Страница:
просить. Дятел на дереве сидел, дерево от короедов и жучков-точильщиков
лечил.
-- Здравствуйте, -- поклонились ему. -- Помоги нам.
-- Привет, -- буркнул он.
Переглянулись Хома и Суслик. Расцеловались на радостях. И домой
потопали.
-- А чем помочь-то? -- крикнул удивленный Дятел. Но они его уже не
слышали, далеко отошли.
-- С полуслова нас понял! -- восхищался Хома. -- Мудрый он, Дятел.
-- С приветом, -- согласился Суслик. И стал Хома с лучшим другом
Сусликом всем хищникам при встрече "привет" говорить.
И те их гонять перестали. Ну, конечно, когда сытыми были.
А вскоре в Ближней роще ни с того ни с сего злющий Филин скончался. Все
считали, от старости.
Но Хома-то с Сусликом знали, от чего.
-- Это только начало, -- ликовал Хома, -- поживем подольше, еще не то
увидим!
Любил Хома страшные истории. Жизнь уж очень страшна вокруг. Шакалы там,
хоть их пока нет. Филины. Ястребы тоже не дремлют. Когти точат...
Ох, как любил Хома страшные истории! До ужаса -- у тех, кто его
слушает.
Если сам рассказываешь, не так страшно. Особенно, если ты дома. В
безопасности.
Очень любил Хома о страшном рассказывать. Когда дома был.
В роще попробуй расскажи! Или в поле!
Все вокруг ушастые, слышат хорошо.
Рассказываешь вот о Лисе, а над тобой Ворон вьется и поет веселую
песенку -- вроде он Жаворонок.
А на самом деле не поет, а подслушивает.
И если что скажешь плохое про Лису, Ворон тут же Лисе обо всем
прокаркает.
Лиса ему за это -- косточку. За труды. А Хоме теперь -- ходи и трясись.
Сцапает!
А того Лиса не понимает: о ком же страшные истории рассказывать, как не
о хищниках?
Не о зайцах же, не о воробьях! Кто их боится?! Потому-то Хома и
рассказывал страшные истории только дома, в норе. Да и то лишь Суслику,
лучшему другу.
Окно занавесит, дверь на крючок закроет и давай рассказывать.
А сам озирается, потому что шкурой своей рискует. Пришел однажды лучший
друг Суслик к лучшему другу Хоме. Поздно вечером.
-- Расскажи что-нибудь новенькое, страшненькое, -- просит Суслик и
вокруг внимательно оглядывается.
Даже занавеску с окна отдернул: вдруг там за окном ушастый Филин
притаился и слушает.
Никого...
-- Ну, начинаю, -- сказал Хома. Распахнул дверь и выскочил наружу.
Вдруг там какая-нибудь Мышка-норушка затаилась: подслушает и к Сове
побежит жаловаться.
Никого...
Закрыл Хома дверь на крючок и начал:
-- Темной-претемной ночью...
-- Аа-аааа! -- вскричал Суслик, бросился вон из норы, вместе с дверью
вылетел. С петель снял!
-- Ты что? -- строго крикнул из норы Хома.
-- Страшно, -- ответил из темноты Суслик.
-- Ты же сам просил историю поновей! -- прикрикнул Хома. И добавил:
-- Дверь мою верни. И снова добавил:
-- На место.
Вернулся Суслик из темноты в освещенную нору. Там у Хомы под потолком
на веревочке, сплетенной из паутины, светляки висели. Крупные.
Навесили Хома и Суслик дверь на петли. На прежнее место.
-- Ну, давай снова. Начинай, -- жалобно попросил Суслик. И сел поближе
к двери.
-- Темной-претемной ночью... -- снова начал Хома.
-- Аа-аааа! -- снова вскричал Суслик и опять выскочил из норы вместе с
дверью.
-- Может, ты с ума сошел? -- крикнул рассерженный Хома.
-- Не, я не сошел, -- жалобно откликнулся Суслик. -- Стра-а-шно... И
принес дверь. Опять приладили дверь на место. Опять сели.
-- А ты можешь немножко не пострашней рассказывать? -- взмолился
Суслик.
-- Так ты же сам просил пострашней. Новенькое!
-- Просил, -- согласился Суслик. -- А ты не пугай.
-- Ладно, -- кивнул Хома и снова начал: -- Светлым-пресветлым днем...
-- Другое дело, -- обрадовался Суслик.
-- ...Когда солнце давным-давно село... -- продолжил Хома.
-- Аа-аааа! -- вскричал было Суслик, бросившись вон.
Но Хома его остановил и лапой рот ему закрыл. Подрожал-подрожал Суслик
и успокоился. А Хома на всякий случай дверь открыл, а не то Суслик опять ее
снесет.
-- Начинай, -- застеснялся Суслик, -- только не с начала, а дальше.
-- Ладно, -- буркнул Хома и начал. Не с начала, а дальше. -- Пошел
Суслик в поле гулять. А ночь кругом...
-- Аа-аааа! -- вконец перепугался Суслик.
И наружу.
И домой бегом.
Забился в свою нору, от страха трясется. Заснуть пытается.
Не дает ему покоя тот самый Суслик, который ночью в поле вышел. А вдруг
там, в поле, ему навстречу -- Лиса молодая! Быстроногая!..
Ворочался лучший друг Суслик, ворочался, встал и к Хоме пошел.
А у Хомы дверь открыта. Забыл закрыть. И спит себе спокойненько, будто
дверь закрыта и будто не ночь на дворе.
Тронул его Суслик за плечо.
-- Аа-аааа! -- вскричал спросонья Хома и наружу выскочил.
И хоть дверь открыта была, все равно ее с петель своротил.
-- Это я, -- пропищал из норы Суслик. -- Ты что?
-- Что-что, -- пробурчал Хома, из темноты возвращаясь. -- Чего пугаешь?
Чего тебе?
-- Я просто хотел узнать, что дальше?
-- Что "что дальше"?! -- вскипел Хома.
-- Чем страшная история кончилась? -- сказал Суслик. -- А то никак
заснуть не могу.
-- Ничем не кончилась! -- разозлился Хома. -- Ничего с твоим Сусликом
не случилось! Походил он по полю, походил, никого не встретил, домой
вернулся! И спать лег! Повезло ему, понял?
Выдернул Хома из головы седой волосок, выгнал Суслика вон из норы. И
заперся на крючок.
А еще дверь изнутри двумя большими гвоздями забил. Чтоб Суслик по ночам
не шлялся и зря не пугал.
Рассказывай ему после этого страшные истории!..
Хорошо еще, что не подслушивали ни шакалы там, хоть их пока нет, ни
филины, ни ястребы, которые не дремлют.
Они когти точили. Им было некогда.
Сидели как-то на берегу ручья Хома и Суслик. Возле Дальней рощи.
Они там часто сидели, им там нравилось. Сидели и на воду смотрели. На
свои отражения. А отражения на них из воды смотрели. На Хому и Суслика.
-- Вода ведь уплывает? -- вдруг сказал Суслик.
-- Уплывает, -- сказал Хома.
-- И новая приплывает? -- сказал Суслик.
-- Ага, -- сказал Хома. -- И так все время.
-- Чего ж она все не уплывет?
-- А ее много, -- сказал Хома. Подумал-подумал Суслик и лапу Хоме
пожал.
-- Спасибо, Хома.
И снова на свое отражение уставился.
-- А почему же мое отражение не уплывает? -- спросил Суслик.
-- Уплывает, -- ответил Хома. -- Не веришь?
-- Проверим, -- нахмурился Суслик. И вверх по ручью ушел.
-- Плывет? -- крикнул Суслик.
-- Пока нет, -- отозвался Хома.
Подождали немного.
-- Плывет? -- крикнул Суслик.
-- Нет, -- отозвался Хома. -- А ты в воду смотришь?
-- Смотрю, -- обиделся Суслик.
-- Значит, оно еще в пути. Снова подождали.
-- Плывет? -- сердито крикнул Суслик.
-- Нет, -- забеспокоился Хома. -- Может, оно где-то по пути застряло?
-- Нигде не застряло! Оно и не плыло даже! -- вернулся Суслик. -- Вечно
ты меня обманываешь!
-- Так вот же оно, -- обрадовался Хома, указывая лапой на воду. --
Приплыло!
И точно, рядом с отражением Хомы -- отражение Суслика на воде.
Посмотрел недоверчиво Суслик, даже носом к ручью склонился -- вроде
оно.
-- Хм, -- удивился Суслик. -- Похоже на мое.
-- Еще б не твое, -- буркнул Хома. -- Ты у нас один такой страшный.
-- Значит, это не я , -- сказал Суслик.
-- А рост? -- сказал Хома. -- У тебя рост выше моего. И у отражения
твоего выше.
-- Тогда это я, -- признался Суслик и хихикнул. -- Я тебя раскусил. И
ничуть оно не приплыло. Оно здесь оставалось и никуда не плавало.
-- Отойди от берега! -- рассвирепел Хома. Суслик побурчал, побурчал, но
отошел.
-- Нет твоего отражения! -- воскликнул Хома.
-- Есть, -- упрямился Суслик. -- Просто я его отсюда не вижу!
-- Нету, -- настаивал Хома. -- Не-ту! Сам посмотри.
-- И посмотрю. И посмотрел.
-- Есть! -- вскричал Суслик. -- Вот оно! Хома так и ахнул.
-- Странно... Раньше не было. Ну, честное слово!
-- Было! -- настаивал Суслик.
-- Конечно, не было, -- догадался Хома. -- Это новое отражение. А
старое вниз по течению уплыло. Не веришь -- сбегай и проверь.
-- Сбегаю, -- пропыхтел Суслик. -- Проверю. И побежал проверять. Долго
ждал его Хома. Целый месяц. Пришел наконец Суслик. Еле ноги приволок.
-- Ну? -- грозно спросил Хома. -- Убедился?
-- Убедился, -- задыхаясь, сказал Суслик. -- Ой, замучился... Я его
сразу за поворотом догнал. Посмотрел в воду -- оно. Побежал дальше -- опять
оно. Еще дальше -- снова опять! Знаешь, Хома, сколько их? Не сосчитать!.. До
самой реки добежал, куда ручей впадает, -- везде мои, а твоих нет! --
выпалил он. -- Ты только не огорчайся. Просто мои плавучей. А твои, наверно,
потонули!
-- Или ты смотрел плохо, только сам на себя любовался, -- строго
заметил Хома, -- или мои все твои обогнали. Раз мои отражения меньше,
значит, они легче. А раз они легче, значит, их уносит быстрее!
С этого дня Суслик и Хома каждый день прибегали в ручей заглянуть.
Поглядят, отвернутся и снова посмотрят на свои отражения -- пусть себе
уплывают вниз по ручью.
И так приятно им было знать, что плывут их отражения, бесконечной
цепочкой, через всю большую страну: сначала по ручью, затем по реке, потом
по морю.
Плывут себе, волосок к волоску вылизан, лапы гордо на груди сложены,
рты до ушей улыбаются.
А все любуются на них и весело кричат:
-- Привет Хоме и Суслику!
Перелетные птицы кричат, мальчишки-рыболовы и далекие китобои в
открытом океане.
Наступила зима. Снегу! Земли не видно, снег на снег падает. Белый и
такой холодный, что, когда бежишь друг к другу в гости, лапы обжигает.
Кончились у Хомы и Суслика запасы. Спать надо -- зима. А на голодный
желудок не спится.
-- Я такой толстенький был, -- заныл Хома. -- А теперь от голода таким,
как ты, Суслик, тощим стану! Скоро.
-- А каким же я тогда буду? -- беспокойно задумался Суслик.
-- А тебя, значит, вообще не будет, -- пожалел его Хома.
-- Нет, буду! -- упрямо сказал Суслик. -- Я нас в такое место отведу!
Живи -- не хочу! За сто лет не съешь!
-- За меня не бойся, -- повеселел Хома. -- Съем!
Пошли.
И они пошли...
Вдали, на краю деревни, сарай-амбар замаячил. Подошли вплотную, он
полнеба закрыл. Высокий! Тридцать сусликов одного на другого поставить --
вот какой высокий!
-- Что это? -- тихо спросил Хома, озираясь.
-- Хранилище. Кладовочка такая. -- Суслик с уважением похлопал лапой по
стене. -- Мне воробьи рассказывали: там гороха полным-полно! Давай дверь
искать. Ты -- в обход направо, а я -- налево в обход!
Пробирается Суслик по снегу и вдруг слышит -- позади шаги чьи-то.
Оглянулся в испуге, а это Хома!
-- Ты чего за мной идешь?
-- Хитрый какой, -- прищурился Хома. -- Сам меня направо послал -- там
снег по колено. А тут за тобой тропинка тянется.
Посмотрел Суслик: правда. За ним следы остались, а Хома в эти следы
наступает.
Поморгал Суслик, поморгал. И дальше затопал.
Шел и оглядывался: идешь, а за тобой следы остаются -- удивительно!
-- Ну, кто прав? -- бубнил позади Хома.
-- Ну, ты, -- нехотя ответил Суслик. -- Чего привязался?
-- Я к тебе не привязывался. Нечем, -- пыхтел Хома, погружая лапы в
следы Суслика. -- А надо бы. Ветер. -- Подумал и добавил: -- Шатает.
Наконец они на дверь наткнулись. И в щель под ней пролезли.
Только и смогли сказать: "А-ах!"
Из крохотного оконца под потолком свет льется -- кругом сушеный горох
на огромной подстилке лежит. Столько насыпано -- до крыши носом подать!
-- Я отсюда не уйду, -- взобрался на кучу гороха Хома, -- пока сам
собой до пола не опущусь.
-- Как -- до пола?
-- Ну, пока все не съем, -- ответил Хома. -- Так и буду опускаться.
Постепенно.
-- И я, -- поддакнул Суслик. -- Постепенно.
Какая для них жизнь наступила!
Не жизнь -- объеденье! Объедались...
-- Чего молчишь? -- усмехался Суслик.
-- Рот занят, -- довольно мычал Хома.
Они до того обленились, что вскоре и разговаривать перестали. А зачем
разговаривать, если можно лишнее съесть?
Потом и двигаться перестали. А зачем двигаться, если еды полно, даже
лапу лень протянуть?
Лень не лень, а протягивали: есть-то надо. Лень, а надо.
Протянул однажды Суслик лапу и взял горстку горошин у Хомы под боком.
-- Ты чего у меня берешь? -- рассердился Хома. И зачерпнул ладошкой
прямо под носом Суслика.
-- Ты вон как?! -- вскочил Суслик. -- Давай все делить!
Вначале по горошине делили и около себя сыпали. Надоело. Потом -- по
пригоршне.
-- У тебя лапа больше, -- спохватился Хома. -- Вон какая загребущая!
Давай, ты одной лапой, а я двумя?
-- Ишь ты! -- не согласился Суслик. -- Умный, да? Промерили они кучу
шагами. И прокопали посредине в горохе границу-канавку, от стены до стены.
По ночам теперь Хома и Суслик не спали. Тайком в темноте на чужую половину
бегали. Горох к себе таскали.
Уж и есть-то некогда было. Голодали. Старались побольше унести.
А днем тоже не спали. Друг на друга смотрели: как бы кто у кого
горошинку не взял. Стерегли.
Глаза слипаются, слипаются... Ущипнут сами себя за бок, чтобы не
заснуть, и снова следят.
А как-то раз ночью возвращались каждый к себе с добычей -- лбами
столкнулись.
Сцепились. Шерсть клочьями полетела. Покатились. Треск, звон, грохот!..
Когда они очнулись в сугробе и взглянули высоко вверх, где разбитое
оконце виднелось, Хома проворчал:
-- Я больше туда не вернусь.
-- И я не вернусь, -- простонал Суслик. И они дружно зашагали домой.
Ушел каждый молча в свою нору. Есть захотелось... Пошарил, пошарил Хома на
полке. Вдруг случайно горошину нашел. Одну-единственную.
Посмотрел на нее... В лапе зажал. И к Суслику. Разломил горошину
пополам -- другу дал.
лечил.
-- Здравствуйте, -- поклонились ему. -- Помоги нам.
-- Привет, -- буркнул он.
Переглянулись Хома и Суслик. Расцеловались на радостях. И домой
потопали.
-- А чем помочь-то? -- крикнул удивленный Дятел. Но они его уже не
слышали, далеко отошли.
-- С полуслова нас понял! -- восхищался Хома. -- Мудрый он, Дятел.
-- С приветом, -- согласился Суслик. И стал Хома с лучшим другом
Сусликом всем хищникам при встрече "привет" говорить.
И те их гонять перестали. Ну, конечно, когда сытыми были.
А вскоре в Ближней роще ни с того ни с сего злющий Филин скончался. Все
считали, от старости.
Но Хома-то с Сусликом знали, от чего.
-- Это только начало, -- ликовал Хома, -- поживем подольше, еще не то
увидим!
Любил Хома страшные истории. Жизнь уж очень страшна вокруг. Шакалы там,
хоть их пока нет. Филины. Ястребы тоже не дремлют. Когти точат...
Ох, как любил Хома страшные истории! До ужаса -- у тех, кто его
слушает.
Если сам рассказываешь, не так страшно. Особенно, если ты дома. В
безопасности.
Очень любил Хома о страшном рассказывать. Когда дома был.
В роще попробуй расскажи! Или в поле!
Все вокруг ушастые, слышат хорошо.
Рассказываешь вот о Лисе, а над тобой Ворон вьется и поет веселую
песенку -- вроде он Жаворонок.
А на самом деле не поет, а подслушивает.
И если что скажешь плохое про Лису, Ворон тут же Лисе обо всем
прокаркает.
Лиса ему за это -- косточку. За труды. А Хоме теперь -- ходи и трясись.
Сцапает!
А того Лиса не понимает: о ком же страшные истории рассказывать, как не
о хищниках?
Не о зайцах же, не о воробьях! Кто их боится?! Потому-то Хома и
рассказывал страшные истории только дома, в норе. Да и то лишь Суслику,
лучшему другу.
Окно занавесит, дверь на крючок закроет и давай рассказывать.
А сам озирается, потому что шкурой своей рискует. Пришел однажды лучший
друг Суслик к лучшему другу Хоме. Поздно вечером.
-- Расскажи что-нибудь новенькое, страшненькое, -- просит Суслик и
вокруг внимательно оглядывается.
Даже занавеску с окна отдернул: вдруг там за окном ушастый Филин
притаился и слушает.
Никого...
-- Ну, начинаю, -- сказал Хома. Распахнул дверь и выскочил наружу.
Вдруг там какая-нибудь Мышка-норушка затаилась: подслушает и к Сове
побежит жаловаться.
Никого...
Закрыл Хома дверь на крючок и начал:
-- Темной-претемной ночью...
-- Аа-аааа! -- вскричал Суслик, бросился вон из норы, вместе с дверью
вылетел. С петель снял!
-- Ты что? -- строго крикнул из норы Хома.
-- Страшно, -- ответил из темноты Суслик.
-- Ты же сам просил историю поновей! -- прикрикнул Хома. И добавил:
-- Дверь мою верни. И снова добавил:
-- На место.
Вернулся Суслик из темноты в освещенную нору. Там у Хомы под потолком
на веревочке, сплетенной из паутины, светляки висели. Крупные.
Навесили Хома и Суслик дверь на петли. На прежнее место.
-- Ну, давай снова. Начинай, -- жалобно попросил Суслик. И сел поближе
к двери.
-- Темной-претемной ночью... -- снова начал Хома.
-- Аа-аааа! -- снова вскричал Суслик и опять выскочил из норы вместе с
дверью.
-- Может, ты с ума сошел? -- крикнул рассерженный Хома.
-- Не, я не сошел, -- жалобно откликнулся Суслик. -- Стра-а-шно... И
принес дверь. Опять приладили дверь на место. Опять сели.
-- А ты можешь немножко не пострашней рассказывать? -- взмолился
Суслик.
-- Так ты же сам просил пострашней. Новенькое!
-- Просил, -- согласился Суслик. -- А ты не пугай.
-- Ладно, -- кивнул Хома и снова начал: -- Светлым-пресветлым днем...
-- Другое дело, -- обрадовался Суслик.
-- ...Когда солнце давным-давно село... -- продолжил Хома.
-- Аа-аааа! -- вскричал было Суслик, бросившись вон.
Но Хома его остановил и лапой рот ему закрыл. Подрожал-подрожал Суслик
и успокоился. А Хома на всякий случай дверь открыл, а не то Суслик опять ее
снесет.
-- Начинай, -- застеснялся Суслик, -- только не с начала, а дальше.
-- Ладно, -- буркнул Хома и начал. Не с начала, а дальше. -- Пошел
Суслик в поле гулять. А ночь кругом...
-- Аа-аааа! -- вконец перепугался Суслик.
И наружу.
И домой бегом.
Забился в свою нору, от страха трясется. Заснуть пытается.
Не дает ему покоя тот самый Суслик, который ночью в поле вышел. А вдруг
там, в поле, ему навстречу -- Лиса молодая! Быстроногая!..
Ворочался лучший друг Суслик, ворочался, встал и к Хоме пошел.
А у Хомы дверь открыта. Забыл закрыть. И спит себе спокойненько, будто
дверь закрыта и будто не ночь на дворе.
Тронул его Суслик за плечо.
-- Аа-аааа! -- вскричал спросонья Хома и наружу выскочил.
И хоть дверь открыта была, все равно ее с петель своротил.
-- Это я, -- пропищал из норы Суслик. -- Ты что?
-- Что-что, -- пробурчал Хома, из темноты возвращаясь. -- Чего пугаешь?
Чего тебе?
-- Я просто хотел узнать, что дальше?
-- Что "что дальше"?! -- вскипел Хома.
-- Чем страшная история кончилась? -- сказал Суслик. -- А то никак
заснуть не могу.
-- Ничем не кончилась! -- разозлился Хома. -- Ничего с твоим Сусликом
не случилось! Походил он по полю, походил, никого не встретил, домой
вернулся! И спать лег! Повезло ему, понял?
Выдернул Хома из головы седой волосок, выгнал Суслика вон из норы. И
заперся на крючок.
А еще дверь изнутри двумя большими гвоздями забил. Чтоб Суслик по ночам
не шлялся и зря не пугал.
Рассказывай ему после этого страшные истории!..
Хорошо еще, что не подслушивали ни шакалы там, хоть их пока нет, ни
филины, ни ястребы, которые не дремлют.
Они когти точили. Им было некогда.
Сидели как-то на берегу ручья Хома и Суслик. Возле Дальней рощи.
Они там часто сидели, им там нравилось. Сидели и на воду смотрели. На
свои отражения. А отражения на них из воды смотрели. На Хому и Суслика.
-- Вода ведь уплывает? -- вдруг сказал Суслик.
-- Уплывает, -- сказал Хома.
-- И новая приплывает? -- сказал Суслик.
-- Ага, -- сказал Хома. -- И так все время.
-- Чего ж она все не уплывет?
-- А ее много, -- сказал Хома. Подумал-подумал Суслик и лапу Хоме
пожал.
-- Спасибо, Хома.
И снова на свое отражение уставился.
-- А почему же мое отражение не уплывает? -- спросил Суслик.
-- Уплывает, -- ответил Хома. -- Не веришь?
-- Проверим, -- нахмурился Суслик. И вверх по ручью ушел.
-- Плывет? -- крикнул Суслик.
-- Пока нет, -- отозвался Хома.
Подождали немного.
-- Плывет? -- крикнул Суслик.
-- Нет, -- отозвался Хома. -- А ты в воду смотришь?
-- Смотрю, -- обиделся Суслик.
-- Значит, оно еще в пути. Снова подождали.
-- Плывет? -- сердито крикнул Суслик.
-- Нет, -- забеспокоился Хома. -- Может, оно где-то по пути застряло?
-- Нигде не застряло! Оно и не плыло даже! -- вернулся Суслик. -- Вечно
ты меня обманываешь!
-- Так вот же оно, -- обрадовался Хома, указывая лапой на воду. --
Приплыло!
И точно, рядом с отражением Хомы -- отражение Суслика на воде.
Посмотрел недоверчиво Суслик, даже носом к ручью склонился -- вроде
оно.
-- Хм, -- удивился Суслик. -- Похоже на мое.
-- Еще б не твое, -- буркнул Хома. -- Ты у нас один такой страшный.
-- Значит, это не я , -- сказал Суслик.
-- А рост? -- сказал Хома. -- У тебя рост выше моего. И у отражения
твоего выше.
-- Тогда это я, -- признался Суслик и хихикнул. -- Я тебя раскусил. И
ничуть оно не приплыло. Оно здесь оставалось и никуда не плавало.
-- Отойди от берега! -- рассвирепел Хома. Суслик побурчал, побурчал, но
отошел.
-- Нет твоего отражения! -- воскликнул Хома.
-- Есть, -- упрямился Суслик. -- Просто я его отсюда не вижу!
-- Нету, -- настаивал Хома. -- Не-ту! Сам посмотри.
-- И посмотрю. И посмотрел.
-- Есть! -- вскричал Суслик. -- Вот оно! Хома так и ахнул.
-- Странно... Раньше не было. Ну, честное слово!
-- Было! -- настаивал Суслик.
-- Конечно, не было, -- догадался Хома. -- Это новое отражение. А
старое вниз по течению уплыло. Не веришь -- сбегай и проверь.
-- Сбегаю, -- пропыхтел Суслик. -- Проверю. И побежал проверять. Долго
ждал его Хома. Целый месяц. Пришел наконец Суслик. Еле ноги приволок.
-- Ну? -- грозно спросил Хома. -- Убедился?
-- Убедился, -- задыхаясь, сказал Суслик. -- Ой, замучился... Я его
сразу за поворотом догнал. Посмотрел в воду -- оно. Побежал дальше -- опять
оно. Еще дальше -- снова опять! Знаешь, Хома, сколько их? Не сосчитать!.. До
самой реки добежал, куда ручей впадает, -- везде мои, а твоих нет! --
выпалил он. -- Ты только не огорчайся. Просто мои плавучей. А твои, наверно,
потонули!
-- Или ты смотрел плохо, только сам на себя любовался, -- строго
заметил Хома, -- или мои все твои обогнали. Раз мои отражения меньше,
значит, они легче. А раз они легче, значит, их уносит быстрее!
С этого дня Суслик и Хома каждый день прибегали в ручей заглянуть.
Поглядят, отвернутся и снова посмотрят на свои отражения -- пусть себе
уплывают вниз по ручью.
И так приятно им было знать, что плывут их отражения, бесконечной
цепочкой, через всю большую страну: сначала по ручью, затем по реке, потом
по морю.
Плывут себе, волосок к волоску вылизан, лапы гордо на груди сложены,
рты до ушей улыбаются.
А все любуются на них и весело кричат:
-- Привет Хоме и Суслику!
Перелетные птицы кричат, мальчишки-рыболовы и далекие китобои в
открытом океане.
Наступила зима. Снегу! Земли не видно, снег на снег падает. Белый и
такой холодный, что, когда бежишь друг к другу в гости, лапы обжигает.
Кончились у Хомы и Суслика запасы. Спать надо -- зима. А на голодный
желудок не спится.
-- Я такой толстенький был, -- заныл Хома. -- А теперь от голода таким,
как ты, Суслик, тощим стану! Скоро.
-- А каким же я тогда буду? -- беспокойно задумался Суслик.
-- А тебя, значит, вообще не будет, -- пожалел его Хома.
-- Нет, буду! -- упрямо сказал Суслик. -- Я нас в такое место отведу!
Живи -- не хочу! За сто лет не съешь!
-- За меня не бойся, -- повеселел Хома. -- Съем!
Пошли.
И они пошли...
Вдали, на краю деревни, сарай-амбар замаячил. Подошли вплотную, он
полнеба закрыл. Высокий! Тридцать сусликов одного на другого поставить --
вот какой высокий!
-- Что это? -- тихо спросил Хома, озираясь.
-- Хранилище. Кладовочка такая. -- Суслик с уважением похлопал лапой по
стене. -- Мне воробьи рассказывали: там гороха полным-полно! Давай дверь
искать. Ты -- в обход направо, а я -- налево в обход!
Пробирается Суслик по снегу и вдруг слышит -- позади шаги чьи-то.
Оглянулся в испуге, а это Хома!
-- Ты чего за мной идешь?
-- Хитрый какой, -- прищурился Хома. -- Сам меня направо послал -- там
снег по колено. А тут за тобой тропинка тянется.
Посмотрел Суслик: правда. За ним следы остались, а Хома в эти следы
наступает.
Поморгал Суслик, поморгал. И дальше затопал.
Шел и оглядывался: идешь, а за тобой следы остаются -- удивительно!
-- Ну, кто прав? -- бубнил позади Хома.
-- Ну, ты, -- нехотя ответил Суслик. -- Чего привязался?
-- Я к тебе не привязывался. Нечем, -- пыхтел Хома, погружая лапы в
следы Суслика. -- А надо бы. Ветер. -- Подумал и добавил: -- Шатает.
Наконец они на дверь наткнулись. И в щель под ней пролезли.
Только и смогли сказать: "А-ах!"
Из крохотного оконца под потолком свет льется -- кругом сушеный горох
на огромной подстилке лежит. Столько насыпано -- до крыши носом подать!
-- Я отсюда не уйду, -- взобрался на кучу гороха Хома, -- пока сам
собой до пола не опущусь.
-- Как -- до пола?
-- Ну, пока все не съем, -- ответил Хома. -- Так и буду опускаться.
Постепенно.
-- И я, -- поддакнул Суслик. -- Постепенно.
Какая для них жизнь наступила!
Не жизнь -- объеденье! Объедались...
-- Чего молчишь? -- усмехался Суслик.
-- Рот занят, -- довольно мычал Хома.
Они до того обленились, что вскоре и разговаривать перестали. А зачем
разговаривать, если можно лишнее съесть?
Потом и двигаться перестали. А зачем двигаться, если еды полно, даже
лапу лень протянуть?
Лень не лень, а протягивали: есть-то надо. Лень, а надо.
Протянул однажды Суслик лапу и взял горстку горошин у Хомы под боком.
-- Ты чего у меня берешь? -- рассердился Хома. И зачерпнул ладошкой
прямо под носом Суслика.
-- Ты вон как?! -- вскочил Суслик. -- Давай все делить!
Вначале по горошине делили и около себя сыпали. Надоело. Потом -- по
пригоршне.
-- У тебя лапа больше, -- спохватился Хома. -- Вон какая загребущая!
Давай, ты одной лапой, а я двумя?
-- Ишь ты! -- не согласился Суслик. -- Умный, да? Промерили они кучу
шагами. И прокопали посредине в горохе границу-канавку, от стены до стены.
По ночам теперь Хома и Суслик не спали. Тайком в темноте на чужую половину
бегали. Горох к себе таскали.
Уж и есть-то некогда было. Голодали. Старались побольше унести.
А днем тоже не спали. Друг на друга смотрели: как бы кто у кого
горошинку не взял. Стерегли.
Глаза слипаются, слипаются... Ущипнут сами себя за бок, чтобы не
заснуть, и снова следят.
А как-то раз ночью возвращались каждый к себе с добычей -- лбами
столкнулись.
Сцепились. Шерсть клочьями полетела. Покатились. Треск, звон, грохот!..
Когда они очнулись в сугробе и взглянули высоко вверх, где разбитое
оконце виднелось, Хома проворчал:
-- Я больше туда не вернусь.
-- И я не вернусь, -- простонал Суслик. И они дружно зашагали домой.
Ушел каждый молча в свою нору. Есть захотелось... Пошарил, пошарил Хома на
полке. Вдруг случайно горошину нашел. Одну-единственную.
Посмотрел на нее... В лапе зажал. И к Суслику. Разломил горошину
пополам -- другу дал.