Это была увертюра к праздничному концерту.
Дым стал рассеиваться, и на сцене оказались шесть человек, застывших в разных позах со странными предметами в руках.
— Это копии популярных древних музыкантов, — объяснил м-р Моррисон, — а в руках они держат древние музыкальные инструменты.
— Неужели они будут играть таким варварским способом? — удивилась миссис Хаггард.
— Конечно, нет, — успокоил ее м-р Моррисон, — Играют они, как обычно, мысленно управляя компьютерами, а этими инструментами создается правдоподобный имидж.
— Значит раньше играли даже мечом по щиту? — не унималась миссис Хаггард.
— Нет, что вы! — М-р Моррисон рассмеялся, — Это же певица! Она просто изображает амазонку!
— Знаю, знаю! — миссис Хаггард радостно захлопала в ладоши, — Это такое озеро на Америке-4!
— Да нет же, амазонки были женщинами-воинами, не признававшими власть мужчин.
— Значит, я тоже немножко в душе амазонка! — миссис Хаггард изобразила на лице воинственность и взглянула на своего мужа.
«Сточная канава ты, а не амазонка!» — подумал м-р Хаггард, хотя о своей жене грех так даже думать, но самокритика — святое дело, а, признавая ее вышеназванным источником, он бросал тень прежде всего на самого себя, так как хотя не ежедневно, но регулярно в нем купался и пил из него.
— А что это за пестрое чудовище с палкой? — не унималась миссис Хаггард, решив до конца установить социальный и этнический состав этой группы былинных существ.
— Во-первых, это не палка, а «лидер-гитара» — древний ударно-щипковый инструмент, а то, что вы окрестили «чудовищем», является «драконом» — участником ансамбля «Поцелуй», очень популярного в средние века в расцвет церковно-салонных баллад в стиле кантри-рок, — ответил м-р Моррисон, будучи в душе явно меломаном.
— А вон стоит копия моего мужа, и опять с палкой! — Бог явно не обделил миссис Хаггард наблюдательностью.
— Точно! Этот наряжен ковбоем, видите, у него есть ковбойская шляпа, на бедрах — патронташ, а на плече — автомат, без которого в прериях делать нечего. Но только вы опять, миссис Хаггард, спутали палку с «бас-гитарой», древним струнно-стенобитным орудием, — и, не дожидаясь, пока его спросят о других участниках ансамбля камерной музыки, м-р Моррисон продолжил:
— А вон та, с красными волосами, — это клавишница, а на груди у нее клавишный инструмент, называется он так из-за клавиш. Вон, видите, беленькие и черненькие такие полосочки. Она по ним бьет пальцами и этим показывает название нот, которые надо играть оркестру, спрятанному в яме перед сценой. От того этот инструмент и называется «стрингс-оркестр».
— Как же сложно было раньше играть бедненьким музыкантам. Наверное, из-за этого они исполняли такую примитивную музыку, — миссис Хаггард ни черта не понимала в хард-роке!
— А тот мужчина во фраке, сидящий за большим черным ящиком, называется пианист, а тот — в майке, окруженный стеклянной и медной посудой — барабанщик, — закончил представлять м-р Моррисон диковинные профессии, освоенные в совершенстве древними лабухами.
Пока м-р Моррисон просвещал миссис Хаггард, музыканты начали играть и петь. Делали они это очень весело, правда то, что они играли, и, тем более, то о чем они пели, разобрать было нельзя — стоял сплошной рев, и только душераздирающий визг певицы указывал, что в тексте есть намек на ту незавидную долю, доставшуюся женщине в те суровые времена, когда на многострадальной Земле господствовала эмансипация.
А в целом слова и музыка здесь были совершенно излишни. Каждый из участников сопротивления невзгодам, существовавшим в прошлом, демонстрировал наглядно, как он с ними боролся.
Певица, непрерывно издававшая боевой клич, махалась огромным, ослепительно сверкающим мечом в окружении стаи человеко-псов и каждые сорок секунд срубала по одной собачьей голове. Головы ложились у ее ног горой, и она посредством их медленно, но верно возвышалась
Конечно, это были всего-навсего комбинированные съемки, и все, что творилось на сцене, было всего лишь трансляцией на огромный стереоэкран, перегородивший ползала. И самой сцены на самом деле не было, хотя она, конечно, существовала где-то в студии. Но нас это уже не касается
Итак, вернемся к нашим драконам…
Дракон тыкал палкой, пардон, гитарой в разные стороны, ужасно корчил рожи, и особенно старался показать всем зрителям свой язык, имевший длину не менее полуметра и раздвоенный на конце. Был он шустрым малым, так как одновременно с этим скакал козлом по сцене и пускал из ноздрей пламя, а из ушей — голубой дым
Ковбою же его палка быстро надоела или он, сочтя ее непривычным, а, может быть, и недостойным орудием, разбил ее вдребезги о спинные шипы дракона (тот этого даже не заметил) и, достав свой проверенный в боях «шмайссер», начал пулять из него то в публику, то в своих дружков. Надо честно признать — он был в этом деле большой мастер, так как ни одна из его пуль не попала ни в тех, ни в других. Но зато, когда на него напали человеко-псы, он их стал косить дюжинами, только шерсть клочьями летела.
Бабу со стиральной доской («стрингс-оркестр»), видимо, сразу же укусила какая-то бешеная собака и она, взбесившись, взобралась на черный ящик (рояль) и начала бить по голове мужика во фраке, видимо заподозрив в нем конкурирующую фирму. Когда бить стало нечем, она прыгнула на него, и они стали кататься под роялем (даст ист блэк бокс!) в смертельной схватке.
Хаггард подумал, что, может быть, они тайные любовники, давно не имевшие возможности встретиться, а тут выдался такой удачный случай побывать друг у друга в объятиях без страха быть застуканными. Хотя это была чушь, — она его так стукала по голове, что скорее можно было предположить, что они муж и жена, и у него сегодня была получка, а распределение семейного бюджета — непростая штука!
На барабанщика сзади напал огромный осьминог, и бедный передовик производства («Ударник комплексного труда») совершенно напрасно боролся с обвившими его двумя щупальцами — ведь остальные в это время делали за него его работу, а так как их было много, то они явно переполняли план по количеству ударов и по силе, кажется, тоже.
Не прошло и трех минут, как вся «посуда» разлетелась вдребезги, а последнюю уцелевшую тарелку осьминог обернул вокруг головы несчастного драмсиста.
Короче, побоище на сцене было в самом разгаре.
Шестерка гладиаторов была прекрасно подготовлена, и на подмогу их врагу подошли свежие подкрепления, которые состояли из монгольской конницы, взвода эсэсовцев, гвардейцев кардинала, объединенного племени краснокожих с людоедами и банды люберов.
Что тут началось!
Вся эта орава скакала по сцене (благо было где скакать), дружно орала, стреляла, кони ржали, людоеды лязгали зубами, свистели стрелы, сверкали сабли и шпаги, взрывались гранаты с длинными ручками, барабанщик кряхтел и сверкал медным лбом!
На правом фланге действа любера наконец-то навели порядок в семье клавишников, заставив мужа заняться делом, то есть играть на рояле и не валять дурака (свою жену), а ее раздели (с ее добровольного согласия, разумеется) и нагишом заставили плясать перед мужем на крышке «ящика», что вошло в соответствие с их представлением о порядке в здоровой и гармоничной семье.
В центре боя людоеды, не разъединившись с краснокожими, совместными усилиями освободили «щупальцеборца» из объятий головоногого, и на радостях, в честь столь славной победы, решили принести несчастного меднолоба в жертву своим богам, а людоеды — заодно и съесть. Тут же связали бедняжку и повесили за ноги к треноге из копий, потом из обломков барабанов развели под ним костер, а так как «дар божий» висел высоковато над пламенем и поджариться в меру должен был нескоро (чтобы боги остались довольны, решено было поджарить его на медленном огне), то, не теряя времени, стали тут же жарить куски кальмара, которые сумели отрубить во время великой битвы и позорного бегства последнего.
При этом людоеды пели веселые песни и плясали, а краснокожие были злы, потому что не сумели снять с жертвы скальп (их ножи не брали металл тарелки, как они ни старались, а разбить ее топорами они побоялись, так как тогда нечего было бы снимать и в жертву приносить).
На левом фланге наступило временное перемирие, в ходе которого обе противоборствующие стороны выявили единство своих целей и образовали оборонительный союз.
Решено было провести учения, эсэсовцы построились «свиньей», в арьергард встали французские гвардейцы во главе с сестрой Жанны д'Арк, а на флангах (слева и справа) встали ковбой и аглицкий дракон.
После построения был произведен превентивный удар по люберам, о чем нападавшие (то есть НАТО!) очень пожалели, что связались с «качками».
Те им быстро накостыляли: «фармазонку» отправили плясать на рояль к своей «побочной» сестре, из пленных немцев организовали стройбат, который со знанием дела (не впервой!) начал рыть противотанковые рвы против конных орд кочевников, а связанных по рукам и ногам гвардейцев, ковбоя и дракона отправили братским развивающимся народам (людоедам и краснокожим) в качестве культурной и продовольственной помощи.
Таков краткий пересказ данного концерта в стиле «хэви-металл».
И пусть тот, кто видел это грандиозное зрелище, теперь посмеет сказать, что поп-музыка не несет в себе никакого духовного богатства и не связана корнями с исторической правдой нашей жизни!
Шум боя на сцене постепенно стал спадать, в связи с перекуром, когда из-под потолка, в перекресте прожекторов в центр зала опустилась новая певица.
Ее нельзя было назвать худой, по сравнению с уже выступившей певицей, и одета она была непонятно.
Зато на лице четко и явственно различалась святая ложь.
— Сейчас она споет древнюю песню о бренном существовании человека в мире техники, — подсказал м-р Моррисон.
Зазвучала спокойная музыка, и певица запела вкрадчиво:
Пусть все остается как есть на самом деле.
Не нужно иллюзий — они надоели,
Не надо бравады — естественным лучше,
Все равно растворимся в человеческой гуще!
Ведь мы — как кино, как немые картины,
Живые машины,
Живые машины…
Тут же со всех концов сцены начали двигаться толпы роботов и инопланетных существ, которых изображали брейкеры.
Любера опять приготовились к обороне.
«Все-таки с красными Моррисон не договорился, — решил м-р Хаггард, — Слишком уж агрессивны у него эти подмосковные гавроши».
А певица продолжала петь уже сильным голосом:
Вот что-то сработало внутри головы,
И вот мы в кого-то уже влюблены!
Программа решает, что делать тебе,
Спасибо, Создатель, твоей голове!
Брейкеры подхватили припев и, не переставая дрыгаться-вертеться в конвульсиях, повторили его металлическими голосами, явно пропущенными через вокодеры.
А певица продолжала петь уже в железном ритме, извиваясь всем телом в лучах лазеров:
Мы думаем-мыслим, мечтаем порой,
А он наблюдает всегда за тобой.
И что б ты не сделал, чего б не достиг,
Ты выполнишь волю Его в этот миг!
Ведь мы словно сеть,
Как куски паутины,
Живые машины,
Живые машины!
Мы молимся Богу, мы тонем в вине,
Мы ищем смысл жизни в мирской пустоте,
Целуем любимых и бьем их подчас,
И все по программе, заложенной в нас.
Стремимся постичь мудрых истин вершины,
А ведь мы всего-навсего -
Живые машины!
И опять все запели припев и повторили его три раза.
Правда, под конец он плавно «затух», поскольку любера успели за это время всех разогнать, так что петь больше было некому.
— Я теперь знаю, почему вышла замуж за тебя, милый! — миссис Хаггард вытерла слезу и повернулась к мужу, — Так было предначертано свыше!
«Так решили твои родители, когда поняли, что ХДК и без приданого проглотит их паршивую фирму-ширму!» — подумал м-р Хаггард, но мило улыбнулся своей избраннице.
— А сейчас — танцы всех времен и народов! — бодро объявил м-р Моррисон.
Тут же на сцену выпрыгнули орды танцоров в разнообразных национальных костюмах и начали плясать каждый свое: кто «Сиртаки», кто «Лезгинку», а кто «Казачок». Гости внизу так же начали отплясывать интернациональный танец «С похмела — пополам», а м-р Моррисон пригласил миссис Хаггард на вальс.
Миссис Моррисон и м-р Хаггард дружно начали хлопать в ладоши им в такт, и всем было очень весело, и было еще несколько номеров, после чего начался третий раунд матча — обещанная викторина с вручением настоящих предметов старины в качестве подарков.
Первый «вопрос» появился крупным планом на экране (это было изображение велосипеда), и нужно было ответить — что это такое и для чего предназначено?
Названия не знал никто. А вот об области его применения была высказана масса предположений. В частности было сказано, что это — орудие пыток, стереофоническая прялка, автодрезина на монорельсовой дороге, и так далее. Однако приз получил тот, кто утверждал и настаивал на своем: перед нами основное средство передвижения мотопехоты во время третьей мировой войны.
Победитель был награжден древней электрокофемолкой.
Он ее долго и победно тряс над головой, потом, — видно начитавшись рыцарских романов, подумал, что обрел наконец свою чашу Грааля, — налил в нее вино и стал пить из нее, пока не переполнился счастьем.
Далее на опознание была представлена книга с интригующей надписью на обложке — «Азбука».
Тут были высказаны предположения, что это: упаковка для блока видеокассет, противотанковая мина, коробка конфет и подарочный кирпич. Но победителем оказался тот, кто сказал, что это — «Пластырь для малограмотных слоев населения», за что и был награжден данным «талмудом».
Третьим номером (мой самый любимый размер) был выставлен на всеобщее обозрение бюстгальтер.
Опять сказали, что это орудие пыток, древние стереонаушники, фуражка для двуглавов с Сигмы-7 и прочая ерунда. В этом конкурсе победителя не нашлось, и для просвещения масс предмет продемонстрировали участникам в действии.
Тут же «заплечных дел мастер», видевший во всех показанных ранее предметах орудия пыток, стал протестовать, утверждая, что он угадал правильно, но с ним не стали спорить, а подарили ему этот лифчик, сказав, что он может проверить его в действии на своей жене, которая сидела тут же, рядом с ним — огромной бабище (а злосчастный бюстгальтер был первого номера). Она за это наградила его, повторно, звонкой оплеухой и обещанием дома повысить ему квалификацию, показав несколько новых методов и приемов в его любимом деле и хобби.
Одним словом, викторина проходила очень весело. Гости познакомились еще с некоторыми диковинными и невиданными вещами, например, с телефоном, шариковой ручкой, зубной щеткой, мужскими «семейными» трусами, газовой плитой, унитазом и расческой.
После чего раздали несколько поощрительных призов, один из которых достался знатоку пыток, увидевшему во всех вышеназванных предметах свои любимые «игрушки».
После викторины объявили последний номер программы — Сюрприз! Для участия в финале всем предложили разделиться на группы по сорок человек, с равным количеством мужчин и женщин.
Хаггарды и Моррисоны присоединились к первой группе, состоявшей из их собственных секретарей, а также из наиболее уважаемых гостей с их подругами.
— Итак, что же вы нам готовите? — м-р Хаггард старался быть равнодушным, что, впрочем, не требовало от него особых усилий. После сегодняшнего «бедного» впечатлениями дня его восприятие действительности порядочно притупилось, а принятый в течение вечера внутрь (и наружно) алкоголь уже перестал действовать, уступив место наступавшему похмелью, опаснее коего ничего на свете нет, что могут подтвердить несчастные, страдающие этой почти не излечивающейся болезнью, — Нападение давешней сборной команды бандитов?
— Нет, что вы, они давно уже расформированы, а мы вам предлагаем безобидный и увлекательный аттракцион. Он доставит вам, как мы надеемся, удовольствие.
М-р Моррисон улыбнулся и нажал на пульте монитора, за которым сидел, какую-то кнопку.
На экране появилась трехмерная схема, очень похожая на клубок спутанных ниток.
— Ага, нам надо угадать, что это такое. За это мы получим в награду еще один бюстгальтер! — сострил м-р Хаггард и обнял свою жену, — Мы из него сделаем чепчики не хуже вашей панамки, м-р Моррисон!
М-р Моррисон вежливо улыбнулся «шутке» и начал:
— Завтра во всех районах столицы, во всех остальных городах нашей благословенной планеты, на других планетах, где есть отделения нашей фирмы, мы открываем новый аттракцион под названием «Гравитационный лабиринт», или сокращенно — «ГраЛ», — Чтобы подчеркнуть значимость такого события, оратор снял с себя панамку и прижал ее к груди, — Мы много работали, чтобы воплотить в жизнь эту прекрасную задумку, и вот теперь это осуществилось! Сегодня вы будете первыми посетителями увлекательного чуда инженерной мысли!
— А это не опасно? — хотя миссис Хаггард ничего на свете не боялась, кроме, разумеется, старости, ей, однако, надо было поддерживать почетное звание «слабого пола».
Моррисон обернулся в сторону Миссис Хаггард:
— В этом и было главное препятствие для реализации этой заманчивой идеи. И пока не было найдено технического решения, обеспечивающего полнейшую безопасность клиента, мы не решались выпустить «ГраЛ» в эксплуатацию, — м-р Моррисон вернул себе на голову панамку обеими руками, будто бы решаясь: «выпускать клиента или не выпускать».
— Как вы видите на схеме, этот запутанный лабиринт состоит из труб, имеющих разветвления и тупики. Трубы сделаны из гравигенного материала, и, если поместить вовнутрь какой-либо предмет, он будет висеть по центру трубы. Если же перед предметом будет участок повышенной гравитации, и он будет двигаться от этого предмета, то оный последует за ним! — Моррисон победно вскинул кверху свой куцый подбородок.
«Наверное, Моррисону по ошибке подсунули отрывок из лекции по горному делу, — подумал м-р Хаггард и изобразил на лице явную заинтересованность, — Уже лет двести на всех нормально развитых планетах так устроены трубопроводы для сыпучих грузов».
Но самое главное в том, — продолжал потомственный горняк, — что гравигенный материал стенок трубы удалось изготовить эластичным!
«А теперь он читает инструкцию об устройстве боевого скафандра», — м-р Хаггард сразу протрезвел и подумал, что Моррисон ради прибыли пошел на рассекречивание стратегической технологии. Это же конфликт с военным ведомством, что было очень смелым шагом. И это мог себе позлить только слишком независимый человек, — «Значит, у него за пазухой что-то есть, а что — мы не знаем».
Моррисон запустил руку за шиворот своей рубахи и достал оттуда большой металлический предмет, поднял его над головой и начал им трясти.
— Вот он, символический ключ от нового аттракциона. Я вручаю его моей дорогой гостье, миссис Хаггард! — и, кланяясь, он передал ей свой дар.
«Дорогая, тресни его по башке этой железякой!» — подумал м-р Хаггард, и, улыбнувшись, сказал своей жене:
— Этот ключ мы повесим в Розовом зале, между чучелом нашей бывшей кошки и бластером моего отца, посредством которого эта кошка перешла в разряд бывших! — Он повернулся к м-ру Моррисону, — Так когда же мы увидим, как двигаются предметы в вашем лабиринте, нам больно не терпится это увидеть?
— Вы опять ничего не поняли, мои дорогие друзья! — м-р Моррисон похлопал м-ра Хаггарда по плечу и снисходительно улыбнулся:
— Не предметы, а мы с вами будем двигаться. И не просто двигаться, а летать с опьяняющей скоростью. И чтобы было веселей, мы устроим игру в пятнашки. Прошу вас в индивидуальные кабинки — снимите лишнюю одежду. Она может помешать и стеснить нас в этом увлекательном деле!
В кабине м-ру Хаггарду объяснили с экрана и, заодно, показали, как надо управлять своим полетом в «ГраЛе».
Это было очень просто.
Достаточно вытянуть ноги — и ты летишь, поджать — останавливаешься, если подожмешь одну ногу — сделаешь поворот.
Потом объяснили правила игры в «пятнашки».
Они оказались также простыми: надо было догнать впереди летящего и не дать догнать себя.
Для этого на запястья м-ра Хаггарда манипуляторы надели баллоны с несмывающейся краской: стоило сжать кулак, как струя ударяла метров на пять.
Чтобы владелец струи в полете не измазался собственной краской (правило плевка против ветра) ее сделали парамагнитной, и через десять метров от хозяина она прилипала к стенкам лабиринта.
На баллонах имелся автоматический счетчик попаданий в цель.
Попадания же противника фиксировались на собственном теле, так что аттракцион предстоял азартный!
«Вот это настоящее свинство со стороны Моррисона, — м-р Хаггард трезво оценил, что его ждет, когда он выйдет из „ГраЛа“ весь исполосованный и разноцветный, — Они тут не раз наверняка тренировались. Ну, мы посмотрим! — м-р Хаггард с благодарностью вспомнил своего тренера, заставлявшего его каждый день выполнять тренировочный комплекс космического десантника, — Я им живым не дамся!».
По общему сигналу кабинки, всех участников догонялок вытолкнули в лабиринт.
М-р Хаггард быстро набрал скорость и полетел по тускло светящемуся туннелю, плавно делая виражи на поворотах.
Через две минуты его занесло в тупик и стукнуло о стенку, и он имел возможность убедиться, что Моррисон не обманул, и она на самом деле эластичная.
Когда он вылетал из тупика, его на развилке обогнала молодая девушка.
М-р Хаггард «рванул, как на пятьсот», но проказница, видимо, прекрасно освоилась здесь, и вскоре м-р Хаггард думал лишь о том, как бы не потерять ее из вида. Но через некоторое время юная «валькирия» сбавила темп, видимо, стараясь сохранить у клиента остаток сил для более целесообразного их приложения. Сократив расстояние до прицельного, м-р Хаггард с удовольствием всадил в нее хороший заряд краски. Струя пришлась, естественно, в заднюю часть ее фюзеляжа, на что она ответила решительным увеличением скорости. Но как только м-р Хаггард поднажал, безобразница поджала ноги и резко остановилась: м-р Хаггард врезался в свежеокрашенное место и, его счастье, что оно оказалось мягким.
Часть краски, соответственно, перенеслась ему на голову и руки, которыми м-р Хаггард инстинктивно схватился за препятствие. Как ни странно, препятствие не вырывалось, и наоборот, — игриво захихикало.
Это и был его просчет!
М-р Хаггард сразу понял, что его завлекают, и не только в новую игру, но и в грязную провокацию.
Он медленно разжал руки, легонько подтолкнул «хихикалу» вперед и смачно всадил с обеих рук добрую порцию краски прямо в «печатный станок».
Но пока он возился с этой «обольстительницей», к нему сзади подкрался здоровенный, весь покрытый волосами и татуировками, телохранитель Моррисона. Он схватил его за пояс обеими руками и гнусно засопел.
М-р Хаггард заученно ударил негодяя ребрами ладоней в область ушных раковин, чем вызвал резкое изменение силы звука, вырывавшегося из зловонной глотки нахала, которую он тут же заткнул двойным ударом обеих ног, и пустился наутек.
Вот когда пригодились каждодневные тренировки!
Волосатый «Непотреб» был раза в два моложе, здоровей, сильней. К тому же — ему два раза сделали «больно», да еще — долг службы и знание лабиринта.
Но м-р Хаггард тоже хотел жить незапятнанным. При первой же возможности он резко затормозил, а когда из-за поворота появилась оскаленная и алчущая пасть, он усердно наполнил ее первоклассным красителем. Теперь его уже больше не преследовали, видимо, переваривая случившееся.
Но на этом злоключения м-ра Хаггарда не кончились.
Летя в среднем темпе и приходя в себя от только что пережитого, он увидел, как впереди вроде бы что-то мелькнуло, и машинально прибавил ходу
Это его и спасло.
Когда он пролетал — уже на полной скорости над этим местом, ему в след брызнула краска.
М-р Хаггард долетел до первого поворота и развернулся.
Опять в том же месте что-то мелькнуло.
Он рванул туда, долетев, резко затормозил, одновременно сжав кулаки, направил их в сторону затаившегося противника и минуты две умывал его.
После этого к м-ру Хаггарду больше уже никто не приставал.
М-р Хаггард еще около получаса летал по лабиринту и время от времени в тупиках видел копошащиеся разноцветные тела.
Он подумал, что «ГраЛ», скорее всего, будет пользоваться популярностью.
Но это его не очень огорчило. Ведь через месяц, ну, через два, когда к «ГраЛу» уже успеют привыкнуть, его фирма должна выставить на рынок свой аттракцион — подводный гравилабиринт.
Задержка произошла ввиду большей, чем у «ГраЛа», стоимости сооружений, а также из-за доводки миниатюрных накладных жабер.
Зато их произведение будет, конечно, шедевром по сравнению с этой моррисоновской серостью. Там будут плавать рыбки, на которых можно будет поохотиться, там можно порезвиться и отдохнуть, рассматривая подводные диковины.
К тому же, вода ласкает и стимулирует кожу лучше встречного ветра. И энергетические затраты минимальные, так что ходить туда можно целыми семьями.
Дым стал рассеиваться, и на сцене оказались шесть человек, застывших в разных позах со странными предметами в руках.
— Это копии популярных древних музыкантов, — объяснил м-р Моррисон, — а в руках они держат древние музыкальные инструменты.
— Неужели они будут играть таким варварским способом? — удивилась миссис Хаггард.
— Конечно, нет, — успокоил ее м-р Моррисон, — Играют они, как обычно, мысленно управляя компьютерами, а этими инструментами создается правдоподобный имидж.
— Значит раньше играли даже мечом по щиту? — не унималась миссис Хаггард.
— Нет, что вы! — М-р Моррисон рассмеялся, — Это же певица! Она просто изображает амазонку!
— Знаю, знаю! — миссис Хаггард радостно захлопала в ладоши, — Это такое озеро на Америке-4!
— Да нет же, амазонки были женщинами-воинами, не признававшими власть мужчин.
— Значит, я тоже немножко в душе амазонка! — миссис Хаггард изобразила на лице воинственность и взглянула на своего мужа.
«Сточная канава ты, а не амазонка!» — подумал м-р Хаггард, хотя о своей жене грех так даже думать, но самокритика — святое дело, а, признавая ее вышеназванным источником, он бросал тень прежде всего на самого себя, так как хотя не ежедневно, но регулярно в нем купался и пил из него.
— А что это за пестрое чудовище с палкой? — не унималась миссис Хаггард, решив до конца установить социальный и этнический состав этой группы былинных существ.
— Во-первых, это не палка, а «лидер-гитара» — древний ударно-щипковый инструмент, а то, что вы окрестили «чудовищем», является «драконом» — участником ансамбля «Поцелуй», очень популярного в средние века в расцвет церковно-салонных баллад в стиле кантри-рок, — ответил м-р Моррисон, будучи в душе явно меломаном.
— А вон стоит копия моего мужа, и опять с палкой! — Бог явно не обделил миссис Хаггард наблюдательностью.
— Точно! Этот наряжен ковбоем, видите, у него есть ковбойская шляпа, на бедрах — патронташ, а на плече — автомат, без которого в прериях делать нечего. Но только вы опять, миссис Хаггард, спутали палку с «бас-гитарой», древним струнно-стенобитным орудием, — и, не дожидаясь, пока его спросят о других участниках ансамбля камерной музыки, м-р Моррисон продолжил:
— А вон та, с красными волосами, — это клавишница, а на груди у нее клавишный инструмент, называется он так из-за клавиш. Вон, видите, беленькие и черненькие такие полосочки. Она по ним бьет пальцами и этим показывает название нот, которые надо играть оркестру, спрятанному в яме перед сценой. От того этот инструмент и называется «стрингс-оркестр».
— Как же сложно было раньше играть бедненьким музыкантам. Наверное, из-за этого они исполняли такую примитивную музыку, — миссис Хаггард ни черта не понимала в хард-роке!
— А тот мужчина во фраке, сидящий за большим черным ящиком, называется пианист, а тот — в майке, окруженный стеклянной и медной посудой — барабанщик, — закончил представлять м-р Моррисон диковинные профессии, освоенные в совершенстве древними лабухами.
Пока м-р Моррисон просвещал миссис Хаггард, музыканты начали играть и петь. Делали они это очень весело, правда то, что они играли, и, тем более, то о чем они пели, разобрать было нельзя — стоял сплошной рев, и только душераздирающий визг певицы указывал, что в тексте есть намек на ту незавидную долю, доставшуюся женщине в те суровые времена, когда на многострадальной Земле господствовала эмансипация.
А в целом слова и музыка здесь были совершенно излишни. Каждый из участников сопротивления невзгодам, существовавшим в прошлом, демонстрировал наглядно, как он с ними боролся.
Певица, непрерывно издававшая боевой клич, махалась огромным, ослепительно сверкающим мечом в окружении стаи человеко-псов и каждые сорок секунд срубала по одной собачьей голове. Головы ложились у ее ног горой, и она посредством их медленно, но верно возвышалась
Конечно, это были всего-навсего комбинированные съемки, и все, что творилось на сцене, было всего лишь трансляцией на огромный стереоэкран, перегородивший ползала. И самой сцены на самом деле не было, хотя она, конечно, существовала где-то в студии. Но нас это уже не касается
Итак, вернемся к нашим драконам…
Дракон тыкал палкой, пардон, гитарой в разные стороны, ужасно корчил рожи, и особенно старался показать всем зрителям свой язык, имевший длину не менее полуметра и раздвоенный на конце. Был он шустрым малым, так как одновременно с этим скакал козлом по сцене и пускал из ноздрей пламя, а из ушей — голубой дым
Ковбою же его палка быстро надоела или он, сочтя ее непривычным, а, может быть, и недостойным орудием, разбил ее вдребезги о спинные шипы дракона (тот этого даже не заметил) и, достав свой проверенный в боях «шмайссер», начал пулять из него то в публику, то в своих дружков. Надо честно признать — он был в этом деле большой мастер, так как ни одна из его пуль не попала ни в тех, ни в других. Но зато, когда на него напали человеко-псы, он их стал косить дюжинами, только шерсть клочьями летела.
Бабу со стиральной доской («стрингс-оркестр»), видимо, сразу же укусила какая-то бешеная собака и она, взбесившись, взобралась на черный ящик (рояль) и начала бить по голове мужика во фраке, видимо заподозрив в нем конкурирующую фирму. Когда бить стало нечем, она прыгнула на него, и они стали кататься под роялем (даст ист блэк бокс!) в смертельной схватке.
Хаггард подумал, что, может быть, они тайные любовники, давно не имевшие возможности встретиться, а тут выдался такой удачный случай побывать друг у друга в объятиях без страха быть застуканными. Хотя это была чушь, — она его так стукала по голове, что скорее можно было предположить, что они муж и жена, и у него сегодня была получка, а распределение семейного бюджета — непростая штука!
На барабанщика сзади напал огромный осьминог, и бедный передовик производства («Ударник комплексного труда») совершенно напрасно боролся с обвившими его двумя щупальцами — ведь остальные в это время делали за него его работу, а так как их было много, то они явно переполняли план по количеству ударов и по силе, кажется, тоже.
Не прошло и трех минут, как вся «посуда» разлетелась вдребезги, а последнюю уцелевшую тарелку осьминог обернул вокруг головы несчастного драмсиста.
Короче, побоище на сцене было в самом разгаре.
Шестерка гладиаторов была прекрасно подготовлена, и на подмогу их врагу подошли свежие подкрепления, которые состояли из монгольской конницы, взвода эсэсовцев, гвардейцев кардинала, объединенного племени краснокожих с людоедами и банды люберов.
Что тут началось!
Вся эта орава скакала по сцене (благо было где скакать), дружно орала, стреляла, кони ржали, людоеды лязгали зубами, свистели стрелы, сверкали сабли и шпаги, взрывались гранаты с длинными ручками, барабанщик кряхтел и сверкал медным лбом!
На правом фланге действа любера наконец-то навели порядок в семье клавишников, заставив мужа заняться делом, то есть играть на рояле и не валять дурака (свою жену), а ее раздели (с ее добровольного согласия, разумеется) и нагишом заставили плясать перед мужем на крышке «ящика», что вошло в соответствие с их представлением о порядке в здоровой и гармоничной семье.
В центре боя людоеды, не разъединившись с краснокожими, совместными усилиями освободили «щупальцеборца» из объятий головоногого, и на радостях, в честь столь славной победы, решили принести несчастного меднолоба в жертву своим богам, а людоеды — заодно и съесть. Тут же связали бедняжку и повесили за ноги к треноге из копий, потом из обломков барабанов развели под ним костер, а так как «дар божий» висел высоковато над пламенем и поджариться в меру должен был нескоро (чтобы боги остались довольны, решено было поджарить его на медленном огне), то, не теряя времени, стали тут же жарить куски кальмара, которые сумели отрубить во время великой битвы и позорного бегства последнего.
При этом людоеды пели веселые песни и плясали, а краснокожие были злы, потому что не сумели снять с жертвы скальп (их ножи не брали металл тарелки, как они ни старались, а разбить ее топорами они побоялись, так как тогда нечего было бы снимать и в жертву приносить).
На левом фланге наступило временное перемирие, в ходе которого обе противоборствующие стороны выявили единство своих целей и образовали оборонительный союз.
Решено было провести учения, эсэсовцы построились «свиньей», в арьергард встали французские гвардейцы во главе с сестрой Жанны д'Арк, а на флангах (слева и справа) встали ковбой и аглицкий дракон.
После построения был произведен превентивный удар по люберам, о чем нападавшие (то есть НАТО!) очень пожалели, что связались с «качками».
Те им быстро накостыляли: «фармазонку» отправили плясать на рояль к своей «побочной» сестре, из пленных немцев организовали стройбат, который со знанием дела (не впервой!) начал рыть противотанковые рвы против конных орд кочевников, а связанных по рукам и ногам гвардейцев, ковбоя и дракона отправили братским развивающимся народам (людоедам и краснокожим) в качестве культурной и продовольственной помощи.
Таков краткий пересказ данного концерта в стиле «хэви-металл».
И пусть тот, кто видел это грандиозное зрелище, теперь посмеет сказать, что поп-музыка не несет в себе никакого духовного богатства и не связана корнями с исторической правдой нашей жизни!
Шум боя на сцене постепенно стал спадать, в связи с перекуром, когда из-под потолка, в перекресте прожекторов в центр зала опустилась новая певица.
Ее нельзя было назвать худой, по сравнению с уже выступившей певицей, и одета она была непонятно.
Зато на лице четко и явственно различалась святая ложь.
— Сейчас она споет древнюю песню о бренном существовании человека в мире техники, — подсказал м-р Моррисон.
Зазвучала спокойная музыка, и певица запела вкрадчиво:
Пусть все остается как есть на самом деле.
Не нужно иллюзий — они надоели,
Не надо бравады — естественным лучше,
Все равно растворимся в человеческой гуще!
Ведь мы — как кино, как немые картины,
Живые машины,
Живые машины…
Тут же со всех концов сцены начали двигаться толпы роботов и инопланетных существ, которых изображали брейкеры.
Любера опять приготовились к обороне.
«Все-таки с красными Моррисон не договорился, — решил м-р Хаггард, — Слишком уж агрессивны у него эти подмосковные гавроши».
А певица продолжала петь уже сильным голосом:
Вот что-то сработало внутри головы,
И вот мы в кого-то уже влюблены!
Программа решает, что делать тебе,
Спасибо, Создатель, твоей голове!
Брейкеры подхватили припев и, не переставая дрыгаться-вертеться в конвульсиях, повторили его металлическими голосами, явно пропущенными через вокодеры.
А певица продолжала петь уже в железном ритме, извиваясь всем телом в лучах лазеров:
Мы думаем-мыслим, мечтаем порой,
А он наблюдает всегда за тобой.
И что б ты не сделал, чего б не достиг,
Ты выполнишь волю Его в этот миг!
Ведь мы словно сеть,
Как куски паутины,
Живые машины,
Живые машины!
Мы молимся Богу, мы тонем в вине,
Мы ищем смысл жизни в мирской пустоте,
Целуем любимых и бьем их подчас,
И все по программе, заложенной в нас.
Стремимся постичь мудрых истин вершины,
А ведь мы всего-навсего -
Живые машины!
И опять все запели припев и повторили его три раза.
Правда, под конец он плавно «затух», поскольку любера успели за это время всех разогнать, так что петь больше было некому.
— Я теперь знаю, почему вышла замуж за тебя, милый! — миссис Хаггард вытерла слезу и повернулась к мужу, — Так было предначертано свыше!
«Так решили твои родители, когда поняли, что ХДК и без приданого проглотит их паршивую фирму-ширму!» — подумал м-р Хаггард, но мило улыбнулся своей избраннице.
— А сейчас — танцы всех времен и народов! — бодро объявил м-р Моррисон.
Тут же на сцену выпрыгнули орды танцоров в разнообразных национальных костюмах и начали плясать каждый свое: кто «Сиртаки», кто «Лезгинку», а кто «Казачок». Гости внизу так же начали отплясывать интернациональный танец «С похмела — пополам», а м-р Моррисон пригласил миссис Хаггард на вальс.
Миссис Моррисон и м-р Хаггард дружно начали хлопать в ладоши им в такт, и всем было очень весело, и было еще несколько номеров, после чего начался третий раунд матча — обещанная викторина с вручением настоящих предметов старины в качестве подарков.
Первый «вопрос» появился крупным планом на экране (это было изображение велосипеда), и нужно было ответить — что это такое и для чего предназначено?
Названия не знал никто. А вот об области его применения была высказана масса предположений. В частности было сказано, что это — орудие пыток, стереофоническая прялка, автодрезина на монорельсовой дороге, и так далее. Однако приз получил тот, кто утверждал и настаивал на своем: перед нами основное средство передвижения мотопехоты во время третьей мировой войны.
Победитель был награжден древней электрокофемолкой.
Он ее долго и победно тряс над головой, потом, — видно начитавшись рыцарских романов, подумал, что обрел наконец свою чашу Грааля, — налил в нее вино и стал пить из нее, пока не переполнился счастьем.
Далее на опознание была представлена книга с интригующей надписью на обложке — «Азбука».
Тут были высказаны предположения, что это: упаковка для блока видеокассет, противотанковая мина, коробка конфет и подарочный кирпич. Но победителем оказался тот, кто сказал, что это — «Пластырь для малограмотных слоев населения», за что и был награжден данным «талмудом».
Третьим номером (мой самый любимый размер) был выставлен на всеобщее обозрение бюстгальтер.
Опять сказали, что это орудие пыток, древние стереонаушники, фуражка для двуглавов с Сигмы-7 и прочая ерунда. В этом конкурсе победителя не нашлось, и для просвещения масс предмет продемонстрировали участникам в действии.
Тут же «заплечных дел мастер», видевший во всех показанных ранее предметах орудия пыток, стал протестовать, утверждая, что он угадал правильно, но с ним не стали спорить, а подарили ему этот лифчик, сказав, что он может проверить его в действии на своей жене, которая сидела тут же, рядом с ним — огромной бабище (а злосчастный бюстгальтер был первого номера). Она за это наградила его, повторно, звонкой оплеухой и обещанием дома повысить ему квалификацию, показав несколько новых методов и приемов в его любимом деле и хобби.
Одним словом, викторина проходила очень весело. Гости познакомились еще с некоторыми диковинными и невиданными вещами, например, с телефоном, шариковой ручкой, зубной щеткой, мужскими «семейными» трусами, газовой плитой, унитазом и расческой.
После чего раздали несколько поощрительных призов, один из которых достался знатоку пыток, увидевшему во всех вышеназванных предметах свои любимые «игрушки».
После викторины объявили последний номер программы — Сюрприз! Для участия в финале всем предложили разделиться на группы по сорок человек, с равным количеством мужчин и женщин.
Хаггарды и Моррисоны присоединились к первой группе, состоявшей из их собственных секретарей, а также из наиболее уважаемых гостей с их подругами.
— Итак, что же вы нам готовите? — м-р Хаггард старался быть равнодушным, что, впрочем, не требовало от него особых усилий. После сегодняшнего «бедного» впечатлениями дня его восприятие действительности порядочно притупилось, а принятый в течение вечера внутрь (и наружно) алкоголь уже перестал действовать, уступив место наступавшему похмелью, опаснее коего ничего на свете нет, что могут подтвердить несчастные, страдающие этой почти не излечивающейся болезнью, — Нападение давешней сборной команды бандитов?
— Нет, что вы, они давно уже расформированы, а мы вам предлагаем безобидный и увлекательный аттракцион. Он доставит вам, как мы надеемся, удовольствие.
М-р Моррисон улыбнулся и нажал на пульте монитора, за которым сидел, какую-то кнопку.
На экране появилась трехмерная схема, очень похожая на клубок спутанных ниток.
— Ага, нам надо угадать, что это такое. За это мы получим в награду еще один бюстгальтер! — сострил м-р Хаггард и обнял свою жену, — Мы из него сделаем чепчики не хуже вашей панамки, м-р Моррисон!
М-р Моррисон вежливо улыбнулся «шутке» и начал:
— Завтра во всех районах столицы, во всех остальных городах нашей благословенной планеты, на других планетах, где есть отделения нашей фирмы, мы открываем новый аттракцион под названием «Гравитационный лабиринт», или сокращенно — «ГраЛ», — Чтобы подчеркнуть значимость такого события, оратор снял с себя панамку и прижал ее к груди, — Мы много работали, чтобы воплотить в жизнь эту прекрасную задумку, и вот теперь это осуществилось! Сегодня вы будете первыми посетителями увлекательного чуда инженерной мысли!
— А это не опасно? — хотя миссис Хаггард ничего на свете не боялась, кроме, разумеется, старости, ей, однако, надо было поддерживать почетное звание «слабого пола».
Моррисон обернулся в сторону Миссис Хаггард:
— В этом и было главное препятствие для реализации этой заманчивой идеи. И пока не было найдено технического решения, обеспечивающего полнейшую безопасность клиента, мы не решались выпустить «ГраЛ» в эксплуатацию, — м-р Моррисон вернул себе на голову панамку обеими руками, будто бы решаясь: «выпускать клиента или не выпускать».
— Как вы видите на схеме, этот запутанный лабиринт состоит из труб, имеющих разветвления и тупики. Трубы сделаны из гравигенного материала, и, если поместить вовнутрь какой-либо предмет, он будет висеть по центру трубы. Если же перед предметом будет участок повышенной гравитации, и он будет двигаться от этого предмета, то оный последует за ним! — Моррисон победно вскинул кверху свой куцый подбородок.
«Наверное, Моррисону по ошибке подсунули отрывок из лекции по горному делу, — подумал м-р Хаггард и изобразил на лице явную заинтересованность, — Уже лет двести на всех нормально развитых планетах так устроены трубопроводы для сыпучих грузов».
Но самое главное в том, — продолжал потомственный горняк, — что гравигенный материал стенок трубы удалось изготовить эластичным!
«А теперь он читает инструкцию об устройстве боевого скафандра», — м-р Хаггард сразу протрезвел и подумал, что Моррисон ради прибыли пошел на рассекречивание стратегической технологии. Это же конфликт с военным ведомством, что было очень смелым шагом. И это мог себе позлить только слишком независимый человек, — «Значит, у него за пазухой что-то есть, а что — мы не знаем».
Моррисон запустил руку за шиворот своей рубахи и достал оттуда большой металлический предмет, поднял его над головой и начал им трясти.
— Вот он, символический ключ от нового аттракциона. Я вручаю его моей дорогой гостье, миссис Хаггард! — и, кланяясь, он передал ей свой дар.
«Дорогая, тресни его по башке этой железякой!» — подумал м-р Хаггард, и, улыбнувшись, сказал своей жене:
— Этот ключ мы повесим в Розовом зале, между чучелом нашей бывшей кошки и бластером моего отца, посредством которого эта кошка перешла в разряд бывших! — Он повернулся к м-ру Моррисону, — Так когда же мы увидим, как двигаются предметы в вашем лабиринте, нам больно не терпится это увидеть?
— Вы опять ничего не поняли, мои дорогие друзья! — м-р Моррисон похлопал м-ра Хаггарда по плечу и снисходительно улыбнулся:
— Не предметы, а мы с вами будем двигаться. И не просто двигаться, а летать с опьяняющей скоростью. И чтобы было веселей, мы устроим игру в пятнашки. Прошу вас в индивидуальные кабинки — снимите лишнюю одежду. Она может помешать и стеснить нас в этом увлекательном деле!
В кабине м-ру Хаггарду объяснили с экрана и, заодно, показали, как надо управлять своим полетом в «ГраЛе».
Это было очень просто.
Достаточно вытянуть ноги — и ты летишь, поджать — останавливаешься, если подожмешь одну ногу — сделаешь поворот.
Потом объяснили правила игры в «пятнашки».
Они оказались также простыми: надо было догнать впереди летящего и не дать догнать себя.
Для этого на запястья м-ра Хаггарда манипуляторы надели баллоны с несмывающейся краской: стоило сжать кулак, как струя ударяла метров на пять.
Чтобы владелец струи в полете не измазался собственной краской (правило плевка против ветра) ее сделали парамагнитной, и через десять метров от хозяина она прилипала к стенкам лабиринта.
На баллонах имелся автоматический счетчик попаданий в цель.
Попадания же противника фиксировались на собственном теле, так что аттракцион предстоял азартный!
«Вот это настоящее свинство со стороны Моррисона, — м-р Хаггард трезво оценил, что его ждет, когда он выйдет из „ГраЛа“ весь исполосованный и разноцветный, — Они тут не раз наверняка тренировались. Ну, мы посмотрим! — м-р Хаггард с благодарностью вспомнил своего тренера, заставлявшего его каждый день выполнять тренировочный комплекс космического десантника, — Я им живым не дамся!».
По общему сигналу кабинки, всех участников догонялок вытолкнули в лабиринт.
М-р Хаггард быстро набрал скорость и полетел по тускло светящемуся туннелю, плавно делая виражи на поворотах.
Через две минуты его занесло в тупик и стукнуло о стенку, и он имел возможность убедиться, что Моррисон не обманул, и она на самом деле эластичная.
Когда он вылетал из тупика, его на развилке обогнала молодая девушка.
М-р Хаггард «рванул, как на пятьсот», но проказница, видимо, прекрасно освоилась здесь, и вскоре м-р Хаггард думал лишь о том, как бы не потерять ее из вида. Но через некоторое время юная «валькирия» сбавила темп, видимо, стараясь сохранить у клиента остаток сил для более целесообразного их приложения. Сократив расстояние до прицельного, м-р Хаггард с удовольствием всадил в нее хороший заряд краски. Струя пришлась, естественно, в заднюю часть ее фюзеляжа, на что она ответила решительным увеличением скорости. Но как только м-р Хаггард поднажал, безобразница поджала ноги и резко остановилась: м-р Хаггард врезался в свежеокрашенное место и, его счастье, что оно оказалось мягким.
Часть краски, соответственно, перенеслась ему на голову и руки, которыми м-р Хаггард инстинктивно схватился за препятствие. Как ни странно, препятствие не вырывалось, и наоборот, — игриво захихикало.
Это и был его просчет!
М-р Хаггард сразу понял, что его завлекают, и не только в новую игру, но и в грязную провокацию.
Он медленно разжал руки, легонько подтолкнул «хихикалу» вперед и смачно всадил с обеих рук добрую порцию краски прямо в «печатный станок».
Но пока он возился с этой «обольстительницей», к нему сзади подкрался здоровенный, весь покрытый волосами и татуировками, телохранитель Моррисона. Он схватил его за пояс обеими руками и гнусно засопел.
М-р Хаггард заученно ударил негодяя ребрами ладоней в область ушных раковин, чем вызвал резкое изменение силы звука, вырывавшегося из зловонной глотки нахала, которую он тут же заткнул двойным ударом обеих ног, и пустился наутек.
Вот когда пригодились каждодневные тренировки!
Волосатый «Непотреб» был раза в два моложе, здоровей, сильней. К тому же — ему два раза сделали «больно», да еще — долг службы и знание лабиринта.
Но м-р Хаггард тоже хотел жить незапятнанным. При первой же возможности он резко затормозил, а когда из-за поворота появилась оскаленная и алчущая пасть, он усердно наполнил ее первоклассным красителем. Теперь его уже больше не преследовали, видимо, переваривая случившееся.
Но на этом злоключения м-ра Хаггарда не кончились.
Летя в среднем темпе и приходя в себя от только что пережитого, он увидел, как впереди вроде бы что-то мелькнуло, и машинально прибавил ходу
Это его и спасло.
Когда он пролетал — уже на полной скорости над этим местом, ему в след брызнула краска.
М-р Хаггард долетел до первого поворота и развернулся.
Опять в том же месте что-то мелькнуло.
Он рванул туда, долетев, резко затормозил, одновременно сжав кулаки, направил их в сторону затаившегося противника и минуты две умывал его.
После этого к м-ру Хаггарду больше уже никто не приставал.
М-р Хаггард еще около получаса летал по лабиринту и время от времени в тупиках видел копошащиеся разноцветные тела.
Он подумал, что «ГраЛ», скорее всего, будет пользоваться популярностью.
Но это его не очень огорчило. Ведь через месяц, ну, через два, когда к «ГраЛу» уже успеют привыкнуть, его фирма должна выставить на рынок свой аттракцион — подводный гравилабиринт.
Задержка произошла ввиду большей, чем у «ГраЛа», стоимости сооружений, а также из-за доводки миниатюрных накладных жабер.
Зато их произведение будет, конечно, шедевром по сравнению с этой моррисоновской серостью. Там будут плавать рыбки, на которых можно будет поохотиться, там можно порезвиться и отдохнуть, рассматривая подводные диковины.
К тому же, вода ласкает и стимулирует кожу лучше встречного ветра. И энергетические затраты минимальные, так что ходить туда можно целыми семьями.