– Безусловно, капитан.
– Ладно. А берег речки откуда возьмется?
– Так ведь мы и летать умеем, забыла?
– Все равно нас не оставят в покое. У нас, знаешь, какая противовоздушная оборона! Муху в небе расстреляет. Они нас везде найдут. И что, так и будем всю жизнь прятаться?
– Малыш, ты недооцениваешь интеллект пятого тысячелетия. Не забивай себе голову такими глупостями. Когда нас найдут, как ты говоришь, мы будем уже миленьким, аккуратным домиком и добропорядочным семейством. Ни один разведчик с вычислительным центром на хвосте не раскроет нашу конспирацию.
– Ну да, зато на нас насядут полчища бюрократов из земельного надзора, или как там это называется. Это будет похуже лобовой атаки. Вменят нам незаконное строительство на казенной земле.
– Отобьемся. Ы недавно подбросил мне интересный факт из жизни вашего мира. Феномен носит название «Взятка». Ты что-нибудь знаешь об этом?
Маруся с деланным пренебрежением закатила глаза. Это должно было означать, что с феноменом в их мире знаком даже младенец. Странно, почему же меня эта информация так долго обходила стороной?
– Ты представляешь, сколько денег понадобится? Вагон и тележка! Твоему хронику снова придется грабить банк.
– Все немного проще. Для этого существуют копиры.
Маруся посмотрела на меня сумасшедшими глазами.
– Не вздумай. Фальшивомонетчиков у нас обычно отправляют на галеры. В смысле, на лесоповал.
– Малыш, это будут самые настоящие деньги. Молекулярное воспроизведение. Идентичность абсолютная.
Несколько секунд она раздумывала.
– Ладно. Только пусть это будут доллары. Не хочу, чтобы ты устроил обвал рубля.
– Согласен. Мм... я на все твои вопросы ответил? Или тебя еще что-то беспокоит?
– Естественно. Хочу знать, что ты намерен сотворить с моим миром при помощи моих детей.
– Нашихдетей. Они наполовину принадлежат будущему. Мое время имеет на них столько же прав, сколько и твое. Можешь не волноваться – ничего ужасного я не намерен сотворить. Просто кое-что в сфере здешних метапарадигм нуждается в корректировках. Этим и займемся. Я и наши дети. И дети наших детей. И так далее. Нравится идея?
– Супер, – немного мрачно сказала Маруся. – Только я не поняла – в сфере... чего? – Она забавно сморщила нос.
– В области представлений о структуре реальности и месте человека в оной реальности. Интеллектуальных схем и культурных практик. В общем нужно проверить координаты вашего коллективного сознания. Взломать господствующие концептуальные модели здешнего бытия. Понимаешь?
– Разумеется. Твоя заумь так легко поддается переводу на человеческий язык! Ты забыл еще про когнитивный диссонанс упомянуть. Для полноты боекомплекта.
– Дорогая, это просто. Ты всего-навсего поможешь мне войти в контакт с вашими русскими священниками. Полагаю, они близки к истине...
– Прошу прощения, – ворвался в наш альков деревянный голос Ы, – мне очень жаль, что приходится прерывать вашу философскую беседу. Но мне кажется, нас опять атакуют.
– Что значит – тебе кажется?
– Траектория воздушного объекта, имеющего груз большой взрывной силы, позволяет предположить, что этот груз предназначен для нас. Жду указаний, капитан.
Маруся вцепилась в мою руку.
– Ну я же говорила!
– Нам чем-нибудь это грозит? – поинтересовался я у модуля.
– Капитан, ситуация грозит не нам, а этой замечательной полянке вокруг нас и деревьям. Как участник экологического движения зеленых я категорически протестую против нашего невмешательства...
– Ясно. Ну что, – спросил я Марусю, – не дадим в обиду полянку?
– Что ты хочешь делать? – Глаза у нее стали круглыми, как мячики. Наверное, от восторга в предвкушении сражения. Я вынужден был разочаровать ее:
– Мы просто исчезнем. Поменяем прописку. Ы, выведи карту Русской равнины... Так какую речку нам выбрать?
Маруся ткнула пальцем в синюю нитку реки на экране. Пятьдесят четвертая параллель.
– Здесь.
– Я понял вас, госпожа капитан. Взлетаем через семьдесят пять секунд. Отсчет пошел. Семьдесят четыре, семьдесят три, семьдесят два...
– Ы!
– Да, капитан. Семьдесят, шестьдесят девять...
– Ты что, насмотрелся здешних фильмов о космических первопроходцах? Взлетай молча, ладно? И, полагаю, не нужно напоминать об отражателях?
– Ни в коем случае. Вероятность того, что я сочту это оскорблением моего интеллекта, равняется... Впрочем, вас, конечно, это нисколечко не волнует?
Я посмотрел на госпожу капитаншу, и мы покатились со смеху. Экраны тут же возмущенно заморгали, угрожая лишить нас возможности наслаждаться видами планеты с высоты. Тогда мы дружно попросили прощения у нашего почтенного хрондулета. Однако немного погодя, где-то в мезосфере, выяснилось, что причиной моргания было вовсе не возмущение, а... как бы это сказать... взволнованное умиление модуля. Трансформация корпуса и сжатие внутренних пространств потревожили нашу киску, и она принялась таскать по коридору новорожденное потомство. Ы шепотом сообщил, что котят четверо и они нуждаются в опеке более разумного создания, чем их свихнувшаяся матушка, которая роняет их по всему коридору.
Конечно, он имел в виду себя.
Не знаю, что еще добавить к этому.
Я живу здесь уже почти год. Это только начало. Три дня назад я закончил этот текст. Он сообщает обо мне, моих намерениях и целях. Тактические показатели его минимальны, а на большее он и не рассчитан. Ы говорит, что здешние медленно думающие люди не поймут, почему я – это ты.
Но им знакомы технологии скрытого воздействия. Они знают, что это не требует понимания.
Возможно, я не вполне прав и в чем-то ошибаюсь. Возможно, я чересчур самонадеян. Если так, да простит меня Создатель.
Я только хочу, чтобы тот, кто будет читать этот текст, ощутил прикосновение моего обезображенного будущего. Может быть, тогда станет меньше тех, кто уродует свое настоящее.
2003 г.
– Ладно. А берег речки откуда возьмется?
– Так ведь мы и летать умеем, забыла?
– Все равно нас не оставят в покое. У нас, знаешь, какая противовоздушная оборона! Муху в небе расстреляет. Они нас везде найдут. И что, так и будем всю жизнь прятаться?
– Малыш, ты недооцениваешь интеллект пятого тысячелетия. Не забивай себе голову такими глупостями. Когда нас найдут, как ты говоришь, мы будем уже миленьким, аккуратным домиком и добропорядочным семейством. Ни один разведчик с вычислительным центром на хвосте не раскроет нашу конспирацию.
– Ну да, зато на нас насядут полчища бюрократов из земельного надзора, или как там это называется. Это будет похуже лобовой атаки. Вменят нам незаконное строительство на казенной земле.
– Отобьемся. Ы недавно подбросил мне интересный факт из жизни вашего мира. Феномен носит название «Взятка». Ты что-нибудь знаешь об этом?
Маруся с деланным пренебрежением закатила глаза. Это должно было означать, что с феноменом в их мире знаком даже младенец. Странно, почему же меня эта информация так долго обходила стороной?
– Ты представляешь, сколько денег понадобится? Вагон и тележка! Твоему хронику снова придется грабить банк.
– Все немного проще. Для этого существуют копиры.
Маруся посмотрела на меня сумасшедшими глазами.
– Не вздумай. Фальшивомонетчиков у нас обычно отправляют на галеры. В смысле, на лесоповал.
– Малыш, это будут самые настоящие деньги. Молекулярное воспроизведение. Идентичность абсолютная.
Несколько секунд она раздумывала.
– Ладно. Только пусть это будут доллары. Не хочу, чтобы ты устроил обвал рубля.
– Согласен. Мм... я на все твои вопросы ответил? Или тебя еще что-то беспокоит?
– Естественно. Хочу знать, что ты намерен сотворить с моим миром при помощи моих детей.
– Нашихдетей. Они наполовину принадлежат будущему. Мое время имеет на них столько же прав, сколько и твое. Можешь не волноваться – ничего ужасного я не намерен сотворить. Просто кое-что в сфере здешних метапарадигм нуждается в корректировках. Этим и займемся. Я и наши дети. И дети наших детей. И так далее. Нравится идея?
– Супер, – немного мрачно сказала Маруся. – Только я не поняла – в сфере... чего? – Она забавно сморщила нос.
– В области представлений о структуре реальности и месте человека в оной реальности. Интеллектуальных схем и культурных практик. В общем нужно проверить координаты вашего коллективного сознания. Взломать господствующие концептуальные модели здешнего бытия. Понимаешь?
– Разумеется. Твоя заумь так легко поддается переводу на человеческий язык! Ты забыл еще про когнитивный диссонанс упомянуть. Для полноты боекомплекта.
– Дорогая, это просто. Ты всего-навсего поможешь мне войти в контакт с вашими русскими священниками. Полагаю, они близки к истине...
– Прошу прощения, – ворвался в наш альков деревянный голос Ы, – мне очень жаль, что приходится прерывать вашу философскую беседу. Но мне кажется, нас опять атакуют.
– Что значит – тебе кажется?
– Траектория воздушного объекта, имеющего груз большой взрывной силы, позволяет предположить, что этот груз предназначен для нас. Жду указаний, капитан.
Маруся вцепилась в мою руку.
– Ну я же говорила!
– Нам чем-нибудь это грозит? – поинтересовался я у модуля.
– Капитан, ситуация грозит не нам, а этой замечательной полянке вокруг нас и деревьям. Как участник экологического движения зеленых я категорически протестую против нашего невмешательства...
– Ясно. Ну что, – спросил я Марусю, – не дадим в обиду полянку?
– Что ты хочешь делать? – Глаза у нее стали круглыми, как мячики. Наверное, от восторга в предвкушении сражения. Я вынужден был разочаровать ее:
– Мы просто исчезнем. Поменяем прописку. Ы, выведи карту Русской равнины... Так какую речку нам выбрать?
Маруся ткнула пальцем в синюю нитку реки на экране. Пятьдесят четвертая параллель.
– Здесь.
– Я понял вас, госпожа капитан. Взлетаем через семьдесят пять секунд. Отсчет пошел. Семьдесят четыре, семьдесят три, семьдесят два...
– Ы!
– Да, капитан. Семьдесят, шестьдесят девять...
– Ты что, насмотрелся здешних фильмов о космических первопроходцах? Взлетай молча, ладно? И, полагаю, не нужно напоминать об отражателях?
– Ни в коем случае. Вероятность того, что я сочту это оскорблением моего интеллекта, равняется... Впрочем, вас, конечно, это нисколечко не волнует?
Я посмотрел на госпожу капитаншу, и мы покатились со смеху. Экраны тут же возмущенно заморгали, угрожая лишить нас возможности наслаждаться видами планеты с высоты. Тогда мы дружно попросили прощения у нашего почтенного хрондулета. Однако немного погодя, где-то в мезосфере, выяснилось, что причиной моргания было вовсе не возмущение, а... как бы это сказать... взволнованное умиление модуля. Трансформация корпуса и сжатие внутренних пространств потревожили нашу киску, и она принялась таскать по коридору новорожденное потомство. Ы шепотом сообщил, что котят четверо и они нуждаются в опеке более разумного создания, чем их свихнувшаяся матушка, которая роняет их по всему коридору.
Конечно, он имел в виду себя.
Не знаю, что еще добавить к этому.
Я живу здесь уже почти год. Это только начало. Три дня назад я закончил этот текст. Он сообщает обо мне, моих намерениях и целях. Тактические показатели его минимальны, а на большее он и не рассчитан. Ы говорит, что здешние медленно думающие люди не поймут, почему я – это ты.
Но им знакомы технологии скрытого воздействия. Они знают, что это не требует понимания.
Возможно, я не вполне прав и в чем-то ошибаюсь. Возможно, я чересчур самонадеян. Если так, да простит меня Создатель.
Я только хочу, чтобы тот, кто будет читать этот текст, ощутил прикосновение моего обезображенного будущего. Может быть, тогда станет меньше тех, кто уродует свое настоящее.
2003 г.