Страница:
Примерно то же самое вещал вслух и неумолкающий профессор:
– Сергей! Только ты сможешь взвешенно подойти к этому сложному делу и разобраться с этими НЛО. Тебе в этом вопросе доверяют даже больше, чем мне. Поэтому немедленно мчись в аэропорт! Тебя ждут великие дела и великие открытия!
Еще не посмотрев все листки и рисунки, Чернов сразу в душе согласился на поездку. Тем более что мультивизы для посещения любой страны мира у него в паспорте имелись, а переговорить с Найденышем и заскочить домой за сумкой путешественника времени хватало. Поэтому он только и высказал дежурные сомнения, которые присущи каждому человеку, срывающемуся в неожиданную командировку:
– Да я бы с радостью, но это все так неожиданно. Работа горит. Коллеги не предупреждены. В Челябинск собрался…
– Да никуда твой Челябинск не денется! Тут такое дело, верное! Тем более, тебе за участие заплатят по наивысшим прейскурантам академика-консультанта.
– О! Ну если так… – А сам тем временем указал на листки и на свои карманы. Дескать, можно ли забрать?
Заокеанский коллега многозначительно скривился и отчаянно замотал головой: нельзя. Потом убедился, что все прочитано и понято, и тщательно спрятал бумаги обратно за пазуху. Еще и зажигалку при этом показал, мол, сожжет, как только представится возможность. Потом вскочил, крепко пожал руку Сергею и, многозначительно глядя в глаза, отчеканил:
– На тебя вся надежда. Дело серьезное, никто другой не потянет! – Он говорил правду. Или, по крайней мере, был уверен в правдивости своего утверждения. – Как вернешься, поделишься своими соображениями!
Да и убежал. Оставив о себе еще одно новое, противоречивое мнение. Теперь уже точно сомневаться не приходилось: вся эта крикливость, излишняя напористость и безумная тяга к спорам – не более чем хорошо прижившаяся маска, которой таинственный профессор пользуется с невероятным умением. И его не совсем лестная репутация увлекающегося, доверчивого чудака – однозначно дутая. То есть тандем братьев Черновых определил важность этого человека правильно.
К сожалению, за время короткой встречи и бурного обсуждения братьям трудно было и новую тему обговорить: а кого же или какие такие силы представляет Вилли Ласки на самом деле? Все-таки получить допуск на работу в самом здании Пентагона, да еще и русскому человеку, дело уникальное. Найденыш только и успел высказаться:
– На месте все прояснится. Как только узнаешь, кто с тобой в одной команде, то легко просчитаешь и того или тех, кто эту команду собрал вместе.
Вот над этим вопросом и думал Сергей Николаевич, когда его в аэропорту Нью-Йорка прямо из одного самолета провели во второй, где он оказался единственным пассажиром. Маленький, скорее всего, частный самолет уже через полтора часа приземлился в Вашингтоне, и русского академика, проведя чисто поверхностный, формальный таможенный досмотр, пригласили в роскошный длинный лимузин. Чернов бывал уже в США многократно, но еще ни разу с ним не обходились так предупредительно, вежливо и с таким почтением. Словно он прибыл по личному приглашению президента.
Но вот дальше начались непонятки. Вначале в автомобиль вместе с академиком уселись два здоровенных воина из антитеррористического подразделения. Закатанные в бронежилеты и увешанные оружием, они могли только одним своим видом отогнать на край земли любую организованную банду. Помимо этого, машину сопровождали сразу четверо тяжеловооруженных полицейских и затемненный джип военного образца. Заметив, как гость удивленно начал крутить головой, встречающий секретарь натянуто улыбнулся:
– Недавно произошел неприятный инцидент с террористами, поэтому и предпринимаются повышенные меры безопасности. Вам не о чем волноваться, господин Чернов! – Этот тоже не врал, хотя в словах и присутствовала толика недоговоренностей.
– Я не волнуюсь. Хотя несколько странно, что такое происходит в столице.
Секретарь вежливо улыбнулся и хотел продолжить объяснения, но тут зазвонил его мобильный телефон.
– Брайан слушает! Да, госпожа Монро, встретили. Все в порядке. Направляемся к месту вашего проживания. Немного недоумевает по поводу такой усиленной охраны. Хорошо, передаю ему. – После чего секретарь протянул телефон гостю: – Господин Чернов, с вами хочет поговорить госпожа Монро.
Сергей взял аппарат, прижал его к уху и, настроившись на звуковое восприятие, произнес:
– Алло, я вас слушаю.
Помимо умения различать ауры людей и определять правдивость их утверждений Найденыш обучил своего спасителя еще и умению создавать точный, можно сказать, почти идеальный портрет только по звуку голоса. И Чернов всегда обожал вначале просто поговорить с незнакомым человеком по телефону, а потом сопоставить созданный мысленно портрет с оригиналом. Сопоставления всегда были в его пользу, одновременно помогая совершенствоваться в этом волшебном, сказочном искусстве виртуально-пространственного изображения.
Еще больше Сергею Николаевичу нравилось угадывать, как выглядит говорящая с ним женщина. Несколько таких телефонных разговоров переросли даже в скоротечные романы, о которых жалеть не приходилось. Свою сиюминутную собеседницу он только и знал, что по имени да фамилии, ну и по причастности к открытию удивительных феноменов природы с нарушенной гравитацией. Фотографии ученой дамы Вилли Ласка на своих бумагах не распечатал, поэтому было весьма интересно.
Правда, еще до того, как собеседница заговорила, у Чернова перед мысленным взором промелькнула почему-то высокая, облаченная в старинное закрытое платье учительница. Она одной рукой жеманно поправляла очки у себя на переносице, а второй манерно прижимала к уху трубку декоративного телефонного аппарата времен Эдисона. И даже представилась первая строгая фраза: «Молодой человек, вы ошиблись номером!»
Но слова послышались совсем другие, причем на чистом, певучем русском языке:
– Сергей Николаевич! С вами говорит Лилия Монро! – Тон голоса сильный, напористый, пленительный и нежный одновременно. – Рада вас приветствовать в столице нашего государства. И надеюсь, что дальний перелет нисколько вам не помешает насладиться коротким путешествием на автомобиле.
И все! Чудо произошло! Образ идеальной, сказочной женщины сразу создался, возник из пустоты пространства, высветился в мельчайших подробностях, запечатлелся в мозгу, будто выжженный каленым железом. Все духовное существо одинокого мужчины зацепилось за этот образ, рассматривая его, словно голографическое изображение, и поворачивая прелестное личико то в фас, то в профиль. Остальной мир вокруг перестал существовать, солнечный свет померк, осязание с обонянием тоже отключились, зато слух обострился десятикратно. А мысленное зрение впервые создало иного человека с такими подробностями, что можно было к этому образу прикоснуться физически, вдохнуть его дурманящий запах и даже, прикоснувшись губами, попробовать нежную, бархатистую кожу лица на вкус.
Такого с Сергеем еще никогда не происходило. Да он даже представить себе не мог, что подобное может происходить с разумными. Ему об этом и Найденыш ни разу не рассказывал. А тут!..
В окружающий мир его вернуло резкое восклицание встречающего секретаря:
– Господин Чернов! Что с вами?! – При этом он наклонился вперед и осторожно коснулся плеча гостя.
Тотчас стали различаться и отдельные слова в трубке мобильного телефона:
– Почему молчите? Сергей Николаевич! Ау-у! Вы там не заснули?
– Да нет, все в порядке. – Академик резко выдохнул отчего-то застоявшийся в груди воздух. – Просто дорога и в самом деле слегка утомила.
– Тогда мы будем подстраиваться под вас, – опять послышался напористый голос Лилии.
И Сергею удалось вставить вопрос:
– В каком смысле – под меня?
– Дело в том, что третий наш товарищ по команде как раз уже подъезжает к зданию, где мы будем проживать. С ним я переговорила раньше, чем с вами. Так он согласился не затягивать время и не отвлекаться на дополнительный отдых, а сразу после нашей краткой беседы и предварительного обсуждения отправиться в Пентагон. Пропуска нас ждут на входе в любое удобное для нас время. Но если вы хотите отдохнуть…
– Так нет проблем! Я тоже чувствую себя превосходно! – Чернов и сам не заметил, как перешел на несколько игривый тон и непроизвольно расправил плечи. – В самолете кормили превосходно, удалось даже поспать, так что будет и в самом деле лучше сразу посетить место нашего предстоящего поиска и составить для себя некое общее представление о нем.
– Отлично! – обрадовалась ученая дама. – Тогда во время нашей предварительной беседы нам подадут поздний ленч, чтобы мы во время работы не почувствовали себя оголодавшими тиграми.
– О! Уважаемая госпожа…
– Давайте проще и по именам? – вдруг предложила женщина, и лицо академика расплылось в предвкушающей улыбке.
– Буду только рад, Лилия! Но хочу заметить, что во время интересной работы я забываю о питье и пище.
– А я, увы, – призналась собеседница, – наоборот, плохо работаю на голодный желудок. И как следствие – всегда переедаю.
Она еще не осознавала, что русский гость ее ни разу не видел даже на маленькой фотографии, а он тем временем лихорадочно размышлял, как можно сразу польстить новой знакомой, а то и воспользоваться при этой лести своими уникальными, таинственными возможностями. Поэтому не придумал ничего лучше, чем похвалить стройный стан и стройный силуэт, которые тоже нарисовало его опытное воображение:
– Сомневаюсь, что с вашей изумительной фигуркой, Лилия, вам грозит банальное переедание.
Тон собеседницы сразу стал другим. Напряженным, слегка растерянным и недоумевающим. А возведенный на пьедестал образ в сознании вдруг нахмурился и приоткрыл губки для рассерженного порицания:
– Сергей, это вы так шутите?
Чернов и здесь оказался в плену стереотипа: женщина, тщательно следящая за своей фигурой, всегда жутко боится, что у нее на бедрах скопился лишний килограмм, страшно закомплексована по этому поводу и страшится, что ее во всеуслышание могут обозвать «толстой». Он ведь и в жутком сне не мог бы себе представить, что появившийся перед ним образ идеальной женщины на самом деле выглядит как безобразный, препротивнейший бурдюк с салом.
Поэтому постарался ответить самым игривым и доверительным тоном:
– Дорогая Лилия! На конкурсе «Мисс Вселенная» я бы сразу огласил вас победительницей!
Все-таки госпожа Монро была истинной ученой. Потому что в повисшей паузе успела сообразить и понять очень многое. А именно: что над ней, скорее всего, нисколько не издеваются, просто не видят. Тогда как слышат хорошо. А голос – это единственное счастье, которое оставалось у несчастной, превратившейся в «толстую корову» женщины. Благодаря ему она умудрялась командовать коллегами, соратниками и даже собирать вокруг себя последователей и ярых поклонников ее идей.
Так что, скорее всего, симпатичный академик повелся именно на тон, обертоны и модуляции, возомнил себе невесть что и теперь вот даже перешел к комплиментам.
Если бы эти комплименты еще не были так жестоки!
Но вслух госпожа Монро только и сказала:
– Мне титул не нужен. Вместо этого я обяжу вас станцевать со мной десяток танцев. Согласны?
– Естественно! Почту за честь!
– М-да? – Взлелеянный образ уже прожигал насквозь своим язвительным, огненным взглядом. – Тогда до встречи!
Короткие гудки отбоя. Мобильный телефон возвращается секретарю, который, несмотря на присутствие двух воинов охраны, пытается скрыть на лице непроизвольную улыбку. Несколько странное выражение и на лицах охранников. И возникает четкое ощущение неправильности происходящего. Причем настолько глубокое ощущение, что академик покраснел и ему стало душно.
– Жарко! – пожаловался он, хотя даже укутанные в бронежилеты товарищи чувствовали себя комфортно. – Далеко еще ехать?
Секретарь усилил мощность кондиционера, взглянул за окно и с готовностью ответил:
– Минут десять, не больше. Может, желаете напиток со льдом?
– Спасибо, не откажусь. Сок, если можно.
Лимузин оказался оборудован и холодильником со льдом, и мини-баром. Так что когда через довольно узкие ворота въехали во внутренний двор приземистого особняка, Сергей Николаевич опять почувствовал себя в форме и вернул себе должное расположение духа. В чем конкретно проявилось его неправильное поведение при разговоре по телефону, он у секретаря выспрашивать не стал. Нет ничего лучше, чем все проверить собственными глазами и сделать собственные выводы.
И выводы не заставили себя ждать. Ну а глаза, увидевшие то чудо в странном балахоне, которое подошло и протянуло руку для приветствия, чуть не вывалились на покрытую плиткой садовую дорожку.
Но голос! Голос был тот самый! И принадлежал он стоящему перед ним созданию – отнюдь не ангельскому, отнюдь не прекрасному и отнюдь не отвечающему образу той желанной, взлелеянной и выстраданной идеальной женщины.
На этот раз чудо получилось с обратным эффектом: голос тот, а вот все остальное…
– Теперь я могу вас, Сергей, поприветствовать лично, а не по телефону. – И голос Лилии звучал зло, сердито и даже с порядочной толикой ненависти. – Кстати, сразу представлю вам и господина Бокеда. Познакомьтесь.
Да только русский академик никак не мог прийти в себя и стоял с потерянным видом. Только что родившаяся у него в сознании Вселенная сейчас рушилась в тартарары.
Глава седьмая
– Сергей! Только ты сможешь взвешенно подойти к этому сложному делу и разобраться с этими НЛО. Тебе в этом вопросе доверяют даже больше, чем мне. Поэтому немедленно мчись в аэропорт! Тебя ждут великие дела и великие открытия!
Еще не посмотрев все листки и рисунки, Чернов сразу в душе согласился на поездку. Тем более что мультивизы для посещения любой страны мира у него в паспорте имелись, а переговорить с Найденышем и заскочить домой за сумкой путешественника времени хватало. Поэтому он только и высказал дежурные сомнения, которые присущи каждому человеку, срывающемуся в неожиданную командировку:
– Да я бы с радостью, но это все так неожиданно. Работа горит. Коллеги не предупреждены. В Челябинск собрался…
– Да никуда твой Челябинск не денется! Тут такое дело, верное! Тем более, тебе за участие заплатят по наивысшим прейскурантам академика-консультанта.
– О! Ну если так… – А сам тем временем указал на листки и на свои карманы. Дескать, можно ли забрать?
Заокеанский коллега многозначительно скривился и отчаянно замотал головой: нельзя. Потом убедился, что все прочитано и понято, и тщательно спрятал бумаги обратно за пазуху. Еще и зажигалку при этом показал, мол, сожжет, как только представится возможность. Потом вскочил, крепко пожал руку Сергею и, многозначительно глядя в глаза, отчеканил:
– На тебя вся надежда. Дело серьезное, никто другой не потянет! – Он говорил правду. Или, по крайней мере, был уверен в правдивости своего утверждения. – Как вернешься, поделишься своими соображениями!
Да и убежал. Оставив о себе еще одно новое, противоречивое мнение. Теперь уже точно сомневаться не приходилось: вся эта крикливость, излишняя напористость и безумная тяга к спорам – не более чем хорошо прижившаяся маска, которой таинственный профессор пользуется с невероятным умением. И его не совсем лестная репутация увлекающегося, доверчивого чудака – однозначно дутая. То есть тандем братьев Черновых определил важность этого человека правильно.
К сожалению, за время короткой встречи и бурного обсуждения братьям трудно было и новую тему обговорить: а кого же или какие такие силы представляет Вилли Ласки на самом деле? Все-таки получить допуск на работу в самом здании Пентагона, да еще и русскому человеку, дело уникальное. Найденыш только и успел высказаться:
– На месте все прояснится. Как только узнаешь, кто с тобой в одной команде, то легко просчитаешь и того или тех, кто эту команду собрал вместе.
Вот над этим вопросом и думал Сергей Николаевич, когда его в аэропорту Нью-Йорка прямо из одного самолета провели во второй, где он оказался единственным пассажиром. Маленький, скорее всего, частный самолет уже через полтора часа приземлился в Вашингтоне, и русского академика, проведя чисто поверхностный, формальный таможенный досмотр, пригласили в роскошный длинный лимузин. Чернов бывал уже в США многократно, но еще ни разу с ним не обходились так предупредительно, вежливо и с таким почтением. Словно он прибыл по личному приглашению президента.
Но вот дальше начались непонятки. Вначале в автомобиль вместе с академиком уселись два здоровенных воина из антитеррористического подразделения. Закатанные в бронежилеты и увешанные оружием, они могли только одним своим видом отогнать на край земли любую организованную банду. Помимо этого, машину сопровождали сразу четверо тяжеловооруженных полицейских и затемненный джип военного образца. Заметив, как гость удивленно начал крутить головой, встречающий секретарь натянуто улыбнулся:
– Недавно произошел неприятный инцидент с террористами, поэтому и предпринимаются повышенные меры безопасности. Вам не о чем волноваться, господин Чернов! – Этот тоже не врал, хотя в словах и присутствовала толика недоговоренностей.
– Я не волнуюсь. Хотя несколько странно, что такое происходит в столице.
Секретарь вежливо улыбнулся и хотел продолжить объяснения, но тут зазвонил его мобильный телефон.
– Брайан слушает! Да, госпожа Монро, встретили. Все в порядке. Направляемся к месту вашего проживания. Немного недоумевает по поводу такой усиленной охраны. Хорошо, передаю ему. – После чего секретарь протянул телефон гостю: – Господин Чернов, с вами хочет поговорить госпожа Монро.
Сергей взял аппарат, прижал его к уху и, настроившись на звуковое восприятие, произнес:
– Алло, я вас слушаю.
Помимо умения различать ауры людей и определять правдивость их утверждений Найденыш обучил своего спасителя еще и умению создавать точный, можно сказать, почти идеальный портрет только по звуку голоса. И Чернов всегда обожал вначале просто поговорить с незнакомым человеком по телефону, а потом сопоставить созданный мысленно портрет с оригиналом. Сопоставления всегда были в его пользу, одновременно помогая совершенствоваться в этом волшебном, сказочном искусстве виртуально-пространственного изображения.
Еще больше Сергею Николаевичу нравилось угадывать, как выглядит говорящая с ним женщина. Несколько таких телефонных разговоров переросли даже в скоротечные романы, о которых жалеть не приходилось. Свою сиюминутную собеседницу он только и знал, что по имени да фамилии, ну и по причастности к открытию удивительных феноменов природы с нарушенной гравитацией. Фотографии ученой дамы Вилли Ласка на своих бумагах не распечатал, поэтому было весьма интересно.
Правда, еще до того, как собеседница заговорила, у Чернова перед мысленным взором промелькнула почему-то высокая, облаченная в старинное закрытое платье учительница. Она одной рукой жеманно поправляла очки у себя на переносице, а второй манерно прижимала к уху трубку декоративного телефонного аппарата времен Эдисона. И даже представилась первая строгая фраза: «Молодой человек, вы ошиблись номером!»
Но слова послышались совсем другие, причем на чистом, певучем русском языке:
– Сергей Николаевич! С вами говорит Лилия Монро! – Тон голоса сильный, напористый, пленительный и нежный одновременно. – Рада вас приветствовать в столице нашего государства. И надеюсь, что дальний перелет нисколько вам не помешает насладиться коротким путешествием на автомобиле.
И все! Чудо произошло! Образ идеальной, сказочной женщины сразу создался, возник из пустоты пространства, высветился в мельчайших подробностях, запечатлелся в мозгу, будто выжженный каленым железом. Все духовное существо одинокого мужчины зацепилось за этот образ, рассматривая его, словно голографическое изображение, и поворачивая прелестное личико то в фас, то в профиль. Остальной мир вокруг перестал существовать, солнечный свет померк, осязание с обонянием тоже отключились, зато слух обострился десятикратно. А мысленное зрение впервые создало иного человека с такими подробностями, что можно было к этому образу прикоснуться физически, вдохнуть его дурманящий запах и даже, прикоснувшись губами, попробовать нежную, бархатистую кожу лица на вкус.
Такого с Сергеем еще никогда не происходило. Да он даже представить себе не мог, что подобное может происходить с разумными. Ему об этом и Найденыш ни разу не рассказывал. А тут!..
В окружающий мир его вернуло резкое восклицание встречающего секретаря:
– Господин Чернов! Что с вами?! – При этом он наклонился вперед и осторожно коснулся плеча гостя.
Тотчас стали различаться и отдельные слова в трубке мобильного телефона:
– Почему молчите? Сергей Николаевич! Ау-у! Вы там не заснули?
– Да нет, все в порядке. – Академик резко выдохнул отчего-то застоявшийся в груди воздух. – Просто дорога и в самом деле слегка утомила.
– Тогда мы будем подстраиваться под вас, – опять послышался напористый голос Лилии.
И Сергею удалось вставить вопрос:
– В каком смысле – под меня?
– Дело в том, что третий наш товарищ по команде как раз уже подъезжает к зданию, где мы будем проживать. С ним я переговорила раньше, чем с вами. Так он согласился не затягивать время и не отвлекаться на дополнительный отдых, а сразу после нашей краткой беседы и предварительного обсуждения отправиться в Пентагон. Пропуска нас ждут на входе в любое удобное для нас время. Но если вы хотите отдохнуть…
– Так нет проблем! Я тоже чувствую себя превосходно! – Чернов и сам не заметил, как перешел на несколько игривый тон и непроизвольно расправил плечи. – В самолете кормили превосходно, удалось даже поспать, так что будет и в самом деле лучше сразу посетить место нашего предстоящего поиска и составить для себя некое общее представление о нем.
– Отлично! – обрадовалась ученая дама. – Тогда во время нашей предварительной беседы нам подадут поздний ленч, чтобы мы во время работы не почувствовали себя оголодавшими тиграми.
– О! Уважаемая госпожа…
– Давайте проще и по именам? – вдруг предложила женщина, и лицо академика расплылось в предвкушающей улыбке.
– Буду только рад, Лилия! Но хочу заметить, что во время интересной работы я забываю о питье и пище.
– А я, увы, – призналась собеседница, – наоборот, плохо работаю на голодный желудок. И как следствие – всегда переедаю.
Она еще не осознавала, что русский гость ее ни разу не видел даже на маленькой фотографии, а он тем временем лихорадочно размышлял, как можно сразу польстить новой знакомой, а то и воспользоваться при этой лести своими уникальными, таинственными возможностями. Поэтому не придумал ничего лучше, чем похвалить стройный стан и стройный силуэт, которые тоже нарисовало его опытное воображение:
– Сомневаюсь, что с вашей изумительной фигуркой, Лилия, вам грозит банальное переедание.
Тон собеседницы сразу стал другим. Напряженным, слегка растерянным и недоумевающим. А возведенный на пьедестал образ в сознании вдруг нахмурился и приоткрыл губки для рассерженного порицания:
– Сергей, это вы так шутите?
Чернов и здесь оказался в плену стереотипа: женщина, тщательно следящая за своей фигурой, всегда жутко боится, что у нее на бедрах скопился лишний килограмм, страшно закомплексована по этому поводу и страшится, что ее во всеуслышание могут обозвать «толстой». Он ведь и в жутком сне не мог бы себе представить, что появившийся перед ним образ идеальной женщины на самом деле выглядит как безобразный, препротивнейший бурдюк с салом.
Поэтому постарался ответить самым игривым и доверительным тоном:
– Дорогая Лилия! На конкурсе «Мисс Вселенная» я бы сразу огласил вас победительницей!
Все-таки госпожа Монро была истинной ученой. Потому что в повисшей паузе успела сообразить и понять очень многое. А именно: что над ней, скорее всего, нисколько не издеваются, просто не видят. Тогда как слышат хорошо. А голос – это единственное счастье, которое оставалось у несчастной, превратившейся в «толстую корову» женщины. Благодаря ему она умудрялась командовать коллегами, соратниками и даже собирать вокруг себя последователей и ярых поклонников ее идей.
Так что, скорее всего, симпатичный академик повелся именно на тон, обертоны и модуляции, возомнил себе невесть что и теперь вот даже перешел к комплиментам.
Если бы эти комплименты еще не были так жестоки!
Но вслух госпожа Монро только и сказала:
– Мне титул не нужен. Вместо этого я обяжу вас станцевать со мной десяток танцев. Согласны?
– Естественно! Почту за честь!
– М-да? – Взлелеянный образ уже прожигал насквозь своим язвительным, огненным взглядом. – Тогда до встречи!
Короткие гудки отбоя. Мобильный телефон возвращается секретарю, который, несмотря на присутствие двух воинов охраны, пытается скрыть на лице непроизвольную улыбку. Несколько странное выражение и на лицах охранников. И возникает четкое ощущение неправильности происходящего. Причем настолько глубокое ощущение, что академик покраснел и ему стало душно.
– Жарко! – пожаловался он, хотя даже укутанные в бронежилеты товарищи чувствовали себя комфортно. – Далеко еще ехать?
Секретарь усилил мощность кондиционера, взглянул за окно и с готовностью ответил:
– Минут десять, не больше. Может, желаете напиток со льдом?
– Спасибо, не откажусь. Сок, если можно.
Лимузин оказался оборудован и холодильником со льдом, и мини-баром. Так что когда через довольно узкие ворота въехали во внутренний двор приземистого особняка, Сергей Николаевич опять почувствовал себя в форме и вернул себе должное расположение духа. В чем конкретно проявилось его неправильное поведение при разговоре по телефону, он у секретаря выспрашивать не стал. Нет ничего лучше, чем все проверить собственными глазами и сделать собственные выводы.
И выводы не заставили себя ждать. Ну а глаза, увидевшие то чудо в странном балахоне, которое подошло и протянуло руку для приветствия, чуть не вывалились на покрытую плиткой садовую дорожку.
Но голос! Голос был тот самый! И принадлежал он стоящему перед ним созданию – отнюдь не ангельскому, отнюдь не прекрасному и отнюдь не отвечающему образу той желанной, взлелеянной и выстраданной идеальной женщины.
На этот раз чудо получилось с обратным эффектом: голос тот, а вот все остальное…
– Теперь я могу вас, Сергей, поприветствовать лично, а не по телефону. – И голос Лилии звучал зло, сердито и даже с порядочной толикой ненависти. – Кстати, сразу представлю вам и господина Бокеда. Познакомьтесь.
Да только русский академик никак не мог прийти в себя и стоял с потерянным видом. Только что родившаяся у него в сознании Вселенная сейчас рушилась в тартарары.
Глава седьмая
Трио Экспертов. Вашингтон. Июнь, 2012
Знакомство, хоть и весьма скомканное, состоялось, после чего госпожа Монро провела гостей в маленькую и довольно уютную комнату. Там на столе стояли легкие закуски, кофейник и разные мелочи, которые способствуют быстрому утолению голода.
Двери плотно за собой закрыли и, оставшись только втроем, уселись за стол. Так как оба мужчины выжидательно уставились на единственную даму, то Лилия не стала долго ходить вокруг да около, а сразу перешла к делу:
– Господа! Вы уже знаете, кто вы такие и для чего мы собрались. Сразу хочу сказать, что я здесь не хозяйка и сама была доставлена сюда всего час назад. Здесь же мне удалось переодеться и отмыть с себя чужую кровь, а за этим столом и в этой комнате я нахожусь впервые.
– При чем здесь чужая кровь? – с полным равнодушием спросил Чарли Бокед.
– Да при том, что вы имеете право знать, в чем добровольно принимаете участие. Несмотря на прямую поддержку данного научного расследования самим директором ЦРУ Леоном Панеттой, наши жизни находятся в огромной опасности.
А затем ярко и красочно расписала все, что произошло с ней совсем недавно в гостинице. Про кровь, про гибель курьера, про похищенные досье. Несмотря на всю выдержку и умение владеть лицом, Чернов таки не удержал отвисшую на грудь челюсть. Зато Чарли Бокед нисколько не нарушил свою идеальную осанку. Так и продолжал сидеть ровно, словно на приеме у королевы.
– Нечто подобное я и предполагал.
Монро уставилась ему прямо в глаза:
– Вы отказываетесь от участия в нашем расследовании?
Казалось, что повисшая пауза будет продолжаться вечно, но знаменитый сыщик ответил гораздо раньше, всего лишь через минуту:
– Остаюсь. Теперь нам отступать уже нельзя. Будет только хуже. Для всех.
Коллеги по команде ему поверили сразу. Причем лично Чернов еще и насторожился: в словах Чарли таилась страшная, неумолимая правда. Если отказаться от расследования, может произойти катастрофа. И нетрудно было догадаться, какого масштаба будет эта катастрофа.
Затем Сергей приложил всю силу воли, чтобы его обращение по имени прозвучало легко и естественно:
– Лилия, а кто еще нам будет помогать при обследовании Пентагона?
Тем самым он подтверждал свое окончательное участие в рискованном мероприятии. Женщина это поняла, и голос ее из обозленного стал более нейтральным:
– С минуты на минуту должен подъехать еще один человек, которого я приписала к себе как доверенного помощника. Хотя он фактически мой непосредственный шеф, директор нашей научной лаборатории Ричард Гонтери. Зато его не надо вводить в курс дела, с самого начала он знает все. – Так как выражение лиц обоих напарников не изменились и вопросов не было задано, Монро догадалась, что с ее начальником и коллегой те незнакомы. Поэтому с явным подтекстом и язвительностью добавила: – Великолепный, гениальный ученый, несмотря на свой высокий рост и несколько нескладную фигуру.
Русский академик опять почувствовал, что краснеет. Так в своей жизни он опростоволосился впервые. И чем больше утекало минут, тем значительнее он осознавал с вою ошибку и понимал ту обиду, которую он нанес больной, страдающей от ожирения женщине. Конечно, еще следовало разобраться, почему произошло такое досадное недоразумение, почему его умение распознавать человека по голосу и мысленно рисовать портрет дало такие жуткие сбои, но это дело могло и подождать. А вот как извиниться и дать хоть какие-то объяснения своим неосторожным словам, следовало придумать как можно скорее. Иначе укоры совести замучают. Да и сама жертва, похоже, не остановится, а так и будет изводить язвительностью да неприязнью.
Но извинения лучше всего принести наедине, а не под пристальным взглядом этого прямого, словно проглотившего метр англичанина. Так что придется ждать удобного момента. А если обычные извинения не подойдут, то, может, следует и приоткрыть некоторую тайну по поводу своего умения составлять портрет человека только по одному голосу.
А сейчас он не нашел ничего лучше, чем миролюбиво заметить:
– Я сужу о человеке не по его фигуре, а по его деяниям. – Правда, тут же развел руками и таки не удержался от некоего подобия извинений: – Хотя порой весьма грешен и пытаюсь мысленно рисовать портрет человека только по его голосу.
– Разве такое возможно? – приподнялись брови английского сыщика.
– Ну, в некотором роде. Раньше у меня всегда получалось.
– О! Невероятно ценное умение! – Похоже, Чарли Бокед поверил в это умение сразу и полностью. – Если бы мне ваши таланты, господин Чернов, я бы проделывал всю свою работу, не выходя из собственного дома.
– Да какие это таланты, так, баловство и не больше, – отчего-то смутился Сергей, отводя глаза в сторону от пристального взгляда жутко полной и некрасивой женщины.
Тогда как она решительно взяла нити всего разговора в свои руки:
– О талантах будем спорить позже, сейчас переходим к основному.
На свободный край стола легла папка с распечатками схем и рисунков. Первый листок пошел по рукам.
– Прежде чем отправиться в Пентагон, вы должны знать, что мы собираемся искать. По нашим предположениям, искомая установка, или прибор, или устройство, может иметь вот такие примерно конфигурации… Или вот такие… А на этом листке – очередной вариант. Вот здесь еще несколько. И еще.
Первым нарушил свою невозмутимость Чарли Бокед.
– Но здесь нигде не указаны размеры!
– Увы, они могут варьироваться от периметра остова всего здания до размеров этого стола. А то и меньше. Зависит от источников питания и способа подводки энергии.
– Так это – полный нонсенс! Искать не знаю что! И там, не знаю где!
– Почему «не знаю где»? В Пентагоне!
– Извините, мадам, погорячился.
Но Лилия вдруг и на прославленного сыщика взъелась:
– Не мадам, а мадемуазель!
– Тысяча извинений, мадемуазель! – Теперь Бокед вскочил на ноги и даже неловко поклонился, ничуточки при этом не согнув шею.
Рассерженная ученая дама только кивнула, принимая извинения, но бросила при этом выжидательный взгляд и на русского академика. Мол, ты еще хоть слово вякни! Сергей Николаевич благоразумно промолчал, хотя и у самого на языке вертелись аналогичные вопросы. Отыскать нечто совершенно непонятной конфигурации и размеров в таком огромном здании, как Пентагон, было делом почти абсурдным и бесполезным.
Промолчал и только с более пристальным вниманием стал вглядываться в рисунки и чертежи. При этом мелькнула мысль, что и Найденыш не знает, как даже примерно выглядит гравитационный разрушитель. О существовании подобного Евгению известно, а вот как он выглядит – понятия не имел. Да и нет его рядом. И как самому выбрать хоть что-то подходящее среди более чем двадцати рисунков, чертежей и набросков?
Но чем больше Чернов к ним присматривался, тем более дельные мысли у него в голове возникали.
– А кто рисовал вот эти все варианты?
– Мой шеф Ричард Гонтери, я и еще несколько сотрудников института, которым известно про гравитационные возмущения и они частично могут представить себе силы, способные вызывать такие возмущения. Дальше мы отталкивались от возможного… ну и капельку от невозможного.
– Понятно! – Академик помассировал виски, словно собираясь решить сложнейшее алгебраическое уравнение. – Ну а вы сами, Лилия, какому варианту отдаете предпочтение?
Монро быстро выбрала три вполне четких и понятных рисунка:
– Вот этим.
– Хм! Самые сложные. – Заметив, как женщина стала хмуриться, Чернов поспешил продолжить: – Я предлагаю вот что… – Он вопросительно обернулся к знаменитому сыщику. – Насколько я про вас наслышан, господин Бокед, у вас просто уникальная интуиция, дар предвидения и просто феноменальные дедуктивные способности. Не скрою, у меня тоже есть нечто, что я могу назвать подспудным чувством на научное открытие. То есть как повышенный нюх у собаки. Утрированно, конечно, но вы меня понимаете?
– Несомненно, господин Чернов.
– Так вот, давайте попробуем соединить наше умение, наш талант прочувствовать нужное направление предстоящих поисков. Для этого уважаемая мадемуазель Монро будет брать в руки очередной рисунок и решительно говорить: «Именно так выглядит гравитационный разрушитель!» Вернее, не так! «Вот этот рисунок наиболее соответствует…»
Стоило видеть, как сразу напряглась и подалась вперед вышеназванная мадемуазель.
– Разрушитель?! Почему вы его так назвали? Вам что-то известно о подобном устройстве?
«Проговорился! – досадовал на себя Чернов. – Надо лучше следить за своими словами и думать, прежде чем ляпать языком! И так уже наговорил этой толстушке кучу незаслуженных комплиментов. Теперь попробуй выкрутись!»
Тогда как в ответ вполне естественно пожал плечами:
– А как еще эту штуковину прикажете называть? Мне кажется, это самое подходящее обозначение. И что вас так смутило?
– Да так… – Женщина расслабилась и вновь оперлась на спинку стула. – Мы назвали это преобразователем, но ваше название будет более верным. Все-таки идет пусть и временное, но разрушение гравитации.
Затем она кивнула, как бы соглашаясь с такими разъяснениями и призывая коллегу продолжить изложение своего плана. Тот и продолжил:
– После каждого такого утверждения мы прислушиваемся к своим чувствам и ставим у себя на бумаге оценки вероятности по десятибалльной шкале. Какой из рисунков наберет большее количество баллов, тот и постараемся рассмотреть и обсудить более пристально. Договорились? – Так как товарищи по команде согласно промолчали и стали готовиться, Сергей продолжил, доставая и свою любимую авторучку с блокнотом: – Приступаем!
Монро брала рисунок, выставляла его перед собой и торжественно изрекала:
– Именно этот рисунок наиболее соответствует чертежам гравитационного разрушителя!
Очень убедительно получалось с ее удивительным и проникновенным голосом. Любой другой человек сразу за каждый рисунок лепил бы отметку в десять баллов не раздумывая. Но только не два уникальных индивидуума, собранных в этом месте по рекомендации удивительной полуразумной машины с собачьей кличкой Большая Бунни. Что Чарли, что Сергей прикрывали глаза, немного задумывались и только после этого рисовали у себя в блокнотах соответствующую их мнениям циферку.
На каждый рисунок уходило по полминуты, и справились довольно быстро. Но как раз перед подведением итогов в комнату вошел высоченный, баскетбольного роста Ричард Гонтери. Так что пришлось немного прерваться, познакомиться и ввести нового соратника в курс проводящегося эксперимента. А уже потом перейти к подсчету выставленных баллов.
Результаты поразили всех. Хотя понятно, что ни Бокед о своем феноменальном предвидении не стал распространяться, ни Чернов кричать не стал о своем умении отличить правду ото лжи. Но суть от этого не изменилась: на все второстепенные рисунки оба уникума поставили оценки от одного до трех баллов. Тогда как на один из них ученый-уфолог поставил восемь баллов, а знаменитый сыщик целых девять.
Несмотря на свой огромный рост и тоже немалую мировую известность, Гонтери быстро вошел в коллектив, чувствовал себя раскованным и не стеснялся высказывать свои восторги порой в несколько простецкой, грубоватой форме:
– Нет, с такими парнями работать нам будет одно удовольствие! Радуйся, Лилия! И нечего на меня своими глазищами зыркать! Смотри, как все просто получилось!..
Знакомство, хоть и весьма скомканное, состоялось, после чего госпожа Монро провела гостей в маленькую и довольно уютную комнату. Там на столе стояли легкие закуски, кофейник и разные мелочи, которые способствуют быстрому утолению голода.
Двери плотно за собой закрыли и, оставшись только втроем, уселись за стол. Так как оба мужчины выжидательно уставились на единственную даму, то Лилия не стала долго ходить вокруг да около, а сразу перешла к делу:
– Господа! Вы уже знаете, кто вы такие и для чего мы собрались. Сразу хочу сказать, что я здесь не хозяйка и сама была доставлена сюда всего час назад. Здесь же мне удалось переодеться и отмыть с себя чужую кровь, а за этим столом и в этой комнате я нахожусь впервые.
– При чем здесь чужая кровь? – с полным равнодушием спросил Чарли Бокед.
– Да при том, что вы имеете право знать, в чем добровольно принимаете участие. Несмотря на прямую поддержку данного научного расследования самим директором ЦРУ Леоном Панеттой, наши жизни находятся в огромной опасности.
А затем ярко и красочно расписала все, что произошло с ней совсем недавно в гостинице. Про кровь, про гибель курьера, про похищенные досье. Несмотря на всю выдержку и умение владеть лицом, Чернов таки не удержал отвисшую на грудь челюсть. Зато Чарли Бокед нисколько не нарушил свою идеальную осанку. Так и продолжал сидеть ровно, словно на приеме у королевы.
– Нечто подобное я и предполагал.
Монро уставилась ему прямо в глаза:
– Вы отказываетесь от участия в нашем расследовании?
Казалось, что повисшая пауза будет продолжаться вечно, но знаменитый сыщик ответил гораздо раньше, всего лишь через минуту:
– Остаюсь. Теперь нам отступать уже нельзя. Будет только хуже. Для всех.
Коллеги по команде ему поверили сразу. Причем лично Чернов еще и насторожился: в словах Чарли таилась страшная, неумолимая правда. Если отказаться от расследования, может произойти катастрофа. И нетрудно было догадаться, какого масштаба будет эта катастрофа.
Затем Сергей приложил всю силу воли, чтобы его обращение по имени прозвучало легко и естественно:
– Лилия, а кто еще нам будет помогать при обследовании Пентагона?
Тем самым он подтверждал свое окончательное участие в рискованном мероприятии. Женщина это поняла, и голос ее из обозленного стал более нейтральным:
– С минуты на минуту должен подъехать еще один человек, которого я приписала к себе как доверенного помощника. Хотя он фактически мой непосредственный шеф, директор нашей научной лаборатории Ричард Гонтери. Зато его не надо вводить в курс дела, с самого начала он знает все. – Так как выражение лиц обоих напарников не изменились и вопросов не было задано, Монро догадалась, что с ее начальником и коллегой те незнакомы. Поэтому с явным подтекстом и язвительностью добавила: – Великолепный, гениальный ученый, несмотря на свой высокий рост и несколько нескладную фигуру.
Русский академик опять почувствовал, что краснеет. Так в своей жизни он опростоволосился впервые. И чем больше утекало минут, тем значительнее он осознавал с вою ошибку и понимал ту обиду, которую он нанес больной, страдающей от ожирения женщине. Конечно, еще следовало разобраться, почему произошло такое досадное недоразумение, почему его умение распознавать человека по голосу и мысленно рисовать портрет дало такие жуткие сбои, но это дело могло и подождать. А вот как извиниться и дать хоть какие-то объяснения своим неосторожным словам, следовало придумать как можно скорее. Иначе укоры совести замучают. Да и сама жертва, похоже, не остановится, а так и будет изводить язвительностью да неприязнью.
Но извинения лучше всего принести наедине, а не под пристальным взглядом этого прямого, словно проглотившего метр англичанина. Так что придется ждать удобного момента. А если обычные извинения не подойдут, то, может, следует и приоткрыть некоторую тайну по поводу своего умения составлять портрет человека только по одному голосу.
А сейчас он не нашел ничего лучше, чем миролюбиво заметить:
– Я сужу о человеке не по его фигуре, а по его деяниям. – Правда, тут же развел руками и таки не удержался от некоего подобия извинений: – Хотя порой весьма грешен и пытаюсь мысленно рисовать портрет человека только по его голосу.
– Разве такое возможно? – приподнялись брови английского сыщика.
– Ну, в некотором роде. Раньше у меня всегда получалось.
– О! Невероятно ценное умение! – Похоже, Чарли Бокед поверил в это умение сразу и полностью. – Если бы мне ваши таланты, господин Чернов, я бы проделывал всю свою работу, не выходя из собственного дома.
– Да какие это таланты, так, баловство и не больше, – отчего-то смутился Сергей, отводя глаза в сторону от пристального взгляда жутко полной и некрасивой женщины.
Тогда как она решительно взяла нити всего разговора в свои руки:
– О талантах будем спорить позже, сейчас переходим к основному.
На свободный край стола легла папка с распечатками схем и рисунков. Первый листок пошел по рукам.
– Прежде чем отправиться в Пентагон, вы должны знать, что мы собираемся искать. По нашим предположениям, искомая установка, или прибор, или устройство, может иметь вот такие примерно конфигурации… Или вот такие… А на этом листке – очередной вариант. Вот здесь еще несколько. И еще.
Первым нарушил свою невозмутимость Чарли Бокед.
– Но здесь нигде не указаны размеры!
– Увы, они могут варьироваться от периметра остова всего здания до размеров этого стола. А то и меньше. Зависит от источников питания и способа подводки энергии.
– Так это – полный нонсенс! Искать не знаю что! И там, не знаю где!
– Почему «не знаю где»? В Пентагоне!
– Извините, мадам, погорячился.
Но Лилия вдруг и на прославленного сыщика взъелась:
– Не мадам, а мадемуазель!
– Тысяча извинений, мадемуазель! – Теперь Бокед вскочил на ноги и даже неловко поклонился, ничуточки при этом не согнув шею.
Рассерженная ученая дама только кивнула, принимая извинения, но бросила при этом выжидательный взгляд и на русского академика. Мол, ты еще хоть слово вякни! Сергей Николаевич благоразумно промолчал, хотя и у самого на языке вертелись аналогичные вопросы. Отыскать нечто совершенно непонятной конфигурации и размеров в таком огромном здании, как Пентагон, было делом почти абсурдным и бесполезным.
Промолчал и только с более пристальным вниманием стал вглядываться в рисунки и чертежи. При этом мелькнула мысль, что и Найденыш не знает, как даже примерно выглядит гравитационный разрушитель. О существовании подобного Евгению известно, а вот как он выглядит – понятия не имел. Да и нет его рядом. И как самому выбрать хоть что-то подходящее среди более чем двадцати рисунков, чертежей и набросков?
Но чем больше Чернов к ним присматривался, тем более дельные мысли у него в голове возникали.
– А кто рисовал вот эти все варианты?
– Мой шеф Ричард Гонтери, я и еще несколько сотрудников института, которым известно про гравитационные возмущения и они частично могут представить себе силы, способные вызывать такие возмущения. Дальше мы отталкивались от возможного… ну и капельку от невозможного.
– Понятно! – Академик помассировал виски, словно собираясь решить сложнейшее алгебраическое уравнение. – Ну а вы сами, Лилия, какому варианту отдаете предпочтение?
Монро быстро выбрала три вполне четких и понятных рисунка:
– Вот этим.
– Хм! Самые сложные. – Заметив, как женщина стала хмуриться, Чернов поспешил продолжить: – Я предлагаю вот что… – Он вопросительно обернулся к знаменитому сыщику. – Насколько я про вас наслышан, господин Бокед, у вас просто уникальная интуиция, дар предвидения и просто феноменальные дедуктивные способности. Не скрою, у меня тоже есть нечто, что я могу назвать подспудным чувством на научное открытие. То есть как повышенный нюх у собаки. Утрированно, конечно, но вы меня понимаете?
– Несомненно, господин Чернов.
– Так вот, давайте попробуем соединить наше умение, наш талант прочувствовать нужное направление предстоящих поисков. Для этого уважаемая мадемуазель Монро будет брать в руки очередной рисунок и решительно говорить: «Именно так выглядит гравитационный разрушитель!» Вернее, не так! «Вот этот рисунок наиболее соответствует…»
Стоило видеть, как сразу напряглась и подалась вперед вышеназванная мадемуазель.
– Разрушитель?! Почему вы его так назвали? Вам что-то известно о подобном устройстве?
«Проговорился! – досадовал на себя Чернов. – Надо лучше следить за своими словами и думать, прежде чем ляпать языком! И так уже наговорил этой толстушке кучу незаслуженных комплиментов. Теперь попробуй выкрутись!»
Тогда как в ответ вполне естественно пожал плечами:
– А как еще эту штуковину прикажете называть? Мне кажется, это самое подходящее обозначение. И что вас так смутило?
– Да так… – Женщина расслабилась и вновь оперлась на спинку стула. – Мы назвали это преобразователем, но ваше название будет более верным. Все-таки идет пусть и временное, но разрушение гравитации.
Затем она кивнула, как бы соглашаясь с такими разъяснениями и призывая коллегу продолжить изложение своего плана. Тот и продолжил:
– После каждого такого утверждения мы прислушиваемся к своим чувствам и ставим у себя на бумаге оценки вероятности по десятибалльной шкале. Какой из рисунков наберет большее количество баллов, тот и постараемся рассмотреть и обсудить более пристально. Договорились? – Так как товарищи по команде согласно промолчали и стали готовиться, Сергей продолжил, доставая и свою любимую авторучку с блокнотом: – Приступаем!
Монро брала рисунок, выставляла его перед собой и торжественно изрекала:
– Именно этот рисунок наиболее соответствует чертежам гравитационного разрушителя!
Очень убедительно получалось с ее удивительным и проникновенным голосом. Любой другой человек сразу за каждый рисунок лепил бы отметку в десять баллов не раздумывая. Но только не два уникальных индивидуума, собранных в этом месте по рекомендации удивительной полуразумной машины с собачьей кличкой Большая Бунни. Что Чарли, что Сергей прикрывали глаза, немного задумывались и только после этого рисовали у себя в блокнотах соответствующую их мнениям циферку.
На каждый рисунок уходило по полминуты, и справились довольно быстро. Но как раз перед подведением итогов в комнату вошел высоченный, баскетбольного роста Ричард Гонтери. Так что пришлось немного прерваться, познакомиться и ввести нового соратника в курс проводящегося эксперимента. А уже потом перейти к подсчету выставленных баллов.
Результаты поразили всех. Хотя понятно, что ни Бокед о своем феноменальном предвидении не стал распространяться, ни Чернов кричать не стал о своем умении отличить правду ото лжи. Но суть от этого не изменилась: на все второстепенные рисунки оба уникума поставили оценки от одного до трех баллов. Тогда как на один из них ученый-уфолог поставил восемь баллов, а знаменитый сыщик целых девять.
Несмотря на свой огромный рост и тоже немалую мировую известность, Гонтери быстро вошел в коллектив, чувствовал себя раскованным и не стеснялся высказывать свои восторги порой в несколько простецкой, грубоватой форме:
– Нет, с такими парнями работать нам будет одно удовольствие! Радуйся, Лилия! И нечего на меня своими глазищами зыркать! Смотри, как все просто получилось!..