Страница:
Теперь и на правом фланге создалась уже вполне реальная угроза окружения Варшавы с севера и востока. На левом же фланге Силезская группа польских войск, стремительно преследуемых с фронта и угрожаемых справа прорвавшимися моторизованными частями германцев, поспешно отходила к Сану и далее на восток.
В довершение всего с юга через Карпаты в это время появились словацкие войска. Таково было положение по истечении десяти дней после начала войны. В этих условиях всякая возможность создания фронта была утрачена. К этому грозному положению нужно еще добавить, что никакой помощи со стороны Англии, конечно, не последовало. Начавшаяся в Западной Европе война ничем не могла изменить положения; все связи с Западом через Поморье были прерваны, а незначительные силы польского морского флота уничтожены.
Таково было положение на польском театре войны к 10 сентября, когда германский генштаб объявил, что "бои в Польше подходят к кульминационному пункту".
8. Почему поляки не могли создать фронта
Весь ход событий показывает, что поляки не имели возможности создать фронт организованного сопротивления и остановить вращение маневренного вала германского наступления.
Но все же почему создалось такое положение? Почему не могло быть осуществлено то, что удавалось обычно во всех прошлых и ближайших войнах, в которых маневренный вал наступающего в конечном итоге набегал всегда на организованный фронт, перед которым останавливался. Ведь в войне в Испании это удалось достичь даже ничтожными силами под стенами Мадрида. А всякий фронт, если он только организован, начинает выявлять силу современного огня и создает те условия, которые необходимы для хотя бы временной стабилизации положения. Даже временная остановка наступающего дает такие возможности обороне и так меняет положение, что маневренной войне часто наступает конец и на смену ей приходит тяжелая, изнурительная позиционная борьба. Такова ведь была уже столь установившаяся закономерность в развитии хода военных действий, которая, возможно, не раз ещё восторжествует, если война будет вестись старыми методами.
Конечно, несостоятельность всей государственной и военной системы Польши и небоеспособность ее армии были той решающей причиной, которая определила весь исход германо-польской войны.
Однако этот исход с таким же конечным результатом мог принять и иные формы. Были ведь жестокие поражения л в прошлые войны, когда армия, сохранившая, однако, определенный боевой порядок, была просто разбита своим противником на поле сражения.
Польская армия была разбита иначе. Она в сущности даже не смогла принять положение, в котором могла бы быть разбита как. организованная сила. По истечении десяти дней она была просто разодрана на клочья и схвачена со всех сторон по частям.
Столь катастрофическое положение и потеря всяких возможностей для организации сопротивления могли, конечно, наступить лишь под гнетом таких подавляющих ударов, которые вносят общее смятение и хаос и поражают самый мозг армии, перестающей быть организованной силой.
Перед военным исследованием, естественно, возникает вопрос, как это было возможно и в чем здесь причина?
Отвлечемся на минуту от тех форм, которые приняла война в Польше в сентябре 1939 года.
Предположим, что тыл польской армии не был подавлен о воздуха, что транспорт не был парализован ц центры управления не были выведены из строя.
Предположим затем, что быстроподвижные войска германцев не прорвались к Варшаве и Сандомиру, что они не грозили глубоким обходом Варшавы с севера, что они не обогнали колонны отступавших польских войск и не появились в глубоком тылу на их путях отхода.
Все остальное в сложившейся обстановке оставим так, как это возникло после проигранного пограничного сражения; когда польская армия была вынуждена к отходу по всему фронту{15}. Иными словами, предположим такую обстановку отхода поляков, в которой находились англо-французы после пограничного сражения в 1914 году и слабые отряды республиканской армии Испании, когда они отступали в 1936 году к Мадриду.
В такой обстановке польские войска, хотя и разбитые и подавленные, но теснимые только с фронта, могли относительно беспрепятственно совершить отход и занять, наконец, организованный фронт обороны на линии Нарев, Висла, Сан, а возможно, и западнее, на линии Рава, Бзура, Пилица.
Окружения в этом случае, видимо, не могла бы избежать лишь группа войск, оставшихся в Данцигском коридоре., Однако группа к северу от Варшавы могла бы прочно занять сильный рубеж р. Нарев. Познанская группа могла бы отойти на среднюю Вислу, а Силезская группа - на р. Сан. Тогда фронт был бы организован, а под его прикрытием могли быть отмобилизованы все резервные дивизии и укреплен тыл.
Но вот
а) управление парализовано и выведено из строя; связи с войсками оно больше не имеет;
б) транспорт парализован; все крупные железнодорожные узлы находятся под систематическим бомбардированием с воздуха, подвоза нет и в тылу общий хаос;
в) а главное - в тело всей армии глубоко вонзились острия танковых соединений; между группами отступающих войск они прорвались в глубокий тыл, вплоть до столицы, далеко обогнали отходящие колонны, всюду вышли им в тыл и опередили их на всех важнейших рубежах вплоть до Вислы и Сана.
В этих условиях все возможности для организации сопротивления отпадают. Фронт не может быть создан потому что он уже взорван с тыла. Нельзя ведь ставить забор, если изнутри подрублены его устои.
Глубокая операция, как одновременное поражение всей глубины - операционной базы противника, как быстрое распространение удара в глубокий тыл, реально показала свое огромное действенное значение. Она создала возможность беспрерывного развития маневренного вала и отняла у отступающего всякие условия для сбора своих сил и организации фронта борьбы.
Решающую роль в достижении этих результатов имел новый способ применения современных средств борьбы, главным образом авиации и самостоятельных мото-механизироваиных соединений.
Германская авиация использовалась двояко: для самостоятельных действий стратегического значения - по аэродромам противника, железнодорожным узлам, путям подвоза и важным военным объектам в глубоком тылу и для непосредственного тактического содействия своим войскам - по живой силе противника.
В зависимости от хода борьбы на земле радиус действия авиации то возрастал, то сокращался. Временами, когда узел боевых событий завязывался на каком-либо участке фронта, вся основная масса авиации появлялась на поле боя и подавляющими ударами с воздуха по боевым порядкам противника помогала сломить его сопротивление.
Ни одно сосредоточение польских войск не могло быть выполнено, оно немедленно обнаруживалось германской авиацией и подавлялось. Так, все попытки поляков организовать контратаку каждый раз срывались. Бомбардировщики и штурмовики рассеивали польские войска, прежде чем они оказывались в состоянии начать действовать или принять бой. От этого особенно страдала польская кавалерия.
Действия бронетанковых соединений, как правило, все время поддерживались авиацией. При этом достигалось самое тесное взаимодействие земли и воздуха. Когда, например, бронечасти группы Гудериана, подойдя к Нареву, были встречены огнем тяжелой артиллерии противника, вызванные из Восточной Пруссии бомбардировщики через 20 минут появились над полем боя. При этом одна группа самолетов "Физелер шторх" опустилась в ближайшем тылу поля боя и действовала с полевой посадочной площадки.
Взаимодействие с авиацией было, несомненно, одной из главных причин успеха германских мото-механизированных соединений. В двух случаях, когда танковые часта атаковали без поддержки авиации, они не имели успеха.
Таким образом, непосредственное содействие авиации успеху наземных войск показало свое огромное значение в современном бою.
Это, однако, ни в какой степени не может быть противопоставлено самостоятельному применению авиации, сыгравшему в германо-польской войне решающую роль.
Первые удары германских воздушных сил были направлены против авиации и тыла противника. При этом первые успехи были достигнуты не в воздушных боях, а в действиях против наземных целей, в бомбардировке аэродромов и военных объектов.
Дальние цели важного стратегического значения то с большим, то с меньшим напряжением находились все время под ударами с воздуха. Транспорт, связь и управление были в такой степени парализованы бомбардировкой, что не могли сколько-нибудь нормально функционировать. Это и создало общий хаос и смятение с тылу. Под воздействие с воздуха были взяты и важные экономические объекты, в том числе нефтяные источники в Галиции. Германская авиация бомбардировала их в течение 10 дней подряд, и в конце концов поляки остались без нефти.
Так был подавлен и парализован весь тыл, и это лишило фронт всякой устойчивости и способности к борьбе. Этот решающий результат был достигнут самостоятельными действиями авиации.
Германо-польская война показала, что если современная война и не выигрывается с помощью одной авиации, то во всяком случае без нее она, безусловно, не может быть выиграна.
Без нее глубокие действия быстроподвижных войск на земле также не могли бы получить своего развития, потому что неизбежно встретили бы в глубине подготовленное, ничем не расстроенное сопротивление.
Между тем германские бронетанковые и моторизованные дивизии встречали каждый раз в глубине уже подавленные с воздуха и рассеянные части противника. Только это давало им маневренную свободу при самостоятельном решении боевых задач в глубине в большом отрыве от остальной массы войск.
Так применение авиации показало свое решающее значение для осуществления новых глубоких форм борьбы, лишивших поляков всяких возможностей для создания организованного фронта сопротивления.
Однако, разумеется, без одновременного применения быстроподвижных соединений для глубоких самостоятельных действий этот результат не мог быть достигнут.
Самостоятельное применение бронетанковых и моторизованных дивизий для решения оперативных задач в глубине, далеко впереди фронта общевойсковых пехотных соединений, впервые получило свое практическое применение в германо-польскую войну и сразу придало борьбе характер глубоко отличный от боевых действий прошлых войн. Теория этого вопроса, как существо новых форм глубокой операции, была разработана еще в предшествующие годы. Эта концепция вытекала из самой природы быстроподвижных средств борьбы и требовала только их соответствующей организации и применения{16}. Оперативное построение германских армий на главных направлениях их наступления состояло из двух эшелонов:
1-го эшелона, который можно было бы назвать авангардным, - из бронетанковых и моторизованнъих соединений, которые самостоятельно ломали первую линию сопротивления противника, обтекали его фланги, прорывались в промежутках и врывались в глубокий тыл, и
2-го эшелона, который можно было бы назвать главным, - из главной массы общевойсковых пехотных соединений, которые быстро следовали за первым эшелоном, принимали на себя борьбу с главной массой противника и довершали его разгром в то время, когда он с тыла был уже атакован прорвавшимися бронетанковыми частями.
Такой характер имело наступление 4-й армии, предшествуемой в коридоре мото-мехгруппой Гудериана, и 10-й армии, предшествуемой мото-мехгруппой Гота.
Польский фронт не был сплошным, и быстроподвижные соединения имели много возможностей для прорыва в глубину в свободных промежутках. При этом они не заботились об очистке территории от неприятеля и уничтожении остающихся очагов сопротивления. Это все предоставлялось следующей позади пехоте.
Быстроподвижные соединения сразу выбрасывались вперед на расстояние до 100 км и устремлялись в глубину противника. Ими руководило одно стремление - все дальше вперед, и это в конечном итоге решало исход дела.
Подвоз и питание не создали непреодолимых трудностей, о которых так много говорили. Доставка горючего и боеприпасов была организована по воздуху, и это сыграло огромную роль. Ежедневно на фронт отправлялись транспортные самолеты "Юнкерс", нагруженные бензиновыми баками, которые сбрасывались на парашютах.
Бронетанковые части обгоняли отходящие колонны противника, расстреливая их на ходу. Они не вступали с ними в затяжные бои, не брали пленных и не оставляли за собой груды убитых и раненых. Они опережали отходящего противника на важных рубежах, выходили на его пути отхода и нигде не давали ему возможности организовать фронт борьбы, потому что всюду оказывались в тылу этого франта. Таким образом они создавали противнику несравненно большую угрозу, потому что лишали его возможности принять сражение с главной массой общевойсковых соединений, наступавших с фронта.
Они упреждали сражение и делали его невозможным или бесполезным.
Так, они показали, что не только бой, но и движение может быть на войне решающим фактором, и своей быстротой заменяли силу тем, что всюду предупреждали возникновение фронта, который требует силы для прорыва.
Мото-механизированные соединения "заменяли действия - угрозой, атаку маневром и преследование - опережением", - так выразился о них один иностранный обозреватель.
Но, более того, мото-механизированные соединения задавали весь тон операции: они чертили на земле ее yзор, придавали ей новые формы и направляли весь ход ее развития.
И это несмотря на то, что они составляли пока меньшее ядро армии. Но так же, как маленький по своей величине руль большого океанского корабля направляет и поворачивает его огромный корпус, так и относительно небольшое ядро быстроподвижных соединений направляло и поворачивало весь ход операции.
Если продолжить это сравнение, то разница заключалась лишь в том, что руль направляет корабль сзади, а быстроподвижные соединения направляли ход операции спереди.
Действуя впереди, мото-механизированные части дали возможность германскому командованию от начала до конца господствовать над обстановкой, диктовать ей свою волю, держать все время инициативу в своих руках и каждый раз вырывать ее у противника.
Значит ли это, что роль общевойсковых пехотных соединений отошла на второй план? Конечно, нет. Немоторизованные соединения, составляющие пока основную массу войск, сохраняют свое огромное значение. И это в такой же мере показала германо-польская война. Пограничное генеральное сражение было в основном выиграно ими. Без них быстроподвижные соединения не имели бы базы для своих действий. Масса пехоты, следуя за мото-механизи-рованными соединениями, была готова всюду проломить фронт, если бы его создание не удалось воспретить. Она, наконец, завершила разгром противника и тактически, т. е. боем разрешала то положение, которое оперативно, т. е. маневром, было для нее подготовлено мото-механизированными войсками.
Таким образом, оперативное взаимодействие двух родов войск нашло свое разрешение. Это придало борьбе совершенно новые, необычные формы.
Во-первых, наступление, которое в прошлом обычно носило характер равномерного продвижения всей линии фронта на данном направлении, приняло форму глубокого вклинения территорию противника на различных па-давлениях.
Во-вторых, это наступление приняло сразу характер преследования, причем такого, которое обгоняло отходящего, предупреждало его на важных рубежах и выводило в его тыл.
В-третьих, борьба, развернулась не на каком-то общем фронте, как это бывало во всех прошлых войнах, а сразу распространилась на большую глубину; она, стало быть, не носила линейных форм и приняла глубокий характер.
В итоге польские войска были разъединены и разорваны по частям; всюду предупрежденные германскими мото-механизированными частями, они имели их у себя в тылу и потому не были в состоянии принять бой с подошедшей с фронта германской пехотой.
Фронт обороны потому нигде не мог быть организован, и маневренный вал германского наступления мог продолжать свое безостановочное вращение.
Таковы были результаты глубокого самостоятельного применения авиации и быстроподвижных соединений совместно с ней - на основах новых способов и форм ведения операций.
9. Третья фаза (конец войны)
Описание событий германо-польской войны можно было бы, в сущности, закончить днем 10 сентября, когда германские быстроподвижные соединения прорвались в глубину польской территории более чем на 200 км и стали всюду господствовать в тылу польских войск, окруженных отдельными, разрозненными, никем не управляемыми группами.
С тех пор как это случилось, т. е. через 10 дней после начала кампании, катастрофа польской армии не представляла более никаких сомнений и предстала во всем своем объеме.
Все, что произошло в последующие дни, приведя к бесславному концу всего польского государства, являлось неизбежным л закономерным последствием уже создавшегося положения.
Однако для уяснения нового характера вооруженной борьбы огромный интерес приобретает и третья, последняя фаза германо-польской войны, занявшая во времени период с 11 по 16 сентября. По своей связи с предыдущими событиями она явилась эксплуатацией уже выполненного оперативного маневра.
Содержанием этой фазы было грандиозное сражение на уничтожение уже окруженных групп противника.
Это сражение вылилось в совершенно новые формы и вскрыло подлинный характер современной глубокой операции.
То, что противник во многих местах уже прекращал сопротивление и сдавался, не меняет значения последних событий германо-польской войны и только показывает, что новые способы ведения операций ставят противника под конец в такое положение, в котором он больше не представляет организованной силы и не способен на сопротивление.
Польская армия была к 10 сентября окружена отдельными группами, изолированными в различных районах на большой территории.
Последние бои на уничтожение не являли собой обычной картины единого сражения в границах одной общей территории. Общего фронта борьбы больше не было. Борьба распалась на отдельные очаги, оперативно не связанные и вполне самостоятельные но своему тактическому значению.
Таких очагов можно на 10 сентября назвать по крайней мере пять:
1-й очаг - в Данцнгском коридоре, где небольшая группа польских войск была прижата к морю и защищала еще район Гдыня и полуостров Холь.
2-й очаг - в районе Кутно-Лович, где были окружены отборные польские войска, отступившие из Познани. К ним присоединились также остатки войск, которым удалось прорваться из коридора. Наконец, на эту группу отхлынула еще часть войск, которые 8-я и 10-я германские армии гнали перед собой из района Ссрадзь и с р. Варта. Все это составило около десяти пех. дивизий, трех кав. бригад во главе с ген. Бортновским.
3-й очаг - в районе Радома, где было окружено около трех дивизий;
4-й очаг - в районе Варшавы, где значительный гарнизон оказывал упорное сопротивление.
5-й очаг - в районе Львова, куда отошли все войска с краковского направления.
Такие "очаговые" формы приняло новое сражение на своем завершающем этапе.
В ряде очагов поляки делали еще отчаянные попытки к сопротивлению и прорыву.
Однако это им нигде не удавалось. Да и прорываться было некуда. Действия германских войск глубоко наводнили всю территорию Польши; поэтому, прорвавшись из одного кольца окружения, поляки должны были неизбежно попасть в другое.
Первой уже 10-11 сентября сдалась Радомская группа. Здесь было взято в плен около 60 000 поляков, в том числе командиры 3, 7 и 19-й дивизий.
Вслед затем, после ряда безуспешных попыток прорваться на Варшаву, сдалась наиболее крупная группа у Кутно. Она дралась в кольце окружения пять дней и был полностью подавлена огнем артиллерии и неоднократными налетами с воздуха. Здесь было взято в плен 300 000 человек и 12 000 орудий.
Дольше держались группы в Поморье и в Варшаве. Но это были уже отдельные эпизоды во всей эпопее, близившейся к своему неизбежному концу.
Однако последняя фаза войны разыгралась не только на вместе вокруг окруженных трупп польских войск. Она ознаменовалась дальнейшим расширением и развитием германского маневра, который венчал всю кампанию достижением полного кольца стратегического окружения.
Хотя значительная часть польской армии была уже окружена по частям в различных районах к западу от Вислы, тем не менее пути на восток ей не были еще полностью преграждены. Наступление 3-й германской армии из Восточной Пруссии на юг, которое скорее всего могло привести к полному окружению Варшавы, развивалось вообще медленнее вследствие упорного сопротивления, оказанного поляками на р. Нарев.
Поэтому пути из Варшавы "на восток оставались еще свободными. Сама Варшава продолжала упорно держаться, рассчитывая, видимо, сыграть роль ворот для прорыва на восток той части польской армии, которая была окружена в районе Кутно.
Наконец, пути на Люблин и далее на восток и юго-восток, которые были, правда, забиты вереницей беженцев, также могли быть еще использованы для отхода частей польской армии, прорвавшихся через р. Висла на восток.
Хотя германские моторизованные части, подойдя к Львову, в известной степени уже нейтрализовали это направление, тем не менее пути, ведущие на юго-восток в Румынию, оставались единственным спасением для остатков польской армии.
В этой обстановке окружение всей польской армии к западу от р. Висла стало уже невозможным.
Начальный план операции потребовал своего дальнейшего развития соответственно новым условиям создавшегося положения. Поэтому было решено действия перенести на восточный берег Вислы, чтобы там полностью замкнуть кольцо окружения.
Таково было естественное развитие германского плана наступления, как бы еще раз показавшее, что "стратегия есть система подпорок", т. е. система беспрерывного "подпирания" начальных решений соответственно новым данным сложившейся обстановки.
В выполнении нового маневра через р. Висла на восток быстроподвижные соединения должны были опять сыграть решающую роль. Вернее, без них новый маневр едва ли мог рассчитывать на своевременное осуществление и едва ли мог быстро сыграть свою роль.
Германские танковые и моторизованные соединения были теперь свободны для выполнения нового маневра стратегического значения, так как подошедшая пехота взяла на себя ликвидацию внутренних очагов окружения польских войск.
Две крупные мото-механизированные группы: одна - Гудериана - с севера и другая - Гота - с юго-запада, немедленно распространили охватывающий маневр на восток от Вислы и новое наступление навстречу друг другу, чтобы замкнуть окружение в общем стратегическом кольце.
13 сентября германские мото-механизированные части достигли р. Зап. Буг: части Гудериана - в 40 км к северу от Брест-Литовска, части Гота - к востоку от Замостья. При этом части группы Гудериана перехватили к северу от р. Зап. Буг пути отхода 18-й польской дивизии и пленили ее вместе с ее штабом.
Так за 13 дней новые мото-механизированные соединения, действуя без перерыва с начала кампании, вторглись в глубину территории противника на 400 км, а со всеми обходами и поворотами прошли около 600 км. Это составляет в среднем 46 км ежедневно. На самом деле в отдельные дни покрывалось свыше 100 км.
Бронированный мотор на гусеничном ходу блестяще сдал свое испытание.
15 сентября части Гудериана врываются в Брест-Литовск, а части Гота берут Владимир-Волынский. Одновременно на северо-востоке занимается Белосток.
Если в исходном положении фланги германского развертывания отстояли на расстоянии 800 км, то теперь две мото-механизированные группы, заходящие на внешних флангах, отделяло расстояние всего в 100 км. Для пехоты это еще по крайней мере два-три дня марша, но для мотора 100 км уже не составляют прежнего расстояния.
На следующий день, 16 сентября, передовые части обеих германских мото-механизированных групп, продолжая движение друг другу навстречу - одна с севера и другая о юга, встретились у Влодава на р. Зап. Буг.
Так маневренный вал в одном беспрерывном вращении достиг своей конечной цели.
Теперь кольцо окружения замкнулось полностью в стратегическом масштабе, и случилось это не на р. Висла, как первоначально предполагалось германским планом кампании, а в 150 км восточнее, на р. Зап. Буг.
Тем самым был завершен весь план наступления, приведя в одном беспрерывном развитии маневра к своему логическому концу. Этот конец являл собою картину большого стратегического окружения, впервые осуществленного в истории военного искусства в таком виде и в таком масштабе.
Это окружение было в сущности выполнено более для полноты стратегического маневра. Польская армия и без того составляла уже одни осколки. Однако с точки зрения полноты стратегического результата этот маневр имел огромное значение.
Варшава была теперь полностью окружена с востока. Все попытки польских войск прорваться на Седлец были отбиты. В районе Люблин образовался еще один очаг окружения. Наконец, польское правительство и главнокомандующий с Генеральным штабом, рыскавшие по юго-восточным окраинам Польши, были теперь окончательно изолированы от своей армии и территории.
В довершение всего с юга через Карпаты в это время появились словацкие войска. Таково было положение по истечении десяти дней после начала войны. В этих условиях всякая возможность создания фронта была утрачена. К этому грозному положению нужно еще добавить, что никакой помощи со стороны Англии, конечно, не последовало. Начавшаяся в Западной Европе война ничем не могла изменить положения; все связи с Западом через Поморье были прерваны, а незначительные силы польского морского флота уничтожены.
Таково было положение на польском театре войны к 10 сентября, когда германский генштаб объявил, что "бои в Польше подходят к кульминационному пункту".
8. Почему поляки не могли создать фронта
Весь ход событий показывает, что поляки не имели возможности создать фронт организованного сопротивления и остановить вращение маневренного вала германского наступления.
Но все же почему создалось такое положение? Почему не могло быть осуществлено то, что удавалось обычно во всех прошлых и ближайших войнах, в которых маневренный вал наступающего в конечном итоге набегал всегда на организованный фронт, перед которым останавливался. Ведь в войне в Испании это удалось достичь даже ничтожными силами под стенами Мадрида. А всякий фронт, если он только организован, начинает выявлять силу современного огня и создает те условия, которые необходимы для хотя бы временной стабилизации положения. Даже временная остановка наступающего дает такие возможности обороне и так меняет положение, что маневренной войне часто наступает конец и на смену ей приходит тяжелая, изнурительная позиционная борьба. Такова ведь была уже столь установившаяся закономерность в развитии хода военных действий, которая, возможно, не раз ещё восторжествует, если война будет вестись старыми методами.
Конечно, несостоятельность всей государственной и военной системы Польши и небоеспособность ее армии были той решающей причиной, которая определила весь исход германо-польской войны.
Однако этот исход с таким же конечным результатом мог принять и иные формы. Были ведь жестокие поражения л в прошлые войны, когда армия, сохранившая, однако, определенный боевой порядок, была просто разбита своим противником на поле сражения.
Польская армия была разбита иначе. Она в сущности даже не смогла принять положение, в котором могла бы быть разбита как. организованная сила. По истечении десяти дней она была просто разодрана на клочья и схвачена со всех сторон по частям.
Столь катастрофическое положение и потеря всяких возможностей для организации сопротивления могли, конечно, наступить лишь под гнетом таких подавляющих ударов, которые вносят общее смятение и хаос и поражают самый мозг армии, перестающей быть организованной силой.
Перед военным исследованием, естественно, возникает вопрос, как это было возможно и в чем здесь причина?
Отвлечемся на минуту от тех форм, которые приняла война в Польше в сентябре 1939 года.
Предположим, что тыл польской армии не был подавлен о воздуха, что транспорт не был парализован ц центры управления не были выведены из строя.
Предположим затем, что быстроподвижные войска германцев не прорвались к Варшаве и Сандомиру, что они не грозили глубоким обходом Варшавы с севера, что они не обогнали колонны отступавших польских войск и не появились в глубоком тылу на их путях отхода.
Все остальное в сложившейся обстановке оставим так, как это возникло после проигранного пограничного сражения; когда польская армия была вынуждена к отходу по всему фронту{15}. Иными словами, предположим такую обстановку отхода поляков, в которой находились англо-французы после пограничного сражения в 1914 году и слабые отряды республиканской армии Испании, когда они отступали в 1936 году к Мадриду.
В такой обстановке польские войска, хотя и разбитые и подавленные, но теснимые только с фронта, могли относительно беспрепятственно совершить отход и занять, наконец, организованный фронт обороны на линии Нарев, Висла, Сан, а возможно, и западнее, на линии Рава, Бзура, Пилица.
Окружения в этом случае, видимо, не могла бы избежать лишь группа войск, оставшихся в Данцигском коридоре., Однако группа к северу от Варшавы могла бы прочно занять сильный рубеж р. Нарев. Познанская группа могла бы отойти на среднюю Вислу, а Силезская группа - на р. Сан. Тогда фронт был бы организован, а под его прикрытием могли быть отмобилизованы все резервные дивизии и укреплен тыл.
Но вот
а) управление парализовано и выведено из строя; связи с войсками оно больше не имеет;
б) транспорт парализован; все крупные железнодорожные узлы находятся под систематическим бомбардированием с воздуха, подвоза нет и в тылу общий хаос;
в) а главное - в тело всей армии глубоко вонзились острия танковых соединений; между группами отступающих войск они прорвались в глубокий тыл, вплоть до столицы, далеко обогнали отходящие колонны, всюду вышли им в тыл и опередили их на всех важнейших рубежах вплоть до Вислы и Сана.
В этих условиях все возможности для организации сопротивления отпадают. Фронт не может быть создан потому что он уже взорван с тыла. Нельзя ведь ставить забор, если изнутри подрублены его устои.
Глубокая операция, как одновременное поражение всей глубины - операционной базы противника, как быстрое распространение удара в глубокий тыл, реально показала свое огромное действенное значение. Она создала возможность беспрерывного развития маневренного вала и отняла у отступающего всякие условия для сбора своих сил и организации фронта борьбы.
Решающую роль в достижении этих результатов имел новый способ применения современных средств борьбы, главным образом авиации и самостоятельных мото-механизироваиных соединений.
Германская авиация использовалась двояко: для самостоятельных действий стратегического значения - по аэродромам противника, железнодорожным узлам, путям подвоза и важным военным объектам в глубоком тылу и для непосредственного тактического содействия своим войскам - по живой силе противника.
В зависимости от хода борьбы на земле радиус действия авиации то возрастал, то сокращался. Временами, когда узел боевых событий завязывался на каком-либо участке фронта, вся основная масса авиации появлялась на поле боя и подавляющими ударами с воздуха по боевым порядкам противника помогала сломить его сопротивление.
Ни одно сосредоточение польских войск не могло быть выполнено, оно немедленно обнаруживалось германской авиацией и подавлялось. Так, все попытки поляков организовать контратаку каждый раз срывались. Бомбардировщики и штурмовики рассеивали польские войска, прежде чем они оказывались в состоянии начать действовать или принять бой. От этого особенно страдала польская кавалерия.
Действия бронетанковых соединений, как правило, все время поддерживались авиацией. При этом достигалось самое тесное взаимодействие земли и воздуха. Когда, например, бронечасти группы Гудериана, подойдя к Нареву, были встречены огнем тяжелой артиллерии противника, вызванные из Восточной Пруссии бомбардировщики через 20 минут появились над полем боя. При этом одна группа самолетов "Физелер шторх" опустилась в ближайшем тылу поля боя и действовала с полевой посадочной площадки.
Взаимодействие с авиацией было, несомненно, одной из главных причин успеха германских мото-механизированных соединений. В двух случаях, когда танковые часта атаковали без поддержки авиации, они не имели успеха.
Таким образом, непосредственное содействие авиации успеху наземных войск показало свое огромное значение в современном бою.
Это, однако, ни в какой степени не может быть противопоставлено самостоятельному применению авиации, сыгравшему в германо-польской войне решающую роль.
Первые удары германских воздушных сил были направлены против авиации и тыла противника. При этом первые успехи были достигнуты не в воздушных боях, а в действиях против наземных целей, в бомбардировке аэродромов и военных объектов.
Дальние цели важного стратегического значения то с большим, то с меньшим напряжением находились все время под ударами с воздуха. Транспорт, связь и управление были в такой степени парализованы бомбардировкой, что не могли сколько-нибудь нормально функционировать. Это и создало общий хаос и смятение с тылу. Под воздействие с воздуха были взяты и важные экономические объекты, в том числе нефтяные источники в Галиции. Германская авиация бомбардировала их в течение 10 дней подряд, и в конце концов поляки остались без нефти.
Так был подавлен и парализован весь тыл, и это лишило фронт всякой устойчивости и способности к борьбе. Этот решающий результат был достигнут самостоятельными действиями авиации.
Германо-польская война показала, что если современная война и не выигрывается с помощью одной авиации, то во всяком случае без нее она, безусловно, не может быть выиграна.
Без нее глубокие действия быстроподвижных войск на земле также не могли бы получить своего развития, потому что неизбежно встретили бы в глубине подготовленное, ничем не расстроенное сопротивление.
Между тем германские бронетанковые и моторизованные дивизии встречали каждый раз в глубине уже подавленные с воздуха и рассеянные части противника. Только это давало им маневренную свободу при самостоятельном решении боевых задач в глубине в большом отрыве от остальной массы войск.
Так применение авиации показало свое решающее значение для осуществления новых глубоких форм борьбы, лишивших поляков всяких возможностей для создания организованного фронта сопротивления.
Однако, разумеется, без одновременного применения быстроподвижных соединений для глубоких самостоятельных действий этот результат не мог быть достигнут.
Самостоятельное применение бронетанковых и моторизованных дивизий для решения оперативных задач в глубине, далеко впереди фронта общевойсковых пехотных соединений, впервые получило свое практическое применение в германо-польскую войну и сразу придало борьбе характер глубоко отличный от боевых действий прошлых войн. Теория этого вопроса, как существо новых форм глубокой операции, была разработана еще в предшествующие годы. Эта концепция вытекала из самой природы быстроподвижных средств борьбы и требовала только их соответствующей организации и применения{16}. Оперативное построение германских армий на главных направлениях их наступления состояло из двух эшелонов:
1-го эшелона, который можно было бы назвать авангардным, - из бронетанковых и моторизованнъих соединений, которые самостоятельно ломали первую линию сопротивления противника, обтекали его фланги, прорывались в промежутках и врывались в глубокий тыл, и
2-го эшелона, который можно было бы назвать главным, - из главной массы общевойсковых пехотных соединений, которые быстро следовали за первым эшелоном, принимали на себя борьбу с главной массой противника и довершали его разгром в то время, когда он с тыла был уже атакован прорвавшимися бронетанковыми частями.
Такой характер имело наступление 4-й армии, предшествуемой в коридоре мото-мехгруппой Гудериана, и 10-й армии, предшествуемой мото-мехгруппой Гота.
Польский фронт не был сплошным, и быстроподвижные соединения имели много возможностей для прорыва в глубину в свободных промежутках. При этом они не заботились об очистке территории от неприятеля и уничтожении остающихся очагов сопротивления. Это все предоставлялось следующей позади пехоте.
Быстроподвижные соединения сразу выбрасывались вперед на расстояние до 100 км и устремлялись в глубину противника. Ими руководило одно стремление - все дальше вперед, и это в конечном итоге решало исход дела.
Подвоз и питание не создали непреодолимых трудностей, о которых так много говорили. Доставка горючего и боеприпасов была организована по воздуху, и это сыграло огромную роль. Ежедневно на фронт отправлялись транспортные самолеты "Юнкерс", нагруженные бензиновыми баками, которые сбрасывались на парашютах.
Бронетанковые части обгоняли отходящие колонны противника, расстреливая их на ходу. Они не вступали с ними в затяжные бои, не брали пленных и не оставляли за собой груды убитых и раненых. Они опережали отходящего противника на важных рубежах, выходили на его пути отхода и нигде не давали ему возможности организовать фронт борьбы, потому что всюду оказывались в тылу этого франта. Таким образом они создавали противнику несравненно большую угрозу, потому что лишали его возможности принять сражение с главной массой общевойсковых соединений, наступавших с фронта.
Они упреждали сражение и делали его невозможным или бесполезным.
Так, они показали, что не только бой, но и движение может быть на войне решающим фактором, и своей быстротой заменяли силу тем, что всюду предупреждали возникновение фронта, который требует силы для прорыва.
Мото-механизированные соединения "заменяли действия - угрозой, атаку маневром и преследование - опережением", - так выразился о них один иностранный обозреватель.
Но, более того, мото-механизированные соединения задавали весь тон операции: они чертили на земле ее yзор, придавали ей новые формы и направляли весь ход ее развития.
И это несмотря на то, что они составляли пока меньшее ядро армии. Но так же, как маленький по своей величине руль большого океанского корабля направляет и поворачивает его огромный корпус, так и относительно небольшое ядро быстроподвижных соединений направляло и поворачивало весь ход операции.
Если продолжить это сравнение, то разница заключалась лишь в том, что руль направляет корабль сзади, а быстроподвижные соединения направляли ход операции спереди.
Действуя впереди, мото-механизированные части дали возможность германскому командованию от начала до конца господствовать над обстановкой, диктовать ей свою волю, держать все время инициативу в своих руках и каждый раз вырывать ее у противника.
Значит ли это, что роль общевойсковых пехотных соединений отошла на второй план? Конечно, нет. Немоторизованные соединения, составляющие пока основную массу войск, сохраняют свое огромное значение. И это в такой же мере показала германо-польская война. Пограничное генеральное сражение было в основном выиграно ими. Без них быстроподвижные соединения не имели бы базы для своих действий. Масса пехоты, следуя за мото-механизи-рованными соединениями, была готова всюду проломить фронт, если бы его создание не удалось воспретить. Она, наконец, завершила разгром противника и тактически, т. е. боем разрешала то положение, которое оперативно, т. е. маневром, было для нее подготовлено мото-механизированными войсками.
Таким образом, оперативное взаимодействие двух родов войск нашло свое разрешение. Это придало борьбе совершенно новые, необычные формы.
Во-первых, наступление, которое в прошлом обычно носило характер равномерного продвижения всей линии фронта на данном направлении, приняло форму глубокого вклинения территорию противника на различных па-давлениях.
Во-вторых, это наступление приняло сразу характер преследования, причем такого, которое обгоняло отходящего, предупреждало его на важных рубежах и выводило в его тыл.
В-третьих, борьба, развернулась не на каком-то общем фронте, как это бывало во всех прошлых войнах, а сразу распространилась на большую глубину; она, стало быть, не носила линейных форм и приняла глубокий характер.
В итоге польские войска были разъединены и разорваны по частям; всюду предупрежденные германскими мото-механизированными частями, они имели их у себя в тылу и потому не были в состоянии принять бой с подошедшей с фронта германской пехотой.
Фронт обороны потому нигде не мог быть организован, и маневренный вал германского наступления мог продолжать свое безостановочное вращение.
Таковы были результаты глубокого самостоятельного применения авиации и быстроподвижных соединений совместно с ней - на основах новых способов и форм ведения операций.
9. Третья фаза (конец войны)
Описание событий германо-польской войны можно было бы, в сущности, закончить днем 10 сентября, когда германские быстроподвижные соединения прорвались в глубину польской территории более чем на 200 км и стали всюду господствовать в тылу польских войск, окруженных отдельными, разрозненными, никем не управляемыми группами.
С тех пор как это случилось, т. е. через 10 дней после начала кампании, катастрофа польской армии не представляла более никаких сомнений и предстала во всем своем объеме.
Все, что произошло в последующие дни, приведя к бесславному концу всего польского государства, являлось неизбежным л закономерным последствием уже создавшегося положения.
Однако для уяснения нового характера вооруженной борьбы огромный интерес приобретает и третья, последняя фаза германо-польской войны, занявшая во времени период с 11 по 16 сентября. По своей связи с предыдущими событиями она явилась эксплуатацией уже выполненного оперативного маневра.
Содержанием этой фазы было грандиозное сражение на уничтожение уже окруженных групп противника.
Это сражение вылилось в совершенно новые формы и вскрыло подлинный характер современной глубокой операции.
То, что противник во многих местах уже прекращал сопротивление и сдавался, не меняет значения последних событий германо-польской войны и только показывает, что новые способы ведения операций ставят противника под конец в такое положение, в котором он больше не представляет организованной силы и не способен на сопротивление.
Польская армия была к 10 сентября окружена отдельными группами, изолированными в различных районах на большой территории.
Последние бои на уничтожение не являли собой обычной картины единого сражения в границах одной общей территории. Общего фронта борьбы больше не было. Борьба распалась на отдельные очаги, оперативно не связанные и вполне самостоятельные но своему тактическому значению.
Таких очагов можно на 10 сентября назвать по крайней мере пять:
1-й очаг - в Данцнгском коридоре, где небольшая группа польских войск была прижата к морю и защищала еще район Гдыня и полуостров Холь.
2-й очаг - в районе Кутно-Лович, где были окружены отборные польские войска, отступившие из Познани. К ним присоединились также остатки войск, которым удалось прорваться из коридора. Наконец, на эту группу отхлынула еще часть войск, которые 8-я и 10-я германские армии гнали перед собой из района Ссрадзь и с р. Варта. Все это составило около десяти пех. дивизий, трех кав. бригад во главе с ген. Бортновским.
3-й очаг - в районе Радома, где было окружено около трех дивизий;
4-й очаг - в районе Варшавы, где значительный гарнизон оказывал упорное сопротивление.
5-й очаг - в районе Львова, куда отошли все войска с краковского направления.
Такие "очаговые" формы приняло новое сражение на своем завершающем этапе.
В ряде очагов поляки делали еще отчаянные попытки к сопротивлению и прорыву.
Однако это им нигде не удавалось. Да и прорываться было некуда. Действия германских войск глубоко наводнили всю территорию Польши; поэтому, прорвавшись из одного кольца окружения, поляки должны были неизбежно попасть в другое.
Первой уже 10-11 сентября сдалась Радомская группа. Здесь было взято в плен около 60 000 поляков, в том числе командиры 3, 7 и 19-й дивизий.
Вслед затем, после ряда безуспешных попыток прорваться на Варшаву, сдалась наиболее крупная группа у Кутно. Она дралась в кольце окружения пять дней и был полностью подавлена огнем артиллерии и неоднократными налетами с воздуха. Здесь было взято в плен 300 000 человек и 12 000 орудий.
Дольше держались группы в Поморье и в Варшаве. Но это были уже отдельные эпизоды во всей эпопее, близившейся к своему неизбежному концу.
Однако последняя фаза войны разыгралась не только на вместе вокруг окруженных трупп польских войск. Она ознаменовалась дальнейшим расширением и развитием германского маневра, который венчал всю кампанию достижением полного кольца стратегического окружения.
Хотя значительная часть польской армии была уже окружена по частям в различных районах к западу от Вислы, тем не менее пути на восток ей не были еще полностью преграждены. Наступление 3-й германской армии из Восточной Пруссии на юг, которое скорее всего могло привести к полному окружению Варшавы, развивалось вообще медленнее вследствие упорного сопротивления, оказанного поляками на р. Нарев.
Поэтому пути из Варшавы "на восток оставались еще свободными. Сама Варшава продолжала упорно держаться, рассчитывая, видимо, сыграть роль ворот для прорыва на восток той части польской армии, которая была окружена в районе Кутно.
Наконец, пути на Люблин и далее на восток и юго-восток, которые были, правда, забиты вереницей беженцев, также могли быть еще использованы для отхода частей польской армии, прорвавшихся через р. Висла на восток.
Хотя германские моторизованные части, подойдя к Львову, в известной степени уже нейтрализовали это направление, тем не менее пути, ведущие на юго-восток в Румынию, оставались единственным спасением для остатков польской армии.
В этой обстановке окружение всей польской армии к западу от р. Висла стало уже невозможным.
Начальный план операции потребовал своего дальнейшего развития соответственно новым условиям создавшегося положения. Поэтому было решено действия перенести на восточный берег Вислы, чтобы там полностью замкнуть кольцо окружения.
Таково было естественное развитие германского плана наступления, как бы еще раз показавшее, что "стратегия есть система подпорок", т. е. система беспрерывного "подпирания" начальных решений соответственно новым данным сложившейся обстановки.
В выполнении нового маневра через р. Висла на восток быстроподвижные соединения должны были опять сыграть решающую роль. Вернее, без них новый маневр едва ли мог рассчитывать на своевременное осуществление и едва ли мог быстро сыграть свою роль.
Германские танковые и моторизованные соединения были теперь свободны для выполнения нового маневра стратегического значения, так как подошедшая пехота взяла на себя ликвидацию внутренних очагов окружения польских войск.
Две крупные мото-механизированные группы: одна - Гудериана - с севера и другая - Гота - с юго-запада, немедленно распространили охватывающий маневр на восток от Вислы и новое наступление навстречу друг другу, чтобы замкнуть окружение в общем стратегическом кольце.
13 сентября германские мото-механизированные части достигли р. Зап. Буг: части Гудериана - в 40 км к северу от Брест-Литовска, части Гота - к востоку от Замостья. При этом части группы Гудериана перехватили к северу от р. Зап. Буг пути отхода 18-й польской дивизии и пленили ее вместе с ее штабом.
Так за 13 дней новые мото-механизированные соединения, действуя без перерыва с начала кампании, вторглись в глубину территории противника на 400 км, а со всеми обходами и поворотами прошли около 600 км. Это составляет в среднем 46 км ежедневно. На самом деле в отдельные дни покрывалось свыше 100 км.
Бронированный мотор на гусеничном ходу блестяще сдал свое испытание.
15 сентября части Гудериана врываются в Брест-Литовск, а части Гота берут Владимир-Волынский. Одновременно на северо-востоке занимается Белосток.
Если в исходном положении фланги германского развертывания отстояли на расстоянии 800 км, то теперь две мото-механизированные группы, заходящие на внешних флангах, отделяло расстояние всего в 100 км. Для пехоты это еще по крайней мере два-три дня марша, но для мотора 100 км уже не составляют прежнего расстояния.
На следующий день, 16 сентября, передовые части обеих германских мото-механизированных групп, продолжая движение друг другу навстречу - одна с севера и другая о юга, встретились у Влодава на р. Зап. Буг.
Так маневренный вал в одном беспрерывном вращении достиг своей конечной цели.
Теперь кольцо окружения замкнулось полностью в стратегическом масштабе, и случилось это не на р. Висла, как первоначально предполагалось германским планом кампании, а в 150 км восточнее, на р. Зап. Буг.
Тем самым был завершен весь план наступления, приведя в одном беспрерывном развитии маневра к своему логическому концу. Этот конец являл собою картину большого стратегического окружения, впервые осуществленного в истории военного искусства в таком виде и в таком масштабе.
Это окружение было в сущности выполнено более для полноты стратегического маневра. Польская армия и без того составляла уже одни осколки. Однако с точки зрения полноты стратегического результата этот маневр имел огромное значение.
Варшава была теперь полностью окружена с востока. Все попытки польских войск прорваться на Седлец были отбиты. В районе Люблин образовался еще один очаг окружения. Наконец, польское правительство и главнокомандующий с Генеральным штабом, рыскавшие по юго-восточным окраинам Польши, были теперь окончательно изолированы от своей армии и территории.