Страница:
Загребной еще раз критично осмотрел свое отображение в зеркале, тяжело вздохнул и согласился:
– Хорошо. Но если Виктория будет надо мной смеяться…
– Ничего страшного не случится! – Кажется, ушлая графиня и по этому варианту событий хотела перестраховаться. – Твоей дочери после родов весьма полезны положительные эмоции. Так что пусть смеется. А если тебе захочется оправдаться, вали все на меня, мне все равно, что подумают о моем вкусе.
– Хм! – Теперь уже Семен в который раз оглядел свою любимую и щелкнул от восхищения языком. – Сама вырядилась как на коронацию, а говорит «все равно»!
Хотя нельзя было сказать, что демонесса надела что-то совершенно новое или экстравагантное. На ней красовался традиционный костюм командира экипированных воинов. Разве что слегка переделанный под влиянием самых лучших моделей из имперских столиц. Ну а уникальные вставки с лайкровым напылением пурпурного цвета делали наряд воистину редкостным. И функции боевой защиты выполняли, и фигурку со всеми телесными прелестями идеально подчеркивали. Наверняка все демоны Грааля сойдут от восхищения с ума, глядя только на свою обожаемую графиню Фаурсе.
Уже заранее несколько ревнуя свою любимую, иномирец припомнил тот титул, которым наградила демонессу Лунная госпожа:
– Жаль, что мы так и не разобрались в сути слова «трияса»…
– Ничего, как-нибудь опять нагрянем к храму моего имени и вот тогда уже выпытаем у тамошнего академика все его тайны и недомолвки. Да и шанс опять встретиться с медузой наверняка еще будет. Она ведь обещала за нами присматривать и наведываться… Ого!
Корабль несколько чрезмерно качнулся на левый борт, но тут же выровнялся. И влюбленные поспешили на капитанский мостик выяснять, в чем дело. Да и порт столицы Салламбаюра уже должен был показаться в пределах прямой видимости.
– Наложение волн, вот ямка и получилась, – дал пояснения барон Каменный. – А скорость-то у нас о-го-го!
Последние три часа «Лунный» коптил небо своими трубами по максимуму, и скорость достигала двадцати трех узлов, что всего на один не дотягивало до рассчитанного Лукой потолка. Правда, он сразу заявил, что когда окончательно переоборудует нагрев котлов сжигаемым жидким мазутом, то скорость поднимется чуть ли не до двадцати восьми узлов. Но когда это еще будет и как дело наладится с мазутом? Сообщения в столицы империй о наладке производства этого топлива из нефти уже пошли, но в любом случае еще долго придется личному кораблю отца императоров бороздить моря с помощью энергии, накопившейся в угле да в сжиженном магическим способом газе.
Грааль и в самом деле приближался. Мало того, дорогих гостей, прибывающих на экзотическом корабле из стали, встречали на дальних подступах многочисленные яхты, купеческие корабли, военные фрегаты и даже рыбацкие шхуны. Настолько всем хотелось одними из первых рассмотреть дымящее трубами, прущее на невиданной скорости громадное чудо. Ведь предупреждение о визите пришло вовремя. Корабли салламбаюрской эскадры уже вернулись в Грааль на день раньше. Ну и связь через тумблонов между императрицей и ее братом Виктором действовала безупречно. Причем около трети всех виднеющихся кораблей находились на демонической стороне Изнанки, в своей собственной ипостаси, а на многих человеческих палубах виднелись сети-потайки, по которым расхаживали или подпрыгивали от восторга представители демонического мира.
Вначале попался делающий разворот флагман. Понятно, что он, даже поставив все паруса, не смог бы держаться в кильватере, но два приветственных салюта из пушек дал и вывешенными на реях флагами поприветствовал.
Зато, глядя, как его резко качнуло на поднятой «Лунным» волне, Загребной обеспокоился безопасностью иных встречающих, коих виднелось неисчислимое множество до самого порта:
– Большие корабли – ладно, а вот рыбацкие шхуны да некоторые торговые суда и перевернуться могут от неожиданности…
Имелось два варианта устранения данной проблемы: снизить скорость или давать встречным судам предупреждение развернуться носом к ожидаемой волне. Выбрали второе. Все-таки хотелось подойти к акватории порта с максимальной эффективностью, и большая скорость играла в этом чуть ли не первую роль. Ну и во время непосредственного приближения к берегу пошли воспоминания о гремевших здесь сражениях и боях. Как оба непосредственных участника, Семен и Люссия наперебой рассказывали завороженно слушающим барону Каменному, доктору Крахрису, тоже допущенному на мостик, и старшим офицерам, что, как и где происходило. Рассматривание легендарной крепости, охраняющей вход во внутреннюю бухту, вообще вызвало священный трепет.
Хотя было чему удивиться и Загребному, который в узком проливе топил корабли неприятеля:
– Однако! Это же насколько они проход расширили! Здесь ведь раньше только один корабль и мог пройти. Максимум удавалось разойтись на встречных курсах рыбацким шаландам.
До него доходили известия, что в связи с непомерным увеличением грузового и пассажирского потока кораблей на внутреннем и наружном рейдах стали создаваться жуткие очереди из кораблей. Поэтому императрица Виктория плюнула на вопросы удобной обороны и взрывами разворотила мелководье перед крепостью. Теперь последняя стояла на самом краю берега, возле которого глубина позволяла разминуться и гораздо большим крейсерам по размеру, чем «Лунный».
Ну и сам порт, несмотря на свои огромные размеры в древности, не только полностью восстановился, отстроив старые портовые сооружения, но чуть ли не удвоил количество пристаней, новых, более длинных пирсов и громадных складских помещений на самом берегу. За этими складами и сама столица просматривалась плохо. А уж низкие корабли и шхуны только и могли рассмотреть верхнюю часть императорского дворца. Правда, главный пирс и отходящий от него стрелой проспект, упирающийся все в тот же дворец, уже бросались в глаза из центра внутренней лагуны. И зрелище получалось довольно величественным. За год Грааль претерпел существенные изменения в самую что ни на есть положительную сторону.
Скорость пришлось сбросить еще перед проходом. Внутри тоже пробирались на малом ходу, чуть не оглохнув от грома салютов и холостых выстрелов. Только от порохового дыма над акваторией порта образовались приличные облака, потому что стреляли все и вся, что из крепости, что береговые орудия, что с военных кораблей. Оставалось только удивляться, почему до сих пор такое опасное, в первую очередь для стреляющих, оружие не пошло на переплавку.
Ну и на самом пирсе в окружении пышно разряженных придворных и придерживаемая за локоток своим супругом Теодоро подпрыгивала от нетерпения и восторга любимая, единственная дочка Семена – Виктория. В данный момент она совсем не отождествлялась со всемирно известной, строгой, решительной и величественной императрицей. Пока крейсер швартовался, любящий отец вглядывался издалека в милые черты своего дитяти и видел в них все ту же непоседливую, взбалмошную девчонку. И так хотелось ее обнять, прижаться, что и сам стал топтаться на месте, словно рвущийся в бой рыцарский конь.
– Веди себя солидно! – одергивала его стоящая сбоку Люссия. – На тебя смотрят все без исключения!
Смотрели и в самом деле все, в том числе и демоны. Самому Загребному обозначить себя в ином пространстве Изнанки было еще не по силам шабена. Но вот при суммарных усилиях графини Фаурсе, стоящих сзади Леона и Луки, при помощи еще и корабельных офицеров не только контур, но и все тело в одежде могли в данный момент рассмотреть и демоны. Так что и в самом деле смотрели, но самое главное – видели, все.
И все равно, когда опускаемый трап коснулся пирса, Семен не удержался от порыва и чуть ли не сбежал вниз на ногах с подрагивающими коленками. Вопреки положенному этикету Виктория тоже бросилась навстречу отцу, и пару минут они просто стояли обнявшись, шепча, как рады видеть друг друга и насколько они соскучились. Причем все это время над пирсами, портом и городом висела относительная тишина. Никакого ропота недовольства или требований вспомнить о протоколе. Семья – дело святое! Тем более когда вопрос касается обожаемой императрицы и ее всемирно известного отца.
Наверное, родственники так бы и стояли на пирсе, позабыв про все на свете, если бы за них не принялись другие близкие им люди. Одновременно с двух сторон послышались деликатные покашливания Люссии Фаурсе и императора Теодоро. Дочь скользнула в сторону, обниматься и целоваться с демонессой, благо обе шабены высокого уровня могли это сделать без труда. А отец шагнул вперед к зятю с протянутой для рукопожатия рукой. Тотчас грянул оркестр, именно с этого момента начиная торжественную церемонию встречи. Ну и дальше уже все шло по принятому для таких торжественных случаев протоколу. Встречи со старыми знакомыми, среди которых выделялась графиня Хазра и бургомистр с демонической стороны, знаменитый барон Шенре. Не менее импозантно, в окружении своей братии, и важно выглядел главный банкир города, да, пожалуй, и всей империи, господин Брюнт. Затем состоялось представление новых официальных лиц, промаршировал почетный караул из гвардейцев людей и демонов, и все это – под восторженный рев собравшихся горожан и гостей столицы.
В Граале начался праздник.
Глава четвертая. Пополнение в семье
– Хорошо. Но если Виктория будет надо мной смеяться…
– Ничего страшного не случится! – Кажется, ушлая графиня и по этому варианту событий хотела перестраховаться. – Твоей дочери после родов весьма полезны положительные эмоции. Так что пусть смеется. А если тебе захочется оправдаться, вали все на меня, мне все равно, что подумают о моем вкусе.
– Хм! – Теперь уже Семен в который раз оглядел свою любимую и щелкнул от восхищения языком. – Сама вырядилась как на коронацию, а говорит «все равно»!
Хотя нельзя было сказать, что демонесса надела что-то совершенно новое или экстравагантное. На ней красовался традиционный костюм командира экипированных воинов. Разве что слегка переделанный под влиянием самых лучших моделей из имперских столиц. Ну а уникальные вставки с лайкровым напылением пурпурного цвета делали наряд воистину редкостным. И функции боевой защиты выполняли, и фигурку со всеми телесными прелестями идеально подчеркивали. Наверняка все демоны Грааля сойдут от восхищения с ума, глядя только на свою обожаемую графиню Фаурсе.
Уже заранее несколько ревнуя свою любимую, иномирец припомнил тот титул, которым наградила демонессу Лунная госпожа:
– Жаль, что мы так и не разобрались в сути слова «трияса»…
– Ничего, как-нибудь опять нагрянем к храму моего имени и вот тогда уже выпытаем у тамошнего академика все его тайны и недомолвки. Да и шанс опять встретиться с медузой наверняка еще будет. Она ведь обещала за нами присматривать и наведываться… Ого!
Корабль несколько чрезмерно качнулся на левый борт, но тут же выровнялся. И влюбленные поспешили на капитанский мостик выяснять, в чем дело. Да и порт столицы Салламбаюра уже должен был показаться в пределах прямой видимости.
– Наложение волн, вот ямка и получилась, – дал пояснения барон Каменный. – А скорость-то у нас о-го-го!
Последние три часа «Лунный» коптил небо своими трубами по максимуму, и скорость достигала двадцати трех узлов, что всего на один не дотягивало до рассчитанного Лукой потолка. Правда, он сразу заявил, что когда окончательно переоборудует нагрев котлов сжигаемым жидким мазутом, то скорость поднимется чуть ли не до двадцати восьми узлов. Но когда это еще будет и как дело наладится с мазутом? Сообщения в столицы империй о наладке производства этого топлива из нефти уже пошли, но в любом случае еще долго придется личному кораблю отца императоров бороздить моря с помощью энергии, накопившейся в угле да в сжиженном магическим способом газе.
Грааль и в самом деле приближался. Мало того, дорогих гостей, прибывающих на экзотическом корабле из стали, встречали на дальних подступах многочисленные яхты, купеческие корабли, военные фрегаты и даже рыбацкие шхуны. Настолько всем хотелось одними из первых рассмотреть дымящее трубами, прущее на невиданной скорости громадное чудо. Ведь предупреждение о визите пришло вовремя. Корабли салламбаюрской эскадры уже вернулись в Грааль на день раньше. Ну и связь через тумблонов между императрицей и ее братом Виктором действовала безупречно. Причем около трети всех виднеющихся кораблей находились на демонической стороне Изнанки, в своей собственной ипостаси, а на многих человеческих палубах виднелись сети-потайки, по которым расхаживали или подпрыгивали от восторга представители демонического мира.
Вначале попался делающий разворот флагман. Понятно, что он, даже поставив все паруса, не смог бы держаться в кильватере, но два приветственных салюта из пушек дал и вывешенными на реях флагами поприветствовал.
Зато, глядя, как его резко качнуло на поднятой «Лунным» волне, Загребной обеспокоился безопасностью иных встречающих, коих виднелось неисчислимое множество до самого порта:
– Большие корабли – ладно, а вот рыбацкие шхуны да некоторые торговые суда и перевернуться могут от неожиданности…
Имелось два варианта устранения данной проблемы: снизить скорость или давать встречным судам предупреждение развернуться носом к ожидаемой волне. Выбрали второе. Все-таки хотелось подойти к акватории порта с максимальной эффективностью, и большая скорость играла в этом чуть ли не первую роль. Ну и во время непосредственного приближения к берегу пошли воспоминания о гремевших здесь сражениях и боях. Как оба непосредственных участника, Семен и Люссия наперебой рассказывали завороженно слушающим барону Каменному, доктору Крахрису, тоже допущенному на мостик, и старшим офицерам, что, как и где происходило. Рассматривание легендарной крепости, охраняющей вход во внутреннюю бухту, вообще вызвало священный трепет.
Хотя было чему удивиться и Загребному, который в узком проливе топил корабли неприятеля:
– Однако! Это же насколько они проход расширили! Здесь ведь раньше только один корабль и мог пройти. Максимум удавалось разойтись на встречных курсах рыбацким шаландам.
До него доходили известия, что в связи с непомерным увеличением грузового и пассажирского потока кораблей на внутреннем и наружном рейдах стали создаваться жуткие очереди из кораблей. Поэтому императрица Виктория плюнула на вопросы удобной обороны и взрывами разворотила мелководье перед крепостью. Теперь последняя стояла на самом краю берега, возле которого глубина позволяла разминуться и гораздо большим крейсерам по размеру, чем «Лунный».
Ну и сам порт, несмотря на свои огромные размеры в древности, не только полностью восстановился, отстроив старые портовые сооружения, но чуть ли не удвоил количество пристаней, новых, более длинных пирсов и громадных складских помещений на самом берегу. За этими складами и сама столица просматривалась плохо. А уж низкие корабли и шхуны только и могли рассмотреть верхнюю часть императорского дворца. Правда, главный пирс и отходящий от него стрелой проспект, упирающийся все в тот же дворец, уже бросались в глаза из центра внутренней лагуны. И зрелище получалось довольно величественным. За год Грааль претерпел существенные изменения в самую что ни на есть положительную сторону.
Скорость пришлось сбросить еще перед проходом. Внутри тоже пробирались на малом ходу, чуть не оглохнув от грома салютов и холостых выстрелов. Только от порохового дыма над акваторией порта образовались приличные облака, потому что стреляли все и вся, что из крепости, что береговые орудия, что с военных кораблей. Оставалось только удивляться, почему до сих пор такое опасное, в первую очередь для стреляющих, оружие не пошло на переплавку.
Ну и на самом пирсе в окружении пышно разряженных придворных и придерживаемая за локоток своим супругом Теодоро подпрыгивала от нетерпения и восторга любимая, единственная дочка Семена – Виктория. В данный момент она совсем не отождествлялась со всемирно известной, строгой, решительной и величественной императрицей. Пока крейсер швартовался, любящий отец вглядывался издалека в милые черты своего дитяти и видел в них все ту же непоседливую, взбалмошную девчонку. И так хотелось ее обнять, прижаться, что и сам стал топтаться на месте, словно рвущийся в бой рыцарский конь.
– Веди себя солидно! – одергивала его стоящая сбоку Люссия. – На тебя смотрят все без исключения!
Смотрели и в самом деле все, в том числе и демоны. Самому Загребному обозначить себя в ином пространстве Изнанки было еще не по силам шабена. Но вот при суммарных усилиях графини Фаурсе, стоящих сзади Леона и Луки, при помощи еще и корабельных офицеров не только контур, но и все тело в одежде могли в данный момент рассмотреть и демоны. Так что и в самом деле смотрели, но самое главное – видели, все.
И все равно, когда опускаемый трап коснулся пирса, Семен не удержался от порыва и чуть ли не сбежал вниз на ногах с подрагивающими коленками. Вопреки положенному этикету Виктория тоже бросилась навстречу отцу, и пару минут они просто стояли обнявшись, шепча, как рады видеть друг друга и насколько они соскучились. Причем все это время над пирсами, портом и городом висела относительная тишина. Никакого ропота недовольства или требований вспомнить о протоколе. Семья – дело святое! Тем более когда вопрос касается обожаемой императрицы и ее всемирно известного отца.
Наверное, родственники так бы и стояли на пирсе, позабыв про все на свете, если бы за них не принялись другие близкие им люди. Одновременно с двух сторон послышались деликатные покашливания Люссии Фаурсе и императора Теодоро. Дочь скользнула в сторону, обниматься и целоваться с демонессой, благо обе шабены высокого уровня могли это сделать без труда. А отец шагнул вперед к зятю с протянутой для рукопожатия рукой. Тотчас грянул оркестр, именно с этого момента начиная торжественную церемонию встречи. Ну и дальше уже все шло по принятому для таких торжественных случаев протоколу. Встречи со старыми знакомыми, среди которых выделялась графиня Хазра и бургомистр с демонической стороны, знаменитый барон Шенре. Не менее импозантно, в окружении своей братии, и важно выглядел главный банкир города, да, пожалуй, и всей империи, господин Брюнт. Затем состоялось представление новых официальных лиц, промаршировал почетный караул из гвардейцев людей и демонов, и все это – под восторженный рев собравшихся горожан и гостей столицы.
В Граале начался праздник.
Глава четвертая. Пополнение в семье
Во дворец по запруженному толпами проспекту добрались только через полтора часа после начала торжественной встречи. Да и то лишь по причине настойчивости со стороны Люссии. Она в первую очередь сумела убедить Викторию в том, что отец еще сильно слаб и может свалиться с ног в любую минуту. При этом она не слишком погрешила против истины. Несмотря на невероятно приподнятое настроение, Семен время от времени непроизвольно вздрагивал всем телом. Так что любимая папина Мармеладка, ни мгновения не сомневаясь, привстала в карете и властно приказала ускорить продвижение кортежа.
Вот именно в тот короткий момент Загребной впервые и понял, насколько сильно его дочь изменилась всего лишь за один год. Только что улыбчивая, милая и беззаботная, она вдруг всего несколькими словами заставила все окружение вокруг себя измениться, обеспокоиться, забегать и сломя голову стараться выполнить несложное вроде бы распоряжение. При этом только и сузились глаза, высматривая ответственного за продвижение командира гвардейцев, да послышался металл в голосе. И все! На месте непосредственной, радостно улыбающейся юной женщины оказалась властная, суровая и беспощадная императрица Зари. После ее приказа никто даже не покосился на самого императора, да и он ко всему отнесся как к должному и естественному событию. Хотя по всем традициям и понятиям Изнанки (естественно, за исключением королевства Колючих Роз) именно Теодоро следовало в подобном случае сделать жест или сказать свое слово. Но зато теперь никакого сомнения не могло возникнуть при вопросе: кто конкретно правит великой империей на востоке континента?
«Лестно, приятно, но и… страшно, – мысленно вздохнул любящий отец. – Разве о такой тяжкой ноше я мечтал для Мармеладки, когда мы отправлялись на этот край света? Хотелось устроить ей лишь тихое и спокойное существование до того времени, как мы с ребятами отыщем обратный путь на Землю. А оно вон как получилось… Теперь никто из них наверняка даже не вспоминает о возвращении… Разве они смогут бросить свои империи?..»
Обе любящие его женщины, сидящие в карете справа и слева от него, заметили грусть в глазах одновременно.
– Ты чего? – спросили они его в один голос. Но потом первенство в разговоре захватила дочь: – Тебе не нравится быстро ехать? Трясет?
– Что-то болит? – спрашивала демонесса, готовясь направить в нужное место человека свою магическую силу.
Семен глянул на них по очереди, смиренно вздохнул и лишь после этого ответил с улыбкой:
– Все нормально. Просто очень жалею, что вся наша семья не может собраться вместе.
– Ой, па! Ты вот увидишь маленького внука и забудешь обо всем на свете! – заохала Виктория, переходя на свою самую любимую тему. – Он такой славный, чудесный и похож на тебя.
– Так только на меня?
– Ну, еще очень сильно на Виктора. Немножко на Алексея, а вот на Федора всего чуть-чуть.
– Ха! А Теодоро что на такое сходство заявляет?
– Нет, ну что ты! – захихикала Мармеладка, косясь на сидящего напротив и улыбающегося во весь рот супруга. – Больше всего малыш похож на своего папу императора. Но и от нашей семьи ему много деталей во внешности досталось. Ты вот сам присмотришься и все увидишь. Да и Люссия может быть беспристрастным судьей в нашем споре.
– Так уж и беспристрастным? – не поверила демонесса, понимающая, что в первую очередь отыщет сходство ребенка с обожаемым ею дедушкой новорожденного. – Да и что там можно рассмотреть на таком маленьком личике?
– И нисколько оно не маленькое, – сразу надула с обидой губы Виктория. – Очень нормальное лицо, вполне по размерам.
Пока графиня Фаурсе взглядом просила прощения у императрицы за неправильную формулировку вопроса, Загребной решил несколько сменить тему. Хотя, по сути, коснулся самого животрепещущего вопроса.
– Теодоро! А почему имени до сих пор у малыша нет? Что это вы его все «малыш», «сокровище» да «радость» называете?
– Вообще-то да, непорядок, – согласился молодой император с явным намерением попросить поддержки у своего тестя. – По древним традициям Салламбаюра, в нашем королевском роду…
И вот тут уже второй раз стало понятно, кто на самом деле распоряжается не только в семье, но и во всех остальных сферах жизни. Тон голоса Виктории опять значительно изменился, и она без всякого стеснения перебила своего венценосного супруга:
– Дорогой! Сколько раз тебе напоминать: здесь уже не королевство! Здесь уже империя! И в ней должны насаждаться более стойкие, верные и правильные традиции. И как первый император, ты должен их вводить смело, решительно, не оглядываясь на застарелые каноны и давно отжившие свой век правила. Иначе народ тебя не поймет.
Причем последнее предложение подспудно подразумевалось с другим подтекстом. Примерно такого содержания: «Если ты будешь со мной спорить, то я уйду жить к другому императору!» Или: «Иначе я за себя не ручаюсь!» Оба возможных перевода, а может, и еще несколько читались во взгляде молодой императрицы, поэтому ее супруг сделал вид, что и не собирался ни в коей мере возражать или отстаивать свою ошибочную точку зрения.
– Так я и говорю, что мы решили отныне не придерживаться традиции: давать имя деда новорожденного по отцовской линии, – а в первую очередь прислушиваться к матери ребенка. Как она решает, так и записывается в историю империи.
Загребной сразу припомнил трагические моменты возрождения Салламбаюра, в одном из которых от рук пиратов погиб и отец Теодоро, тогдашний правящий король Максимилиан. И в душе признал, что внуку носить имя прославленного деда было бы нисколько не зазорно. Даже вслух попытался высказать свое полное одобрение:
– Вполне правильно. Мой сват и твой отец…
Но своего отца молодая мать перебила с еще большей бесцеремонностью:
– Вот потому я так и решила, что второй мой сын будет назван в честь короля Максимилиана, геройски павшего на стенах Грааля. Но мой первенец будет назван…
Она так выразительно посмотрела в глаза отцу, что и без слов стало понятно: первый наследник империи будет назван Семеном. Это решение все-таки оказалось несколько неожиданным для уставшего от бури эмоций дедушки. Он даже чуть не прослезился, сдержавшись лишь при воспоминании о тысячах встречающих горожан, которые бурлили на столичной площади перед комплексом императорской резиденции. Хорошо еще, что повод появился несколько сменить тему разговора:
– О! Да теперь ваш дворец блестит словно новенький! И новые шпили с башнями появились! Как только успели за такое короткое время?
С непередаваемой гордостью и любовью Теодоро посмотрел на свою супругу.
– Все по ее чертежам делалось. Ну а не выполнить распоряжения императрицы или испортить ее архитектурную задумку еще никто не осмеливался.
Кто бы сомневался! Тем более что Виктория даже во время данного праздника, при всем вулкане бьющих из нее эмоций, не забывала и о своих умениях шабена: поддерживала на себе и на Теодоро межмирскую мантию, просматривала все вокруг в обоих мирах Изнанки на предмет готовящейся опасности, создавала должную прохладу в открытой карете и при этом нисколько не испытывала нехватки магических сил. Уже догадываясь о ее умении черпать силы с удвоенной скоростью из окружающего пространства, Семен поинтересовался:
– Доча, какой у тебя уровень умений?
– Пятьдесят девятый, – с грустью ответила Виктория и тут же пояснила причину своей грусти: – Виктор меня почти догнал! А вот если бы и я встретилась с Лунной медузой, я бы тогда… у-ух! Уже почти с тобой бы по силам сравнялась!
Судя по ироническому взгляду молодого императора, ему и так мощь супруги казалась более чем достаточной. Да и последующее его бормотание только подтвердило такие выводы:
– Мы бы тогда дворец отстраивать не успевали…
– Ябеда! – фыркнула в его сторону императрица и, уже вставая на ноги в карете и готовясь ступить на парадные ступени, призналась отцу на ухо: – Подумаешь, один раз случайно ударом дробящей вибрации завалила Северную башню. Но никто не пострадал. Да и не нравилась она мне… Все равно хотелось перестроить…
А на парадном крыльце уже стояла счастливая от предстоящей встречи графиня Хазра, которая являлась командиром внутренней охраны дворца, главой тайного надзора империи и личной наперсницей и наставницей императрицы. Когда-то она прибыла сюда со всей компанией, в том числе и со своей родной сестрой Нимим, которая была в самых близких отношениях с Загребным. Их обеих еще в самом начале своего путешествия Загребной вырвал из лап смерти, даруя вторую жизнь. Затем отношения между землянином и прекрасной бенидой Нимим зашли так далеко, что они уже ждали ребенка и готовились пожениться. Но увы! В том злополучном нападении на Грааль пиратской флотилии погиб не только король Максимилиан, но и возлюбленная Семена. После его отъезда на запад, когда он поспешил на помощь старшему сыну Алексею, графиня Хазра не смогла покинуть этот город и решила навсегда остаться при молодой императорской чете.
И сейчас при виде ее у Семена в душе всколыхнулась старая, казалось, уже забытая боль. Так что встреча, обмен фразами и объятия получились не столь радостными, как хотелось бы. Но кажется, все окружающие это понимали. Даже Люссия, прекрасно знавшая Нимим лично, только горестно вздохнула и следом за императором поспешила мимо старых знакомых, которые перекидывались приветствиями, в прохладные внутренности дворца. Салламбаюр и его столица Грааль всегда славились своим жарким климатом.
Двинулись во внутренний холл и все остальные. Провожая демонессу взглядом, графиня Хазра спросила шепотом:
– Ну и как тебе с ней? Хорошо?
Вопрос оказался чрезвычайно непростым, но и Семену удалось подобрать нужное, наиболее расплывчатое слово:
– Сложно! – и тут же показательно обратил внимание на действия старой знакомой. Раньше она для разглядывания демонических сущностей носила с собой специальное стекло, которым как бенида могла пользоваться. А вот сейчас явно замечала существ второй ипостаси Изнанки. – Да ты никак шабеном стала? И какого уровня?
– Только второго. На нем и застряла. Но мне и этого вполне достаточно. А то как бы смотрелась руководительница тайной стражи, если бы не смогла видеть все население империи?
При последних словах к ним подскочила чуть приотставшая на входе императрица, схватила отца за локоть и требовательно потянула в глубь дворца:
– Идем быстрее, полюбуешься на маленького Семена. Люссия, не отставай!
– Ваше величество! А как же банкет? – воскликнул им вслед растерянный церемониймейстер, который уже приготовился открывать дверь, ведущую в зал торжественных приемов.
– Никуда он не денется! Тем более что есть кое-кто поважнее всяких приемов! – отвечала молодая владычица Зари. – Ко всему прочему, великий Загребной еще и прилечь желает после сутолоки в городе.
Больше за ними тремя никто не увязался, поэтому отец позволил себе обговорить с дочерью самые насущные вопросы:
– Может, это и не мое дело, но как у вас тут налажена охрана малыша?
– Да никак! – беззаботно отвечала та.
– Няньки – это хорошо, но мало ли что! И как на твое «никак» реагирует Хазра?
– Тоже никак, – веселилась Виктория, проводя отца и графиню Фаурсе по нескольким широким залам. – Ни люди, ни демоны для охраны сына не нужны.
И уже при раскрытии следующих дверей стало понятно, о какой иной охране могла идти речь. Казалось бы, пустое до этого помещение вдруг заполнилось тушей громадного воплотника, спешащего навстречу и издающего утробный рев. Одно из редких животных, которое по собственному желанию могло перемещаться и существовать в любой выбранной ипостаси Изнанки. Естественно, что от такого опасного зверя не могли спрятаться ни люди, ни демоны.
И в данный момент что Загребной, что его любимая демонесса непроизвольно приостановились, инстинктивно пытаясь выбрать самый оптимальный вариант защиты.
Зато императрица вела себя с опаснейшим даже для шабенов высокого уровня зверем, словно с комнатной собачонкой:
– Ну и чего орешь? Дорогу освобождай! И пусть только ты мне Семена своими воплями разбудил, все усы повыдергаю!
Воплотник и в самом деле резко принял в сторону, покорно уступая дорогу рассерженной молодой матери, но скорости не снизил, намереваясь вроде как атаковать гостей. Но все оказалось гораздо проще: он их просто узнал. И когда Загребной полувопросительно воскликнул:
– Ангел?! – Пол вздрогнул от приветственного удара хвостовой половинки туловища о мраморные плиты.
Потом воплотник чуть и в самом деле не сбил с ног человека, принимая он него поглаживания и подобные же действия и от демонессы, которую видел не хуже самого Загребного.
Виктория и тут осталась недовольной поведением старого приятеля, который в свое время помогал спасти Грааль, отыскав не так далеко подземное озеро с питьевой водой. Хотя в недовольном тоне скорее проскакивали сестринские интонации к младшему непутевому братцу:
– Вот рухнут на нижнем этаже люстры от твоих кульбитов, будешь сам их подвешивать! И не задерживай наших родственников! У нас еще банкет на носу.
Ангел покорно уступил дорогу, разворачиваясь своей шестиметровой тушей и пристраиваясь сбоку от гостей. Правда, его в помещение детской комнаты хозяйка не впустила, захлопнув двери у него перед самым носом. Но разве это преграда для воплотника? Буквально через пару мгновений его довольная морда высунулась из стены, совсем недалеко от детской кроватки, возле которой сидела моложавая нянька. Но вел себя воплотник тихонько, моргал веками покорно, и хозяйка дворца выгонять его не стала.
– Спит? – еще от дверей спросила она няню.
– Уже полчаса как проснулся, потому Ангел и безобразничает. У них одновременно аппетит просыпается, – отчиталась с житейской простотой женщина, видимо ко всему привычная. – Но как вы ушли, так сразу и заснул.
– Еще бы! – Виктория уже доставала из кроватки пухлого розового младенца, лежащего просто сверху на пеленке. – У, ты мой маленький! А посмотри, кто к нам пришел! – начала она сюсюкаться с ребенком, делая шаг к замершему отцу и протягивая ему наследника: – Ну, подержи хоть внука!
Умиляясь только от одного вида возмущенно попискивающего дитяти, Загребной осторожно принял его на ладони, и его лицо обрело совсем иное, скорее даже растерянное выражение.
– В последний раз подобной малышкой у меня на руках побывала ты, доча. Как быстро время пролетело! И сколько всего пережито… Ух ты, какой шустрый!
Ребенок резко задергал ножками и выгнулся всем тельцем, недовольный тем, что его до сих пор еще не кормят. При этом еще и голос подал в коротком реве, как бы предупреждая, что дальше он за себя уже не ручается. Конечно, опытный отец, взрастивший четверых детей, и тут легко удержал ворочающегося младенца, но стоило видеть, с какими магическими силами на изготовку стояли рядом и императрица, и графиня Фаурсе. Даже упади дедушка с внуком в обморок, никто бы из них не получил и ушиба.
Видимо, время первого знакомства истекло, потому что Виктория расстегнула свою многопрофильную блузку, решительно забрала младенца у отца, присела на стул и приступила к кормлению. Дите сразу успокоилось, переключив всю свою энергию на поглощение и добычу материнского молока, сообразительная няня испарилась из детской, а у родственников появилась возможность поговорить.
– Отец, может, тебе пройти в соседнюю спальню прилечь? Банкет могут начать и без твоего присутствия.
Семен тоже присел на весьма удобный, мягкий диванчик и прислушался к своему внутреннему состоянию.
– Ты знаешь, по пути сюда я так и собирался сделать. Все-таки первый раз после выздоровления в таком столпотворении оказался…
– Выздоровления? – поразилась Люссия, не в силах промолчать после такого заявления. И тут же нажаловалась Виктории: – Ты еще наслушаешься от доктора Крахриса о недисциплинированности твоего папы. Ему только сегодня утром впервые разрешили вставать самостоятельно.
Вот именно в тот короткий момент Загребной впервые и понял, насколько сильно его дочь изменилась всего лишь за один год. Только что улыбчивая, милая и беззаботная, она вдруг всего несколькими словами заставила все окружение вокруг себя измениться, обеспокоиться, забегать и сломя голову стараться выполнить несложное вроде бы распоряжение. При этом только и сузились глаза, высматривая ответственного за продвижение командира гвардейцев, да послышался металл в голосе. И все! На месте непосредственной, радостно улыбающейся юной женщины оказалась властная, суровая и беспощадная императрица Зари. После ее приказа никто даже не покосился на самого императора, да и он ко всему отнесся как к должному и естественному событию. Хотя по всем традициям и понятиям Изнанки (естественно, за исключением королевства Колючих Роз) именно Теодоро следовало в подобном случае сделать жест или сказать свое слово. Но зато теперь никакого сомнения не могло возникнуть при вопросе: кто конкретно правит великой империей на востоке континента?
«Лестно, приятно, но и… страшно, – мысленно вздохнул любящий отец. – Разве о такой тяжкой ноше я мечтал для Мармеладки, когда мы отправлялись на этот край света? Хотелось устроить ей лишь тихое и спокойное существование до того времени, как мы с ребятами отыщем обратный путь на Землю. А оно вон как получилось… Теперь никто из них наверняка даже не вспоминает о возвращении… Разве они смогут бросить свои империи?..»
Обе любящие его женщины, сидящие в карете справа и слева от него, заметили грусть в глазах одновременно.
– Ты чего? – спросили они его в один голос. Но потом первенство в разговоре захватила дочь: – Тебе не нравится быстро ехать? Трясет?
– Что-то болит? – спрашивала демонесса, готовясь направить в нужное место человека свою магическую силу.
Семен глянул на них по очереди, смиренно вздохнул и лишь после этого ответил с улыбкой:
– Все нормально. Просто очень жалею, что вся наша семья не может собраться вместе.
– Ой, па! Ты вот увидишь маленького внука и забудешь обо всем на свете! – заохала Виктория, переходя на свою самую любимую тему. – Он такой славный, чудесный и похож на тебя.
– Так только на меня?
– Ну, еще очень сильно на Виктора. Немножко на Алексея, а вот на Федора всего чуть-чуть.
– Ха! А Теодоро что на такое сходство заявляет?
– Нет, ну что ты! – захихикала Мармеладка, косясь на сидящего напротив и улыбающегося во весь рот супруга. – Больше всего малыш похож на своего папу императора. Но и от нашей семьи ему много деталей во внешности досталось. Ты вот сам присмотришься и все увидишь. Да и Люссия может быть беспристрастным судьей в нашем споре.
– Так уж и беспристрастным? – не поверила демонесса, понимающая, что в первую очередь отыщет сходство ребенка с обожаемым ею дедушкой новорожденного. – Да и что там можно рассмотреть на таком маленьком личике?
– И нисколько оно не маленькое, – сразу надула с обидой губы Виктория. – Очень нормальное лицо, вполне по размерам.
Пока графиня Фаурсе взглядом просила прощения у императрицы за неправильную формулировку вопроса, Загребной решил несколько сменить тему. Хотя, по сути, коснулся самого животрепещущего вопроса.
– Теодоро! А почему имени до сих пор у малыша нет? Что это вы его все «малыш», «сокровище» да «радость» называете?
– Вообще-то да, непорядок, – согласился молодой император с явным намерением попросить поддержки у своего тестя. – По древним традициям Салламбаюра, в нашем королевском роду…
И вот тут уже второй раз стало понятно, кто на самом деле распоряжается не только в семье, но и во всех остальных сферах жизни. Тон голоса Виктории опять значительно изменился, и она без всякого стеснения перебила своего венценосного супруга:
– Дорогой! Сколько раз тебе напоминать: здесь уже не королевство! Здесь уже империя! И в ней должны насаждаться более стойкие, верные и правильные традиции. И как первый император, ты должен их вводить смело, решительно, не оглядываясь на застарелые каноны и давно отжившие свой век правила. Иначе народ тебя не поймет.
Причем последнее предложение подспудно подразумевалось с другим подтекстом. Примерно такого содержания: «Если ты будешь со мной спорить, то я уйду жить к другому императору!» Или: «Иначе я за себя не ручаюсь!» Оба возможных перевода, а может, и еще несколько читались во взгляде молодой императрицы, поэтому ее супруг сделал вид, что и не собирался ни в коей мере возражать или отстаивать свою ошибочную точку зрения.
– Так я и говорю, что мы решили отныне не придерживаться традиции: давать имя деда новорожденного по отцовской линии, – а в первую очередь прислушиваться к матери ребенка. Как она решает, так и записывается в историю империи.
Загребной сразу припомнил трагические моменты возрождения Салламбаюра, в одном из которых от рук пиратов погиб и отец Теодоро, тогдашний правящий король Максимилиан. И в душе признал, что внуку носить имя прославленного деда было бы нисколько не зазорно. Даже вслух попытался высказать свое полное одобрение:
– Вполне правильно. Мой сват и твой отец…
Но своего отца молодая мать перебила с еще большей бесцеремонностью:
– Вот потому я так и решила, что второй мой сын будет назван в честь короля Максимилиана, геройски павшего на стенах Грааля. Но мой первенец будет назван…
Она так выразительно посмотрела в глаза отцу, что и без слов стало понятно: первый наследник империи будет назван Семеном. Это решение все-таки оказалось несколько неожиданным для уставшего от бури эмоций дедушки. Он даже чуть не прослезился, сдержавшись лишь при воспоминании о тысячах встречающих горожан, которые бурлили на столичной площади перед комплексом императорской резиденции. Хорошо еще, что повод появился несколько сменить тему разговора:
– О! Да теперь ваш дворец блестит словно новенький! И новые шпили с башнями появились! Как только успели за такое короткое время?
С непередаваемой гордостью и любовью Теодоро посмотрел на свою супругу.
– Все по ее чертежам делалось. Ну а не выполнить распоряжения императрицы или испортить ее архитектурную задумку еще никто не осмеливался.
Кто бы сомневался! Тем более что Виктория даже во время данного праздника, при всем вулкане бьющих из нее эмоций, не забывала и о своих умениях шабена: поддерживала на себе и на Теодоро межмирскую мантию, просматривала все вокруг в обоих мирах Изнанки на предмет готовящейся опасности, создавала должную прохладу в открытой карете и при этом нисколько не испытывала нехватки магических сил. Уже догадываясь о ее умении черпать силы с удвоенной скоростью из окружающего пространства, Семен поинтересовался:
– Доча, какой у тебя уровень умений?
– Пятьдесят девятый, – с грустью ответила Виктория и тут же пояснила причину своей грусти: – Виктор меня почти догнал! А вот если бы и я встретилась с Лунной медузой, я бы тогда… у-ух! Уже почти с тобой бы по силам сравнялась!
Судя по ироническому взгляду молодого императора, ему и так мощь супруги казалась более чем достаточной. Да и последующее его бормотание только подтвердило такие выводы:
– Мы бы тогда дворец отстраивать не успевали…
– Ябеда! – фыркнула в его сторону императрица и, уже вставая на ноги в карете и готовясь ступить на парадные ступени, призналась отцу на ухо: – Подумаешь, один раз случайно ударом дробящей вибрации завалила Северную башню. Но никто не пострадал. Да и не нравилась она мне… Все равно хотелось перестроить…
А на парадном крыльце уже стояла счастливая от предстоящей встречи графиня Хазра, которая являлась командиром внутренней охраны дворца, главой тайного надзора империи и личной наперсницей и наставницей императрицы. Когда-то она прибыла сюда со всей компанией, в том числе и со своей родной сестрой Нимим, которая была в самых близких отношениях с Загребным. Их обеих еще в самом начале своего путешествия Загребной вырвал из лап смерти, даруя вторую жизнь. Затем отношения между землянином и прекрасной бенидой Нимим зашли так далеко, что они уже ждали ребенка и готовились пожениться. Но увы! В том злополучном нападении на Грааль пиратской флотилии погиб не только король Максимилиан, но и возлюбленная Семена. После его отъезда на запад, когда он поспешил на помощь старшему сыну Алексею, графиня Хазра не смогла покинуть этот город и решила навсегда остаться при молодой императорской чете.
И сейчас при виде ее у Семена в душе всколыхнулась старая, казалось, уже забытая боль. Так что встреча, обмен фразами и объятия получились не столь радостными, как хотелось бы. Но кажется, все окружающие это понимали. Даже Люссия, прекрасно знавшая Нимим лично, только горестно вздохнула и следом за императором поспешила мимо старых знакомых, которые перекидывались приветствиями, в прохладные внутренности дворца. Салламбаюр и его столица Грааль всегда славились своим жарким климатом.
Двинулись во внутренний холл и все остальные. Провожая демонессу взглядом, графиня Хазра спросила шепотом:
– Ну и как тебе с ней? Хорошо?
Вопрос оказался чрезвычайно непростым, но и Семену удалось подобрать нужное, наиболее расплывчатое слово:
– Сложно! – и тут же показательно обратил внимание на действия старой знакомой. Раньше она для разглядывания демонических сущностей носила с собой специальное стекло, которым как бенида могла пользоваться. А вот сейчас явно замечала существ второй ипостаси Изнанки. – Да ты никак шабеном стала? И какого уровня?
– Только второго. На нем и застряла. Но мне и этого вполне достаточно. А то как бы смотрелась руководительница тайной стражи, если бы не смогла видеть все население империи?
При последних словах к ним подскочила чуть приотставшая на входе императрица, схватила отца за локоть и требовательно потянула в глубь дворца:
– Идем быстрее, полюбуешься на маленького Семена. Люссия, не отставай!
– Ваше величество! А как же банкет? – воскликнул им вслед растерянный церемониймейстер, который уже приготовился открывать дверь, ведущую в зал торжественных приемов.
– Никуда он не денется! Тем более что есть кое-кто поважнее всяких приемов! – отвечала молодая владычица Зари. – Ко всему прочему, великий Загребной еще и прилечь желает после сутолоки в городе.
Больше за ними тремя никто не увязался, поэтому отец позволил себе обговорить с дочерью самые насущные вопросы:
– Может, это и не мое дело, но как у вас тут налажена охрана малыша?
– Да никак! – беззаботно отвечала та.
– Няньки – это хорошо, но мало ли что! И как на твое «никак» реагирует Хазра?
– Тоже никак, – веселилась Виктория, проводя отца и графиню Фаурсе по нескольким широким залам. – Ни люди, ни демоны для охраны сына не нужны.
И уже при раскрытии следующих дверей стало понятно, о какой иной охране могла идти речь. Казалось бы, пустое до этого помещение вдруг заполнилось тушей громадного воплотника, спешащего навстречу и издающего утробный рев. Одно из редких животных, которое по собственному желанию могло перемещаться и существовать в любой выбранной ипостаси Изнанки. Естественно, что от такого опасного зверя не могли спрятаться ни люди, ни демоны.
И в данный момент что Загребной, что его любимая демонесса непроизвольно приостановились, инстинктивно пытаясь выбрать самый оптимальный вариант защиты.
Зато императрица вела себя с опаснейшим даже для шабенов высокого уровня зверем, словно с комнатной собачонкой:
– Ну и чего орешь? Дорогу освобождай! И пусть только ты мне Семена своими воплями разбудил, все усы повыдергаю!
Воплотник и в самом деле резко принял в сторону, покорно уступая дорогу рассерженной молодой матери, но скорости не снизил, намереваясь вроде как атаковать гостей. Но все оказалось гораздо проще: он их просто узнал. И когда Загребной полувопросительно воскликнул:
– Ангел?! – Пол вздрогнул от приветственного удара хвостовой половинки туловища о мраморные плиты.
Потом воплотник чуть и в самом деле не сбил с ног человека, принимая он него поглаживания и подобные же действия и от демонессы, которую видел не хуже самого Загребного.
Виктория и тут осталась недовольной поведением старого приятеля, который в свое время помогал спасти Грааль, отыскав не так далеко подземное озеро с питьевой водой. Хотя в недовольном тоне скорее проскакивали сестринские интонации к младшему непутевому братцу:
– Вот рухнут на нижнем этаже люстры от твоих кульбитов, будешь сам их подвешивать! И не задерживай наших родственников! У нас еще банкет на носу.
Ангел покорно уступил дорогу, разворачиваясь своей шестиметровой тушей и пристраиваясь сбоку от гостей. Правда, его в помещение детской комнаты хозяйка не впустила, захлопнув двери у него перед самым носом. Но разве это преграда для воплотника? Буквально через пару мгновений его довольная морда высунулась из стены, совсем недалеко от детской кроватки, возле которой сидела моложавая нянька. Но вел себя воплотник тихонько, моргал веками покорно, и хозяйка дворца выгонять его не стала.
– Спит? – еще от дверей спросила она няню.
– Уже полчаса как проснулся, потому Ангел и безобразничает. У них одновременно аппетит просыпается, – отчиталась с житейской простотой женщина, видимо ко всему привычная. – Но как вы ушли, так сразу и заснул.
– Еще бы! – Виктория уже доставала из кроватки пухлого розового младенца, лежащего просто сверху на пеленке. – У, ты мой маленький! А посмотри, кто к нам пришел! – начала она сюсюкаться с ребенком, делая шаг к замершему отцу и протягивая ему наследника: – Ну, подержи хоть внука!
Умиляясь только от одного вида возмущенно попискивающего дитяти, Загребной осторожно принял его на ладони, и его лицо обрело совсем иное, скорее даже растерянное выражение.
– В последний раз подобной малышкой у меня на руках побывала ты, доча. Как быстро время пролетело! И сколько всего пережито… Ух ты, какой шустрый!
Ребенок резко задергал ножками и выгнулся всем тельцем, недовольный тем, что его до сих пор еще не кормят. При этом еще и голос подал в коротком реве, как бы предупреждая, что дальше он за себя уже не ручается. Конечно, опытный отец, взрастивший четверых детей, и тут легко удержал ворочающегося младенца, но стоило видеть, с какими магическими силами на изготовку стояли рядом и императрица, и графиня Фаурсе. Даже упади дедушка с внуком в обморок, никто бы из них не получил и ушиба.
Видимо, время первого знакомства истекло, потому что Виктория расстегнула свою многопрофильную блузку, решительно забрала младенца у отца, присела на стул и приступила к кормлению. Дите сразу успокоилось, переключив всю свою энергию на поглощение и добычу материнского молока, сообразительная няня испарилась из детской, а у родственников появилась возможность поговорить.
– Отец, может, тебе пройти в соседнюю спальню прилечь? Банкет могут начать и без твоего присутствия.
Семен тоже присел на весьма удобный, мягкий диванчик и прислушался к своему внутреннему состоянию.
– Ты знаешь, по пути сюда я так и собирался сделать. Все-таки первый раз после выздоровления в таком столпотворении оказался…
– Выздоровления? – поразилась Люссия, не в силах промолчать после такого заявления. И тут же нажаловалась Виктории: – Ты еще наслушаешься от доктора Крахриса о недисциплинированности твоего папы. Ему только сегодня утром впервые разрешили вставать самостоятельно.