В 2000 году на юбилейном Архиерейском соборе отец Петр был прославлен в лике новомучеников и исповедников российских.
В двадцатые годы при Управлении мест заключения в каждой губернии создаются инспекции мест заключения. Созданная Владимирская губернская инспекция мест заключения включала в себя губернского инспектора, он же заведующий Бюро принудительных работ; его помощника; штат из семи человек.
Бюро принудительных работ, действующее при Инспекции, ведало регистрацией всех приговоренных к принудительным работам как в судебном, так и в административном порядке. Принудработники направляются на работы на фабрики, заводы, в кооперативные и государственные учреждения, а также в организованный при Бюро с октября 1925 года ассенизационный обоз с оплатой их труда по ставкам профсоюза и с отчислением 25 % их заработка в пользу Бюро.
При отсутствии платной работы принудработникам дается отсрочка в исполнении приговора. На 1 марта 1926 года из общего количества состоящих на учете в Бюро 559 человек использовались на платных работах 338 человек и 221 человек не использовался за отсутствием платных работ. Двадцатипятипроцентных начислений в это время в Бюро составило 723 рубля 20 копеек. При Инспекции была организована и действовала распределительная комиссия, также учрежден Комитет помощи содержащимся в местах заключения и освобожденным из них. В него входили начальник административного отдела (председатель) мест заключения, его заместитель и представители губпрофсовета, прокуратуры и губздравотдела. На текущем счету в марте 1926 года имелось 1757 рублей 48 копеек, составленных 15 % отчислениями с чистой прибыли мест заключения. Однако деятельность Комитета помощи ограничивалась исключительно выдачей освобожденным заключенным денег на проезд к месту постоянного жительства или службы. В тогдашнем своем виде Комитет помощи во Владимире, как и в других местах, не соответствовал поставленным перед ним задачам.
В акте инспектора-ревизора Главного управления мест заключения республики Бурлаченко от 1926 года отмечалось, «что без широкого участия <…> советских, профессиональных и партийных органов дело успешной борьбы с преступностью и предупреждением рецидива не может быть налажено. Нынешнему составу Комитета, и губинспектору мест заключения в особенности, необходимо развить кампанию по распространению идей Комитета и вовлечению в эту работу советской общественности». Губинспектором мест заключения в 1926 году был некто Кондаков. Основными его задачами были: ближайшее ознакомление со всеми уездными местами заключения, развитие рабочей части, пересмотр и чистка надзирательского состава, организация сельскохозяйственной трудовой колонии, основное внимание уделить Владимирскому губернскому изолятору с исправительно-трудовым отделением.
В 1926 году во главе изолятора стоял Костенко, в штате помощников начальника – один старший, трое младших, один заведующий работами, один заведующий учебно-воспитательной частью, один заведующий хозяйством, все с небольшим рабочим стажем, кроме начальника изолятора.
Всего надзирателей насчитывалось 114 человек. Им было положено следующее содержание: старшему – 41 рубль, младшему – 35 рублей 60 копеек. Надзиратели были снабжены обмундированием, 42 человека пользовались казенной квартирой.
На вооружении у тюремной охраны в основном были револьверы. Каждый надзиратель давал подписку о годичной службе, ему предоставлялся один выходной день в неделю. Большинство надзирателей были крестьянами из близлежащих деревень, находящихся на расстоянии 5-10 верст от изолятора. Для многих изолятор был подсобным заработком, с ними не проводили каких-либо занятий. Было предложено начальнику изолятора «для надлежащего надзора укомплектовать состав преимущественно из членов партии и демобилизованных красноармейцев».
В отчетах Главного управления мест заключения в административно-пенитенциарной части в 1925 году отмечалось: «…материальное положение надзора исправдомов в отчетном периоде значительно улучшилось; младший надзиратель получил прибавку 5 рублей 53 копейки и старший надзиратель – 7 рублей 50 копеек. Гораздо лучше стало обстоять дело с обмундированием, которое куплено в отчетном периоде для надзора и администрации во всех уездных исправдомах, а также пополнено и в губисправдоме. Квартирами, отоплением и освещением надзор пользуется бесплатно только в трех исправдомах: во владимирском, ковровском и муромском, и то не весь, а только на 45–50 %. Паек нигде не выдается». Порядок караула в губисправдоме оставался не на должном уровне, часть военных постов, занимаемых конвойной командой, из-за некомплекта личного состава снята и передана для охраны губисправдома. Таким образом, конвойная команда занимает в губисправдоме только четыре наружных поста вместо пяти, полагающихся по расписанию.
В этом отчете также сообщалось о побегах из исправдомов, находящихся на всей территории губернии. Так, в 1925 году было 10 побегов с общим числом бежавших 12 человек, из них четыре побега из стен исправдомов (места расположения исправдомов не разглашались) и пять с внешних работ. Причиной побега из стен исправдомов являлось халатное отношение к служебным обязанностям со стороны надзора, за что виновные были уволены со службы и привлечены к ответственности. Побеги с внешних работ носили скорее характер самовольных отлучек, и большинство ушедших происходило из числа крестьян. Возвращались они из отлучек сами. Мерами против побегов были увольнение и смена негодного к службе надзора, предание суду и более осторожный отбор заключенных при отправке их на внешние работы.
В характеристике постановки культурно-просветительской работы в местах заключения губернии отмечалось: «…усилившаяся к концу прошлого отчетного периода просветительская деятельность в некоторых уездных исправдомах стала замирать, а в других остановилась вовсе. Причины этих явлений следующие: штатных учителей-воспитателей не имеется, и бюджеты урезаны, а отсюда сокращение числа шкрабов (школьных работников). Кроме того, уездные уполномоченные очень мало уделяют внимания этой работе, всегда почти отказывая в просьбах начальникам исправдомов о высылке докладчика или лектора, мотивируя отказы тем, что нет средств для работников. Большим минусом в работе является неутверждение испрашиваемых средств на эту работу или урезывание ее до такой суммы, что ее хватает только на одни газеты, не говоря о других надобностях, в общем и целом культурно-просветительская работа в уездных исправдомах замирает, и, видимо, всерьез и надолго. Что же касается губернского исправдома (Владимирская тюрьма), то здесь культурно-просветительская работа, несмотря на ограничения средств до 800 рублей на год, начинает усиливаться. Так, например, организован струнный оркестр, куплены парики, гримы и часть книг, средства на покупку которых были отпущены из сумм Бюро принудработ, в результате чего участились постановки спектаклей».
В двадцатые годы при Управлении мест заключения в каждой губернии создаются инспекции мест заключения. Созданная Владимирская губернская инспекция мест заключения включала в себя губернского инспектора, он же заведующий Бюро принудительных работ; его помощника; штат из семи человек.
Бюро принудительных работ, действующее при Инспекции, ведало регистрацией всех приговоренных к принудительным работам как в судебном, так и в административном порядке. Принудработники направляются на работы на фабрики, заводы, в кооперативные и государственные учреждения, а также в организованный при Бюро с октября 1925 года ассенизационный обоз с оплатой их труда по ставкам профсоюза и с отчислением 25 % их заработка в пользу Бюро.
При отсутствии платной работы принудработникам дается отсрочка в исполнении приговора. На 1 марта 1926 года из общего количества состоящих на учете в Бюро 559 человек использовались на платных работах 338 человек и 221 человек не использовался за отсутствием платных работ. Двадцатипятипроцентных начислений в это время в Бюро составило 723 рубля 20 копеек. При Инспекции была организована и действовала распределительная комиссия, также учрежден Комитет помощи содержащимся в местах заключения и освобожденным из них. В него входили начальник административного отдела (председатель) мест заключения, его заместитель и представители губпрофсовета, прокуратуры и губздравотдела. На текущем счету в марте 1926 года имелось 1757 рублей 48 копеек, составленных 15 % отчислениями с чистой прибыли мест заключения. Однако деятельность Комитета помощи ограничивалась исключительно выдачей освобожденным заключенным денег на проезд к месту постоянного жительства или службы. В тогдашнем своем виде Комитет помощи во Владимире, как и в других местах, не соответствовал поставленным перед ним задачам.
В акте инспектора-ревизора Главного управления мест заключения республики Бурлаченко от 1926 года отмечалось, «что без широкого участия <…> советских, профессиональных и партийных органов дело успешной борьбы с преступностью и предупреждением рецидива не может быть налажено. Нынешнему составу Комитета, и губинспектору мест заключения в особенности, необходимо развить кампанию по распространению идей Комитета и вовлечению в эту работу советской общественности». Губинспектором мест заключения в 1926 году был некто Кондаков. Основными его задачами были: ближайшее ознакомление со всеми уездными местами заключения, развитие рабочей части, пересмотр и чистка надзирательского состава, организация сельскохозяйственной трудовой колонии, основное внимание уделить Владимирскому губернскому изолятору с исправительно-трудовым отделением.
В 1926 году во главе изолятора стоял Костенко, в штате помощников начальника – один старший, трое младших, один заведующий работами, один заведующий учебно-воспитательной частью, один заведующий хозяйством, все с небольшим рабочим стажем, кроме начальника изолятора.
Всего надзирателей насчитывалось 114 человек. Им было положено следующее содержание: старшему – 41 рубль, младшему – 35 рублей 60 копеек. Надзиратели были снабжены обмундированием, 42 человека пользовались казенной квартирой.
На вооружении у тюремной охраны в основном были револьверы. Каждый надзиратель давал подписку о годичной службе, ему предоставлялся один выходной день в неделю. Большинство надзирателей были крестьянами из близлежащих деревень, находящихся на расстоянии 5-10 верст от изолятора. Для многих изолятор был подсобным заработком, с ними не проводили каких-либо занятий. Было предложено начальнику изолятора «для надлежащего надзора укомплектовать состав преимущественно из членов партии и демобилизованных красноармейцев».
В отчетах Главного управления мест заключения в административно-пенитенциарной части в 1925 году отмечалось: «…материальное положение надзора исправдомов в отчетном периоде значительно улучшилось; младший надзиратель получил прибавку 5 рублей 53 копейки и старший надзиратель – 7 рублей 50 копеек. Гораздо лучше стало обстоять дело с обмундированием, которое куплено в отчетном периоде для надзора и администрации во всех уездных исправдомах, а также пополнено и в губисправдоме. Квартирами, отоплением и освещением надзор пользуется бесплатно только в трех исправдомах: во владимирском, ковровском и муромском, и то не весь, а только на 45–50 %. Паек нигде не выдается». Порядок караула в губисправдоме оставался не на должном уровне, часть военных постов, занимаемых конвойной командой, из-за некомплекта личного состава снята и передана для охраны губисправдома. Таким образом, конвойная команда занимает в губисправдоме только четыре наружных поста вместо пяти, полагающихся по расписанию.
В этом отчете также сообщалось о побегах из исправдомов, находящихся на всей территории губернии. Так, в 1925 году было 10 побегов с общим числом бежавших 12 человек, из них четыре побега из стен исправдомов (места расположения исправдомов не разглашались) и пять с внешних работ. Причиной побега из стен исправдомов являлось халатное отношение к служебным обязанностям со стороны надзора, за что виновные были уволены со службы и привлечены к ответственности. Побеги с внешних работ носили скорее характер самовольных отлучек, и большинство ушедших происходило из числа крестьян. Возвращались они из отлучек сами. Мерами против побегов были увольнение и смена негодного к службе надзора, предание суду и более осторожный отбор заключенных при отправке их на внешние работы.
В характеристике постановки культурно-просветительской работы в местах заключения губернии отмечалось: «…усилившаяся к концу прошлого отчетного периода просветительская деятельность в некоторых уездных исправдомах стала замирать, а в других остановилась вовсе. Причины этих явлений следующие: штатных учителей-воспитателей не имеется, и бюджеты урезаны, а отсюда сокращение числа шкрабов (школьных работников). Кроме того, уездные уполномоченные очень мало уделяют внимания этой работе, всегда почти отказывая в просьбах начальникам исправдомов о высылке докладчика или лектора, мотивируя отказы тем, что нет средств для работников. Большим минусом в работе является неутверждение испрашиваемых средств на эту работу или урезывание ее до такой суммы, что ее хватает только на одни газеты, не говоря о других надобностях, в общем и целом культурно-просветительская работа в уездных исправдомах замирает, и, видимо, всерьез и надолго. Что же касается губернского исправдома (Владимирская тюрьма), то здесь культурно-просветительская работа, несмотря на ограничения средств до 800 рублей на год, начинает усиливаться. Так, например, организован струнный оркестр, куплены парики, гримы и часть книг, средства на покупку которых были отпущены из сумм Бюро принудработ, в результате чего участились постановки спектаклей».
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента