Страница:
В самом начале следующего помещения аквалангистов поджидала очередная находка. Фактически в самом створе Карл Пузин увидел торчащее из ила острие, приблизился и аккуратно провел возле него рукой. Взвесь всколыхнулась, открывая взору помутневшее, с налетами окаменелостей украшение. Скорее всего, новую диадему, хотя и чуть меньшую, чем та, что нашли раньше. Невозможно было наблюдать без улыбки за мимикой и ужимками экспансивного Пузина, когда он поднял находку, чуть вернулся назад и высветил ее в мощном луче приблизившегося прожектора. После этого он сложил вначале пальцы правой руки в узнаваемом жесте «о'кей!», потом ткнул указательным пальцем в свою левую ладонь, где на среднем пальце красовалось то самое пресловутое кольцо с ониксом. Именно то, которое участвовало в пари с Мануэлем. И тут же правая рука скрутилась в фигуру из трех пальцев, изображая обычную русскую дулю.
Стало без всяких слов понятно, что бедному Мануэлю кольца с ониксом не видать как собственного священного талисмана. Спор он проиграл однозначно, вторая подобная диадема была найдена.
Возбуждение археологов немного улеглось, когда Пузин закрепил находку у себя на поясе и опять-таки вполне понятными жестами показал, что воздух в баллонах не вечен и следует продолжить поиски. Выдвинулись в третье помещение, и мысли Броди, после созерцания диадемы, приняли более оптимистический характер:
«Значит, мы вынуждены призывать новых богов к жизни и просить, даже требовать от них помощи. Они просто обязаны нам помочь! Пусть объяснят, что и как делать, ликвидируют опасность, грозящую из космоса, а уж потом спокойно отправляются куда только пожелают. Для таких существ короткая остановка на матери-планете не играет роли. А на тот случай, если они вернутся в тело буйнопомешанными, можно придумать хотя бы минимальную страховку. Ведь у меня с собой в рюкзаке имеется…»
Додумать свою идею до конца Александр Константинович не успел. Потому что прямо перед собой в луче света собственного фонаря увидел обнаженную ступню. Большую. Притом явно мужскую.
Рука сама подняла фонарь выше, а легкие автоматически закачали в себя порцию воздуха вместе с восхищенным вздохом. Практически под самым сводом легко и величественно, словно в замедленной съемке, поворачивался внушительного вида и комплекции мужчина. Его волосы выросли только до пояса, но тоже выглядели совершенно здоровыми – даже поблескивали. Как ни странно, лицо его не производило впечатления лица интеллектуала. Скорей утопленник выглядел как типичный «качок», раздувший свои мускулы усиленными тренировками и анаболиками.
Оба археолога, стараясь не делать резких движений ластами, медленно опускались спинами на дно, высвечивая найденное тело сразу четырьмя фонарями. Почти моментально к освещению объекта присоединился и мощный луч прожектора. Поэтому и некое странное поле вокруг доисторического человека заметили все трое почти одновременно. И жестами дали понять, что видят это. Полем это, скорее всего, не являлось, а представляло собой тончайшую радужную оболочку в виде большого мыльного пузыря. Эта оболочка и искрилась радужными переливами под лучами сразу пяти источников света; оставалось только удивляться, как такая тонкая структура до сих пор не разрушилась от подвижек воды, создаваемых аквалангистами.
Обсудив жестами тот факт, что придется брать мужчину и с ним возвращаться назад, Броди полностью с этим согласился, но все-таки с некоторым сожалением указал на расположенный рядом створ в соседнее помещение. Карл Пузин понятливо поднял ладонь, ткнул себе в маску в районе глаза и показал правый мизинец. Что означало: только гляну, что там, одним глазом. Само собой, возражать коллеге Александр Константинович не стал. Наоборот, свет сразу обоих своих фонарей направил в темнеющий створ. Правда, глазами он все-таки продолжал безотрывно наблюдать за утопленником, словно боясь, что тот в любой момент может исчезнуть из этого мира, как недавно телепортировавшая Пеотия.
Знаменитый испанский археолог тем временем аккуратно пронырнул в темнеющий створ, и там некоторое время мелькали сполохи его фонариков. А ноги в ластах виднелись в свете фонарей Броди. Потом Карл Пузин с той же плавностью вернулся назад и, никак не реагируя на вопросительные жесты товарища, просто беззаботно пожал плечами. После этого ничего не оставалось, как приступить к операции «Спасение божественной сущности номер два».
Николай подал знак наверх, что они начинают выход, и стал пятиться задом, легонько подтягиваемый страховочным линем и электрическим кабелем. При таком отличном освещении было предельно отчетливо видно, как тончайшая, переливчатая оболочка моментально лопнула от первых прикосновений, словно мыльный пузырь, и бесследно растворилась в окружающей жидкости.
Друзья, конечно, могли поделиться при этом массой возникших мнений, но вполне разумно отложили их на «после всплытия». Отбуксировали тело в последнее помещение перед лестницей – и дали команду Николаю выбираться из воды. Тогда как прожектор просто оставили у основания лестницы. Ведь для последующих действий подсветка все равно понадобится. Затем зафиксировали найденного мужчину под самым сводом – и поспешили выбраться наверх сами.
Еще не успели вытащить загубники, как на них обрушилась лавина вопросов:
– Как? Что?
– Кого вы нашли?
– Или что?
– Николай ведь молчит как рыба!
– Но и глаза у него, словно у рыбы, выпученные. Значит?..
Напоследок всех перекрыл строгий голос Ларисы:
– Немедленно отчитайтесь о проделанной работе! Но Александр Константинович стоял с ошарашенным видом и с бешеной скоростью пытался переварить полученную во время подъема по ступенькам информацию. Карл успел шепнуть ему на ухо только два предложения: «Там еще семь человек! Из них – три женщины!» И теперь руководитель экспедиции просто не мог сообразить, что и как отвечать на поставленные вопросы.
Причем надо было изначально решить, что делать с доставленным к лестнице мужским телом.
«Есть ли смысл перебирать кандидатов, когда их вдруг стало так неожиданно много? И ведь это еще не факт, что в других помещениях не находятся новые десятки или – страшно подумать – сотни утопленных в предысторию людей. Ох! И ведь наверняка эта богиня Пеотия их всех прекрасно знала! Могла хоть подсказать, от кого мы можем реально ожидать практической помощи. Хотя… За такое огромное время человеческие характеры могут измениться до неузнаваемости. Она, например, так сразу о себе любимой и заявила».
Заметив, что руководитель экспедиции впал в некий ступор, Карл Пузин тут же отвлек все внимание окружающих на себя. Так и оставаясь во всей легководолазной экипировке, он уселся на край лестничного проема и, изображая великого фокусника, принялся отстегивать от пояса найденную диадему.
– Итак, дорогие дамы и господа! Спешите видеть! А также пощупать и попробовать на зуб! Величайшее творение древности: женская диадема! В единственном на данный момент экземпляре. Прошу! Можете посмотреть и даже потрогать. Сразу предупреждаю: драгоценные камни не выковыривать и металлические кончики на память не отламывать. Мужчинам примерять на себя запрещается!
Под частые вспышки фотоаппарата и восхищенные вздохи найденное украшение обошло всех по кругу и оказалось в руках у Мануэля. Молодой археолог осмотрел диадему, потом бережно уложил на расстеленную ткань рядом с предыдущей – мужской. Тем самым словно давая всем возможность сравнить оба творения доисторических мастеров. И комментарии не заставили себя ждать:
– Они совершенно разные по стилю.
– И по исполнению.
– Я бы даже сказал, что они принадлежат к совершенно разным культурам.
– Скорее всего, – подтвердил гипотезы своих помощников Пузин. – Это и без всякой очистки бросается в глаза.
– То есть ты хочешь сказать, – перестала делать фотографии Люсия, – что здесь находится чуть ли не венценосная пара тех самых утонувших правителей?
Лариса ответила раньше испанца:
– Вряд ли. Тем более, ты ведь знаешь, где была найдена первая диадема. Рядом с умерщвленными телами. Скорее уж, вторая могла принадлежать Пеотии. При ее нынешнем величии она просто позабыла о таком низменном украшении.
– Тем не менее, – скорбно произнес Мануэль, – диадем уже две.
После чего, двигаясь нарочито замедленно, стал снимать висящий на шее амулет. Затем демонстративно его поцеловал, словно прощаясь, и положил на ту же ткань. И только потом повернулся к улыбающемуся Карлу:
– Шеф, теперь этот осколок великого космоса – ваш. Чуть позже я вам рассказу о его удивительных свойствах.
Пузин оглянулся на Броди, который все еще пребывал в тягостных раздумьях, и решил дать товарищу еще некоторое время. Вследствие чего категорически потребовал от своего помощника:
– А почему потом? Рассказывай немедленно! Хотя бы о самом главном.
– Да? – Мануэль выглядел сильно сомневающимся. – Мне отец запрещал об этом говорить, пророчествуя, что тогда этот талисман навсегда заберут себе сильные правители нашего мира.
– Вот даже как! Видимо, у них тоже была такая же мечта: со всего размаху расколоть этот камешек на мелкие крошки?
– Смеетесь? А зря! И раз уж талисман принадлежит вам… Молодой археолог метнулся к инструментам, схватил молоток и протянул его Пузину. Потом положил проигранный камень прямо на пол, предварительно вытащив его из кожаного плетения, и скомандовал:
– Бейте! Крошите!
– Ладно тебе, – пошел Карл на попятную. – Потом еще плакать будешь.
– Да попробуйте сначала хоть пылинку с него отбить! Уверен, ничего не получится.
– Ну, раз ты так настаиваешь… – пожал плечами Пузин и легонько стукнул по талисману.
Против всеобщего ожидания, тусклый минерал, похожий на помутневшее стекло, не раскололся. Остался целым он и после нескольких ударов с нарастающей силой. С хмыканьем Карл отодвинул талисман на более удобное место и пригвоздил его несколько раз молотком со всей силы. В результате выкрошилась порода каменистого пола, тогда как недавняя собственность Мануэля осталась без единой царапины. Все с явным недоумением проследили, как предмет спора перекочевал в руки Александра Константиновича. Тот долго крутил непонятное вещество в руках и, словно в трансе, спросил:
– Слушай, Мануэль. А ты вообще откуда родом?
– Родился в Испании. Но мои родители приехали из Чили.
– Хм! И много у вас там в Чили таких амулетов?
– Понятия не имею. Это надо у моего отца спрашивать. Потому что женщинам в нашем роду запрещали к этому камню даже прикасаться. А про свойства его старший мужчина в роду рассказывал только прямому наследнику.
– Угу… Значит, только наследнику? Очень, очень интересно… Но ведь ты же ученый! Как ты мог такое уникальное вещество оставить без лабораторного обследования?
Мануэль в сомнении пожал плечами и стал монотонно перечислять:
– Традиции, воспитание, уважение к родителям…
– Понятно! – Броди обвел всех взглядом и мотнул головой, словно отвечая на свои же мысли: – А почему бы и нет? Каких только совпадений порой в мире не происходит. Ладно, повесь талисман опять себе на грудь и береги как зеницу ока. А мы с вами, дамы и господа, сейчас приступим к оживлению следующего реликта древности. Он здесь, совсем рядом. Это мужчина, причем довольно большой и сильный. Но не это самое главное. На данный момент меня волнует наша, так сказать, безопасность. Вы видели, на что способна Пеотия, поэтому можете понять и одобрить все предосторожности. Для этого предлагаю нацепить на оживляемого широкий пояс, в который я вставлю дистанционный взрыватель. Убойная сила у него минимальна, но в крайнем – для нас критическом – случае перебить позвоночник сможет любому человеку. Даже с самой что ни на есть божественной сущностью. Так как мужчина совершенно голый, наше желание укрыть его хоть каким-то куском ткани и подпоясать ее будет выглядеть вполне естественным.
– Ну да, – встрял Карл Пузин. – Вон, Пеотия своей наготы ни одного мгновения не стеснялась.
Его тут же поддержала Люсия. Правда, сделала это без надлежащего оттенка стыдливости:
– Как вам на обнаженных богинь, так смотреть можно. А как нам на богов древности – нельзя. Он действительно красавец?
– Э-э? – протянул Карл осуждающе. – Да ты, я вижу, совсем у меня распустилась? Мануэль, подай мне вон тот, второй кусок ткани.
– А ты, Кормилец, мне мой рюкзак, – попросил Александр Константинович практиканта. – Вот, отлично. Не думал, что для такого уникального дела использовать придется, но теперь очень пригодилось.
Он с помощью Ларисы достал широкий пояс, разрезал сверху сдвоенные полоски кожи и вставил в образовавшийся кармашек пластинку дистанционного взрывателя. Пульт управления передал жене и проинструктировал со всей дотошностью:
– Что бы ни случилось, старайся во время оживления сюда к нам не подходить. Стой вон за тем выступом и внимательно ко всему присматривайся. Если заподозришь что-либо страшное или опасное для наших жизней – сразу жми на пульт. Помимо этого, следи за моими жестами: если я дам вот такой сигнал или сделаю вот такое выражение лица…
– Тебе оно совсем не идет! – поморщилась Лариса.
– Не важно, я ведь не на первое свидание с ним иду, – отмахнулся Броди. – Зато ты его ни с чем другим не спутаешь – и уничтожишь опасность. Помимо этого, ты, Мануэль, приготовь обильно смоченную в хлороформе тряпку и держи ее наготове в пластиковом пакете. Да-да, в этом. Используешь тряпку вот по таким моим сигналам или в том случае, когда после срабатывания взрывателя бог сумеет себя каким-то образом подлечить и попытается вновь встать на ноги. Ну или просто продолжит двигаться. В последнем случае и ты, Кормилец, постарайся прижать его со всей своей силенкой к земле, чтобы не трепыхался. Ну что? Всем все понятно?
Как оказалось, не всем и не все. Еще минут десять ушло на уточнение подробной очередности в действиях и возможные варианты. Но в основном план остался без изменений. И, что самое главное, все без исключения поддержали решимость Александра Константиновича подстраховаться таким кардинальным, пусть и кровавым методом. Все еще хорошо помнили, как небрежно и без всяких сомнений Пеотия погрузила их в непробудный сон, то есть в состояние полной беспомощности.
На этот раз извлечение из воды прошло организованно, слаженно и продуманно. За телом поднырнули только Броди с Пузиным. Тогда как все остальные, кроме Ларисы, собрались возле самого проема лестницы. Да Кормилец встал на две ступеньки ниже, по колени в воду. И как только ему подали тело, тут же одним мощным движением выложил его на приготовленный заранее большой кусок мягкого брезента. А затем уже вместе с Мануэлем стал оказывать первую помощь «пострадавшему».
Хотя, как и в случае с Пеотией, класть утопленника на спину и делать ему искусственное дыхание не пришлось. Лишь только вода стала выливаться у него изо рта, как мужчина весь задрожал и в судорогах стал выплевывать остальную воду из легких. Затем он бешено закашлялся и уперся руками в камни, пытаясь самостоятельно встать на четвереньки. Еще при первых конвульсивных движениях Карл Пузин застегнул пояс с взрывателем вокруг талии оживающего мужчины. И вот теперь все отступили в стороны, а оба аквалангиста продолжили спешно снимать с себя снаряжение.
Мужчина медленно встал, налитыми кровью глазами посмотрел на свои руки, потом на тело, коснулся ладонью ткани на своих чреслах, откинул длинные мокрые волосы на спину и только потом, полностью распрямив плечи, воззрился на окружающих его людей. Те в этот момент постарались придать своим улыбкам самое сердечное выражение и все дружно старались передать одну и ту же мысль:
«Как тебя зовут?»
То ли незнакомец проигнорировал мысленный вопрос, то ли не понял, но довольно неожиданно он слегка склонил свою голову вперед, словно в знак благодарности, и что-то попытался сказать. Получилось довольно бессвязно и совершенно неразборчиво. Покривившись от боли, мужчина помассировал себе гортань и после этого повторил сказанное. Теперь слова прозвучали четко, но все равно их никто не понял. И, вполне естественно, все повернулись к Броди, как к единственному человеку, бегло читающему древний, никому не понятный язык. Но одно дело расшифровать никогда не виденные письмена, и совсем другое – понять никогда не слышанную прежде речь. Похоже было на то, что передавать и слышать чужую мыслеречь незнакомец не может. Или не желает.
Оставалось только одно средство общения, и оно не было забыто. Александр Константинович, схватив приготовленный кусок картона, написал на нем фломастером: «Мы рады вас приветствовать! С возвращением на Землю! Как ваше имя?»
Губы мужчины тронула еле заметная улыбка, и он понимающе кивнул. Затем ему подали аналогичные предметы для письма, вследствие чего появилась ответная надпись: «Меня зовут Алессан Прадели».
– Алессан? – прочитал Броди с некоторым удивлением. И указал ладонью на грудь мужчины: – Алессан! – Затем ткнул себе в грудь: – Александр!
А чтобы не возникло путаницы, отчетливо написал собственное имя. Как ни странно, но недавний утопленник повторил его почти с идеальной точностью. И без промедления написал свой первый вопрос: «Какие другие языки вам еще известны?»
Тут уже все показали свои знания. Хотя дополнить Броди его товарищ Карл смог лишь несколькими фразами по-китайски. Да Мануэль что-то спросил на редком андском наречии. Но на все это атлетически сложенный мужчина лишь с сожалением отрицательно мотал головой. Пока вдруг Пузин не предложил:
– Может, он хоть немного понимает «язык рабов» Древнего Египта – древнееврейский? Ведь должен, по идее.
– Да он тоже с тех времен мог измениться до неузнаваемости, – усомнился Броди. – Но попробовать можно.
И стал с трудом подбирать первые вопросы. Ко всеобщему удивлению, мужчина наморщил лоб, прислушиваясь, а потом лицо его озарилось радостью. Он не только понимал, но и сам вполне сносно мог общаться на этом давно забытом для многих современных землян языке. После этого попытались выяснить первым делом отношение к сиюминутной обстановке. Карл почти все понимал, но в разговор не встревал, только тщательно прислушивался. Тогда как все остальные археологи только могли надеяться на последующий пересказ. Памятуя о странной сонливости Пеотии после оживления, Броди набросился на незнакомца с форсированными вопросами:
– Вы довольны, что мы вас оживили?
– Пока еще не осознал себя в собственном теле.
– Но вы согласны нам помочь?
– Конечно. Только вот чем?
– Своими обретенными в дальних странствиях силами и знаниями.
– Ну… Не могу чем-то особо похвастаться, – задумался Алессан. – Я ведь все это время находился очень далеко от Земли. Настолько далеко, что мне ни разу не удалось отыскать нашу планету и хоть единожды сюда вернуться.
– То есть вы хотите сказать, что за все шесть тысяч лет вы так ни разу здесь не побывали?
– Совершенно верно. Ведь пространства Вселенной безграничны, и даже отыскивать знакомые звездные скопления вокруг моего тамошнего места обитания оказалось довольно сложным делом.
– Но вы хоть знаете что-нибудь о той опасности, что уничтожала наши цивилизации раньше и теперь угрожает нашему существованию вновь?
– Увы! Мне об этом ничего не известно. Насколько я помню, после утопления я так рвался к спасению, воздуху и свету, что промчался от Земли настолько далеко, что навсегда заблудился в межзвездном пространстве. При всем моем желании проследить за разворачивающимися здесь событиями я так и не сумел.
С некоторой грустью мужчина устало присел на выступ и, подтверждая подозрения о наваливающемся на него сне, непроизвольно зевнул.
– Но нам очень нужна ваша помощь! – заторопился Александр Константинович. – Ведь вы тысячи лет могли наблюдать за другими цивилизациями, вы теперь умеете творить невероятные чудеса! Мы надеялись, что вы без труда справитесь с надвигающейся опасностью.
– Хм! Боюсь, что мои знания не слишком вам помогут. Все эти годы я потратил на изучение трех разумных видов. Мне было жутко интересно за ними подсматривать, но, кажется, никакого оружия или значительных преобразований в материи я создать не смогу.
– Жаль! Невероятно жаль! – воскликнул Броди, заламывая пальцы. – Ну а ваши друзья? Там мы нашли еще восемь тел. Кто из них скорее всего сможет помочь?
Алессан наморщил лоб, припоминая. И ответил, подавив сразу несколько зевков подряд:
– Затрудняюсь ответить… Но вы ведь спасете всех?
– Конечно! Просто время не терпит, а наши технические возможности не позволяют вытащить из глубин всех сразу.
– Понятно. Попробуйте тогда Пеотию…
– Увы, она как раз та самая единственная, которую мы оживили перед вами. И она совершенно не захотела нам помогать. Затем без всякого труда телепортировала в неизвестное место.
– Да я вроде тоже могу переноситься куда угодно на расстояние около километра. Надо будет только попробовать…
– Да нет, Пеотия унеслась, скорее всего, в другую звездную систему. Если не в другую галактику. И она могла вот так уничтожать материю.
Проследив за направлением пальца, Алессан увидел аккуратную дыру в породе.
– Ого! Да она действительно многому успела научиться! Вот молодец! Не то что я – все за червяками да ящерицами сотни лет наблюдал.
На этот раз его слова прервались целой серией зевков, на которые он и сам обратил внимание:
– Что это со мной происходит? Просто смертельно хочется спать! С чего бы это?
– Но ведь ваше тело, а вернее, мозг не спал полноценным сном шесть тысяч лет, – напомнил Александр Константинович. – Ваша Пеотия тоже спала несколько часов после пробуждения. По нашим предположениям, сон вам просто необходим.
– Да? Пожалуй, тогда я и правда вздремну. – Посланник из доисторических времен сполз с уступа на пол, улыбнулся и признался извиняющимся тоном: – Больше не могу противиться.
– Но кого нам вытаскивать?
– А? Если судить с научной точки зрения, то лучше вытаскивайте Вителлу. В прежние времена – научное светило и верховный жрец.
– Но как мы его отличим? – в отчаянии восклицал Броди, опустившись на колени перед засыпающим мужчиной и встряхивая его за плечи.
– М-м? Да очень просто: он был в трусах и туфлях с бриллиантами… – Глаза Алессана закрылись, и, уже словно в бреду, он добавил: – Пеотии он очень нравился, пожениться собирались…
И – уснул. Дальнейшие встряхивания ни к чему не привели, как и несколько резких вскриков с обеих сторон.
– Ничего не поделаешь, минимум два часа ему придется спать, – констатировал с жалостью Пузин. – Так что теперь делаем?
– Первым делом снимаем пояс, – решил руководитель экспедиции и при помощи друга проделал эту манипуляцию. – Кажется, парень не буйный, ведет себя вполне предсказуемо и доброжелательно. А вот взрыватель может пригодиться.
Аккуратно уложив предмет страховки в выемку возле лестницы, он крикнул Ларисе:
– Оставляй пульт там и присоединяйся к обсуждению!
Когда собрался плотный кружок, Броди вместе с Карлом обстоятельно перевел суть состоявшегося разговора. После чего короткий совет перешел в фазу окончательного решения. По всеобщему мнению, действительно следовало вначале вытянуть именно то самое научное светило древности. Все-таки творческий и исследовательский склад ума должен сказаться на характере обретенных знаний. Следовательно, неизвестный пока еще Вителла мог помочь нынешней цивилизации едва ли не лучше всех утопленников.
– Только как мы его опознаем? – сокрушался Пузин, который единственный из археологов видел все замершие под длинным сводом тела. – Они ведь все совершенно голые! Ни о каких туфлях даже речи нет.
– Ага, и даже тот факт, что наша первая богиня ему очень симпатизировала, не поможет, – пробормотала Люсия. Тогда как Лариса заинтересовалась:
– Почему ты не выяснил, кто кому и кем приходится? И почему под водой они расположены именно в таком порядке?
Александр Константинович посмотрел на жену с укором:
– Ладно, уговорила! Буди его, сейчас все выспрошу.
– А может, поискать под телом те самые алмазы? – предложила Ирена. – Туфли истлели, а вот драгоценные камни наверняка целы.
– Да нет, там на дне масса взвеси и песка, – не согласился с ней Николай. – Скорее всего, надо искать среди них самого старого и солидного. Ведь не может светило тамошней науки быть моего возраста, да еще и занимать пост верховного жреца.
– А ведь Счастливчик прав! – воскликнул Пузин. Лариса устало отбросила челку давно подсохших волос, лезущую на глаза.
– Но тогда получается, что нам надо доставать того самого старикана, который находился почти рядом с разрубленными телами. Только вот мне очень сомнительно, чтобы великолепная Пеотия была влюблена в этого лысого ловеласа.
Когда последнее слово уже вылетело, она увидела, с каким возмущением смотрит на нее супруг, который был старше ее чуть ли не вдвое, и сразу мило заулыбалась:
– Дорогой, тебя это совершенно не касается! Ты у меня самый красивый и молодой!
Карл Пузин ехидно усмехнулся:
– Сама себе противоречишь. И не забывай: в древности звания, знания и власть ценились гораздо больше ловкости, силы и молодости. Так что и богини порой бывают падки на немощных старцев. Лишь бы у тех на голове красовалась царская корона. Или вот такая диадема.
Стало без всяких слов понятно, что бедному Мануэлю кольца с ониксом не видать как собственного священного талисмана. Спор он проиграл однозначно, вторая подобная диадема была найдена.
Возбуждение археологов немного улеглось, когда Пузин закрепил находку у себя на поясе и опять-таки вполне понятными жестами показал, что воздух в баллонах не вечен и следует продолжить поиски. Выдвинулись в третье помещение, и мысли Броди, после созерцания диадемы, приняли более оптимистический характер:
«Значит, мы вынуждены призывать новых богов к жизни и просить, даже требовать от них помощи. Они просто обязаны нам помочь! Пусть объяснят, что и как делать, ликвидируют опасность, грозящую из космоса, а уж потом спокойно отправляются куда только пожелают. Для таких существ короткая остановка на матери-планете не играет роли. А на тот случай, если они вернутся в тело буйнопомешанными, можно придумать хотя бы минимальную страховку. Ведь у меня с собой в рюкзаке имеется…»
Додумать свою идею до конца Александр Константинович не успел. Потому что прямо перед собой в луче света собственного фонаря увидел обнаженную ступню. Большую. Притом явно мужскую.
Рука сама подняла фонарь выше, а легкие автоматически закачали в себя порцию воздуха вместе с восхищенным вздохом. Практически под самым сводом легко и величественно, словно в замедленной съемке, поворачивался внушительного вида и комплекции мужчина. Его волосы выросли только до пояса, но тоже выглядели совершенно здоровыми – даже поблескивали. Как ни странно, лицо его не производило впечатления лица интеллектуала. Скорей утопленник выглядел как типичный «качок», раздувший свои мускулы усиленными тренировками и анаболиками.
Оба археолога, стараясь не делать резких движений ластами, медленно опускались спинами на дно, высвечивая найденное тело сразу четырьмя фонарями. Почти моментально к освещению объекта присоединился и мощный луч прожектора. Поэтому и некое странное поле вокруг доисторического человека заметили все трое почти одновременно. И жестами дали понять, что видят это. Полем это, скорее всего, не являлось, а представляло собой тончайшую радужную оболочку в виде большого мыльного пузыря. Эта оболочка и искрилась радужными переливами под лучами сразу пяти источников света; оставалось только удивляться, как такая тонкая структура до сих пор не разрушилась от подвижек воды, создаваемых аквалангистами.
Обсудив жестами тот факт, что придется брать мужчину и с ним возвращаться назад, Броди полностью с этим согласился, но все-таки с некоторым сожалением указал на расположенный рядом створ в соседнее помещение. Карл Пузин понятливо поднял ладонь, ткнул себе в маску в районе глаза и показал правый мизинец. Что означало: только гляну, что там, одним глазом. Само собой, возражать коллеге Александр Константинович не стал. Наоборот, свет сразу обоих своих фонарей направил в темнеющий створ. Правда, глазами он все-таки продолжал безотрывно наблюдать за утопленником, словно боясь, что тот в любой момент может исчезнуть из этого мира, как недавно телепортировавшая Пеотия.
Знаменитый испанский археолог тем временем аккуратно пронырнул в темнеющий створ, и там некоторое время мелькали сполохи его фонариков. А ноги в ластах виднелись в свете фонарей Броди. Потом Карл Пузин с той же плавностью вернулся назад и, никак не реагируя на вопросительные жесты товарища, просто беззаботно пожал плечами. После этого ничего не оставалось, как приступить к операции «Спасение божественной сущности номер два».
Николай подал знак наверх, что они начинают выход, и стал пятиться задом, легонько подтягиваемый страховочным линем и электрическим кабелем. При таком отличном освещении было предельно отчетливо видно, как тончайшая, переливчатая оболочка моментально лопнула от первых прикосновений, словно мыльный пузырь, и бесследно растворилась в окружающей жидкости.
Друзья, конечно, могли поделиться при этом массой возникших мнений, но вполне разумно отложили их на «после всплытия». Отбуксировали тело в последнее помещение перед лестницей – и дали команду Николаю выбираться из воды. Тогда как прожектор просто оставили у основания лестницы. Ведь для последующих действий подсветка все равно понадобится. Затем зафиксировали найденного мужчину под самым сводом – и поспешили выбраться наверх сами.
Еще не успели вытащить загубники, как на них обрушилась лавина вопросов:
– Как? Что?
– Кого вы нашли?
– Или что?
– Николай ведь молчит как рыба!
– Но и глаза у него, словно у рыбы, выпученные. Значит?..
Напоследок всех перекрыл строгий голос Ларисы:
– Немедленно отчитайтесь о проделанной работе! Но Александр Константинович стоял с ошарашенным видом и с бешеной скоростью пытался переварить полученную во время подъема по ступенькам информацию. Карл успел шепнуть ему на ухо только два предложения: «Там еще семь человек! Из них – три женщины!» И теперь руководитель экспедиции просто не мог сообразить, что и как отвечать на поставленные вопросы.
Причем надо было изначально решить, что делать с доставленным к лестнице мужским телом.
«Есть ли смысл перебирать кандидатов, когда их вдруг стало так неожиданно много? И ведь это еще не факт, что в других помещениях не находятся новые десятки или – страшно подумать – сотни утопленных в предысторию людей. Ох! И ведь наверняка эта богиня Пеотия их всех прекрасно знала! Могла хоть подсказать, от кого мы можем реально ожидать практической помощи. Хотя… За такое огромное время человеческие характеры могут измениться до неузнаваемости. Она, например, так сразу о себе любимой и заявила».
Заметив, что руководитель экспедиции впал в некий ступор, Карл Пузин тут же отвлек все внимание окружающих на себя. Так и оставаясь во всей легководолазной экипировке, он уселся на край лестничного проема и, изображая великого фокусника, принялся отстегивать от пояса найденную диадему.
– Итак, дорогие дамы и господа! Спешите видеть! А также пощупать и попробовать на зуб! Величайшее творение древности: женская диадема! В единственном на данный момент экземпляре. Прошу! Можете посмотреть и даже потрогать. Сразу предупреждаю: драгоценные камни не выковыривать и металлические кончики на память не отламывать. Мужчинам примерять на себя запрещается!
Под частые вспышки фотоаппарата и восхищенные вздохи найденное украшение обошло всех по кругу и оказалось в руках у Мануэля. Молодой археолог осмотрел диадему, потом бережно уложил на расстеленную ткань рядом с предыдущей – мужской. Тем самым словно давая всем возможность сравнить оба творения доисторических мастеров. И комментарии не заставили себя ждать:
– Они совершенно разные по стилю.
– И по исполнению.
– Я бы даже сказал, что они принадлежат к совершенно разным культурам.
– Скорее всего, – подтвердил гипотезы своих помощников Пузин. – Это и без всякой очистки бросается в глаза.
– То есть ты хочешь сказать, – перестала делать фотографии Люсия, – что здесь находится чуть ли не венценосная пара тех самых утонувших правителей?
Лариса ответила раньше испанца:
– Вряд ли. Тем более, ты ведь знаешь, где была найдена первая диадема. Рядом с умерщвленными телами. Скорее уж, вторая могла принадлежать Пеотии. При ее нынешнем величии она просто позабыла о таком низменном украшении.
– Тем не менее, – скорбно произнес Мануэль, – диадем уже две.
После чего, двигаясь нарочито замедленно, стал снимать висящий на шее амулет. Затем демонстративно его поцеловал, словно прощаясь, и положил на ту же ткань. И только потом повернулся к улыбающемуся Карлу:
– Шеф, теперь этот осколок великого космоса – ваш. Чуть позже я вам рассказу о его удивительных свойствах.
Пузин оглянулся на Броди, который все еще пребывал в тягостных раздумьях, и решил дать товарищу еще некоторое время. Вследствие чего категорически потребовал от своего помощника:
– А почему потом? Рассказывай немедленно! Хотя бы о самом главном.
– Да? – Мануэль выглядел сильно сомневающимся. – Мне отец запрещал об этом говорить, пророчествуя, что тогда этот талисман навсегда заберут себе сильные правители нашего мира.
– Вот даже как! Видимо, у них тоже была такая же мечта: со всего размаху расколоть этот камешек на мелкие крошки?
– Смеетесь? А зря! И раз уж талисман принадлежит вам… Молодой археолог метнулся к инструментам, схватил молоток и протянул его Пузину. Потом положил проигранный камень прямо на пол, предварительно вытащив его из кожаного плетения, и скомандовал:
– Бейте! Крошите!
– Ладно тебе, – пошел Карл на попятную. – Потом еще плакать будешь.
– Да попробуйте сначала хоть пылинку с него отбить! Уверен, ничего не получится.
– Ну, раз ты так настаиваешь… – пожал плечами Пузин и легонько стукнул по талисману.
Против всеобщего ожидания, тусклый минерал, похожий на помутневшее стекло, не раскололся. Остался целым он и после нескольких ударов с нарастающей силой. С хмыканьем Карл отодвинул талисман на более удобное место и пригвоздил его несколько раз молотком со всей силы. В результате выкрошилась порода каменистого пола, тогда как недавняя собственность Мануэля осталась без единой царапины. Все с явным недоумением проследили, как предмет спора перекочевал в руки Александра Константиновича. Тот долго крутил непонятное вещество в руках и, словно в трансе, спросил:
– Слушай, Мануэль. А ты вообще откуда родом?
– Родился в Испании. Но мои родители приехали из Чили.
– Хм! И много у вас там в Чили таких амулетов?
– Понятия не имею. Это надо у моего отца спрашивать. Потому что женщинам в нашем роду запрещали к этому камню даже прикасаться. А про свойства его старший мужчина в роду рассказывал только прямому наследнику.
– Угу… Значит, только наследнику? Очень, очень интересно… Но ведь ты же ученый! Как ты мог такое уникальное вещество оставить без лабораторного обследования?
Мануэль в сомнении пожал плечами и стал монотонно перечислять:
– Традиции, воспитание, уважение к родителям…
– Понятно! – Броди обвел всех взглядом и мотнул головой, словно отвечая на свои же мысли: – А почему бы и нет? Каких только совпадений порой в мире не происходит. Ладно, повесь талисман опять себе на грудь и береги как зеницу ока. А мы с вами, дамы и господа, сейчас приступим к оживлению следующего реликта древности. Он здесь, совсем рядом. Это мужчина, причем довольно большой и сильный. Но не это самое главное. На данный момент меня волнует наша, так сказать, безопасность. Вы видели, на что способна Пеотия, поэтому можете понять и одобрить все предосторожности. Для этого предлагаю нацепить на оживляемого широкий пояс, в который я вставлю дистанционный взрыватель. Убойная сила у него минимальна, но в крайнем – для нас критическом – случае перебить позвоночник сможет любому человеку. Даже с самой что ни на есть божественной сущностью. Так как мужчина совершенно голый, наше желание укрыть его хоть каким-то куском ткани и подпоясать ее будет выглядеть вполне естественным.
– Ну да, – встрял Карл Пузин. – Вон, Пеотия своей наготы ни одного мгновения не стеснялась.
Его тут же поддержала Люсия. Правда, сделала это без надлежащего оттенка стыдливости:
– Как вам на обнаженных богинь, так смотреть можно. А как нам на богов древности – нельзя. Он действительно красавец?
– Э-э? – протянул Карл осуждающе. – Да ты, я вижу, совсем у меня распустилась? Мануэль, подай мне вон тот, второй кусок ткани.
– А ты, Кормилец, мне мой рюкзак, – попросил Александр Константинович практиканта. – Вот, отлично. Не думал, что для такого уникального дела использовать придется, но теперь очень пригодилось.
Он с помощью Ларисы достал широкий пояс, разрезал сверху сдвоенные полоски кожи и вставил в образовавшийся кармашек пластинку дистанционного взрывателя. Пульт управления передал жене и проинструктировал со всей дотошностью:
– Что бы ни случилось, старайся во время оживления сюда к нам не подходить. Стой вон за тем выступом и внимательно ко всему присматривайся. Если заподозришь что-либо страшное или опасное для наших жизней – сразу жми на пульт. Помимо этого, следи за моими жестами: если я дам вот такой сигнал или сделаю вот такое выражение лица…
– Тебе оно совсем не идет! – поморщилась Лариса.
– Не важно, я ведь не на первое свидание с ним иду, – отмахнулся Броди. – Зато ты его ни с чем другим не спутаешь – и уничтожишь опасность. Помимо этого, ты, Мануэль, приготовь обильно смоченную в хлороформе тряпку и держи ее наготове в пластиковом пакете. Да-да, в этом. Используешь тряпку вот по таким моим сигналам или в том случае, когда после срабатывания взрывателя бог сумеет себя каким-то образом подлечить и попытается вновь встать на ноги. Ну или просто продолжит двигаться. В последнем случае и ты, Кормилец, постарайся прижать его со всей своей силенкой к земле, чтобы не трепыхался. Ну что? Всем все понятно?
Как оказалось, не всем и не все. Еще минут десять ушло на уточнение подробной очередности в действиях и возможные варианты. Но в основном план остался без изменений. И, что самое главное, все без исключения поддержали решимость Александра Константиновича подстраховаться таким кардинальным, пусть и кровавым методом. Все еще хорошо помнили, как небрежно и без всяких сомнений Пеотия погрузила их в непробудный сон, то есть в состояние полной беспомощности.
На этот раз извлечение из воды прошло организованно, слаженно и продуманно. За телом поднырнули только Броди с Пузиным. Тогда как все остальные, кроме Ларисы, собрались возле самого проема лестницы. Да Кормилец встал на две ступеньки ниже, по колени в воду. И как только ему подали тело, тут же одним мощным движением выложил его на приготовленный заранее большой кусок мягкого брезента. А затем уже вместе с Мануэлем стал оказывать первую помощь «пострадавшему».
Хотя, как и в случае с Пеотией, класть утопленника на спину и делать ему искусственное дыхание не пришлось. Лишь только вода стала выливаться у него изо рта, как мужчина весь задрожал и в судорогах стал выплевывать остальную воду из легких. Затем он бешено закашлялся и уперся руками в камни, пытаясь самостоятельно встать на четвереньки. Еще при первых конвульсивных движениях Карл Пузин застегнул пояс с взрывателем вокруг талии оживающего мужчины. И вот теперь все отступили в стороны, а оба аквалангиста продолжили спешно снимать с себя снаряжение.
Мужчина медленно встал, налитыми кровью глазами посмотрел на свои руки, потом на тело, коснулся ладонью ткани на своих чреслах, откинул длинные мокрые волосы на спину и только потом, полностью распрямив плечи, воззрился на окружающих его людей. Те в этот момент постарались придать своим улыбкам самое сердечное выражение и все дружно старались передать одну и ту же мысль:
«Как тебя зовут?»
То ли незнакомец проигнорировал мысленный вопрос, то ли не понял, но довольно неожиданно он слегка склонил свою голову вперед, словно в знак благодарности, и что-то попытался сказать. Получилось довольно бессвязно и совершенно неразборчиво. Покривившись от боли, мужчина помассировал себе гортань и после этого повторил сказанное. Теперь слова прозвучали четко, но все равно их никто не понял. И, вполне естественно, все повернулись к Броди, как к единственному человеку, бегло читающему древний, никому не понятный язык. Но одно дело расшифровать никогда не виденные письмена, и совсем другое – понять никогда не слышанную прежде речь. Похоже было на то, что передавать и слышать чужую мыслеречь незнакомец не может. Или не желает.
Оставалось только одно средство общения, и оно не было забыто. Александр Константинович, схватив приготовленный кусок картона, написал на нем фломастером: «Мы рады вас приветствовать! С возвращением на Землю! Как ваше имя?»
Губы мужчины тронула еле заметная улыбка, и он понимающе кивнул. Затем ему подали аналогичные предметы для письма, вследствие чего появилась ответная надпись: «Меня зовут Алессан Прадели».
– Алессан? – прочитал Броди с некоторым удивлением. И указал ладонью на грудь мужчины: – Алессан! – Затем ткнул себе в грудь: – Александр!
А чтобы не возникло путаницы, отчетливо написал собственное имя. Как ни странно, но недавний утопленник повторил его почти с идеальной точностью. И без промедления написал свой первый вопрос: «Какие другие языки вам еще известны?»
Тут уже все показали свои знания. Хотя дополнить Броди его товарищ Карл смог лишь несколькими фразами по-китайски. Да Мануэль что-то спросил на редком андском наречии. Но на все это атлетически сложенный мужчина лишь с сожалением отрицательно мотал головой. Пока вдруг Пузин не предложил:
– Может, он хоть немного понимает «язык рабов» Древнего Египта – древнееврейский? Ведь должен, по идее.
– Да он тоже с тех времен мог измениться до неузнаваемости, – усомнился Броди. – Но попробовать можно.
И стал с трудом подбирать первые вопросы. Ко всеобщему удивлению, мужчина наморщил лоб, прислушиваясь, а потом лицо его озарилось радостью. Он не только понимал, но и сам вполне сносно мог общаться на этом давно забытом для многих современных землян языке. После этого попытались выяснить первым делом отношение к сиюминутной обстановке. Карл почти все понимал, но в разговор не встревал, только тщательно прислушивался. Тогда как все остальные археологи только могли надеяться на последующий пересказ. Памятуя о странной сонливости Пеотии после оживления, Броди набросился на незнакомца с форсированными вопросами:
– Вы довольны, что мы вас оживили?
– Пока еще не осознал себя в собственном теле.
– Но вы согласны нам помочь?
– Конечно. Только вот чем?
– Своими обретенными в дальних странствиях силами и знаниями.
– Ну… Не могу чем-то особо похвастаться, – задумался Алессан. – Я ведь все это время находился очень далеко от Земли. Настолько далеко, что мне ни разу не удалось отыскать нашу планету и хоть единожды сюда вернуться.
– То есть вы хотите сказать, что за все шесть тысяч лет вы так ни разу здесь не побывали?
– Совершенно верно. Ведь пространства Вселенной безграничны, и даже отыскивать знакомые звездные скопления вокруг моего тамошнего места обитания оказалось довольно сложным делом.
– Но вы хоть знаете что-нибудь о той опасности, что уничтожала наши цивилизации раньше и теперь угрожает нашему существованию вновь?
– Увы! Мне об этом ничего не известно. Насколько я помню, после утопления я так рвался к спасению, воздуху и свету, что промчался от Земли настолько далеко, что навсегда заблудился в межзвездном пространстве. При всем моем желании проследить за разворачивающимися здесь событиями я так и не сумел.
С некоторой грустью мужчина устало присел на выступ и, подтверждая подозрения о наваливающемся на него сне, непроизвольно зевнул.
– Но нам очень нужна ваша помощь! – заторопился Александр Константинович. – Ведь вы тысячи лет могли наблюдать за другими цивилизациями, вы теперь умеете творить невероятные чудеса! Мы надеялись, что вы без труда справитесь с надвигающейся опасностью.
– Хм! Боюсь, что мои знания не слишком вам помогут. Все эти годы я потратил на изучение трех разумных видов. Мне было жутко интересно за ними подсматривать, но, кажется, никакого оружия или значительных преобразований в материи я создать не смогу.
– Жаль! Невероятно жаль! – воскликнул Броди, заламывая пальцы. – Ну а ваши друзья? Там мы нашли еще восемь тел. Кто из них скорее всего сможет помочь?
Алессан наморщил лоб, припоминая. И ответил, подавив сразу несколько зевков подряд:
– Затрудняюсь ответить… Но вы ведь спасете всех?
– Конечно! Просто время не терпит, а наши технические возможности не позволяют вытащить из глубин всех сразу.
– Понятно. Попробуйте тогда Пеотию…
– Увы, она как раз та самая единственная, которую мы оживили перед вами. И она совершенно не захотела нам помогать. Затем без всякого труда телепортировала в неизвестное место.
– Да я вроде тоже могу переноситься куда угодно на расстояние около километра. Надо будет только попробовать…
– Да нет, Пеотия унеслась, скорее всего, в другую звездную систему. Если не в другую галактику. И она могла вот так уничтожать материю.
Проследив за направлением пальца, Алессан увидел аккуратную дыру в породе.
– Ого! Да она действительно многому успела научиться! Вот молодец! Не то что я – все за червяками да ящерицами сотни лет наблюдал.
На этот раз его слова прервались целой серией зевков, на которые он и сам обратил внимание:
– Что это со мной происходит? Просто смертельно хочется спать! С чего бы это?
– Но ведь ваше тело, а вернее, мозг не спал полноценным сном шесть тысяч лет, – напомнил Александр Константинович. – Ваша Пеотия тоже спала несколько часов после пробуждения. По нашим предположениям, сон вам просто необходим.
– Да? Пожалуй, тогда я и правда вздремну. – Посланник из доисторических времен сполз с уступа на пол, улыбнулся и признался извиняющимся тоном: – Больше не могу противиться.
– Но кого нам вытаскивать?
– А? Если судить с научной точки зрения, то лучше вытаскивайте Вителлу. В прежние времена – научное светило и верховный жрец.
– Но как мы его отличим? – в отчаянии восклицал Броди, опустившись на колени перед засыпающим мужчиной и встряхивая его за плечи.
– М-м? Да очень просто: он был в трусах и туфлях с бриллиантами… – Глаза Алессана закрылись, и, уже словно в бреду, он добавил: – Пеотии он очень нравился, пожениться собирались…
И – уснул. Дальнейшие встряхивания ни к чему не привели, как и несколько резких вскриков с обеих сторон.
– Ничего не поделаешь, минимум два часа ему придется спать, – констатировал с жалостью Пузин. – Так что теперь делаем?
– Первым делом снимаем пояс, – решил руководитель экспедиции и при помощи друга проделал эту манипуляцию. – Кажется, парень не буйный, ведет себя вполне предсказуемо и доброжелательно. А вот взрыватель может пригодиться.
Аккуратно уложив предмет страховки в выемку возле лестницы, он крикнул Ларисе:
– Оставляй пульт там и присоединяйся к обсуждению!
Когда собрался плотный кружок, Броди вместе с Карлом обстоятельно перевел суть состоявшегося разговора. После чего короткий совет перешел в фазу окончательного решения. По всеобщему мнению, действительно следовало вначале вытянуть именно то самое научное светило древности. Все-таки творческий и исследовательский склад ума должен сказаться на характере обретенных знаний. Следовательно, неизвестный пока еще Вителла мог помочь нынешней цивилизации едва ли не лучше всех утопленников.
– Только как мы его опознаем? – сокрушался Пузин, который единственный из археологов видел все замершие под длинным сводом тела. – Они ведь все совершенно голые! Ни о каких туфлях даже речи нет.
– Ага, и даже тот факт, что наша первая богиня ему очень симпатизировала, не поможет, – пробормотала Люсия. Тогда как Лариса заинтересовалась:
– Почему ты не выяснил, кто кому и кем приходится? И почему под водой они расположены именно в таком порядке?
Александр Константинович посмотрел на жену с укором:
– Ладно, уговорила! Буди его, сейчас все выспрошу.
– А может, поискать под телом те самые алмазы? – предложила Ирена. – Туфли истлели, а вот драгоценные камни наверняка целы.
– Да нет, там на дне масса взвеси и песка, – не согласился с ней Николай. – Скорее всего, надо искать среди них самого старого и солидного. Ведь не может светило тамошней науки быть моего возраста, да еще и занимать пост верховного жреца.
– А ведь Счастливчик прав! – воскликнул Пузин. Лариса устало отбросила челку давно подсохших волос, лезущую на глаза.
– Но тогда получается, что нам надо доставать того самого старикана, который находился почти рядом с разрубленными телами. Только вот мне очень сомнительно, чтобы великолепная Пеотия была влюблена в этого лысого ловеласа.
Когда последнее слово уже вылетело, она увидела, с каким возмущением смотрит на нее супруг, который был старше ее чуть ли не вдвое, и сразу мило заулыбалась:
– Дорогой, тебя это совершенно не касается! Ты у меня самый красивый и молодой!
Карл Пузин ехидно усмехнулся:
– Сама себе противоречишь. И не забывай: в древности звания, знания и власть ценились гораздо больше ловкости, силы и молодости. Так что и богини порой бывают падки на немощных старцев. Лишь бы у тех на голове красовалась царская корона. Или вот такая диадема.