– Ты знала?
– Танька, разуй глаза!
Таня послушно вытаращилась. Она почему-то решила, что, вытаращив глаза, можно будет наконец ощутить бродящую в себе мистическую силу.
– Да не в прямом смысле. А в смысле, посмотри вокруг. Вот взять хотя бы Алика Перельмана.
– И чего? – не поняла Таня. Перельман когда-то был большим боссом и дружил с бывшим Иркиным мужем Котельниковым. Вернее, они дружили семьями. Перельманы и Котельниковы.
– Пока Перельман был женат на своей Маринке, он до самого Кремля дорос, а потом – упс! Развелся. Новую жену себе нашел. И где он теперь, Перельман этот?
– Где?
– В Америке сидит. Из-за океана слюной брызжет, статьи пишет и рассказывает в своем блоге, как у нас тут все хреново.
– Думаешь, эта новая ему изменяет?
– Почему?
– Ну, энергию свою мистическую к Перельману не прикладывает. Или у Маринки, его бывшей, энергия посильней была?
– Нет. Я думаю, дело не в том, что у одной сила больше, а у другой меньше. Все дело в векторе. В векторе силы. – Ирка подняла палец кверху. – Маринка Перельмана вверх толкала, созидать, а новая жена его в бок тычет – проедать. Вот он и проедает сейчас то, что с Маринкой созидал.
– Да. – Таня задумалась. – Звучит очень убедительно.
– Да что там Перельман. Вот взять нашего самого главного… ну… – Ирка помахала рукой в воздухе.
– Того, чье имя произносить нельзя?
– Его! Он с женой под ручку до самого что ни на есть апофеоза добрался. Живи себе и радуйся. Так нет же, бес в ребро. Жена побоку. И что мы видим?
– Рейтинги падают?!
– Точно! И мой Котельников. Он кто? Правильно – полковник. Пока жене, то есть мне, нагло изменять не стал, до полковника дорос.
И все! – Ирка показала кукиш воображаемому Котельникову. – Так полковником и помрет. «И тогда я ответил ему, капитан, никогда ты не станешь майором!» – пропела она, разливая красное вино.
– Это ты права, конечно, но мне почему-то кажется, что Котельников твой тебя любит. – Таня отхлебнула из своего бокала и зажмурилась. Вино было отличное.
– Ага! Конечно любит. А чего ему меня не любить? Я ему ничего плохого никогда не делала. Только хорошее. Вот Ингу Игоревну, например, родила. Хотя это, наверное, не такое уж и хорошее дело, если на ее поведение посмотреть. Опять же в полковники его вывела. Только одно непонятно, как при всей такой замечательной любви ко мне он постороннюю толстомясую бабу в бане тискал? – Ирка тоже глотнула вина и непечатно выругалась.
– Да кто их знает, мужиков? По мне, так все они инопланетяне. У них в башке все как-то странно устроено. Уж не как у нас, это точно. Мой вот тоже вроде человеком ходит, а потом – раз! И животное. Скотина такая, знаешь ли! Кстати, неизвестно еще, кого он в своем животном безобразии тискает. Хорошо, если бабу!
Ирка прыснула:
– Скажешь тоже, Танька! Чего ты на мужика наговариваешь? Он алкаш – и все. Этим все сказано. А Котельников – бабник. Порода у них разная.
– А мне нынче доктор алкоголический сказал, что я себя совершенно не люблю, – решила пожаловаться Таня. – Я сначала спорить с ним начала, а потом поняла, что правильно мужик говорит! На работе я каждой бочке затычка, всем услужить пытаюсь, дома – вообще говорить нечего, чистая Золушка!
– Ну доктору-то видней. – Ирка не стала спорить с подругой. – И как ты теперь собираешься себя возлюбить? Всех подальше пошлешь?
– Примерно! Я вот думаю, может, развестись мне с Беловым? Устала я как на вулкане жить.
– Дура! – Ирка аж ногой топнула. – Развестись – дело нехитрое! А вот потом без мужика жить придется, а это, я тебе скажу, полный абзац. С ними плохо, а вот без них совсем хреново!
– И что? Так хреново, что ты готова Котельникова назад позвать?
– Вот еще! Дуля ему! Хреново мне, но не до такой степени, чтобы скотство разное терпеть.
– А мне, думаешь, не надоело скотство терпеть?
– Ну ты сравнила!
– У каждого свое скотство. Вон у меня на работе – какую бабу ни возьми, обязательно незадача какая-нибудь у нее в семье имеется. И незадача эта, скажу я тебе, от нашего с тобой скотства недалеко ушла. Так, различные вариации и комбинации. Вот тебе и мистическая энергия!
– Тут я согласна. Свою мистическую энергию разным свинопасам раздавать нельзя. Это бессмысленное расточительство. Но я тебе, Танька, на своем опыте говорю, что в нашем с тобой возрасте найти себе путного мужика, да еще и болтающегося в свободном полете, – задача просто невыполнимая!
– Ай. – Таня махнула рукой. – Мало ли невыполнимых задач мы с тобой уже решили. Вон доктор этот алкоголический, прямо скажем, со мной заигрывал беззастенчиво.
– Это он с тобой заигрывал, пока ты при своей скотинке состоишь и доктору этому от тебя никакой угрозы. А как только ты одинокой гармонью заделаешься, доктор этот слиняет от тебя, только пятки засверкают.
– Посмотрим.
– Посмотрим.
От Ирки Таня ехала в отличном настроении и была преисполнена решимости поставить в своей жизни с Беловым жирную точку. Когда она вошла в квартиру, там было тихо. Белов по-прежнему спал, сладко похрапывая. Таня открыла термос, бульона там уже не было. Значит, Белов пошел на поправку и кое-что уже соображает. Допрос она решила отложить до утра и отправилась спать в Гришкину комнату.
«Надо бы завтра в старую квартиру наведаться, посмотреть, что там к чему», – думала она засыпая.
Утром она проснулась от крика Белова:
– Танька! Ты где? Выходи, коварная, я есть хочу!
«Шас! – подумала Таня. – Упала и отжалась, бегу и хвост ломаю»
Она перевернулась на другой бок, но поняла, что заснуть уже не сможет. Тем более что Белов ее рано или поздно найдет. Вон как дверями по всей квартире хлопает. А она совершенно не хотела, чтобы он ее здесь нашел. Сонную и не готовую к бою. Она встала, надела халат, заколола волосы шпильками и вышла в коридор:
– Чего орешь? Тут я. У меня, между прочим, выходной день. Имею право поспать подольше.
– Конечно имеешь. – Белов подхватил Таню на руки и потащил на кухню. Там он поставил ее у плиты. – Вот накорми мужика, а потом дрыхни сколько влезет.
Таня вздохнула, вспомнила доктора и полезла в холодильник за яйцами. На завтрак по выходным дням Белов любил омлет и салат из помидоров с луком.
«Надо же, все алкаши после капельниц еще как минимум день в себя приходят и есть не просят, – думала Таня, взбивая омлет. – А этот конь здоровенный, все ему как с гуся вода. Все время жрать хочет».
– Где машина? – спросила она, вываливая омлет на сковородку.
– Какая машина? – Белов сделал вид, что не понял.
– Обыкновенная. Марки «мерседес» белого цвета.
– Так у Михалыча. – Белов подхватил у Тани с разделочной доски кусок помидорины и запихнул себе в рот. – А хлеба нет? Опять худеем?
Таня вынула из хлебницы пакет краюшек и сунула его в руки мужу.
– Ты можешь потерпеть? Знаешь же, что я ненавижу, когда куски хватают. А чего машина у Михалыча делает? – Таня не собиралась прекращать допрос по интересующей теме. Тем более узнав, что машина находится у их старого знакомого автомеханика. Михалыч ремонтировал любые автомобили, а особенно у него хорошо получались кузовные работы. Однако с тех пор, как Таня и Белов стали покупать новые автомобили, от услуг Михалыча пришлось отказаться. Техническое обслуживание из-за гарантии новые автомобили обязаны были проходить на станции у дилера, а кузовные, если не приведи господь, случалась какая-нибудь авария, опять же с оплатой по КАСКО производились у того же дилера.
– Что надо, то и делает! Много будешь знать, скоро состаришься. – Белов захихикал и стал целовать Таню в шею, щекоча щетиной. Щетина у Белова была необычайно мягкая и очень приятная. Он хорошо знал, что Тане нравится, когда он ее этой своей щетиной щекочет.
– Саша! Не надо. – Таня отклонилась и строго посмотрела Белову в глаза. – Ты что, пьяный за руль садился?
Белов глаза отвел, и Таня все поняла:
– Куда въехал?
Белов молчал, насупившись.
– Саша, я серьезно. Отвечай сейчас же, во что ты вляпался?
– Да ни во что я не вляпался. По крайней мере, пока.
Тане сделалось нехорошо.
– Что значит – пока?
– То и значит. Отстань, пожалуйста. У тебя омлет сейчас сгорит. Тебе, кстати, не пора за ребенком ехать?
«Вот зараза какая! Правильно доктор говорил». Таня выключила омлет.
– Нет, не пора! Я сейчас себе кофе сварю. Выпью чашечку, покурю. Потом соберусь и поеду по своим делам. Вечером на обратном пути заеду за Гришей. А ты, если хочешь есть, можешь дожарить себе омлет и сделать свой любимый салат. Вот помидоры здесь, лук в овощном ящике, масло в шкафчике. Там же бальзамический уксус. Его достаточно одной чайной ложки. Соль и перец по вкусу.
Таня подошла к кофемашине, проверила наличие в ней кофе, подставила чашку и нажала на кнопку. Две порции эспрессо – это то, что ей сейчас просто необходимо.
– Танька, ты чего, обиделась, что ли?
На растерянного Белова было жалко смотреть, но она подавила в себе эту жалость.
– Что ли! – Таня взяла чашку с кофе, сигареты и направилась мимо Белова на террасу. На ту самую, где не разрешала никому курить. Она уютно расположилась за столиком с видом на залив и с удовольствием затянулась. Вдалеке по заливу плыли корабли, и Таня с горечью подумала, что при разводе такую хорошую квартиру наверняка придется отдать Белову.
Ирка Федотова поймала своего Котельникова на измене совершенно случайно. Ну а иначе-то, наверное, и не бывает. Жена всегда все узнает последней. Правда, существует мнение, что некоторые жены сразу подозревают неладное, но не хотят в это неладное верить и зажмуривают глаза, зарывая голову в песок. С Иркой ничего такого не было. Она с тех времен, когда Котельников еще только за ней ухаживал, привыкла к его постоянным дежурствам, усилениям, заданиям, задержаниям и захватам. После того как они поженились, все Иркины мечты об иностранном принце, естественно, испарились. Да и зачем, собственно, об иностранном принце мечтать, когда вот он, рядом, и никакой не иностранный, а свой отечественный. Да еще какой! Всем на зависть. Опять же при серьезном деле состоит.
Однако бросать учебу на факультете иностранной болтологии, ввиду отсутствия теперь перспектив на встречу с иностранным принцем, Ирка не стала. Без высшего образования в интеллигентной семье ее родителей жизнь вообще не представлялась возможной. Правда, мама переживала, что диплом ее по иностранной болтологии никакого практического значения для семейного бизнеса не имеет и лучше бы он был связан с бухгалтерским учетом. Отец же с мамой не соглашался и брал Ирку на закупки товаров в качестве переводчицы. Так она постепенно изучила эту часть родительской деятельности и иногда даже заменяла отца. Кроме того, она и бухгалтерский учет прекрасно освоила. Чего там сложного-то в учете этом? Так что мало-помалу Ирка расцвела пышным цветом в родительском бизнесе. Отец с матерью теперь были у нее на подхвате и занимались новыми торговыми точками. Отец считал, а Ирка с ним безоговорочно соглашалась, что останавливаться на достигнутом ни в коем случае нельзя. Поэтому семья Федотовых с завидным постоянством открывала новые магазины в спальных районах, которые росли вокруг города как грибы после дождя. Магазины назывались «Линия» и были оформлены в едином стиле.
В свою очередь, и Игорь Котельников, как борец с организованной преступностью, принес немало пользы семейному бизнесу, присутствуя незримо во всех магазинах сети. Конкуренты на торговую сеть Федотовых не наезжали, криминальные элементы боялись даже посмотреть в ту сторону, налоговая инспекция предупреждала о проверках заранее, а пожарные и СЭС вовсе ставили свои разрешительные подписи без выезда на объект. Конечно, такая тепличная ситуация сложилась не сразу и потребовала от Котельникова некоторых телодвижений и определенного напряжения, но со временем всем стало ясно – Федотовых трогать нельзя, себе дороже!
Без отрыва от производства Ирка родила Котельникову дочку Ингу, в которой тот души не чаял. Любовь эта была взаимной, и Инга обожала своего папочку, не зная от него отказа ни в чем. Котельников ребенка откровенно баловал, а Ирка, занятая бизнесом, смотрела на это сквозь пальцы. Она обожала их обоих – и дочку, и мужа. Ирка считала, что ей необыкновенно повезло и жизнь удалась. Со временем она выстроила бизнес так, чтобы бывать дома как можно больше. Она с упоением занималась домашним хозяйством и обихаживала своего принца со всех сторон. Котельников стал гладким и невозможно красивым. Ну просто сытый кот породы мэйн-кун, как определяла его Таня Виноградова. Счастье Иркино казалось безграничным, у нее была чудесная семья, любимая работа, огромный автомобиль «шевроле-тахо», красивая квартира в центре города и замечательный загородный дом на большом участке земли в престижном Курортном районе.
Незадача случилась ясным зимним днем. Ирка к приходу Инги из школы готовила борщ по фирменному рецепту Тани Виноградовой, когда ей позвонила дачная соседка:
– Ир, привет! Вы там Асланбека нашего смотрите не избалуйте.
Асланбеком звали соседского сторожа, который постоянно жил на даче у соседей и за небольшую денежку приглядывал за домом Котельниковых.
– Чего-то не поняла, мы ж согласовали его зарплату с вами, – удивилась Ирка.
– А уборка снега? Вы там ему все время пятьсот рублей даете. Этак он наш снег и вовсе чистить перестанет.
– Ну это ж редко. Мы же только когда приезжаем. Пару раз-то всего за зиму и были. Сама посуди, весь снег, что за несколько месяцев навалил, за один раз убрать – это ж дорого стоит. – Ирка скорее даже самой себе попыталась объяснить логику такого ценообразования на снегоуборку. Ведь соседи ездили на дачу каждые выходные, а Ирка в своих выходных редко совпадала с отсутствием дежурств и усилений у супруга, поэтому зимой на даче они бывали практически только в новогодние школьные каникулы. Новый год Котельниковы всегда отмечали на даче, для чего наряжали елку у крыльца и украшали разноцветными гирляндами дом. Потом Ирка оставалась на даче вместе с Ингой, а Игорь ездил на работу прямо оттуда.
– Ха! Пару раз всего, говоришь, были? Да Асланбек уже к вам повадился чуть ли не каждую неделю, а то и по два раза! Ходит счастливый, аж рожа светится. Если так часто ездите, то хоть меньше ему платите.
– Странно. Но я мужу передам. – Ирка попрощалась с соседкой и нажала отбой.
Тут же набрала номер Котельникова.
– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – приятным голосом ответила девушка из трубки, потом повторила фразу по-английски, предложив Ирке попробовать позвонить позже.
«Наверное, совещается», – автоматически подумала Ирка и набрала Виноградову.
Виноградова не совещалась и трубку взяла сразу.
– Виноградова, мне нужна твоя помощь.
– Ну?
– Ты ба-а-альшой специалист в управлении персоналом.
– Может быть.
– Если персонал получает за свою работу значительно больше денег, чем положено, что это значит?
– Кем положено?
– Ну, допустим, рынком труда.
– Значит, персонал перерабатывает, сверхурочные и все такое, или знает чего-то особенное, чего другие знать не должны.
– Вот и я так думаю. Ты не смогла бы со мной сейчас до моей дачи смотаться, а то мне одной стремно?
– Зачем это?
– Проверить надо. Перерабатывает персонал со сверхурочными или знает кое-что интересное.
– Ну я вообще-то на работе сижу и для дачи одета весьма неподходящим образом.
– Брось, наша дача практически в городе уже. Там цивильно все. Опять же от офиса твоего недалеко. Полчаса, и мы на месте. Заодно и мозги проветришь.
– Уговорила. Жду тебя, подъедешь, позвони.
Ирка быстро выключила борщ, сняла передник и кинулась в прихожую. Там она глянула в зеркало, чертыхнулась и помчалась в ванную. Что бы там ни оказалось на даче, а женщина всегда должна быть при оружии. То есть при макияже. Ирка намазала лицо тональным кремом, подвела и накрасила глаза, наклонила голову вниз, потрясла волосами и сбрызнула все это безобразие лаком. Волос с виду сразу стало в два раза больше. Потом Ирка побежала в кабинет и достала из сейфа ружье. Котельников давно купил ей это ружье и оформил охотничий билет. Как он сказал, на всякий случай. Даже в тир ее водил, где Ирка показала недюжинные способности к стрельбе. Вот он, похоже, этот всякий случай и наступил.
Ирку терзали разные смутные подозрения, верить в которые не хотелось. В глубине души она надеялась, что обнаружит на даче каких-нибудь обосновавшихся там бомжей или следы их пребывания. А может, и не бомжей, а друзей Котельникова, занимающихся прелюбодеянием. За это, конечно, она супругу голову снимет, но пусть бы только за это. С такими нелегкими мыслями Ирка загрузилась в машину и через пятнадцать минут была уже у проходной завода, где работала Виноградова. Пока Таня выгребалась из своего офиса, Ирка накрасила губы и еще раз позвонила Котельникову. Абонент по-прежнему находился вне зоны. На этот раз мысли о том, что он совещается, у Ирки в голове почему-то не появилось.
Наконец Виноградова взгромоздилась в машину и плюхнулась на сиденье рядом с Иркой.
– Тебе лестницу надо к этому сараю присобачить, чтоб я в узкой юбке да на каблуках всегда залезть могла, – посоветовала она Ирке, оглядываясь по сторонам. – Хорошо выглядишь, а ружье зачем?
– На всякий случай. Ты же знаешь, ружье нужно на всякий случай!
– Не придуривайся. Мы кого-то захватывать едем? Или убивать?
– На месте разберемся. Может, померещилось.
– Хорошо бы, – заметила Виноградова, и Ирка поняла, что подруга обо всем догадалась. Да уж, с подругой ей повезло. Можно даже и не говорить ничего. Вон сидит, набычилась, аж челюсть вперед выставила. Тоже к бою готовится.
До дачи домчались быстро. В будний день шоссе практически было пустым. В поселке дороги были хорошо почищены. Пожалуй, даже получше, чем в центре города. Въезд на участок Котельниковых был тоже тщательно расчищен. Ирка подъехала к воротам и нажала на кнопку пульта дистанционного управления. Ворота бесшумно поползли в сторону, и взгляду предстала также расчищенная от снега парковочная площадка, на которой стояла машина Котельникова. Ирка застонала, потом заглушила мотор, взяла ружье и вылезла из машины, сделав знак Виноградовой сидеть тихо. Татьяна не послушалась, а поперлась следом. Ирка остановилась и завращала глазами, приложив палец к губам, а Виноградова изобразила возле рта застежку молнию.
Дом производил впечатление абсолютно нежилого, а вот над баней струился дымок. Когда до бани оставалось пройти еще метра три, дверь ее внезапно распахнулась и оттуда с хохотом вывалилась совершенно голая упитанная и пышногрудая девица, она с визгом упала в снег и тут только заметила Ирку. Ирка стояла столбом и глядела на девицу во все глаза. Девица опять завизжала, правда, уже с несколько истерическими нотками. Следом за девицей из бани выскочил голый Котельников и замер с открытым ртом, увидев Ирку. Ирка подняла ружье и тщательно прицелилась. Девица заорала благим матом и рванула в баню. За ней припустил Котельников, дверь захлопнулась, в этот момент раздался выстрел. С места, где только что стоял Котельников, от стены бани отлетела щепка. Виноградова за Иркиной спиной тихонько пискнула и села в снег.
– Совсем сдурела! – заорал из бани Котельников.
– Ага, – ответила Ирка и расхохоталась. Теперь она знала, что такое смех сквозь слезы. Слезы душили Ирку и предательски ползли по щекам, а она хохотала. Так хохоча как безумная, она подошла к дверям бани, опустила роллету и защелкнула ее на замок.
– Ирка, помоги мне встать, видишь, я увалилась, – запричитала Виноградова, пытаясь вылезти из сугроба. – Говорила тебе, что не одета для дачи, так нет, кто ж меня слушать будет? Дай руку, а то я себе все в короткой юбке отморожу.
– Щас! Вот только схожу в генераторную за бензином. Подожгу тут все, тогда и тебя из снега вытащу! – Ирке очень хотелось, чтобы Котельников ее слышал, поэтому орала она на весь лес.
Виноградова наконец вылезла из сугроба и подошла к Ирке.
– И правильно! «Гори, гори, моя звезда», – пропела Виноградова с чувством, а потом добавила: – А еще лучше колеса прострелить. Простенько и со вкусом.
Необычайно спокойный голос подруги звучал где-то очень далеко, однако то, что она не успокаивала, не жалела и не останавливала Ирку, а, наоборот, советовала предпринять еще что-то такое очень для Колесникова обидное, подействовало отрезвляюще. Ирка мотнула головой:
– Действительно, мне эту канистру с бензином ни в жизнь не поднять! А может, их просто там оставить, пусть сами подохнут? От голода и холода? – Ирка заметила, что может рассуждать уже практически спокойно, и порадовалась за себя.
Виноградова оценивающе оглядела баню:
– Хорошая идея. Окна под потолком, узкие, да еще и решетками забранные. Дверь наружу открывается, ее ты отсекла роллетой. Так что голубчики-то замурованы. – Похоже, Виноградова тоже хотела, чтобы Котельников их слышал, потому что говорила она громче обычного, но не орала, как Ирка.
А Котельников, выходит, и правда все слышал, так как из окошка над их головами раздалось:
– У меня телефон есть, забыли?
– Действительно, – согласилась Ирка, обращаясь к Виноградовой. – Про телефон-то мы и забыли! Он ведь службу спасения из города вызовет с вертолетами.
– А немножко понервничать никому не повредит. Пока там эти вертолеты прилетят, дрова-то, глядишь, и закончатся. Похолодает в баньке, и потом, опять же – упс! – а начальника жена с бабой поймала. Представляешь, как у них там организованные преступники веселиться будут?
Ирка представила и заулыбалась:
– Эх, жалко, что одежда у них там есть. Так бы покрасивше было, если б спасатели их голышом спасали. Холодненьких таких в синюю пупырышку!
– Женщины, откройте нас, пожалуйста! – раздался из бани женский голос.
– Заткнись! – хором рявкнули Ирка и Котельников.
– «Не виноватая я, он сам пришел!» – со смехом добавила Виноградова. – «А город пил коктейли пряные, пил и ждал новостей», – запела она и пошла к машине.
– Значит, так, – удивительно спокойно сказала Ирка. Она приняла решение и даже ощутила какую-то небывалую легкость. – Жить будешь здесь, на даче. Мне теперь этот дом и задаром не нужен. Бр-р-р! Щас сблюю! Инге сам все расскажешь. И чтоб никаких там «мама меня выгнала». Ты сам ушел. А вот почему, попробуй дочери объяснить, иначе я со временем ей сама все расскажу в подробностях. И постарайся мне больше на глаза не показываться. Я завтра на работу уеду к десяти, вернусь часов в семь. Времени предостаточно, чтобы все, что тебе нужно, из квартиры забрать. На развод я подам, а ты уж там по своим каналам этот процесс ускорь максимально.
Ирка наклонилась, открыла замок и подняла роллету. По дороге к своему автомобилю она не удержалась и выстрелила в переднее колесо машины Котельникова. Со стороны бани послышались ругательства.
Когда они выезжали со двора, навстречу им кинулся соседский сторож Асланбек.
– Стреляли? – спросил он, заглядывая в закрывающиеся ворота.
– Ага, – сказала Ирка. – Убила мужа и бабу его.
Асланбек заулыбался:
– Если надо еще снег чистить, зовите.
– Обязательно. – Ирка подняла стекло и поехала из поселка.
Асланбек, улыбаясь, махал ей вслед.
– Ты как? – спросила Виноградова, протягивая Ирке сигареты. – Хочешь, я за руль сяду?
– Все нормально. Ты с непривычки на моем сарае можешь нас угробить. – Ирка закурила и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. – А я ничего, очень даже хорошенькая.
– Ты красавица настоящая! Не хуже любой топ-модели. Я имею в виду прежних, которые красивые были. Синди Кроуфорд, Линда Евангелиста, Клава Шиффер. Сейчас-то не пойми кто по подиуму шоркается. Бледные спирохеты какие-то!
– Точно. И куда мне теперь со всей моей красотищей деваться? Выходит, пусть зря пропадает?
– Ни в коем случае. Это она у тебя, считай, последние пятнадцать лет зря пропадала, а теперь ты найдешь себе настоящего принца и сделаешь из него царя.
– Так я же думала, что Котельников принц и есть.
– Не каждый встреченный тобой на жизненном пути свинопас является тайным принцем. Иногда свинопас – это просто свинопас.
– А баба-то эта чуть не обоссалась от страху! – Ирка вспомнила перекошенное лицо толстомясой девицы и заржала.
– Да я и сама чуть не описалась, когда ты палить начала, – со смехом согласилась Виноградова. – Да уж, приключение у нас с тобой сегодня было хоть куда. Может, мне Белова моего тоже ружьем пугануть, чтобы пить бросил?
– А ты что, думаешь, Котельников теперь с бабами трахаться с перепугу перестанет?
– Да, ты права. Это не метод. Это утешительный приз.
– Действительно, мне понравилось! А ведь поначалу даже удавиться хотела.
– Надо будет подумать, как это к моему управлению персоналом приспособить.
– Ой, Танька, у тебя уже все к управлению персоналом приспосабливается!
Действительно, с определенного момента жизни Тани Виноградовой все у нее приспосабливалось к основной цели ее трудовой деятельности, а именно управлению персоналом. К тому моменту, когда Таня родила Григория и вышла на работу из декрета, Кулек она уже закончила. Однако библиотекари были никому на фиг не нужны. Существовала призрачная надежда устроиться в какой-нибудь архив, но такая работа Таню не прельщала. Да и привыкла она как-то у себя в кадрах. Поговаривали, что ее начальница Лидия Андреевна готовит Таню себе на смену.
Однажды Лидия Андреевна была вызвана к директору, откуда вернулась озабоченной и матерящейся, что с ней случалось очень и очень редко.
– Танька, разуй глаза!
Таня послушно вытаращилась. Она почему-то решила, что, вытаращив глаза, можно будет наконец ощутить бродящую в себе мистическую силу.
– Да не в прямом смысле. А в смысле, посмотри вокруг. Вот взять хотя бы Алика Перельмана.
– И чего? – не поняла Таня. Перельман когда-то был большим боссом и дружил с бывшим Иркиным мужем Котельниковым. Вернее, они дружили семьями. Перельманы и Котельниковы.
– Пока Перельман был женат на своей Маринке, он до самого Кремля дорос, а потом – упс! Развелся. Новую жену себе нашел. И где он теперь, Перельман этот?
– Где?
– В Америке сидит. Из-за океана слюной брызжет, статьи пишет и рассказывает в своем блоге, как у нас тут все хреново.
– Думаешь, эта новая ему изменяет?
– Почему?
– Ну, энергию свою мистическую к Перельману не прикладывает. Или у Маринки, его бывшей, энергия посильней была?
– Нет. Я думаю, дело не в том, что у одной сила больше, а у другой меньше. Все дело в векторе. В векторе силы. – Ирка подняла палец кверху. – Маринка Перельмана вверх толкала, созидать, а новая жена его в бок тычет – проедать. Вот он и проедает сейчас то, что с Маринкой созидал.
– Да. – Таня задумалась. – Звучит очень убедительно.
– Да что там Перельман. Вот взять нашего самого главного… ну… – Ирка помахала рукой в воздухе.
– Того, чье имя произносить нельзя?
– Его! Он с женой под ручку до самого что ни на есть апофеоза добрался. Живи себе и радуйся. Так нет же, бес в ребро. Жена побоку. И что мы видим?
– Рейтинги падают?!
– Точно! И мой Котельников. Он кто? Правильно – полковник. Пока жене, то есть мне, нагло изменять не стал, до полковника дорос.
И все! – Ирка показала кукиш воображаемому Котельникову. – Так полковником и помрет. «И тогда я ответил ему, капитан, никогда ты не станешь майором!» – пропела она, разливая красное вино.
– Это ты права, конечно, но мне почему-то кажется, что Котельников твой тебя любит. – Таня отхлебнула из своего бокала и зажмурилась. Вино было отличное.
– Ага! Конечно любит. А чего ему меня не любить? Я ему ничего плохого никогда не делала. Только хорошее. Вот Ингу Игоревну, например, родила. Хотя это, наверное, не такое уж и хорошее дело, если на ее поведение посмотреть. Опять же в полковники его вывела. Только одно непонятно, как при всей такой замечательной любви ко мне он постороннюю толстомясую бабу в бане тискал? – Ирка тоже глотнула вина и непечатно выругалась.
– Да кто их знает, мужиков? По мне, так все они инопланетяне. У них в башке все как-то странно устроено. Уж не как у нас, это точно. Мой вот тоже вроде человеком ходит, а потом – раз! И животное. Скотина такая, знаешь ли! Кстати, неизвестно еще, кого он в своем животном безобразии тискает. Хорошо, если бабу!
Ирка прыснула:
– Скажешь тоже, Танька! Чего ты на мужика наговариваешь? Он алкаш – и все. Этим все сказано. А Котельников – бабник. Порода у них разная.
– А мне нынче доктор алкоголический сказал, что я себя совершенно не люблю, – решила пожаловаться Таня. – Я сначала спорить с ним начала, а потом поняла, что правильно мужик говорит! На работе я каждой бочке затычка, всем услужить пытаюсь, дома – вообще говорить нечего, чистая Золушка!
– Ну доктору-то видней. – Ирка не стала спорить с подругой. – И как ты теперь собираешься себя возлюбить? Всех подальше пошлешь?
– Примерно! Я вот думаю, может, развестись мне с Беловым? Устала я как на вулкане жить.
– Дура! – Ирка аж ногой топнула. – Развестись – дело нехитрое! А вот потом без мужика жить придется, а это, я тебе скажу, полный абзац. С ними плохо, а вот без них совсем хреново!
– И что? Так хреново, что ты готова Котельникова назад позвать?
– Вот еще! Дуля ему! Хреново мне, но не до такой степени, чтобы скотство разное терпеть.
– А мне, думаешь, не надоело скотство терпеть?
– Ну ты сравнила!
– У каждого свое скотство. Вон у меня на работе – какую бабу ни возьми, обязательно незадача какая-нибудь у нее в семье имеется. И незадача эта, скажу я тебе, от нашего с тобой скотства недалеко ушла. Так, различные вариации и комбинации. Вот тебе и мистическая энергия!
– Тут я согласна. Свою мистическую энергию разным свинопасам раздавать нельзя. Это бессмысленное расточительство. Но я тебе, Танька, на своем опыте говорю, что в нашем с тобой возрасте найти себе путного мужика, да еще и болтающегося в свободном полете, – задача просто невыполнимая!
– Ай. – Таня махнула рукой. – Мало ли невыполнимых задач мы с тобой уже решили. Вон доктор этот алкоголический, прямо скажем, со мной заигрывал беззастенчиво.
– Это он с тобой заигрывал, пока ты при своей скотинке состоишь и доктору этому от тебя никакой угрозы. А как только ты одинокой гармонью заделаешься, доктор этот слиняет от тебя, только пятки засверкают.
– Посмотрим.
– Посмотрим.
От Ирки Таня ехала в отличном настроении и была преисполнена решимости поставить в своей жизни с Беловым жирную точку. Когда она вошла в квартиру, там было тихо. Белов по-прежнему спал, сладко похрапывая. Таня открыла термос, бульона там уже не было. Значит, Белов пошел на поправку и кое-что уже соображает. Допрос она решила отложить до утра и отправилась спать в Гришкину комнату.
«Надо бы завтра в старую квартиру наведаться, посмотреть, что там к чему», – думала она засыпая.
Утром она проснулась от крика Белова:
– Танька! Ты где? Выходи, коварная, я есть хочу!
«Шас! – подумала Таня. – Упала и отжалась, бегу и хвост ломаю»
Она перевернулась на другой бок, но поняла, что заснуть уже не сможет. Тем более что Белов ее рано или поздно найдет. Вон как дверями по всей квартире хлопает. А она совершенно не хотела, чтобы он ее здесь нашел. Сонную и не готовую к бою. Она встала, надела халат, заколола волосы шпильками и вышла в коридор:
– Чего орешь? Тут я. У меня, между прочим, выходной день. Имею право поспать подольше.
– Конечно имеешь. – Белов подхватил Таню на руки и потащил на кухню. Там он поставил ее у плиты. – Вот накорми мужика, а потом дрыхни сколько влезет.
Таня вздохнула, вспомнила доктора и полезла в холодильник за яйцами. На завтрак по выходным дням Белов любил омлет и салат из помидоров с луком.
«Надо же, все алкаши после капельниц еще как минимум день в себя приходят и есть не просят, – думала Таня, взбивая омлет. – А этот конь здоровенный, все ему как с гуся вода. Все время жрать хочет».
– Где машина? – спросила она, вываливая омлет на сковородку.
– Какая машина? – Белов сделал вид, что не понял.
– Обыкновенная. Марки «мерседес» белого цвета.
– Так у Михалыча. – Белов подхватил у Тани с разделочной доски кусок помидорины и запихнул себе в рот. – А хлеба нет? Опять худеем?
Таня вынула из хлебницы пакет краюшек и сунула его в руки мужу.
– Ты можешь потерпеть? Знаешь же, что я ненавижу, когда куски хватают. А чего машина у Михалыча делает? – Таня не собиралась прекращать допрос по интересующей теме. Тем более узнав, что машина находится у их старого знакомого автомеханика. Михалыч ремонтировал любые автомобили, а особенно у него хорошо получались кузовные работы. Однако с тех пор, как Таня и Белов стали покупать новые автомобили, от услуг Михалыча пришлось отказаться. Техническое обслуживание из-за гарантии новые автомобили обязаны были проходить на станции у дилера, а кузовные, если не приведи господь, случалась какая-нибудь авария, опять же с оплатой по КАСКО производились у того же дилера.
– Что надо, то и делает! Много будешь знать, скоро состаришься. – Белов захихикал и стал целовать Таню в шею, щекоча щетиной. Щетина у Белова была необычайно мягкая и очень приятная. Он хорошо знал, что Тане нравится, когда он ее этой своей щетиной щекочет.
– Саша! Не надо. – Таня отклонилась и строго посмотрела Белову в глаза. – Ты что, пьяный за руль садился?
Белов глаза отвел, и Таня все поняла:
– Куда въехал?
Белов молчал, насупившись.
– Саша, я серьезно. Отвечай сейчас же, во что ты вляпался?
– Да ни во что я не вляпался. По крайней мере, пока.
Тане сделалось нехорошо.
– Что значит – пока?
– То и значит. Отстань, пожалуйста. У тебя омлет сейчас сгорит. Тебе, кстати, не пора за ребенком ехать?
«Вот зараза какая! Правильно доктор говорил». Таня выключила омлет.
– Нет, не пора! Я сейчас себе кофе сварю. Выпью чашечку, покурю. Потом соберусь и поеду по своим делам. Вечером на обратном пути заеду за Гришей. А ты, если хочешь есть, можешь дожарить себе омлет и сделать свой любимый салат. Вот помидоры здесь, лук в овощном ящике, масло в шкафчике. Там же бальзамический уксус. Его достаточно одной чайной ложки. Соль и перец по вкусу.
Таня подошла к кофемашине, проверила наличие в ней кофе, подставила чашку и нажала на кнопку. Две порции эспрессо – это то, что ей сейчас просто необходимо.
– Танька, ты чего, обиделась, что ли?
На растерянного Белова было жалко смотреть, но она подавила в себе эту жалость.
– Что ли! – Таня взяла чашку с кофе, сигареты и направилась мимо Белова на террасу. На ту самую, где не разрешала никому курить. Она уютно расположилась за столиком с видом на залив и с удовольствием затянулась. Вдалеке по заливу плыли корабли, и Таня с горечью подумала, что при разводе такую хорошую квартиру наверняка придется отдать Белову.
Ирка Федотова поймала своего Котельникова на измене совершенно случайно. Ну а иначе-то, наверное, и не бывает. Жена всегда все узнает последней. Правда, существует мнение, что некоторые жены сразу подозревают неладное, но не хотят в это неладное верить и зажмуривают глаза, зарывая голову в песок. С Иркой ничего такого не было. Она с тех времен, когда Котельников еще только за ней ухаживал, привыкла к его постоянным дежурствам, усилениям, заданиям, задержаниям и захватам. После того как они поженились, все Иркины мечты об иностранном принце, естественно, испарились. Да и зачем, собственно, об иностранном принце мечтать, когда вот он, рядом, и никакой не иностранный, а свой отечественный. Да еще какой! Всем на зависть. Опять же при серьезном деле состоит.
Однако бросать учебу на факультете иностранной болтологии, ввиду отсутствия теперь перспектив на встречу с иностранным принцем, Ирка не стала. Без высшего образования в интеллигентной семье ее родителей жизнь вообще не представлялась возможной. Правда, мама переживала, что диплом ее по иностранной болтологии никакого практического значения для семейного бизнеса не имеет и лучше бы он был связан с бухгалтерским учетом. Отец же с мамой не соглашался и брал Ирку на закупки товаров в качестве переводчицы. Так она постепенно изучила эту часть родительской деятельности и иногда даже заменяла отца. Кроме того, она и бухгалтерский учет прекрасно освоила. Чего там сложного-то в учете этом? Так что мало-помалу Ирка расцвела пышным цветом в родительском бизнесе. Отец с матерью теперь были у нее на подхвате и занимались новыми торговыми точками. Отец считал, а Ирка с ним безоговорочно соглашалась, что останавливаться на достигнутом ни в коем случае нельзя. Поэтому семья Федотовых с завидным постоянством открывала новые магазины в спальных районах, которые росли вокруг города как грибы после дождя. Магазины назывались «Линия» и были оформлены в едином стиле.
В свою очередь, и Игорь Котельников, как борец с организованной преступностью, принес немало пользы семейному бизнесу, присутствуя незримо во всех магазинах сети. Конкуренты на торговую сеть Федотовых не наезжали, криминальные элементы боялись даже посмотреть в ту сторону, налоговая инспекция предупреждала о проверках заранее, а пожарные и СЭС вовсе ставили свои разрешительные подписи без выезда на объект. Конечно, такая тепличная ситуация сложилась не сразу и потребовала от Котельникова некоторых телодвижений и определенного напряжения, но со временем всем стало ясно – Федотовых трогать нельзя, себе дороже!
Без отрыва от производства Ирка родила Котельникову дочку Ингу, в которой тот души не чаял. Любовь эта была взаимной, и Инга обожала своего папочку, не зная от него отказа ни в чем. Котельников ребенка откровенно баловал, а Ирка, занятая бизнесом, смотрела на это сквозь пальцы. Она обожала их обоих – и дочку, и мужа. Ирка считала, что ей необыкновенно повезло и жизнь удалась. Со временем она выстроила бизнес так, чтобы бывать дома как можно больше. Она с упоением занималась домашним хозяйством и обихаживала своего принца со всех сторон. Котельников стал гладким и невозможно красивым. Ну просто сытый кот породы мэйн-кун, как определяла его Таня Виноградова. Счастье Иркино казалось безграничным, у нее была чудесная семья, любимая работа, огромный автомобиль «шевроле-тахо», красивая квартира в центре города и замечательный загородный дом на большом участке земли в престижном Курортном районе.
Незадача случилась ясным зимним днем. Ирка к приходу Инги из школы готовила борщ по фирменному рецепту Тани Виноградовой, когда ей позвонила дачная соседка:
– Ир, привет! Вы там Асланбека нашего смотрите не избалуйте.
Асланбеком звали соседского сторожа, который постоянно жил на даче у соседей и за небольшую денежку приглядывал за домом Котельниковых.
– Чего-то не поняла, мы ж согласовали его зарплату с вами, – удивилась Ирка.
– А уборка снега? Вы там ему все время пятьсот рублей даете. Этак он наш снег и вовсе чистить перестанет.
– Ну это ж редко. Мы же только когда приезжаем. Пару раз-то всего за зиму и были. Сама посуди, весь снег, что за несколько месяцев навалил, за один раз убрать – это ж дорого стоит. – Ирка скорее даже самой себе попыталась объяснить логику такого ценообразования на снегоуборку. Ведь соседи ездили на дачу каждые выходные, а Ирка в своих выходных редко совпадала с отсутствием дежурств и усилений у супруга, поэтому зимой на даче они бывали практически только в новогодние школьные каникулы. Новый год Котельниковы всегда отмечали на даче, для чего наряжали елку у крыльца и украшали разноцветными гирляндами дом. Потом Ирка оставалась на даче вместе с Ингой, а Игорь ездил на работу прямо оттуда.
– Ха! Пару раз всего, говоришь, были? Да Асланбек уже к вам повадился чуть ли не каждую неделю, а то и по два раза! Ходит счастливый, аж рожа светится. Если так часто ездите, то хоть меньше ему платите.
– Странно. Но я мужу передам. – Ирка попрощалась с соседкой и нажала отбой.
Тут же набрала номер Котельникова.
– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – приятным голосом ответила девушка из трубки, потом повторила фразу по-английски, предложив Ирке попробовать позвонить позже.
«Наверное, совещается», – автоматически подумала Ирка и набрала Виноградову.
Виноградова не совещалась и трубку взяла сразу.
– Виноградова, мне нужна твоя помощь.
– Ну?
– Ты ба-а-альшой специалист в управлении персоналом.
– Может быть.
– Если персонал получает за свою работу значительно больше денег, чем положено, что это значит?
– Кем положено?
– Ну, допустим, рынком труда.
– Значит, персонал перерабатывает, сверхурочные и все такое, или знает чего-то особенное, чего другие знать не должны.
– Вот и я так думаю. Ты не смогла бы со мной сейчас до моей дачи смотаться, а то мне одной стремно?
– Зачем это?
– Проверить надо. Перерабатывает персонал со сверхурочными или знает кое-что интересное.
– Ну я вообще-то на работе сижу и для дачи одета весьма неподходящим образом.
– Брось, наша дача практически в городе уже. Там цивильно все. Опять же от офиса твоего недалеко. Полчаса, и мы на месте. Заодно и мозги проветришь.
– Уговорила. Жду тебя, подъедешь, позвони.
Ирка быстро выключила борщ, сняла передник и кинулась в прихожую. Там она глянула в зеркало, чертыхнулась и помчалась в ванную. Что бы там ни оказалось на даче, а женщина всегда должна быть при оружии. То есть при макияже. Ирка намазала лицо тональным кремом, подвела и накрасила глаза, наклонила голову вниз, потрясла волосами и сбрызнула все это безобразие лаком. Волос с виду сразу стало в два раза больше. Потом Ирка побежала в кабинет и достала из сейфа ружье. Котельников давно купил ей это ружье и оформил охотничий билет. Как он сказал, на всякий случай. Даже в тир ее водил, где Ирка показала недюжинные способности к стрельбе. Вот он, похоже, этот всякий случай и наступил.
Ирку терзали разные смутные подозрения, верить в которые не хотелось. В глубине души она надеялась, что обнаружит на даче каких-нибудь обосновавшихся там бомжей или следы их пребывания. А может, и не бомжей, а друзей Котельникова, занимающихся прелюбодеянием. За это, конечно, она супругу голову снимет, но пусть бы только за это. С такими нелегкими мыслями Ирка загрузилась в машину и через пятнадцать минут была уже у проходной завода, где работала Виноградова. Пока Таня выгребалась из своего офиса, Ирка накрасила губы и еще раз позвонила Котельникову. Абонент по-прежнему находился вне зоны. На этот раз мысли о том, что он совещается, у Ирки в голове почему-то не появилось.
Наконец Виноградова взгромоздилась в машину и плюхнулась на сиденье рядом с Иркой.
– Тебе лестницу надо к этому сараю присобачить, чтоб я в узкой юбке да на каблуках всегда залезть могла, – посоветовала она Ирке, оглядываясь по сторонам. – Хорошо выглядишь, а ружье зачем?
– На всякий случай. Ты же знаешь, ружье нужно на всякий случай!
– Не придуривайся. Мы кого-то захватывать едем? Или убивать?
– На месте разберемся. Может, померещилось.
– Хорошо бы, – заметила Виноградова, и Ирка поняла, что подруга обо всем догадалась. Да уж, с подругой ей повезло. Можно даже и не говорить ничего. Вон сидит, набычилась, аж челюсть вперед выставила. Тоже к бою готовится.
До дачи домчались быстро. В будний день шоссе практически было пустым. В поселке дороги были хорошо почищены. Пожалуй, даже получше, чем в центре города. Въезд на участок Котельниковых был тоже тщательно расчищен. Ирка подъехала к воротам и нажала на кнопку пульта дистанционного управления. Ворота бесшумно поползли в сторону, и взгляду предстала также расчищенная от снега парковочная площадка, на которой стояла машина Котельникова. Ирка застонала, потом заглушила мотор, взяла ружье и вылезла из машины, сделав знак Виноградовой сидеть тихо. Татьяна не послушалась, а поперлась следом. Ирка остановилась и завращала глазами, приложив палец к губам, а Виноградова изобразила возле рта застежку молнию.
Дом производил впечатление абсолютно нежилого, а вот над баней струился дымок. Когда до бани оставалось пройти еще метра три, дверь ее внезапно распахнулась и оттуда с хохотом вывалилась совершенно голая упитанная и пышногрудая девица, она с визгом упала в снег и тут только заметила Ирку. Ирка стояла столбом и глядела на девицу во все глаза. Девица опять завизжала, правда, уже с несколько истерическими нотками. Следом за девицей из бани выскочил голый Котельников и замер с открытым ртом, увидев Ирку. Ирка подняла ружье и тщательно прицелилась. Девица заорала благим матом и рванула в баню. За ней припустил Котельников, дверь захлопнулась, в этот момент раздался выстрел. С места, где только что стоял Котельников, от стены бани отлетела щепка. Виноградова за Иркиной спиной тихонько пискнула и села в снег.
– Совсем сдурела! – заорал из бани Котельников.
– Ага, – ответила Ирка и расхохоталась. Теперь она знала, что такое смех сквозь слезы. Слезы душили Ирку и предательски ползли по щекам, а она хохотала. Так хохоча как безумная, она подошла к дверям бани, опустила роллету и защелкнула ее на замок.
– Ирка, помоги мне встать, видишь, я увалилась, – запричитала Виноградова, пытаясь вылезти из сугроба. – Говорила тебе, что не одета для дачи, так нет, кто ж меня слушать будет? Дай руку, а то я себе все в короткой юбке отморожу.
– Щас! Вот только схожу в генераторную за бензином. Подожгу тут все, тогда и тебя из снега вытащу! – Ирке очень хотелось, чтобы Котельников ее слышал, поэтому орала она на весь лес.
Виноградова наконец вылезла из сугроба и подошла к Ирке.
– И правильно! «Гори, гори, моя звезда», – пропела Виноградова с чувством, а потом добавила: – А еще лучше колеса прострелить. Простенько и со вкусом.
Необычайно спокойный голос подруги звучал где-то очень далеко, однако то, что она не успокаивала, не жалела и не останавливала Ирку, а, наоборот, советовала предпринять еще что-то такое очень для Колесникова обидное, подействовало отрезвляюще. Ирка мотнула головой:
– Действительно, мне эту канистру с бензином ни в жизнь не поднять! А может, их просто там оставить, пусть сами подохнут? От голода и холода? – Ирка заметила, что может рассуждать уже практически спокойно, и порадовалась за себя.
Виноградова оценивающе оглядела баню:
– Хорошая идея. Окна под потолком, узкие, да еще и решетками забранные. Дверь наружу открывается, ее ты отсекла роллетой. Так что голубчики-то замурованы. – Похоже, Виноградова тоже хотела, чтобы Котельников их слышал, потому что говорила она громче обычного, но не орала, как Ирка.
А Котельников, выходит, и правда все слышал, так как из окошка над их головами раздалось:
– У меня телефон есть, забыли?
– Действительно, – согласилась Ирка, обращаясь к Виноградовой. – Про телефон-то мы и забыли! Он ведь службу спасения из города вызовет с вертолетами.
– А немножко понервничать никому не повредит. Пока там эти вертолеты прилетят, дрова-то, глядишь, и закончатся. Похолодает в баньке, и потом, опять же – упс! – а начальника жена с бабой поймала. Представляешь, как у них там организованные преступники веселиться будут?
Ирка представила и заулыбалась:
– Эх, жалко, что одежда у них там есть. Так бы покрасивше было, если б спасатели их голышом спасали. Холодненьких таких в синюю пупырышку!
– Женщины, откройте нас, пожалуйста! – раздался из бани женский голос.
– Заткнись! – хором рявкнули Ирка и Котельников.
– «Не виноватая я, он сам пришел!» – со смехом добавила Виноградова. – «А город пил коктейли пряные, пил и ждал новостей», – запела она и пошла к машине.
– Значит, так, – удивительно спокойно сказала Ирка. Она приняла решение и даже ощутила какую-то небывалую легкость. – Жить будешь здесь, на даче. Мне теперь этот дом и задаром не нужен. Бр-р-р! Щас сблюю! Инге сам все расскажешь. И чтоб никаких там «мама меня выгнала». Ты сам ушел. А вот почему, попробуй дочери объяснить, иначе я со временем ей сама все расскажу в подробностях. И постарайся мне больше на глаза не показываться. Я завтра на работу уеду к десяти, вернусь часов в семь. Времени предостаточно, чтобы все, что тебе нужно, из квартиры забрать. На развод я подам, а ты уж там по своим каналам этот процесс ускорь максимально.
Ирка наклонилась, открыла замок и подняла роллету. По дороге к своему автомобилю она не удержалась и выстрелила в переднее колесо машины Котельникова. Со стороны бани послышались ругательства.
Когда они выезжали со двора, навстречу им кинулся соседский сторож Асланбек.
– Стреляли? – спросил он, заглядывая в закрывающиеся ворота.
– Ага, – сказала Ирка. – Убила мужа и бабу его.
Асланбек заулыбался:
– Если надо еще снег чистить, зовите.
– Обязательно. – Ирка подняла стекло и поехала из поселка.
Асланбек, улыбаясь, махал ей вслед.
– Ты как? – спросила Виноградова, протягивая Ирке сигареты. – Хочешь, я за руль сяду?
– Все нормально. Ты с непривычки на моем сарае можешь нас угробить. – Ирка закурила и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. – А я ничего, очень даже хорошенькая.
– Ты красавица настоящая! Не хуже любой топ-модели. Я имею в виду прежних, которые красивые были. Синди Кроуфорд, Линда Евангелиста, Клава Шиффер. Сейчас-то не пойми кто по подиуму шоркается. Бледные спирохеты какие-то!
– Точно. И куда мне теперь со всей моей красотищей деваться? Выходит, пусть зря пропадает?
– Ни в коем случае. Это она у тебя, считай, последние пятнадцать лет зря пропадала, а теперь ты найдешь себе настоящего принца и сделаешь из него царя.
– Так я же думала, что Котельников принц и есть.
– Не каждый встреченный тобой на жизненном пути свинопас является тайным принцем. Иногда свинопас – это просто свинопас.
– А баба-то эта чуть не обоссалась от страху! – Ирка вспомнила перекошенное лицо толстомясой девицы и заржала.
– Да я и сама чуть не описалась, когда ты палить начала, – со смехом согласилась Виноградова. – Да уж, приключение у нас с тобой сегодня было хоть куда. Может, мне Белова моего тоже ружьем пугануть, чтобы пить бросил?
– А ты что, думаешь, Котельников теперь с бабами трахаться с перепугу перестанет?
– Да, ты права. Это не метод. Это утешительный приз.
– Действительно, мне понравилось! А ведь поначалу даже удавиться хотела.
– Надо будет подумать, как это к моему управлению персоналом приспособить.
– Ой, Танька, у тебя уже все к управлению персоналом приспосабливается!
Действительно, с определенного момента жизни Тани Виноградовой все у нее приспосабливалось к основной цели ее трудовой деятельности, а именно управлению персоналом. К тому моменту, когда Таня родила Григория и вышла на работу из декрета, Кулек она уже закончила. Однако библиотекари были никому на фиг не нужны. Существовала призрачная надежда устроиться в какой-нибудь архив, но такая работа Таню не прельщала. Да и привыкла она как-то у себя в кадрах. Поговаривали, что ее начальница Лидия Андреевна готовит Таню себе на смену.
Однажды Лидия Андреевна была вызвана к директору, откуда вернулась озабоченной и матерящейся, что с ней случалось очень и очень редко.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента