Страница:
Кунни пожал плечами:
– Немного магии, немного предварительного внушения… И вот – нужный человек приходит в нужное место и в нужное время. И главное – говорит и делает именно то, что от него требуется.
Он вздохнул:
– Единственное, что плохо, так это то, что мне не удается долго удерживать эффект. Пять-шесть минут от силы. Дальше идут непредсказуемые эффекты. Но то, что было в эти пять-шесть минут, господин прокурор будет воспринимать как свои собственные слова, мысли и поступки…
– Как ты догадался, что мне нужно помочь? Кунни пожал плечами:
– Ты же знаешь, что Учитель поручил мне тебя подстраховывать…
– Спасибо, – только и мог сказать я. – Ты меня выручил…
Кунни лишь кивнул – этак скромненько – и заторопился по коридору к двери выделенной ему для ночлега каморки. Он и виду не подал, что его как-то интересуют мои дела. Хотя я готов был поклясться, что знал он, знал про ту, что пряталась в шкафу моей спальни. И я не сомневался – случись что, он снова тут же окажется на месте.
* * *
Заперев дверь, я сел на кровать, чувствуя себя просто мешком с картошкой, норовящей сгрудиться в бесформенную кучу. Я сидел таким манером и потихоньку приводил в порядок свои мысли и чувства. Спустя немного времени почти бесшумно съехала в сторону дверца встроенного шкафа, и из темного провала вынырнула перемазанная копотью и едва различимая в сумраке физиономия моей гостьи. Она вопросительно глянула на меня. Я просигналил ей: «молчок!»
Мы выждали еще минут пять-шесть. Суета и шум в доме постепенно улеглись окончательно. Тогда я снова переставил табурет в удобное для конспиративной беседы место, и мы тихо ее продолжили – с того момента, на котором нас прервали.
– Вы что, и правда не поняли, кто я? – шепотом выразила свое удивление юная незнакомка. – Я была о магах лучшего мнения.
– Я не волшебник, – ответил я словами из «Золушки», – я только учусь.
Но моя собеседница Шарля Перро не читала и восприняла мое оправдание совершенно серьезно.
– Ах вот что… – пробормотала она. – Хотя вы ведь с Ромкой здесь недавно… – Она вздохнула. И продолжила чуть иронически: – Разрешите представиться: Аманеста, дочь Хирама Сизого.
– Стало быть, Аманеста Сизая?… —тоже с ноткой иронии осведомился я. Но опять был принят абсолютно всерьез.
– У нас нет наследных фамилий, – пояснила она. – А постоянного прозвища я еще не заработала. Если уж на то пошло, то меня надо бы звать Аманеста Проклятая. К тому же я не родная дочь Хираму. Приемная. И вообще, давайте по делу, мистер…
– Давай, – согласился я.
– Понимаете, – быстрым шепотом заговорила дочь атамана, – ваш Ромка сейчас при моем отце состоит. Не то чтобы в заложниках, но – сами понимаете – и не в почетных гостях. Отец рассчитывает с вами и вашим Учителем насчет него кое о чем договориться.
«Все тот же сон, – сказал я себе. – Всем нужна моя магия. А магии-то у меня и нет!»
– И он прислал тебя, чтобы ты со мною вела переговоры? – высказал я наиболее правдоподобную догадку.
– Так и не так… – с легкой запинкой отозвалась она. – Пока что я здесь только по своей воле. Мне надо об одном с вами договориться, а папаше – о другом…
– Я пока что не очень тебя понимаю… – признался я. – Давай, может быть, по порядку – ну, хотя бы начиная с того, как Роман попал к вам? И если можно, то давай на «ты».
– Давай на «ты», – согласилась она. – И давай по порядку. Ромка, – она упорно называла его именно Ромкой, – к нам попал от Бездомных. А они хотели его продать Зеппу – Болотному Графу… А, черт! Ты вот лучше его письмо прочитай!
Она достала из внутреннего кармана своего – великоватого ей – бушлата и протянула мне несколько плотно свернутых в трубку листков желтоватой бумаги. Я жадно схватил их, но сдержал свой порыв – тут же развернуть их и углубиться в чтение.
– Там он все тебе объясняет… – уточнила Аманеста. – А я только то скажу, что на словах надо…
Она нахохлилась и вроде очередной раз собралась с мыслями:
– В общем, так… Ромка знает, что ты ходишь в учениках у козырного мага. И знает, что ты его ищешь. Он хочет… Он просит, чтобы ты помог ему вернуться туда– на Большую Землю. И меня он хочет забрать с собой… Я тоже хочу отсюда убраться. С ним. Куда угодно! Только это – очень большой секрет. Если Хирам узнает про то, что я хочу от него смыться…
– Тебе не по душе твой приемный отец? Он…
– Да нет! – махнула она рукой. – Вам… Тебе не понять. Он отличный мужик. Они с отцом были большие друзья.
Пока отца не повесили… Он, Хирам, вместо отца для меня стал. Как родной. Только я не хочу здесь жить. Не могу. Ничего мне тут не светит. Дочь атамана – это клеймо. С ним никуда не деться.
– Вот что… – начал прикидывать я. – Я тоже здесь задерживаться не собираюсь. Только пути отсюда не знаю. У вас с Романом… с Ромкой есть какой-нибудь план? Он может уйти от твоего папаши? Ну сбежать…
Аманеста невесело усмехнулась:
– Сбежать? Может. Только вместе со мной.
– Это как? – не понял я.
– Атак, – объяснила она, – если Ромка убежит, Хирам меня прирежет. Он это обещал, и свои обещания он выполняет.
Я присвистнул:
– Здорово же тебя любит твой папочка… Девушка пожала плечами:
– Просто он уверен, что этого не случится. Ромка не такой человек… У нас с ним особые отношения…
Я уже начал догадываться, что за отношения сложились у них там, но пока можно было потерпеть и постараться проглотить побольше полезной информации.
– Сначала Хирам Ромку держал в бункере под замком, – продолжила свои откровения Аманеста. – И если водил его куда, то на цепочке. На наручнике у него цепочка была. Потом ему стало очень нравиться с ним разные беседы вести. По ночам – особенно. Он у нас философ, старик Хирам.
«На каком же языке вели разные беседы хулиганистый парнишка из большого среднерусского города и атаман бандитской шайки из Странного Края?» – подумал я. Ответ на этот вопрос был явно непростым.
– А еще позже, – вздохнула гостья, – когда отец понял, что мы с Ромкой типа подружились…
Это «типа подружились» меня добило. Подобному жаргону в Странном Крае мог обучить свою подругу действительно только мой брат.
– Когда мы подружились, – продолжала она, – Хираму это сперва очень не понравилось. Но старик умеет все повернуть в свою пользу. Ну вот он больше и не водит Ромку на цепочке – уверен, что тот теперь не убежит.
– А в том, что не захочешь убежать ты, почему господин атаман так уверен? – попытался уяснить я. Опять Аманеста невесело усмехнулась:
– Старик никогда не поверит, что я убегу от своего наследства…
– Оно такое большое? – поинтересовался я.
– Меньше, чем об этом говорят, – дернула плечом девушка, – но больше, чем нужно, чтобы остаться нормальным человеком, когда тебе его обещают. Старик знает, где лежат денежки и куда их можно с умом вложить… Но я не хочу оставаться здесь – ни с этим наследством, ни без него. – Она помолчала и добавила: – К счастью, старому Хираму этого не понять. И потому он верит в меня железно.
Я потер виски:
– Что же ты от меня хочешь сейчас?
– Чтобы ты знал все это, пока не встретился с Хирамом. Выполни все его условия – черт с ним! Только кроме того, что он даст свободу твоему брату, он обязательно должен выполнить еще одно условие…
– А он пойдет на это? У него и так слишком большой козырь на руках – жизнь Ромки.
– Я сделаю так, что он на это пойдет. И это условие для него выгодное. Ты должен потребовать от старика, чтобы он устроил для вас с братом возвращение на Большую Землю.
Я удивленно уставился на Аманесту:
– А что, он может и такое? Гостья иронически хмыкнула:
– Он и не такое может. А сбагрить вас обоих подальше после того, как ты поработаешь на него, ему прямой интерес! Чтобы конкуренты до вас не дотянулись. И чтоб при случае снова с тобой связаться можно было.
– Вот этого, последнего, лучше уж не надо! – заметил я.
– Ясно, что не надо! – снова дернула плечом дочь атамана. – Только пусть у него сохранится такая иллюзия… Ты уж постарайся.
Пришла пора развеять или, наоборот, усугубить кое-какие мои сомнения в отношении роли Темных в том деле, с которым ко мне подкатывался Сизый Хирам.
– Ну, – поскреб я в затылке, – если твой папаша так уж крут, то признайся, только без фокусов: как у него сложились отношения с Темными? Или скажешь, что вы их не трогаете, а они вас не трогают?
– Ах, вот ты про что… – протянула Аманеста разочарованно. – Значит, и тебе в уши надули, что Хирам продал душу Темному Миру?
– А что? – сурово отозвался я. – Это все враки? Девушка презрительно фыркнула.
– Здесь, в Странном Краю, – произнесла она таким тоном, каким объясняют всем известные вещи маленьким детям, – только ленивые не валят все беды на Темных. А уж пачкать каждого, кто кому-то не угодил, всякими слухами о связях с Темными – так это здесь любимый вид спорта у местных начальничков. «Продал душу Темному Миру», – снова фыркнула она. – Он бы, может, и продал бы. Да кто ее у него купит? Только не Темные. Они для того умны больно. Знаешь, почему старик так богат? Да потому что всегда продает тех, кто его покупает!
Я усмехнулся про себя. Должно быть, в Сизом Хираме была какая-то талейрановская струнка, если в разные века и в разных мирах он и покойный граф Перигор вписались в одинаковую анекдотическую характеристику.
– Да ты сам увидишь, – вздохнула она, – какой магии он от тебя попросит. Такой, чтоб самому уцелеть и денег иметь в неограниченном количестве…
Я тихо рассмеялся:
– Если он меня путает со всемогущим Господом Богом… Тогда пожалуйста. Только я такого ему пообещать не смогу…
– Однако все ж таки – пообещай, – то ли попросила, то ли приказала Аманеста.
И скрипнула зубами, подчеркивая необходимость повернуть дело именно так, как сказала она. Я тяжело вздохнул:
– Но ведь ты не знаешь точно, что потребует от меня старик в обмен на свободу брата?
– Точно – нет. Но догадываюсь, что он хочет, чтобы ты «расколол» ему хоть один из секретов, которых он накопал превеликое количество. Он, понимаешь ли, верит в Тайные Силы, Призраков Времени, во власть над демонами и тому подобные штуки. И переубедить его невозможно. Вот к этому и будь готов…
Мы помолчали.
– Старик не назначил мне место встречи? – спросил я больше на всякий случай, чем всерьез. Аманеста покачала головой:
– Хирам сам находит того, с кем хочет поговорить. Он уверен, что только потому, что никто и никогда не знает, где его искать, он и дожил до своих чуть ли не девяноста лет.
– А зачем тебе было забираться сюда, в дом прокурора? – спросил я. – Не проще ли было встретить меня где-то по дороге?
Дочь атамана иронически хмыкнула.
– По дороге тебя пасут, – объяснила она. – И пасут очень плотно. И Темные, и Светлые, и наши… Только здесь можно было поговорить без свидетелей…
Я пересел к стоящему у окна столику и затеплил обнаружившуюся на нем свечку.
– Можешь ложиться на мое место, – предложил я гостье. – Я прочитаю письмо и уйду спать к Кунни. Это мой напарник. Так сойдет?
(В конце концов не оставлять же мне было подругу Ромки ночевать в стенном шкафу?)
– Сойдет, – устало согласилась та, но из шкафа выныривать не спешила.
Я развязал тугие стебли какой-то сухой травы, стягивавшие листки письма, и взялся за чтение корявого Ромкиного почерка. Писал он вроде карандашом на чем-то неровном. Местами грифель прорывал бумагу, местами не был виден. Но я упорно двигался вдоль этих неровных строчек. Для меня очень важно было понять их смысл.
* * *
«Здравствуй, Сергей! – писал мне брат. – Я только недавно узнал, что ты жив и что ты у нас, оказывается, маг. Я вообще очень долго не мог сообразить, где я оказался и зачем. Только недавно хозяин, у которого я нахожусь в гостях, кое-что объяснил мне.
Я не обижаюсь на тебя за то, что ты вроде втравил меня в эту историю. Ты ведь сам не знал, кто ты и чем это нам всем угрожало. А может, все это какая-то дикая ошибка. Хозяин, однако, говорит, что никакой ошибки нет. И вообще тут рассказывают про тебя всякие басни– такие, что я иногда думаю, что они тебя с кем-то путают. Говорят, что ты взглядом сбиваешь огнедышащих драконов, какие-то подземелья взрываешь и все такое…
Если хоть десять процентов из этого правда, то, наверное, у нас с тобой есть шансы отсюда выбраться. Из всего, что мне о тебе рассказали, самое для меня главное – это то, что ты ищешь меня. Если это так, значит, тебя ни с кем не путают.
Тот, кто принесет тебе это письмо, расскажет, где я сейчас и почему не могу сам прийти к тебе. Он же расскажет, какие у нас планы уйти отсюда. А теперь в двух словах о том, что со мной произошло за это время.
После того как тебя забрали эти липовые менты (я-то тогда думал, – что они настоящие), я, конечно, не заснул и даже пытался позвонить в ментовку. Но телефон у нас сдох. Ну и другие странные явления были. А потом началась полная чертовщина. Мне даже до сих пор кажется, что это какой-то дикий бред.
Вдруг отовсюду в комнаты ударил страшно яркий свет, и в окна и двери стали ломиться какие-то уроды. Причем в такие окна и двери, каких в нашей квартире сроду не было. Я только одно и мог подумать, что или «колес» каких-то очень крутых наглотался, или вообще дал себя ширнуть чем-то таким, отчего у меня крышу сорвало напрочь. Только не мог понять: когда успел?
Но сопротивление этим уродам я оказал, и еще какое! Однако все это вылилось в то, что меня отметелили так, что я думал – больше не встану. И вдобавок чуть не зарубили чем-то вроде катаны. Я тебе потом шрам покажу– есть на что посмотреть. А после и вправду ширнули чем-то таким, от чего я стал просто никакой. С этого момента довольно плохо все помню. В общем, это напоминало путешествие через какую-то канализацию. Только живую.
А потом меня тащили через лес связанным по рукам и ногам. Надевали на голову мешок и то заставляли глотать какую-то дрянь, то снова вкалывали совершенно черную дурь. Мне потом разъяснил теперешний хозяин, что в этом мире (здесь все говорят – Странный Край, но ты это и без меня знаешь) мои уроды (в смысле те, которые меня уволокли сюда) «вынырнули в очень неудачном для них месте. Во владениях какого-то Болотного Графа Зеппа. А этот Граф их, этих уродов (их называют здесь Темными, но ты и об этом знаешь), гнобит со страшной силой всюду, где они только ему попадутся. У него с ними какие-то особые счеты. Поэтому они и сами прятались, и меня скрывали. Боялись, что их вычислят. И в конце концов они допрыгались.
Мы вроде налетели на засаду. В общем, наверно, несколько мужиков из укрытий стали поливать нас из «калашей» или чего-то типа этого. При этом не особенно разбирали, кто есть кто. У меня все-таки при этом хватило ума и – главное – силенок свалить в кусты и сначала спрятаться, а потом, когда все кончилось, уйти.
Я не помню, сколько в том лесу проболтался. Здесь, как ты уже знаешь, и с сутками какие-то чудеса творятся, и, главное, после всего того ширева, которое мне вкалывали, и всей другой химии, которой меня накачивали, у меня начался типа отходняк. Ну и, в общем, когда на меня наткнулись тутошние Бездомные, я находился (тут было тщательно зачеркнуто очередное «типа») в коме.
Эти Бездомные – что-то вроде наших цыган, но только, сдается мне, что покруче. Одним словом, я скоро снова был с мешком на голове и с веревкой на шее, и меня куда-то тащили. Как ты понимаешь, такие дела мне к тому времени уже страшно осточертели. Тем более что я был порядком избит, поранен и от дури еще не до конца отошел. Из всех разговоров этой братии – хоть они все и болтливые, и горластые – я не понимал ни слова. Хозяин говорит, что они меня собирались этому самому Зеппу запродать. Не знаю, что тогда было бы. Может быть, было бы лучше.
Но все получилось иначе.
Эти Бездомные в свою очередь тоже напоролись. Напоролись они на хозяина и его людей. В общем, он меня у них отобрал без особого побоища, и теперь я его гость. Тут все почти по-военному. Ну, тебе расскажет тот, кто принесет это письмо. С хозяином мы научились разговаривать на очень ломаном английском. А с остальными приходится разговаривать «по-попугайски» (дальше шло тщательно зачеркнутое слово, похожее на «кроме»). А иногда он приводит одного-двух мужиков, которые вполне сошли бы за русских. Только непонятно, кто они и откуда. Не из людей хозяина – точно. Замкнутые они и зажатые какие-то.
В общем, хозяин разобрался, кто я и откуда. И, главное, вычислил, что я – твой брат. Ему хоть и в обед сто лет, но он, похоже, обо всех все и вовремя знает. В ближайшее время он тебя найдет и будет торговаться насчет меня. Тот, кто принесет тебе это письмо, расскажет про наши планы на этот счет. Если ты не сможешь сделать для хозяина то, что он от тебя потребует, то дай знать и тяни время до последнего!
Это письмо никто не должен видеть. Когда прочтешь его, сожги. Все-таки здесь кое-кто умеет читать по-русски. Все, что хочешь сказать мне, передай на словах тому, кто принесет тебе это письмо.
Удачи тебе!
Твой брат Ромка».
* * *
Я закончил чтение, аккуратно, один за другим спалил листки и через плечо оглянулся на неподвижно скорчившуюся в шкафу Аманесту.
Мы помолчали еще немного.
– У Ромки как со здоровьем сейчас? – спросил я.
– Ничего, его солидно подлатали, – ответила дочь атамана.
– Вот сейчас, – сказал я, – пока ты здесь, Роман мог бы сбежать?
– Да, – подтвердила девушка. – Если бы было куда нам бежать вдвоем дальше.
– Уйти от твоего старика или как-то спрятаться от него здесь никак не получится.
– Никак, – согласилась она. – На такие вещи только дурачки рассчитывают. Даже если я просто к утру не буду в бункере, Хирам прирежет Романа. Или покалечит…
– Как ты думаешь выбираться отсюда? – спросил я.
– Мое дело, – отмахнулась она и откровенно зевнула.
Я поднялся, вытащил из-под койки спальный мешок и направился в каморку Кунни.
Кунни ничуть не удивился, терпеливо снес мое появление и дальнейшее пребывание в его спальне и не задал ни одного вопроса. Остаток ночи выдался довольно продолжительным и спокойным. Ни криков, ни стрельбы. Я даже успел выспаться.
Утром моя комната была пуста. Только запах пороховой гари и неизвестных мне духов еле заметно ощущался в воздухе.
* * *
Покидали мы гнездо его превосходительства с триумфом. Вовремя пущенный слух о том, что именно мое присутствие спасло имение прокурора от визита грабителей, произвел на здешних обитателей гораздо большее впечатление, чем само благополучное исцеление его хозяина. Повторный сеанс лечения прошел без особых эксцессов, в честь моего дебюта на поприще мага-целителя был дан банкет. Нам было предложено провести под гостеприимным кровом прокурора и следующую ночь. Но мы с Кунни не были настроены тянуть время и после полудня двинулись в путь, рассчитывая до темноты добраться до Дождевого перевала.
Перевал вполне оправдывал свое название, он встретил нас премерзким моросящим дождиком и – хуже того – ранней темнотой. Впрочем, это как-то скрасило непритязательный уют «Ночного привала». После холодной темени, царившей снаружи, тепло и свет в слегка облупившихся стенах тесноватой гостиницы казались просто граничащим с роскошью комфортом. Старый Лайнус – дед, напоминавший своим видом многоопытного облысевшего селезня, – моментально засек выглядывавшую из-под плаща золотую пентаграмму и кивнул мне быстрым, незаметным со стороны кивком.
Его нервозность меня насторожила. Хозяин «Привала» явно чего-то опасался и на что-то намекал своим поведением. Я подошел поближе к стойке и стал выкладывать на нее монеты.
– Сергей, странствующий маг, – представился я. – Привет вам от Шона Бородача. Мне нужно два места. Если можно, то…
– Да, для вас и вашего помощника свободная комната найдется, – торопливо прервал меня хозяин. Он удивительно бесшумно смахнул в выдвижной ящик монеты и двинул ко мне по столу конверт из грубой коричневой бумаги.
Я принялся стаскивать с шеи золотую цепь, но Старый Лайнус остановил меня движением руки.
– Не спешите с этим, – тихо предупредил он. – Сначала прочитайте это. – Он указал глазами на конверт. – Не отходите от стойки. Когда прочтете, верните письмо мне.
Эти меры предосторожности просто поразили меня. Тем более что, судя по всему, если в «Приюте» и были другие постояльцы, – они никак себя не проявляли. Тем не менее подыгрывая хозяину, я осторожно вытянул из конверта листок бумаги и прочел короткое послание:
«Мое доверие к вам, маг Серж, возросло. Не надо возвращать ваш выигрыш сегодня. Продолжайте носить то, что выиграли у меня, на виду у всех. Тот, кому он предназначен, должен появиться скоро. Если вам будут сделаны новые деловые предложения, не спешите отвечать на них, пока не переговорите со мной. Вам недолго придется ждать меня. Шон».
Я вложил листок в конверт и пододвинул его Лайнусу. Конверт – точно так же, как и монеты, – молниеносно исчез со стойки.
Неожиданно для себя, действуя по какому-то наитию, я достал из-под плаща и положил на стол перед Лайнусом кожаный кисет, в котором таскал давешнюю полученную мной из рук урода на лесной дороге монету.
– Передайте это Шону, – прошептал я. – И скажите ему, что мое к нему доверие тоже возросло.
– Вас хочет видеть один старый джентльмен… – тихо, почти бесшумно зашептал хозяин «Приюта», жестом фокусника убирая кисет в ящик.
– Ну что ж… – пожал я плечами.
– Проблема лишь в том, – продолжал шептать старый селезень, – пожелаете ли вы встречаться с этим джентльменом? Он весьма опасен. Даже то, что вы маг…
– Боюсь, – вздохнул я, – что речь идет о предложении, которое отклонить нельзя. Где я могу видеть этого человека?
– В зале, – ответствовал хозяин, всем своим видом показывая, что снимает с себя всякую ответственность за дальнейшее.
Он широким жестом указал на завешенную деревянными бусами дверь и пригорюнился у себя за стойкой. Я кивнул Кунни, чтобы он занялся нашим устройством на ночь, и шагнул за дверь.
* * *
Залом помещение, находившееся за дверью, назвать можно было только с большой натяжкой. Это была не слишком просторная и скудно освещенная комната, вмещавшая, однако, три довольно тяжеловесных деревянных стола и сработанные под стать им лавки.
Человек, который явно ожидал меня, занимал место в самом темном из углов зала. Он был сед как лунь, но смотрелся весьма бодро. Глубоко посаженные глаза его острыми буравчиками выглядывали из-под кустистых бровей. Прямая, как линейка, спина не обнаруживала признаков старческой сутулости. По одежде он мог быть принят за человека судейского или за лицо духовное, но не при исполнении ритуала, требующего специального наряда.
Троих других посетителей старыми джентльменами назвать никак нельзя было. Это были просто типичные телохранители большого криминального авторитета.
Я обратил к старику слегка вопрошающий взгляд, получил в ответ утвердительный кивок и присел за стол предполагаемого собеседника. Тот указал мне на выставленный перед ним кувшин и два керамических стакана рядом. Еще наличествовала закуска – блюдо с сухариками. Что и говорить, угощение было предельно аскетическим.
– Мятный настой на молодом вине. Отличное питье на ночь, – сообщил мой собеседник. – Угощайтесь, маг Серж.
– Благодарю вас, господин Хирам, – отозвался я, наполняя свой стакан.
Особенно гадать о личности старого джентльмена мне не приходилось. Оттенок его бугристого, неровного лица не оставлял сомнений в том, что судьба свела меня именно с Хирамом Сизым.
– Ну что же, вот мы и познакомились, – вяло улыбнулся старик и пригубил свой – уже наполненный – стакан. – Думаю, мы не будем терять времени зря.
– Я понимаю, – начал я, – что вы собираетесь поговорить со мной о судьбе моего брата?
– Вас уже информировали о том, что он гостит у меня? – без особого удивления произнес старик. – Вот уж воистину – земля слухами полнится. Так ведь говорят у вас там?
Я не стал развивать эту тему. Вряд ли стоило засвечивать источник моей информации. Отношения старика Хирама и Аманесты были далеко не ясны для меня. Вместо ответной реплики я забросил в рот сухарик и хрустнул им.
– Я думаю, ты понимаешь, маг, – несколько неожиданно перешел старик на «ты», – что мы с тобой сейчас кое о чем договоримся. И ты знаешь мои условия.
Я снова выдержал паузу. Старик еле заметно пожевал губами. Очевидно, он ожидал, что я буду более разговорчив. Я же не намерен был оправдывать его ожиданий.
– Ты получишь своего брата целым и невредимым, – наконец пообещал Хирам. – Получишь, как только выполнишь те условия, которые выставлю я.
– Это не совсем точно сказано, – покачал я головой. – Ни я, ни мой брат не будем ни свободными, ни целыми и невредимыми, пока не выберемся из Странного Края. Вот это и будет моим настоящим условием.
– Ого! – усмехнулся старик и тоже закинул сухарик в рот. – Тебе не кажется, маг, что ты сейчас не в той ситуации, чтобы диктовать условия?
– Мне просто нужны настоящие, реальные условия, а не их видимость, – пояснил я. – Здесь мы оба – я и брат – находимся не по своей воле. Мы – пленники Странного Края. Поэтому согласен выполнить любую работу, с которой смогу, конечно, справиться, за ключик от двери, которая даст нам возможность уйти отсюда домой. Кстати, подумайте хорошенько, не в ваших ли это интересах?
– Немного магии, немного предварительного внушения… И вот – нужный человек приходит в нужное место и в нужное время. И главное – говорит и делает именно то, что от него требуется.
Он вздохнул:
– Единственное, что плохо, так это то, что мне не удается долго удерживать эффект. Пять-шесть минут от силы. Дальше идут непредсказуемые эффекты. Но то, что было в эти пять-шесть минут, господин прокурор будет воспринимать как свои собственные слова, мысли и поступки…
– Как ты догадался, что мне нужно помочь? Кунни пожал плечами:
– Ты же знаешь, что Учитель поручил мне тебя подстраховывать…
– Спасибо, – только и мог сказать я. – Ты меня выручил…
Кунни лишь кивнул – этак скромненько – и заторопился по коридору к двери выделенной ему для ночлега каморки. Он и виду не подал, что его как-то интересуют мои дела. Хотя я готов был поклясться, что знал он, знал про ту, что пряталась в шкафу моей спальни. И я не сомневался – случись что, он снова тут же окажется на месте.
* * *
Заперев дверь, я сел на кровать, чувствуя себя просто мешком с картошкой, норовящей сгрудиться в бесформенную кучу. Я сидел таким манером и потихоньку приводил в порядок свои мысли и чувства. Спустя немного времени почти бесшумно съехала в сторону дверца встроенного шкафа, и из темного провала вынырнула перемазанная копотью и едва различимая в сумраке физиономия моей гостьи. Она вопросительно глянула на меня. Я просигналил ей: «молчок!»
Мы выждали еще минут пять-шесть. Суета и шум в доме постепенно улеглись окончательно. Тогда я снова переставил табурет в удобное для конспиративной беседы место, и мы тихо ее продолжили – с того момента, на котором нас прервали.
– Вы что, и правда не поняли, кто я? – шепотом выразила свое удивление юная незнакомка. – Я была о магах лучшего мнения.
– Я не волшебник, – ответил я словами из «Золушки», – я только учусь.
Но моя собеседница Шарля Перро не читала и восприняла мое оправдание совершенно серьезно.
– Ах вот что… – пробормотала она. – Хотя вы ведь с Ромкой здесь недавно… – Она вздохнула. И продолжила чуть иронически: – Разрешите представиться: Аманеста, дочь Хирама Сизого.
– Стало быть, Аманеста Сизая?… —тоже с ноткой иронии осведомился я. Но опять был принят абсолютно всерьез.
– У нас нет наследных фамилий, – пояснила она. – А постоянного прозвища я еще не заработала. Если уж на то пошло, то меня надо бы звать Аманеста Проклятая. К тому же я не родная дочь Хираму. Приемная. И вообще, давайте по делу, мистер…
– Давай, – согласился я.
– Понимаете, – быстрым шепотом заговорила дочь атамана, – ваш Ромка сейчас при моем отце состоит. Не то чтобы в заложниках, но – сами понимаете – и не в почетных гостях. Отец рассчитывает с вами и вашим Учителем насчет него кое о чем договориться.
«Все тот же сон, – сказал я себе. – Всем нужна моя магия. А магии-то у меня и нет!»
– И он прислал тебя, чтобы ты со мною вела переговоры? – высказал я наиболее правдоподобную догадку.
– Так и не так… – с легкой запинкой отозвалась она. – Пока что я здесь только по своей воле. Мне надо об одном с вами договориться, а папаше – о другом…
– Я пока что не очень тебя понимаю… – признался я. – Давай, может быть, по порядку – ну, хотя бы начиная с того, как Роман попал к вам? И если можно, то давай на «ты».
– Давай на «ты», – согласилась она. – И давай по порядку. Ромка, – она упорно называла его именно Ромкой, – к нам попал от Бездомных. А они хотели его продать Зеппу – Болотному Графу… А, черт! Ты вот лучше его письмо прочитай!
Она достала из внутреннего кармана своего – великоватого ей – бушлата и протянула мне несколько плотно свернутых в трубку листков желтоватой бумаги. Я жадно схватил их, но сдержал свой порыв – тут же развернуть их и углубиться в чтение.
– Там он все тебе объясняет… – уточнила Аманеста. – А я только то скажу, что на словах надо…
Она нахохлилась и вроде очередной раз собралась с мыслями:
– В общем, так… Ромка знает, что ты ходишь в учениках у козырного мага. И знает, что ты его ищешь. Он хочет… Он просит, чтобы ты помог ему вернуться туда– на Большую Землю. И меня он хочет забрать с собой… Я тоже хочу отсюда убраться. С ним. Куда угодно! Только это – очень большой секрет. Если Хирам узнает про то, что я хочу от него смыться…
– Тебе не по душе твой приемный отец? Он…
– Да нет! – махнула она рукой. – Вам… Тебе не понять. Он отличный мужик. Они с отцом были большие друзья.
Пока отца не повесили… Он, Хирам, вместо отца для меня стал. Как родной. Только я не хочу здесь жить. Не могу. Ничего мне тут не светит. Дочь атамана – это клеймо. С ним никуда не деться.
– Вот что… – начал прикидывать я. – Я тоже здесь задерживаться не собираюсь. Только пути отсюда не знаю. У вас с Романом… с Ромкой есть какой-нибудь план? Он может уйти от твоего папаши? Ну сбежать…
Аманеста невесело усмехнулась:
– Сбежать? Может. Только вместе со мной.
– Это как? – не понял я.
– Атак, – объяснила она, – если Ромка убежит, Хирам меня прирежет. Он это обещал, и свои обещания он выполняет.
Я присвистнул:
– Здорово же тебя любит твой папочка… Девушка пожала плечами:
– Просто он уверен, что этого не случится. Ромка не такой человек… У нас с ним особые отношения…
Я уже начал догадываться, что за отношения сложились у них там, но пока можно было потерпеть и постараться проглотить побольше полезной информации.
– Сначала Хирам Ромку держал в бункере под замком, – продолжила свои откровения Аманеста. – И если водил его куда, то на цепочке. На наручнике у него цепочка была. Потом ему стало очень нравиться с ним разные беседы вести. По ночам – особенно. Он у нас философ, старик Хирам.
«На каком же языке вели разные беседы хулиганистый парнишка из большого среднерусского города и атаман бандитской шайки из Странного Края?» – подумал я. Ответ на этот вопрос был явно непростым.
– А еще позже, – вздохнула гостья, – когда отец понял, что мы с Ромкой типа подружились…
Это «типа подружились» меня добило. Подобному жаргону в Странном Крае мог обучить свою подругу действительно только мой брат.
– Когда мы подружились, – продолжала она, – Хираму это сперва очень не понравилось. Но старик умеет все повернуть в свою пользу. Ну вот он больше и не водит Ромку на цепочке – уверен, что тот теперь не убежит.
– А в том, что не захочешь убежать ты, почему господин атаман так уверен? – попытался уяснить я. Опять Аманеста невесело усмехнулась:
– Старик никогда не поверит, что я убегу от своего наследства…
– Оно такое большое? – поинтересовался я.
– Меньше, чем об этом говорят, – дернула плечом девушка, – но больше, чем нужно, чтобы остаться нормальным человеком, когда тебе его обещают. Старик знает, где лежат денежки и куда их можно с умом вложить… Но я не хочу оставаться здесь – ни с этим наследством, ни без него. – Она помолчала и добавила: – К счастью, старому Хираму этого не понять. И потому он верит в меня железно.
Я потер виски:
– Что же ты от меня хочешь сейчас?
– Чтобы ты знал все это, пока не встретился с Хирамом. Выполни все его условия – черт с ним! Только кроме того, что он даст свободу твоему брату, он обязательно должен выполнить еще одно условие…
– А он пойдет на это? У него и так слишком большой козырь на руках – жизнь Ромки.
– Я сделаю так, что он на это пойдет. И это условие для него выгодное. Ты должен потребовать от старика, чтобы он устроил для вас с братом возвращение на Большую Землю.
Я удивленно уставился на Аманесту:
– А что, он может и такое? Гостья иронически хмыкнула:
– Он и не такое может. А сбагрить вас обоих подальше после того, как ты поработаешь на него, ему прямой интерес! Чтобы конкуренты до вас не дотянулись. И чтоб при случае снова с тобой связаться можно было.
– Вот этого, последнего, лучше уж не надо! – заметил я.
– Ясно, что не надо! – снова дернула плечом дочь атамана. – Только пусть у него сохранится такая иллюзия… Ты уж постарайся.
Пришла пора развеять или, наоборот, усугубить кое-какие мои сомнения в отношении роли Темных в том деле, с которым ко мне подкатывался Сизый Хирам.
– Ну, – поскреб я в затылке, – если твой папаша так уж крут, то признайся, только без фокусов: как у него сложились отношения с Темными? Или скажешь, что вы их не трогаете, а они вас не трогают?
– Ах, вот ты про что… – протянула Аманеста разочарованно. – Значит, и тебе в уши надули, что Хирам продал душу Темному Миру?
– А что? – сурово отозвался я. – Это все враки? Девушка презрительно фыркнула.
– Здесь, в Странном Краю, – произнесла она таким тоном, каким объясняют всем известные вещи маленьким детям, – только ленивые не валят все беды на Темных. А уж пачкать каждого, кто кому-то не угодил, всякими слухами о связях с Темными – так это здесь любимый вид спорта у местных начальничков. «Продал душу Темному Миру», – снова фыркнула она. – Он бы, может, и продал бы. Да кто ее у него купит? Только не Темные. Они для того умны больно. Знаешь, почему старик так богат? Да потому что всегда продает тех, кто его покупает!
Я усмехнулся про себя. Должно быть, в Сизом Хираме была какая-то талейрановская струнка, если в разные века и в разных мирах он и покойный граф Перигор вписались в одинаковую анекдотическую характеристику.
– Да ты сам увидишь, – вздохнула она, – какой магии он от тебя попросит. Такой, чтоб самому уцелеть и денег иметь в неограниченном количестве…
Я тихо рассмеялся:
– Если он меня путает со всемогущим Господом Богом… Тогда пожалуйста. Только я такого ему пообещать не смогу…
– Однако все ж таки – пообещай, – то ли попросила, то ли приказала Аманеста.
И скрипнула зубами, подчеркивая необходимость повернуть дело именно так, как сказала она. Я тяжело вздохнул:
– Но ведь ты не знаешь точно, что потребует от меня старик в обмен на свободу брата?
– Точно – нет. Но догадываюсь, что он хочет, чтобы ты «расколол» ему хоть один из секретов, которых он накопал превеликое количество. Он, понимаешь ли, верит в Тайные Силы, Призраков Времени, во власть над демонами и тому подобные штуки. И переубедить его невозможно. Вот к этому и будь готов…
Мы помолчали.
– Старик не назначил мне место встречи? – спросил я больше на всякий случай, чем всерьез. Аманеста покачала головой:
– Хирам сам находит того, с кем хочет поговорить. Он уверен, что только потому, что никто и никогда не знает, где его искать, он и дожил до своих чуть ли не девяноста лет.
– А зачем тебе было забираться сюда, в дом прокурора? – спросил я. – Не проще ли было встретить меня где-то по дороге?
Дочь атамана иронически хмыкнула.
– По дороге тебя пасут, – объяснила она. – И пасут очень плотно. И Темные, и Светлые, и наши… Только здесь можно было поговорить без свидетелей…
Я пересел к стоящему у окна столику и затеплил обнаружившуюся на нем свечку.
– Можешь ложиться на мое место, – предложил я гостье. – Я прочитаю письмо и уйду спать к Кунни. Это мой напарник. Так сойдет?
(В конце концов не оставлять же мне было подругу Ромки ночевать в стенном шкафу?)
– Сойдет, – устало согласилась та, но из шкафа выныривать не спешила.
Я развязал тугие стебли какой-то сухой травы, стягивавшие листки письма, и взялся за чтение корявого Ромкиного почерка. Писал он вроде карандашом на чем-то неровном. Местами грифель прорывал бумагу, местами не был виден. Но я упорно двигался вдоль этих неровных строчек. Для меня очень важно было понять их смысл.
* * *
«Здравствуй, Сергей! – писал мне брат. – Я только недавно узнал, что ты жив и что ты у нас, оказывается, маг. Я вообще очень долго не мог сообразить, где я оказался и зачем. Только недавно хозяин, у которого я нахожусь в гостях, кое-что объяснил мне.
Я не обижаюсь на тебя за то, что ты вроде втравил меня в эту историю. Ты ведь сам не знал, кто ты и чем это нам всем угрожало. А может, все это какая-то дикая ошибка. Хозяин, однако, говорит, что никакой ошибки нет. И вообще тут рассказывают про тебя всякие басни– такие, что я иногда думаю, что они тебя с кем-то путают. Говорят, что ты взглядом сбиваешь огнедышащих драконов, какие-то подземелья взрываешь и все такое…
Если хоть десять процентов из этого правда, то, наверное, у нас с тобой есть шансы отсюда выбраться. Из всего, что мне о тебе рассказали, самое для меня главное – это то, что ты ищешь меня. Если это так, значит, тебя ни с кем не путают.
Тот, кто принесет тебе это письмо, расскажет, где я сейчас и почему не могу сам прийти к тебе. Он же расскажет, какие у нас планы уйти отсюда. А теперь в двух словах о том, что со мной произошло за это время.
После того как тебя забрали эти липовые менты (я-то тогда думал, – что они настоящие), я, конечно, не заснул и даже пытался позвонить в ментовку. Но телефон у нас сдох. Ну и другие странные явления были. А потом началась полная чертовщина. Мне даже до сих пор кажется, что это какой-то дикий бред.
Вдруг отовсюду в комнаты ударил страшно яркий свет, и в окна и двери стали ломиться какие-то уроды. Причем в такие окна и двери, каких в нашей квартире сроду не было. Я только одно и мог подумать, что или «колес» каких-то очень крутых наглотался, или вообще дал себя ширнуть чем-то таким, отчего у меня крышу сорвало напрочь. Только не мог понять: когда успел?
Но сопротивление этим уродам я оказал, и еще какое! Однако все это вылилось в то, что меня отметелили так, что я думал – больше не встану. И вдобавок чуть не зарубили чем-то вроде катаны. Я тебе потом шрам покажу– есть на что посмотреть. А после и вправду ширнули чем-то таким, от чего я стал просто никакой. С этого момента довольно плохо все помню. В общем, это напоминало путешествие через какую-то канализацию. Только живую.
А потом меня тащили через лес связанным по рукам и ногам. Надевали на голову мешок и то заставляли глотать какую-то дрянь, то снова вкалывали совершенно черную дурь. Мне потом разъяснил теперешний хозяин, что в этом мире (здесь все говорят – Странный Край, но ты это и без меня знаешь) мои уроды (в смысле те, которые меня уволокли сюда) «вынырнули в очень неудачном для них месте. Во владениях какого-то Болотного Графа Зеппа. А этот Граф их, этих уродов (их называют здесь Темными, но ты и об этом знаешь), гнобит со страшной силой всюду, где они только ему попадутся. У него с ними какие-то особые счеты. Поэтому они и сами прятались, и меня скрывали. Боялись, что их вычислят. И в конце концов они допрыгались.
Мы вроде налетели на засаду. В общем, наверно, несколько мужиков из укрытий стали поливать нас из «калашей» или чего-то типа этого. При этом не особенно разбирали, кто есть кто. У меня все-таки при этом хватило ума и – главное – силенок свалить в кусты и сначала спрятаться, а потом, когда все кончилось, уйти.
Я не помню, сколько в том лесу проболтался. Здесь, как ты уже знаешь, и с сутками какие-то чудеса творятся, и, главное, после всего того ширева, которое мне вкалывали, и всей другой химии, которой меня накачивали, у меня начался типа отходняк. Ну и, в общем, когда на меня наткнулись тутошние Бездомные, я находился (тут было тщательно зачеркнуто очередное «типа») в коме.
Эти Бездомные – что-то вроде наших цыган, но только, сдается мне, что покруче. Одним словом, я скоро снова был с мешком на голове и с веревкой на шее, и меня куда-то тащили. Как ты понимаешь, такие дела мне к тому времени уже страшно осточертели. Тем более что я был порядком избит, поранен и от дури еще не до конца отошел. Из всех разговоров этой братии – хоть они все и болтливые, и горластые – я не понимал ни слова. Хозяин говорит, что они меня собирались этому самому Зеппу запродать. Не знаю, что тогда было бы. Может быть, было бы лучше.
Но все получилось иначе.
Эти Бездомные в свою очередь тоже напоролись. Напоролись они на хозяина и его людей. В общем, он меня у них отобрал без особого побоища, и теперь я его гость. Тут все почти по-военному. Ну, тебе расскажет тот, кто принесет это письмо. С хозяином мы научились разговаривать на очень ломаном английском. А с остальными приходится разговаривать «по-попугайски» (дальше шло тщательно зачеркнутое слово, похожее на «кроме»). А иногда он приводит одного-двух мужиков, которые вполне сошли бы за русских. Только непонятно, кто они и откуда. Не из людей хозяина – точно. Замкнутые они и зажатые какие-то.
В общем, хозяин разобрался, кто я и откуда. И, главное, вычислил, что я – твой брат. Ему хоть и в обед сто лет, но он, похоже, обо всех все и вовремя знает. В ближайшее время он тебя найдет и будет торговаться насчет меня. Тот, кто принесет тебе это письмо, расскажет про наши планы на этот счет. Если ты не сможешь сделать для хозяина то, что он от тебя потребует, то дай знать и тяни время до последнего!
Это письмо никто не должен видеть. Когда прочтешь его, сожги. Все-таки здесь кое-кто умеет читать по-русски. Все, что хочешь сказать мне, передай на словах тому, кто принесет тебе это письмо.
Удачи тебе!
Твой брат Ромка».
* * *
Я закончил чтение, аккуратно, один за другим спалил листки и через плечо оглянулся на неподвижно скорчившуюся в шкафу Аманесту.
Мы помолчали еще немного.
– У Ромки как со здоровьем сейчас? – спросил я.
– Ничего, его солидно подлатали, – ответила дочь атамана.
– Вот сейчас, – сказал я, – пока ты здесь, Роман мог бы сбежать?
– Да, – подтвердила девушка. – Если бы было куда нам бежать вдвоем дальше.
– Уйти от твоего старика или как-то спрятаться от него здесь никак не получится.
– Никак, – согласилась она. – На такие вещи только дурачки рассчитывают. Даже если я просто к утру не буду в бункере, Хирам прирежет Романа. Или покалечит…
– Как ты думаешь выбираться отсюда? – спросил я.
– Мое дело, – отмахнулась она и откровенно зевнула.
Я поднялся, вытащил из-под койки спальный мешок и направился в каморку Кунни.
Кунни ничуть не удивился, терпеливо снес мое появление и дальнейшее пребывание в его спальне и не задал ни одного вопроса. Остаток ночи выдался довольно продолжительным и спокойным. Ни криков, ни стрельбы. Я даже успел выспаться.
Утром моя комната была пуста. Только запах пороховой гари и неизвестных мне духов еле заметно ощущался в воздухе.
* * *
Покидали мы гнездо его превосходительства с триумфом. Вовремя пущенный слух о том, что именно мое присутствие спасло имение прокурора от визита грабителей, произвел на здешних обитателей гораздо большее впечатление, чем само благополучное исцеление его хозяина. Повторный сеанс лечения прошел без особых эксцессов, в честь моего дебюта на поприще мага-целителя был дан банкет. Нам было предложено провести под гостеприимным кровом прокурора и следующую ночь. Но мы с Кунни не были настроены тянуть время и после полудня двинулись в путь, рассчитывая до темноты добраться до Дождевого перевала.
Перевал вполне оправдывал свое название, он встретил нас премерзким моросящим дождиком и – хуже того – ранней темнотой. Впрочем, это как-то скрасило непритязательный уют «Ночного привала». После холодной темени, царившей снаружи, тепло и свет в слегка облупившихся стенах тесноватой гостиницы казались просто граничащим с роскошью комфортом. Старый Лайнус – дед, напоминавший своим видом многоопытного облысевшего селезня, – моментально засек выглядывавшую из-под плаща золотую пентаграмму и кивнул мне быстрым, незаметным со стороны кивком.
Его нервозность меня насторожила. Хозяин «Привала» явно чего-то опасался и на что-то намекал своим поведением. Я подошел поближе к стойке и стал выкладывать на нее монеты.
– Сергей, странствующий маг, – представился я. – Привет вам от Шона Бородача. Мне нужно два места. Если можно, то…
– Да, для вас и вашего помощника свободная комната найдется, – торопливо прервал меня хозяин. Он удивительно бесшумно смахнул в выдвижной ящик монеты и двинул ко мне по столу конверт из грубой коричневой бумаги.
Я принялся стаскивать с шеи золотую цепь, но Старый Лайнус остановил меня движением руки.
– Не спешите с этим, – тихо предупредил он. – Сначала прочитайте это. – Он указал глазами на конверт. – Не отходите от стойки. Когда прочтете, верните письмо мне.
Эти меры предосторожности просто поразили меня. Тем более что, судя по всему, если в «Приюте» и были другие постояльцы, – они никак себя не проявляли. Тем не менее подыгрывая хозяину, я осторожно вытянул из конверта листок бумаги и прочел короткое послание:
«Мое доверие к вам, маг Серж, возросло. Не надо возвращать ваш выигрыш сегодня. Продолжайте носить то, что выиграли у меня, на виду у всех. Тот, кому он предназначен, должен появиться скоро. Если вам будут сделаны новые деловые предложения, не спешите отвечать на них, пока не переговорите со мной. Вам недолго придется ждать меня. Шон».
Я вложил листок в конверт и пододвинул его Лайнусу. Конверт – точно так же, как и монеты, – молниеносно исчез со стойки.
Неожиданно для себя, действуя по какому-то наитию, я достал из-под плаща и положил на стол перед Лайнусом кожаный кисет, в котором таскал давешнюю полученную мной из рук урода на лесной дороге монету.
– Передайте это Шону, – прошептал я. – И скажите ему, что мое к нему доверие тоже возросло.
– Вас хочет видеть один старый джентльмен… – тихо, почти бесшумно зашептал хозяин «Приюта», жестом фокусника убирая кисет в ящик.
– Ну что ж… – пожал я плечами.
– Проблема лишь в том, – продолжал шептать старый селезень, – пожелаете ли вы встречаться с этим джентльменом? Он весьма опасен. Даже то, что вы маг…
– Боюсь, – вздохнул я, – что речь идет о предложении, которое отклонить нельзя. Где я могу видеть этого человека?
– В зале, – ответствовал хозяин, всем своим видом показывая, что снимает с себя всякую ответственность за дальнейшее.
Он широким жестом указал на завешенную деревянными бусами дверь и пригорюнился у себя за стойкой. Я кивнул Кунни, чтобы он занялся нашим устройством на ночь, и шагнул за дверь.
* * *
Залом помещение, находившееся за дверью, назвать можно было только с большой натяжкой. Это была не слишком просторная и скудно освещенная комната, вмещавшая, однако, три довольно тяжеловесных деревянных стола и сработанные под стать им лавки.
Человек, который явно ожидал меня, занимал место в самом темном из углов зала. Он был сед как лунь, но смотрелся весьма бодро. Глубоко посаженные глаза его острыми буравчиками выглядывали из-под кустистых бровей. Прямая, как линейка, спина не обнаруживала признаков старческой сутулости. По одежде он мог быть принят за человека судейского или за лицо духовное, но не при исполнении ритуала, требующего специального наряда.
Троих других посетителей старыми джентльменами назвать никак нельзя было. Это были просто типичные телохранители большого криминального авторитета.
Я обратил к старику слегка вопрошающий взгляд, получил в ответ утвердительный кивок и присел за стол предполагаемого собеседника. Тот указал мне на выставленный перед ним кувшин и два керамических стакана рядом. Еще наличествовала закуска – блюдо с сухариками. Что и говорить, угощение было предельно аскетическим.
– Мятный настой на молодом вине. Отличное питье на ночь, – сообщил мой собеседник. – Угощайтесь, маг Серж.
– Благодарю вас, господин Хирам, – отозвался я, наполняя свой стакан.
Особенно гадать о личности старого джентльмена мне не приходилось. Оттенок его бугристого, неровного лица не оставлял сомнений в том, что судьба свела меня именно с Хирамом Сизым.
– Ну что же, вот мы и познакомились, – вяло улыбнулся старик и пригубил свой – уже наполненный – стакан. – Думаю, мы не будем терять времени зря.
– Я понимаю, – начал я, – что вы собираетесь поговорить со мной о судьбе моего брата?
– Вас уже информировали о том, что он гостит у меня? – без особого удивления произнес старик. – Вот уж воистину – земля слухами полнится. Так ведь говорят у вас там?
Я не стал развивать эту тему. Вряд ли стоило засвечивать источник моей информации. Отношения старика Хирама и Аманесты были далеко не ясны для меня. Вместо ответной реплики я забросил в рот сухарик и хрустнул им.
– Я думаю, ты понимаешь, маг, – несколько неожиданно перешел старик на «ты», – что мы с тобой сейчас кое о чем договоримся. И ты знаешь мои условия.
Я снова выдержал паузу. Старик еле заметно пожевал губами. Очевидно, он ожидал, что я буду более разговорчив. Я же не намерен был оправдывать его ожиданий.
– Ты получишь своего брата целым и невредимым, – наконец пообещал Хирам. – Получишь, как только выполнишь те условия, которые выставлю я.
– Это не совсем точно сказано, – покачал я головой. – Ни я, ни мой брат не будем ни свободными, ни целыми и невредимыми, пока не выберемся из Странного Края. Вот это и будет моим настоящим условием.
– Ого! – усмехнулся старик и тоже закинул сухарик в рот. – Тебе не кажется, маг, что ты сейчас не в той ситуации, чтобы диктовать условия?
– Мне просто нужны настоящие, реальные условия, а не их видимость, – пояснил я. – Здесь мы оба – я и брат – находимся не по своей воле. Мы – пленники Странного Края. Поэтому согласен выполнить любую работу, с которой смогу, конечно, справиться, за ключик от двери, которая даст нам возможность уйти отсюда домой. Кстати, подумайте хорошенько, не в ваших ли это интересах?