9 августа
5 «Коль правда, что душа, пред тем…»
Коль правда, что душа, пред тем
Как в мир сойти, на мир иной взирала,
Поэтом тот родится, с кем
София вечная играла.
Веселой тешиться игрой
Ей с человеками услада.
Но мудрецам, в закон и строй
Вперившим все вниманье взгляда,
Не до веселия порой:
У ней с поэтом больше лада,
12 августа
6 «У темной Знаменья иконы, в ночь, елей…»
7 «Идти куда глядят глаза…»
8 «Рубиться ныне бы, Денис…»
9 «Не медлит солнце в небесах…»
10 TODO NADA
[15]
11 «И я был чадо многих слез…»
И я был чадо многих слез;
И я под матерним покровом
И взором демонским возрос,
Не выдан ею вражьим ковам.
А после ткач узорных слов
Я стал, и плоти раб греховной,
И в ересь темную волхвов
Был ввержен гордостью духовной.
И я ответствовал: «Иду»,
От сна воспрянув на ночлеге;
И, мнится, слышал я в саду
Свирельный голос: «Tolle, lege». [16]
31 августа
СЕНТЯБРЬ
1 «Ликуя, топчет спелый грозд…»
2 «Как паутина истонченных…»
3 «Лютый век! Убийством Каин…»
4 «Слышу в церкви: „Кто не любит Бога…“»
5 «Ты на пути к вратам Дамаска…»
6 «Став пред врагом, лицом к лицу…»
7 «Языков правду, христиане…»
ОКТЯБРЬ
1 «Скорпий жалит с небосклона…»
2 «Жди, пожди зари неспешной…»
3 «Таинник Ночи, Тютчев нежный…»
4 «Как в дни октябрьские прекрасен…»
5 «Рассказать — так не поверишь…»
6 «Шепчет: „Светом повеяло…“»
НОЯБРЬ
1 «Усопших день, всех душ поминки…»
2 «Станет шар земной теснее…»
3 КИПАРИСЫ
Кипарисов темных иглы!
Мнится: клинописью боги
Начертали эти сиглы
На челе страны счастливой,
И встают над мглой туманной,
Над оливой дымнотканной
Знаки тайны молчаливой.
Тех письмен земные очи
Не прочтут: порхая зыбко,
Их бессмертной Афродиты
Затуманила улыбка.
В полдень сумраком повиты,
Тени грустной Персефоны,
Кипарисы видят Ночи
Неподвижные законы.
Кипарисы похоронны
В белый полдень, полусонны,
Помнят рощ подземных тень
И не рады новоселью:
Ко вселенскому веселью
Плеском волн, лесной свирелью
Не манит их долгий день.
Предвечерний час настанет,
Мир от буйных игр устанет,—
В кущах смуглых вдруг проглянет
И зардеет скрытый жар,
Будто Ночь завожделеет
Солнца, что дрему лелеет,
И до звезд в их теле тлеет
Темным пламенем пожар.
4-7 ноября
4 «Лесов мутнеющий свинец…»
5 «Три брата есть; Благоговенье…»
6 VIA APPIA
[17]
7 «Бегут навстречу дни…»
8 «Некто смерти так боялся (слушал…»
9 «Аллеи сфинксов созидал…»
ДЕКАБРЬ
1 «Жизнь и дыханье сада…»
2 НА ВЫСТАВКЕ КАРТИН СТАРИННЫХ МАСТЕРОВ
Для кубков, игр и нег сошли?
Изнежен гений стал и лаком
К роскошным пиршествам земли.
Дух отучнел; и густ, и плотен
Сочится спектра каждый цвет.
Застыл в хранилищах полотен,
Как жемчуг в раковинах, свет.
Чей луч, отдавшемуся чарам
Ласкательного забытья,
Мне больно ранил грудь ударом
Центурионова копья?
То Мемлинг был. Когда в утехах
Чудотворящей кисти Юг
Восславил плоть, на фландрский луг
Спускались ангелы в доспехах
Стальных перчаток и кольчуг.
Здесь чувствую, как углем тлело,
В себе вмещая Божество,
Страдальческое естество,
И жен, с креста приявших Тело,
И на покинутом холме
Три крестных древа в полутьме.
22 декабря
Сидит за темных вод руслом
Купальщица и кормит грудью,
Закрыла день гроза крылом;
И вьется молнии излом
Над облачной зеленой мутью.
Древа дрожат. Сквозь медный мрак
Бледнеет зданий дальний зрак.
Безглавое двустолпье храма.
Читаю твой, Джорджоне, знак:
Твоя Гроза — Семелин брак,
Небес и недр эпиталама.
26 декабря
3 «И снова ты пред взором видящим…»
4 «Любви доколе…»
5 «Вы, чьи резец, палитра, лира…»
6 «Порывистый, простосердечный…»
Порывистый, простосердечный,
Ты мил мне, Петр!— Мечта иль явь?
«Он!»— шепчет Иоанн. И вплавь
Ты к брегу ринулся, беспечный.
Там Иисус уж разложил
Костер, и ждет огонь улова.
О том, что было с Ним, ни слова:
Он жив, как прежде с ними жил.
29 ноября
7 «Прощай, лирический мой Год…»
5 «Коль правда, что душа, пред тем…»
Ludens coram Ео omni tempore, ludens in
orbe terrarum et deliciae meae esse cum
filiis hominum.
Proverb., VIII, 30-31 [14]
Коль правда, что душа, пред тем
Как в мир сойти, на мир иной взирала,
Поэтом тот родится, с кем
София вечная играла.
Веселой тешиться игрой
Ей с человеками услада.
Но мудрецам, в закон и строй
Вперившим все вниманье взгляда,
Не до веселия порой:
У ней с поэтом больше лада,
12 августа
6 «У темной Знаменья иконы, в ночь, елей…»
У темной Знаменья иконы, в ночь, елей
Лампадный теплится; я ж, отрок, перед ней
Один молясь, не знал, что кров мой был каютой
Судна, носимого во мраке бурей лютой,
Что голосами тьмы не бес меня пугал,
А в доски бьющийся осатанелый шквал,
Что малый, кроткий свет, по серебру скользящий,
Елея данью был, валы миротворящей.
14 августа
Лампадный теплится; я ж, отрок, перед ней
Один молясь, не знал, что кров мой был каютой
Судна, носимого во мраке бурей лютой,
Что голосами тьмы не бес меня пугал,
А в доски бьющийся осатанелый шквал,
Что малый, кроткий свет, по серебру скользящий,
Елея данью был, валы миротворящей.
14 августа
7 «Идти куда глядят глаза…»
«Идти куда глядят глаза,
Пряма летит стрелой дорога!
Простор — предощущенье Бога
И вечной дали бирюза»…
Исхожены тропы сухие,
И сказку опровергла быль.
Дорога — бег ползучий змия,
С высот низринутого в пыль.
Даль — под фатой лазурной Лия,
Когда любовь звала Рахиль.
И ныне теснотой укромной,
Заточник вольный, дорожу;
В себе простор, как мир огромный,
Взор обводя, не огляжу;
И светит памяти бездомной
Голубизна за Летой темной,—
И я себе принадлежу.
16 августа
Пряма летит стрелой дорога!
Простор — предощущенье Бога
И вечной дали бирюза»…
Исхожены тропы сухие,
И сказку опровергла быль.
Дорога — бег ползучий змия,
С высот низринутого в пыль.
Даль — под фатой лазурной Лия,
Когда любовь звала Рахиль.
И ныне теснотой укромной,
Заточник вольный, дорожу;
В себе простор, как мир огромный,
Взор обводя, не огляжу;
И светит памяти бездомной
Голубизна за Летой темной,—
И я себе принадлежу.
16 августа
8 «Рубиться ныне бы, Денис…»
Рубиться ныне бы, Денис,
И петь, и пить тебе! Все страны,
Куда лицом ни повернись,
Освобождают партизаны.
Что ж не как прежде весела
Беспечных удальцов ватага?
Забота ль черная легла
На обреченные чела?
Иссякла ль пьяных гроздий влага?
Хмель веледушный бы влила
Твоя в них песнь, твоя отвага,
Угрюмой злобы враг Денис,—
Ты, в партизанах Дионис!
19 августа
И петь, и пить тебе! Все страны,
Куда лицом ни повернись,
Освобождают партизаны.
Что ж не как прежде весела
Беспечных удальцов ватага?
Забота ль черная легла
На обреченные чела?
Иссякла ль пьяных гроздий влага?
Хмель веледушный бы влила
Твоя в них песнь, твоя отвага,
Угрюмой злобы враг Денис,—
Ты, в партизанах Дионис!
19 августа
9 «Не медлит солнце в небесах…»
Не медлит солнце в небесах,
И дно колодцев света мелко,
Дрожит на зыблемых весах,
Не хочет накрениться стрелка,
Мгновенный возвещая суд.
И кто отчаялся, кто чает;
И с голода крещеный люд
В долготерпении дичает.
19 августа
И дно колодцев света мелко,
Дрожит на зыблемых весах,
Не хочет накрениться стрелка,
Мгновенный возвещая суд.
И кто отчаялся, кто чает;
И с голода крещеный люд
В долготерпении дичает.
19 августа
10 TODO NADA
[15]
«Хочешь всем владеть?
Не владей ничем.
Насладиться всем?
Всё умей презреть.
Чтобы всё познать,
Научись не знать.
Быть ли хочешь всем —
Стань ничем».
Ночь и камень твой Кармил,
Иоанн Креста,
Дальний цвет мне в Боге мил,
Радость — красота.
«Все — ничто».— Ты славил, свят,
Бога,— ключ в ночи;
Что ж хвалы твои струят
Темные лучи?
Не Ничто глядит с небес
Из-под звездных век.
На земле моей воскрес
Богочеловек.
Смертный возглас Илои
С высоты креста —
Все ль, что в ночь могли твои
Простонать уста?
Не хочу богатств, услад,
Веденья, Всего:
Быть хочу одним из чад
Бога моего.
Воля детская моя —
Сыном быть, не Всем,
Стать как Бог звала змея,
Вползшая в Эдем.
Не затем, что хлынет Свет
Землю обновить,
Хочет сердце каждый цвет
Здесь благословить.
Не затем, что может Бог
Тварь обожествить,
Гость во мне тоску зажег —
Крест Его обвить.
24 августа
Не владей ничем.
Насладиться всем?
Всё умей презреть.
Чтобы всё познать,
Научись не знать.
Быть ли хочешь всем —
Стань ничем».
Ночь и камень твой Кармил,
Иоанн Креста,
Дальний цвет мне в Боге мил,
Радость — красота.
«Все — ничто».— Ты славил, свят,
Бога,— ключ в ночи;
Что ж хвалы твои струят
Темные лучи?
Не Ничто глядит с небес
Из-под звездных век.
На земле моей воскрес
Богочеловек.
Смертный возглас Илои
С высоты креста —
Все ль, что в ночь могли твои
Простонать уста?
Не хочу богатств, услад,
Веденья, Всего:
Быть хочу одним из чад
Бога моего.
Воля детская моя —
Сыном быть, не Всем,
Стать как Бог звала змея,
Вползшая в Эдем.
Не затем, что хлынет Свет
Землю обновить,
Хочет сердце каждый цвет
Здесь благословить.
Не затем, что может Бог
Тварь обожествить,
Гость во мне тоску зажег —
Крест Его обвить.
24 августа
11 «И я был чадо многих слез…»
Нельзя тому быть, чтобы стольких слез твоих чадо погибло.
Св. Августин, «Исповедь» (VIII. 12).
И вот в саду слышу из соседнего дома голос, как будто отроческий (отроковицы ли,— не знаю), часто повторяющий на распев слова: «Возьми и читай, возьми и читай».
Там же (VIII. 12).
И я был чадо многих слез;
И я под матерним покровом
И взором демонским возрос,
Не выдан ею вражьим ковам.
А после ткач узорных слов
Я стал, и плоти раб греховной,
И в ересь темную волхвов
Был ввержен гордостью духовной.
И я ответствовал: «Иду»,
От сна воспрянув на ночлеге;
И, мнится, слышал я в саду
Свирельный голос: «Tolle, lege». [16]
31 августа
СЕНТЯБРЬ
1 «Ликуя, топчет спелый грозд…»
Ликуя, топчет спелый грозд
Багряный Вресень, виноградарь,
Мой запевало Кормчих Звезд
И старины про то, как Владарь
Землей владал. В полудни, бос,
С кривым ножом, в ночи с Весами,
Стоит Сентябрь, сбиратель гроз
Под золотыми небесами.
Стоит над ними, в небе слав,
Заклан, земли славянской владарь,
Мой ангел, юный Вячеслав,
Причастной Чаши виноградарь.
Страстным поверх венца венцом
Повит, одеян в багряницу…
Еще ли, Вресень, багрецом
Мне полнишь до краев кошницу —
И жив мой вертоград?.. Судьба
Что сохранит из этих звуков?..
Дань лоз осталых в погреба
Сбирай для памятливых внуков!
8 сентября
Багряный Вресень, виноградарь,
Мой запевало Кормчих Звезд
И старины про то, как Владарь
Землей владал. В полудни, бос,
С кривым ножом, в ночи с Весами,
Стоит Сентябрь, сбиратель гроз
Под золотыми небесами.
Стоит над ними, в небе слав,
Заклан, земли славянской владарь,
Мой ангел, юный Вячеслав,
Причастной Чаши виноградарь.
Страстным поверх венца венцом
Повит, одеян в багряницу…
Еще ли, Вресень, багрецом
Мне полнишь до краев кошницу —
И жив мой вертоград?.. Судьба
Что сохранит из этих звуков?..
Дань лоз осталых в погреба
Сбирай для памятливых внуков!
8 сентября
2 «Как паутина истонченных…»
Как паутина истонченных,
Редчайших облак день темнит,
Так тень над бровью обреченных
Сгоняет краску с их ланит.
Предчувствие ль им грудь теснит?
Другой стоит за их плечами,
С устами сжатыми, с очами,
Вперенными в один магнит.
Он не принудит, не прикажет —
Своя в них воля, свой закон,—
На перепутьи не укажет,
Где роковой начнется склон;
Но нить сочувственная вяжет
Явь двойника и жертвы сон.
18 сентября
Редчайших облак день темнит,
Так тень над бровью обреченных
Сгоняет краску с их ланит.
Предчувствие ль им грудь теснит?
Другой стоит за их плечами,
С устами сжатыми, с очами,
Вперенными в один магнит.
Он не принудит, не прикажет —
Своя в них воля, свой закон,—
На перепутьи не укажет,
Где роковой начнется склон;
Но нить сочувственная вяжет
Явь двойника и жертвы сон.
18 сентября
3 «Лютый век! Убийством Каин…»
Лютый век! Убийством Каин
Осквернил и катакомбы.
Плуг ведя, дрожит хозяин,
Не задеть бы ралом бомбы.
Век железный! Колесницы
Взборонили сад и нивы.
Поклевали злые птицы
Города. Лежат оливы.
Оскудели дар елея
И вино, людей отрада.
Было время: веселее
Сбор справляли винограда.
20 сентября
Осквернил и катакомбы.
Плуг ведя, дрожит хозяин,
Не задеть бы ралом бомбы.
Век железный! Колесницы
Взборонили сад и нивы.
Поклевали злые птицы
Города. Лежат оливы.
Оскудели дар елея
И вино, людей отрада.
Было время: веселее
Сбор справляли винограда.
20 сентября
4 «Слышу в церкви: „Кто не любит Бога…“»
Слышу в церкви: «Кто не любит Бога,
Лучше б вовсе не жил он».
Отчего в душе твоей тревога?
Чем, пугливый, ты смущен?
«Как любить без твердой в сердце веры
И не ведая — Koгo?»
Ах, любовь своей не знает меры,
Ни названья своего.
Видит лик любимый — и не верит,
Оробев, своим глазам.
Кто любви ночную глубь измерит?
Веры кто познал сезам?
22 сентября
Лучше б вовсе не жил он».
Отчего в душе твоей тревога?
Чем, пугливый, ты смущен?
«Как любить без твердой в сердце веры
И не ведая — Koгo?»
Ах, любовь своей не знает меры,
Ни названья своего.
Видит лик любимый — и не верит,
Оробев, своим глазам.
Кто любви ночную глубь измерит?
Веры кто познал сезам?
22 сентября
5 «Ты на пути к вратам Дамаска…»
Ты на пути к вратам Дамаска
Не от чужих ослеп лучей:
В тебе свершилася развязка
Борьбы твоей, судьбы твоей.
В твоем Он сердце водворился;
Душа несла Его, нежна:
Ты, Савл, свирепый бык, ярился
Противу Павлова рожна.
И ныне роженицей стонешь,
В дорожной корчишься пыли.
Откуда голос?— «Что ты гонишь,
О Савл, меня с моей земли?»
23 сентября
Не от чужих ослеп лучей:
В тебе свершилася развязка
Борьбы твоей, судьбы твоей.
В твоем Он сердце водворился;
Душа несла Его, нежна:
Ты, Савл, свирепый бык, ярился
Противу Павлова рожна.
И ныне роженицей стонешь,
В дорожной корчишься пыли.
Откуда голос?— «Что ты гонишь,
О Савл, меня с моей земли?»
23 сентября
6 «Став пред врагом, лицом к лицу…»
Став пред врагом, лицом к лицу,
Ты говоришь: «Долой личину!
Сразись, как следует бойцу,
Или низвергнися в пучину».
Так вызывал ты Сатану,
Свет-Михаил, на поединок.
И днесь, архистратиг иль инок,
Ты к духу держишь речь одну
«Отважен будь! Отринь двуличье!
Самостоянью научись!
В Христово ль облекись обличье —
Или со Зверем ополчись».
25 сентября
Ты говоришь: «Долой личину!
Сразись, как следует бойцу,
Или низвергнися в пучину».
Так вызывал ты Сатану,
Свет-Михаил, на поединок.
И днесь, архистратиг иль инок,
Ты к духу держишь речь одну
«Отважен будь! Отринь двуличье!
Самостоянью научись!
В Христово ль облекись обличье —
Или со Зверем ополчись».
25 сентября
7 «Языков правду, христиане…»
Языков правду, христиане,
Мы чтим: со всей землей она
В новозаветном Иордане
Очищена и крещена.
О Слове Гераклиту голос
Поведал, темному, темно;
И шепчет элевсинский колос:
«Не встанет, не истлев, зерно».
Так говорило Откровенье
Эллады набожным сынам,
И Вера нам благоговенье
Внушает к их рассветным снам.
27 сентября
Мы чтим: со всей землей она
В новозаветном Иордане
Очищена и крещена.
О Слове Гераклиту голос
Поведал, темному, темно;
И шепчет элевсинский колос:
«Не встанет, не истлев, зерно».
Так говорило Откровенье
Эллады набожным сынам,
И Вера нам благоговенье
Внушает к их рассветным снам.
27 сентября
ОКТЯБРЬ
1 «Скорпий жалит с небосклона…»
Скорпий жалит с небосклона,
И была мне суждена
Боль от язвин Скорпиона,—
Ими жизнь освящена.
Помню снег окрай дороги,
Пред усадьбою костры,
На рассвете с гробом дроги…
С той мучительной поры
Сколько темных лет промчалось!
Но стоит передо мной,
Что случилось, что венчалось
Света славой неземной.
22 октября
И была мне суждена
Боль от язвин Скорпиона,—
Ими жизнь освящена.
Помню снег окрай дороги,
Пред усадьбою костры,
На рассвете с гробом дроги…
С той мучительной поры
Сколько темных лет промчалось!
Но стоит передо мной,
Что случилось, что венчалось
Света славой неземной.
22 октября
2 «Жди, пожди зари неспешной…»
Жди, пожди зари неспешной.
Залегла в угорье темь:
Не узнать во тьме кромешной,
Где тропа, где срыв и стремь.
Поощупай осторожней,
Как слепой с поводырем,
Где в долину спуск надежней,
Одноглазым фонарем.
Ты вождя кривого слушай,
И подслепый поводырь
Приведет в шалаш пастуший
Иль в пустынный монастырь.
22 октября
Залегла в угорье темь:
Не узнать во тьме кромешной,
Где тропа, где срыв и стремь.
Поощупай осторожней,
Как слепой с поводырем,
Где в долину спуск надежней,
Одноглазым фонарем.
Ты вождя кривого слушай,
И подслепый поводырь
Приведет в шалаш пастуший
Иль в пустынный монастырь.
22 октября
3 «Таинник Ночи, Тютчев нежный…»
Таинник Ночи, Тютчев нежный,
Дух сладострастный и мятежный,
Чей так волшебен тусклый свет;
И задыхающийся Фет
Пред вечностию безнадежной,
В глушинах ландыш белоснежный,
Над оползнем расцветший цвет;
И духовидец, по безбрежной
Любви тоскующий поэт —
Владимир Соловьев: их трое,
В земном прозревших неземное
И нам предуказавших путь.
Как их созвездие родное
Мне во святых не помянуть?
24 октября
Дух сладострастный и мятежный,
Чей так волшебен тусклый свет;
И задыхающийся Фет
Пред вечностию безнадежной,
В глушинах ландыш белоснежный,
Над оползнем расцветший цвет;
И духовидец, по безбрежной
Любви тоскующий поэт —
Владимир Соловьев: их трое,
В земном прозревших неземное
И нам предуказавших путь.
Как их созвездие родное
Мне во святых не помянуть?
24 октября
4 «Как в дни октябрьские прекрасен…»
Как в дни октябрьские прекрасен
Был римский золотой закат,
Как воздух был весенне-ясен,
Как оживал усталый сад.
Но с человеком изменился
И лик полуденной земли.
И мнится — воздух потемнился
И небеса изнемогли.
27 октября
Был римский золотой закат,
Как воздух был весенне-ясен,
Как оживал усталый сад.
Но с человеком изменился
И лик полуденной земли.
И мнится — воздух потемнился
И небеса изнемогли.
27 октября
5 «Рассказать — так не поверишь…»
Рассказать — так не поверишь,
Коль войны не пережил,
Коль обычной мерой меришь
Моготу душевных сил.—
Все, чего мы натерпелись,
Как под тонкий перезвон
Что ни день каноны пелись
Безыменных похорон,
А, волчицей взвыв, сирена
Гонит в сумрак погребов,
Голосит: приспела смена
Уготованных гробов,—
Как бездомные бродили,
Где-то крылися в ночи,
Как заложников ловили,
Уводили палачи,—
Как… Но нам ли клясть былое?
С наших согнано полей,
На соседей лихо злое
Лише ринулось и злей.
27 октября
Коль войны не пережил,
Коль обычной мерой меришь
Моготу душевных сил.—
Все, чего мы натерпелись,
Как под тонкий перезвон
Что ни день каноны пелись
Безыменных похорон,
А, волчицей взвыв, сирена
Гонит в сумрак погребов,
Голосит: приспела смена
Уготованных гробов,—
Как бездомные бродили,
Где-то крылися в ночи,
Как заложников ловили,
Уводили палачи,—
Как… Но нам ли клясть былое?
С наших согнано полей,
На соседей лихо злое
Лише ринулось и злей.
27 октября
6 «Шепчет: „Светом повеяло…“»
Шепчет: «Светом повеяло,
Христос родился».
Отпустил, что содеяла,—
И в Нем ты — вся.
Содроганье последнее —
И застыли уста.
Есть ли слово победнее
Этой вести Христа?
17/30 октября
Христос родился».
Отпустил, что содеяла,—
И в Нем ты — вся.
Содроганье последнее —
И застыли уста.
Есть ли слово победнее
Этой вести Христа?
17/30 октября
НОЯБРЬ
1 «Усопших день, всех душ поминки…»
Усопших день, всех душ поминки,—
И с разоренных пепелищ
Несет родня цветов корзинки
В пустырь поруганных кладбищ.
Но успокоенным не нужны
Ни мавзолеи, ни цветы.
Их не повинность немоты,
Но мысль томит, что мы недужны.
О мертвых память нам нужна,
А им — живых под солнцем радость.
Им в Божьей памяти дана
Неотцветающая младость.
2 ноября
И с разоренных пепелищ
Несет родня цветов корзинки
В пустырь поруганных кладбищ.
Но успокоенным не нужны
Ни мавзолеи, ни цветы.
Их не повинность немоты,
Но мысль томит, что мы недужны.
О мертвых память нам нужна,
А им — живых под солнцем радость.
Им в Божьей памяти дана
Неотцветающая младость.
2 ноября
2 «Станет шар земной теснее…»
Станет шар земной теснее,
Мы содвинемся плотнее,
Распрядем кудель в клубок.
Мы — волчок над бездной темной;
Пред вселенною огромной —
Звездной пыли мы комок.
Вопросит Судья, от века
Смутно жданный, Человека:
«Видишь, как ты мал и сир?»
В гордом помысле не кайся,
От себя не отрекайся,
Смело молви: «Я — Твой мир».
И, чудесною спиралью
Расклубясь, ты даль за далью
Обовьешь твоим кольцом
И предстанешь взорам Отчим
Уж не известью пред Зодчим,
А Его другим Лицом.
5 ноября
Мы содвинемся плотнее,
Распрядем кудель в клубок.
Мы — волчок над бездной темной;
Пред вселенною огромной —
Звездной пыли мы комок.
Вопросит Судья, от века
Смутно жданный, Человека:
«Видишь, как ты мал и сир?»
В гордом помысле не кайся,
От себя не отрекайся,
Смело молви: «Я — Твой мир».
И, чудесною спиралью
Расклубясь, ты даль за далью
Обовьешь твоим кольцом
И предстанешь взорам Отчим
Уж не известью пред Зодчим,
А Его другим Лицом.
5 ноября
3 КИПАРИСЫ
диптих
1
Как на тусклом стройны, строгиКипарисов темных иглы!
Мнится: клинописью боги
Начертали эти сиглы
На челе страны счастливой,
И встают над мглой туманной,
Над оливой дымнотканной
Знаки тайны молчаливой.
Тех письмен земные очи
Не прочтут: порхая зыбко,
Их бессмертной Афродиты
Затуманила улыбка.
В полдень сумраком повиты,
Тени грустной Персефоны,
Кипарисы видят Ночи
Неподвижные законы.
2
Благовонные колонны,Кипарисы похоронны
В белый полдень, полусонны,
Помнят рощ подземных тень
И не рады новоселью:
Ко вселенскому веселью
Плеском волн, лесной свирелью
Не манит их долгий день.
Предвечерний час настанет,
Мир от буйных игр устанет,—
В кущах смуглых вдруг проглянет
И зардеет скрытый жар,
Будто Ночь завожделеет
Солнца, что дрему лелеет,
И до звезд в их теле тлеет
Темным пламенем пожар.
4-7 ноября
4 «Лесов мутнеющий свинец…»
Лесов мутнеющий свинец
Застлали под вечер метели.
Бежит на запад гурт овец,
Роняя серые кудели.
В лохмотьях огненный пастух
Окрай земли костер разводит.
Ушел за край. Костер потух.
В потемках вьюга колобродит.
О, снежных вьюг в ночи завой!
О, север негостеприимный!
Не сговор ли тоски взаимной
Мне в снах являет образ твой?
9 ноября
Застлали под вечер метели.
Бежит на запад гурт овец,
Роняя серые кудели.
В лохмотьях огненный пастух
Окрай земли костер разводит.
Ушел за край. Костер потух.
В потемках вьюга колобродит.
О, снежных вьюг в ночи завой!
О, север негостеприимный!
Не сговор ли тоски взаимной
Мне в снах являет образ твой?
9 ноября
5 «Три брата есть; Благоговенье…»
Три брата есть; Благоговенье,
Чей взор потуплен, лик покрыт,
И личности хранитель — Стыд,
И холод чистоты — Презренье.
Трех дщерей Мудрость, мать, зовет
Соткать им брачную одежду.
В ответ Любовь: «Уж Вера ткет,
Избрав помощницей Надежду».
«А ты?»— «Одетых в белый лен
(Почто не в сталь!) на Князя Мира
Я поведу. Сверкай, секира!
Стань багряницею, виссон!»
11 ноября
Чей взор потуплен, лик покрыт,
И личности хранитель — Стыд,
И холод чистоты — Презренье.
Трех дщерей Мудрость, мать, зовет
Соткать им брачную одежду.
В ответ Любовь: «Уж Вера ткет,
Избрав помощницей Надежду».
«А ты?»— «Одетых в белый лен
(Почто не в сталь!) на Князя Мира
Я поведу. Сверкай, секира!
Стань багряницею, виссон!»
11 ноября
6 VIA APPIA
[17]
Не прадеды ли внукам убирают
Стол пиршественный скатертию браной?
У Аппиевой памятной дороги,
Бегущей на восклон, где замирают
Мелодией лазурной гор отроги
И тает кряж в равнинности туманной,
Муж Римлянин, безглавый, безымянный,
Завернут в складки сановитой тоги,
Всех нас, равно пришельцев и потомков
(Не общие ль у всей вселенной боги?),
Звал вечерять на мраморах обломков
Его гробницы меж гробов забвенных
И лил нам в кубки гроздий сок червонный,
В дыханьи пиний смольных, круглосенных
И кипарисов, дважды благовонный,
Как на трапезе мистов иль блаженных.
21 ноября
Стол пиршественный скатертию браной?
У Аппиевой памятной дороги,
Бегущей на восклон, где замирают
Мелодией лазурной гор отроги
И тает кряж в равнинности туманной,
Муж Римлянин, безглавый, безымянный,
Завернут в складки сановитой тоги,
Всех нас, равно пришельцев и потомков
(Не общие ль у всей вселенной боги?),
Звал вечерять на мраморах обломков
Его гробницы меж гробов забвенных
И лил нам в кубки гроздий сок червонный,
В дыханьи пиний смольных, круглосенных
И кипарисов, дважды благовонный,
Как на трапезе мистов иль блаженных.
21 ноября
7 «Бегут навстречу дни…»
Бегут навстречу дни,
Как перелески, мимо;
Бегут поля, плетни,
Селения: одни
Мы дремлем недвижимо.
Путь льется. Край земли
Медлительней вдали
Вращается. И реет,
Как плавный коршун, день
И, медля, вечереет.
Как в этот час алеет
Мелькнувший тот плетень,
То вспаханное поле,
Где нас не будет боле,
Где бродит наша тень,
Покинута, на воле.
27 ноября
Как перелески, мимо;
Бегут поля, плетни,
Селения: одни
Мы дремлем недвижимо.
Путь льется. Край земли
Медлительней вдали
Вращается. И реет,
Как плавный коршун, день
И, медля, вечереет.
Как в этот час алеет
Мелькнувший тот плетень,
То вспаханное поле,
Где нас не будет боле,
Где бродит наша тень,
Покинута, на воле.
27 ноября
8 «Некто смерти так боялся (слушал…»
Некто смерти так боялся (слушал
Днем и ночью, не. стучится ль гостья),
Что, годов промаявшись без мала
Восемьдесят и не в силах боле
Длить растущий ужас ожиданья,
Над могилой с жизнию покончить
Рассудил и руки наложил бы
На себя, когда бы наважденье
Отогнать не подоспела гостья.
И сказал ей старец: «Как боялся
Я тебя, А ты пришла,как ветер,
В добрый час — тоску мою развеять».
28 ноября
Днем и ночью, не. стучится ль гостья),
Что, годов промаявшись без мала
Восемьдесят и не в силах боле
Длить растущий ужас ожиданья,
Над могилой с жизнию покончить
Рассудил и руки наложил бы
На себя, когда бы наважденье
Отогнать не подоспела гостья.
И сказал ей старец: «Как боялся
Я тебя, А ты пришла,как ветер,
В добрый час — тоску мою развеять».
28 ноября
9 «Аллеи сфинксов созидал…»
Аллеи сфинксов созидал
Знаменовательный Египет.
Исхожен символов дедал;
Волшебных зелий кубок выпит.
Вели аллеею гробниц
Дороги Аппиевой плиты
Во град, откуда шли квириты
Вслед похоронных колесниц.
Где русских старых лип аллеи,
Лет романтических затеи?
Их вырубил, на мщенье скор,
Наш разгулявшийся топор.
Как лик земли без вас печален,
О просеки чрез царство сна!
И вот аллеями развалин
Идут в безвестность племена.
Знаменовательный Египет.
Исхожен символов дедал;
Волшебных зелий кубок выпит.
Вели аллеею гробниц
Дороги Аппиевой плиты
Во град, откуда шли квириты
Вслед похоронных колесниц.
Где русских старых лип аллеи,
Лет романтических затеи?
Их вырубил, на мщенье скор,
Наш разгулявшийся топор.
Как лик земли без вас печален,
О просеки чрез царство сна!
И вот аллеями развалин
Идут в безвестность племена.
ДЕКАБРЬ
1 «Жизнь и дыханье сада…»
Жизнь и дыханье сада,
Зеленая листва!
Ветрам, очей услада,
Плащ уронив, от хлада
Укрылась ты, жива,
В нагие дерева.
Напляшутся метели
До устали. Молва
Пройдет в корнях у ели:
«Снега, слышь, разомлели —
Проталины, капели:
Повыгляни, трава!»
Навеяли метели
Сувои у ворот.
Когда забродят хмели,
Придет и твой черед.
Уж ангелы пропели
В звездах солнцеворот.
1 декабря
Зеленая листва!
Ветрам, очей услада,
Плащ уронив, от хлада
Укрылась ты, жива,
В нагие дерева.
Напляшутся метели
До устали. Молва
Пройдет в корнях у ели:
«Снега, слышь, разомлели —
Проталины, капели:
Повыгляни, трава!»
Навеяли метели
Сувои у ворот.
Когда забродят хмели,
Придет и твой черед.
Уж ангелы пропели
В звездах солнцеворот.
1 декабря
2 НА ВЫСТАВКЕ КАРТИН СТАРИННЫХ МАСТЕРОВ
1 «Не боги ль в гости к ним, феакам…»
Не боги ль в гости к ним, феакам,Для кубков, игр и нег сошли?
Изнежен гений стал и лаком
К роскошным пиршествам земли.
Дух отучнел; и густ, и плотен
Сочится спектра каждый цвет.
Застыл в хранилищах полотен,
Как жемчуг в раковинах, свет.
Чей луч, отдавшемуся чарам
Ласкательного забытья,
Мне больно ранил грудь ударом
Центурионова копья?
То Мемлинг был. Когда в утехах
Чудотворящей кисти Юг
Восславил плоть, на фландрский луг
Спускались ангелы в доспехах
Стальных перчаток и кольчуг.
Здесь чувствую, как углем тлело,
В себе вмещая Божество,
Страдальческое естество,
И жен, с креста приявших Тело,
И на покинутом холме
Три крестных древа в полутьме.
22 декабря
2 «Шел молодой пастух с жезлом…»
Шел молодой пастух с жезлом;Сидит за темных вод руслом
Купальщица и кормит грудью,
Закрыла день гроза крылом;
И вьется молнии излом
Над облачной зеленой мутью.
Древа дрожат. Сквозь медный мрак
Бледнеет зданий дальний зрак.
Безглавое двустолпье храма.
Читаю твой, Джорджоне, знак:
Твоя Гроза — Семелин брак,
Небес и недр эпиталама.
26 декабря
3 «И снова ты пред взором видящим…»
И снова ты пред взором видящим,
О Вифлеемская Звезда,
Встаешь над станом ненавидящим
И мир пророчишь, как тогда.
А мы рукою окровавленной
Земле куем железный мир:
Стоит окуренный, восславленный
На месте скинии кумир.
Но твой маяк с высот не сдвинется,
Не досягнет их океан,
Когда на приступ неба вскинется
Из бездн морских Левиафан.
Равниной мертвых вод уляжется
Изнеможенный Легион,
И человечеству покажется,
Что все былое — смутный сон.
И бесноватый успокоится
От судорог небытия,
Когда навек очам откроется
Одна действительность — твоя.
28 декабря
О Вифлеемская Звезда,
Встаешь над станом ненавидящим
И мир пророчишь, как тогда.
А мы рукою окровавленной
Земле куем железный мир:
Стоит окуренный, восславленный
На месте скинии кумир.
Но твой маяк с высот не сдвинется,
Не досягнет их океан,
Когда на приступ неба вскинется
Из бездн морских Левиафан.
Равниной мертвых вод уляжется
Изнеможенный Легион,
И человечеству покажется,
Что все былое — смутный сон.
И бесноватый успокоится
От судорог небытия,
Когда навек очам откроется
Одна действительность — твоя.
28 декабря
4 «Любви доколе…»
Любви доколе
Блуждать, доколь
В твоей неволе,
О слез юдоль?
О лес разлуки!
В твоей глуши
Расслышу ль звуки
Родной души?
29 декабря
Блуждать, доколь
В твоей неволе,
О слез юдоль?
О лес разлуки!
В твоей глуши
Расслышу ль звуки
Родной души?
29 декабря
5 «Вы, чьи резец, палитра, лира…»
Вы, чьи резец, палитра, лира,
Согласных муз одна семья,
Вы нас уводите из мира
В соседство инобытия.
И чем зеркальней отражает
Кристалл искусства лик земной,
Тем явственней нас поражает
В нем жизнь иная, свет иной.
И про себя даемся диву,
Что не приметили досель,
Как ветерок ласкает ниву
И зелена под снегом ель.
29 декабря
Согласных муз одна семья,
Вы нас уводите из мира
В соседство инобытия.
И чем зеркальней отражает
Кристалл искусства лик земной,
Тем явственней нас поражает
В нем жизнь иная, свет иной.
И про себя даемся диву,
Что не приметили досель,
Как ветерок ласкает ниву
И зелена под снегом ель.
29 декабря
6 «Порывистый, простосердечный…»
Ев. oт Иоанна, 21, 7-12
Порывистый, простосердечный,
Ты мил мне, Петр!— Мечта иль явь?
«Он!»— шепчет Иоанн. И вплавь
Ты к брегу ринулся, беспечный.
Там Иисус уж разложил
Костер, и ждет огонь улова.
О том, что было с Ним, ни слова:
Он жив, как прежде с ними жил.
29 ноября
7 «Прощай, лирический мой Год…»
Прощай, лирический мой Год!
Ор поднебесный хоровод
Ты струн келейною игрою
Сопровождал и приводил,
Послушен поступи светил,
Мысль к ясности и чувства к строю,
Со мной молился и грустил,
Порой причудами забавил,
Роптал порой, но чаще славил,
Что в грудь мою вселяло дрожь
Восторга сладкого… «K Афине
Вернись!— мне шепчет Муза.— Ныне
Она зовет. И в дар богине
Сов на Акрополе не множь.
Довольно ей стихов слагали
И на нее софисты лгали:
Претит ей краснобаев ложь.
О чем задумалася Дева,
Главой склонившись на копье,
Пойдем гадать. Ее запева
Ждет баснословие твое».
31 декабря
Ор поднебесный хоровод
Ты струн келейною игрою
Сопровождал и приводил,
Послушен поступи светил,
Мысль к ясности и чувства к строю,
Со мной молился и грустил,
Порой причудами забавил,
Роптал порой, но чаще славил,
Что в грудь мою вселяло дрожь
Восторга сладкого… «K Афине
Вернись!— мне шепчет Муза.— Ныне
Она зовет. И в дар богине
Сов на Акрополе не множь.
Довольно ей стихов слагали
И на нее софисты лгали:
Претит ей краснобаев ложь.
О чем задумалася Дева,
Главой склонившись на копье,
Пойдем гадать. Ее запева
Ждет баснословие твое».
31 декабря