Ильин Андрей. Картонный воин (Киллер из Шкафа)

   Если бы правившие тогда партийные бонзы были более решительными, они бы разогнали митинговавшую толпу двумя холостыми залпами из орудий. Но они искали "мирные пути решения вопроса". И нашли свою погибель.
   Это тоже был урок, наглядно показавший, что мягкотелость в политике обходится дорого. Через несколько лет, у того же самого дома, новый правитель России показал, кто в стране хозяин, выведя на прямую наводку танки. Он, в отличие от своих предшественников, "мирных путей" не искал и крови не боялся.
   Будущий Большой, а тогда очень маленький Начальник тоже был там, прикрывая огонь танковых орудий политической трескотней перед объективами камер все тех же иностранных корреспондентов. На этот раз он фотографий не покупал, на этот раз он покупал корреспондентов, выторговывая место на обложках популярных иностранных газет и журналов. И уже не за икру и водку, а за наличные баксы. Но затраченные средства быстро окупились - его глянцевое лицо на фоне взрывов, сотрясающих фасад "Белого дома", и та старая фотография, где он жал руку первому Президенту России, убедили западного читателя в его значимости. Он получил два десятка приглашений на Запад и получил трибуну. С которой, не скупясь на похвалу, восславил новую власть. Его услышали - на Родине услышали. И дали должность. Не самую большую, но и не самую маленькую. Тогда должности раздавались легко, тогда тарифы за кресло еще не устоялись.
   На новом месте тогда уже Средний Начальник понял, где идет настоящая драка за власть - вовсе даже не на уличных баррикадах, а в тиши кремлевских кабинетов. Да еще какая драка! Раньше в партии и комсомоле тоже боролись за кресла, интригуя против конкурентов, но чтобы так!.. Те, прежние правители в сравнении с нынешними были агнцами божьими. Да и за что им было воевать за оклады в триста рублей и двухкилограммовые праздничные продуктовые наборы? Смешно подумать!
   Новым Начальникам продпайки были не нужны, равно как и оклады, которые они забывали получать месяцами. Им нужно было больше - нужны были заводы, дома, пароходы... То есть самые жирные куски страны, которую тогда делили не поровну и не по совести, а кто сколько сможет урвать. Больше мог тот, кто был ближе к трону.
   Он урвал меньше, других. Но больше всех прочих. Он взял себе два десятка нефтяных скважин, пару перерабатывающих заводов, горнорудный карьер и кое-что из движимости - пять авиалайнеров и Севере-Западное речное пароходство.
   Он стал богатым человеком. И стал почти Большим Начальником. Потому что получил возможность покупать себе очередные назначения.
   К тому времени рынок должностей устоялся - кресло младшего референта третьего помощника второго зама стоило вполне определенную сумму в наличных долларах. И заместителя министра стоило - причем первого зама министра здравоохранения стоило втрое дешевле десятого помощника второго зама министерства природных ресурсов. Потому что тот, кто сидел на ресурсах, имел больше тех, кто распределял по больницам одноразовые шприцы и капельницы. Хотя и тот, кто распределял, тоже не бедствовал, "наваривая" на поставках в страну лекарств и томографов.
   Должности министров тоже продавались и покупались, но стоили гораздо дороже, потому что обещали большие дивиденды. На министерские должности сбрасывались коллективно, продвигая во власть нужных людей, которые потом благодарили "спонсоров" квотами, налоговыми и таможенными льготами.
   При таком раскладе честные люди попасть в правительство не могли по определению, потому что у них на это не было денег.
   На Большого Начальника тоже скинулись. Он сел в кресло министра и щедро расплатился со своими благодетелями, не забыв себя. Себе он взял больше, чем дал им.
   На него обиделись и попытались снять с должности. Но это было уже невозможно, потому что он, что называется, "пустил корни". Для чего ему пришлось вылизать до блеска не одну чиновничью задницу и сдать многих из прежних приятелей. И пришлось раздавать взятки в виде вилл на берегах Средиземного моря, дорогих яхт и победительниц специально для этого организованных региональных конкурсов красоты.
   Кто хочет много получать - должен много вкладывать. Это закон не только бизнеса, но и политики. Он вкладывал много и поэтому быстро шел в гору.
   Придуманная основоположником марксизма-ленинизма формула "деньги товар - деньги" в условиях новорожденного капитализма работала как нельзя лучше. Только товаром здесь была не мануфактура или средства- производства, а власть. Деньги продвигали во власть, власть обеспечивала приток новых денег.
   Все больших и больших денег. Хорошо организованный в стране бардак позволял прибирать к рукам не только то, что плохо лежит, но и то, что лежит очень хорошо. Предприятия, приносящие миллионные прибыли, уходили за бесценок. Если дирекция начинала артачиться, завод задавливали ведомственными проверками и по-быстрому банкротили. Что было нетрудно, учитывая должность Большого Начальника.
   Очень скоро и как-то сам того не заметив, он вошел в двадцатку наиболее влиятельных людей государства. Впереди оставалось не так уж много ступенек, но эти ступеньки давались труднее иных лестничных маршей. Эти ступеньки нельзя было купить, их можно было только отвоевать.
   Он бросился в драку и потерпел ряд сокрушительных поражений. Созданная многолетними трудами империя стала рушиться на глазах. Тут уже стало не до жиру...
   Он уже начал было отказываться от тщеславных планов, но тут судьба свела его с Ивановым. С помощью которого он быстро поправил свои дела. И вернулся к подзабытым мечтам.
   А почему бы нет?.. Раз все так удачно сошлось, то отчего бы не попробовать перетасовать политическую колоду? Сколько можно ходить в "шестерках"? Надоело ему ходить в высокопоставленных "шестерках". Захотелось пролезть в тузы. Может, не теперь, может, позже, через восемь или двенадцать лет. Для чего нужно...
   Нужно было многое. И, в первую очередь, деньги. Денег было более чем достаточно для покупки престижных машин, самолетов и вилл за рубежом. Но было мало для ведения избирательной кампании. Даже самый простенький пиар требовал вложения гигантских средств. Которых не было.
   Но которые можно было попытаться добыть, перехватив у одного хорошего знакомого пяток миллиардов долларов. Этим знакомым был Иванов. Все тот же Иванов. Его ангел-хранитель. В обличье черта.
   По прикидкам привлеченных экспертов, у Иванова, с учетом набежавших процентов и капитализации, должно было быть не меньше десяти-двенадцати миллиардов. Причем живых миллиардов, потому что они находятся не в обороте, а в банках! За такие "бабки" не то что Россию - Америку можно с потрохами купить!
   Сколько у нас граждан, достигших избирательного возраста, - миллионов сто? Поделим десять миллиардов на сто миллионов, получится... Сто получится. Сто баксов на каждого избирателя! Да за сто баксов наличными у нас проголосуют за черта лысого! Тем более что каждый будет считать, что деньги предлагают только ему и его голос никак не отразится на итогах голосования.
   Это если даже чисто арифметически. А есть еще политтехнологии. Личное обаяние. И преемственность традиций. Ведь те миллиарды не просто деньги, а деньги Коммунистической партии Советского Союза, по временам которого сохнет чуть не треть населения страны. Так что если привязать к деньгам запоминающиеся патриотические лозунги, пару узнаваемых, из прошлого, физиономий и щедрые посулы...
   То шанс появляется. И еще какой шанс! Такой, на который имеет смысл ставить! На который глупо не ставить!..
   Глава пятьдесят четвертая
   Над забором показалось лицо. Лицо Иванова. Лицо на короткое мгновение мелькнуло над забором. И мелькнуло в окулярах приборов ночного видения, ч Он возвращается! - доложил наблюдатель.
   - Ты уверен, что это он?
   Иванов перемахнул через забор и упал на асфальт, свалившись на бок.
   - Так точно - уверен!
   Иванов вскочил на ноги и быстрым шагом пошел от забора в ночь. Идти ему было недалеко - метров двести. Но эти двести метров еще нужно было пройти...
   - Приготовиться! - сказал в микрофон рации командир.
   Водитель стоящей на одной из параллельных улиц машины повернул в замке ключ зажигания. Сидящие на заднем сиденье пассажиры завозились.
   Машина проехала по улице пятьдесят метров и свернула в проулок, выехав на улицу, по которой шел Иванов. Через сто метров и полминуты они должны были встретиться...
   - Слышишь? - спросил майор Проскурин генерала Трофимова.
   - Слышу.
   В тишине поселка, отражаясь эхом от стен и заборов, разносился шум едущего автомобиля.
   Вообще-то машины проезжали здесь и раньше - в поселке жили не работяги, которым утром на работу вставать, в поселке жили обеспеченные люди, имевшие привычку засиживаться в казино и ночных клубах далеко за полночь. Но эта машина ехала в самое неудобное время, по самому неподходящему маршруту.
   Генерал с майором напряженно переглянулись...
   - Вон он!
   Сидящий рядом с водителем пассажир показал куда-то вперед.
   Далеко в свете фар маячила бредущая по тротуару одинокая фигура.
   Водитель инстинктивно сбросил скорость.
   - Не тормози! - прикрикнул на него пассажир на переднем сиденье.
   Сзади глухо клацнул передергиваемый затвор.
   Машина приблизилась к прохожему и почти миновала его... Но в момент, когда она его уже практически миновала, в щель приспущенного стекла левой задней дверцы высунулся набалдашник глушителя и из глубины салона простучала короткая автоматная очередь. Огненные вспышки на короткое мгновение осветили машину и лицо обернувшегося на выстрелы человека.
   Он увидел отблескивающий черным бок иномарки и бьющий в глаза огонь...
   Пули нашли цель. Пули ударили в бок пешеходу, опрокинув его. Он ничего не успел сделать. Он даже не успел ничего понять.
   Машина проехала мимо.
   - Стой! - крикнул пассажир с заднего сиденья. Машина встала.
   - Сдай назад!
   В машине сидели профессионалы, которые предпочитали подстраховываться даже в очевидных случаях.
   Машина сдала назад и остановилась. Рядом с упавшим человеком. Из салона на улицу высунулась голова и высунулось дуло с глушителем. Прохожий был еще жив - он дергался и скреб пальцами асфальт.
   - Живой?
   - Уже нет...
   Дуло пистолета опустилось вниз, остановившись на уровне головы жертвы.
   Стрелок нажал на курок.
   Пистолет дернулся в одну сторону. Голова жертвы в другую.
   Теперь работу можно было считать выполненной.
   Дверца захлопнулась, и иномарка тронулась с места. Киллеры не спешили, потому что не хотели привлекать к себе внимания. Отъехав на несколько километров, они свернули на проселок, где бросили угнанную несколько часов назад машину, пересев в другую...
   В поселке никто ничего не заметил. Звуки выстрелов были практически не слышны, а увидеть ничего было нельзя, так как в поселке отключили свет.
   Заказ гражданина Королькова по кличке Папа был выполнен. Человека, которого он так опасался, теперь можно было не опасаться.
   Иванова можно было не опасаться. Теперь он не мог причинить Папе никакого вреда.
   Потому что Иванов - умер!..
   Глава пятьдесят пятая
   На втором этаже своей виллы, в спальне, на кровати лежал Юрий Антонович. Лежал на спине, очень спокойно, словно спал. На самом деле он не спал, на самом деле он был мертв. В голове Юрия Антоновича, ровно посредине лба была небольшая, прикрытая подгоревшими волосами дырка, а из-под головы по подушке медленно растекалось кровавое пятно.
   Рядом с кроватью, на тумбочке лежал раскрытый на первой странице паспорт. Уругвайский паспорт. С вклеенной в паспорт фотографии смотрел куда-то в потолок Юрий Антонович, который был как живой. Который был живей, чем лежащий рядом оригинал.
   Юрий Антонович умер легко, умер во сне, возможно, видя счастливый сон про далекую страну Уругвай, мулаток и свое так и не купленное бунгало.
   Юрий Антонович умер...
   Глава пятьдесят шестая
   - Мать твою! - сказал генерал Трофимов, выпрямляясь. Руки у него были в крови. - Наповал!
   Генерал Трофимов и майор Проскурин стояли над трупом, с которого смерть сорвала прижизненную маску. Ударивший в лицо выстрел расплавил и разбрызгал нанесенный на кожу грим.
   - Что будем делать?
   А что тут можно сделать? Сыгравшего роль Иванова бойца к жизни не вернуть, хоть десять "Скорых" вызывай. Остается только прибрать за собой.
   - Взяли!
   Генерал с майором ухватили Лжеиванова за руки и за ноги, подтащили к стоящей поблизости машине и сунули в багажник. Подсохшую лужу крови на тротуаре засыпали землей и сгребли в сторону.
   - Поехали...
   - А Иванов?
   Ах ну да, есть ведь еще Иванов. Настоящий Иванов...
   Сделав петлю, подъехали к условленному месту, где должен был ждать Иванов.
   - Где вы там? - крикнул генерал в темноту. Иванов бегом подскочил к машине. Тревожно спросил:
   - Уже пора?
   - Что пора? - не понял генерал.
   - Ну это - отход прикрывать?
   - Ничего вам не надо прикрывать. Без вас справились.
   Про труп в багажнике Иванову ничего не сказали. Незачем ему знать о том, что он погиб.
   Четверть часа ехали молча, пока генерал вдруг не сказал:
   - Притормози-ка возле той остановки. Майор недоуменно взглянул на командира, но просьбу выполнил.
   Машина замерла напротив бетонной будки.
   - Выходите, - сказал генерал Трофимов Иванову.
   - Зачем?
   Вокруг был подступивший к самой обочине лес. В таком, наверное, и волки могут водиться...
   - Затем, что дальше мы поедем одни, а вас подберет другая машина.
   Майор Проскурин согласно кивнул, хотя ничего не понял.
   Иванов нехотя вышел.
   - Если до утра машины не будет, добирайтесь до города на автобусе! крикнул на прощание генерал, хлопнув дверцей.
   - Куда теперь? - спросил майор Проскурин.
   - Никуда. Отъедешь километра на два и встанешь. Нужно все хорошенько обдумать...
   А подумать было над чем...
   Двойник Иванова, который сделал за него его работу, погиб. Но это генерал с майором знают, что погиб двойник, а те, кто его убил, считают, что "завалили" Иванова. И, значит, все так будут считать.
   А что же тогда делать с настоящим, с живым Ивановым? Ведь если вскроется, что он остался жив, то станет очевидным его неучастие в акции. Заказчики поймут, что их водили за нос, и...
   - А что, если его тоже? - спросил майор.
   Предложение было заманчивым - зачистить Иванова и оттащить на место, где погиб его двойник. Таким образом, все сойдется - киллеры убили Иванова, труп которого найдут на месте происшествия.
   Может, действительно?..
   Но были некоторые "но".
   Во-первых, нет гарантии, что убийцы в последний момент не сообразили, что им подсунули двойника.
   Во-вторых, неизвестно, как обойдутся с подчиненными Иванова его хозяева, когда узнают, что его больше нет. Не исключено, что обойдутся плохо, посчитав, что они без Иванова самостоятельной ценности не представляют.
   А главное, неясно, как поведет себя сам Иванов, узнав, что его убили.
   Нда-а, положеньице...
   Вот если бы можно по-быстрому вычислить и убрать киллеров, избежав огласки... Но как их найти?
   Нет, это невозможно. Наемные убийцы своих визиток на месте преступления не оставляют. На их поиски уйдут недели, если не месяцы, а счет идет на часы.
   Правда...
   - А что, если представить, что Иванов во время покушения не погиб? предположил вслух генерал Трофимов. - Как думаешь, станут его искать киллеры, чтобы доделать свою работу?
   - Ну, в принципе... Если это профессионалы, то они должны постараться устранить допущенный брак, - задумчиво сказал майор Проскурин.
   - Тогда у нас есть два выхода, - подвел черту генерал Трофимов, изобразить, что Иванов не погиб, чтобы выманить на него его убийц и, ликвидировав их, замять дело. Или зачистить Иванова, убедив всех, что киллеры убили именно его.
   - Я за то, чтобы чистить, - сказал майор, вспомнив, как над ними измывался Иванов.
   - Я тоже с удовольствием, - признался генерал. - Но только нужно просчитать все возможные последствия. И просчитать прямо сейчас...
   Глава пятьдесят седьмая
   Уже почти полчаса Иванов маялся на остановке в ожидании - нет, не машины, своего конца. Доносившиеся из темноты леса неясные звуки - хруст веток под чьими-то ногами, вздохи и вскрики - заставляли его ежиться и глубже втягивать голову в плечи. Он был уверен, что до утра не доживет, что его сожрут дикие звери или зарежут пришедшие из леса лихие люди...
   Когда вдали показались огни приближающейся машины, он обрадовался ей как родной, бросившись наперерез фарам. Но еще больше обрадовался, когда машина остановилась и из нее вышел майор Проскурин.
   Он настолько обрадовался, что даже не вспомнил, что за ним должна была прийти другая машина. И не насторожился, почему пришла не та, а эта.
   - Я так ждал, так ждал!.. - радостно кричал он, хватая майора и генерала за руки.
   - Мы так и поняли! И приехали! - изображая ответную радость, кричали майор с генералом. - Идите сюда...
   И потянули его за руки к машине.
   - Быстрее, нам нельзя здесь долго оставаться. Это было совершенно естественно, что они вели его к машине за руки, потому что вокруг была темнота, а включенные фары слепили глаза.
   - Сюда, сюда...
   Майор потянул Иванова на заднее сиденье.
   - Нет, лучше сюда, - сказал генерал, утягивая Иванова направо, на переднее сиденье. Он почему-то решил посадить Иванова вперед.
   Иванов обошел распахнутую дверцу, но майор его руки не отпустил, наверное не услышав генерала.
   - Ну что же вы? - удивился генерал Трофимов, дернув застрявшего Иванова за Правую руку.
   Иванов потерял равновесие и, утаскиваемый в салон за обе руки, уперся лицом в крышу кабины.
   Чего это они?..
   И тут же его запястья обхватила холодная сталь браслетов и раздались два практически одновременных щелчка.
   - Уф-ф... - облегченно сказал генерал.
   - Я думал, будет хуже, - вздохнул майор Проскурин.
   Иванов стоял, пристегнутый наручниками к сиденьям, растянутый, словно на дыбе. Сопротивляться он не мог, сопротивляться было бесполезно.
   - Чего это вы, чего? - захныкал Иванов.
   - Кончай придуриваться, - довольно грубо, как давно не говорил, сказал майор Проскурин. И потянул из кармана пистолет.
   - Вы что хотите? - напряженно спросил Иванов, хотя и так все было ясно. Предельно ясно.
   Майор передернул затвор, досылая патрон в ствол, и поднял пистолет на уровень головы Иванова.
   - Выше, - сказал генерал. - Вот сюда, - ткнул в голову пальцем. - Они его вот сюда.
   Раны на теле Иванова должны были располагаться точно там же, где были на трупе, так как киллеры могли запомнить, куда стреляли. А киллеры не должны были обнаружить подмены. Киллеры должны были считать эту жертву своей.
   Майор передвинул дуло пистолета чуть выше.
   - Да, так, - кивнул генерал. Майор повернулся к Иванову, взглянув ему в глаза.
   - Ну все, - сказал он. И нехорошо улыбнулся. Только теперь Иванов сообразил, что с ним хотят сделать. И отчаянно заверещал и задергался, пытаясь высвободиться. Но генерал сзади уперся ему в поясницу коленом, жестко прижимая к машине. Крикнул:
   - Не тяни!
   Майор сунул указательный палец в скобу и нажал на спусковой крючок.
   Грохнул выстрел!..
   Но Иванов его не услышал. Что-то тяжелое, как обух топора, ударило его по голове, отбрасывая ее в сторону, и больше он уже ничего не почувствовал...
   Глава пятьдесят восьмая
   - Повторите! - дрогнувшим голосом попросил гражданин Корольков по кличке Папа.
   - Он умер, - еще раз сказал голос в трубке. Очень буднично сказал. Иванов умер!..
   - Когда это случилось?
   - Час назад.
   - Это точно? Вы уверены? - на всякий случай переспросил не верящий в собственное счастье Папа.
   - Абсолютно. Я присутствовал при его уходе. Его больше нет. Примите мои соболезнования... Папа бросил трубку.
   Подробности его не интересовали - его интересовало главное. А главным было то, что Иванов мертв!
   Мертв!!
   Его главного и единственного врага не стало!
   Груз, который давил на него все последнее время, был наконец сброшен...
   Папа облегченно вздохнул и вызвал "шестерок", несмотря на то что была поздняя ночь.
   - Назавтра отмените все встречи. И... И принесите водки. Много водки!..
   "Шестерки" все поняли. Все поняли без слов. Папа пил за упокой души мочилы!
   "Шестерки" купили водки Папе и купили водки себе. Потому что они были рады не меньше Папы. Они были рады больше Папы - его мочила только пугал, а их "жмурил"!
   - Все, кранты мочиле! - делились радостной вестью друг с другом "шестерки". - "Зажмурили" падлу...
   Скоро водка кончилась, и пришлось бежать за новой. Но и та тоже быстро закончилась. Потому что такой повод, уж такой повод!..
   Папа в отличие от "шестерок" пил меньше, и пил в одиночку. Он свое счастье ни с кем делить не желал.
   Он пил, вспоминая события не такого уж далекого прошлого. Но теперь уже точно - прошлого! Вспоминал поселок Федоровку, улицу Северную, Швейцарию...
   Классным мочилой был этот Иванов... Такой мочила!.. Всем мочилам мочила! В Федоровке четырнадцать пацанов вглухую заделал! Голыми руками!.. Если бы Папа своими глазами не видел, никогда бы не поверил. Но он видел!.. Такое видел!..
   Папа налил еще один стакан. И залпом выпил.
   За упокой души мочилы, который теперь в землю залег червей кормить.
   А он. Папа, остался. И теперь может подумать...
   Теперь, когда его не стало, можно было подумать о делах, в том числе об оставшемся бесхозном золоте партии.
   Но не теперь подумать, завтра... Все - завтра...
   Глава пятьдесят девятая
   Киллеры тоже пили, пили положенные им боевые сто грамм, пили стоя, в соответствии со старой армейской традицией отмечая удачное завершение боевой операции.
   Дело сделано, все живы и целы - чего еще надо.
   - Ну, вздрогнули!..
   Спирт из граненых стаканов перетек в луженые глотки. Все крякнули и сели.
   Это не важно, что пили не за взятый караван и не за выход из окружения. Здесь тоже война. Здесь тоже стреляют. Ты стреляешь и в тебя стреляют...
   Здесь они потеряли не меньше, чем там. Гришку потеряли, которого расстреляла охрана убитой им випперсоны. Сергея - его шлепнул при аресте милицейский снайпер, когда он отказался сдаваться. В отличие от него Пашка сдался, но его зарезали в следственном изоляторе урки.
   - Ну что, еще по одной...
   Они встречались редко, вернее, почти не встречались, так как давно работали соло. Профессия киллера не терпит толкотни - чем больше посвященных в планы операции, тем выше вероятность утечки информации. Раньше они верили друг другу безоговорочно, теперь - не могли. Теперь они верили только себе.
   Последний заказ был исключением из правил. Последний заказ потребовал коллективной работы - так захотел заказчик. Впервые за многие месяцы они собрались вместе и почувствовали себя не киллерами, почувствовали подразделением. Как раньше...
   Это была глупая иллюзия. Но желанная иллюзия.
   - Ну что?..
   - Давай наливай.
   Спирт лился легко, как лилась на боевых кровь. Они вспоминали о войне, где убивали больше и убивали бесплатно. Но те трупы они вспоминали с гордостью, а эти... Эти предпочитали не вспоминать. Хотя за эти они получали деньги.
   - Ну что?..
   - Наливай!..
   Глава шестидесятая
   Утром случилось похмелье. Потому что когда всю ночь столько водки, то можно представить!..
   - Гля, - с трудом раскрыл глаза один из непротрезвевших братанов. Чего это?
   - Где?
   - Да вона, в ящике!
   По "ящику" шли новости. Наиболее почитаемый урками криминальный блок, где частенько можно было увидеть знакомых по делам и зоне. Но сегодня в новостях знакомых не показывали - показывали какого-то с перебинтованной головой мужика.
   - Ну ты чего? Ну дали в кость лоху...
   - Не, ты гля... Братва присмотрелась.
   Лицо лоха, несмотря на то что было наполовину забинтовано, было знакомо. Ну очень знакомо...
   - ...пострадавшего нашли недалеко от места, где было совершено тройное убийство, - сообщила миловидная ведущая. - По всей вероятности, это еще одна попытавшаяся скрыться от преступников жертва...
   Далее зрителям были предъявлены прочие участники трагедии. Среди которых был показан умиротворенный труп Юрия Антоновича и его неиспользованный уругвайский паспорт.
   - Так это же этот... Ну, который!.. Так, значит, тот... Значит, тот мочила, что ли?
   Хмель враз вылетел из голов Папиных "шестерок".
   Забинтованный лох незакрытой половиной лица был сильно похож на Иванова.
   А как же водка?..
   "Шестерки" бросились к Папе. Но Папа был в курсе дела, Папа смотрел ту же самую передачу, где в этот момент говорили медики:
   - В настоящее время больной находится без сознания. В целом его состояние можно оценить как крайне тяжелое, так как он получил несколько огнестрельных ранений в область головы и груди. Причем пули прошли буквально в нескольких сантиметрах от жизненно важных органов....
   - Но надежда есть? - спросила ведущая.
   - Надежда умирает после пациентов. Умирает последней, - грустно пошутил врач.
   На экране снова появился забинтованный, обмотанный проводами и обвешанный капельницами Иванов.