Страница:
Чтобы взять пример из исторических времен, мы видим, каким образом в Италии и Испании кровь завоевателей, готов, пришедших с берегов Балтийского моря, совершенно исчезла, тогда как в Швеции, Северной Германии и Англии климат позволил белокурому типу сохраниться. Влияние климата истребило арийскую расу в Индии, Персии, Греции, Италии, Испании, Франции и Южной Германии, причем арийский язык остался очевидным доказательством чрезвычайно древнего арийского завоевания. Пенка, без сомнения, ослабил свои доказательства, настаивая без необходимости на том, что Скандинавия была колыбелью всей арийской расы. Трудно поверить, чтобы в лесистых долинах Швеции и Норвегии могло оказаться достаточно пространства для столь многочисленной расы; притом что эти долины совсем не годились для кочевого народа, каким должны были быть первобытные арийцы. Более того, уединенные долины благоприятствуют быстрому развитию отдельных диалектов, тогда как единство языка происходит на громадном пространстве равнин, обитаемых кочевыми племенами. В гористых странах, каковы Швейцария и Кавказ, обитатели двух смежных долин говорят различными диалектами, тогда как одним и тем же языком говорят в необъятных степях Центральной Азии. Пенка сделал бы лучше, если бы принял предположение Куно и поместил бы колыбель арийцев на большой равнине Северной Европы, откуда легко могло совершиться переселение в Скандинавию. Таким образом он избежал бы того возражения, что первобытным арийцам трудно было обладать перевозочными средствами в таком размере, чтобы переправить на другой берег Балтики такие массы людей, каких требует эта гипотеза. Швеция столь же мало годна для того, чтобы быть колыбелью арийцев, как и болота Рокитно, за которые высказался Пёше. Однако далее мы увидим, что скандинавы не единственный высокий и белокурый народ, могущий представлять собой старое арийское племя, и что многие из географических, лингвистических и антропологических трудностей, соединяемых с теорией Пенка, исчезнут тотчас же, если мы предположим, что скорее кельтическая раса Центральной Европы, чем тевтонская раса Скандинавии, происходит по прямой линии от первобытных арийцев. Пенка объясняет также происхождение различия арийских языков, остроумно развивая теорию Шпигеля, что каждая покоренная раса, усваивая язык своих победителей, налагает на этот язык некоторые характерные черты того языка, который она теряет. Труд д-ра Шрадера в высокой степени ценный со всех точек зрения и долго останется классическим творением по этому предмету.
Д-р Шрадер делает обзор аргументам предшествовавших писателей и собирает в ясной форме археологические и филологические материалы, которые должны служить основанием для решения этого вопроса. Главный недостаток д-ра Шрадера заключается в том, что, будучи прежде всего филологом, он оставляет в стороне антропологические соображения, которые не менее важны, чем аргументы археологические и лингвистические. На следующих страницах мы так свободно будем пользоваться материалами, собранными д-ром Шрадером, что здесь будет достаточно вкратце изложить окончательные заключения, к которым он пришел, и которые, можем мы прибавить, являются, в сущности, и заключениями автора этой книги.
Обсуждая вопрос о происхождении арийцев, д-р Шрадер полагает, что существуют два пункта, которые можно считать установленными. В самую древнюю эпоху, до которой восходит свидетельство истории, предания или лингвистическая археология, мы находим европейских арийцев в Северной Европе, а азиатских арийцев на Яксарте. Что касается до европейских арийцев, то он думает, что никто не мог привести ни малейшего доказательства в пользу какого бы то ни было переселения их с востока к западу. В эпоху самую древнюю, о которой только мы имеем достоверные сведения, они, по-видимому, распространились скорее к югу и юго-востоку, так что, казалось бы, что область, занимаемая ими до лингвистического разделения, должна была находиться к северу от Альп. Он думает, что положение ее может быть приблизительно указано. Бук не растет к востоку от линии, проведенной от Кенигсберга до Крымского полуострова, а область его произрастания к северу в старину должна была быть еще более ограниченной. Итак, колыбель атинской, эллинской и тевтонской рас, обозначавших это дерево одинаковым именем, должна находиться к западу от прежней границы бука. Но так как славяно-литовское имя бука заимствовано у тевтонского (по-старославянски «букы», по-русски «бук», по-литовски «bukas»), то мы должны поместить колыбель литовцев и славян к востоку от этой линии. Но так как существуют основания для признания географического единения европейских арийцев до лингвистического разделения, то следует их расу поместить в эту эпоху по обе стороны границы бука: славян-литовцев в Европейской России, а кельтов, латин, эллинов и тевтонов далее к западу.
Что касается индоиранцев, то, по мнению д-ра Шрадера, нет никакого сомнения, что раса, говорящая по-санскритски, вошла в Индию с северо-запада. В ведический период они жили на берегах Инда и не имели непосредственного знакомства с Гангом. Но индусы и иранцы должны были первоначально образовать единый народ где-нибудь на севере от Гималаев. Обе ветви сохранили предания о Яксарте, большой реке этой области, и именно на ее берегах мы и должны поместить их самое древнее местопребывание.
Итак, в наших изысканиях о начале первобытных арийцев мы имеем два установленных пункта: самое древнее местопребывание европейских арийцев было в Северной Европе, а местопребывание арийцев азиатских – на Яксарте.
Единственным вопросом остается: пришли ли европейские арийцы из Азии или азиатские арийцы из Европы?
Для решения этого вопроса д-р Шрадер ставит на рассмотрение шесть пунктов.
1. Прежнее предположение, что так как индоиранский язык является более архаическим языком, чем языки европейские, то колыбель арийцев должна необходимо находиться на Востоке, должно быть оставлено, потому что наше знакомство с зендом и санскритом восходит к периоду древнейшему, чем наше знакомство с языками европейскими. Д-р Шрадер думает, кроме того, что большая грубость европейских языков указывает на более примитивное состояние, чем литературная обработка, представляемая зендом и санскритом.
2. Результаты, полученные лингвистической палеонтологией, по его мнению, не имеют решающего значения. Мы можем только заключить, что колыбель первобытных арийцев находилась на севере, потому что слова, обозначающие снег и лед, общи всем арийским языкам, и потому что эти языки вначале различали только два времени года, и самое большее три; к этому можно прибавить, что первичным типом арийской расы был, по всей вероятности, тип одной из энергичных рас Севера.
3. Мы имеем право заключить, что первобытная арийская раса в эпоху своего географического единства распространена была по очень обширной области.
Полукочевой пастушеский народ, а таковым были, без сомнения, первобытные арийцы, имеет нужду в обширном пространстве для разведения скота, необходимого для его прокормления. Татарская семья в Центральной Азии требует трехсот голов скота и занимает около двух тысяч акров. Поэтому племя, состоящее из 10 000 лиц, заняло бы от 4000 до 6000 квадратных миль. Вся Франция, целиком взятая, могла бы содержать около 50 000 человек, ведущих кочевую жизнь, а весь пастушеский пояс Северной Европы не мог бы содержать одного миллиона. Ранее, чем арийцы перешли от охотничьей эпохи к эпохе пастушеской, народонаселение должно было быть еще более рассеянным.
Один и тот же язык, с различиями в диалектах, может быть в употреблении в обширной стране, занимаемой кочевыми пастухами; примером этого может служить турко-татарская раса, которая во время своего наибольшего распространения занимала область немного меньшую по пространству той, которую гипотетически приписывают первобытным арийцам, между Яксартом и Атлантическим океаном, то есть длиной в 4800 километров.
В шестнадцатом веке тюркские расы населяли все пространство между устьем Лены и Адриатическим морем, и все эти племена взаимно понимали друг друга, так как говорили диалектами одного и того же языка. В настоящее время туркоман из Анатолии может понимать якута с берегов Ледовитого океана.
4. Никакой точной линии разделения не может быть проведено между европейской и азиатской ветвями арийской семьи. Некоторые расы и никоторые наречия Европы имеют более тесное сходство с азиатскими, чем другие. Специально можно отметить сродство индоиранцев с греками, очевидно проявляющееся в названиях оружия и в словах, относящихся к земледелию и религии.
5. Степень цивилизации, достигнутая арийцами до их разделения, какую нам показывают заключения лингвистической палеонтологии, весьма близко согласуется с указаниями древних озерных построек Швейцарии, восходящих к каменному веку. А это указывало бы на существование арийцев в Европе в эпоху, лишь немного позднейшую лингвистического разделения.
6. Движения арийских рас, по самым старинным сведениям и историческим преданиям, направлялись к югу и до известной степени к востоку. Если бы мы могли в этом поверить древнему преданию, то часть Азии получила из Европы свое арийское население, именно фригийцев и армян. Это предание показывает близкое сродство армянского языка с европейскими. С другой стороны, не существует неоспоримого доказательства о каком бы то ни было переселении арийцев с востока на запад.
Таковы, по исследованиям д-ра Шрадера, материалы, от которых зависит решение задачи. Вопрос о том, была ли Азия или Европа наидревнейшей резиденцией арийцев, не допускает, по его мнению, положительного ответа. Но он отрекается от раньше высказанного мнения, что арийцы возникли в Азии, и не может, по его словам, скрыть в настоящее время своего мнения, что европейская гипотеза (то есть мнение, что возникновение арийской расы надо искать скорее на западе, чем на востоке) кажется гораздо ближе согласующейся с фактами.
Одновременное появление в свет сочинений Пенка и Шрадера, из которых один рассматривал вопрос главным образом с антропологической точки зрения, а другой – с точки зрения филологии, привлекло снова внимание к спорному вопросу об арийцах.
Первым результатом этого было оставление старой гипотезы многими учеными, которые, как и сам д-р Шрадер, поддерживали ее в предшествующее годы. Первый, кто заявил о своем обращении к новым взглядам, был профессор Сейс, человек [30], отличающийся тем достойным уважения качеством, что он никогда не колебался заявить, что считает разумным по представлении новых доказательств изменить мнения, раньше им поддерживаемые. Европейская гипотеза получила также публичное одобрение профессора Райса, который искусно изложил новую доктрину в Princeton Review. На континенте ее приняли: Томашек, объявивший себя за Восточную Европу; фон Логер, предпочитающий Германию; Вильче, который вообще следует мнениям Пенка, и Фридрих Мюллер, согласный с мнением Куно, избравшего Центральную Европу. Уйфальви, Гоммель, Фессль, профессор Макс Мюллер и два американских писателя, гг. Голь и Моррис, принимают еще под разнообразными формами азиатскую гипотезу.
Профессор Макс Мюллер, единственный из живущих партизанов прежней школы, дал недавно окончательное объяснение по этому предмету. Он писал в 1889 году [31]: «Если приходится отвечать на вопрос относительно места, где жили наши предки арийцы до их разделения… я повторю как сорок лет назад: “где-нибудь в Азии” и ничего больше». Во всяком случае, «где-нибудь в Азии» гораздо неопределеннее, а следовательно, и вероятнее, чем в Бактриане, которую он избрал сперва более специально. Но хотя он и говорит, что сохранил прежнее мнение, он, кажется, ничего не прибавил к прежнему доказательству, которое было, в сущности, лишь теорией Гримма о неудержимом влечении и предположением Потта, что переселения всегда следовали ходу солнца с востока на запад.
Глава вторая
Неолитический век
Д-р Шрадер делает обзор аргументам предшествовавших писателей и собирает в ясной форме археологические и филологические материалы, которые должны служить основанием для решения этого вопроса. Главный недостаток д-ра Шрадера заключается в том, что, будучи прежде всего филологом, он оставляет в стороне антропологические соображения, которые не менее важны, чем аргументы археологические и лингвистические. На следующих страницах мы так свободно будем пользоваться материалами, собранными д-ром Шрадером, что здесь будет достаточно вкратце изложить окончательные заключения, к которым он пришел, и которые, можем мы прибавить, являются, в сущности, и заключениями автора этой книги.
Обсуждая вопрос о происхождении арийцев, д-р Шрадер полагает, что существуют два пункта, которые можно считать установленными. В самую древнюю эпоху, до которой восходит свидетельство истории, предания или лингвистическая археология, мы находим европейских арийцев в Северной Европе, а азиатских арийцев на Яксарте. Что касается до европейских арийцев, то он думает, что никто не мог привести ни малейшего доказательства в пользу какого бы то ни было переселения их с востока к западу. В эпоху самую древнюю, о которой только мы имеем достоверные сведения, они, по-видимому, распространились скорее к югу и юго-востоку, так что, казалось бы, что область, занимаемая ими до лингвистического разделения, должна была находиться к северу от Альп. Он думает, что положение ее может быть приблизительно указано. Бук не растет к востоку от линии, проведенной от Кенигсберга до Крымского полуострова, а область его произрастания к северу в старину должна была быть еще более ограниченной. Итак, колыбель атинской, эллинской и тевтонской рас, обозначавших это дерево одинаковым именем, должна находиться к западу от прежней границы бука. Но так как славяно-литовское имя бука заимствовано у тевтонского (по-старославянски «букы», по-русски «бук», по-литовски «bukas»), то мы должны поместить колыбель литовцев и славян к востоку от этой линии. Но так как существуют основания для признания географического единения европейских арийцев до лингвистического разделения, то следует их расу поместить в эту эпоху по обе стороны границы бука: славян-литовцев в Европейской России, а кельтов, латин, эллинов и тевтонов далее к западу.
Что касается индоиранцев, то, по мнению д-ра Шрадера, нет никакого сомнения, что раса, говорящая по-санскритски, вошла в Индию с северо-запада. В ведический период они жили на берегах Инда и не имели непосредственного знакомства с Гангом. Но индусы и иранцы должны были первоначально образовать единый народ где-нибудь на севере от Гималаев. Обе ветви сохранили предания о Яксарте, большой реке этой области, и именно на ее берегах мы и должны поместить их самое древнее местопребывание.
Итак, в наших изысканиях о начале первобытных арийцев мы имеем два установленных пункта: самое древнее местопребывание европейских арийцев было в Северной Европе, а местопребывание арийцев азиатских – на Яксарте.
Единственным вопросом остается: пришли ли европейские арийцы из Азии или азиатские арийцы из Европы?
Для решения этого вопроса д-р Шрадер ставит на рассмотрение шесть пунктов.
1. Прежнее предположение, что так как индоиранский язык является более архаическим языком, чем языки европейские, то колыбель арийцев должна необходимо находиться на Востоке, должно быть оставлено, потому что наше знакомство с зендом и санскритом восходит к периоду древнейшему, чем наше знакомство с языками европейскими. Д-р Шрадер думает, кроме того, что большая грубость европейских языков указывает на более примитивное состояние, чем литературная обработка, представляемая зендом и санскритом.
2. Результаты, полученные лингвистической палеонтологией, по его мнению, не имеют решающего значения. Мы можем только заключить, что колыбель первобытных арийцев находилась на севере, потому что слова, обозначающие снег и лед, общи всем арийским языкам, и потому что эти языки вначале различали только два времени года, и самое большее три; к этому можно прибавить, что первичным типом арийской расы был, по всей вероятности, тип одной из энергичных рас Севера.
3. Мы имеем право заключить, что первобытная арийская раса в эпоху своего географического единства распространена была по очень обширной области.
Полукочевой пастушеский народ, а таковым были, без сомнения, первобытные арийцы, имеет нужду в обширном пространстве для разведения скота, необходимого для его прокормления. Татарская семья в Центральной Азии требует трехсот голов скота и занимает около двух тысяч акров. Поэтому племя, состоящее из 10 000 лиц, заняло бы от 4000 до 6000 квадратных миль. Вся Франция, целиком взятая, могла бы содержать около 50 000 человек, ведущих кочевую жизнь, а весь пастушеский пояс Северной Европы не мог бы содержать одного миллиона. Ранее, чем арийцы перешли от охотничьей эпохи к эпохе пастушеской, народонаселение должно было быть еще более рассеянным.
Один и тот же язык, с различиями в диалектах, может быть в употреблении в обширной стране, занимаемой кочевыми пастухами; примером этого может служить турко-татарская раса, которая во время своего наибольшего распространения занимала область немного меньшую по пространству той, которую гипотетически приписывают первобытным арийцам, между Яксартом и Атлантическим океаном, то есть длиной в 4800 километров.
В шестнадцатом веке тюркские расы населяли все пространство между устьем Лены и Адриатическим морем, и все эти племена взаимно понимали друг друга, так как говорили диалектами одного и того же языка. В настоящее время туркоман из Анатолии может понимать якута с берегов Ледовитого океана.
4. Никакой точной линии разделения не может быть проведено между европейской и азиатской ветвями арийской семьи. Некоторые расы и никоторые наречия Европы имеют более тесное сходство с азиатскими, чем другие. Специально можно отметить сродство индоиранцев с греками, очевидно проявляющееся в названиях оружия и в словах, относящихся к земледелию и религии.
5. Степень цивилизации, достигнутая арийцами до их разделения, какую нам показывают заключения лингвистической палеонтологии, весьма близко согласуется с указаниями древних озерных построек Швейцарии, восходящих к каменному веку. А это указывало бы на существование арийцев в Европе в эпоху, лишь немного позднейшую лингвистического разделения.
6. Движения арийских рас, по самым старинным сведениям и историческим преданиям, направлялись к югу и до известной степени к востоку. Если бы мы могли в этом поверить древнему преданию, то часть Азии получила из Европы свое арийское население, именно фригийцев и армян. Это предание показывает близкое сродство армянского языка с европейскими. С другой стороны, не существует неоспоримого доказательства о каком бы то ни было переселении арийцев с востока на запад.
Таковы, по исследованиям д-ра Шрадера, материалы, от которых зависит решение задачи. Вопрос о том, была ли Азия или Европа наидревнейшей резиденцией арийцев, не допускает, по его мнению, положительного ответа. Но он отрекается от раньше высказанного мнения, что арийцы возникли в Азии, и не может, по его словам, скрыть в настоящее время своего мнения, что европейская гипотеза (то есть мнение, что возникновение арийской расы надо искать скорее на западе, чем на востоке) кажется гораздо ближе согласующейся с фактами.
Одновременное появление в свет сочинений Пенка и Шрадера, из которых один рассматривал вопрос главным образом с антропологической точки зрения, а другой – с точки зрения филологии, привлекло снова внимание к спорному вопросу об арийцах.
Первым результатом этого было оставление старой гипотезы многими учеными, которые, как и сам д-р Шрадер, поддерживали ее в предшествующее годы. Первый, кто заявил о своем обращении к новым взглядам, был профессор Сейс, человек [30], отличающийся тем достойным уважения качеством, что он никогда не колебался заявить, что считает разумным по представлении новых доказательств изменить мнения, раньше им поддерживаемые. Европейская гипотеза получила также публичное одобрение профессора Райса, который искусно изложил новую доктрину в Princeton Review. На континенте ее приняли: Томашек, объявивший себя за Восточную Европу; фон Логер, предпочитающий Германию; Вильче, который вообще следует мнениям Пенка, и Фридрих Мюллер, согласный с мнением Куно, избравшего Центральную Европу. Уйфальви, Гоммель, Фессль, профессор Макс Мюллер и два американских писателя, гг. Голь и Моррис, принимают еще под разнообразными формами азиатскую гипотезу.
Профессор Макс Мюллер, единственный из живущих партизанов прежней школы, дал недавно окончательное объяснение по этому предмету. Он писал в 1889 году [31]: «Если приходится отвечать на вопрос относительно места, где жили наши предки арийцы до их разделения… я повторю как сорок лет назад: “где-нибудь в Азии” и ничего больше». Во всяком случае, «где-нибудь в Азии» гораздо неопределеннее, а следовательно, и вероятнее, чем в Бактриане, которую он избрал сперва более специально. Но хотя он и говорит, что сохранил прежнее мнение, он, кажется, ничего не прибавил к прежнему доказательству, которое было, в сущности, лишь теорией Гримма о неудержимом влечении и предположением Потта, что переселения всегда следовали ходу солнца с востока на запад.
Глава вторая
Доисторические расы Европы
Неолитический век
Удивительные открытия относительно древности человека в Европе, следовавшие с такой быстротой одно за другим в 1860 году и в следующие за ним годы, были, как мы видели, главной причиной перемены мнения в Европе о происхождении арийцев. Заключения филологов, принимавшиеся до сих пор без возражений, должны были подвергнуться исследованию при свете открытий геологии, археологии и антропологии.
Теодору Бенфею, который сам был филологом, принадлежит заслуга признания изменения, внесенного в условия проблемы. Уже в 1868 году Бенфей осмелился заявить, что «с тех пор, как изыскания геологов установили, что с незапамятных времен Европа была необитаема человеком, все аргументы, выдвигаемые в пользу азиатского происхождения арийцев, опровергнуты» [32]. Эти изыскания о первобытных обитателях Европы так существенно изменили вопрос, что будет полезно посвятить главу резюмированию достигнутых результатов.
Отныне невозможно ограничивать существование человека на земле периодом в шесть тысяч лет. Доказано, что человек был современником мамонта и покрытого шерстью носорога и следовал за отступлением ледяного покрова, одевавшего Северную Европу в течение последнего ледникового периода.
На основании астрономических данных д-р Кролль вычислил, что в Северном полушарии последняя ледниковая эпоха началась лет 240 тысяч тому назад, и, чередуясь с периодами более мягкой и даже тропической температуры, продолжалась около 160 000 лет, закончившись совсем лет 80 тысяч назад. Профессор Джейки [33] принимает эти исчисления. Он думает, что палеолитический человек должен был занимать части Западной Европы немного спустя после исчезновения громадного покрова льда, и есть основания предполагать, что он жил между ледниковыми периодами [34], как мамонт и северный олень, останки которых найдены под наносным слоем, образованным последним расширением ледников.
Эта отдаленная эпоха нас не касается.
Осколки кремня, составляющие самые древние доказательства существования человека в Европе, не доставляют никакого разъяснения относительно языка и даже расы. Мы не можем даже утверждать, что люди, которые их фабриковали, обладали членораздельной речью. Нельзя знать, были ли люди четверичного периода – современники мамонта, – предками существующих рас или нет. Но если мы спустимся к следующему периоду, или к периоду неолитическому, когда геологические и климатические условия были, в сущности, такие же, как и теперь, то мы найдем, что по крайней мере три, если не четыре, европейских типа занимали почти те же места, которые они занимают и теперь.
Археологи установили хронологическую последовательность веков каменного, бронзового и железного.
Эти различные века не были необходимо одновременными в различных странах. Греция дошла уже до железного века, когда Италия была еще в бронзовом, а остальная Европа в каменном. Бронза была в употреблении в средиземных странах гораздо раньше, чем достигла берегов Балтики, а гуанчи были еще в каменном веке, когда Канарские острова в XV столетии были снова открыты испанцами.
Железный и бронзовый века могут быть исключены из наших исследований. Нам нужно заняться лишь периодом орудий из полированного камня, так как доказано, что этнология Европы в настоящее время подобна той, какой была раньше, чем бронза сменила железо. Оружие из бронзы не было принесено, как сначала предполагали, расой завоевателей. Его употребление распространилось постепенно посредством мирных успехов торговли, а главное, через посредство финикийских торговцев.
Постройки на сваях в Центральной Европе, начавшие появляться в течение каменного периода, продолжали быть в употреблении в течение всего бронзового века до века железного и доказывают, что в этих странах не было перемещений населения посредством завоевания или прибытия новых поселенцев, но что та же самая раса, обитавшая все в том же месте, постепенно покидала каменное оружие для оружия бронзового, а бронзовые сабли для сабель железных.
Повсюду приходят к тому же заключению, исходя из того факта, что самые древние типы орудий из меди или бронзы сделаны по образцу первоначальных орудий из камня или из кости.
Каменный век был разделен на два периода: палеолитический, или век отбивного камня, и неолитический, в котором орудия были обтерты или отполированы. В палеолитический период человек был современником пещерного медведя, мамонта, носорога и других исчезнувших хищных и толстокожих. Климат был суров; распределение земли и воды не было таким, как ныне; посуда, даже самая грубая, была неизвестна; люди были кочевыми охотниками, живя в пещерах под защитой скал; тогда как в течение неолитического периода распределение суши и воды вообще было такое же, как в настоящее время; пещеры служили скорее могилами, чем жилищами; животные были домашними; делалась посуда, и европейская фауна мало отличалась от фауны начала исторического периода.
Некоторые из антропологов утверждали, что в течение палеолитического периода Европа была населена предками существующих рас. Мы не станем заниматься их аргументами, так как филологи, конечно, допустят, что в пределах неолитического века могло найтись достаточно времени для развития и разделения различных арийских языков.
Если возможно показать, что расы, обитавшие в Европе в начале неолитического периода, были предками тех, которые обитают в настоящее время в тех же странах, то можно оставить нерешенным вопрос о том, возникли ли они в Европе или пришли из Азии или Африки.
Возможно, что палеолитический период начался, как полагает г. де Мортилье, в четверичный период геологов, лет тысяч 240 тому назад; но неолитический период сравнительно недавний. Г. де Мортилье относит начало этого периода не больше как за 10 000-20 000 лет.
Исчисления, на которых основаны эти определения, могут быть рассматриваемы лишь как дающие приблизительные результаты, и их надо брать за то, чего они стоят.
Некоторые лучшие из этих хронологических указаний были найдены в Швейцарии. Но даже самые древние из озерных жилищ Швейцарии указывают на состояние цивилизации, значительно ушедшей вперед сравнительно с той цивилизацией, которую лингвистическая палеонтология приписывает первобытным арийцам. Следовательно, они нам дают лишь минимальный, а не максимальный предел времени для эпохи поселения арийцев.
В Pont de la Thie le, между озерами Биеннским и Невшательским, существует свайная постройка, в настоящее время находящаяся в 900 метрах внутрь от современного берега озера. На основании исчислений профессора Жиллиерона относительно скорости, с которой осадки наполняют озеро, это сооружение имеет древность минимум 6750 лет, то есть около 4900 лет до P. X. [35] Итак, в эту эпоху неолитические народы оставили кочевую жизнь, какую вели арийцы до их разделения, и приобрели умение, необходимое для постройки своих жилищ на сваях, вколоченных в дно озера; но сколько времени прошло с начала этого периода, этого мы с достоверностью сказать не можем.
В соседней местности, в Шамблоне, на Невшательском озере, находится более позднее озерное жилище, построенное в конце неолитического века. Вычисление относительно скорости, с которой осадки заполняют озеро, показывает, что устройство жилища начато более чем за 1500 лет до Р. X. [36]
Г. Морло считает, что возраст наиболее древних из озерных неолитических жилищ в Швейцарии может быть от 6000 до 7000 лет. Д-р Келлер находит эту цифру слишком высокой и предпочитает цифру в 3000 или 4000 лет как более близкую [37]. Но эти постройки принадлежат к сравнительно позднейшей части неолитического периода. Некоторые из свайных построек в Южной Германии принадлежат к более древнему периоду, когда не было домашних животных и когда были неизвестны самые основания земледелия. На основании возрастания конуса наносов, расположенного в дельте Тиньеры, маленького ручья, впадающего в Женевское озеро близ Шильона, г. Морло вычислил, посредством ряда вероятных дедукций, что около 6400 лет тому назад Швейцарию должны были населять люди, употреблявшие орудия из полированного камня, тогда как слой, в котором нашли бронзовые орудия, восходит, вероятно, приблизительно за 3000 лет. Итак, в Швейцарии эпоха бронзы должна, наверное, восходить за 1000, а может быть и за 2000 лет до Р. X.
Это исчисление сходится с тем, которое доставили свайные постройки в долине По, начатые в неолитическом веке, но, как показал Гельбиг [38], разрушенные в бронзовом веке нашествиями этрусков; эти нашествия должны были происходить раньше (на сколько времени, мы не знаем) середины XI века до P. X.
Поэтому бронзовый период должен был начаться гораздо раньше этого времени.
Сожженный город Гиссарлика и могилы в Микенах, исследованные д-ром Шлиманом, принадлежат также к бронзовому веку. Их обыкновенно относят к XII или ХIII веку до P. X.
Местности, более отдаленные от влияний семитической цивилизации, отстали более; предшествующие исчисления могут быть поэтому соглашены с исчислениями г. Арселена, который на основании роста отложений Соны заключил, что до 1150 года до P. X. каменные орудия исключительно употреблялись в Центральной Галлии и что около 400-х годов до P. X. бронза не была еще заменена железом.
Пещера, называемая Victoria Cave, около Сеттля в Йоркшире, была обитаема неолитическими людьми, сделавшими значительные шаги вперед в цивилизации; они, по-видимому, одомашнили быка и, может быть, даже лошадь.
На основании накопления остатков, происходящих от медленного выветривания известковых утесов, профессор Бойд-Даукинс (Boyd-Dawkins) вычислил, что неолитическое обитание в этой пещере прекратилось за 4000 или 5000 лет до нашего времени, то есть больше, чем за 3000 лет до P. X. [39]
Каменные орудия, найденные в кучах раковин или кухонных остатках Дании, имеют более архаический характер, чем орудия озерных построек Швейцарии; действительно, некоторые авторитеты рассматривают их как мезолитические, то есть образующие переход между палео– и неолитическими периодами.
Люди не достигли еще земледельческого или даже пастушеского периода; они были исключительно рыболовами и охотниками, и в качестве домашнего животного имели лишь собаку; тогда как обитатели самых древних озерных сооружений в Швейцарии, хотя и обильно пользуясь продуктами своей охоты, одомашнили быка, может быть даже барана и козу. Кухонные останки принадлежат к очень отдаленной части неолитического периода, так как обнаруживаемая ими цивилизация грубее цивилизации первобытных арийцев.
Образование этих куч раковин должно было занимать очень долгий период. Они весьма многочисленны, и некоторые из них имеют более 270 м длины и от 30 до 60 м ширины, толщина их обыкновенно от трех до пяти футов, а иногда до десяти футов (3 м). Они состоят из раковин устриц и ракушек, из костей сухопутных животных и рыб; в них встречаются обломки грубой посуды, многочисленные орудия из кремня или кости и другие отбросы человеческих жилищ [40].
Кремневые орудия в них столь обильны, что в течение полутора часов два посетителя собрали в одной куче раковин 300 образцов. Так как население жило исключительно рыбной ловлей и охотой, то оно должно быть до крайности рассеяно, вероятно, так же, как эскимосы или жители Огненной Земли, находящиеся на этой же ступени цивилизации. Если плотность населения была такова, как на старинных территориях компании Гудзонова залива, то неолитическое население Дании не превышало 1500 душ; если оно имело плотность населения Патагонии, то оно было бы ниже 1000 душ, а если оно было столь же редко, как в Австралии перед водворением европейцев, то оно не достигало и половины этой цифры [41].
Ясно, что такие громадные кучи останков и такое большое количество орудий могли накопиться лишь в длинные периоды времени, в течение многих веков по крайней мере, а, вероятно, даже в течение многих тысячелетий.
Но момент, когда заканчивается период, к которому относятся эти ископаемые кухонные останки, должен быть сам очень отдален, как показывает изменение линии берегов и перемена климатических условий, происшедшая с тех пор.
Теодору Бенфею, который сам был филологом, принадлежит заслуга признания изменения, внесенного в условия проблемы. Уже в 1868 году Бенфей осмелился заявить, что «с тех пор, как изыскания геологов установили, что с незапамятных времен Европа была необитаема человеком, все аргументы, выдвигаемые в пользу азиатского происхождения арийцев, опровергнуты» [32]. Эти изыскания о первобытных обитателях Европы так существенно изменили вопрос, что будет полезно посвятить главу резюмированию достигнутых результатов.
Отныне невозможно ограничивать существование человека на земле периодом в шесть тысяч лет. Доказано, что человек был современником мамонта и покрытого шерстью носорога и следовал за отступлением ледяного покрова, одевавшего Северную Европу в течение последнего ледникового периода.
На основании астрономических данных д-р Кролль вычислил, что в Северном полушарии последняя ледниковая эпоха началась лет 240 тысяч тому назад, и, чередуясь с периодами более мягкой и даже тропической температуры, продолжалась около 160 000 лет, закончившись совсем лет 80 тысяч назад. Профессор Джейки [33] принимает эти исчисления. Он думает, что палеолитический человек должен был занимать части Западной Европы немного спустя после исчезновения громадного покрова льда, и есть основания предполагать, что он жил между ледниковыми периодами [34], как мамонт и северный олень, останки которых найдены под наносным слоем, образованным последним расширением ледников.
Эта отдаленная эпоха нас не касается.
Осколки кремня, составляющие самые древние доказательства существования человека в Европе, не доставляют никакого разъяснения относительно языка и даже расы. Мы не можем даже утверждать, что люди, которые их фабриковали, обладали членораздельной речью. Нельзя знать, были ли люди четверичного периода – современники мамонта, – предками существующих рас или нет. Но если мы спустимся к следующему периоду, или к периоду неолитическому, когда геологические и климатические условия были, в сущности, такие же, как и теперь, то мы найдем, что по крайней мере три, если не четыре, европейских типа занимали почти те же места, которые они занимают и теперь.
Археологи установили хронологическую последовательность веков каменного, бронзового и железного.
Эти различные века не были необходимо одновременными в различных странах. Греция дошла уже до железного века, когда Италия была еще в бронзовом, а остальная Европа в каменном. Бронза была в употреблении в средиземных странах гораздо раньше, чем достигла берегов Балтики, а гуанчи были еще в каменном веке, когда Канарские острова в XV столетии были снова открыты испанцами.
Железный и бронзовый века могут быть исключены из наших исследований. Нам нужно заняться лишь периодом орудий из полированного камня, так как доказано, что этнология Европы в настоящее время подобна той, какой была раньше, чем бронза сменила железо. Оружие из бронзы не было принесено, как сначала предполагали, расой завоевателей. Его употребление распространилось постепенно посредством мирных успехов торговли, а главное, через посредство финикийских торговцев.
Постройки на сваях в Центральной Европе, начавшие появляться в течение каменного периода, продолжали быть в употреблении в течение всего бронзового века до века железного и доказывают, что в этих странах не было перемещений населения посредством завоевания или прибытия новых поселенцев, но что та же самая раса, обитавшая все в том же месте, постепенно покидала каменное оружие для оружия бронзового, а бронзовые сабли для сабель железных.
Повсюду приходят к тому же заключению, исходя из того факта, что самые древние типы орудий из меди или бронзы сделаны по образцу первоначальных орудий из камня или из кости.
Каменный век был разделен на два периода: палеолитический, или век отбивного камня, и неолитический, в котором орудия были обтерты или отполированы. В палеолитический период человек был современником пещерного медведя, мамонта, носорога и других исчезнувших хищных и толстокожих. Климат был суров; распределение земли и воды не было таким, как ныне; посуда, даже самая грубая, была неизвестна; люди были кочевыми охотниками, живя в пещерах под защитой скал; тогда как в течение неолитического периода распределение суши и воды вообще было такое же, как в настоящее время; пещеры служили скорее могилами, чем жилищами; животные были домашними; делалась посуда, и европейская фауна мало отличалась от фауны начала исторического периода.
Некоторые из антропологов утверждали, что в течение палеолитического периода Европа была населена предками существующих рас. Мы не станем заниматься их аргументами, так как филологи, конечно, допустят, что в пределах неолитического века могло найтись достаточно времени для развития и разделения различных арийских языков.
Если возможно показать, что расы, обитавшие в Европе в начале неолитического периода, были предками тех, которые обитают в настоящее время в тех же странах, то можно оставить нерешенным вопрос о том, возникли ли они в Европе или пришли из Азии или Африки.
Возможно, что палеолитический период начался, как полагает г. де Мортилье, в четверичный период геологов, лет тысяч 240 тому назад; но неолитический период сравнительно недавний. Г. де Мортилье относит начало этого периода не больше как за 10 000-20 000 лет.
Исчисления, на которых основаны эти определения, могут быть рассматриваемы лишь как дающие приблизительные результаты, и их надо брать за то, чего они стоят.
Некоторые лучшие из этих хронологических указаний были найдены в Швейцарии. Но даже самые древние из озерных жилищ Швейцарии указывают на состояние цивилизации, значительно ушедшей вперед сравнительно с той цивилизацией, которую лингвистическая палеонтология приписывает первобытным арийцам. Следовательно, они нам дают лишь минимальный, а не максимальный предел времени для эпохи поселения арийцев.
В Pont de la Thie le, между озерами Биеннским и Невшательским, существует свайная постройка, в настоящее время находящаяся в 900 метрах внутрь от современного берега озера. На основании исчислений профессора Жиллиерона относительно скорости, с которой осадки наполняют озеро, это сооружение имеет древность минимум 6750 лет, то есть около 4900 лет до P. X. [35] Итак, в эту эпоху неолитические народы оставили кочевую жизнь, какую вели арийцы до их разделения, и приобрели умение, необходимое для постройки своих жилищ на сваях, вколоченных в дно озера; но сколько времени прошло с начала этого периода, этого мы с достоверностью сказать не можем.
В соседней местности, в Шамблоне, на Невшательском озере, находится более позднее озерное жилище, построенное в конце неолитического века. Вычисление относительно скорости, с которой осадки заполняют озеро, показывает, что устройство жилища начато более чем за 1500 лет до Р. X. [36]
Г. Морло считает, что возраст наиболее древних из озерных неолитических жилищ в Швейцарии может быть от 6000 до 7000 лет. Д-р Келлер находит эту цифру слишком высокой и предпочитает цифру в 3000 или 4000 лет как более близкую [37]. Но эти постройки принадлежат к сравнительно позднейшей части неолитического периода. Некоторые из свайных построек в Южной Германии принадлежат к более древнему периоду, когда не было домашних животных и когда были неизвестны самые основания земледелия. На основании возрастания конуса наносов, расположенного в дельте Тиньеры, маленького ручья, впадающего в Женевское озеро близ Шильона, г. Морло вычислил, посредством ряда вероятных дедукций, что около 6400 лет тому назад Швейцарию должны были населять люди, употреблявшие орудия из полированного камня, тогда как слой, в котором нашли бронзовые орудия, восходит, вероятно, приблизительно за 3000 лет. Итак, в Швейцарии эпоха бронзы должна, наверное, восходить за 1000, а может быть и за 2000 лет до Р. X.
Это исчисление сходится с тем, которое доставили свайные постройки в долине По, начатые в неолитическом веке, но, как показал Гельбиг [38], разрушенные в бронзовом веке нашествиями этрусков; эти нашествия должны были происходить раньше (на сколько времени, мы не знаем) середины XI века до P. X.
Поэтому бронзовый период должен был начаться гораздо раньше этого времени.
Сожженный город Гиссарлика и могилы в Микенах, исследованные д-ром Шлиманом, принадлежат также к бронзовому веку. Их обыкновенно относят к XII или ХIII веку до P. X.
Местности, более отдаленные от влияний семитической цивилизации, отстали более; предшествующие исчисления могут быть поэтому соглашены с исчислениями г. Арселена, который на основании роста отложений Соны заключил, что до 1150 года до P. X. каменные орудия исключительно употреблялись в Центральной Галлии и что около 400-х годов до P. X. бронза не была еще заменена железом.
Пещера, называемая Victoria Cave, около Сеттля в Йоркшире, была обитаема неолитическими людьми, сделавшими значительные шаги вперед в цивилизации; они, по-видимому, одомашнили быка и, может быть, даже лошадь.
На основании накопления остатков, происходящих от медленного выветривания известковых утесов, профессор Бойд-Даукинс (Boyd-Dawkins) вычислил, что неолитическое обитание в этой пещере прекратилось за 4000 или 5000 лет до нашего времени, то есть больше, чем за 3000 лет до P. X. [39]
Каменные орудия, найденные в кучах раковин или кухонных остатках Дании, имеют более архаический характер, чем орудия озерных построек Швейцарии; действительно, некоторые авторитеты рассматривают их как мезолитические, то есть образующие переход между палео– и неолитическими периодами.
Люди не достигли еще земледельческого или даже пастушеского периода; они были исключительно рыболовами и охотниками, и в качестве домашнего животного имели лишь собаку; тогда как обитатели самых древних озерных сооружений в Швейцарии, хотя и обильно пользуясь продуктами своей охоты, одомашнили быка, может быть даже барана и козу. Кухонные останки принадлежат к очень отдаленной части неолитического периода, так как обнаруживаемая ими цивилизация грубее цивилизации первобытных арийцев.
Образование этих куч раковин должно было занимать очень долгий период. Они весьма многочисленны, и некоторые из них имеют более 270 м длины и от 30 до 60 м ширины, толщина их обыкновенно от трех до пяти футов, а иногда до десяти футов (3 м). Они состоят из раковин устриц и ракушек, из костей сухопутных животных и рыб; в них встречаются обломки грубой посуды, многочисленные орудия из кремня или кости и другие отбросы человеческих жилищ [40].
Кремневые орудия в них столь обильны, что в течение полутора часов два посетителя собрали в одной куче раковин 300 образцов. Так как население жило исключительно рыбной ловлей и охотой, то оно должно быть до крайности рассеяно, вероятно, так же, как эскимосы или жители Огненной Земли, находящиеся на этой же ступени цивилизации. Если плотность населения была такова, как на старинных территориях компании Гудзонова залива, то неолитическое население Дании не превышало 1500 душ; если оно имело плотность населения Патагонии, то оно было бы ниже 1000 душ, а если оно было столь же редко, как в Австралии перед водворением европейцев, то оно не достигало и половины этой цифры [41].
Ясно, что такие громадные кучи останков и такое большое количество орудий могли накопиться лишь в длинные периоды времени, в течение многих веков по крайней мере, а, вероятно, даже в течение многих тысячелетий.
Но момент, когда заканчивается период, к которому относятся эти ископаемые кухонные останки, должен быть сам очень отдален, как показывает изменение линии берегов и перемена климатических условий, происшедшая с тех пор.