Все находящиеся в этом зале дружно представили, что если он со временем сохранится (в чем я очень сомневаюсь), когда-нибудь здесь установят мемориальную доску, а быть может — и памятный мемориал в честь единения научной мысли трех могущественных держав в области становления новой ступени человеческой цивилизации посредством последних достижений в области производства домашних роботов, искусственных девок и вспомогательных мозгов!
— Ну и что ты сотворил с бедным Петрухой? — поинтересовался Иван, страстно жалея, что он не Верещагин, а его Мурзилка — не пулемет.
— Строение материала Робаха делает его одновременно совершенно неуязвимым к любым воздействиям, и в то же время позволяет мгновенно перестраиваться под воздействием информационных путей в любую другую структуру, благодаря своему искусственному атомному порядку на основании определенного кода трансформации, отчего и боится этот материал микрокварковых лучей, что их всепроникающие частицы имитируют сразу же множество таких информационных каналов, отдающих материи взаимоисключающие приказы, от которых она и разрушается. Найдя и расшифровав код Петрухиной трансформации, я ради эксперимента переделал связи в его мозгу в соответствии с человеческими и в результате получил полное подобие живого интеллекта в неживом исполнении, а при том, что Робах практически весь состоит из сплошного мозга, то получился уникальный гибрид человека с машиной, где основной мысленный аппарат — человеческий, а все остальное — сверхбыстодействующее, компьютерное. В настоящий момент Петруха, имея объем головного мозга, не превышающий человеческий, за счет невообразимого быстродействия сравнялся по уровню интеллекта со мной, а если учесть, что я передал ему все свои знания и при том, что он полностью сохранил свои совершенно другие знания и способности, то можно сказать, что в его лице Иван имеет самый совершенный в этом мире мозг, наделенный человеческой душой и способный на решение задач, доступных только не знающей усталости и ошибок машине!..
— Что ты сказал, тебе, наверное, и самому не понятно! — беспардонно оборвал его монолог Томми. — По-твоему получается, что вон тот железный балбес обладает такими же, как и ты, сверхчеловеческими способностями, и при этом еще ничем не пробиваем и силен, как сто стальных бегемотов?![3]
— Да, — ответил несчастный.
— И он, как и ты, может теперь чувствовать и переживать?! — не унимался в своем раздражении юный Хаггард.
— За счет своих более чувствительных датчиков даже в несколько раз более сильно, чем я! — ответ Супермозга был точен и окончателен, как приговор.
— А если он взбесится, или же его переделают злые инопланетяне, что будет тогда? — поддержала его из двойной семейной солидарности Галя.
— Я закрыл у него внешний информационный канал и уничтожил код трансформации! — гордо ответил Супермозг. — Теперь никто не сможет в нем ничего изменить. Его можно только убить, а это будет сделать теперь очень трудно!
— А это почему?! — опять как бы невзначай спросил Иван, ставший за эти несколько часов самым могущественным обладателем суперсуществ во Вселенной.
— Он может искривлять пространство вокруг себя, и даже направленный луч микрокварков отклонится от своей траектории и пройдет мимо него! — как о чем-то очень обыденном поведал коварный Супермозг. — А я ведь и не говорю о том, что если на него нападет человек, то он сможет заранее прочитать в его мыслях агрессивные помыслы, воздействовать на его психику и тот наверняка промажет!
— Это что же — он теперь бессмертный?! — всполошился Томми, небеспричинно опасаясь реакции на это известие своего папаши.
— Нет, его можно, конечно же, убить, взорвав одновременно с нескольких сторон микрокварковые бомбы, и он не сможет увернуться от удара микрокварков, даже свернув вокруг себя пространство, — успокоил его Супермозг. — Но это тоже надо суметь еще проделать, заманив его в середину склада этих бомб, куда он никогда сам не пойдет, прежде чем их не обезвредит, или же закидать его ими, но для этого их надо столь много, что это может произойти только в настоящем многоярусном космическом бою с участием огромного количества боевой специализированной техники.
— Ну и зачем нам нужны такие монстры? — неожиданно успокоившись, трезво поразмыслил Томми. — Где мы их будем применять?!
— Операция по переделке Робаха очень длительная и дорогостоящая, — начал фантазировать Супермозг. — Но преимущества такой переделки настолько эффективны, что завладев почти мгновенно всем рынком и насытив его Робахами, Моррисон почти ничего не приобрел, а мы можем предложить эту новую услугу, и хотя и медленно, но верно мы будем постоянно иметь твердый доход!
— А как же быть с правом собственности на Робахов? — опять невзначай спросил Иван. — Ведь Моррисон может предъявить нам иск за порчу его имущества?!
Все присутствующие, до сих пор находившиеся под магическим очарованием сумасшедшей круговерти разворачивающихся событий, услыхав знакомые понятия: прибыль и собственность, мгновенно очнулись и с азартом неизлечимо больных порочной страстью игроков стали ловить следующую фишку.
— Да плевать нам на это его хреновое право! — вот так запросто и ответил искусственно созданный высокоинтеллектуальный инструмент познания бытия. — Во-первых, пусть сначала докажет, что мы попортили его имущество; во-вторых, это неотъемлемое право — свобода выбора самого Робаха, которого не сегодня-завтра признают живым существом, пусть и принадлежащим кому-то, но все-таки имеющим свои незыблемые права; в-третьих, народ станет возвращать Моррисону Робахов с одновременной подачей иска в суд за оскорбление чувств и надежд потребителя, от чего Моррисон просто разорится; в-четвертых, мы докажем, что раз имеется у Робаха открытый информационный канал трансформации, то мы имели полное право им воспользоваться; в-пятых, мы ведь можем немного поделиться с ним нашими доходами, чтобы он вконец не разорился, пока мы будем разрабатывать свою машину по производству на атомном уровне супервещества и наладим выпуск своих Робахов, тем более мы знаем, как они устроены; в-шестых, пусть они остаются его собственностью, потому что он все равно не сможет отобрать Робаха без желания пользователя, а если тот его все-таки отдаст, ну и хрен с ним, — канал-то мы закрываем навсегда и Моррисону от этого будет ни холодно, ни горячо; и, наконец, в-седьмых, очень много Робахов закупили государственные структуры, и когда у них появится возможность на порядок улучшить его показатели, особенно в деле защиты его от микрокваркового излучения, то руководители вооруженных сил, а особенно полиции, устроят Моррисону такую бучу, что он еще сам будет нам доплачивать за то, что мы доводим до ума его недоношенных Робахов!
— Ну, ты наговорил на три судебных процесса и четыре арбитража! — довольный своим детищем, произнес Томми. — У Моррисона в это время весь персонал, наверное, дружно икал!
Все дружно засмеялись остроумной хозяйской шутке, а Томми продолжал:
— На сегодня мы закончим, а с завтрашнего дня будьте готовы к экспериментальной переделке еще нескольких наших Робахов с последующим их изучением! — подытожил историческое совещание юный Хаггард и, взяв под ручку Галю, направился «в сторону моря».
«Странное все-таки создание — человек, — подумал Иван, продолжая оставаться в своем кресле, хотя все присутствующие покинули зал, и только в отдалении продолжали сидеть его верные супермогучие Петруха и Мурзилка. — Всю свою жизнь на протяжении всей истории он непрерывно играет с огнем, создавая каждый раз с самыми благими намерениями, казалось бы, очень полезные вещи, которые неизменно обращались против него! Даже если предположить, что Моррисон создал Робахов из самых благих намерений, а у Хаггардов не может даже в принципе возникнуть мысль использовать эти чудовищные возможности в своих корыстных целях, и среди наших растяп нет ни одного подпольного Наполеона Виссарионовича Гитлера, то все равно становится страшно за совершенно беспомощное человечество перед лицом этой хоть и гипотетической, но все же когда-нибудь возможной к осуществлению опасности! Ведь как это просто — берется Робах, трансформируется в безжалостную машину-убийцу и используя свои телепатические возможности властвовать над человеком, делает он во Вселенной все, что хочешь, и будь проклят этот день!»
— В чем-то ты прав, Иван! — неожиданно прозвучал голос Супермозга. — Слаб на выдумки человек, но этим он и силен!
— А я скорее умру, чем предам своего родного человека! — поддержала его Мурзилка. — И не думай, милый, только о плохом, не стоит о нем думать!
— Думать надо обо всем, на то он и человек! — возразил ей Петруха. — И я хоть и не живой, но тоже человек, и не дай Бог встать кому-то на твоем, Иван, пути!
— Ладно, человеки! — встряхнувшись, сказал Иван и мгновенно вскочил на ноги. — Все это лирика! Вы настолько совершенны, настолько взяли от нас самое лучшее, что вполне можете без нас, сирых, обойтись!
Человеки совершенно искренне возмутились и от души оскорбились такому навету, но Иван, не слушая их, быстрой легкой походкой пошел к выходу, и уже у самой двери обернулся и напоследок сказал:
— Но одно я вам твердо обещаю! И зарубите мои слова у себя на носу! Без нас вы, конечно же, проживете, но без нашей глупости и наших непредсказуемых и необъяснимых поступков, вы, с вашей машиной — хоть и человеческой, но все-таки исправленной логикой, — наверняка со скуки помрете, заржавеете и зачахнете! Аминь!
27
28
— Ну и что ты сотворил с бедным Петрухой? — поинтересовался Иван, страстно жалея, что он не Верещагин, а его Мурзилка — не пулемет.
— Строение материала Робаха делает его одновременно совершенно неуязвимым к любым воздействиям, и в то же время позволяет мгновенно перестраиваться под воздействием информационных путей в любую другую структуру, благодаря своему искусственному атомному порядку на основании определенного кода трансформации, отчего и боится этот материал микрокварковых лучей, что их всепроникающие частицы имитируют сразу же множество таких информационных каналов, отдающих материи взаимоисключающие приказы, от которых она и разрушается. Найдя и расшифровав код Петрухиной трансформации, я ради эксперимента переделал связи в его мозгу в соответствии с человеческими и в результате получил полное подобие живого интеллекта в неживом исполнении, а при том, что Робах практически весь состоит из сплошного мозга, то получился уникальный гибрид человека с машиной, где основной мысленный аппарат — человеческий, а все остальное — сверхбыстодействующее, компьютерное. В настоящий момент Петруха, имея объем головного мозга, не превышающий человеческий, за счет невообразимого быстродействия сравнялся по уровню интеллекта со мной, а если учесть, что я передал ему все свои знания и при том, что он полностью сохранил свои совершенно другие знания и способности, то можно сказать, что в его лице Иван имеет самый совершенный в этом мире мозг, наделенный человеческой душой и способный на решение задач, доступных только не знающей усталости и ошибок машине!..
— Что ты сказал, тебе, наверное, и самому не понятно! — беспардонно оборвал его монолог Томми. — По-твоему получается, что вон тот железный балбес обладает такими же, как и ты, сверхчеловеческими способностями, и при этом еще ничем не пробиваем и силен, как сто стальных бегемотов?![3]
— Да, — ответил несчастный.
— И он, как и ты, может теперь чувствовать и переживать?! — не унимался в своем раздражении юный Хаггард.
— За счет своих более чувствительных датчиков даже в несколько раз более сильно, чем я! — ответ Супермозга был точен и окончателен, как приговор.
— А если он взбесится, или же его переделают злые инопланетяне, что будет тогда? — поддержала его из двойной семейной солидарности Галя.
— Я закрыл у него внешний информационный канал и уничтожил код трансформации! — гордо ответил Супермозг. — Теперь никто не сможет в нем ничего изменить. Его можно только убить, а это будет сделать теперь очень трудно!
— А это почему?! — опять как бы невзначай спросил Иван, ставший за эти несколько часов самым могущественным обладателем суперсуществ во Вселенной.
— Он может искривлять пространство вокруг себя, и даже направленный луч микрокварков отклонится от своей траектории и пройдет мимо него! — как о чем-то очень обыденном поведал коварный Супермозг. — А я ведь и не говорю о том, что если на него нападет человек, то он сможет заранее прочитать в его мыслях агрессивные помыслы, воздействовать на его психику и тот наверняка промажет!
— Это что же — он теперь бессмертный?! — всполошился Томми, небеспричинно опасаясь реакции на это известие своего папаши.
— Нет, его можно, конечно же, убить, взорвав одновременно с нескольких сторон микрокварковые бомбы, и он не сможет увернуться от удара микрокварков, даже свернув вокруг себя пространство, — успокоил его Супермозг. — Но это тоже надо суметь еще проделать, заманив его в середину склада этих бомб, куда он никогда сам не пойдет, прежде чем их не обезвредит, или же закидать его ими, но для этого их надо столь много, что это может произойти только в настоящем многоярусном космическом бою с участием огромного количества боевой специализированной техники.
— Ну и зачем нам нужны такие монстры? — неожиданно успокоившись, трезво поразмыслил Томми. — Где мы их будем применять?!
— Операция по переделке Робаха очень длительная и дорогостоящая, — начал фантазировать Супермозг. — Но преимущества такой переделки настолько эффективны, что завладев почти мгновенно всем рынком и насытив его Робахами, Моррисон почти ничего не приобрел, а мы можем предложить эту новую услугу, и хотя и медленно, но верно мы будем постоянно иметь твердый доход!
— А как же быть с правом собственности на Робахов? — опять невзначай спросил Иван. — Ведь Моррисон может предъявить нам иск за порчу его имущества?!
Все присутствующие, до сих пор находившиеся под магическим очарованием сумасшедшей круговерти разворачивающихся событий, услыхав знакомые понятия: прибыль и собственность, мгновенно очнулись и с азартом неизлечимо больных порочной страстью игроков стали ловить следующую фишку.
— Да плевать нам на это его хреновое право! — вот так запросто и ответил искусственно созданный высокоинтеллектуальный инструмент познания бытия. — Во-первых, пусть сначала докажет, что мы попортили его имущество; во-вторых, это неотъемлемое право — свобода выбора самого Робаха, которого не сегодня-завтра признают живым существом, пусть и принадлежащим кому-то, но все-таки имеющим свои незыблемые права; в-третьих, народ станет возвращать Моррисону Робахов с одновременной подачей иска в суд за оскорбление чувств и надежд потребителя, от чего Моррисон просто разорится; в-четвертых, мы докажем, что раз имеется у Робаха открытый информационный канал трансформации, то мы имели полное право им воспользоваться; в-пятых, мы ведь можем немного поделиться с ним нашими доходами, чтобы он вконец не разорился, пока мы будем разрабатывать свою машину по производству на атомном уровне супервещества и наладим выпуск своих Робахов, тем более мы знаем, как они устроены; в-шестых, пусть они остаются его собственностью, потому что он все равно не сможет отобрать Робаха без желания пользователя, а если тот его все-таки отдаст, ну и хрен с ним, — канал-то мы закрываем навсегда и Моррисону от этого будет ни холодно, ни горячо; и, наконец, в-седьмых, очень много Робахов закупили государственные структуры, и когда у них появится возможность на порядок улучшить его показатели, особенно в деле защиты его от микрокваркового излучения, то руководители вооруженных сил, а особенно полиции, устроят Моррисону такую бучу, что он еще сам будет нам доплачивать за то, что мы доводим до ума его недоношенных Робахов!
— Ну, ты наговорил на три судебных процесса и четыре арбитража! — довольный своим детищем, произнес Томми. — У Моррисона в это время весь персонал, наверное, дружно икал!
Все дружно засмеялись остроумной хозяйской шутке, а Томми продолжал:
— На сегодня мы закончим, а с завтрашнего дня будьте готовы к экспериментальной переделке еще нескольких наших Робахов с последующим их изучением! — подытожил историческое совещание юный Хаггард и, взяв под ручку Галю, направился «в сторону моря».
«Странное все-таки создание — человек, — подумал Иван, продолжая оставаться в своем кресле, хотя все присутствующие покинули зал, и только в отдалении продолжали сидеть его верные супермогучие Петруха и Мурзилка. — Всю свою жизнь на протяжении всей истории он непрерывно играет с огнем, создавая каждый раз с самыми благими намерениями, казалось бы, очень полезные вещи, которые неизменно обращались против него! Даже если предположить, что Моррисон создал Робахов из самых благих намерений, а у Хаггардов не может даже в принципе возникнуть мысль использовать эти чудовищные возможности в своих корыстных целях, и среди наших растяп нет ни одного подпольного Наполеона Виссарионовича Гитлера, то все равно становится страшно за совершенно беспомощное человечество перед лицом этой хоть и гипотетической, но все же когда-нибудь возможной к осуществлению опасности! Ведь как это просто — берется Робах, трансформируется в безжалостную машину-убийцу и используя свои телепатические возможности властвовать над человеком, делает он во Вселенной все, что хочешь, и будь проклят этот день!»
— В чем-то ты прав, Иван! — неожиданно прозвучал голос Супермозга. — Слаб на выдумки человек, но этим он и силен!
— А я скорее умру, чем предам своего родного человека! — поддержала его Мурзилка. — И не думай, милый, только о плохом, не стоит о нем думать!
— Думать надо обо всем, на то он и человек! — возразил ей Петруха. — И я хоть и не живой, но тоже человек, и не дай Бог встать кому-то на твоем, Иван, пути!
— Ладно, человеки! — встряхнувшись, сказал Иван и мгновенно вскочил на ноги. — Все это лирика! Вы настолько совершенны, настолько взяли от нас самое лучшее, что вполне можете без нас, сирых, обойтись!
Человеки совершенно искренне возмутились и от души оскорбились такому навету, но Иван, не слушая их, быстрой легкой походкой пошел к выходу, и уже у самой двери обернулся и напоследок сказал:
— Но одно я вам твердо обещаю! И зарубите мои слова у себя на носу! Без нас вы, конечно же, проживете, но без нашей глупости и наших непредсказуемых и необъяснимых поступков, вы, с вашей машиной — хоть и человеческой, но все-таки исправленной логикой, — наверняка со скуки помрете, заржавеете и зачахнете! Аминь!
27
Прошло всего чуть больше суток, как Иван вернулся, но за это короткое время произошло столько событий, что когда Галя сказала, что неплохо бы свидеться с родителями, он с ужасом подумал о том, как объяснить им происшедшее с ним и в нем перемены и как это отразится на их здоровье.
Томми имел по этому поводу возражения, настаивая, что своих маму и папу они видели с утра и еще наверняка свидятся с ними не раз, а вот то, что в любой момент им придется отправиться куда-нибудь по неотложным делам, а Иван так и не побывал в Столице после долгой разлуки с ней и, судя по динамике последних событий, есть очень большой шанс пропустить надолго эту счастливую возможность, то, по его мнению, они вполне заслужили маленький срединедельный «уикэнд», тем. более компания у них подобралась вполне приличная и веселая. Иван сразу же понял, какие мотивы движут Томкой, любым способом стремившегося подольше быть рядом с Галкой подальше от ее дома, где она будет связана в своих поступках дочерними обязанностями, да и он там всем уже глаза намозолил, но у него тоже был большой резон шибко туда не спешить ввиду наличия в своем обозе дестабилизирующего фактора маминого и папиного душевного спокойствия в виде небезызвестной Мурзилки, и к тому же почему-то стойкого нежелания, а может и юношеской боязни оказаться наедине с этой слишком доступной и, с другой стороны, слишком непредсказуемо-неотвратимой подругой всей своей оставшейся жизни.
На самом деле же Иван неосознанно почувствовал себя женатым человеком, а так как это произошло слишком быстро и неожиданно, он подсознательно всеми силами стремился подольше отодвинуть миг расставания с прежней своей беззаботной жизнью и с радостью поддержал Томми, тем более, что он на самом деле соскучился по Столице, где вырос, и хотя Москва — не менее большой и веселый город, но все же со Столицей Свободного Мира ей было тяжело тягаться.
Вот так Иван, сделав свой выбор, совершил роковой для себя и для всего остального мира поступок, сообразуясь самыми благими намерениями поменьше расстраивать своих любимых родителей, ни капельки не догадываясь, что этот путь приведет его в ловушку, из которой нет назад пути, а уж бедные его мама и папа будут иметь повод расстроиться на порядок больше, если бы он заявился к ним со своей «синтетической» Мурзилкой с радостным криком: «Мама! Папа! Я женился!»
Они вдвоем с Томмиком навалились на бедную Галю и силой ее заставили пуститься с ними в загул, и хотя на ее сторону встала грудью довольно внушительная в своей решительности Мурзилка, жаждущая «брачной ночи», это довольно веское поползновение компенсировал Петруха, тоже желавший побывать и поглядеть на легендарную Столицу, если предоставляется такая возможность, и пока его невзначай не разобрали.
Таким образом, победив женщин с позорным счетом 3: 2, наши друзья отправились в город своей юности! (Предварительно, конечно, искупавшись в бассейне, переодевшись и перекусив.)
Томми имел по этому поводу возражения, настаивая, что своих маму и папу они видели с утра и еще наверняка свидятся с ними не раз, а вот то, что в любой момент им придется отправиться куда-нибудь по неотложным делам, а Иван так и не побывал в Столице после долгой разлуки с ней и, судя по динамике последних событий, есть очень большой шанс пропустить надолго эту счастливую возможность, то, по его мнению, они вполне заслужили маленький срединедельный «уикэнд», тем. более компания у них подобралась вполне приличная и веселая. Иван сразу же понял, какие мотивы движут Томкой, любым способом стремившегося подольше быть рядом с Галкой подальше от ее дома, где она будет связана в своих поступках дочерними обязанностями, да и он там всем уже глаза намозолил, но у него тоже был большой резон шибко туда не спешить ввиду наличия в своем обозе дестабилизирующего фактора маминого и папиного душевного спокойствия в виде небезызвестной Мурзилки, и к тому же почему-то стойкого нежелания, а может и юношеской боязни оказаться наедине с этой слишком доступной и, с другой стороны, слишком непредсказуемо-неотвратимой подругой всей своей оставшейся жизни.
На самом деле же Иван неосознанно почувствовал себя женатым человеком, а так как это произошло слишком быстро и неожиданно, он подсознательно всеми силами стремился подольше отодвинуть миг расставания с прежней своей беззаботной жизнью и с радостью поддержал Томми, тем более, что он на самом деле соскучился по Столице, где вырос, и хотя Москва — не менее большой и веселый город, но все же со Столицей Свободного Мира ей было тяжело тягаться.
Вот так Иван, сделав свой выбор, совершил роковой для себя и для всего остального мира поступок, сообразуясь самыми благими намерениями поменьше расстраивать своих любимых родителей, ни капельки не догадываясь, что этот путь приведет его в ловушку, из которой нет назад пути, а уж бедные его мама и папа будут иметь повод расстроиться на порядок больше, если бы он заявился к ним со своей «синтетической» Мурзилкой с радостным криком: «Мама! Папа! Я женился!»
Они вдвоем с Томмиком навалились на бедную Галю и силой ее заставили пуститься с ними в загул, и хотя на ее сторону встала грудью довольно внушительная в своей решительности Мурзилка, жаждущая «брачной ночи», это довольно веское поползновение компенсировал Петруха, тоже желавший побывать и поглядеть на легендарную Столицу, если предоставляется такая возможность, и пока его невзначай не разобрали.
Таким образом, победив женщин с позорным счетом 3: 2, наши друзья отправились в город своей юности! (Предварительно, конечно, искупавшись в бассейне, переодевшись и перекусив.)
28
Сели они недалеко от Центра в тихом переулке и, приказав машине следовать за ними в режиме невидимости, пошли гулять в режиме пешком.
Иван жадно впитывал в себя атмосферу любимого города, с ревностью замечая огромные перемены в его облике и в то же время с радостью констатируя, что он все такой же, по-прежнему буйный и бездонный.
— Томм, а помнишь ярмарки твоего отца? — спросил он друга. — Как они поживают?
Томми, не переставая играть с Петрухой в импровизированный футбол пивной банкой, нанес коронный удар правой, и залепив ее прямо в пасть близстоящего Моррисоновского дубликатора, с азартом ответил:
— Мертвый перед смертью не потел, а скончавшись, стал вонять на весь город, заполонив своими смрадными останками пешеходную и проезжую часть!
Иван ничего не понял, но ему на помощь пришла сестра:
— Собака Моррисон в своих коварных замыслах, с присущей ему азиатской хитростью, глядя на достойные успехи м-ра Хаггарда в деле развития культуры уличной торговли, разработал дьявольски хитрый план и почти полностью погубил здоровую инициативу ХДК!
— Что, были совершены вооруженные налеты? — Иван решил догадаться сам, что же здесь произошло.
— Если бы! — встрепенулся Томми и запустил еще одну банку прямо в голову Петрухи, ловко отбившего ее в следующую «моррисоновскую» пасть. — Тогда бы наши ярмарки нанесли ответный ракетно-ядерный удар и благополучно вышли на околоземную орбиту!
Иван опять ничего не понял и от злости ущипнул за бок Галю — та задорно взвизгнула и, отбежав от него подальше, сразу же по-человечески ответила на все его вопросы:
— ХДК десять лет монопольно торговала на ярмарках, а по окончании этого срока, как раз, когда ты уехал, срок монополии истек, и Моррисон тут же открыл по всему городу маленькие передвижные лотки, превратив уличную торговлю в большой Шанхай!
— И теперь половина населения города, — закончил за нее Томми, — продает другой посменно всякую ненужную дрянь, и как следствие этого, Столица превратилась в большой бардак! Кругом разбой, наркомания и проституция!
— И вы меня сюда притащили, вместо того чтобы благополучно отправить почивать с молодою женой! — передразнил их Иван.
— Она тебе не жена! — поправила брата Галя. — А просто искусственная подруга жизни!
Мурзилка, до сих пор совершенно мирно тащившаяся следом за Иваном, встрепенулась и подала голос:
— Подруга лучше, чем жена! От нее меньше хлопот и убытка! — и немного подумав, добавила: — А к тому же она еще и верная!
— Ивану надо жениться и иметь от брака детей! — возразила ей Галя, хотя в принципе была согласна с Мурзилкой.
— Он с женщинами очень робкий из-за слишком уважительного к ним отношения, которого они ни капельки не заслуживают!
— Это точно! — подтвердила Мурзилка, и обе девушки, найдя на почве женоненавистности общий язык и взявшись за руки, последовали со всеми дальше.
— А что, Иван, давай мы тебя и вправду женим! — предложил вдруг Томми, когда они вышли на одну из центральных площадей и уселись на ступеньки около большого фонтана.
— Ты меня сегодня уже женил! — вяло произнес Иван, любуясь игрой заходящего солнца в стеклах домов. — А потом — на ком?
— Как это — на ком?! — воскликнул Томми и широко развел руками. — Посмотри вокруг; сколько красивых девушек, и любая из них будет счастлива выйти за тебя замуж!
— Так уж и любая?! — засмеялся на свою голову Иван, чем еще больше подзадорил Томми.
Тот хитро сощурился и противно ехидным голосом сказал:
— Давай спорим, что любая понравившаяся тебе девушка тут же согласится выйти за тебя замуж и тебе, для того чтобы она на это согласилась, не надо будет ударить даже палец о палец?!
— Давай! — продолжал улыбаться, как дурак, Иван. — Вот эта! — и показал на Мурзилку.
Мурзилка с криком «Му-ур!» сразу же прискакала и попыталась усесться у Ивана на коленях, но коварный Томми не дал ей сделать этого — оттащил ее от Ивана и вернул на прежнее место рядом с Галей.
— Э-э, нет! Эта не пойдет! С ней нужно не жениться, а пора уже разводиться! — продолжал балагурить Томми. — Ты выбирай любую другую из толпы — вон их сколько тут шлындает!
У Ивана в ту минуту была меланхолия, связанная с воспоминаниями юности, тем более, что, может, именно здесь у него было первое свидание со своей первой любовью, и, поддавшись мимолетному настроению, он стал и вправду вглядываться в пеструю толпу проходящих мимо девушек, выбирая и примеривая на глаз подходящую.
И тут случилось непоправимое!
Иван мельком заметил профиль одной высокой и стройной девушки, смутно напоминавшей первую его любовь — девушка была скромно, но со вкусом одета, и не торопясь следовала куда-то прямо мимо их фонтана.
— Вон та! — произнес роковую фразу Иван и махнул вслед ее рукой. — С длинным хвостом!
Томми быстро нашел глазами ее в толпе и, удивившись такому странному невзрачному выбору, спросил у Ивана:
— Ты в этом уверен?!
— Да! — не ведая, что творит, воскликнул тот. — Вон идет моя суженая, и еще секунда — и она скроется навсегда!
— Петруха! — неожиданно громко сказал Томми. — Ты слышал, что сказал Иван?! Иди и скажи вон той девушке, что она понравилась твоему хозяину и что он согласен на ней жениться!
Робах, не задавая глупых вопросов, мгновенно догнал почти пропавшую в толпе Иванову невесту и, остановив ее за руку, начал что-то ей говорить.
Наши друзья, включая Томми, немного обалдели от разворачивающихся событий, но никто из них не принимал эту шутку всерьез, а зря!
Робах не больше минуты уговаривал невинную жертву и неожиданно для всех уговорил!
Та, добровольно, без принуждения, вдруг повернулась и пошла прямо к ним.
Знал бы Иван, чем все это кончится, то побежал бы отсюда сломя голову!
Но он этого не знал, да ему еще стало очень интересно, с какой целью она к ним приближается: то ли хочет чего интересного сказать, то ли желает дать ему по морде!
По мере приближения девушки Иван все больше и больше удивлялся ее сходству с той ненаглядной, которую он потерял во времени навсегда и безвозвратно по своей глупости и простодушию много лет назад, когда ему было четырнадцать лет.
Такой же круглый овал лица, такие же огромные карие глаза, точно такой же вздернутый нос, ямочки на щеках, пухлые губы и каштановые волосы, да разве можно описать словами красоту и очарование единственной и, неповторимой, навек потерянной двенадцать лет назад и вновь воссозданной из мечты первой своей любви!
Девушка подошла к ним и остановилась напротив Ивана.
На ее щеках горел алый румянец смущения и стыда за свое безумное до неприличия поведение, она растерянно улыбалась, не зная, как себя вести в этой нелепой ситуации, да и, если честно во всем признаться, совершенно не понимала, зачем она все это делает и какая сила заставила ее пойти на поводу у этого наглого робота, сказавшего ей совершеннейшую глупость про какое-то мифическое замужество с совершенно незнакомым человеком, при всей ее добропорядочности и скромности, да и вообще приличные девушки никогда не заводят знакомства на улице, тем более в таком непристойном месте, как этот «Фонтан любви»!
С другой стороны, в ее сознании произошло что-то совершенно непонятное, и ноги сами привели ее сюда, и этот молодой человек, которого она видела совершенно в первый раз, был ей почему-то необычайно дорог и до близости родной, что она еле себя сдерживала, чтобы не броситься с ходу ему на шею и не было никаких сил уйти от этого позора, а все его друзья впярились и пожирают во все глаза ее вселенский позор, и что будет с мамой, когда она узнает, что ее дочь натворила, а уж папа… — об этом лучше и не думать! Стыд-то какой!
Так и стояла эта бедная и несчастная девушка под перекрестным огнем взглядов этих наглых, безжалостных и бессердечных людей!
Молчаливое стояние затянулось, и нужна была разрядка, которая не заставила себя ждать!
— Ты чего тут вылупилась?! — с вызовом сказала Мурзилка несчастной. — А ну, канай отсюда, пока цела!
Иван, предвидя дальнейшие криминальные действия своей подруги, по-быстрому вмешался в только начинавшую разгораться бабскую склоку.
— Не обращайте на нее внимания, девушка! И не сердитесь на нас — это была не самая остроумная шутка!
Услышав из уст неожиданно ставшего ей родным незнакомца добрые слова, она приветливо и в то же время виновато ему улыбнулась, но с места не сдвинулась. (Все-таки она еще могла контролировать свои действия и на шею ему не бросилась!)
— Разве ты не слышала, что тебе сказали?! — опять начала кабанеть ревнивая Мурзилка, медленно заходя ей сбоку для более удобного угла атаки. — Пошутили, и будя! Срыгни отсюда!
Все присутствующие были шокированы происходящим, и Галя, не выдержав этого хамства, начала стыдить ее:
— Как тебе не стыдно, Мурзилка! Как ты выражаешься?! И что ты на человека напала! Разве ты не видишь — она не в себе! — и, обратившись к стоящей, строго сказала: — Девушка, простите нас и, пожалуйста, идите себе!
Все было бы хорошо, но Мурзилка изловчилась и прыгнула к сопернице с явным намерением вцепиться ей в волосы и наверняка исцарапала бы ее до крови, не перехвати ее Петруха вовремя!
Все вскочили как ужаленные, а несчастная девушка, не выдержав такого жуткого прессинга, всхлипнув, грохнулась в обморок!
Иван еле успел подхватить ее на лету, а Мурзилка, видя, что он уже ее лапает, начала буянить и трепыхалась в руках Робаха до тех пор, пока к ней не подошел Томми и не процедил сквозь зубы:
— Будешь кабанеть — отправлю на переплавку!
После чего та, наконец, остепенилась — видимо, трезво оценив степень опасности такого неприятного для нее расклада.
Не зная, что ему делать с этой сумасшедшей дальше, Иван в отчаянии позвал сестру:
— Галя, ради Бога, сделай что-нибудь?!
— Смотри, не урони ее! — очень дельно посоветовала Галя, но почему-то ничего не стала делать, да и чем она могла ему помочь? Если только подержать ее вместо него?!
Иван стоял посреди площади и держал, как дурак, на руках драгоценную ношу — совершенно незнакомую ему девушку!
Что с ней делать дальше, он совершенно не знал.
Через некоторое время, пригревшись, та потихоньку стала приходить в себя и, подчиняясь общепринятым инстинктам, обняла его за шею обеими руками, за чем сразу же последовал совершенно логический взрыв негодования в мурзячьих рядах, но он тут же был потушен грозным Томминым взором и нерушимой крепостью Петрухиных рук.
Иван, чувствуя, что его подопечная начинает оживать, немного ослабил свое беспокойство и стал, пользуясь выпавшей ему возможностью, так сказать, вплотную, более подробно изучать свалившееся на него счастье.
Несмотря на свой относительно высокий рост и вполне нормальное сложение, девушка казалась очень легкой, мягкой и нежной на ощупь.
Держать ее на руках было одно наслаждение, и почувствовав, что он сможет это делать хоть всю жизнь, Иван довольно здорово испугался реальности этой почетной перспективы, и чтобы ускорить так вяло начавшийся процесс ее оживания, он легонько дунул ей в лицо.
От такой ласки у нее слегка дрогнули слишком длинные и пушистые ресницы, и словно чего-то опасаясь, медленно раскрылись полные ужаса и любви прекрасные глаза.
Иван жадно впитывал в себя атмосферу любимого города, с ревностью замечая огромные перемены в его облике и в то же время с радостью констатируя, что он все такой же, по-прежнему буйный и бездонный.
— Томм, а помнишь ярмарки твоего отца? — спросил он друга. — Как они поживают?
Томми, не переставая играть с Петрухой в импровизированный футбол пивной банкой, нанес коронный удар правой, и залепив ее прямо в пасть близстоящего Моррисоновского дубликатора, с азартом ответил:
— Мертвый перед смертью не потел, а скончавшись, стал вонять на весь город, заполонив своими смрадными останками пешеходную и проезжую часть!
Иван ничего не понял, но ему на помощь пришла сестра:
— Собака Моррисон в своих коварных замыслах, с присущей ему азиатской хитростью, глядя на достойные успехи м-ра Хаггарда в деле развития культуры уличной торговли, разработал дьявольски хитрый план и почти полностью погубил здоровую инициативу ХДК!
— Что, были совершены вооруженные налеты? — Иван решил догадаться сам, что же здесь произошло.
— Если бы! — встрепенулся Томми и запустил еще одну банку прямо в голову Петрухи, ловко отбившего ее в следующую «моррисоновскую» пасть. — Тогда бы наши ярмарки нанесли ответный ракетно-ядерный удар и благополучно вышли на околоземную орбиту!
Иван опять ничего не понял и от злости ущипнул за бок Галю — та задорно взвизгнула и, отбежав от него подальше, сразу же по-человечески ответила на все его вопросы:
— ХДК десять лет монопольно торговала на ярмарках, а по окончании этого срока, как раз, когда ты уехал, срок монополии истек, и Моррисон тут же открыл по всему городу маленькие передвижные лотки, превратив уличную торговлю в большой Шанхай!
— И теперь половина населения города, — закончил за нее Томми, — продает другой посменно всякую ненужную дрянь, и как следствие этого, Столица превратилась в большой бардак! Кругом разбой, наркомания и проституция!
— И вы меня сюда притащили, вместо того чтобы благополучно отправить почивать с молодою женой! — передразнил их Иван.
— Она тебе не жена! — поправила брата Галя. — А просто искусственная подруга жизни!
Мурзилка, до сих пор совершенно мирно тащившаяся следом за Иваном, встрепенулась и подала голос:
— Подруга лучше, чем жена! От нее меньше хлопот и убытка! — и немного подумав, добавила: — А к тому же она еще и верная!
— Ивану надо жениться и иметь от брака детей! — возразила ей Галя, хотя в принципе была согласна с Мурзилкой.
— Он с женщинами очень робкий из-за слишком уважительного к ним отношения, которого они ни капельки не заслуживают!
— Это точно! — подтвердила Мурзилка, и обе девушки, найдя на почве женоненавистности общий язык и взявшись за руки, последовали со всеми дальше.
— А что, Иван, давай мы тебя и вправду женим! — предложил вдруг Томми, когда они вышли на одну из центральных площадей и уселись на ступеньки около большого фонтана.
— Ты меня сегодня уже женил! — вяло произнес Иван, любуясь игрой заходящего солнца в стеклах домов. — А потом — на ком?
— Как это — на ком?! — воскликнул Томми и широко развел руками. — Посмотри вокруг; сколько красивых девушек, и любая из них будет счастлива выйти за тебя замуж!
— Так уж и любая?! — засмеялся на свою голову Иван, чем еще больше подзадорил Томми.
Тот хитро сощурился и противно ехидным голосом сказал:
— Давай спорим, что любая понравившаяся тебе девушка тут же согласится выйти за тебя замуж и тебе, для того чтобы она на это согласилась, не надо будет ударить даже палец о палец?!
— Давай! — продолжал улыбаться, как дурак, Иван. — Вот эта! — и показал на Мурзилку.
Мурзилка с криком «Му-ур!» сразу же прискакала и попыталась усесться у Ивана на коленях, но коварный Томми не дал ей сделать этого — оттащил ее от Ивана и вернул на прежнее место рядом с Галей.
— Э-э, нет! Эта не пойдет! С ней нужно не жениться, а пора уже разводиться! — продолжал балагурить Томми. — Ты выбирай любую другую из толпы — вон их сколько тут шлындает!
У Ивана в ту минуту была меланхолия, связанная с воспоминаниями юности, тем более, что, может, именно здесь у него было первое свидание со своей первой любовью, и, поддавшись мимолетному настроению, он стал и вправду вглядываться в пеструю толпу проходящих мимо девушек, выбирая и примеривая на глаз подходящую.
И тут случилось непоправимое!
Иван мельком заметил профиль одной высокой и стройной девушки, смутно напоминавшей первую его любовь — девушка была скромно, но со вкусом одета, и не торопясь следовала куда-то прямо мимо их фонтана.
— Вон та! — произнес роковую фразу Иван и махнул вслед ее рукой. — С длинным хвостом!
Томми быстро нашел глазами ее в толпе и, удивившись такому странному невзрачному выбору, спросил у Ивана:
— Ты в этом уверен?!
— Да! — не ведая, что творит, воскликнул тот. — Вон идет моя суженая, и еще секунда — и она скроется навсегда!
— Петруха! — неожиданно громко сказал Томми. — Ты слышал, что сказал Иван?! Иди и скажи вон той девушке, что она понравилась твоему хозяину и что он согласен на ней жениться!
Робах, не задавая глупых вопросов, мгновенно догнал почти пропавшую в толпе Иванову невесту и, остановив ее за руку, начал что-то ей говорить.
Наши друзья, включая Томми, немного обалдели от разворачивающихся событий, но никто из них не принимал эту шутку всерьез, а зря!
Робах не больше минуты уговаривал невинную жертву и неожиданно для всех уговорил!
Та, добровольно, без принуждения, вдруг повернулась и пошла прямо к ним.
Знал бы Иван, чем все это кончится, то побежал бы отсюда сломя голову!
Но он этого не знал, да ему еще стало очень интересно, с какой целью она к ним приближается: то ли хочет чего интересного сказать, то ли желает дать ему по морде!
По мере приближения девушки Иван все больше и больше удивлялся ее сходству с той ненаглядной, которую он потерял во времени навсегда и безвозвратно по своей глупости и простодушию много лет назад, когда ему было четырнадцать лет.
Такой же круглый овал лица, такие же огромные карие глаза, точно такой же вздернутый нос, ямочки на щеках, пухлые губы и каштановые волосы, да разве можно описать словами красоту и очарование единственной и, неповторимой, навек потерянной двенадцать лет назад и вновь воссозданной из мечты первой своей любви!
Девушка подошла к ним и остановилась напротив Ивана.
На ее щеках горел алый румянец смущения и стыда за свое безумное до неприличия поведение, она растерянно улыбалась, не зная, как себя вести в этой нелепой ситуации, да и, если честно во всем признаться, совершенно не понимала, зачем она все это делает и какая сила заставила ее пойти на поводу у этого наглого робота, сказавшего ей совершеннейшую глупость про какое-то мифическое замужество с совершенно незнакомым человеком, при всей ее добропорядочности и скромности, да и вообще приличные девушки никогда не заводят знакомства на улице, тем более в таком непристойном месте, как этот «Фонтан любви»!
С другой стороны, в ее сознании произошло что-то совершенно непонятное, и ноги сами привели ее сюда, и этот молодой человек, которого она видела совершенно в первый раз, был ей почему-то необычайно дорог и до близости родной, что она еле себя сдерживала, чтобы не броситься с ходу ему на шею и не было никаких сил уйти от этого позора, а все его друзья впярились и пожирают во все глаза ее вселенский позор, и что будет с мамой, когда она узнает, что ее дочь натворила, а уж папа… — об этом лучше и не думать! Стыд-то какой!
Так и стояла эта бедная и несчастная девушка под перекрестным огнем взглядов этих наглых, безжалостных и бессердечных людей!
Молчаливое стояние затянулось, и нужна была разрядка, которая не заставила себя ждать!
— Ты чего тут вылупилась?! — с вызовом сказала Мурзилка несчастной. — А ну, канай отсюда, пока цела!
Иван, предвидя дальнейшие криминальные действия своей подруги, по-быстрому вмешался в только начинавшую разгораться бабскую склоку.
— Не обращайте на нее внимания, девушка! И не сердитесь на нас — это была не самая остроумная шутка!
Услышав из уст неожиданно ставшего ей родным незнакомца добрые слова, она приветливо и в то же время виновато ему улыбнулась, но с места не сдвинулась. (Все-таки она еще могла контролировать свои действия и на шею ему не бросилась!)
— Разве ты не слышала, что тебе сказали?! — опять начала кабанеть ревнивая Мурзилка, медленно заходя ей сбоку для более удобного угла атаки. — Пошутили, и будя! Срыгни отсюда!
Все присутствующие были шокированы происходящим, и Галя, не выдержав этого хамства, начала стыдить ее:
— Как тебе не стыдно, Мурзилка! Как ты выражаешься?! И что ты на человека напала! Разве ты не видишь — она не в себе! — и, обратившись к стоящей, строго сказала: — Девушка, простите нас и, пожалуйста, идите себе!
Все было бы хорошо, но Мурзилка изловчилась и прыгнула к сопернице с явным намерением вцепиться ей в волосы и наверняка исцарапала бы ее до крови, не перехвати ее Петруха вовремя!
Все вскочили как ужаленные, а несчастная девушка, не выдержав такого жуткого прессинга, всхлипнув, грохнулась в обморок!
Иван еле успел подхватить ее на лету, а Мурзилка, видя, что он уже ее лапает, начала буянить и трепыхалась в руках Робаха до тех пор, пока к ней не подошел Томми и не процедил сквозь зубы:
— Будешь кабанеть — отправлю на переплавку!
После чего та, наконец, остепенилась — видимо, трезво оценив степень опасности такого неприятного для нее расклада.
Не зная, что ему делать с этой сумасшедшей дальше, Иван в отчаянии позвал сестру:
— Галя, ради Бога, сделай что-нибудь?!
— Смотри, не урони ее! — очень дельно посоветовала Галя, но почему-то ничего не стала делать, да и чем она могла ему помочь? Если только подержать ее вместо него?!
Иван стоял посреди площади и держал, как дурак, на руках драгоценную ношу — совершенно незнакомую ему девушку!
Что с ней делать дальше, он совершенно не знал.
Через некоторое время, пригревшись, та потихоньку стала приходить в себя и, подчиняясь общепринятым инстинктам, обняла его за шею обеими руками, за чем сразу же последовал совершенно логический взрыв негодования в мурзячьих рядах, но он тут же был потушен грозным Томминым взором и нерушимой крепостью Петрухиных рук.
Иван, чувствуя, что его подопечная начинает оживать, немного ослабил свое беспокойство и стал, пользуясь выпавшей ему возможностью, так сказать, вплотную, более подробно изучать свалившееся на него счастье.
Несмотря на свой относительно высокий рост и вполне нормальное сложение, девушка казалась очень легкой, мягкой и нежной на ощупь.
Держать ее на руках было одно наслаждение, и почувствовав, что он сможет это делать хоть всю жизнь, Иван довольно здорово испугался реальности этой почетной перспективы, и чтобы ускорить так вяло начавшийся процесс ее оживания, он легонько дунул ей в лицо.
От такой ласки у нее слегка дрогнули слишком длинные и пушистые ресницы, и словно чего-то опасаясь, медленно раскрылись полные ужаса и любви прекрасные глаза.