В судах западных государств (Великобритания, Франция, Австрия, США) при отсутствии в договоре оговорки о применимом праве устанавливается «гипотетическая», «подразумеваемая» воля сторон. Суд сам определяет, какое право стороны хотели бы применить к спорному отношению. Для установления «подразумеваемой воли сторон» используются критерии «локализации» договора; «справедливости»; «доброго, заботливого хозяина», «разумного» человека; тесной, реальной, разумной связи применимого права с конкретным фактическим составом. В западной доктрине и практике разработана «теория презумпций»: кто выбрал суд (арбитраж), тот выбрал право; закон, свойственный данному договору; общее гражданство (домицилий) сторон; право учреждения, обслуживающего клиентов в массовом порядке.
Отыскание закона, свойственного данному договору («собственное право контракта» – the proper law of the contract), представляет собой своеобразный прием разрешения коллизионных вопросов, выработанный в английской судебной практике. Английский суд пользуется принципом автономии воли как юридико-техническим приемом для того, чтобы путем отыскания «подразумеваемой» воли «разумного человека» решить коллизионный вопрос применительно только к данному правоотношению, без создания прецедента. «Собственное право контракта» понимается как совокупность договорных условий и фактических обстоятельств, свойственных только данному договору, регулирующему определенные отношения между конкретными субъектами в конкретных фактических обстоятельствах.
В настоящее время наблюдается процесс унификации коллизионного принципа автономии воли, например в Конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, закреплено (ст. 7):
– договор купли-продажи регулируется правом, избранным сторонами;
– соглашение о выборе права должно быть явно выражено или прямо вытекать из условий договора и поведения сторон;
– выбор права может быть ограничен частью договора;
– стороны в любое время могут договориться о подчинении договора в целом или его части какому-либо иному праву, помимо права, ранее избранного сторонами как применимого к договору;
– любое изменение сторонами применимого права, имевшее место после заключения договора, не должно причинить ущерб действительности договора или правам третьих лиц.
В Римской конвенции 1980 г. говорится, что договоры регулируются правом, избранным сторонами. Выбор права должен быть явно выражен или безусловно вытекать из условий договора либо обстоятельств дела. Межамериканская конвенция 1994 г. устанавливает: автономия воли сторон – основа решения коллизионной проблемы. Возможен как прямо выраженный, так и подразумеваемый выбор права. Выбор права может относиться не только к контракту в целом, но и к его отдельной части. Для разных частей контракта допускается выбор различных правопорядков.
3.8
3.9
Отыскание закона, свойственного данному договору («собственное право контракта» – the proper law of the contract), представляет собой своеобразный прием разрешения коллизионных вопросов, выработанный в английской судебной практике. Английский суд пользуется принципом автономии воли как юридико-техническим приемом для того, чтобы путем отыскания «подразумеваемой» воли «разумного человека» решить коллизионный вопрос применительно только к данному правоотношению, без создания прецедента. «Собственное право контракта» понимается как совокупность договорных условий и фактических обстоятельств, свойственных только данному договору, регулирующему определенные отношения между конкретными субъектами в конкретных фактических обстоятельствах.
В настоящее время наблюдается процесс унификации коллизионного принципа автономии воли, например в Конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, закреплено (ст. 7):
– договор купли-продажи регулируется правом, избранным сторонами;
– соглашение о выборе права должно быть явно выражено или прямо вытекать из условий договора и поведения сторон;
– выбор права может быть ограничен частью договора;
– стороны в любое время могут договориться о подчинении договора в целом или его части какому-либо иному праву, помимо права, ранее избранного сторонами как применимого к договору;
– любое изменение сторонами применимого права, имевшее место после заключения договора, не должно причинить ущерб действительности договора или правам третьих лиц.
В Римской конвенции 1980 г. говорится, что договоры регулируются правом, избранным сторонами. Выбор права должен быть явно выражен или безусловно вытекать из условий договора либо обстоятельств дела. Межамериканская конвенция 1994 г. устанавливает: автономия воли сторон – основа решения коллизионной проблемы. Возможен как прямо выраженный, так и подразумеваемый выбор права. Выбор права может относиться не только к контракту в целом, но и к его отдельной части. Для разных частей контракта допускается выбор различных правопорядков.
3.8
Закон наиболее тесной связи (the law of the real connection)
Закон наиболее тесной связи означает применение права того государства, с которым частное правоотношение наиболее тесно связано. Несмотря на неопределенность содержания и трудность правоприменения, эта формула прикрепления получает все большее распространение в МЧП. Современное МЧП стремится к установлению максимально гибких критериев определения применимого права. Применение права того государства, с которым отношение наиболее тесно связано, представляет собой наиболее яркий пример проявления этой тенденции (Е. В. Кабатова).
Наиболее тесная связь – абстрактный, «каучуковый» критерий, содержание которого может трактоваться принципиально различным образом. Подходы для определения какого-либо объективного критерия при установлении применимого права были обозначены в XIX столетии в «доктрине Савиньи» – отыскание для каждого юридического отношения той правовой сферы, к которой это отношение принадлежит по своей природе. Любая коллизионная норма отвечает на вопрос, «какой из разноместных… материальных законов применяется к данной категории правоотношений… ответ этот дается признанием обязательной силы за тем из законов, с которым данная категория правоотношения… всего теснее связана» (Б. Э. Нольде).
Формула прикрепления к закону наиболее тесной связи сложилась в англо-американской доктрине и практике. Критерий наиболее тесной связи устанавливается посредством теории презумпций. Определение этого критерия выработано многовековой судебной практикой. В современной английской доктрине принцип тесной связи выражается в теории намерения и теории локализации. Теория намерения заключается в следующем: правом, свойственным договору, является право, применение которого входило в намерение сторон. Теория локализации: правом, свойственным договору, является право, в котором в максимальной степени группируются основные элементы договора.
В законодательстве (ст. 1105 ЕТК США) и судебной практике США критерий наиболее тесной связи ограничивает пределы автономии воли и служит признаком для локализации договора при отсутствии выбора права сторонами. Схожая практика имеет место и в английских судах.
Германская доктрина исходит из того, что правом, свойственным договору, является право, выбранное сторонами. При этом необходимо определить и правовую систему, которая имеет объективную и наиболее тесную связь с договором. Если выбор применимого права сторонами не сделан, применяется право, обеспечивающее исполнение договора, наиболее характерное для его сути (ст. 28 Вводного закона к ГГУ).
В некоторых кодификациях МЧП критерий наиболее тесной связи используется в качестве общего подхода для регулирования всех частно-правовых отношений, связанных с иностранным правопорядком (ст. 41 ГК Португалии; ст. 1 Закона о МЧП Австрии).
В большинстве современных национальных кодификаций МЧП принцип наиболее тесной связи закреплен как коллизионная привязка и установлены критерии определения права, наиболее тесно связанного с договором. Закон о МЧП Швейцарии определяет такой правопорядок как право государства, в котором сторона, обязанная совершить предоставление, определяющее существо обязательства, имеет место обычного пребывания (критерий «характерного предоставления»). Аналогичный подход закреплен в законодательстве Лихтенштейна, Квебека, Румынии, Австралии.
Анализ нормативных актов и сравнение начала наиболее тесной связи с началом автономии воли сторон позволяют утверждать, что понятие «тесная связь» выступает в МЧП в двойственном качестве. Наиболее тесная связь одновременно является и коллизионной привязкой, и специальным принципом МЧП. В качестве коллизионной привязки правильнее говорить не о принципе, а о законе наиболее тесной связи.
Коллизионная привязка к закону наиболее тесной связи закреплена во многих международных соглашениях – в Конвенции о юрисдикции, применимом праве и признании решений об усыновлении (г. Гаага, 15 ноября 1965 г.), Конвенции о кодексе поведения линейных конференций (г. Женева, 6 апреля, 1974 г.), Конвенции о праве, применимом к режимам собственности супругов (г. Гаага, 14 марта 1978 г.).
Детальным и подробным образом закон наиболее тесной связи определен в Римской конвенции 1980 г., ст. 4 которой устанавливает: если стороны не выбрали применимое право, то им будет право того государства, с которым договор наиболее тесно связан. Генеральная презумпция – договор наиболее тесно связан с правопорядком, в котором сторона, осуществляющая характерное исполнение, имеет в момент заключения договора свое обычное местожительство или местонахождение административного центра. Правопорядок, к которому принадлежит сторона договора, осуществляющая характерное исполнение, определяется посредством частных презумпций. Например, в сфере профессиональной предпринимательской деятельности – это страна места нахождения основного коммерческого предприятия стороны, осуществляющей такое исполнение.
Если по условиям договора его исполнение должно осуществляться в ином месте, нежели место нахождения центральной стороны обязательства, то для определения тесной связи учитывается правопорядок места исполнения. Конвенция устанавливает приоритет норм договора в вопросе определения характерного исполнения и придерживается фактического подхода – действительного места нахождения стороны, осуществляющей такое исполнение
В ст. 4 закреплены критерии тесной связи для отдельных видов договоров:
– относительно недвижимости (страна места нахождения недвижимости);
– договор перевозки грузов (страна, в которой в момент заключения договора перевозчик имел свое основное коммерческое предприятие, или страна места погрузки либо разгрузки, или страна места нахождения коммерческого предприятия грузоотправителя).
Римская конвенция 1980 г. закрепляет самое гибкое понимание принципа тесной связи – в случае невозможности применить нормативно закрепленные презумпции применяется право страны, определяемое из обстоятельств дела: «…Если из обстоятельств дела в целом явствует, что договор имеет наиболее тесную связь с иной страной, чем вышеизложенные правила, то эти правила не применяются».
В международных соглашениях, принятых после Римской конвенции, разработаны иные виды генеральных презумпций для определения применимого права на основе принципа тесной связи:
– деловые отношения между сторонами (ст. 8 Гаагской конвенции 1986 г.);
– обстоятельства, известные сторонам или предполагаемые ими в тот либо иной момент до заключения или при заключении договора (ст. 3 Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге).
Большинство национальных кодификаций МЧП восприняли концепцию «характерного исполнения» (characteristic performance), закрепленную в Римской конвенции 1980 г. Применяется презумпция: договор наиболее тесно связан с тем правопорядком, на территории которого сторона, осуществляющая характерное исполнение, имеет свое обычное место жительства (для физических лиц) или место нахождения органа управления (для юридических лиц) либо основное место коммерческой деятельности (ст. 62 Кодекса Туниса; ст. 44 Закона о МЧП Украины).
Основанием презумпции принципа тесной связи является связь существа обязательства с его стороной, которая совершает характерное исполнение. Характерное исполнение – это совершение предоставления, определяющего существо обязательства. Данный критерий предполагает применение права, регулирующего основу правоотношения (закон существа сделки – lex causae). Привязка к закону существа обязательства закреплена в ГК Перу, в Законах о МЧП Швейцарии, Украины. В российском законодательстве закон существа отношения сформулирован как право, подлежащее применению к соответствующему отношению (ст. 1208, 1218 ГК РФ).
В отечественном законодательстве формула прикрепления к закону тесной связи закреплена в п. 2 ст. 1186 ГК РФ: «…Применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано». Закон наиболее тесной связи применяется:
– если применимое право невозможно определить в соответствии с международными договорами, обычаями и законодательством РФ (п. 2 ст. 1186);
– если невозможно определить применимое право в соответствии с правом страны, в которой действует несколько правовых систем (ст. 1188);
– если стороны не выбрали право, применимое к договору (ст. 1211, ст. 1213).
Понятия «закон наиболее тесной связи», «характерное предоставление», «закон существа отношения» имеют «гибкий» характер. Нормы, содержащие подобные понятия, называют «каучуковыми» – растяжимыми, предполагающими различное толкование и широкую свободу судейского усмотрения. Оценка наличия связи правоотношения с правопорядком какого-либо государства лежит в сфере судейского усмотрения. «Каучуковые» нормы издавна свойственны западному праву, и благодаря многовековой судебной практике они имеют определенное содержание. В нашей стране отсутствует судебная практика применения подобных норм, и в настоящее время в российских судах их чрезвычайно трудно использовать без дополнительных разъяснений и толкований.
Наиболее тесная связь – абстрактный, «каучуковый» критерий, содержание которого может трактоваться принципиально различным образом. Подходы для определения какого-либо объективного критерия при установлении применимого права были обозначены в XIX столетии в «доктрине Савиньи» – отыскание для каждого юридического отношения той правовой сферы, к которой это отношение принадлежит по своей природе. Любая коллизионная норма отвечает на вопрос, «какой из разноместных… материальных законов применяется к данной категории правоотношений… ответ этот дается признанием обязательной силы за тем из законов, с которым данная категория правоотношения… всего теснее связана» (Б. Э. Нольде).
Формула прикрепления к закону наиболее тесной связи сложилась в англо-американской доктрине и практике. Критерий наиболее тесной связи устанавливается посредством теории презумпций. Определение этого критерия выработано многовековой судебной практикой. В современной английской доктрине принцип тесной связи выражается в теории намерения и теории локализации. Теория намерения заключается в следующем: правом, свойственным договору, является право, применение которого входило в намерение сторон. Теория локализации: правом, свойственным договору, является право, в котором в максимальной степени группируются основные элементы договора.
В законодательстве (ст. 1105 ЕТК США) и судебной практике США критерий наиболее тесной связи ограничивает пределы автономии воли и служит признаком для локализации договора при отсутствии выбора права сторонами. Схожая практика имеет место и в английских судах.
Германская доктрина исходит из того, что правом, свойственным договору, является право, выбранное сторонами. При этом необходимо определить и правовую систему, которая имеет объективную и наиболее тесную связь с договором. Если выбор применимого права сторонами не сделан, применяется право, обеспечивающее исполнение договора, наиболее характерное для его сути (ст. 28 Вводного закона к ГГУ).
ДоктринаПринцип тесной связи (как и автономия воли) не может быть оценен однозначно. Структура коллизионной нормы с привязкой «выбор права сторонами договора» тоже мало похожа на структуру обычной коллизионной нормы. В данном случае также отсутствует указание на конкретную правовую систему. Применимое право установлено не законодателем, а сторонами договора. Подобный процесс также коренным образом отличается от действия обычной коллизионной нормы. Однако автономия воли не теряет свое качество коллизионной привязки, одновременно являясь источником МЧП и его главным специальным принципом.
В отечественной доктрине существует концепция, согласно которой принцип тесной связи имеет не столько коллизионную природу, сколько отражает сущность и природу МЧП: «Принцип наиболее тесной связи выступает как общий принцип, а не как результат применения коллизионной нормы». Привязка коллизионной нормы указывает на конкретную правовую систему, подлежащую применению. Если законодатель или практика отсылает к праву страны, с которой правоотношение тесно связано, то указание на конкретную правовую систему отсутствует. Применимое право должно быть определено судом или арбитражем. Это позволяет утверждать, что установление тесной связи – не результат применения коллизионной нормы, а результат применения общего принципа, используемого в современном МЧП (Е. В. Кабатова).
Большинство представителей доктрины подчеркивают коллизионную природу принципа тесной связи: «Следует заметить, что значение «гибкой» коллизионной нормы, отсылающей к праву страны, с которым отношение наиболее тесно связано, переросло рамки «рядового» коллизионного правила… Указанный принцип приобрел «статус» одного из основных коллизионных начал» (В. П. Звеков).
В некоторых кодификациях МЧП критерий наиболее тесной связи используется в качестве общего подхода для регулирования всех частно-правовых отношений, связанных с иностранным правопорядком (ст. 41 ГК Португалии; ст. 1 Закона о МЧП Австрии).
В большинстве современных национальных кодификаций МЧП принцип наиболее тесной связи закреплен как коллизионная привязка и установлены критерии определения права, наиболее тесно связанного с договором. Закон о МЧП Швейцарии определяет такой правопорядок как право государства, в котором сторона, обязанная совершить предоставление, определяющее существо обязательства, имеет место обычного пребывания (критерий «характерного предоставления»). Аналогичный подход закреплен в законодательстве Лихтенштейна, Квебека, Румынии, Австралии.
Анализ нормативных актов и сравнение начала наиболее тесной связи с началом автономии воли сторон позволяют утверждать, что понятие «тесная связь» выступает в МЧП в двойственном качестве. Наиболее тесная связь одновременно является и коллизионной привязкой, и специальным принципом МЧП. В качестве коллизионной привязки правильнее говорить не о принципе, а о законе наиболее тесной связи.
Коллизионная привязка к закону наиболее тесной связи закреплена во многих международных соглашениях – в Конвенции о юрисдикции, применимом праве и признании решений об усыновлении (г. Гаага, 15 ноября 1965 г.), Конвенции о кодексе поведения линейных конференций (г. Женева, 6 апреля, 1974 г.), Конвенции о праве, применимом к режимам собственности супругов (г. Гаага, 14 марта 1978 г.).
Детальным и подробным образом закон наиболее тесной связи определен в Римской конвенции 1980 г., ст. 4 которой устанавливает: если стороны не выбрали применимое право, то им будет право того государства, с которым договор наиболее тесно связан. Генеральная презумпция – договор наиболее тесно связан с правопорядком, в котором сторона, осуществляющая характерное исполнение, имеет в момент заключения договора свое обычное местожительство или местонахождение административного центра. Правопорядок, к которому принадлежит сторона договора, осуществляющая характерное исполнение, определяется посредством частных презумпций. Например, в сфере профессиональной предпринимательской деятельности – это страна места нахождения основного коммерческого предприятия стороны, осуществляющей такое исполнение.
Если по условиям договора его исполнение должно осуществляться в ином месте, нежели место нахождения центральной стороны обязательства, то для определения тесной связи учитывается правопорядок места исполнения. Конвенция устанавливает приоритет норм договора в вопросе определения характерного исполнения и придерживается фактического подхода – действительного места нахождения стороны, осуществляющей такое исполнение
В ст. 4 закреплены критерии тесной связи для отдельных видов договоров:
– относительно недвижимости (страна места нахождения недвижимости);
– договор перевозки грузов (страна, в которой в момент заключения договора перевозчик имел свое основное коммерческое предприятие, или страна места погрузки либо разгрузки, или страна места нахождения коммерческого предприятия грузоотправителя).
Римская конвенция 1980 г. закрепляет самое гибкое понимание принципа тесной связи – в случае невозможности применить нормативно закрепленные презумпции применяется право страны, определяемое из обстоятельств дела: «…Если из обстоятельств дела в целом явствует, что договор имеет наиболее тесную связь с иной страной, чем вышеизложенные правила, то эти правила не применяются».
В международных соглашениях, принятых после Римской конвенции, разработаны иные виды генеральных презумпций для определения применимого права на основе принципа тесной связи:
– деловые отношения между сторонами (ст. 8 Гаагской конвенции 1986 г.);
– обстоятельства, известные сторонам или предполагаемые ими в тот либо иной момент до заключения или при заключении договора (ст. 3 Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге).
Большинство национальных кодификаций МЧП восприняли концепцию «характерного исполнения» (characteristic performance), закрепленную в Римской конвенции 1980 г. Применяется презумпция: договор наиболее тесно связан с тем правопорядком, на территории которого сторона, осуществляющая характерное исполнение, имеет свое обычное место жительства (для физических лиц) или место нахождения органа управления (для юридических лиц) либо основное место коммерческой деятельности (ст. 62 Кодекса Туниса; ст. 44 Закона о МЧП Украины).
Основанием презумпции принципа тесной связи является связь существа обязательства с его стороной, которая совершает характерное исполнение. Характерное исполнение – это совершение предоставления, определяющего существо обязательства. Данный критерий предполагает применение права, регулирующего основу правоотношения (закон существа сделки – lex causae). Привязка к закону существа обязательства закреплена в ГК Перу, в Законах о МЧП Швейцарии, Украины. В российском законодательстве закон существа отношения сформулирован как право, подлежащее применению к соответствующему отношению (ст. 1208, 1218 ГК РФ).
В отечественном законодательстве формула прикрепления к закону тесной связи закреплена в п. 2 ст. 1186 ГК РФ: «…Применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано». Закон наиболее тесной связи применяется:
– если применимое право невозможно определить в соответствии с международными договорами, обычаями и законодательством РФ (п. 2 ст. 1186);
– если невозможно определить применимое право в соответствии с правом страны, в которой действует несколько правовых систем (ст. 1188);
– если стороны не выбрали право, применимое к договору (ст. 1211, ст. 1213).
Понятия «закон наиболее тесной связи», «характерное предоставление», «закон существа отношения» имеют «гибкий» характер. Нормы, содержащие подобные понятия, называют «каучуковыми» – растяжимыми, предполагающими различное толкование и широкую свободу судейского усмотрения. Оценка наличия связи правоотношения с правопорядком какого-либо государства лежит в сфере судейского усмотрения. «Каучуковые» нормы издавна свойственны западному праву, и благодаря многовековой судебной практике они имеют определенное содержание. В нашей стране отсутствует судебная практика применения подобных норм, и в настоящее время в российских судах их чрезвычайно трудно использовать без дополнительных разъяснений и толкований.
3.9
Основные проблемы коллизионного права
«Гибкое» коллизионное регулирование. В настоящее время основной способ решения коллизионного вопроса – применение абстрактных, «гибких» правил, позволяющих учитывать конкретные обстоятельства данного фактического состава. Одновременно с закреплением гибких коллизионных привязок имеет место отказ от «жестких» коллизионных норм, основанных на каком-либо твердом критерии выбора права. В доктрине гибкие коллизионные правила называют «новым поколением» формул прикрепления (Л. П. Ануфриева). Гибкие коллизионные привязки (закон наиболее тесной связи, собственное право контракта, собственное право деликта) широко применяются в договорных и внедоговорных обязательствах.
Привязки к закону тесной связи и закону существа отношения в настоящее время закреплены в законодательстве подавляющего большинства стран (ст. 4 Закона о МЧП Австрии; ст. 15 Закона о МЧП Швейцарии; ст. 1186, 1188, 1211, 1213 ГК РФ); их повсеместное распространение – это правовая реальность и одна из специфических особенностей современного МЧП.
«Статуарное деление». В одном правоотношении присутствует система различных статутов: личный, вещно-правовой, обязательственный, формальный, деликтный, валютный. Все они обладают особенностями и правовой спецификой. Правоотношение делится на статуты: основной (общий статут брака) и вспомогательные (статут формы брака, статут имущественных последствий брака). К каждому статуту применяется его «собственное» коллизионное регулирование, обусловливающее использование «собственного» материального права для каждого вспомогательного статута. Как правило, это право того государства, с которым данная часть правоотношения наиболее тесно связана. Цель подобного регулирования – максимально эффективное обеспечение выполнения решений национальных правоприменительных органов за границей.
«Множественность коллизионных привязок». Отношение, связанное с иностранным правопорядком, далеко не во всех случаях подчиняется одному законодательству. Зачастую основной вопрос (существо отношения – права и обязанности сторон) привязаны к праву одного государства, а специальные вопросы (дееспособность, форма сделки) – к праву другого государства. Проявления множественности коллизионных привязок:
1. Кумуляция (совмещение, объединение, сочетание) коллизионных привязок. Отношение «привязано» не к одному и не последовательно, а одновременно к двум или более правопорядкам (Л. П. Ануфриева). Одна коллизионная норма права страны суда предполагает применение одновременно двух и более материальных норм права двух и более государств: «Условия, необходимые для совершения брака, определяются законом гражданства каждой из сторон» (ст. 15 Закона о МЧП Южной Кореи). Чаще всего кумуляция встречается в брачно-семейных отношениях.
В доктрине существует и иное понимание кумулятивных коллизионных норм – такие нормы устанавливают возможность применения иностранного права, но его нарушение не приводит к юридической недействительности отношения, если соблюдены требования права страны суда, например положения ст. 1209 ГК РФ (Н. Ю. Ерпылева).
Международный коммерческий арбитраж (главным образом Арбитражный суд МТП) широко использует принцип «обратной кумуляции» – кумулятивное обращение к различным национальным системам коллизионного права. Арбитраж последовательно рассматривает коллизионные нормы всех правопорядков, связанных со спором. Если коллизионные нормы различных государств предписывают применение одного и того же материального права, арбитраж разрешает спор на его основе.
2. Расщепление коллизионной нормы – это применение права разных государств к отдельным элементам одного и того же отношения:
– правоотношение в целом подчиняется одному правопорядку, а его отдельные вопросы – другому. Расщепление предполагает установление общей (генеральной) коллизионной привязки и субсидиарных привязок, исключающих действие общей. Например, наследственные отношения в целом подчиняются личному закону наследодателя, а наследование недвижимости предполагает отдельное коллизионное регулирование: в соответствии с законом места нахождения недвижимой части наследственного имущества (ст. 1224 ГК РФ);
– коллизионные нормы изначально предполагают подчинение разных элементов отношения разным правовым системам. Например, договор с участием потребителя – для определения размера возмещения может применяться право государства, где имел место ущерб. Право государства места заключения контракта на приобретение товара будет определять гарантийные сроки данного товара.
3. Альтернативные коллизионные нормы – отношение признается действительным, если оно удовлетворяет требованиям либо одного, либо другого правопорядка, прямо указанных в данной норме (ст. 419, 420 КТМ РФ). Множественность коллизионных привязок имеет место и в простых, и в сложных соподчиненных альтернативных коллизионных нормах, содержащих субсидиарные и генеральные привязки (ст. 1211, 1213 ГК РФ).
4. «Парные» коллизионные привязки – применимое право может быть прямо зафиксировано в норме, но может выводиться и косвенно, путем закрепленного в привязке принципа (Л. П. Ануфриева). Например, договор купли-продажи при отсутствии автономии воли сторон регулируется в соответствии с законом наиболее тесной связи (ст. 1211 ГК РФ). Критерий наиболее тесной связи либо непосредственно устанавливается в коллизионном предписании (право страны продавца), либо определяется косвенно, через формулу прикрепления к праву стороны, осуществляющей характерное предоставление (как правило – закон страны продавца).
5. «Цепочки» («объединения», «ассоциации») коллизионных норм. Законодатель устанавливает иерархию формул прикрепления в целях более детального регулирования одного и того же отношения. Для выбора права по одному вопросу используется система взаимосвязанных коллизионных норм: «(1) Личный закон человека – это закон того государства, гражданином которого он является… (2) Если лицо имеет несколько гражданств, и одно из них венгерское, то его личным законом является венгерский закон. (3) Личным законом лица, которое имеет несколько гражданств… а также лиц без гражданства является закон государства, на территории которого они имеют местожительство… личный закон лица, имеющего за границей несколько местожительств… закон государства, с которым оно связано наиболее тесным образом» (ст. 11 Указа Венгрии).
Самостоятельность коллизионных привязок. Основное обязательство имеет свое собственное коллизионное регулирование; сопряженные с ним действия сторон, которые в совокупности могут квалифицироваться как самостоятельные сделки, предполагают применение иных коллизионных правил. Самостоятельное коллизионное регулирование прежде всего затрагивает связанные с основным контрактом расчеты посредством ценных бумаг, связанные с основным контрактом банковские сделки, односторонние сделки.
Ранее самостоятельность коллизионного регулирования в основном имела место в акцессорных обязательствах. Современное законодательство придерживается позиции, что «в отношении акцессорной сделки… применимо право, которым регулировалась основная сделка» (ст. 25 Закона о МЧП Югославии). Зависимые правовые сделки, «чьи последствия зависят от существующего обязательства, рассматриваются согласно материальным нормам того государства, чьи нормы являются определяющими для этого обязательства… в особенности в отношении сделок, которые имеют предметом обеспечение или изменение обязательства» (ст. 49 Закона о МЧП Лихтенштейна).
Самостоятельности коллизионного регулирования противостоит теория «общей коллизионной привязки» — фактически связанные между собой сделки с хозяйственной точки зрения составляют единое целое, хотя юридически независимы друг от друга. Такая ситуация характерна в основном для смешанных договоров и рамочных контрактов. Современная тенденция – единое коллизионное регулирование комплексных отношений, применение к ним общей коллизионной привязки (п. 5 ст. 1211 ГК РФ).
Предварительный коллизионный вопрос. «Предварительный вопрос» имеет место, если суду нужно решить связанные с существом спора вспомогательные вопросы, влияющие на разрешение основного вопроса. Проблема предварительного вопроса может возникать как при материально-правовом, так и при коллизионном регулировании. При последнем предварительный вопрос называют первичным (например, при решении вопроса о расторжении брака проблема действительности брака является первичной). Предварительный коллизионный вопрос возникает, когда налицо взаимосвязанные отношения и от выбора права по одному из них зависит определение прав и обязанностей по другому, т. е. основное и дополнительное отношения регулируются разными коллизионными нормами (Л. А. Лунц). Предварительный коллизионный вопрос может возникать (Торбен Свен Шмидт), когда:
– lex causae должно быть иностранное право;
– коллизионная норма иностранного права в части предварительного вопроса указывает иное право, чем коллизионная норма lex fori;
– материальные последствия применения норм, указанных коллизионной нормой lex fori, должны отличаться от материальных последствий применения норм, указанных коллизионной нормой lex causae.
Например, на наследование по закону претендуют наследники от первого и второго браков умершего наследодателя. В данной ситуации решение основного вопроса (наследственного статута) прямо зависит от решения проблем брачно-семейного статута. Предварительный коллизионный вопрос – это вопрос о действительности браков (и первого, и второго). Коллизионное регулирование брачно-семейного и наследственного статутов принципиально различно; тем не менее решение вопроса о действительности браков предопределит разрешение основного спора (спора о наследстве).
Возможны предварительные вопросы второй или даже третьей степени. В частности, вопрос наследования (главный вопрос) может регулироваться иностранным правом, которое признает наследственные права только за законными детьми (первый предварительный вопрос). Законность детей может зависеть от действительности заключенного ранее брака – это второй предварительный вопрос. Действительность заключенного брака зависит от действительности развода в третьем государстве одного из родителей – третий предварительный вопрос (Торбен Свен Шмидт).
Привязки к закону тесной связи и закону существа отношения в настоящее время закреплены в законодательстве подавляющего большинства стран (ст. 4 Закона о МЧП Австрии; ст. 15 Закона о МЧП Швейцарии; ст. 1186, 1188, 1211, 1213 ГК РФ); их повсеместное распространение – это правовая реальность и одна из специфических особенностей современного МЧП.
«Статуарное деление». В одном правоотношении присутствует система различных статутов: личный, вещно-правовой, обязательственный, формальный, деликтный, валютный. Все они обладают особенностями и правовой спецификой. Правоотношение делится на статуты: основной (общий статут брака) и вспомогательные (статут формы брака, статут имущественных последствий брака). К каждому статуту применяется его «собственное» коллизионное регулирование, обусловливающее использование «собственного» материального права для каждого вспомогательного статута. Как правило, это право того государства, с которым данная часть правоотношения наиболее тесно связана. Цель подобного регулирования – максимально эффективное обеспечение выполнения решений национальных правоприменительных органов за границей.
«Множественность коллизионных привязок». Отношение, связанное с иностранным правопорядком, далеко не во всех случаях подчиняется одному законодательству. Зачастую основной вопрос (существо отношения – права и обязанности сторон) привязаны к праву одного государства, а специальные вопросы (дееспособность, форма сделки) – к праву другого государства. Проявления множественности коллизионных привязок:
1. Кумуляция (совмещение, объединение, сочетание) коллизионных привязок. Отношение «привязано» не к одному и не последовательно, а одновременно к двум или более правопорядкам (Л. П. Ануфриева). Одна коллизионная норма права страны суда предполагает применение одновременно двух и более материальных норм права двух и более государств: «Условия, необходимые для совершения брака, определяются законом гражданства каждой из сторон» (ст. 15 Закона о МЧП Южной Кореи). Чаще всего кумуляция встречается в брачно-семейных отношениях.
В доктрине существует и иное понимание кумулятивных коллизионных норм – такие нормы устанавливают возможность применения иностранного права, но его нарушение не приводит к юридической недействительности отношения, если соблюдены требования права страны суда, например положения ст. 1209 ГК РФ (Н. Ю. Ерпылева).
Международный коммерческий арбитраж (главным образом Арбитражный суд МТП) широко использует принцип «обратной кумуляции» – кумулятивное обращение к различным национальным системам коллизионного права. Арбитраж последовательно рассматривает коллизионные нормы всех правопорядков, связанных со спором. Если коллизионные нормы различных государств предписывают применение одного и того же материального права, арбитраж разрешает спор на его основе.
2. Расщепление коллизионной нормы – это применение права разных государств к отдельным элементам одного и того же отношения:
– правоотношение в целом подчиняется одному правопорядку, а его отдельные вопросы – другому. Расщепление предполагает установление общей (генеральной) коллизионной привязки и субсидиарных привязок, исключающих действие общей. Например, наследственные отношения в целом подчиняются личному закону наследодателя, а наследование недвижимости предполагает отдельное коллизионное регулирование: в соответствии с законом места нахождения недвижимой части наследственного имущества (ст. 1224 ГК РФ);
– коллизионные нормы изначально предполагают подчинение разных элементов отношения разным правовым системам. Например, договор с участием потребителя – для определения размера возмещения может применяться право государства, где имел место ущерб. Право государства места заключения контракта на приобретение товара будет определять гарантийные сроки данного товара.
3. Альтернативные коллизионные нормы – отношение признается действительным, если оно удовлетворяет требованиям либо одного, либо другого правопорядка, прямо указанных в данной норме (ст. 419, 420 КТМ РФ). Множественность коллизионных привязок имеет место и в простых, и в сложных соподчиненных альтернативных коллизионных нормах, содержащих субсидиарные и генеральные привязки (ст. 1211, 1213 ГК РФ).
4. «Парные» коллизионные привязки – применимое право может быть прямо зафиксировано в норме, но может выводиться и косвенно, путем закрепленного в привязке принципа (Л. П. Ануфриева). Например, договор купли-продажи при отсутствии автономии воли сторон регулируется в соответствии с законом наиболее тесной связи (ст. 1211 ГК РФ). Критерий наиболее тесной связи либо непосредственно устанавливается в коллизионном предписании (право страны продавца), либо определяется косвенно, через формулу прикрепления к праву стороны, осуществляющей характерное предоставление (как правило – закон страны продавца).
5. «Цепочки» («объединения», «ассоциации») коллизионных норм. Законодатель устанавливает иерархию формул прикрепления в целях более детального регулирования одного и того же отношения. Для выбора права по одному вопросу используется система взаимосвязанных коллизионных норм: «(1) Личный закон человека – это закон того государства, гражданином которого он является… (2) Если лицо имеет несколько гражданств, и одно из них венгерское, то его личным законом является венгерский закон. (3) Личным законом лица, которое имеет несколько гражданств… а также лиц без гражданства является закон государства, на территории которого они имеют местожительство… личный закон лица, имеющего за границей несколько местожительств… закон государства, с которым оно связано наиболее тесным образом» (ст. 11 Указа Венгрии).
Самостоятельность коллизионных привязок. Основное обязательство имеет свое собственное коллизионное регулирование; сопряженные с ним действия сторон, которые в совокупности могут квалифицироваться как самостоятельные сделки, предполагают применение иных коллизионных правил. Самостоятельное коллизионное регулирование прежде всего затрагивает связанные с основным контрактом расчеты посредством ценных бумаг, связанные с основным контрактом банковские сделки, односторонние сделки.
Ранее самостоятельность коллизионного регулирования в основном имела место в акцессорных обязательствах. Современное законодательство придерживается позиции, что «в отношении акцессорной сделки… применимо право, которым регулировалась основная сделка» (ст. 25 Закона о МЧП Югославии). Зависимые правовые сделки, «чьи последствия зависят от существующего обязательства, рассматриваются согласно материальным нормам того государства, чьи нормы являются определяющими для этого обязательства… в особенности в отношении сделок, которые имеют предметом обеспечение или изменение обязательства» (ст. 49 Закона о МЧП Лихтенштейна).
Самостоятельности коллизионного регулирования противостоит теория «общей коллизионной привязки» — фактически связанные между собой сделки с хозяйственной точки зрения составляют единое целое, хотя юридически независимы друг от друга. Такая ситуация характерна в основном для смешанных договоров и рамочных контрактов. Современная тенденция – единое коллизионное регулирование комплексных отношений, применение к ним общей коллизионной привязки (п. 5 ст. 1211 ГК РФ).
Предварительный коллизионный вопрос. «Предварительный вопрос» имеет место, если суду нужно решить связанные с существом спора вспомогательные вопросы, влияющие на разрешение основного вопроса. Проблема предварительного вопроса может возникать как при материально-правовом, так и при коллизионном регулировании. При последнем предварительный вопрос называют первичным (например, при решении вопроса о расторжении брака проблема действительности брака является первичной). Предварительный коллизионный вопрос возникает, когда налицо взаимосвязанные отношения и от выбора права по одному из них зависит определение прав и обязанностей по другому, т. е. основное и дополнительное отношения регулируются разными коллизионными нормами (Л. А. Лунц). Предварительный коллизионный вопрос может возникать (Торбен Свен Шмидт), когда:
– lex causae должно быть иностранное право;
– коллизионная норма иностранного права в части предварительного вопроса указывает иное право, чем коллизионная норма lex fori;
– материальные последствия применения норм, указанных коллизионной нормой lex fori, должны отличаться от материальных последствий применения норм, указанных коллизионной нормой lex causae.
Например, на наследование по закону претендуют наследники от первого и второго браков умершего наследодателя. В данной ситуации решение основного вопроса (наследственного статута) прямо зависит от решения проблем брачно-семейного статута. Предварительный коллизионный вопрос – это вопрос о действительности браков (и первого, и второго). Коллизионное регулирование брачно-семейного и наследственного статутов принципиально различно; тем не менее решение вопроса о действительности браков предопределит разрешение основного спора (спора о наследстве).
Возможны предварительные вопросы второй или даже третьей степени. В частности, вопрос наследования (главный вопрос) может регулироваться иностранным правом, которое признает наследственные права только за законными детьми (первый предварительный вопрос). Законность детей может зависеть от действительности заключенного ранее брака – это второй предварительный вопрос. Действительность заключенного брака зависит от действительности развода в третьем государстве одного из родителей – третий предварительный вопрос (Торбен Свен Шмидт).
Доктрина
В современной доктрине господствует точка зрения, что предварительный коллизионный вопрос имеет самостоятельное коллизионное регулирование, самостоятельную коллизионную привязку. Предварительный вопрос должен решаться и вне зависимости от материального права, применимого для решения основного вопроса (Л. А. Лунц, Х. Кох). Например, если для узаконения внебрачного ребенка предварительным вопросом является вопрос признания отцовства, то оба статута (узаконения и признания) имеют самостоятельное и материально-правовое, и коллизионное регулирование. Такой подход закреплен и в законодательстве: «Вопросы предшествующие, предварительные и побочные, которые могут возникнуть по поводу основного вопроса, не должны обязательно разрешаться в соответствии с правом, которое регулирует этот последний вопрос» (ст. 6 Закона о МЧП Венесуэлы).