Страница:
«Принято!» – поспешно согласился зэк-мученик, боясь, что парень передумает. Он был рад хоть такой передышке.
Вот таким образом Алексей оказался в одной камере с мужичком-лилипутом с длинной, давно не чесанной шевелюрой.
– Зря ты, парень, позарился на «богатства» этого придурка, – писклявым голосом сказал ему мужичок. – Или так нужда допекла?
– В хозяйстве все пригодится…
– И большое у тебя это хозяйство?
– А тебе зачем знать?
Недоросток визгливо захохотал:
– Да потому что очень скоро ты мне будешь предлагать что угодно! Все отдашь, лишь бы на полу не корчиться. А я еще буду думать и торговаться.
– Значит, ты и мне помочь можешь?
– Пока еще не знаю, не слышал твоих предложений по оплате, – нагло заявил коротышка и развалился на нижних нарах.
Алексей тут же сдернул нахала оттуда и швырнул в угол. И сказал:
– Твое место там. Ну или наверху. И предлагать я тебе ничего, кроме как свернуть или не свернуть твою цыплячью шейку, не буду. А ты уж сам смотри: подойдет тебе такая плата или нет.
Сокамерник вполне живо вскочил на ноги. Он вовсе не казался испуганным.
– Ты ведь шаман, – сказал он. – Все об этом знают. И о том знают, что тебя пасхучу поят. Скоро ты навсегда своих сил лишишься. Впрочем, не переживай особенно: этой ночью тебя уже ничего не спасет.
– Это почему?
Мужичок осклабился:
– А потому, что на третью ночь варьеги особенно лютуют и запросто могут человека до смерти довести. Ждать недолго осталось. Полчаса, не больше.
– Это мы еще посмотрим, – сказал Алексей.
– Ну-ну! – хихикнул лилипут. – Скоро по-другому запоешь.
В следующий момент Алексей схватил его за горло и вздернул вверх, так что короткие ножки мужичка заболтались в воздухе.
– Да нет, петь будешь ты! И сейчас! И про все, что я спрошу! Иначе придушу, и дело с концом! И наутро все, кто на тебя делал ставки, будут очень огорчены твоим неподтвержденным реалиями бахвальством.
После окончания этого монолога пальцы Алексея отпустили горло, и коротышка, жадно втягивая воздух, начал приходить в себя. А иномирец без раскачки приступил к допросу:
– Давай выкладывай, кто такие варьеги.
– О них знают во всем королевстве лишь несколько родов, и это считается страшной тайной…
Алексей сокрушенно вздохнул, и его пальцы вновь сжались с прежней силой на горле сокамерника.
– Тебя не спрашивают, чьи это тайны. Тебя спрашивают: кто такие варьеги? Учти: каждый раз я буду тебе перекрывать воздух на минуту дольше. Так что не забывай подсчитывать свои ошибки и следить за временем. Ты ведь говорил, полчаса осталось? Можешь и не дожить…
Теперь уже лилипут еле отдышался, вращая выпученными глазами. Голос его из писклявого стал приглушенным и хриплым:
– Заметано! Шуток не понимаешь, что ли?
– Кто такие варьеги? – угрожающе повторил Алексей.
– Это одичавшие слепые демоны-кроты. Ведут только ночной образ жизни, хотя солнца все равно не видят. Когда-то они были разумными, но в последние столетия впали в старческий маразм.
– Что, так долго живут?
– По некоторым данным, до пятисот лет.
– И что им тут надо?
– Видимо, сюда выходит одна из их нор, а они очень любят «играться» с теплокровными людьми.
– Как же они нас чувствуют?
– Понятия не имею.
– Почему их не видел тюремный Шабен?
– Для этого надо иметь пятидесятый уровень, а у нашего только восьмой.
– А ты, выходит, их не боишься?
– А я не простой человек. Я – зеркальник.
– Зеркальник? Что за зверь?
– Все повреждения, которые при своих глупых забавах наносят мне варьеги, мой организм отзеркаливает на них. Они начинают злиться и в итоге получают по собственным зубам еще больше.
– Часто доводилось с ними сталкиваться?
– Только один раз, в детстве…
Алексей отпустил сокамерника, и тот уселся на пол.
– Значит, будешь и меня защищать, – сказал иномирец. – Надеюсь, возражений не последует?
Коротышка потер горло и искоса взглянул на Алексея:
– Какие уж там возражения… Только чтобы защитить, мне придется повиснуть у тебя на спине и держаться за шею. А еще лучше, если ты будешь лежать на нарах, лицом вниз, а я у тебя на спине.
Алексей раздумывал недолго. Он нисколько не сомневался в своей силе и умении выкрутиться из любого захвата.
– Хорошо, так и сделаем. Но ты уверен, что это подействует?
– Есть сомнения, но другого способа не знаю…
– Ладно, продолжим. Варьеги получат по зубам и отстанут, так?
– Да нет, позовут других своих соплеменников.
– Зачем?
– Чтобы и те помучились от собственных шуток. Они такие…
– Понятно.
Алексей помолчал, а потом продолжил допрос:
– За что сидишь?
– Попытался вернуть принадлежащие мне фамильные драгоценности.
– Понятно. А новые владельцы с этим ну никак не соглашались?
– Как видишь! Еще и в тюрьму меня упекли.
– Слышал, что тебя здесь кличут Зденком. А полное имя?
– Зиновий Карралеро.
– Не смеши меня, таких родов здесь нет.
Коротышка погрустнел:
– Правильно, теперь уже нет. А когда-то это был один из самых великих дворянских родов. Все пали от рук предателей и убийц. Только я один остался…
Подобных историй Алексей в тюрьме уже наслышался. Тут чуть ли не каждый второй зэк называл себя если не графом, то маркизом, а если не маркизом, то бароном, которого по чистому недоразумению лишили всего состояния или в далеком детстве, или же буквально вчера. Принимать всерьез подобные утверждения не стоило.
– О роде Карралеро знают, – продолжал коротышка. – Только не хотят верить, что я единственный законный наследник всех земель и замков.
– И кому все эти замки и земли сейчас принадлежат?
– Отошли королю-Мраку. Теперь там кормится армия его лизоблюдов.
Алексей, издевательски прищурившись, взглянул на него:
– И как же так получилось, что они сомневаются в твоем праве наследства? Сравнили бы твой рост со скелетами в родовых усыпальницах, и всех делов. А?
Маленький Зденк с укором посмотрел на своего крепкого сокамерника. Причем сделал это вначале одним, а потом другим глазом, как курица. А потом с обидой протянул:
– Да-а… Честно говоря, мне показалось, что ты вполне нормальный человек, хоть и пытался меня придушить ни за что. А ты смеешься над несчастным покалеченным сиротой.
Алексей усмехнулся и промолчал, а коротышка продолжил со скорбным видом:
– Я ведь до восьми лет вполне нормальным пацаном был, как все. Но однажды настал самый страшный и горький день в моей жизни: родителей и всех слуг убили, дом сожгли. Меня перед тем сапожищами попинали и швырнули на общую гору трупов. Когда все начало рушиться при пожаре, я попытался куда-то ползти, хотел спрятаться. Потом что-то рухнуло прямо на меня. Еще помню, как полз с переломанными руками и ногами куда-то в ночь. Потом плыл по реке на двух бревнах, и мне показалось, что я умер от боли и холода. Очнулся в кибитке у бродячих артистов. Даже они не знали, для чего подобрали и попытались выходить урода с поврежденным позвоночником. Год учился заново ходить и разговаривать. Еще год – всяким несложным трюкам. А потом долгие годы учился не обижаться на презрительное слово «коротышка». Вроде как научился… Но ты меня все-таки допек. Да и предков моих ни с того ни с сего обидел…
Услышав о бродячих артистах, Алексей мысленно поаплодировал выдающемуся их представителю. С таким чувством рассказать подобную историю мог бы только трагик королевского театра. Трудно было усомниться в его неискренности. Хотя Зиновий, конечно же, врал.
Но тем не менее коротышка был прав в самом главном: негоже обижать сирых и убогих. А уж тем более таких, которые гораздо меньше других ростом. Поэтому иномирец, вздохнув, сказал с искренним раскаянием:
– Извини брат, не со зла сказал…
Зиновий удивился безмерно и еще раз осмотрел своего соседа по камере каждым глазом по очереди.
– Хотел тебя прощупать, – продолжал Алексей. – Выяснить кое-что…
– Ну и как, все выяснил?
– Нет, конечно. Но вижу, что человек ты неплохой.
Зиновий тут же спрятался за своей ехидной маской и заговорил прежним писклявым голосом, да еще и с явной издевкой:
– И как же тебя зовут?
– Алексей.
– Неужели ты, Алексей, поверил всему, что я тут наплел?
– Почему бы и нет? Чего только в жизни не случается. Вот ты, например, веришь, что моя сестра – королева?
Коротышка фыркнул было, но моментально замер и опять стал разглядывать Алексея своим странным способом. Что весьма молодого парня обеспокоило: «Вот дьявол! Мало того, что он какой-то там зеркальник, так еще, кажется, и правду от лжи точно отличить может. Но ведь вроде бы пасхучу ему не дают, значит, он даже не шаман. Или умудрился скрыть от следователей все свои способности? Тогда с ним вообще надо осторожнее обращаться и за собственным языком следить…»
Словно подслушав размышления иномирца, Зиновий покачал головой:
– Мне кажется, ты совершенно неправильно обо мне подумал. Просто ты сказал о своей сестре, и мне очень захотелось тебе поверить. Понимаешь? Именно захотелось…
Он вдруг замолчал и тут же воскликнул:
– Они уже здесь!
В тот же момент Алексей охнул от неожиданности и попытался отскочить в сторону от странных прикосновений. Но чужие «руки» продолжили елозить у него по бокам под кожей. От этого по всему телу волнами пробежала такая неприятная судорога щекотки, что рот самопроизвольно раскрылся, и из него вырвалось громкое и длинное «А-а-а-а!!!».
В ответ из дальних камер донеслись ехидные смешки и издевательские выкрики. Это были в основном пожелания приятнее провести время вперемежку с требованиями быстрее и навсегда заткнуться. Да и угрозы последовали вполне конкретные:
– Будете мешать спать – утром руки-ноги поломаем! И плевать на наказания и прочие неприятности!
Сила воли у Алексея была огромная. Практически сразу же он отсек рецепторы от мозга и, внешне совершенно спокойно, обратился к окаменевшему от удивления Зиновию:
– Ну что, будешь меня прикрывать, или последний потомок рода Карралеро поспешит на встречу со своими предками?
Конечно, долго так продолжаться не могло. Алексей понимал, что с его телом творится что-то страшное. Наверняка на него переключился и тот варьег, которому лилипут оказался не по зубам. Скоро они на пару и до мозга доберутся или чего похуже сделают. Например, наделают таких дырок, что до утра загнешься от потери крови.
– Ты не подумай, что я тебя подставить хочу, – торопливо сказал маленький сокамерник. – Просто самому надо пару минут, чтобы меня в покое оставили. Но ты меня поразил: скала! Не иначе! Я уж грешным делом подумал, что и ты зеркальник. Ладно, давай ложись на нары животом вниз.
Алексею пришлось признаться:
– Не могу, тела не чувствую.
– Тогда стой на месте, я тебе прыгаю на спину.
Алексей ничего не ощутил, но услышал голос над ухом:
– Все, забрался. Отобьемся.
Прошло несколько минут.
– Порядок, – сказал коротышка. – Включайся, варьеги тебя уже не тронут.
После этого Алексей минуты три приходил в себя. Вновь почувствовав собственное тело, он добрел до нар и упал на них. Он ощущал страшную усталость, а коротышка на спине, казалось, весил целую тонну.
– Слышь, Зиновий, а чего ты такой тяжелый стал?
– Может, мозг у меня вырос? – хохотнул тот над ухом. – Ну, как самочувствие? Не беспокоят демоны-кроты?
– Вроде нет. Хотя за пятки так и пытаются порой ущипнуть. Но даже приятно от такого массажа.
– Вероятно, моего росточка не хватает, – стал рассуждать маленький сокамерник. – Теперь главное, чтобы никто нас в такой позе не увидел. А то ведь не поймут, замучают насмешками.
– Ничего, мой кулак эти насмешки быстро прервет. Нам главное – тут продержаться.
– Это точно. Варьеги сейчас весь свой выводок на развлечение приведут. Вот будет для них потеха! Жаль, что увидеть не можем.
– А будь у нас пятидесятый уровень Шабена, что бы мы увидали?
– Сам с трудом представляю. Наверное, как слепой: махнет кулаком в пустоту, а сам неизвестно от кого получает такой же удар. Ударит ногой со всей дури, и тут же сам подпрыгивает от мощного пинка. Забава!
– А ты-то сам что чувствуешь при отражении?
– Как тебе сказать… Приходилось плавать на корабле? Когда стоишь возле туго натянутого паруса, кажется, что он звенит от напряжения. Вот нечто похожее на такой парус в полном напряжении и у меня вдоль всего тела. Не знаю, как дальше, но пока держится… Хоть и звон в ушах стоит изрядный.
Чем больше Зиновий давал объяснений, тем больше у Алексея возникало к нему вопросов. Но на горизонте близкого будущего вдруг обозначилась одна весьма интересная ситуация. Так что вопросы нужно было пока отложить.
– Зденк, но ведь про варьегов должны знать многие, – все-таки не удержался Алексей. – А уж тюремному Шабену вообще по должности положено. Почему же ты говоришь, что это великая тайна?
– Да, ходят всякие слухи, да кто им поверит? Мало ли всяких слухов! Выводки варьегов живут очень глубоко, и встреча с ними – вообще явление уникальное. Я их, можно сказать, издалека чувствую, но и то лишь второй раз в жизни сталкиваюсь. Хотя читал кое-что…
– А что ты читал?
– После первого случая нашел в нашей фамильной библиотеке одну книгу. Конечно, для ребенка она была слишком уж мудреная, но все-таки полистал. Думал: подрасту, поумнею – и перечитаю. К сожалению, не получилось…
У Алексея уже готова была сорваться с языка ехидная реплика насчет «фамильной библиотеки», но он сдержался.
– Но хоть что-то ценное запомнил? – спросил он.
– Увы, только самые общие данные.
И вот тут иномирец и перешел к самому главному:
– Возьмешь меня с собой в побег?
Лежащий на его спине сокамерник тут же замер и даже дыхание затаил.
Затянувшуюся паузу прервал шепот Алексея:
– Не доверяешь?
– Хм! Шустрый ты парень! Но как догадался?
– Не зря же ты в эту камеру перебрался? Такими деньгами и мелочами, что предложил тебе тот несчастный, мог удовлетвориться разве что глупый уголовник. Но уж никак не единственный наследник рода Карралеро.
Коротышка по-простецки завозился, поудобнее укладываясь на широкой спине Алексея, и захихикал:
– Светлые демоны! Да и ты и вправду поверил!
– И все-таки – возьмешь?
– Вообще-то от такого напарника я бы не отказался. Но честно признаюсь: мне и самому еще многое неизвестно. Ту древнюю книгу я действительно без должного усердия прочитал. И о том, что надо делать, больше догадываюсь, чем знаю. Кажется, кротов этих одичавших можно попытаться приручить. Но, скорее всего, эта мысль осталась со времен детского восприятия мира. Наверняка там имелось в виду, что надо с этими шутниками подружиться, и только тогда мы сможем рассчитывать на какую-то помощь с их стороны. Сам понимаешь, что ни о сроках самого приручения, ни о возможности общения с варьегами я не имею ни малейшего понятия.
– Давай тогда думать вместе, – предложил Алексей. – Все-таки у меня возможностей больше, чем у тебя.
– Неужели после пасхучу ты еще что-то можешь?
– Да не так чтобы очень много… Но, по теории, врожденные способности нельзя умертвить никаким эликсиром.
Сокамерник теперь завозился на спине Алексея от явного интереса:
– А конкретнее?
– Ну, вот ты говорил о приручении, а приручать ведь надо либо удовольствием, либо вкусной пищей. Правильно?
– И где же мы эту пищу возьмем?
– Ты прав, прикормить мы их не сможем. Но тогда стоит попробовать с удовольствиями поэкспериментировать.
– Шутишь?
– Нисколько. У меня еще до того, как я стал шаманом, были умения передавать эманации удовольствия в демонический мир. Такая врожденная способность пасхучу не убивается. А поскольку эти слепые кроты как раз из параллельного мира, то я бы мог вызвать в себе разные приятные воспоминания и индуцировать на весь их выводок, когда он соберется здесь в полном составе.
– Здорово! – Зиновий чуть ли не запрыгал от возбуждения. – Напарник, ты это просто гениально придумал!
– Посмотрим… Послушай, Зденк, ты мне уже всю спину оттоптал. А нельзя ли нам по-другому лечь, на бок? Тогда мне заниматься эманацией будет намного проще.
– И то правда, почему бы не попробовать, – сразу согласился маленький сокамерник.
Алексей осторожно перекатился на бок и прижал зеркальника к стене, так что защита от слепых полудиких варьегов не прервалась ни на мгновение. Некоторое время заключенные полежали тихо, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом иномирец спросил:
– Может, они ушли?
– Второй явно ушел, потому что бестолково продолжает на меня кидаться только одна личность.
– Ну вот и отлично. Давай на нем и испробуем мои врожденные способности. Где он сейчас?
Зиновий не сдержал смешка.
– Лежит, скотина, прямо на нас и дергается, как честно отрабатывающая оплату проститутка.
Теперь уже и Алексей затрясся от смеха.
– И какого же он пола?
– Вопрос не ко мне. Я только чувствую их личности, и ничего более. Может, это ребенок, может – старик. Но шансов пятьдесят из ста, что он мужского рода.
– Хорошо, что за нашим трио не наблюдает Шабен пятидесятого уровня! Вот бы ему понравилась такая картинка!
Дорогой дальнею
Часть пятая
И на старуху бывает проруха
Вот таким образом Алексей оказался в одной камере с мужичком-лилипутом с длинной, давно не чесанной шевелюрой.
– Зря ты, парень, позарился на «богатства» этого придурка, – писклявым голосом сказал ему мужичок. – Или так нужда допекла?
– В хозяйстве все пригодится…
– И большое у тебя это хозяйство?
– А тебе зачем знать?
Недоросток визгливо захохотал:
– Да потому что очень скоро ты мне будешь предлагать что угодно! Все отдашь, лишь бы на полу не корчиться. А я еще буду думать и торговаться.
– Значит, ты и мне помочь можешь?
– Пока еще не знаю, не слышал твоих предложений по оплате, – нагло заявил коротышка и развалился на нижних нарах.
Алексей тут же сдернул нахала оттуда и швырнул в угол. И сказал:
– Твое место там. Ну или наверху. И предлагать я тебе ничего, кроме как свернуть или не свернуть твою цыплячью шейку, не буду. А ты уж сам смотри: подойдет тебе такая плата или нет.
Сокамерник вполне живо вскочил на ноги. Он вовсе не казался испуганным.
– Ты ведь шаман, – сказал он. – Все об этом знают. И о том знают, что тебя пасхучу поят. Скоро ты навсегда своих сил лишишься. Впрочем, не переживай особенно: этой ночью тебя уже ничего не спасет.
– Это почему?
Мужичок осклабился:
– А потому, что на третью ночь варьеги особенно лютуют и запросто могут человека до смерти довести. Ждать недолго осталось. Полчаса, не больше.
– Это мы еще посмотрим, – сказал Алексей.
– Ну-ну! – хихикнул лилипут. – Скоро по-другому запоешь.
В следующий момент Алексей схватил его за горло и вздернул вверх, так что короткие ножки мужичка заболтались в воздухе.
– Да нет, петь будешь ты! И сейчас! И про все, что я спрошу! Иначе придушу, и дело с концом! И наутро все, кто на тебя делал ставки, будут очень огорчены твоим неподтвержденным реалиями бахвальством.
После окончания этого монолога пальцы Алексея отпустили горло, и коротышка, жадно втягивая воздух, начал приходить в себя. А иномирец без раскачки приступил к допросу:
– Давай выкладывай, кто такие варьеги.
– О них знают во всем королевстве лишь несколько родов, и это считается страшной тайной…
Алексей сокрушенно вздохнул, и его пальцы вновь сжались с прежней силой на горле сокамерника.
– Тебя не спрашивают, чьи это тайны. Тебя спрашивают: кто такие варьеги? Учти: каждый раз я буду тебе перекрывать воздух на минуту дольше. Так что не забывай подсчитывать свои ошибки и следить за временем. Ты ведь говорил, полчаса осталось? Можешь и не дожить…
Теперь уже лилипут еле отдышался, вращая выпученными глазами. Голос его из писклявого стал приглушенным и хриплым:
– Заметано! Шуток не понимаешь, что ли?
– Кто такие варьеги? – угрожающе повторил Алексей.
– Это одичавшие слепые демоны-кроты. Ведут только ночной образ жизни, хотя солнца все равно не видят. Когда-то они были разумными, но в последние столетия впали в старческий маразм.
– Что, так долго живут?
– По некоторым данным, до пятисот лет.
– И что им тут надо?
– Видимо, сюда выходит одна из их нор, а они очень любят «играться» с теплокровными людьми.
– Как же они нас чувствуют?
– Понятия не имею.
– Почему их не видел тюремный Шабен?
– Для этого надо иметь пятидесятый уровень, а у нашего только восьмой.
– А ты, выходит, их не боишься?
– А я не простой человек. Я – зеркальник.
– Зеркальник? Что за зверь?
– Все повреждения, которые при своих глупых забавах наносят мне варьеги, мой организм отзеркаливает на них. Они начинают злиться и в итоге получают по собственным зубам еще больше.
– Часто доводилось с ними сталкиваться?
– Только один раз, в детстве…
Алексей отпустил сокамерника, и тот уселся на пол.
– Значит, будешь и меня защищать, – сказал иномирец. – Надеюсь, возражений не последует?
Коротышка потер горло и искоса взглянул на Алексея:
– Какие уж там возражения… Только чтобы защитить, мне придется повиснуть у тебя на спине и держаться за шею. А еще лучше, если ты будешь лежать на нарах, лицом вниз, а я у тебя на спине.
Алексей раздумывал недолго. Он нисколько не сомневался в своей силе и умении выкрутиться из любого захвата.
– Хорошо, так и сделаем. Но ты уверен, что это подействует?
– Есть сомнения, но другого способа не знаю…
– Ладно, продолжим. Варьеги получат по зубам и отстанут, так?
– Да нет, позовут других своих соплеменников.
– Зачем?
– Чтобы и те помучились от собственных шуток. Они такие…
– Понятно.
Алексей помолчал, а потом продолжил допрос:
– За что сидишь?
– Попытался вернуть принадлежащие мне фамильные драгоценности.
– Понятно. А новые владельцы с этим ну никак не соглашались?
– Как видишь! Еще и в тюрьму меня упекли.
– Слышал, что тебя здесь кличут Зденком. А полное имя?
– Зиновий Карралеро.
– Не смеши меня, таких родов здесь нет.
Коротышка погрустнел:
– Правильно, теперь уже нет. А когда-то это был один из самых великих дворянских родов. Все пали от рук предателей и убийц. Только я один остался…
Подобных историй Алексей в тюрьме уже наслышался. Тут чуть ли не каждый второй зэк называл себя если не графом, то маркизом, а если не маркизом, то бароном, которого по чистому недоразумению лишили всего состояния или в далеком детстве, или же буквально вчера. Принимать всерьез подобные утверждения не стоило.
– О роде Карралеро знают, – продолжал коротышка. – Только не хотят верить, что я единственный законный наследник всех земель и замков.
– И кому все эти замки и земли сейчас принадлежат?
– Отошли королю-Мраку. Теперь там кормится армия его лизоблюдов.
Алексей, издевательски прищурившись, взглянул на него:
– И как же так получилось, что они сомневаются в твоем праве наследства? Сравнили бы твой рост со скелетами в родовых усыпальницах, и всех делов. А?
Маленький Зденк с укором посмотрел на своего крепкого сокамерника. Причем сделал это вначале одним, а потом другим глазом, как курица. А потом с обидой протянул:
– Да-а… Честно говоря, мне показалось, что ты вполне нормальный человек, хоть и пытался меня придушить ни за что. А ты смеешься над несчастным покалеченным сиротой.
Алексей усмехнулся и промолчал, а коротышка продолжил со скорбным видом:
– Я ведь до восьми лет вполне нормальным пацаном был, как все. Но однажды настал самый страшный и горький день в моей жизни: родителей и всех слуг убили, дом сожгли. Меня перед тем сапожищами попинали и швырнули на общую гору трупов. Когда все начало рушиться при пожаре, я попытался куда-то ползти, хотел спрятаться. Потом что-то рухнуло прямо на меня. Еще помню, как полз с переломанными руками и ногами куда-то в ночь. Потом плыл по реке на двух бревнах, и мне показалось, что я умер от боли и холода. Очнулся в кибитке у бродячих артистов. Даже они не знали, для чего подобрали и попытались выходить урода с поврежденным позвоночником. Год учился заново ходить и разговаривать. Еще год – всяким несложным трюкам. А потом долгие годы учился не обижаться на презрительное слово «коротышка». Вроде как научился… Но ты меня все-таки допек. Да и предков моих ни с того ни с сего обидел…
Услышав о бродячих артистах, Алексей мысленно поаплодировал выдающемуся их представителю. С таким чувством рассказать подобную историю мог бы только трагик королевского театра. Трудно было усомниться в его неискренности. Хотя Зиновий, конечно же, врал.
Но тем не менее коротышка был прав в самом главном: негоже обижать сирых и убогих. А уж тем более таких, которые гораздо меньше других ростом. Поэтому иномирец, вздохнув, сказал с искренним раскаянием:
– Извини брат, не со зла сказал…
Зиновий удивился безмерно и еще раз осмотрел своего соседа по камере каждым глазом по очереди.
– Хотел тебя прощупать, – продолжал Алексей. – Выяснить кое-что…
– Ну и как, все выяснил?
– Нет, конечно. Но вижу, что человек ты неплохой.
Зиновий тут же спрятался за своей ехидной маской и заговорил прежним писклявым голосом, да еще и с явной издевкой:
– И как же тебя зовут?
– Алексей.
– Неужели ты, Алексей, поверил всему, что я тут наплел?
– Почему бы и нет? Чего только в жизни не случается. Вот ты, например, веришь, что моя сестра – королева?
Коротышка фыркнул было, но моментально замер и опять стал разглядывать Алексея своим странным способом. Что весьма молодого парня обеспокоило: «Вот дьявол! Мало того, что он какой-то там зеркальник, так еще, кажется, и правду от лжи точно отличить может. Но ведь вроде бы пасхучу ему не дают, значит, он даже не шаман. Или умудрился скрыть от следователей все свои способности? Тогда с ним вообще надо осторожнее обращаться и за собственным языком следить…»
Словно подслушав размышления иномирца, Зиновий покачал головой:
– Мне кажется, ты совершенно неправильно обо мне подумал. Просто ты сказал о своей сестре, и мне очень захотелось тебе поверить. Понимаешь? Именно захотелось…
Он вдруг замолчал и тут же воскликнул:
– Они уже здесь!
В тот же момент Алексей охнул от неожиданности и попытался отскочить в сторону от странных прикосновений. Но чужие «руки» продолжили елозить у него по бокам под кожей. От этого по всему телу волнами пробежала такая неприятная судорога щекотки, что рот самопроизвольно раскрылся, и из него вырвалось громкое и длинное «А-а-а-а!!!».
В ответ из дальних камер донеслись ехидные смешки и издевательские выкрики. Это были в основном пожелания приятнее провести время вперемежку с требованиями быстрее и навсегда заткнуться. Да и угрозы последовали вполне конкретные:
– Будете мешать спать – утром руки-ноги поломаем! И плевать на наказания и прочие неприятности!
Сила воли у Алексея была огромная. Практически сразу же он отсек рецепторы от мозга и, внешне совершенно спокойно, обратился к окаменевшему от удивления Зиновию:
– Ну что, будешь меня прикрывать, или последний потомок рода Карралеро поспешит на встречу со своими предками?
Конечно, долго так продолжаться не могло. Алексей понимал, что с его телом творится что-то страшное. Наверняка на него переключился и тот варьег, которому лилипут оказался не по зубам. Скоро они на пару и до мозга доберутся или чего похуже сделают. Например, наделают таких дырок, что до утра загнешься от потери крови.
– Ты не подумай, что я тебя подставить хочу, – торопливо сказал маленький сокамерник. – Просто самому надо пару минут, чтобы меня в покое оставили. Но ты меня поразил: скала! Не иначе! Я уж грешным делом подумал, что и ты зеркальник. Ладно, давай ложись на нары животом вниз.
Алексею пришлось признаться:
– Не могу, тела не чувствую.
– Тогда стой на месте, я тебе прыгаю на спину.
Алексей ничего не ощутил, но услышал голос над ухом:
– Все, забрался. Отобьемся.
Прошло несколько минут.
– Порядок, – сказал коротышка. – Включайся, варьеги тебя уже не тронут.
После этого Алексей минуты три приходил в себя. Вновь почувствовав собственное тело, он добрел до нар и упал на них. Он ощущал страшную усталость, а коротышка на спине, казалось, весил целую тонну.
– Слышь, Зиновий, а чего ты такой тяжелый стал?
– Может, мозг у меня вырос? – хохотнул тот над ухом. – Ну, как самочувствие? Не беспокоят демоны-кроты?
– Вроде нет. Хотя за пятки так и пытаются порой ущипнуть. Но даже приятно от такого массажа.
– Вероятно, моего росточка не хватает, – стал рассуждать маленький сокамерник. – Теперь главное, чтобы никто нас в такой позе не увидел. А то ведь не поймут, замучают насмешками.
– Ничего, мой кулак эти насмешки быстро прервет. Нам главное – тут продержаться.
– Это точно. Варьеги сейчас весь свой выводок на развлечение приведут. Вот будет для них потеха! Жаль, что увидеть не можем.
– А будь у нас пятидесятый уровень Шабена, что бы мы увидали?
– Сам с трудом представляю. Наверное, как слепой: махнет кулаком в пустоту, а сам неизвестно от кого получает такой же удар. Ударит ногой со всей дури, и тут же сам подпрыгивает от мощного пинка. Забава!
– А ты-то сам что чувствуешь при отражении?
– Как тебе сказать… Приходилось плавать на корабле? Когда стоишь возле туго натянутого паруса, кажется, что он звенит от напряжения. Вот нечто похожее на такой парус в полном напряжении и у меня вдоль всего тела. Не знаю, как дальше, но пока держится… Хоть и звон в ушах стоит изрядный.
Чем больше Зиновий давал объяснений, тем больше у Алексея возникало к нему вопросов. Но на горизонте близкого будущего вдруг обозначилась одна весьма интересная ситуация. Так что вопросы нужно было пока отложить.
– Зденк, но ведь про варьегов должны знать многие, – все-таки не удержался Алексей. – А уж тюремному Шабену вообще по должности положено. Почему же ты говоришь, что это великая тайна?
– Да, ходят всякие слухи, да кто им поверит? Мало ли всяких слухов! Выводки варьегов живут очень глубоко, и встреча с ними – вообще явление уникальное. Я их, можно сказать, издалека чувствую, но и то лишь второй раз в жизни сталкиваюсь. Хотя читал кое-что…
– А что ты читал?
– После первого случая нашел в нашей фамильной библиотеке одну книгу. Конечно, для ребенка она была слишком уж мудреная, но все-таки полистал. Думал: подрасту, поумнею – и перечитаю. К сожалению, не получилось…
У Алексея уже готова была сорваться с языка ехидная реплика насчет «фамильной библиотеки», но он сдержался.
– Но хоть что-то ценное запомнил? – спросил он.
– Увы, только самые общие данные.
И вот тут иномирец и перешел к самому главному:
– Возьмешь меня с собой в побег?
Лежащий на его спине сокамерник тут же замер и даже дыхание затаил.
Затянувшуюся паузу прервал шепот Алексея:
– Не доверяешь?
– Хм! Шустрый ты парень! Но как догадался?
– Не зря же ты в эту камеру перебрался? Такими деньгами и мелочами, что предложил тебе тот несчастный, мог удовлетвориться разве что глупый уголовник. Но уж никак не единственный наследник рода Карралеро.
Коротышка по-простецки завозился, поудобнее укладываясь на широкой спине Алексея, и захихикал:
– Светлые демоны! Да и ты и вправду поверил!
– И все-таки – возьмешь?
– Вообще-то от такого напарника я бы не отказался. Но честно признаюсь: мне и самому еще многое неизвестно. Ту древнюю книгу я действительно без должного усердия прочитал. И о том, что надо делать, больше догадываюсь, чем знаю. Кажется, кротов этих одичавших можно попытаться приручить. Но, скорее всего, эта мысль осталась со времен детского восприятия мира. Наверняка там имелось в виду, что надо с этими шутниками подружиться, и только тогда мы сможем рассчитывать на какую-то помощь с их стороны. Сам понимаешь, что ни о сроках самого приручения, ни о возможности общения с варьегами я не имею ни малейшего понятия.
– Давай тогда думать вместе, – предложил Алексей. – Все-таки у меня возможностей больше, чем у тебя.
– Неужели после пасхучу ты еще что-то можешь?
– Да не так чтобы очень много… Но, по теории, врожденные способности нельзя умертвить никаким эликсиром.
Сокамерник теперь завозился на спине Алексея от явного интереса:
– А конкретнее?
– Ну, вот ты говорил о приручении, а приручать ведь надо либо удовольствием, либо вкусной пищей. Правильно?
– И где же мы эту пищу возьмем?
– Ты прав, прикормить мы их не сможем. Но тогда стоит попробовать с удовольствиями поэкспериментировать.
– Шутишь?
– Нисколько. У меня еще до того, как я стал шаманом, были умения передавать эманации удовольствия в демонический мир. Такая врожденная способность пасхучу не убивается. А поскольку эти слепые кроты как раз из параллельного мира, то я бы мог вызвать в себе разные приятные воспоминания и индуцировать на весь их выводок, когда он соберется здесь в полном составе.
– Здорово! – Зиновий чуть ли не запрыгал от возбуждения. – Напарник, ты это просто гениально придумал!
– Посмотрим… Послушай, Зденк, ты мне уже всю спину оттоптал. А нельзя ли нам по-другому лечь, на бок? Тогда мне заниматься эманацией будет намного проще.
– И то правда, почему бы не попробовать, – сразу согласился маленький сокамерник.
Алексей осторожно перекатился на бок и прижал зеркальника к стене, так что защита от слепых полудиких варьегов не прервалась ни на мгновение. Некоторое время заключенные полежали тихо, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом иномирец спросил:
– Может, они ушли?
– Второй явно ушел, потому что бестолково продолжает на меня кидаться только одна личность.
– Ну вот и отлично. Давай на нем и испробуем мои врожденные способности. Где он сейчас?
Зиновий не сдержал смешка.
– Лежит, скотина, прямо на нас и дергается, как честно отрабатывающая оплату проститутка.
Теперь уже и Алексей затрясся от смеха.
– И какого же он пола?
– Вопрос не ко мне. Я только чувствую их личности, и ничего более. Может, это ребенок, может – старик. Но шансов пятьдесят из ста, что он мужского рода.
– Хорошо, что за нашим трио не наблюдает Шабен пятидесятого уровня! Вот бы ему понравилась такая картинка!
Дорогой дальнею
Поздним вечером того же дня, когда состоялась тайная встреча Семена со Славентием Пятым, трио путешественников уже было довольно далеко от столицы Сапфирного королевства. По-прежнему не желая засвечиваться, Загребной решил устроить ночевку в лесу. Они свернули с тракта на хорошо протоптанную тропу и, найдя удобную Платформу, разбили лагерь.
Маркиза Фаурсе, правда, высказала свои подозрения по поводу места:
– Не нравится мне здесь. Смотри, сколько тут старых кострищ. Как бы не оказалось, что это любимая полянка шайки разбойников.
– Да плевать, – беззаботно отмахнулся Семен. – У меня тут одна очень красивая демонесса никак не имеет времени заняться фехтовальной разминкой. Пошлю ее на этих разбойников, пусть порезвится.
Они быстро развели сдвоенный в обоих мирах костер, достали запасы провизии и приступили к ужину.
Однако Люссия не унималась:
– Порезвиться, конечно, можно. Но если кто-нибудь нас захочет уничтожить арбалетным залпом издалека?
Командир мини-отряда внимательно осмотрелся и отрицательно помотал головой:
– Нет. Ничего у них не получится. Тепловые пятна возле поляны мы увидим. А издалека стрелять невозможно – ветки мешают. Если начнут подкрадываться ближе, заметим любого агрессора без особого труда.
– Ладно, может, ты и прав. А скажи-ка, почему ты все королевские грамоты попросил выписать не только на свое имя, но и на имя Алексея Фаурсе?
– Надеюсь, что не всегда же ему в тюрьме сидеть. Поможем ему выпутаться из передряги и создадим в Мраке торговый дом. С такими грамотами у него в подчинении будут все торговые представители от Сапфирного королевства. И можно будет налаживать спокойную хорошую жизнь.
– Да? Поскольку мне уже удалось к вам присмотреться, то я сильно сомневаюсь, что твой старший сынуля возжелает жить в роскоши и покое. Или он у тебя склонен к торговле?
– Да как тебе сказать… Он вроде как за любое дело взяться может, если оно ему интересно. И довести это дело до победного конца с самыми феноменальными результатами. Так что, если грамотно направить его в нужную сторону…
Люссия понимающе улыбнулась:
– Вполне похвальное стремление. Ну а почему именно Фаурсе?
– Нравится мне это имя. Звучит хорошо. Или тебе жалко?
– Да нисколечко. Наоборот, лестно…
Люссия вдруг насторожилась. Как всегда, они сидели лицом друг к другу, чтобы видеть, что творится за спиной напарника.
– Кажется, к нам гости, – сказала Люссия голосом, слышным только в демоническом мире. – Выходят из-за деревьев… Остановились, внимательно все осматривают.
Вероятно, меня, Раста и больевов они не видят. Думают, что ты один…
Семен, почти не разжимая губ, тихо спросил:
– Кто именно и сколько?
– Старик со старухой. Им лет по сто на вид, не меньше. Еле плетутся. С ними мальчуган лет семи. Тащит на спине большой мешок, похоже, что с тряпками, уж слишком он громоздкий для такого ребенка… Подходят… Сиди спокойно, если что – предупрежу, да и сама успею им кишки выпустить…
Вскоре за спиной Семена раздалось осторожное покашливание, и старческий голос продребезжал:
– Приветствуем тебя, добрый человече! Дозволь и нам возле твоего костра погреться.
Маркиза Фаурсе, правда, высказала свои подозрения по поводу места:
– Не нравится мне здесь. Смотри, сколько тут старых кострищ. Как бы не оказалось, что это любимая полянка шайки разбойников.
– Да плевать, – беззаботно отмахнулся Семен. – У меня тут одна очень красивая демонесса никак не имеет времени заняться фехтовальной разминкой. Пошлю ее на этих разбойников, пусть порезвится.
Они быстро развели сдвоенный в обоих мирах костер, достали запасы провизии и приступили к ужину.
Однако Люссия не унималась:
– Порезвиться, конечно, можно. Но если кто-нибудь нас захочет уничтожить арбалетным залпом издалека?
Командир мини-отряда внимательно осмотрелся и отрицательно помотал головой:
– Нет. Ничего у них не получится. Тепловые пятна возле поляны мы увидим. А издалека стрелять невозможно – ветки мешают. Если начнут подкрадываться ближе, заметим любого агрессора без особого труда.
– Ладно, может, ты и прав. А скажи-ка, почему ты все королевские грамоты попросил выписать не только на свое имя, но и на имя Алексея Фаурсе?
– Надеюсь, что не всегда же ему в тюрьме сидеть. Поможем ему выпутаться из передряги и создадим в Мраке торговый дом. С такими грамотами у него в подчинении будут все торговые представители от Сапфирного королевства. И можно будет налаживать спокойную хорошую жизнь.
– Да? Поскольку мне уже удалось к вам присмотреться, то я сильно сомневаюсь, что твой старший сынуля возжелает жить в роскоши и покое. Или он у тебя склонен к торговле?
– Да как тебе сказать… Он вроде как за любое дело взяться может, если оно ему интересно. И довести это дело до победного конца с самыми феноменальными результатами. Так что, если грамотно направить его в нужную сторону…
Люссия понимающе улыбнулась:
– Вполне похвальное стремление. Ну а почему именно Фаурсе?
– Нравится мне это имя. Звучит хорошо. Или тебе жалко?
– Да нисколечко. Наоборот, лестно…
Люссия вдруг насторожилась. Как всегда, они сидели лицом друг к другу, чтобы видеть, что творится за спиной напарника.
– Кажется, к нам гости, – сказала Люссия голосом, слышным только в демоническом мире. – Выходят из-за деревьев… Остановились, внимательно все осматривают.
Вероятно, меня, Раста и больевов они не видят. Думают, что ты один…
Семен, почти не разжимая губ, тихо спросил:
– Кто именно и сколько?
– Старик со старухой. Им лет по сто на вид, не меньше. Еле плетутся. С ними мальчуган лет семи. Тащит на спине большой мешок, похоже, что с тряпками, уж слишком он громоздкий для такого ребенка… Подходят… Сиди спокойно, если что – предупрежу, да и сама успею им кишки выпустить…
Вскоре за спиной Семена раздалось осторожное покашливание, и старческий голос продребезжал:
– Приветствуем тебя, добрый человече! Дозволь и нам возле твоего костра погреться.
Часть пятая
И на старуху бывает проруха
Загребной неспешно оглянулся, осмотрел странное трио и сделал приглашающий жест:
– И я вас приветствую! Коль с добром, то присаживайтесь, места не жалко, хватит на всех.
– Вот спасибо! А то мы уже и не чаяли хоть кого-то встретить.
Все трое стали располагаться с противоположной стороны костра, как раз там, где сидели Люссия и Раст. Чтобы не совмещаться телами с людьми, демоны пересели чуть в сторону. Перед тем как устроиться на земле, ночные гости подстелили под себя какие-то довольно грязные тряпки.
Старики при ближайшем рассмотрении оказались намного моложе столетних и были довольно крепкими. У каждого из них была дорожная сума. Оттуда была извлечена нехитрая снедь, и старушка попыталась завязать более оживленный разговор:
– А где же твои попутчики, голубчик? Аль, сердешный, в дороге одиночеством томишься?
– Мне и одному, уважаемая, не скучно, да и привыкший я к дальней дороге. А вот вы почему так поздно по лесу ходите?
– Что делать? Денег на постоялый двор у нас нет, а ходу до нашей деревни еще часа три, не меньше. Хотели и ночью идти, да сил не рассчитали, совсем с ног валимся. Хорошо, что малец наш глазастый огонек костра среди леса узрел. Разрешите, до утра тут подремлем, а нет – поедим и пойдем дальше.
Загребной повнимательнее присмотрелся к ребенку, который как-то слишком уж поспешно набросился на краюху простого хлеба и задубевший кусок вяленой конины. Свой огромный мешок он поставил сзади на землю и сейчас опирался на него спиной.
– А как тебя зовут, силач?
На такой простой вопрос мальчик и не подумал отвечать. Он почему-то вздрогнул и отвернулся.
– Чего это он у вас такой неразговорчивый? – обратился Семен к старикам.
– Не обращайте на него внимания, добрый человече. Это его не так давно плохие разбойники обидели да напугали шибко. Вот он теперь ни с кем чужим и разговаривать не хочет.
Семен не только своих детей любил. А уж обиженных и несчастных готов был нянчить и баловать чем угодно. Поэтому он без раздумий отрезал огромный шмат буженины, добавил к нему местный овощ, очень похожий на огурец, и все это отдал ребенку. Тот принял подношение без эмоций, благодарить не стал, а тут же принялся быстро жевать. Но глотал неспешно, видимо, боясь поперхнуться. На стариков он как-то слишком уж демонстративно и не посмотрел. Похоже, что они его такими разносолами не баловали. Может, не имели, а может…
– Внучок, что ли?
– Да нет, – подключился к разговору дедуля. – Хоть и опекаем его, как родного. А ты, мил человек, из каких краев будешь? Вроде как одежды на тебе ненашенские, нездешние. И на столичного хлыща не похож. Скорее на гвардейца княжеского смахиваешь.
– Не угадали, я сам по себе. Хотя некоторые обязательства меня и гонят в дорогу среди ночи.
Люссии надоело томиться бездельем. Пользуясь своей демонической сущностью, она приступила к бесцеремонному осмотру багажа нежданных соседей по поляне. И комментировала:
– В их котомках нет никаких личных вещей, и еды всего чуть-чуть. Видимо, и в самом деле идти недалеко им осталось. Всякие веревки… Колышки какие-то, разной формы… Кажется, сетка свернутая. Так, теперь их карманы проверим и все остальное… Ого! А у бабули неплохой стилет за пазухой. И в сапожках по метательному ножу… А чем дедуля от ночных разбойников отбиваться будет? Тоже неплохо: огромный разделочный тесак. Чуть ли не меч… Ну, у мальца на теле ничего, кроме торчащих ребер…
– И чем же вы занимаетесь, если не секрет? – спросил Загребной.
– Зайцев ловим, – буркнула старуха.
А дедок более словоохотливо добавил:
– К осени-то мех погуще становится, шкурки в цене поднимаются, вот мы и зарабатываем на хлеб и все остальное. Тяжко на старости лет по лесам да буеракам таскаться, да ничего не поделаешь, приходится…
И два таких тяжелых вздоха за этими словами последовали, что любой путник проникся бы жалостью и состраданием к обездоленным стариканам, которые вынуждены бродить по лесу да расставлять силки на мелкого зверя. Загребной уже и рот открыл, намереваясь разрешить троице ночевать возле костра, да его остановило восклицание демонессы:
– А это что такое? Никогда такого не видела. Честно признаться, в насекомых не особо разбираюсь. Но вроде как в этом большом мешке какие-то соты с муравьями. Ну-ка, Раст, ты взгляни, может, тебе это знакомо?
– И я вас приветствую! Коль с добром, то присаживайтесь, места не жалко, хватит на всех.
– Вот спасибо! А то мы уже и не чаяли хоть кого-то встретить.
Все трое стали располагаться с противоположной стороны костра, как раз там, где сидели Люссия и Раст. Чтобы не совмещаться телами с людьми, демоны пересели чуть в сторону. Перед тем как устроиться на земле, ночные гости подстелили под себя какие-то довольно грязные тряпки.
Старики при ближайшем рассмотрении оказались намного моложе столетних и были довольно крепкими. У каждого из них была дорожная сума. Оттуда была извлечена нехитрая снедь, и старушка попыталась завязать более оживленный разговор:
– А где же твои попутчики, голубчик? Аль, сердешный, в дороге одиночеством томишься?
– Мне и одному, уважаемая, не скучно, да и привыкший я к дальней дороге. А вот вы почему так поздно по лесу ходите?
– Что делать? Денег на постоялый двор у нас нет, а ходу до нашей деревни еще часа три, не меньше. Хотели и ночью идти, да сил не рассчитали, совсем с ног валимся. Хорошо, что малец наш глазастый огонек костра среди леса узрел. Разрешите, до утра тут подремлем, а нет – поедим и пойдем дальше.
Загребной повнимательнее присмотрелся к ребенку, который как-то слишком уж поспешно набросился на краюху простого хлеба и задубевший кусок вяленой конины. Свой огромный мешок он поставил сзади на землю и сейчас опирался на него спиной.
– А как тебя зовут, силач?
На такой простой вопрос мальчик и не подумал отвечать. Он почему-то вздрогнул и отвернулся.
– Чего это он у вас такой неразговорчивый? – обратился Семен к старикам.
– Не обращайте на него внимания, добрый человече. Это его не так давно плохие разбойники обидели да напугали шибко. Вот он теперь ни с кем чужим и разговаривать не хочет.
Семен не только своих детей любил. А уж обиженных и несчастных готов был нянчить и баловать чем угодно. Поэтому он без раздумий отрезал огромный шмат буженины, добавил к нему местный овощ, очень похожий на огурец, и все это отдал ребенку. Тот принял подношение без эмоций, благодарить не стал, а тут же принялся быстро жевать. Но глотал неспешно, видимо, боясь поперхнуться. На стариков он как-то слишком уж демонстративно и не посмотрел. Похоже, что они его такими разносолами не баловали. Может, не имели, а может…
– Внучок, что ли?
– Да нет, – подключился к разговору дедуля. – Хоть и опекаем его, как родного. А ты, мил человек, из каких краев будешь? Вроде как одежды на тебе ненашенские, нездешние. И на столичного хлыща не похож. Скорее на гвардейца княжеского смахиваешь.
– Не угадали, я сам по себе. Хотя некоторые обязательства меня и гонят в дорогу среди ночи.
Люссии надоело томиться бездельем. Пользуясь своей демонической сущностью, она приступила к бесцеремонному осмотру багажа нежданных соседей по поляне. И комментировала:
– В их котомках нет никаких личных вещей, и еды всего чуть-чуть. Видимо, и в самом деле идти недалеко им осталось. Всякие веревки… Колышки какие-то, разной формы… Кажется, сетка свернутая. Так, теперь их карманы проверим и все остальное… Ого! А у бабули неплохой стилет за пазухой. И в сапожках по метательному ножу… А чем дедуля от ночных разбойников отбиваться будет? Тоже неплохо: огромный разделочный тесак. Чуть ли не меч… Ну, у мальца на теле ничего, кроме торчащих ребер…
– И чем же вы занимаетесь, если не секрет? – спросил Загребной.
– Зайцев ловим, – буркнула старуха.
А дедок более словоохотливо добавил:
– К осени-то мех погуще становится, шкурки в цене поднимаются, вот мы и зарабатываем на хлеб и все остальное. Тяжко на старости лет по лесам да буеракам таскаться, да ничего не поделаешь, приходится…
И два таких тяжелых вздоха за этими словами последовали, что любой путник проникся бы жалостью и состраданием к обездоленным стариканам, которые вынуждены бродить по лесу да расставлять силки на мелкого зверя. Загребной уже и рот открыл, намереваясь разрешить троице ночевать возле костра, да его остановило восклицание демонессы:
– А это что такое? Никогда такого не видела. Честно признаться, в насекомых не особо разбираюсь. Но вроде как в этом большом мешке какие-то соты с муравьями. Ну-ка, Раст, ты взгляни, может, тебе это знакомо?