– Если ты будешь ныть, я сообщу Пепису и Баластеру, что тебя уже выпустили. Тебе придется провести с ними целый день. Посмотрим, насколько ты этому будешь рад.
Калин весело заметил:
– Ну, это очень серьезная угроза!
Джек улыбнулся и поднял руку:
– Я сдаюсь!
– Отлично. А сейчас поставь на автопилот эту штуку и поехали.
Калин догнал Элибер. Тихим голосом, стараясь, чтобы Джек не услышал его слов за шумом двигателя тележки, он попросил Элибер:
– Тебе не следует быть с ним такой строгой.
– Я знаю, – ответила она. – Но если даже чудо не смогло его спасти... Это так страшно, когда знаешь, что ничего не можешь сделать, когда так абсолютно и бесповоротно беспомощен... – она остановилась на краю газона. – Мне нужно, чтобы он одумался. Я знаю, как это все выглядит внутри бронекостюма... Ты начинаешь чувствовать, что ты непобедим. Но это не так. И чем раньше он это осознает, тем больше шансов останется у него на жизнь, а значит, и на возвращение ко мне.
Калин пожал ее руку и улыбнулся. Они постояли еще минуту молча и пошли догонять Джека.
– Вот почему, моя дорогая, так много людей верит в Бога, – без всякого перехода сказал Его Святейшество. У входа в здание он отпустил ее руку и попрощался: – Я дальше не пойду. Мне не нужны лишние проблемы с Пеписом.
Она встревоженно посмотрела на него:
– Что-нибудь слышно о Динаро?
Старик улыбнулся:
– Ну! Это целая история. Мы как-нибудь встретимся и обо всем поговорим. – Калин церемонно поклонился на прощание и ушел.
Элибер помогла Джеку подняться. Он сразу обратил внимание на силу и твердость ее мышц, но ничего не сказал. Шторм спросил о другом:
– Где Боуги?
– В мастерской. В костюме очень много повреждений, Джек. Я вчера ходила туда. Все будет в порядке. Только... я не знаю, но Боуги очень изменился...
Джек оперся на ее плечо:
– Я думаю, что он умирает. Я не могу ему дать то, что ему нужно для роста.
– Джек!
– Я не знаю, что делать. Может быть, передать его в университетскую лабораторию?
– Нет-нет! Мы не можем так поступать! Это нехорошо! Он же все равно умрет без нас! Разве ты можешь доверить его какой-то лаборатории?
Молчание Джека только подтвердило ее догадки:
– Джек, давай не будем прямо здесь рассуждать на эти темы, – свободной рукой она проверила печати безопасности на двери. Все было в порядке.
Он улыбнулся:
– Ты просто хочешь поскорее отправить меня в постель.
– Конечно, Джек. Ты же болен! Тебе необходим постельный режим, – ответила она и открыла дверь.
Все-таки он был еще очень слаб. Раны на бедре и плече давали о себе знать. Ему пришлось опереться на Элибер. Он вошел в комнату и попытался сделать несколько коротких вздохов, стараясь подавить боль и головокружение. Элибер оставила его одного и пошла закрывать дверь. Она опустила шторы и выключила свет. Джек заморгал. Ему надо было привыкнуть к темноте.
– А может выключить свет еще и у кресла? – она нажала на выключатель. – Черт! Кажется, выключатель сломался. – В полумраке комнаты раздался незнакомый голос:
– Не утруждай себя, Элибер. Я вижу хорошо.
Элибер подскочила к окну и отодвинула шторы. В глубине комнаты блеснул золотой окуляр. Лицо их посетителя здорово изменилось: глубокие морщины прорезали лоб, черные кудри поседели. Незваный гость сжимал в руке пистолет. Джек знал этого человека очень хорошо. В прошлом – дезертир, в настоящем – подонок... Балард...
Джек сжал кулак и постарался выпрямиться.
– Как ты сюда попал? Балард взглянул на Элибер:
– Она знает наши способы. Видишь ли, она купила глушилки несколько месяцев назад.. А вместе с ними было довольно просто всучить вам мой микрочип, так что ваш дом для меня сделался открытым. Я подумал, что мне это пригодится, – Балард помолчал и поднял руку: – Прежде, чем ты меня разорвешь, Шторм, позволь мне все же сказать, что я не причастен к тому, что случилось в прошлом году.
У Джека не было оснований верить ему:
– Но террористы принесли мне довольно-таки необычную визитную карточку – твой глазной протез.
– Это проделал ублюдок Уинтон. Он вырвал мне глаз, – Балард холодно улыбнулся. – Я не думал, что смогу снова достать такой же. Но Уинтон мне отлично заплатил. К тому же я отыскал очень хорошего хирурга. А потом... в общем, я скрывался до тех пор, пока не узнал, что ты убил Уинтона на Битии.
– Ну и что же заставило тебя вылезти из твоего убежища?
– Война. – Балард пожал плечами и сделал неопределенный круг пистолетом. – Я выпивал в баре. И вдруг увидел на экране тебя. Ты выступал в Конгрессе. Мы так гордились тобой, Джек! А я был самым первым из тех, кто назвал тебя последним живым рыцарем. Я хочу, чтобы ты это помнил. Я ведь знал, кто ты, но даже потеряв глаз, я не сказал об этом Уинтону. Он подозревал тебя, но правды узнать не мог.
Джек покачал головой:
– Ты дезертировал, Балард, и забрал с собой бронекостюм.
Балард отвернулся и сплюнул на ковер:
– Послушай, герой. Если бы не такие подонки, как я и Элибер, ты бы и двух недель не протянул на Мальтене.
Джек прыгнул так быстро, что Балард не успел отреагировать. Шторм сгреб рукой его рубашку и сильно тряхнул Баларда. Пистолет упал на пол. Элибер схватила его и отошла в сторону.
Балард стукул зубами и быстро сказал:
– Конечно, я не прав. Элибер не подонок и никогда им не была. Ладно, Джек, отпусти меня. Я пришел, чтобы помочь тебе.
Джек покачнулся и отпустил Баларда. Тот вздохнул и смахнул волосы со своего золотого глазного протеза.
– Говори быстро, в чем дело, и уматывай.
– Хорошо, Элибер... – живой глаз Баларда с тревогой взглянул на нее.
– Она сама о себе позаботится, – ответил Шторм.
Балард пожал плечами:
– В этом нет ничего хорошего, Джек. Впутывать ее в это дело совсем не стоит. Ну да ладно, – он осторожно сунул руку в карман своей куртки. – Я принес тебе кое-что. – В руке блеснула маленькая кассета. Балард щелчком послал ее в воздух. Джек лениво поймал ее.
– Что это?
– Это, мой рыцарь, кое-что такое, о чем вам совсем не мешает знать. Ходят слухи, что новый министр полиции желает сделать Уинтона чем-то вроде святого. А на небесах больше чудес, чем ты или я можем себе представить. – Балард хитро улыбнулся. – Потом ты поблагодаришь меня за это. А если тебе нужен будет свидетель, дай мне знать. – Не обращая внимания на Элибер, он встал на ноги и проковылял к двери.
Элибер нацелила на него пистолет. Джек махнул рукой:
– Ладно, Элибер, пусть он уходит.
Элибер негодующе фыркнула и сказала язвительно:
– А впредь никогда больше не путай меня с собой.
Балард остановился. Он развязно взял ее за подбородок и медленно проговорил:
– Нет. Я больше не сделаю такой ошибки. Я приношу тебе извинения, малышка, – он посмотрел на Джека, а потом опять на Элибер, и продолжил: – Скажем так: маленький и ревнивый человек может делать острые замечания.
Элибер была в явном замешательстве. Балард не стал дожидаться ее ответа. Он повернулся и ушел.
Джек держал кассету с записями в ладони:
– Давай посмотрим, что же это такое, – сказал он Элибер.
– Что же это такое происходит? Джек сидел в сломанном кресле. Он барабанил пальцами по подлокотнику.
– Да-а... Это означает, что кто-то прошел и первичную и вторичную системы предупреждения, а потом преодолел щиты. Компьютер, кажется, был прав: это совсем не траки. Тем потребовалась бы как минимум неделя, чтобы пробить щиты около Океаны. И только потом они достигли бы поверхности. Насколько мне известно, ни у кого не существует технологии, позволяющей огибать щиты так, будто их и вовсе не было.
– В таком случае, почему же тебе об этом ничего не сообщили?
– Я не знаю. Должно быть, они не доверяют мне после того, как сбежал Динаро. Иногда мне хочется растерзать Калина за то, что он втянул меня в это дело. – Джек перестал барабанить пальцами по ручке кресла. – Мне кажется, что то же самое произошло и с Опусом.
Элибер широко раскрыла свои золотисто-карие глаза:
– И с ним? То же самое?
– Во всяком случае, я так думаю. Конечно, это могли быть пираты, но откуда они возьмут такую технологию?
Джек поднялся на ноги:
– Кажется, в космосе появились совершенно новые игроки. Мы не будем знать ни правила игры, ни ставки, пока не разберемся в том, кто они такие. Балард говорил, что у него есть свидетель. Свяжись с ним. Я хочу встретиться с этим человеком и как следует поговорить. Я не думаю, что мы можем доверять Пепису или Баластеру. Они вряд ли скажут правду, даже если они и знают ее.
Глава 25
Глава 25
Глава 27
Калин весело заметил:
– Ну, это очень серьезная угроза!
Джек улыбнулся и поднял руку:
– Я сдаюсь!
– Отлично. А сейчас поставь на автопилот эту штуку и поехали.
Калин догнал Элибер. Тихим голосом, стараясь, чтобы Джек не услышал его слов за шумом двигателя тележки, он попросил Элибер:
– Тебе не следует быть с ним такой строгой.
– Я знаю, – ответила она. – Но если даже чудо не смогло его спасти... Это так страшно, когда знаешь, что ничего не можешь сделать, когда так абсолютно и бесповоротно беспомощен... – она остановилась на краю газона. – Мне нужно, чтобы он одумался. Я знаю, как это все выглядит внутри бронекостюма... Ты начинаешь чувствовать, что ты непобедим. Но это не так. И чем раньше он это осознает, тем больше шансов останется у него на жизнь, а значит, и на возвращение ко мне.
Калин пожал ее руку и улыбнулся. Они постояли еще минуту молча и пошли догонять Джека.
– Вот почему, моя дорогая, так много людей верит в Бога, – без всякого перехода сказал Его Святейшество. У входа в здание он отпустил ее руку и попрощался: – Я дальше не пойду. Мне не нужны лишние проблемы с Пеписом.
Она встревоженно посмотрела на него:
– Что-нибудь слышно о Динаро?
Старик улыбнулся:
– Ну! Это целая история. Мы как-нибудь встретимся и обо всем поговорим. – Калин церемонно поклонился на прощание и ушел.
Элибер помогла Джеку подняться. Он сразу обратил внимание на силу и твердость ее мышц, но ничего не сказал. Шторм спросил о другом:
– Где Боуги?
– В мастерской. В костюме очень много повреждений, Джек. Я вчера ходила туда. Все будет в порядке. Только... я не знаю, но Боуги очень изменился...
Джек оперся на ее плечо:
– Я думаю, что он умирает. Я не могу ему дать то, что ему нужно для роста.
– Джек!
– Я не знаю, что делать. Может быть, передать его в университетскую лабораторию?
– Нет-нет! Мы не можем так поступать! Это нехорошо! Он же все равно умрет без нас! Разве ты можешь доверить его какой-то лаборатории?
Молчание Джека только подтвердило ее догадки:
– Джек, давай не будем прямо здесь рассуждать на эти темы, – свободной рукой она проверила печати безопасности на двери. Все было в порядке.
Он улыбнулся:
– Ты просто хочешь поскорее отправить меня в постель.
– Конечно, Джек. Ты же болен! Тебе необходим постельный режим, – ответила она и открыла дверь.
Все-таки он был еще очень слаб. Раны на бедре и плече давали о себе знать. Ему пришлось опереться на Элибер. Он вошел в комнату и попытался сделать несколько коротких вздохов, стараясь подавить боль и головокружение. Элибер оставила его одного и пошла закрывать дверь. Она опустила шторы и выключила свет. Джек заморгал. Ему надо было привыкнуть к темноте.
– А может выключить свет еще и у кресла? – она нажала на выключатель. – Черт! Кажется, выключатель сломался. – В полумраке комнаты раздался незнакомый голос:
– Не утруждай себя, Элибер. Я вижу хорошо.
Элибер подскочила к окну и отодвинула шторы. В глубине комнаты блеснул золотой окуляр. Лицо их посетителя здорово изменилось: глубокие морщины прорезали лоб, черные кудри поседели. Незваный гость сжимал в руке пистолет. Джек знал этого человека очень хорошо. В прошлом – дезертир, в настоящем – подонок... Балард...
Джек сжал кулак и постарался выпрямиться.
– Как ты сюда попал? Балард взглянул на Элибер:
– Она знает наши способы. Видишь ли, она купила глушилки несколько месяцев назад.. А вместе с ними было довольно просто всучить вам мой микрочип, так что ваш дом для меня сделался открытым. Я подумал, что мне это пригодится, – Балард помолчал и поднял руку: – Прежде, чем ты меня разорвешь, Шторм, позволь мне все же сказать, что я не причастен к тому, что случилось в прошлом году.
У Джека не было оснований верить ему:
– Но террористы принесли мне довольно-таки необычную визитную карточку – твой глазной протез.
– Это проделал ублюдок Уинтон. Он вырвал мне глаз, – Балард холодно улыбнулся. – Я не думал, что смогу снова достать такой же. Но Уинтон мне отлично заплатил. К тому же я отыскал очень хорошего хирурга. А потом... в общем, я скрывался до тех пор, пока не узнал, что ты убил Уинтона на Битии.
– Ну и что же заставило тебя вылезти из твоего убежища?
– Война. – Балард пожал плечами и сделал неопределенный круг пистолетом. – Я выпивал в баре. И вдруг увидел на экране тебя. Ты выступал в Конгрессе. Мы так гордились тобой, Джек! А я был самым первым из тех, кто назвал тебя последним живым рыцарем. Я хочу, чтобы ты это помнил. Я ведь знал, кто ты, но даже потеряв глаз, я не сказал об этом Уинтону. Он подозревал тебя, но правды узнать не мог.
Джек покачал головой:
– Ты дезертировал, Балард, и забрал с собой бронекостюм.
Балард отвернулся и сплюнул на ковер:
– Послушай, герой. Если бы не такие подонки, как я и Элибер, ты бы и двух недель не протянул на Мальтене.
Джек прыгнул так быстро, что Балард не успел отреагировать. Шторм сгреб рукой его рубашку и сильно тряхнул Баларда. Пистолет упал на пол. Элибер схватила его и отошла в сторону.
Балард стукул зубами и быстро сказал:
– Конечно, я не прав. Элибер не подонок и никогда им не была. Ладно, Джек, отпусти меня. Я пришел, чтобы помочь тебе.
Джек покачнулся и отпустил Баларда. Тот вздохнул и смахнул волосы со своего золотого глазного протеза.
– Говори быстро, в чем дело, и уматывай.
– Хорошо, Элибер... – живой глаз Баларда с тревогой взглянул на нее.
– Она сама о себе позаботится, – ответил Шторм.
Балард пожал плечами:
– В этом нет ничего хорошего, Джек. Впутывать ее в это дело совсем не стоит. Ну да ладно, – он осторожно сунул руку в карман своей куртки. – Я принес тебе кое-что. – В руке блеснула маленькая кассета. Балард щелчком послал ее в воздух. Джек лениво поймал ее.
– Что это?
– Это, мой рыцарь, кое-что такое, о чем вам совсем не мешает знать. Ходят слухи, что новый министр полиции желает сделать Уинтона чем-то вроде святого. А на небесах больше чудес, чем ты или я можем себе представить. – Балард хитро улыбнулся. – Потом ты поблагодаришь меня за это. А если тебе нужен будет свидетель, дай мне знать. – Не обращая внимания на Элибер, он встал на ноги и проковылял к двери.
Элибер нацелила на него пистолет. Джек махнул рукой:
– Ладно, Элибер, пусть он уходит.
Элибер негодующе фыркнула и сказала язвительно:
– А впредь никогда больше не путай меня с собой.
Балард остановился. Он развязно взял ее за подбородок и медленно проговорил:
– Нет. Я больше не сделаю такой ошибки. Я приношу тебе извинения, малышка, – он посмотрел на Джека, а потом опять на Элибер, и продолжил: – Скажем так: маленький и ревнивый человек может делать острые замечания.
Элибер была в явном замешательстве. Балард не стал дожидаться ее ответа. Он повернулся и ушел.
Джек держал кассету с записями в ладони:
– Давай посмотрим, что же это такое, – сказал он Элибер.
* * *
Запись кончилась. Элибер удивленно посмотрела на Джека. Она стояла на коленях на холодном полу.– Что же это такое происходит? Джек сидел в сломанном кресле. Он барабанил пальцами по подлокотнику.
– Да-а... Это означает, что кто-то прошел и первичную и вторичную системы предупреждения, а потом преодолел щиты. Компьютер, кажется, был прав: это совсем не траки. Тем потребовалась бы как минимум неделя, чтобы пробить щиты около Океаны. И только потом они достигли бы поверхности. Насколько мне известно, ни у кого не существует технологии, позволяющей огибать щиты так, будто их и вовсе не было.
– В таком случае, почему же тебе об этом ничего не сообщили?
– Я не знаю. Должно быть, они не доверяют мне после того, как сбежал Динаро. Иногда мне хочется растерзать Калина за то, что он втянул меня в это дело. – Джек перестал барабанить пальцами по ручке кресла. – Мне кажется, что то же самое произошло и с Опусом.
Элибер широко раскрыла свои золотисто-карие глаза:
– И с ним? То же самое?
– Во всяком случае, я так думаю. Конечно, это могли быть пираты, но откуда они возьмут такую технологию?
Джек поднялся на ноги:
– Кажется, в космосе появились совершенно новые игроки. Мы не будем знать ни правила игры, ни ставки, пока не разберемся в том, кто они такие. Балард говорил, что у него есть свидетель. Свяжись с ним. Я хочу встретиться с этим человеком и как следует поговорить. Я не думаю, что мы можем доверять Пепису или Баластеру. Они вряд ли скажут правду, даже если они и знают ее.
Глава 25
– Ну вот! – Пепис еще раз прочитал текст сообщения. – Еще один! – сказал он устало и потер глаза. От переутомления они потеряли свой изумрудный блеск. Веснушчатое лицо опухло.
Баластер стоял возле окна и смотрел на дождь. Его голос звучал довольно-таки самоуверенно:
– Этого еще никто не видел. Даже Совет Безопасности Доминиона. А если вы пожелаете... так этого никто и не увидит.
Пепис еще раз посмотрел на копию. Потом осторожно спросил:
– А что происходит с Вашбурном?
– Нам пришлось его упрятать подальше, чтобы он замолчал. Кстати, эту запись сделал его сын. – Баластер лениво отвернулся от окна.
Рыжая бровь императора изогнулась:
– Конечно, рано или поздно кто-нибудь все равно заметит отсутствие четырех самых крупных оборонных объектов.
– Но ведь аварии случаются очень часто. К тому же мы можем заявить, что в этом виноваты траки.
– Траки? Но ведь планета защищена щитами.
– Какой-то предатель отключил силовые поля. Может быть, это был сам Вашбурн, – тихо предложил Баластер одну из возможных версий. – А может быть, это был его сын. Ведь для мертвых это не имеет никакого значения.
Император глубоко вздохнул:
– Хорошо. Выбери то, что быстрее и легче устроить. Но сделай это аккуратно.
– Не беспокойтесь, – кивнул головой Баластер. – Если что-нибудь и просочится в печать, все равно все подозрения падут на Зеленых Рубашек. А сейчас сменим тему. Я думаю, что пришло время перейти от обороны к наступлению. Нам пора начинать бить траков на их территории.
– Когда мы этим займемся?
– Я полагаю, что через две недели у нас будет готово новое пополнение.
Пепис поднялся с кресла и потянулся. Его тонкие кости неприятно хрустнули,
– А как насчет новых центров вербовки новобранцев?
– Командир Шторм обладает определенной привлекательностью. Так что они все еще простаивают очереди, чтобы записаться в ряды рыцарей. К концу недели мы полностью оборудуем три центра подготовки, и таким образом через полгода получим пять тысяч выпускников.
Император улыбнулся. Он подошел к окну и намеренно загородил спиной вид, открывающийся Баластеру. В конце-то концов, это вид из его императорского окна.
– Я никогда не думал, что однажды наступит такой день, когда Доминион добровольно окажет поддержку мне и моим войскам. Интересно, понравится ли им тот цветок, который вырастет из этого семени? – император захохотал. – А впрочем, все хорошо. Вот-вот мы сможем перейти в наступление. Кстати, а как насчет нашего нового командира? Вернется ли он к тому времени в форму? – Баластер безмолвно стоял у Пеписа за спиной. Рост императора был совсем маленький, так что министр имел возможность смотреть в окно поверх его головы. Он прекрасно знал, что на самом-то деле лучшая панорама открывается ему, а не Пепису. Министр стиснул свои пухлые губы:
– Если даже и нет, он все равно никогда не признается в слабости. Так или иначе, он сделает то, чего от него ожидают. а если нам повезет, траки его пристрелят.
Баластер стоял возле окна и смотрел на дождь. Его голос звучал довольно-таки самоуверенно:
– Этого еще никто не видел. Даже Совет Безопасности Доминиона. А если вы пожелаете... так этого никто и не увидит.
Пепис еще раз посмотрел на копию. Потом осторожно спросил:
– А что происходит с Вашбурном?
– Нам пришлось его упрятать подальше, чтобы он замолчал. Кстати, эту запись сделал его сын. – Баластер лениво отвернулся от окна.
Рыжая бровь императора изогнулась:
– Конечно, рано или поздно кто-нибудь все равно заметит отсутствие четырех самых крупных оборонных объектов.
– Но ведь аварии случаются очень часто. К тому же мы можем заявить, что в этом виноваты траки.
– Траки? Но ведь планета защищена щитами.
– Какой-то предатель отключил силовые поля. Может быть, это был сам Вашбурн, – тихо предложил Баластер одну из возможных версий. – А может быть, это был его сын. Ведь для мертвых это не имеет никакого значения.
Император глубоко вздохнул:
– Хорошо. Выбери то, что быстрее и легче устроить. Но сделай это аккуратно.
– Не беспокойтесь, – кивнул головой Баластер. – Если что-нибудь и просочится в печать, все равно все подозрения падут на Зеленых Рубашек. А сейчас сменим тему. Я думаю, что пришло время перейти от обороны к наступлению. Нам пора начинать бить траков на их территории.
– Когда мы этим займемся?
– Я полагаю, что через две недели у нас будет готово новое пополнение.
Пепис поднялся с кресла и потянулся. Его тонкие кости неприятно хрустнули,
– А как насчет новых центров вербовки новобранцев?
– Командир Шторм обладает определенной привлекательностью. Так что они все еще простаивают очереди, чтобы записаться в ряды рыцарей. К концу недели мы полностью оборудуем три центра подготовки, и таким образом через полгода получим пять тысяч выпускников.
Император улыбнулся. Он подошел к окну и намеренно загородил спиной вид, открывающийся Баластеру. В конце-то концов, это вид из его императорского окна.
– Я никогда не думал, что однажды наступит такой день, когда Доминион добровольно окажет поддержку мне и моим войскам. Интересно, понравится ли им тот цветок, который вырастет из этого семени? – император захохотал. – А впрочем, все хорошо. Вот-вот мы сможем перейти в наступление. Кстати, а как насчет нашего нового командира? Вернется ли он к тому времени в форму? – Баластер безмолвно стоял у Пеписа за спиной. Рост императора был совсем маленький, так что министр имел возможность смотреть в окно поверх его головы. Он прекрасно знал, что на самом-то деле лучшая панорама открывается ему, а не Пепису. Министр стиснул свои пухлые губы:
– Если даже и нет, он все равно никогда не признается в слабости. Так или иначе, он сделает то, чего от него ожидают. а если нам повезет, траки его пристрелят.
Глава 25
Джек сжал кулак и постучал им по плечевой плите скафандра. Ему совсем не нравился звук. Конечно, это вполне могло быть и его собственное воображение, но все-таки в костюме чувствовалась какая-то слабость.
“Костюм как новый, босс!” – окликнул его Боуги.
Джек не ответил. Бронекостюм совсем не выглядел новым. Его уже нельзя было отремонтировать так, чтобы он смотрелся хорошо. По прежним боям Джек понял, что устаревшая конструкция его костюма плохо сочеталась с ролью полководца.
– Боуги, а ты не думал о переезде? “Что?”
– Не волнуйся. – Джек опустил руку в скафандр. Да и что бы он мог сделать еще? – А сейчас тебе холодно?
Бесплотное существо помедлило с ответом:
“Да”.
Джек хлопнул по рукаву скафандра:
– Нам с тобой нужно подумать кое о чем. – Он повернулся и собрался уходить. В мастерской было тихо – ведь была полночь, и Джек снова оставил Элибер одну. Через пару часов этот цех наполнится рабочими: ведь в полном разгаре подготовка к атаке на Тракианскую Лигу. Джеку пришлось одобрить решение Баластера. Но все-таки командир чувствовал что-то недоброе. Правда, в сладости мести и войны с траками он себе отказать не мог. Джек повернулся к двери, но вдруг уловил вопрос, заданный ему Боуги:
“Что такое жизнь?”
Джек ответил довольно-таки иронично:
– И ты еще спрашиваешь у меня об этом? А может быть, для ответа на этот вопрос лучше пригласить Святого Калина?
“Я серьезно, Джек. Когда ты был ранен, я... ощутил тебя. Я попробовал твою жизнь, и она была теплой”.
Конечно, это существо имело в виду кровь, а не жизнь. Джек вспомнил берсеркеров с Милоса и то, как страшно они оживали. Он вздрогнул. А может быть, Боуги мало чем отличается от этих паразитов?
– Ты живой, Боуги. Ты мыслишь и ощущаешь, – сказал Джек.
“Только благодаря тебе. Но когда ты уходишь из скафандра, я превращаюсь в ничто”.
Вот этого Джек боялся больше всего. Чувствовало ли это существо, какой неизбежный выбор предстоит сделать Шторму? Джек взял инструменты и попытался заняться работой. Наконец он сказал:
– Это изменится, когда ты вырастешь.
“Я больше не вырасту. Ведь мне нечем питаться. Кровь питает тебя. А чем питаться мне?”
– Кровь – это не единственное, что питает меня. Я дышу воздухом. Мне нравится ощущение солнечных лучей на моей коже, бутылка хорошего пива и бифштекс. Все это нужно мне, чтобы чувствовать себя хорошо.
“А еще тебе нужна любовь Элибер”.
– Да, конечно. Мне это необходимо.
Боуги замолчал. Джек закончил проверку электронного блока. Все-таки плохо, что Боуги не был похож на маленькое семечко растения: так бы Джек мог сделать пересадку.
– А, скажем, растения растут иначе, – неуверенно продолжил он. – Им нужны свет и вода. Тогда в их листиках происходит фотосинтез.
“Объясни”, – нетерпеливо потребовал Боуги.
Джек устало смахнул волосы со лба:
– Это трудно объяснить. Ты, главное, слушай и чувствуй. – Он прикоснулся к металлической перчатке и вспомнил родительскую ферму на Дорманд Стэнд. Запах земли и жара. Комбайн, движущийся по полю во время уборки урожая. Шелест спелых колосьев на ветру.Джеку нужно было идти, но Боуги не хотел его отпускать. Шторм прекратил разговор и, обернувшись, увидел яркие лучи солнца под дверью мастерской. Ночь пролетела быстро. Джек поднялся. Перчатка двинулась за ним и ухватила его за руку. Джек позволил Боуги прикоснуться к себе.
“Я хотел бы еще раз ощутить солнце”.
Джек почувствовал жару, исходившую от уже успевших нагреться ворот гаража. Он нажал кнопку и услышал, как завыли приводные моторы. Ворота откатились в сторону. Солнечный свет ворвался в мастерскую.
“Я раньше совсем не понимал этого”, – сказал Боуги.
Дождь, только что прошедший над Мальтеном, острой свежестью чувствовался в воздухе.
“Какой же я был дурак! – Джек увидел, как рукава бронекостюма вскинулись навстречу солнечному свету. – Это – жизнь!”
– Солнечный свет? – переспросил Джек. – Но ведь ты уже был на солнце. – Он замолчал. В чем же разница? Почему Боуги только сейчас почувствовал прилив энергии?
Они стояли под косыми лучами только что взошедшего светила. Джек все еще держал шлем в руках. Потом он надел его и закрепил на место.
Боуги разочарованно вздохнул.
“Ушла!”
Джек опять снял шлем. Он улыбнулся:
– Не ушла, Боуги. Ведь в шлеме находится солнечная батарея... а ее задача – поглощать энергию и передавать ее в аккумуляторы бронекостюма. Все, что от тебя требуется, – так это научиться использовать солнечные лучи. Ты постоянно создаешь утечки энергии, но то, что ты потребляешь, – это совсем не энергия солнца. Если тебе нужна энергия света, почему бы тебе не подключиться напрямую к солнечной батарее? Ведь мне она бывает нужна только в очень длительных полевых операциях. Мы с тобой займемся этим.
“Значит, я получу свет?”
– Да. Но на это потребуется несколько дней. Ты сможешь подождать?
Боуги радостно закричал.
Двор был освещен. К тренировочной площадке ей приходилось пробираться в тени. Чем ближе подходила она к концу обучения, тем труднее становилось осуществлять свои замыслы. Новые курсанты наводнили все помещения. Временные общежития и раздевалки были возведены тут же. К тому же Пепис снес старые дома на площади около ста акров, чтобы увеличить полосу препятствий.
Элибер остановилась. Ей хотелось передохнуть. У нее билось сердце от возбуждения. Все-таки в ее характере был один фатальный недостаток: ей всегда хотелось идти по канату, жить на грани смерти. Даже любовь к Джеку не избавила ее от этого свойства. Она остановилась в нерешительности. И вдруг чья-то крепкая рука схватила ее за локоть.
– Леди Элибер? Но сейчас ведь поздно, не так ли?
Элибер посмотрела на бледное лицо Вандовера Баластера.
– Если я не могу заснуть, я гуляю, – резко ответила она.
– Вполне понятно, но все-таки не совсем разумно, – сказал министр Полиции Мира и вывел ее из тени. – Здесь живет очень много новобранцев, и среди них хватает дерьма. Я считаю, что изнасилование шлюхи так же отвратительно, как и изнасилование целомудренной женщины. А поэтому я предлагаю вам не искушать судьбу и не делать из себя приманки.
От этих слов у нее перехватило дыхание. Она почувствовала, что всю ее сжигает ненависть к этому человеку.
Баластер церемонно-насмешливо поклонился:
– Кроме того, – сказал он, – мы подозреваем еще кое-что. Этой ночью мы установили засаду на опрометчивого рыцаря.
Она постаралась ответить как можно более невозмутимо:
– Засаду?
– Да. Все дело в том, что у нас появился самозванец. Он хорошо знает охранную систему. Скорее всего, этот человек занимается промышленным шпионажем и собирает информацию о бронекостюмах для какого-то производителя. Если нам повезет, мы поймаем его.
– А если вам не повезет?
Баластер поджал свои пухлые губы:
– Нам должно повезти. Ведь в таком случае у нас в руках будет предатель. Последний доклад командира Шторма говорит о том, что траки сейчас стали использовать устаревший вид оружия – реактивные снаряды. Такое оружие может быть очень эффективным. Но при одном условии: для этого враг должен провести тщательное исследование бронекостюма.
Значит, сегодня на нее была установлена ловушка. Элибер затрясло от мысли, что она могла бы в нее угодить.
– Вам не о чем беспокоиться, миледи. Вернитесь домой. Вам же будет лучше.
Элибер наклонила голову и посмотрела на него:
– Спасибо, министр Баластер, за вашу заботу.
– Не стоит благодарности. – Он снова прикоснулся к ее руке.
Элибер остановилась.
– Вы, конечно, можете пересмотреть предложение, сделанное мной ранее. Командир Шторм явно находится в неловком положении. Его дружба с Калином уже граничит с изменой. Хотя мы и не можем доказать, что существует прямая связь между бегством Динаро и Святым Калином, и все-таки Джек очень навредит себе, если будет считать себя невиновным.
– Но Джека даже не было на Мальтене, когда дезертировал Динаро.
– Нет. Ты наверняка не знаешь того, что Калину было приказано передать Динаро императору для расследования по подозрению в измене. А они вместо этого приняли его в рыцари. Приняли, потому что прекрасно знали, что император к тому времени не сможет позволить себе никаких скандалов. Вот так. А несколько месяцев спустя Динаро прихватил бронекостюм и исчез. Кажется, Шторм сделал неправильный выбор в своей карьере.
– Джек не станет играть в ваши игры.
– Нет? В чьи же игры он будет играть? Может быть, в игры Зеленых Рубашек? Откуда мы знаем, где он провел эти семнадцать лет?
На Элибер накатила злость. Ей стало трудно дышать. Она прищурилась.
– Кажется, у Пеписа министр полиции – дурак.
Он шагнул к ней. Она почувствовала сильную волну жара, исходившую от него. Битийские татуировки опять предупредили ее об опасности.
– У тебя есть один шанс, – сказал он ей коротко и твердо. – Только один шанс. Будем надеяться на то, что Джек настолько же наивен, насколько и храбр. Ты должна будешь рассказывать мне, кого он видит и что делает, чтобы я мог планировать его действия на месяцы вперед. Я не дурак, и ты это знаешь. Итак, либо ты будешь работать на меня, либо Джек так погрязнет в чужих махинациях, что ни его, ни тебя, уже нельзя будет спасти.
Когда-то она всем сердцем хотела, чтобы Хуссия лишил ее возможности убивать. Но если бы сейчас она смогла создать стрелу из своих мыслей и пустить ее в Баластера, она бы это сделала. Она убила бы его так же просто, как Джек убивает траков.
Баластер, кажется, уловил ее мысли и отступил на шаг.
– Однажды, миледи, мы с вами встретимся снова. Тогда вам придется вспомнить, что я предлагал вам возможность уцелеть, но вы меня отвергли.
– Вы даже не можете понять, что ничего и не предлагали мне. Я не могу шпионить за Джеком. Он наклонил голову:
– Поздно. Площадка находится под охраной. Я предлагаю вам вернуться к себе в апартаменты. Нам предстоит большая работа, а вы нас задерживаете.
Элибер повернулась и ушла. Она была очень довольна тем, что западня Баластера останется пустой этой ночью. Ведь она была предназначена для нее.
Позднее, свернувшись клубочком в холодной постели, она почему-то ругала себя за то, что утратила способность убивать. По мере того, как татуировка выцветала и слезала с кожи, Элибер теряла свои необыкновенные психические свойства. Вскоре в ней не останется ничего... ничего, что сможет связать ее с Джеком и Боуги. У нее не будет собственного оружия, чтобы помочь им в их борьбе. Ей остались только ее хитрость и тайная выучка рыцаря Доминиона.
– Сегодня я опять без добычи.
– Да? А у нас ведь много причин для тревоги. Даже Лассадей согласен с этим. А ведь Лассадей – это человек Шторма.
– Нет никаких признаков того, что командир как-то замешан в этом деле.
– Хорошо. Пусть будет так.
Баластер посмотрел на Пеписа и переспросил:
– Пусть будет как? Я опустился до того, что собственноручно ловлю шпионов, а вы говорите: “пусть будет так”.
– Сейчас нам гораздо более важен удар по Клакту. – Пепис бережно поставил чашку на тонкое блюдце и вытер салфеткой верхнюю губу.
Баластер еще немного походил взад-вперед и остановился:
– В таком случае, я могу вернуться к стратегическому планированию?
– Без сомнения. Но только после разговора с королевой Трикатадой.
Баластер гневно запротестовал:
– Зачем? Мы ведь побеждаем, император! Вы же не можете все это отбросить и сообщить королеве, что мы планируем атаковать одно из самых главных ее гнезд?
– Нет-нет. Я совсем не собираюсь сообщать ей о наших действиях. – Пепис поднялся с кресла и поправил свои парадные одежды. Он уже был готов к утренним судебным слушаниям. – После того, как траки закрыли посольства и консульства, получение информации стало значительно затруднено. Похоже, что мы оба атакованы третьей стороной. И мне хотелось бы знать, что ей известно об этом.
– Но траки никогда не скажут вам этого.
– Конечно, нет, – улыбнулся Пепис. – Но важно другое, Баластер. Важно совсем не то, что они не скажут нам ничего. Важно то, как они это сделают. Кстати, после разговора придете за мной в судебную палату.
Вандовер отвесил Пепису язвительный поклон.
“Костюм как новый, босс!” – окликнул его Боуги.
Джек не ответил. Бронекостюм совсем не выглядел новым. Его уже нельзя было отремонтировать так, чтобы он смотрелся хорошо. По прежним боям Джек понял, что устаревшая конструкция его костюма плохо сочеталась с ролью полководца.
– Боуги, а ты не думал о переезде? “Что?”
– Не волнуйся. – Джек опустил руку в скафандр. Да и что бы он мог сделать еще? – А сейчас тебе холодно?
Бесплотное существо помедлило с ответом:
“Да”.
Джек хлопнул по рукаву скафандра:
– Нам с тобой нужно подумать кое о чем. – Он повернулся и собрался уходить. В мастерской было тихо – ведь была полночь, и Джек снова оставил Элибер одну. Через пару часов этот цех наполнится рабочими: ведь в полном разгаре подготовка к атаке на Тракианскую Лигу. Джеку пришлось одобрить решение Баластера. Но все-таки командир чувствовал что-то недоброе. Правда, в сладости мести и войны с траками он себе отказать не мог. Джек повернулся к двери, но вдруг уловил вопрос, заданный ему Боуги:
“Что такое жизнь?”
Джек ответил довольно-таки иронично:
– И ты еще спрашиваешь у меня об этом? А может быть, для ответа на этот вопрос лучше пригласить Святого Калина?
“Я серьезно, Джек. Когда ты был ранен, я... ощутил тебя. Я попробовал твою жизнь, и она была теплой”.
Конечно, это существо имело в виду кровь, а не жизнь. Джек вспомнил берсеркеров с Милоса и то, как страшно они оживали. Он вздрогнул. А может быть, Боуги мало чем отличается от этих паразитов?
– Ты живой, Боуги. Ты мыслишь и ощущаешь, – сказал Джек.
“Только благодаря тебе. Но когда ты уходишь из скафандра, я превращаюсь в ничто”.
Вот этого Джек боялся больше всего. Чувствовало ли это существо, какой неизбежный выбор предстоит сделать Шторму? Джек взял инструменты и попытался заняться работой. Наконец он сказал:
– Это изменится, когда ты вырастешь.
“Я больше не вырасту. Ведь мне нечем питаться. Кровь питает тебя. А чем питаться мне?”
– Кровь – это не единственное, что питает меня. Я дышу воздухом. Мне нравится ощущение солнечных лучей на моей коже, бутылка хорошего пива и бифштекс. Все это нужно мне, чтобы чувствовать себя хорошо.
“А еще тебе нужна любовь Элибер”.
– Да, конечно. Мне это необходимо.
Боуги замолчал. Джек закончил проверку электронного блока. Все-таки плохо, что Боуги не был похож на маленькое семечко растения: так бы Джек мог сделать пересадку.
– А, скажем, растения растут иначе, – неуверенно продолжил он. – Им нужны свет и вода. Тогда в их листиках происходит фотосинтез.
“Объясни”, – нетерпеливо потребовал Боуги.
Джек устало смахнул волосы со лба:
– Это трудно объяснить. Ты, главное, слушай и чувствуй. – Он прикоснулся к металлической перчатке и вспомнил родительскую ферму на Дорманд Стэнд. Запах земли и жара. Комбайн, движущийся по полю во время уборки урожая. Шелест спелых колосьев на ветру.Джеку нужно было идти, но Боуги не хотел его отпускать. Шторм прекратил разговор и, обернувшись, увидел яркие лучи солнца под дверью мастерской. Ночь пролетела быстро. Джек поднялся. Перчатка двинулась за ним и ухватила его за руку. Джек позволил Боуги прикоснуться к себе.
“Я хотел бы еще раз ощутить солнце”.
Джек почувствовал жару, исходившую от уже успевших нагреться ворот гаража. Он нажал кнопку и услышал, как завыли приводные моторы. Ворота откатились в сторону. Солнечный свет ворвался в мастерскую.
“Я раньше совсем не понимал этого”, – сказал Боуги.
Дождь, только что прошедший над Мальтеном, острой свежестью чувствовался в воздухе.
“Какой же я был дурак! – Джек увидел, как рукава бронекостюма вскинулись навстречу солнечному свету. – Это – жизнь!”
– Солнечный свет? – переспросил Джек. – Но ведь ты уже был на солнце. – Он замолчал. В чем же разница? Почему Боуги только сейчас почувствовал прилив энергии?
Они стояли под косыми лучами только что взошедшего светила. Джек все еще держал шлем в руках. Потом он надел его и закрепил на место.
Боуги разочарованно вздохнул.
“Ушла!”
Джек опять снял шлем. Он улыбнулся:
– Не ушла, Боуги. Ведь в шлеме находится солнечная батарея... а ее задача – поглощать энергию и передавать ее в аккумуляторы бронекостюма. Все, что от тебя требуется, – так это научиться использовать солнечные лучи. Ты постоянно создаешь утечки энергии, но то, что ты потребляешь, – это совсем не энергия солнца. Если тебе нужна энергия света, почему бы тебе не подключиться напрямую к солнечной батарее? Ведь мне она бывает нужна только в очень длительных полевых операциях. Мы с тобой займемся этим.
“Значит, я получу свет?”
– Да. Но на это потребуется несколько дней. Ты сможешь подождать?
Боуги радостно закричал.
* * *
Элибер слышала, как стихают за дверью шаги Джека. Она не могла заснуть этой ночью. А ворочаться с боку на бок ей не хотелось. Элибер вскочила и быстро натянула на себя темно-синий комбинезон и мягкие кожаные ботинки. На эту ночь у нее были собственные планы. Элибер зачесала волосы и состроила веселую рожицу в зеркале. Скоро, совсем скоро она покажет Джеку свои способности. Вот тогда он скорее отдаст свою правую руку, чем оставит ее.Двор был освещен. К тренировочной площадке ей приходилось пробираться в тени. Чем ближе подходила она к концу обучения, тем труднее становилось осуществлять свои замыслы. Новые курсанты наводнили все помещения. Временные общежития и раздевалки были возведены тут же. К тому же Пепис снес старые дома на площади около ста акров, чтобы увеличить полосу препятствий.
Элибер остановилась. Ей хотелось передохнуть. У нее билось сердце от возбуждения. Все-таки в ее характере был один фатальный недостаток: ей всегда хотелось идти по канату, жить на грани смерти. Даже любовь к Джеку не избавила ее от этого свойства. Она остановилась в нерешительности. И вдруг чья-то крепкая рука схватила ее за локоть.
– Леди Элибер? Но сейчас ведь поздно, не так ли?
Элибер посмотрела на бледное лицо Вандовера Баластера.
– Если я не могу заснуть, я гуляю, – резко ответила она.
– Вполне понятно, но все-таки не совсем разумно, – сказал министр Полиции Мира и вывел ее из тени. – Здесь живет очень много новобранцев, и среди них хватает дерьма. Я считаю, что изнасилование шлюхи так же отвратительно, как и изнасилование целомудренной женщины. А поэтому я предлагаю вам не искушать судьбу и не делать из себя приманки.
От этих слов у нее перехватило дыхание. Она почувствовала, что всю ее сжигает ненависть к этому человеку.
Баластер церемонно-насмешливо поклонился:
– Кроме того, – сказал он, – мы подозреваем еще кое-что. Этой ночью мы установили засаду на опрометчивого рыцаря.
Она постаралась ответить как можно более невозмутимо:
– Засаду?
– Да. Все дело в том, что у нас появился самозванец. Он хорошо знает охранную систему. Скорее всего, этот человек занимается промышленным шпионажем и собирает информацию о бронекостюмах для какого-то производителя. Если нам повезет, мы поймаем его.
– А если вам не повезет?
Баластер поджал свои пухлые губы:
– Нам должно повезти. Ведь в таком случае у нас в руках будет предатель. Последний доклад командира Шторма говорит о том, что траки сейчас стали использовать устаревший вид оружия – реактивные снаряды. Такое оружие может быть очень эффективным. Но при одном условии: для этого враг должен провести тщательное исследование бронекостюма.
Значит, сегодня на нее была установлена ловушка. Элибер затрясло от мысли, что она могла бы в нее угодить.
– Вам не о чем беспокоиться, миледи. Вернитесь домой. Вам же будет лучше.
Элибер наклонила голову и посмотрела на него:
– Спасибо, министр Баластер, за вашу заботу.
– Не стоит благодарности. – Он снова прикоснулся к ее руке.
Элибер остановилась.
– Вы, конечно, можете пересмотреть предложение, сделанное мной ранее. Командир Шторм явно находится в неловком положении. Его дружба с Калином уже граничит с изменой. Хотя мы и не можем доказать, что существует прямая связь между бегством Динаро и Святым Калином, и все-таки Джек очень навредит себе, если будет считать себя невиновным.
– Но Джека даже не было на Мальтене, когда дезертировал Динаро.
– Нет. Ты наверняка не знаешь того, что Калину было приказано передать Динаро императору для расследования по подозрению в измене. А они вместо этого приняли его в рыцари. Приняли, потому что прекрасно знали, что император к тому времени не сможет позволить себе никаких скандалов. Вот так. А несколько месяцев спустя Динаро прихватил бронекостюм и исчез. Кажется, Шторм сделал неправильный выбор в своей карьере.
– Джек не станет играть в ваши игры.
– Нет? В чьи же игры он будет играть? Может быть, в игры Зеленых Рубашек? Откуда мы знаем, где он провел эти семнадцать лет?
На Элибер накатила злость. Ей стало трудно дышать. Она прищурилась.
– Кажется, у Пеписа министр полиции – дурак.
Он шагнул к ней. Она почувствовала сильную волну жара, исходившую от него. Битийские татуировки опять предупредили ее об опасности.
– У тебя есть один шанс, – сказал он ей коротко и твердо. – Только один шанс. Будем надеяться на то, что Джек настолько же наивен, насколько и храбр. Ты должна будешь рассказывать мне, кого он видит и что делает, чтобы я мог планировать его действия на месяцы вперед. Я не дурак, и ты это знаешь. Итак, либо ты будешь работать на меня, либо Джек так погрязнет в чужих махинациях, что ни его, ни тебя, уже нельзя будет спасти.
Когда-то она всем сердцем хотела, чтобы Хуссия лишил ее возможности убивать. Но если бы сейчас она смогла создать стрелу из своих мыслей и пустить ее в Баластера, она бы это сделала. Она убила бы его так же просто, как Джек убивает траков.
Баластер, кажется, уловил ее мысли и отступил на шаг.
– Однажды, миледи, мы с вами встретимся снова. Тогда вам придется вспомнить, что я предлагал вам возможность уцелеть, но вы меня отвергли.
– Вы даже не можете понять, что ничего и не предлагали мне. Я не могу шпионить за Джеком. Он наклонил голову:
– Поздно. Площадка находится под охраной. Я предлагаю вам вернуться к себе в апартаменты. Нам предстоит большая работа, а вы нас задерживаете.
Элибер повернулась и ушла. Она была очень довольна тем, что западня Баластера останется пустой этой ночью. Ведь она была предназначена для нее.
Позднее, свернувшись клубочком в холодной постели, она почему-то ругала себя за то, что утратила способность убивать. По мере того, как татуировка выцветала и слезала с кожи, Элибер теряла свои необыкновенные психические свойства. Вскоре в ней не останется ничего... ничего, что сможет связать ее с Джеком и Боуги. У нее не будет собственного оружия, чтобы помочь им в их борьбе. Ей остались только ее хитрость и тайная выучка рыцаря Доминиона.
* * *
Пепис уже бодрствовал. Сегодня Баластер опять вернулся с пустыми руками. Император пил чай из изящной фарфоровой чашки. Специалисты утверждали, что этой чашке было более тысячи лет. Он насмешливо улыбался, совсем не замечая того, каким тяжелым взглядом смотрит на него Баластер. Впрочем, император все-таки беспокоился: он беспокоился за сохранность фарфора.– Сегодня я опять без добычи.
– Да? А у нас ведь много причин для тревоги. Даже Лассадей согласен с этим. А ведь Лассадей – это человек Шторма.
– Нет никаких признаков того, что командир как-то замешан в этом деле.
– Хорошо. Пусть будет так.
Баластер посмотрел на Пеписа и переспросил:
– Пусть будет как? Я опустился до того, что собственноручно ловлю шпионов, а вы говорите: “пусть будет так”.
– Сейчас нам гораздо более важен удар по Клакту. – Пепис бережно поставил чашку на тонкое блюдце и вытер салфеткой верхнюю губу.
Баластер еще немного походил взад-вперед и остановился:
– В таком случае, я могу вернуться к стратегическому планированию?
– Без сомнения. Но только после разговора с королевой Трикатадой.
Баластер гневно запротестовал:
– Зачем? Мы ведь побеждаем, император! Вы же не можете все это отбросить и сообщить королеве, что мы планируем атаковать одно из самых главных ее гнезд?
– Нет-нет. Я совсем не собираюсь сообщать ей о наших действиях. – Пепис поднялся с кресла и поправил свои парадные одежды. Он уже был готов к утренним судебным слушаниям. – После того, как траки закрыли посольства и консульства, получение информации стало значительно затруднено. Похоже, что мы оба атакованы третьей стороной. И мне хотелось бы знать, что ей известно об этом.
– Но траки никогда не скажут вам этого.
– Конечно, нет, – улыбнулся Пепис. – Но важно другое, Баластер. Важно совсем не то, что они не скажут нам ничего. Важно то, как они это сделают. Кстати, после разговора придете за мной в судебную палату.
Вандовер отвесил Пепису язвительный поклон.
Глава 27
Бар “Ржавый болт” мало чем изменился с тех пор, как Джек впервые побывал в трущобах Мальтена. Желтолицый человек, сильно пахнущий наркотиками, посмотрел сквозь щель ширмы на Джека. Он обнажил гнилые зубы и сказал:
– Мне нужно было сразу признаться в том, что это Балард прислал меня, – он протянул руку и положил ее на стол ладонью вверх. Джек всунул ему в руку сотенный кредитный диск. Человек взглянул на кредитку и бросил на стол маленький электронный микрочип:
– Мне нужно было сразу признаться в том, что это Балард прислал меня, – он протянул руку и положил ее на стол ладонью вверх. Джек всунул ему в руку сотенный кредитный диск. Человек взглянул на кредитку и бросил на стол маленький электронный микрочип: