Страница:
На такие условия отец согласился сразу. Уж на три месяца аренды маленькой комнатенки раскошелиться нетрудно. А там, глядишь, сын поймет свои ошибки и станет более гибким в выборе нового рода деятельности. Или вообще возьмется за ум и продолжит учебу самостоятельно. Если один раз сильно обжечься, то дальше молодой индивидуум начинает лучше соображать.
Так рассуждал многоопытный отец, сам весьма много сделавший в жизни и сумевший в чужой стране добиться если и не среднего, то вполне существенного достатка для своей семьи.
Так что вскоре комнатушка при серенькой адвокатской конторе была арендована, молодой парень с идеальной осанкой установил там телефон, разослал кучу объявлений по многочисленным газетам и стал ждать своих первых клиентов. Только вот что было странным в этих объявлениях: все они были размещены в эмигрантской прессе, ни одно не попало в местные, англоязычные издания. И суть объявлений, переведенных на шестнадцать языков, сводилась к следующему: «Частный сыщик берется только за невероятные по сложности дела. Скользкие дела или связанные с бытовыми проблемами к рассмотрению не принимаются». Ну и как положено, внизу номера телефонов: офиса и мобильный.
Разъяснений понятию «скользкий» не давалось, понятие «бытовые» тоже варьировать при желании можно в каком угодно направлении. Но, видимо, потенциальных клиентов сразу сбивала с толку первая фраза в объявлении. Наверняка многие думали, что это розыгрыш или поиск слишком уж доверчивых клиентов. Потому оных и не наблюдалось в течение целого месяца. Но объявления в газетах продолжали регулярно появляться. Сыщик терпеливо высиживал рабочий день на рабочем месте. А чтобы напрасно не тратить время, усиленно, с огромным увлечением штудировал словари по иным языкам.
Лишь в начале второго месяца на пороге комнаты возник престарелый седобородый азиат. Без звонка, предупреждающего о своем приходе. Без вежливого стука в дверь. Просто открыл дверь, сделал шаг и замер. И стало заметно, как удивление пробивается на невозмутимом лице гостя. Непонятно было, кого он собирался перед собой увидеть, но уж не юного молокососа, который при всем желании на частного сыщика не смахивал. Азиат вообще-то соображал хорошо – увидев незнакомого человека, не повелся на его внешний вид. Постоял с минуту, оглядываясь по сторонам, и только потом на приличном английском поинтересовался:
– Когда я могу поговорить с мистером Бокедом?
Хозяин кабинета легко уловил основной акцент визитера, встал на ноги и принялся отвечать на беглом китайском:
– Да когда угодно, уважаемый! Проходите, присаживайтесь!
Немного сомневаясь и тщательно осматривая совершенно пустую от любых плакатов, картинок, полок и офисной техники комнату, азиат прошел к столу и уселся в гостевое кресло. Тут же ему последовало предложение выпить чаю и вопрос:
– По какому вопросу желаете поговорить?
– Да не так поговорить, – гость при этом жестом отказался от предложенного чая, – как просто хотелось бы на него посмотреть.
– Всего лишь? – Сыщик мгновение подумал, потом уселся обратно, придвинул к себе читаемые перед тем правила японской орфографии и, углубляясь в чтение, равнодушно буркнул: – Да на здоровье! Смотрите сколько угодно!
Старик шумно втянул в себя воздух и затих. А Чарли и в самом деле перестал обращать на него внимание. Он уже несколько последних месяцев полагался только на свой несколько странный дар предвидения. Именно этот самый дар потребовал выбрать стезю сыщика, именно этот самый дар помогал терпеливо ждать не только сейчас, но все детские годы, все те тяжкие годы после травмы. И именно сейчас этот дар утверждал, что ничего иного в данной ситуации предпринимать не стоит. Все, мол, идет своим чередом, и форсировать события не следует.
Конечно, насчет того, что случится дальше, в те юные годы странное предвидение молчало глухо, но вот уверенность на сиюминутный момент давало стопроцентную. Потому юный Бокед действовал именно так, а не иначе.
Молчание и «смотрение» продолжались немыслимо долгое время: три часа!
Уже и мысли у хозяина «офиса» стали появляться, что дело движется к обеду и следует спуститься вниз в паб, съесть парочку кусочков обжаренной цветной капусты да запить это чистой водой, как странный визитер шевельнулся и продолжил разговор, словно длиннющей паузы в разговоре и не существовало:
– Все-таки клиентов к вам мало захаживает.
– Сегодня вам, уважаемый, повезло: вы первый в очереди, – таким же ироническим тоном ответил парень. – Если очень постараетесь, можете попасть и на послеобеденный прием.
– В самом деле, стоит постараться. – Теперь глаза азиата сощурились так, что превратились в узкие щелочки. – Настолько содержательно и глубоко давно беседовать не приходилось.
– Прекрасно! Всегда рад помочь.
– А я, извините, не помешал вашей учебе?
– Нисколько. За смотрины я денег не беру.
– Да это и понятно. Как говорят у меня на родине: помогающий молчать – не поможет прокормиться.
– Но в ответ порой добавляют: не открывающий рот – меньше объедает.
– О! Вы читали Ци Занляо?
Опять глаза гостя значительно приоткрылись от удивления. Пришлось его немного разочаровать:
– Не то чтобы читал – так, просматривал.
После чего вновь воцарилось молчание. Но ненадолго, минут на пятнадцать. Потом гость вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание, и решился все-таки поговорить о деле. Хотя и начал он издалека:
– Меня несколько поразила лаконичность вашего объявления, мистер Бокед.
Парень на это только вопросительно подвигал бровями, поэтому гостю, уголок рта которого дрогнул в усмешке, пришлось продолжить:
– И наивысшая категория дел: «невероятные по сложности». Поэтому меня сразу тянет задать первый вопрос: как много подобных дел вам удалось раскрыть, мистер Бокед?
– Не знаю, как к вам обращаться, уважаемый, вы не представились. Поэтому сразу дам ответ, а заодно и напомню – вам повезло оказаться в списке первому.
Азиат застыл. Кажется, даже дышать перестал. Потом неожиданно разродился очередной восточной мудростью:
– Начавший первым имеет все шансы как стать самым богатым, так и раньше всех умереть от бедности.
И опять парень нашел что ответить, хотя и потратил на напряженное размышление целую минуту:
– Мечущийся в долгих раздумьях лелеет свои слабости, зато губит инициативу.
Старик на это изречение зашевелился так, что показалось вначале: он рассерженно встает и собирается уйти. Но гость только уселся удобнее и сразу выпалил суть дела:
– Меня зовут Бату Лайж. У меня пропал гонг. Украли. Не мой личный гонг, общины. Причем гонг священный, которому нет равных даже в Поднебесной Империи.
В то время в Европе еще не было даже отдаленного понятия о едином евро, да и Англия впоследствии осталась при своей валюте. Но как только ввели евро, Чарли всегда требовал оплату только в новых банкнотах Евросоюза. А тогда он допускал некоторые поблажки в этом вопросе.
– Какой валютой собираетесь со мной расплачиваться, мистер Лайж?
Азиат опять на несколько минут провалился в раздумья.
– Какой вам будет удобнее. Хоть в юанях.
– Мне будет удобно в фунтах стерлингов.
– Без проблем! – Кажется, старик вздохнул свободно и расслабился: – Сумма?
Молодой сыщик, впервые в своей практике начавший говорить о требуемом гонораре, недрогнувшим голосом поставил перед клиентом свои условия:
– Если я отыщу ваш гонг, вы мне выплачиваете сто двадцать тысяч.
Сумма на те времена более чем огромная. Да плюс ко всему никто из самых знаменитых сыщиков Лондона, а то и огромных сыскных агентств не набрался бы наглости потребовать такую оплату без предварительных расспросов, консультаций и раздумий. Пусть бы даже оно того и стоило.
– Сколько?! – вырвалось из уст клиента. – Да вы надо мной…
Но парень не дал ему договорить. Резко захлопнул книгу, демонстративно посмотрел на наручные часы и констатировал:
– Уважаемый! Вы уже и так потеряли более четырех часов нашего драгоценного времени. Решайтесь!
Старик от такого окрика вначале поперхнулся, потом прокашлялся, а потом… опять замер на два десятка минут в странной прострации. Как чуть позже догадался сам Чарли Бокед – клиент, скорее всего, основательно советовался с собственной интуицией. А может, с предвидением? А может, еще с какими иными потусторонними силами, но факт оставался фактом: первые слова звучали потом хоть и со скрипом, но решительно, с достоинством:
– Хорошо. Я согласен! Что вам для этого потребуется, мистер Бокед?
– Немедленно отправляемся на место кражи!
– Тогда прошу следовать за мной.
И молодой шестнадцатилетний сыщик твердой поступью двинулся к вершине своего профессионального признания.
Глава четвертая
Так рассуждал многоопытный отец, сам весьма много сделавший в жизни и сумевший в чужой стране добиться если и не среднего, то вполне существенного достатка для своей семьи.
Так что вскоре комнатушка при серенькой адвокатской конторе была арендована, молодой парень с идеальной осанкой установил там телефон, разослал кучу объявлений по многочисленным газетам и стал ждать своих первых клиентов. Только вот что было странным в этих объявлениях: все они были размещены в эмигрантской прессе, ни одно не попало в местные, англоязычные издания. И суть объявлений, переведенных на шестнадцать языков, сводилась к следующему: «Частный сыщик берется только за невероятные по сложности дела. Скользкие дела или связанные с бытовыми проблемами к рассмотрению не принимаются». Ну и как положено, внизу номера телефонов: офиса и мобильный.
Разъяснений понятию «скользкий» не давалось, понятие «бытовые» тоже варьировать при желании можно в каком угодно направлении. Но, видимо, потенциальных клиентов сразу сбивала с толку первая фраза в объявлении. Наверняка многие думали, что это розыгрыш или поиск слишком уж доверчивых клиентов. Потому оных и не наблюдалось в течение целого месяца. Но объявления в газетах продолжали регулярно появляться. Сыщик терпеливо высиживал рабочий день на рабочем месте. А чтобы напрасно не тратить время, усиленно, с огромным увлечением штудировал словари по иным языкам.
Лишь в начале второго месяца на пороге комнаты возник престарелый седобородый азиат. Без звонка, предупреждающего о своем приходе. Без вежливого стука в дверь. Просто открыл дверь, сделал шаг и замер. И стало заметно, как удивление пробивается на невозмутимом лице гостя. Непонятно было, кого он собирался перед собой увидеть, но уж не юного молокососа, который при всем желании на частного сыщика не смахивал. Азиат вообще-то соображал хорошо – увидев незнакомого человека, не повелся на его внешний вид. Постоял с минуту, оглядываясь по сторонам, и только потом на приличном английском поинтересовался:
– Когда я могу поговорить с мистером Бокедом?
Хозяин кабинета легко уловил основной акцент визитера, встал на ноги и принялся отвечать на беглом китайском:
– Да когда угодно, уважаемый! Проходите, присаживайтесь!
Немного сомневаясь и тщательно осматривая совершенно пустую от любых плакатов, картинок, полок и офисной техники комнату, азиат прошел к столу и уселся в гостевое кресло. Тут же ему последовало предложение выпить чаю и вопрос:
– По какому вопросу желаете поговорить?
– Да не так поговорить, – гость при этом жестом отказался от предложенного чая, – как просто хотелось бы на него посмотреть.
– Всего лишь? – Сыщик мгновение подумал, потом уселся обратно, придвинул к себе читаемые перед тем правила японской орфографии и, углубляясь в чтение, равнодушно буркнул: – Да на здоровье! Смотрите сколько угодно!
Старик шумно втянул в себя воздух и затих. А Чарли и в самом деле перестал обращать на него внимание. Он уже несколько последних месяцев полагался только на свой несколько странный дар предвидения. Именно этот самый дар потребовал выбрать стезю сыщика, именно этот самый дар помогал терпеливо ждать не только сейчас, но все детские годы, все те тяжкие годы после травмы. И именно сейчас этот дар утверждал, что ничего иного в данной ситуации предпринимать не стоит. Все, мол, идет своим чередом, и форсировать события не следует.
Конечно, насчет того, что случится дальше, в те юные годы странное предвидение молчало глухо, но вот уверенность на сиюминутный момент давало стопроцентную. Потому юный Бокед действовал именно так, а не иначе.
Молчание и «смотрение» продолжались немыслимо долгое время: три часа!
Уже и мысли у хозяина «офиса» стали появляться, что дело движется к обеду и следует спуститься вниз в паб, съесть парочку кусочков обжаренной цветной капусты да запить это чистой водой, как странный визитер шевельнулся и продолжил разговор, словно длиннющей паузы в разговоре и не существовало:
– Все-таки клиентов к вам мало захаживает.
– Сегодня вам, уважаемый, повезло: вы первый в очереди, – таким же ироническим тоном ответил парень. – Если очень постараетесь, можете попасть и на послеобеденный прием.
– В самом деле, стоит постараться. – Теперь глаза азиата сощурились так, что превратились в узкие щелочки. – Настолько содержательно и глубоко давно беседовать не приходилось.
– Прекрасно! Всегда рад помочь.
– А я, извините, не помешал вашей учебе?
– Нисколько. За смотрины я денег не беру.
– Да это и понятно. Как говорят у меня на родине: помогающий молчать – не поможет прокормиться.
– Но в ответ порой добавляют: не открывающий рот – меньше объедает.
– О! Вы читали Ци Занляо?
Опять глаза гостя значительно приоткрылись от удивления. Пришлось его немного разочаровать:
– Не то чтобы читал – так, просматривал.
После чего вновь воцарилось молчание. Но ненадолго, минут на пятнадцать. Потом гость вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание, и решился все-таки поговорить о деле. Хотя и начал он издалека:
– Меня несколько поразила лаконичность вашего объявления, мистер Бокед.
Парень на это только вопросительно подвигал бровями, поэтому гостю, уголок рта которого дрогнул в усмешке, пришлось продолжить:
– И наивысшая категория дел: «невероятные по сложности». Поэтому меня сразу тянет задать первый вопрос: как много подобных дел вам удалось раскрыть, мистер Бокед?
– Не знаю, как к вам обращаться, уважаемый, вы не представились. Поэтому сразу дам ответ, а заодно и напомню – вам повезло оказаться в списке первому.
Азиат застыл. Кажется, даже дышать перестал. Потом неожиданно разродился очередной восточной мудростью:
– Начавший первым имеет все шансы как стать самым богатым, так и раньше всех умереть от бедности.
И опять парень нашел что ответить, хотя и потратил на напряженное размышление целую минуту:
– Мечущийся в долгих раздумьях лелеет свои слабости, зато губит инициативу.
Старик на это изречение зашевелился так, что показалось вначале: он рассерженно встает и собирается уйти. Но гость только уселся удобнее и сразу выпалил суть дела:
– Меня зовут Бату Лайж. У меня пропал гонг. Украли. Не мой личный гонг, общины. Причем гонг священный, которому нет равных даже в Поднебесной Империи.
В то время в Европе еще не было даже отдаленного понятия о едином евро, да и Англия впоследствии осталась при своей валюте. Но как только ввели евро, Чарли всегда требовал оплату только в новых банкнотах Евросоюза. А тогда он допускал некоторые поблажки в этом вопросе.
– Какой валютой собираетесь со мной расплачиваться, мистер Лайж?
Азиат опять на несколько минут провалился в раздумья.
– Какой вам будет удобнее. Хоть в юанях.
– Мне будет удобно в фунтах стерлингов.
– Без проблем! – Кажется, старик вздохнул свободно и расслабился: – Сумма?
Молодой сыщик, впервые в своей практике начавший говорить о требуемом гонораре, недрогнувшим голосом поставил перед клиентом свои условия:
– Если я отыщу ваш гонг, вы мне выплачиваете сто двадцать тысяч.
Сумма на те времена более чем огромная. Да плюс ко всему никто из самых знаменитых сыщиков Лондона, а то и огромных сыскных агентств не набрался бы наглости потребовать такую оплату без предварительных расспросов, консультаций и раздумий. Пусть бы даже оно того и стоило.
– Сколько?! – вырвалось из уст клиента. – Да вы надо мной…
Но парень не дал ему договорить. Резко захлопнул книгу, демонстративно посмотрел на наручные часы и констатировал:
– Уважаемый! Вы уже и так потеряли более четырех часов нашего драгоценного времени. Решайтесь!
Старик от такого окрика вначале поперхнулся, потом прокашлялся, а потом… опять замер на два десятка минут в странной прострации. Как чуть позже догадался сам Чарли Бокед – клиент, скорее всего, основательно советовался с собственной интуицией. А может, с предвидением? А может, еще с какими иными потусторонними силами, но факт оставался фактом: первые слова звучали потом хоть и со скрипом, но решительно, с достоинством:
– Хорошо. Я согласен! Что вам для этого потребуется, мистер Бокед?
– Немедленно отправляемся на место кражи!
– Тогда прошу следовать за мной.
И молодой шестнадцатилетний сыщик твердой поступью двинулся к вершине своего профессионального признания.
Глава четвертая
Англия. Чарли Бокед. 1993–2012
Нельзя сказать, что раскрытие первого дела далось начинающему сыщику легко и быстро. В общей сложности, он безвылазно провел в главном здании китайской общины почти две недели. Хотя в принципе дальний пригород Лондона отличался свежим воздухом, относительной тишиной и благостной умиротворенностью. Кормили, правда, совсем плохо: один вареный рис с какими-то вялеными стеблями травы. Но Чарли не брезговал, потому что видел, как эту пищу едят все. В том числе и старейшина общины, приведший сюда молодого человека. Правда, порцию свою гость съедал только наполовину, искренне благодарил и утверждал, что сыт.
Зато почти без остановки юный Бокед требовал, чтобы ему отвечали на вопросы выбранные для этого обитатели общины. Вопросы были разные и совершенно противоположные, порой полярные по смыслу. Чаще всего вообще не относящиеся к проживанию данных азиатов в Королевстве Великобритания. Вот, скажем, к примеру, зачем было интересоваться подробными деяниями старейшины Бату Лайжа в возрасте от десяти до шестнадцати лет? Или интересоваться у его третьего зятя, как он умудряется сделать из глины уникальную фарфоровую посуду с тончайшими стенками? Или с восторгом выслушивать, какой именно климат в том районе Китая, откуда сюда и перебралось большинство обитателей общинного дома.
Если быть честным с самим собой, то Чарли и сам не знал истинных причин своих вопросов. Разве что имел твердое убеждение: полученные знания потом пригодятся для дачи подробного отчета о проделанной работе. То есть найти сам гонг с помощью своего предвидения ему показалось делом довольно простым, а вот отчитаться и пояснить свои действия – самой сложной задачей. Ведь объявить себя волшебником, колдуном, экстрасенсом довольно просто, но зато впоследствии это может помешать не только работе, но и жизни как таковой. Тогда как подогнанная в идеальную форму логика и четко выстроенные дедуктивные выводы обязательно создадут сыщику славу если не нового Шерлока Холмса, то уж сформируют не меньший авторитет, чем у Эркюля Пуаро.
Именно поэтому он все ходил, все высматривал и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Оставалось только удивляться, как молодого человека выдержал сам старейшина общины. Потому что остальные азиаты посматривали на парня уже с плохо скрываемой ненавистью. Но тому было наплевать. Гонг он с уверенностью, которую подпитывало предвидение, отыскал уже к концу первой недели. А все остальное время только подгонял под итоговый результат свои выводы и следственное коммюнике. Да оно и понятно: зная, где находится украденный предмет, гораздо легче найти взаимосвязи с этим местом именно конкретного преступника. А потом только и останется, что разоблачить похитителя при свидетелях.
В итоге получилось все как в лучших детективных романах. Юный мистер Бокед собрал более половины обитателей общины в главном зале, где и хранился раньше гонг, красочно рассказал им свои размышления и выводы, а потом указал рукой на одну из глиняных подставок для цветов. При этом он старался не спускать прямого взгляда и с главного воришки. А на словах сказал следующее:
– Украсть гонг отсюда в течение часа было невозможно. Разве что лишь выбросив его за ограду общины. Поэтому уникальный предмет просто спрятали… внутри вот этой подставки… – Не успел он это договорить, как вор сделал попытку выбраться из зала. – А вот этого своего земляка придержите! – крикнул Чарли окружающим. – Пусть он все-таки окажет нам милость и ответит на несколько вопросов.
Подставку оторвали от основания, перевернули и увидели, что гонг мирно себе покоится в пустой внутренней полости. Вор тоже убежать не успел. Со старейшиной таки пришлось побеседовать наедине и подробно перед ним отчитаться о своих дедуктивных способностях. А потом и был получен первый, совершенно законно заработанный гонорар.
Так дальше и повелось.
Приходил клиент, излагал суть дела, а Чарли Бокед прислушивался к своему предвидению. Если дело было грязное, опасное или касалось большой политики, сыщик отказывался, не особо при этом вдаваясь в объяснения. А если чувствовал предстоящий успех, смело брался за самые запутанные и безнадежные дела.
Брался и добивался успеха.
А сумма его гонораров росла наравне с его славой и успехом. Про юного, а потом уже взрослого, матерого гения сыскного дела писали в газетах, беседы с ним и интервью показывали по всем телеканалам, о нем писали книги и даже пытались снимать фильмы. Несколько раз за него вплотную брались люди из государственных структур, время от времени наезжали ученые, пытались надавить военные и отдел по борьбе с терроризмом. Но от всех удавалось избавиться благодаря все тому же спасительному предвидению. Со временем оно даже модернизировалось в сознании, обрело четкие формы и некую зрительную осязаемость. Научилось порой заглядывать в ближайшее будущее. И выглядело довольно просто: в виде прямой линии с двумя шкалами координат. Вправо шли деления с плюсом, а влево – с минусом. И эта линия действовала во всех случаях жизни.
Даже если это касалось банальных бытовых мелочей. Например, Чарли фокусировал свое сознание на вопросе: «Стоит ли мне съесть вот этот арбуз?» Чаще всего подобные вопросы предвидением игнорировались, некий пульсирующий комочек так и оставался недвижим по центру. Но вот если арбуз содержал слишком много химических компонентов, полученных с удобрениями, то негативное воздействие на организм фиксировалось небольшим смещением комочка влево. То есть самочувствие будет нарушено, тело может приболеть, и нечто важное для обладателя пройдет мимо с нежелательными в дальнейшим последствиями. Арбуз сразу отвергался. Мало того, с помощью предвидения можно было обнаружить яд как в пище, так и в окружающем пространстве. Если бы арбуз был отравлен, то пульсирующий комочек зашкаливал бы влево. Точно так же он себя вел и при опасном, вернее, смертельном загрязнении окружающего пространства. Оттуда прославленный сыщик сбегал очень быстро. А еще правильнее поступал, когда вообще в местах повышенного риска не появлялся.
При сложных, кардинально меняющих жизнь решениях мысленная шкала Чарли Бокеда действовала с той же простотой и эффективностью. Например: пригласил знаменитого сыщика сам премьер-министр на личную беседу, что надо делать? Да главное – не теряться и, сделав вид, что задумался, быстро составлять список вопросов: «Соглашаться мне на приглашение? Не соглашаться? Действовать самому или подстраховать свой визит с помощью средств массовой информации? Соглашаться ли мне на очевидные предложения премьер-министра? А на его приказы? А на его очень сильные просьбы? Что будет, если я откажусь? А если откажусь частично? А если притворюсь очень больным и слабым? Стоит ли использовать свою инвалидность? Может, сразу следует остаться дома и объявить себя сильно больным? Ага! И опять-таки собрать помимо врачей еще и телевизионщиков?..»
И так далее, и тому подобное. Шкала работала как швейцарские часы, но намного эффективнее и полезнее для ее обладателя. Оставалось только выбрать наиболее приемлемую тактику поведения, маршрут следования и формы прикрытия. И можно было бы отыскать сносные возможности для появления на званом пиру хоть у самых злых людоедов.
Правда, следовало отметить: непредвиденные случайности или катастрофу всепланетного масштаба все-таки предугадать будет трудно. Так, по крайней мере, предполагалось. Потому что случайности есть эфемерности скоротекущие, и они имеют свойство наслаиваться, нарастать в виде снежного кома, ну а про катастрофы лучше было вообще не думать. Потому что уже давно на вопрос: «Стоит ли мне оставаться жить на Земле?» – предвидение нехотя уползало пульсирующим комочком влево и там застывало на середине минусовой шкалы. Что означало только одно: в данный момент кирпич тебе на голову не падает, но из этой обители человечества следует выбираться как можно скорее. Вот только дальше уже никакие хитрые вопросы не могли подсказать гению дедукции, куда и как следует уносить ноги. Паранормальные мозги не справлялись с данной задачей. Наверное, не тот уровень выбранного или слабо прокачанного героя, как подсказали бы создатели компьютерных игр.
Июнь, 2012
Чарли играми не увлекался. Да и вообще к компьютерам относился с некоторой настороженностью и недоверием. И опять тут виной было его уникальное предвидение. Именно оно подсказывало, твердило и напоминало, что общаться с кем угодно через всемирную сеть Интернета несколько вредно для здоровья.
Именно поэтому вся корреспонденция прославленному сыщику шла только по старой, традиционной курьерской почте. А конвертам с написанными от руки адресами мистер Бокед всегда уделял внимание в первую очередь. Об этом знали. Этим пользовались. Это принимали во внимание даже очень важные и высокопоставленные клиенты.
Но когда он получил внушительный пакет из канцелярии премьер-министра Великобритании, поневоле задумался, загружая свою удобную шкалу всплывающими по очереди вопросами. Ответы получались скорее положительными: идти надо. Болеть – не стоит. Соглашаться надо осторожно и со многими оговорками. Имеется прекрасная возможность выторговать для себя и для нужных людей очередные льготы. Вскрыть пакет тоже следует как можно скорее.
Тем более что на лицевой части были выведены адреса и фамилии удивительно прекрасным, каллиграфическим почерком. Настолько прекрасным, что суть вопросов неожиданно изменилась: «Это секретарша? Она красива? Что будет, если я пожелаю с ней познакомиться?»
Ответы шокировали и сводились к одному: «Она вполне себе ничего дамочка, но лучше с ней никогда не сталкиваться на жизненном пути. А встретившись, сжимать зубы и всеми силами делать вид, что ты полный импотент и беспробудный ханжа!»
Пришлось Чарли и в самом деле вскрыть пакет и переключиться на вопросы, связанные именно с приглашением. Тем более что приглашение пришло от такого важного человека и гласило: «Буду рад видеть вас немедленно начиная с момента вручения вам послания!» И подпись. Дата. Все как положено.
Но ведь это же насколько припекло второго человека после королевы, что он не послал за сыщиком свою личную гвардию, а многозначительно пригласил? Да еще и утверждая при этом, что «будет рад».
Естественно, что и на это событие сознание сформулировало главные вопросы и получило примерные ответы.
«Не иначе как планете грозит катастрофа?»
На минусовой шкале отложилась одна четверть.
«О-о! Так, может, мне срочно убежать с Земли?»
Точно такой же результат, как и прежде на подобный вопрос: середина минусовой шкалы.
«Но если я приложу все свои силы и умения для выполнения, скажем так, грядущей просьбы премьера, мне это поможет выжить?»
Пульсирующий шарик нерешительно дернулся и прополз всего на одну десятую по положительной шкале вправо.
– Даже так?! – возмутился мистер Бокед вслух, выбирая в шкафу подходящий для визита фрак. – Но в любом случае это все-таки лучше, чем просто оставаться дома, притворяясь больным?
Шарик резко продвинулся вправо за середину шкалы.
– Ну и ладно. Прогуляюсь заодно. Погодка прекрасная, дождь теплый, умеренный. Авось не растаю!
А мысленно добавил: «И как это я буду общаться с человеком, которого своим внутренним существом ненавижу больше всего? Хм! Как, как! Как и со всеми остальными!»
Нелюбовь, мягко говоря, к англичанам у него с годами нисколько не прошла. Просто перешла в некую иную форму смирения, безысходности и фатализма. А так как причин этой нелюбви не удалось отыскать даже с помощью предвидения, ничего не оставалось, как просто жить и ждать подсказок от судьбы и личной фортуны.
Ехать на своей скромной машине не пришлось, на улице сыщика поджидал сделанный под старину «роллс-ройс». А рядом с водителем терпеливо коротал время доставивший почту курьер. То есть без приглашенного человека им было приказано не возвращаться. Заметив топчущегося на крыльце мистера Бокеда, курьер живо выскочил из машины с огромным зонтом и, прикрывая гостя от монотонного дождя, перевел через открытое пространство. А потом сыщику ничего не оставалось, как в уютном и сухом салоне роскошного авто еще раз прогнать перед собой слегка изменившийся список вопросов. Новых, разительно отличающихся от прежних ответов Чарли не получил, как и предупреждений об опасности. Значит, дело хоть и важное, но ничем лично знаменитому обладателю дедуктивного метода не грозило.
На второй половине пути на Даунинг-стрит, 10, Бокед решил поварьировать с иными вопросами, пытаясь предугадать повод для такого приглашения. Тут его предвидение помогло очень слабо. Да и когда встреча двух знаменитых личностей перешла в деловое русло, действительность превзошла все ожидания.
– Мистер Бокед, мы прекрасно осведомлены о том, насколько скрупулезно вы храните тайны своих клиентов. – Чопорный, хоть и весьма симпатичный премьер-министр тоже старался держать шею и спину ровно, имея перед собой образец человека с идеальной осанкой. – Но в данном случае я не постесняюсь еще раз акцентировать ваше внимание на тщательном сохранении в тайне того, что вы сейчас услышите.
– Несомненно, сэр! Можете на меня в этом положиться. Болтливость мне не присуща.
– Спасибо, я не сомневаюсь в вашем слове. Поэтому сразу хочу начать с самого приятного, о чем обычно говорят напоследок. Помимо любого обозначенного вами гонорара я уполномочен ее величеством сообщить, что после раскрытия дела вы будете награждены званием пэра нашего Объединенного королевства.
– Польщен! Весьма!
А что еще оставалось отвечать? Быть пэром Чарли никогда и не мечтал и не хотел, но отказаться от этого – навлечь на себя бог весть что и целый океан гипотетических неприятностей. Тут и с предвидением советоваться не приходилось. И так время от времени наиболее злостные корреспонденты из желтой прессы напоминали обществу, что знаменитый сыщик – это отбросы общества, сын эмигрантов, да еще таких, которые прибыли в добрую, консервативную Англию из Империи Зла.
Так что, с другой стороны, если и в самом деле королева сделает Бокеда пэром, это будет отличным плевком в душу всех злопыхателей и завистников.
Кажется, Дэвид Кэмерон поверил в искренность заверений гостя и позволил себе благосклонно улыбнуться. Слишком рано он праздновал победу и полученное согласие работать, он еще не догадывался о том списке, который предусмотрительный Чарли заготовил со своей стороны.
– А теперь – конкретно о том, чем вам предстоит заняться. Причем все настолько важно и секретно, что мне самому, лично придется вводить вас во все детали.
После чего премьер приступил к повествованию. Вначале толково изложил результаты анализов, сделанных учеными научно-исследовательской лаборатории под руководством Ричарда Гонтери. Показал диаграммы и рисунки как минусового колодца, так и плюсовой воронки. Объяснил последствия опустошительного торнадо и поведал о причинах гибели исследовательского судна. Потом перешел к демонстрации координат новых паранормальных явлений и высказался о возможной глобальной катастрофе с Японскими островами. Вывод о том, что волнами цунами практически смоет все тихоокеанское побережье обеих Америк, сыщик сделал сразу.
А вот сама поставленная задача и место для будущей работы здорово напрягали.
– Решено создать небольшую группу из нескольких ученых, так называемых экспертов. И включить в нее самого прославленного сыщика нашего времени для розыска того, кто создал над Пентагоном минусовый колодец. Наверняка при этом не обошлось без уникальных устройств или приборов, которые настолько меняют силы притяжения нашей планеты. И казалось бы, любое устройство крупнее спичечной головки наши техники могут отыскать без труда, но…
– Пока ничего не обнаружили? – позволил себе угадать Чарли.
– Увы, ничего! – экспансивно подтвердил Дэвид Кэмерон. – Мало того, специалисты в один голос заявляют: что-либо пронести, а потом еще и тайно установить в таком здании, как Пентагон, – немыслимое дело. Да вы и сами понимаете. Поэтому минимальное количество экспертов, привлеченных к этому делу, в один голос заявили: либо мистика, либо происки инопланетного разума, либо сама наша планета сошла с ума.
Знаменитый сыщик в знак согласия только озадаченно хмыкнул, пригладил указательным пальцем левую бровь и выдохнул первый вопрос:
– А кто строил современное здание Пентагона?
Нельзя сказать, что раскрытие первого дела далось начинающему сыщику легко и быстро. В общей сложности, он безвылазно провел в главном здании китайской общины почти две недели. Хотя в принципе дальний пригород Лондона отличался свежим воздухом, относительной тишиной и благостной умиротворенностью. Кормили, правда, совсем плохо: один вареный рис с какими-то вялеными стеблями травы. Но Чарли не брезговал, потому что видел, как эту пищу едят все. В том числе и старейшина общины, приведший сюда молодого человека. Правда, порцию свою гость съедал только наполовину, искренне благодарил и утверждал, что сыт.
Зато почти без остановки юный Бокед требовал, чтобы ему отвечали на вопросы выбранные для этого обитатели общины. Вопросы были разные и совершенно противоположные, порой полярные по смыслу. Чаще всего вообще не относящиеся к проживанию данных азиатов в Королевстве Великобритания. Вот, скажем, к примеру, зачем было интересоваться подробными деяниями старейшины Бату Лайжа в возрасте от десяти до шестнадцати лет? Или интересоваться у его третьего зятя, как он умудряется сделать из глины уникальную фарфоровую посуду с тончайшими стенками? Или с восторгом выслушивать, какой именно климат в том районе Китая, откуда сюда и перебралось большинство обитателей общинного дома.
Если быть честным с самим собой, то Чарли и сам не знал истинных причин своих вопросов. Разве что имел твердое убеждение: полученные знания потом пригодятся для дачи подробного отчета о проделанной работе. То есть найти сам гонг с помощью своего предвидения ему показалось делом довольно простым, а вот отчитаться и пояснить свои действия – самой сложной задачей. Ведь объявить себя волшебником, колдуном, экстрасенсом довольно просто, но зато впоследствии это может помешать не только работе, но и жизни как таковой. Тогда как подогнанная в идеальную форму логика и четко выстроенные дедуктивные выводы обязательно создадут сыщику славу если не нового Шерлока Холмса, то уж сформируют не меньший авторитет, чем у Эркюля Пуаро.
Именно поэтому он все ходил, все высматривал и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Оставалось только удивляться, как молодого человека выдержал сам старейшина общины. Потому что остальные азиаты посматривали на парня уже с плохо скрываемой ненавистью. Но тому было наплевать. Гонг он с уверенностью, которую подпитывало предвидение, отыскал уже к концу первой недели. А все остальное время только подгонял под итоговый результат свои выводы и следственное коммюнике. Да оно и понятно: зная, где находится украденный предмет, гораздо легче найти взаимосвязи с этим местом именно конкретного преступника. А потом только и останется, что разоблачить похитителя при свидетелях.
В итоге получилось все как в лучших детективных романах. Юный мистер Бокед собрал более половины обитателей общины в главном зале, где и хранился раньше гонг, красочно рассказал им свои размышления и выводы, а потом указал рукой на одну из глиняных подставок для цветов. При этом он старался не спускать прямого взгляда и с главного воришки. А на словах сказал следующее:
– Украсть гонг отсюда в течение часа было невозможно. Разве что лишь выбросив его за ограду общины. Поэтому уникальный предмет просто спрятали… внутри вот этой подставки… – Не успел он это договорить, как вор сделал попытку выбраться из зала. – А вот этого своего земляка придержите! – крикнул Чарли окружающим. – Пусть он все-таки окажет нам милость и ответит на несколько вопросов.
Подставку оторвали от основания, перевернули и увидели, что гонг мирно себе покоится в пустой внутренней полости. Вор тоже убежать не успел. Со старейшиной таки пришлось побеседовать наедине и подробно перед ним отчитаться о своих дедуктивных способностях. А потом и был получен первый, совершенно законно заработанный гонорар.
Так дальше и повелось.
Приходил клиент, излагал суть дела, а Чарли Бокед прислушивался к своему предвидению. Если дело было грязное, опасное или касалось большой политики, сыщик отказывался, не особо при этом вдаваясь в объяснения. А если чувствовал предстоящий успех, смело брался за самые запутанные и безнадежные дела.
Брался и добивался успеха.
А сумма его гонораров росла наравне с его славой и успехом. Про юного, а потом уже взрослого, матерого гения сыскного дела писали в газетах, беседы с ним и интервью показывали по всем телеканалам, о нем писали книги и даже пытались снимать фильмы. Несколько раз за него вплотную брались люди из государственных структур, время от времени наезжали ученые, пытались надавить военные и отдел по борьбе с терроризмом. Но от всех удавалось избавиться благодаря все тому же спасительному предвидению. Со временем оно даже модернизировалось в сознании, обрело четкие формы и некую зрительную осязаемость. Научилось порой заглядывать в ближайшее будущее. И выглядело довольно просто: в виде прямой линии с двумя шкалами координат. Вправо шли деления с плюсом, а влево – с минусом. И эта линия действовала во всех случаях жизни.
Даже если это касалось банальных бытовых мелочей. Например, Чарли фокусировал свое сознание на вопросе: «Стоит ли мне съесть вот этот арбуз?» Чаще всего подобные вопросы предвидением игнорировались, некий пульсирующий комочек так и оставался недвижим по центру. Но вот если арбуз содержал слишком много химических компонентов, полученных с удобрениями, то негативное воздействие на организм фиксировалось небольшим смещением комочка влево. То есть самочувствие будет нарушено, тело может приболеть, и нечто важное для обладателя пройдет мимо с нежелательными в дальнейшим последствиями. Арбуз сразу отвергался. Мало того, с помощью предвидения можно было обнаружить яд как в пище, так и в окружающем пространстве. Если бы арбуз был отравлен, то пульсирующий комочек зашкаливал бы влево. Точно так же он себя вел и при опасном, вернее, смертельном загрязнении окружающего пространства. Оттуда прославленный сыщик сбегал очень быстро. А еще правильнее поступал, когда вообще в местах повышенного риска не появлялся.
При сложных, кардинально меняющих жизнь решениях мысленная шкала Чарли Бокеда действовала с той же простотой и эффективностью. Например: пригласил знаменитого сыщика сам премьер-министр на личную беседу, что надо делать? Да главное – не теряться и, сделав вид, что задумался, быстро составлять список вопросов: «Соглашаться мне на приглашение? Не соглашаться? Действовать самому или подстраховать свой визит с помощью средств массовой информации? Соглашаться ли мне на очевидные предложения премьер-министра? А на его приказы? А на его очень сильные просьбы? Что будет, если я откажусь? А если откажусь частично? А если притворюсь очень больным и слабым? Стоит ли использовать свою инвалидность? Может, сразу следует остаться дома и объявить себя сильно больным? Ага! И опять-таки собрать помимо врачей еще и телевизионщиков?..»
И так далее, и тому подобное. Шкала работала как швейцарские часы, но намного эффективнее и полезнее для ее обладателя. Оставалось только выбрать наиболее приемлемую тактику поведения, маршрут следования и формы прикрытия. И можно было бы отыскать сносные возможности для появления на званом пиру хоть у самых злых людоедов.
Правда, следовало отметить: непредвиденные случайности или катастрофу всепланетного масштаба все-таки предугадать будет трудно. Так, по крайней мере, предполагалось. Потому что случайности есть эфемерности скоротекущие, и они имеют свойство наслаиваться, нарастать в виде снежного кома, ну а про катастрофы лучше было вообще не думать. Потому что уже давно на вопрос: «Стоит ли мне оставаться жить на Земле?» – предвидение нехотя уползало пульсирующим комочком влево и там застывало на середине минусовой шкалы. Что означало только одно: в данный момент кирпич тебе на голову не падает, но из этой обители человечества следует выбираться как можно скорее. Вот только дальше уже никакие хитрые вопросы не могли подсказать гению дедукции, куда и как следует уносить ноги. Паранормальные мозги не справлялись с данной задачей. Наверное, не тот уровень выбранного или слабо прокачанного героя, как подсказали бы создатели компьютерных игр.
Июнь, 2012
Чарли играми не увлекался. Да и вообще к компьютерам относился с некоторой настороженностью и недоверием. И опять тут виной было его уникальное предвидение. Именно оно подсказывало, твердило и напоминало, что общаться с кем угодно через всемирную сеть Интернета несколько вредно для здоровья.
Именно поэтому вся корреспонденция прославленному сыщику шла только по старой, традиционной курьерской почте. А конвертам с написанными от руки адресами мистер Бокед всегда уделял внимание в первую очередь. Об этом знали. Этим пользовались. Это принимали во внимание даже очень важные и высокопоставленные клиенты.
Но когда он получил внушительный пакет из канцелярии премьер-министра Великобритании, поневоле задумался, загружая свою удобную шкалу всплывающими по очереди вопросами. Ответы получались скорее положительными: идти надо. Болеть – не стоит. Соглашаться надо осторожно и со многими оговорками. Имеется прекрасная возможность выторговать для себя и для нужных людей очередные льготы. Вскрыть пакет тоже следует как можно скорее.
Тем более что на лицевой части были выведены адреса и фамилии удивительно прекрасным, каллиграфическим почерком. Настолько прекрасным, что суть вопросов неожиданно изменилась: «Это секретарша? Она красива? Что будет, если я пожелаю с ней познакомиться?»
Ответы шокировали и сводились к одному: «Она вполне себе ничего дамочка, но лучше с ней никогда не сталкиваться на жизненном пути. А встретившись, сжимать зубы и всеми силами делать вид, что ты полный импотент и беспробудный ханжа!»
Пришлось Чарли и в самом деле вскрыть пакет и переключиться на вопросы, связанные именно с приглашением. Тем более что приглашение пришло от такого важного человека и гласило: «Буду рад видеть вас немедленно начиная с момента вручения вам послания!» И подпись. Дата. Все как положено.
Но ведь это же насколько припекло второго человека после королевы, что он не послал за сыщиком свою личную гвардию, а многозначительно пригласил? Да еще и утверждая при этом, что «будет рад».
Естественно, что и на это событие сознание сформулировало главные вопросы и получило примерные ответы.
«Не иначе как планете грозит катастрофа?»
На минусовой шкале отложилась одна четверть.
«О-о! Так, может, мне срочно убежать с Земли?»
Точно такой же результат, как и прежде на подобный вопрос: середина минусовой шкалы.
«Но если я приложу все свои силы и умения для выполнения, скажем так, грядущей просьбы премьера, мне это поможет выжить?»
Пульсирующий шарик нерешительно дернулся и прополз всего на одну десятую по положительной шкале вправо.
– Даже так?! – возмутился мистер Бокед вслух, выбирая в шкафу подходящий для визита фрак. – Но в любом случае это все-таки лучше, чем просто оставаться дома, притворяясь больным?
Шарик резко продвинулся вправо за середину шкалы.
– Ну и ладно. Прогуляюсь заодно. Погодка прекрасная, дождь теплый, умеренный. Авось не растаю!
А мысленно добавил: «И как это я буду общаться с человеком, которого своим внутренним существом ненавижу больше всего? Хм! Как, как! Как и со всеми остальными!»
Нелюбовь, мягко говоря, к англичанам у него с годами нисколько не прошла. Просто перешла в некую иную форму смирения, безысходности и фатализма. А так как причин этой нелюбви не удалось отыскать даже с помощью предвидения, ничего не оставалось, как просто жить и ждать подсказок от судьбы и личной фортуны.
Ехать на своей скромной машине не пришлось, на улице сыщика поджидал сделанный под старину «роллс-ройс». А рядом с водителем терпеливо коротал время доставивший почту курьер. То есть без приглашенного человека им было приказано не возвращаться. Заметив топчущегося на крыльце мистера Бокеда, курьер живо выскочил из машины с огромным зонтом и, прикрывая гостя от монотонного дождя, перевел через открытое пространство. А потом сыщику ничего не оставалось, как в уютном и сухом салоне роскошного авто еще раз прогнать перед собой слегка изменившийся список вопросов. Новых, разительно отличающихся от прежних ответов Чарли не получил, как и предупреждений об опасности. Значит, дело хоть и важное, но ничем лично знаменитому обладателю дедуктивного метода не грозило.
На второй половине пути на Даунинг-стрит, 10, Бокед решил поварьировать с иными вопросами, пытаясь предугадать повод для такого приглашения. Тут его предвидение помогло очень слабо. Да и когда встреча двух знаменитых личностей перешла в деловое русло, действительность превзошла все ожидания.
– Мистер Бокед, мы прекрасно осведомлены о том, насколько скрупулезно вы храните тайны своих клиентов. – Чопорный, хоть и весьма симпатичный премьер-министр тоже старался держать шею и спину ровно, имея перед собой образец человека с идеальной осанкой. – Но в данном случае я не постесняюсь еще раз акцентировать ваше внимание на тщательном сохранении в тайне того, что вы сейчас услышите.
– Несомненно, сэр! Можете на меня в этом положиться. Болтливость мне не присуща.
– Спасибо, я не сомневаюсь в вашем слове. Поэтому сразу хочу начать с самого приятного, о чем обычно говорят напоследок. Помимо любого обозначенного вами гонорара я уполномочен ее величеством сообщить, что после раскрытия дела вы будете награждены званием пэра нашего Объединенного королевства.
– Польщен! Весьма!
А что еще оставалось отвечать? Быть пэром Чарли никогда и не мечтал и не хотел, но отказаться от этого – навлечь на себя бог весть что и целый океан гипотетических неприятностей. Тут и с предвидением советоваться не приходилось. И так время от времени наиболее злостные корреспонденты из желтой прессы напоминали обществу, что знаменитый сыщик – это отбросы общества, сын эмигрантов, да еще таких, которые прибыли в добрую, консервативную Англию из Империи Зла.
Так что, с другой стороны, если и в самом деле королева сделает Бокеда пэром, это будет отличным плевком в душу всех злопыхателей и завистников.
Кажется, Дэвид Кэмерон поверил в искренность заверений гостя и позволил себе благосклонно улыбнуться. Слишком рано он праздновал победу и полученное согласие работать, он еще не догадывался о том списке, который предусмотрительный Чарли заготовил со своей стороны.
– А теперь – конкретно о том, чем вам предстоит заняться. Причем все настолько важно и секретно, что мне самому, лично придется вводить вас во все детали.
После чего премьер приступил к повествованию. Вначале толково изложил результаты анализов, сделанных учеными научно-исследовательской лаборатории под руководством Ричарда Гонтери. Показал диаграммы и рисунки как минусового колодца, так и плюсовой воронки. Объяснил последствия опустошительного торнадо и поведал о причинах гибели исследовательского судна. Потом перешел к демонстрации координат новых паранормальных явлений и высказался о возможной глобальной катастрофе с Японскими островами. Вывод о том, что волнами цунами практически смоет все тихоокеанское побережье обеих Америк, сыщик сделал сразу.
А вот сама поставленная задача и место для будущей работы здорово напрягали.
– Решено создать небольшую группу из нескольких ученых, так называемых экспертов. И включить в нее самого прославленного сыщика нашего времени для розыска того, кто создал над Пентагоном минусовый колодец. Наверняка при этом не обошлось без уникальных устройств или приборов, которые настолько меняют силы притяжения нашей планеты. И казалось бы, любое устройство крупнее спичечной головки наши техники могут отыскать без труда, но…
– Пока ничего не обнаружили? – позволил себе угадать Чарли.
– Увы, ничего! – экспансивно подтвердил Дэвид Кэмерон. – Мало того, специалисты в один голос заявляют: что-либо пронести, а потом еще и тайно установить в таком здании, как Пентагон, – немыслимое дело. Да вы и сами понимаете. Поэтому минимальное количество экспертов, привлеченных к этому делу, в один голос заявили: либо мистика, либо происки инопланетного разума, либо сама наша планета сошла с ума.
Знаменитый сыщик в знак согласия только озадаченно хмыкнул, пригладил указательным пальцем левую бровь и выдохнул первый вопрос:
– А кто строил современное здание Пентагона?