Страница:
Скорее всего, именно это сыграло семнадцати лазутчикам на руку. Потому что они успели пройти самые неудобные участки за короткий срок и, когда начали подниматься к озеру, могли позволить себе передвигаться с большей осторожностью. Длинные просторные анфилады залов и галерей позволяли издалека просматривать каждый участок пути на наличие постороннего освещения – и быстро преодолевать его до следующего поворота или перехода на другой уровень.
Именно так идущим впереди лучникам повезло первыми заметить отблески горящего пламени за дальним поворотом. В тот же момент все замерли на короткое время, пытаясь сориентироваться и правильно определить опасность. Оказалось, что кто-то движется отряду навстречу. Тут же раздались отрывистые шипящие команды Донтера, и воины, мгновенно затушив факелы, распределились по указанным позициям. Место для засады оказалось просто превосходным – со множеством боковых ниш и ответвлений, так что спрятаться было где. Сам капитан вместе с Бензиком отошел в тыл, заставил старика присесть за выступ и тоже погасил свой маленький факел. Затем на ощупь наложил тетиву на лук и приготовился к стрельбе. Теперь наличие засады мог выдать только запах дыма.
Вскоре из-за дальнего поворота показались и противники. Чувствовали они себя здесь словно в собственной спальне. Почти у каждого из двадцати жреческих воинов в руках был ярко горящий большой факел, да еще несколько – в спинном мешке. Вооружены они были по максимуму. На всех воинах были отменные рыцарские доспехи. Конечно, они явно разнились по стилю, расцветке и структуре, но уже само наличие таких средств персональной защиты вызывало удивление.
– Где они их только откопали? – с досадой ворчал Донтер себе под нос. – И куда собрались? Неужели тоже решили зайти нам в тыл?
Впереди вражеского отряда двигались два жреца в коричневых тогах. В руках у них были согнутые листы картона, к которым они внимательно присматривались и прямо на ходу вели обсуждение. Для лучшего чтения прямо у них над головами воины держали по факелу, ослепляя этим и самих себя, и жрецов. Вдобавок из-за такого обилия коптящих факелов они ни за что не смогли бы уловить запах других, недавно потушенных. Да и излишняя самоуверенность никогда никому пользы не приносила. Никто из доблестного «рыцарства» в боковые проходы даже не заглядывал.
И вот тогда Донтер начал стрелять из темноты галереи. Одновременно с первой вонзившейся в жреца стрелой раздался его громкий крик:
– Именем Творца!
Этот речевой сигнал он выбрал заранее для начала атаки. Ведь сражаться с фанатиками рассчитывали в самых сложных условиях, поэтому любой миг растерянности надо было использовать. В том числе и простой лозунг самих жрецов.
Это принесло результаты. Дезориентированные воины не сразу догадались отбросить факелы и схватиться за оружие. А в них уже летели залпы из стрел. Конечно, и луки, и сами стрелы за редким исключением оставляли желать лучшего, но даже небольшая рана, нанесенная издалека, давала при сближении огромное преимущество.
Естественно, догадайся противники сразу погасить свои коптящие факелы, как учил своих воинов Донтер на случай неожиданной засады, их было бы очень трудно разыскать и выковырять из боковых проходов. А так они в собственном освещении были как на ладони. Оба жреца и пятнадцать воинов или погибли сразу, или получили существенные ранения. С оставшейся пятеркой и с добиванием раненых справились без особого труда. А одного так и вовсе захватили почти невредимым.
Несколько разведчиков поспешили засесть впереди и в соседних галереях, а остальные воины стали собирать ценные в нынешних условиях стрелы и осматривать трофейное оружие. Если оное признавалось лучшим, чем собственное, тут же, на месте шло интенсивное перевооружение. В том числе использовалось снимаемое с трупов защитное рыцарское облачение.
Для врача нашлось совсем мало работы: среди лазутчиков оказалось всего двое легкораненых. И когда первая помощь им была оказана, они тоже поспешили как следует перевооружиться. Благо, выбор имелся.
Сам же командир отряда занялся допросом пленного. Причем сделал это так жестко, грубо и безжалостно, что находящегося неподалеку Бензика буквально выворачивало от сострадания к пытаемому человеку. От вмешательства его удержало только волевое усилие и напоминание самому себе о нехватке времени и чрезвычайной важности выполняемой миссии. Донтер просто засунул связанные ноги пленника в щель между камнями, уселся ему на грудь, коленями прижал руки к полу – и стал одной душить жреческого воина. Время от времени он разжимал слегка хватку и спокойным голосом задавал очередной вопрос. Если в первую минуту еще слышались какие-то возмущенные хрипы и мученические стоны, то уже на пятой минуте пленник шепотом и скороговоркой выдавал требуемую информацию. Да и то Донтер частенько перекрывал воину доступ воздуха в те моменты, когда задумывался над очередным вопросом. Напоследок капитан встал с конвульсивно дергающегося тела, дождался, пока тот стал дышать более или менее ровно, – и только тогда приказал двум подошедшим воинам:
– Свяжите его, будет жить с нами и помогать отстраивать Харди. Но если ты мне хоть в чем-то соврал, на обратном пути я с тобой поговорю иначе: переломаю руки и ноги и брошу здесь подыхать. Ты понял меня?
– Да…
– Хочешь что-то добавить?
– Нет. Я все рассказал…
– Заткните ему рот и положите вон там, в яме, чтобы он оттуда не выбрался. – Затем при свете факелов он с одобрением осмотрел свое воинство: – О! Да вы теперь любому мозги вправите. Карта осталась цела?
– Только немного кровью залита.
– Ничего существенного из их схемы не пострадало, – встрял в разговор Бензик. – Разведчикам я уже дорогу показал. Только бы нам до озера добраться, а там уж тропа нахоженная.
– Тогда оставайтесь со мной в тылу, – скомандовал Донтер врачу. – Остальные, вперед!
Когда все двинулись дальше, командир сказал старику:
– Будем надеяться, что плоты нам строить не придется. Пленный сообщил, что на этом берегу их и так достаточно.
– Это было бы просто чудесно, – обрадовался Бензик. – Такая экономия времени!
– Хм… Все равно никак не могу поверить, что переплывать какое-то там озеро нельзя, – продолжал сомневаться Донтер. – Ведь каких только морей и болот я ни видывал, но все преодолел.
– Зря не верите, но, как только представится возможность, я вам продемонстрирую губительные свойства этого озера и попутно дам подробные объяснения, почему эту воду можно безбоязненно пить.
– Договорились, док!
Отряд ушел далеко вперед, и только пара воинов, следуя отдельно, была своеобразным маяком для арьергарда. Так и добрались до озера, в полной тишине и спокойствии.
Уже на месте стали прикидывать, как провести переправу. На берегу чернело огромное пепелище, которое оставили после себя сожженные императорским отрядом лодки. Шесть дней назад именно здесь отступали вниз все те, кто прорвался через строй жрецов в самом храме и в подсобных помещениях. Тогда император Бутен приказал поджечь лодки, чтобы удержать погоню, и, судя по тому, что никто из жрецов тогда не пошел дальше, заслон сработал. А может, преследователи не рискнули броситься в воду и преодолевать подземное озеро вплавь, зная о верной гибели, которую несла в себе вода.
На этот раз жрецы со своими воинами приплыли на этот берег не на лодках, а на составных, высоко сидящих в воде плотах. Да так и оставили их на этом берегу, не обезопасив свой тыл.
Все семнадцать человек разместились на шести плотах вполне комфортно, но оставлять у себя в тылу лишние плавсредства не решились. А вдруг позади осталась парочка свободных исследователей? Капитан Донтер про свои тылы думал в первую очередь.
Выйдя на плотах из извивающегося рукава, держались левой стенки: так Бензик запомнил кратчайший маршрут. И когда вошли во второй извивающийся туннель, то погасили даже маленькие фитили и продвигались вперед на ощупь. Тихо, медленно, зато уверенно. Даже волну старались не поднимать, чтобы не выдать свое приближение оставленным на этом берегу дозорным. Те сидели чуть в глубине суши, но торчащий почти над самой водой факел прекрасно освещал их белеющие на темном фоне лица. На переднем плоту находились самые меткие лучники – и два залпа по четыре стрелы каждый не оставили дозорным никаких шансов на выживание.
Когда все выбрались на берег, Донтер провел последний инструктаж, Бензик Яруги сделал несколько дополнений о внутренних переходах храма, и отряд отважных лазутчиков поспешил в последний и самый важный свой бой. Первые столкновения произошли в непосредственной близости к поверхности. Но и там удача оставалась на стороне нападающих. Им удалось поодиночке уничтожить более двух десятков защитников подземной твердыни, прежде чем тем удалось поднять мало-мальски существенную тревогу. Да и то легковооруженные разведчики мчались за теми, кто поднимал шум, по пятам, заставляя их замолкать в предсмертном хрипе и бульканье крови.
А когда первые воины отряда во главе со своим командиром ворвались непосредственно в храм, на пути у них появился всего лишь десяток защищающих баррикаду жреческих воинов. В тот же момент один из подчиненных Донтера поднял охотничий рожок и умело протрубил боевой сигнал атаки. На другой баррикаде его прекрасно услышали – и с отчаянным ревом сорвались со своих мест и понеслись на последний штурм. Скорее всего, именно этот рев да еще наличие в тылу противника заставили почти всех жреческих воинов в храме побросать оружие, пасть ниц и тем самым показать, что они сдаются. И только пяток жрецов, восседавших до этого возле храмовых статуй, бросились на воинов сводного отряда с яростным слепым фанатизмом. Их прирезали без всякой жалости или благодушия. А во внутренние помещения храма устремился поток ополченцев для зачистки последних очагов сопротивления. Капитан грузно сел на ступеньки храма и протянул Бензику раненную в двух местах правую руку. Пока врач делал перевязку, Донтер никак не мог успокоиться и не скрывал своей эйфории от победы:
– Мне до сих пор не верится, что все кончено! И вы даже не представляете, как вы нам помогли. Да и не только нам, вы спасли весь город. Уже сегодня днем мы бросим все свои силы на спасение людей и на наведение порядка. Вот увидите, что бы ни случилось в дальнейшем, самый главный свой бой мы уже выиграли.
– Да, согласен, – вздохнул старик, опускаясь с кряхтением на ступеньку. – Но вы его выиграли еще раньше, в тот самый день, когда объединились.
– Все равно самое трудное уже позади. Мое предположение, что Харди будет со временем отстроен, теперь переросло в твердую уверенность.
– Я бы поостерегся так рано радоваться. Капитан сразу насторожился:
– Вы что-то знаете о новых опасностях?
– Пока еще нет. – Бензик передернул плечами. – Как и любой из нас. Но вот предположить некоторые дальнейшие события могу. В первые дни люди заняты выживанием. Как и мы здесь. Но потом они начнут собираться в стаи и рыскать в поисках пищи, оружия и одежды. А где всегда был самый лакомый кусочек благосостояния? Конечно, в столице империи. Так что следует приготовиться к скорому приходу вполне организованных банд. И вряд ли они захотят включиться в мирное строительство. Скорее, наоборот, попытаются в силу своих звериных инстинктов его захватить.
– Да… – У Донтера явно ухудшилось настроение. – Вы умеете внушить оптимизм. Сразу виден врачебный опыт в познании человека.
– К сожалению, опыта большого не надо. Достаточно просто выйти наружу и осмотреться. Да и здесь… – Старик с содроганием указал на лежащий невдалеке труп. – Это каким же нигилизмом надо обладать, чтобы в такой тяжкий для всего человечества час заставлять убивать себе подобных?
– Увы, тут мне тоже ничего не понятно, – признался капитан. – Не силен я в религиях.
– Не только религии в тяжкий час виноваты, – продолжал Бензик. – Но и признанные народные лидеры, знать, командиры. Ведь не могли они все погибнуть поголовно. Где они? Попрятались или забыли о своем призвании?
– Скорее всего, забыли.
– Может, и так, но гораздо хуже будет, когда они возглавят самые удачливые и организованные разбойничьи шайки. И эти шайки войдут сюда со всех сторон.
– Действительно, страшная картина.
– Ну не настолько она страшна, если горожане успеют возвести стены, хотя бы вокруг Предзакатной площади, а в самом храме можно организовать неприступную крепость.
– Наверно, так и сделаем. Эх! – Донтер ожесточенно почесал левой рукой свою курчавую шевелюру. – Если бы еще заранее знать, с какой стороны и когда нам будет грозить опасность. Ведь невозможно держать всех взрослых и здоровых мужчин в постоянном дозоре и оцеплении. Если хотим чего-то достичь, придется первую неделю круглосуточно работать как волам…
Врач осмотрелся и заговорщически приблизил свои губы к уху капитана:
– Насчет этого можете не волноваться. Обещаю вам обеспечить такие сведения в любое время.
Мужественный воин чуть отстранился и посмотрел на тщедушную фигурку старика с недоверием:
– Так вы еще и прорицатель? Или провидец? Я в этих обозначениях путаюсь.
– Да нет, что вы! Ни то и ни другое! Если бы я обладал такими свойствами или умениями, то предупредил бы Хрустальный город заранее о грядущей беде. Уж там бы придумали, как обезопаситься.
– Хорошо бы… Вот только кто бы вам поверил?
– Теперь уже скрывать нет смысла, поэтому могу признаться. Тем более вам, как бывшему жителю этого сказочного города. Мне удалось в молодости лично познакомиться с одним умнейшим человеком, который в последние годы являлся одним из ведущих. И я постоянно отправлял ему в последнее время свои доклады, заметки и рассуждения о здешней жизни.
Капитан даже привстал от озарения:
– Ну да, если вы были лично знакомы с самим Юниусом и мисс Абелией, то уж их шефа, господина Тассона, наверняка знали?
– Совершенно точно! И даже передавал ему при оказиях фигурки различных зверей в его знаменитую коллекцию.
Донтер долго качал головой:
– А сколько я ему этих зверюшек со всего мира привез… Эх, жаль, что всего этого уже нет…
Плечи его поникли от навалившихся печальных воспоминаний, и теперь уже Бензику пришлось поддерживать своего более молодого товарища и сподвижника. Он похлопал капитана по плечу и перешел на более дружественное обращение:
– Не время грустить! У нас еще масса важных дел! В том числе и в ближайший час. Надо послать маленькие отряды в те места, где были склады лекарств. Да и в подвалах больших аптек должно много чего сохраниться в целости. Ну а потом я просто буду требовать, чтобы ты уснул до самого обеда. Договорились?
– А куда я денусь? – не столько спросил, сколько подтвердил капитан. Встал на ноги и протянул левую, здоровую руку своему хилому на вид компаньону. – Тогда поспешим в лагерь – раздавать последние приказы и выбирать себе спокойное место для дневного сна.
Глава 9
Именно так идущим впереди лучникам повезло первыми заметить отблески горящего пламени за дальним поворотом. В тот же момент все замерли на короткое время, пытаясь сориентироваться и правильно определить опасность. Оказалось, что кто-то движется отряду навстречу. Тут же раздались отрывистые шипящие команды Донтера, и воины, мгновенно затушив факелы, распределились по указанным позициям. Место для засады оказалось просто превосходным – со множеством боковых ниш и ответвлений, так что спрятаться было где. Сам капитан вместе с Бензиком отошел в тыл, заставил старика присесть за выступ и тоже погасил свой маленький факел. Затем на ощупь наложил тетиву на лук и приготовился к стрельбе. Теперь наличие засады мог выдать только запах дыма.
Вскоре из-за дальнего поворота показались и противники. Чувствовали они себя здесь словно в собственной спальне. Почти у каждого из двадцати жреческих воинов в руках был ярко горящий большой факел, да еще несколько – в спинном мешке. Вооружены они были по максимуму. На всех воинах были отменные рыцарские доспехи. Конечно, они явно разнились по стилю, расцветке и структуре, но уже само наличие таких средств персональной защиты вызывало удивление.
– Где они их только откопали? – с досадой ворчал Донтер себе под нос. – И куда собрались? Неужели тоже решили зайти нам в тыл?
Впереди вражеского отряда двигались два жреца в коричневых тогах. В руках у них были согнутые листы картона, к которым они внимательно присматривались и прямо на ходу вели обсуждение. Для лучшего чтения прямо у них над головами воины держали по факелу, ослепляя этим и самих себя, и жрецов. Вдобавок из-за такого обилия коптящих факелов они ни за что не смогли бы уловить запах других, недавно потушенных. Да и излишняя самоуверенность никогда никому пользы не приносила. Никто из доблестного «рыцарства» в боковые проходы даже не заглядывал.
И вот тогда Донтер начал стрелять из темноты галереи. Одновременно с первой вонзившейся в жреца стрелой раздался его громкий крик:
– Именем Творца!
Этот речевой сигнал он выбрал заранее для начала атаки. Ведь сражаться с фанатиками рассчитывали в самых сложных условиях, поэтому любой миг растерянности надо было использовать. В том числе и простой лозунг самих жрецов.
Это принесло результаты. Дезориентированные воины не сразу догадались отбросить факелы и схватиться за оружие. А в них уже летели залпы из стрел. Конечно, и луки, и сами стрелы за редким исключением оставляли желать лучшего, но даже небольшая рана, нанесенная издалека, давала при сближении огромное преимущество.
Естественно, догадайся противники сразу погасить свои коптящие факелы, как учил своих воинов Донтер на случай неожиданной засады, их было бы очень трудно разыскать и выковырять из боковых проходов. А так они в собственном освещении были как на ладони. Оба жреца и пятнадцать воинов или погибли сразу, или получили существенные ранения. С оставшейся пятеркой и с добиванием раненых справились без особого труда. А одного так и вовсе захватили почти невредимым.
Несколько разведчиков поспешили засесть впереди и в соседних галереях, а остальные воины стали собирать ценные в нынешних условиях стрелы и осматривать трофейное оружие. Если оное признавалось лучшим, чем собственное, тут же, на месте шло интенсивное перевооружение. В том числе использовалось снимаемое с трупов защитное рыцарское облачение.
Для врача нашлось совсем мало работы: среди лазутчиков оказалось всего двое легкораненых. И когда первая помощь им была оказана, они тоже поспешили как следует перевооружиться. Благо, выбор имелся.
Сам же командир отряда занялся допросом пленного. Причем сделал это так жестко, грубо и безжалостно, что находящегося неподалеку Бензика буквально выворачивало от сострадания к пытаемому человеку. От вмешательства его удержало только волевое усилие и напоминание самому себе о нехватке времени и чрезвычайной важности выполняемой миссии. Донтер просто засунул связанные ноги пленника в щель между камнями, уселся ему на грудь, коленями прижал руки к полу – и стал одной душить жреческого воина. Время от времени он разжимал слегка хватку и спокойным голосом задавал очередной вопрос. Если в первую минуту еще слышались какие-то возмущенные хрипы и мученические стоны, то уже на пятой минуте пленник шепотом и скороговоркой выдавал требуемую информацию. Да и то Донтер частенько перекрывал воину доступ воздуха в те моменты, когда задумывался над очередным вопросом. Напоследок капитан встал с конвульсивно дергающегося тела, дождался, пока тот стал дышать более или менее ровно, – и только тогда приказал двум подошедшим воинам:
– Свяжите его, будет жить с нами и помогать отстраивать Харди. Но если ты мне хоть в чем-то соврал, на обратном пути я с тобой поговорю иначе: переломаю руки и ноги и брошу здесь подыхать. Ты понял меня?
– Да…
– Хочешь что-то добавить?
– Нет. Я все рассказал…
– Заткните ему рот и положите вон там, в яме, чтобы он оттуда не выбрался. – Затем при свете факелов он с одобрением осмотрел свое воинство: – О! Да вы теперь любому мозги вправите. Карта осталась цела?
– Только немного кровью залита.
– Ничего существенного из их схемы не пострадало, – встрял в разговор Бензик. – Разведчикам я уже дорогу показал. Только бы нам до озера добраться, а там уж тропа нахоженная.
– Тогда оставайтесь со мной в тылу, – скомандовал Донтер врачу. – Остальные, вперед!
Когда все двинулись дальше, командир сказал старику:
– Будем надеяться, что плоты нам строить не придется. Пленный сообщил, что на этом берегу их и так достаточно.
– Это было бы просто чудесно, – обрадовался Бензик. – Такая экономия времени!
– Хм… Все равно никак не могу поверить, что переплывать какое-то там озеро нельзя, – продолжал сомневаться Донтер. – Ведь каких только морей и болот я ни видывал, но все преодолел.
– Зря не верите, но, как только представится возможность, я вам продемонстрирую губительные свойства этого озера и попутно дам подробные объяснения, почему эту воду можно безбоязненно пить.
– Договорились, док!
Отряд ушел далеко вперед, и только пара воинов, следуя отдельно, была своеобразным маяком для арьергарда. Так и добрались до озера, в полной тишине и спокойствии.
Уже на месте стали прикидывать, как провести переправу. На берегу чернело огромное пепелище, которое оставили после себя сожженные императорским отрядом лодки. Шесть дней назад именно здесь отступали вниз все те, кто прорвался через строй жрецов в самом храме и в подсобных помещениях. Тогда император Бутен приказал поджечь лодки, чтобы удержать погоню, и, судя по тому, что никто из жрецов тогда не пошел дальше, заслон сработал. А может, преследователи не рискнули броситься в воду и преодолевать подземное озеро вплавь, зная о верной гибели, которую несла в себе вода.
На этот раз жрецы со своими воинами приплыли на этот берег не на лодках, а на составных, высоко сидящих в воде плотах. Да так и оставили их на этом берегу, не обезопасив свой тыл.
Все семнадцать человек разместились на шести плотах вполне комфортно, но оставлять у себя в тылу лишние плавсредства не решились. А вдруг позади осталась парочка свободных исследователей? Капитан Донтер про свои тылы думал в первую очередь.
Выйдя на плотах из извивающегося рукава, держались левой стенки: так Бензик запомнил кратчайший маршрут. И когда вошли во второй извивающийся туннель, то погасили даже маленькие фитили и продвигались вперед на ощупь. Тихо, медленно, зато уверенно. Даже волну старались не поднимать, чтобы не выдать свое приближение оставленным на этом берегу дозорным. Те сидели чуть в глубине суши, но торчащий почти над самой водой факел прекрасно освещал их белеющие на темном фоне лица. На переднем плоту находились самые меткие лучники – и два залпа по четыре стрелы каждый не оставили дозорным никаких шансов на выживание.
Когда все выбрались на берег, Донтер провел последний инструктаж, Бензик Яруги сделал несколько дополнений о внутренних переходах храма, и отряд отважных лазутчиков поспешил в последний и самый важный свой бой. Первые столкновения произошли в непосредственной близости к поверхности. Но и там удача оставалась на стороне нападающих. Им удалось поодиночке уничтожить более двух десятков защитников подземной твердыни, прежде чем тем удалось поднять мало-мальски существенную тревогу. Да и то легковооруженные разведчики мчались за теми, кто поднимал шум, по пятам, заставляя их замолкать в предсмертном хрипе и бульканье крови.
А когда первые воины отряда во главе со своим командиром ворвались непосредственно в храм, на пути у них появился всего лишь десяток защищающих баррикаду жреческих воинов. В тот же момент один из подчиненных Донтера поднял охотничий рожок и умело протрубил боевой сигнал атаки. На другой баррикаде его прекрасно услышали – и с отчаянным ревом сорвались со своих мест и понеслись на последний штурм. Скорее всего, именно этот рев да еще наличие в тылу противника заставили почти всех жреческих воинов в храме побросать оружие, пасть ниц и тем самым показать, что они сдаются. И только пяток жрецов, восседавших до этого возле храмовых статуй, бросились на воинов сводного отряда с яростным слепым фанатизмом. Их прирезали без всякой жалости или благодушия. А во внутренние помещения храма устремился поток ополченцев для зачистки последних очагов сопротивления. Капитан грузно сел на ступеньки храма и протянул Бензику раненную в двух местах правую руку. Пока врач делал перевязку, Донтер никак не мог успокоиться и не скрывал своей эйфории от победы:
– Мне до сих пор не верится, что все кончено! И вы даже не представляете, как вы нам помогли. Да и не только нам, вы спасли весь город. Уже сегодня днем мы бросим все свои силы на спасение людей и на наведение порядка. Вот увидите, что бы ни случилось в дальнейшем, самый главный свой бой мы уже выиграли.
– Да, согласен, – вздохнул старик, опускаясь с кряхтением на ступеньку. – Но вы его выиграли еще раньше, в тот самый день, когда объединились.
– Все равно самое трудное уже позади. Мое предположение, что Харди будет со временем отстроен, теперь переросло в твердую уверенность.
– Я бы поостерегся так рано радоваться. Капитан сразу насторожился:
– Вы что-то знаете о новых опасностях?
– Пока еще нет. – Бензик передернул плечами. – Как и любой из нас. Но вот предположить некоторые дальнейшие события могу. В первые дни люди заняты выживанием. Как и мы здесь. Но потом они начнут собираться в стаи и рыскать в поисках пищи, оружия и одежды. А где всегда был самый лакомый кусочек благосостояния? Конечно, в столице империи. Так что следует приготовиться к скорому приходу вполне организованных банд. И вряд ли они захотят включиться в мирное строительство. Скорее, наоборот, попытаются в силу своих звериных инстинктов его захватить.
– Да… – У Донтера явно ухудшилось настроение. – Вы умеете внушить оптимизм. Сразу виден врачебный опыт в познании человека.
– К сожалению, опыта большого не надо. Достаточно просто выйти наружу и осмотреться. Да и здесь… – Старик с содроганием указал на лежащий невдалеке труп. – Это каким же нигилизмом надо обладать, чтобы в такой тяжкий для всего человечества час заставлять убивать себе подобных?
– Увы, тут мне тоже ничего не понятно, – признался капитан. – Не силен я в религиях.
– Не только религии в тяжкий час виноваты, – продолжал Бензик. – Но и признанные народные лидеры, знать, командиры. Ведь не могли они все погибнуть поголовно. Где они? Попрятались или забыли о своем призвании?
– Скорее всего, забыли.
– Может, и так, но гораздо хуже будет, когда они возглавят самые удачливые и организованные разбойничьи шайки. И эти шайки войдут сюда со всех сторон.
– Действительно, страшная картина.
– Ну не настолько она страшна, если горожане успеют возвести стены, хотя бы вокруг Предзакатной площади, а в самом храме можно организовать неприступную крепость.
– Наверно, так и сделаем. Эх! – Донтер ожесточенно почесал левой рукой свою курчавую шевелюру. – Если бы еще заранее знать, с какой стороны и когда нам будет грозить опасность. Ведь невозможно держать всех взрослых и здоровых мужчин в постоянном дозоре и оцеплении. Если хотим чего-то достичь, придется первую неделю круглосуточно работать как волам…
Врач осмотрелся и заговорщически приблизил свои губы к уху капитана:
– Насчет этого можете не волноваться. Обещаю вам обеспечить такие сведения в любое время.
Мужественный воин чуть отстранился и посмотрел на тщедушную фигурку старика с недоверием:
– Так вы еще и прорицатель? Или провидец? Я в этих обозначениях путаюсь.
– Да нет, что вы! Ни то и ни другое! Если бы я обладал такими свойствами или умениями, то предупредил бы Хрустальный город заранее о грядущей беде. Уж там бы придумали, как обезопаситься.
– Хорошо бы… Вот только кто бы вам поверил?
– Теперь уже скрывать нет смысла, поэтому могу признаться. Тем более вам, как бывшему жителю этого сказочного города. Мне удалось в молодости лично познакомиться с одним умнейшим человеком, который в последние годы являлся одним из ведущих. И я постоянно отправлял ему в последнее время свои доклады, заметки и рассуждения о здешней жизни.
Капитан даже привстал от озарения:
– Ну да, если вы были лично знакомы с самим Юниусом и мисс Абелией, то уж их шефа, господина Тассона, наверняка знали?
– Совершенно точно! И даже передавал ему при оказиях фигурки различных зверей в его знаменитую коллекцию.
Донтер долго качал головой:
– А сколько я ему этих зверюшек со всего мира привез… Эх, жаль, что всего этого уже нет…
Плечи его поникли от навалившихся печальных воспоминаний, и теперь уже Бензику пришлось поддерживать своего более молодого товарища и сподвижника. Он похлопал капитана по плечу и перешел на более дружественное обращение:
– Не время грустить! У нас еще масса важных дел! В том числе и в ближайший час. Надо послать маленькие отряды в те места, где были склады лекарств. Да и в подвалах больших аптек должно много чего сохраниться в целости. Ну а потом я просто буду требовать, чтобы ты уснул до самого обеда. Договорились?
– А куда я денусь? – не столько спросил, сколько подтвердил капитан. Встал на ноги и протянул левую, здоровую руку своему хилому на вид компаньону. – Тогда поспешим в лагерь – раздавать последние приказы и выбирать себе спокойное место для дневного сна.
Глава 9
НАШЕ ВРЕМЯ, ЧИНКИС
Какая-то ракета все-таки смогла стартовать в космическом пространстве и на минимальной скорости приближалась теперь к величественно парящему в космосе Сфинксу. Сигнал малой тревоги привлек Чинкиса совершенно случайно: не обрати он на него внимания, защитные службы корабля сами бы предприняли нужные действия. Скорее всего, они постарались бы отклонить траекторию ракеты, у которой и так кончилось топливо для корректировки, а потом деструктировать взрыватель и отправить в дальний вакуум.
Да только чистильщик решил немного изменить тактику – и показать другие возможности своего оружия. Поэтому он стал тщательно вычислять инициаторов «коварного» нападения. Космическая станция, которая выпустила ракету с очень дальней точки орбиты, практически и сама не имела топлива для маневров. Именно потому земляне и решили атаковать корабль аларастрасийской цивилизации с почти безнадежной дистанции. Наружные помощники провели моментальное опознание агрессора – им оказалась все та же полицейская империя. Коронованный представитель цорков не сдержал восклицания:
– Что за безобразие тут творится! Неужели эти наглецы еще ничего не поняли? Мало им двух уроков? Ладно, обойдемся с ними более жестко!
На ракете имелось вполне мощное по земным меркам ядерное вооружение. И когда она пролетела половину намеченного пути, цорк задействовал программу преждевременной инициации. Да еще при этом выбрал строго рассчитанное место для взрыва.
Такой грандиозной вспышки в околоземном пространстве земляне никогда не видели. Плоский блин мерцающего пламени на несколько мгновений перекрыл собой сияние солнца на дневной стороне планеты, да и на другой стороне стало светлее. Сильного ущерба для атмосферы не было, но вот все спутники, висевшие на том участке небосклона, так и посыпались на матушку-планету. Причем, по неприятному совпадению, почти все спутники связи, коммерции и наблюдения оказались принадлежащими все тем же сторонникам активной конфронтации. Вот на этот раз они и в самом деле зашлись в истерическом вопле о том, что всей земной цивилизации наступает конец.
На этом фоне весьма положительно прозвучало обращение другого президента, из противоборствующего лагеря. Эти самые русские запоздали со всеобщим обращением буквально на пять минут и явно не были причастны к запуску злосчастной ракеты. О чем в первых словах и заявил по телевидению выступающий президент. Его речь одновременно транслировалась и в сторону непоколебимо висящего на дальней орбите Сфинкса. Лидер Российской империи отмежевался от ястребиных планов заокеанских конкурентов и с ходу предложил начать конструктивный диалог с целью выяснения общих позиций пришельца и попытаться выяснить у него причину такого долгожданного для всех россиян визита.
Такое развитие событий Чинкису понравилось больше. Еще не дослушав обращение до конца, он твердо решил откликнуться и провести первые переговоры. Даже начал спешно готовить соответствующие предварительные отрывки своей речи и выбирать наиболее подходящий для начала фильм про великий космос. Естественно, без всяких намеков на роль цорков в уничтожении неугодного приматообразного разума. Так сказать, чисто познавательный фильм для не умеющих еще разговаривать посетителей детского сада. Просто самые красивые и величественные места. По задумке чистильщика, такие кадры должны были если не объединить всех землян в едином порыве, то уж всяко заставить хорошенько задуматься о своем ближайшем будущем.
Вот тут и произошло самое непредвиденное. Особенно для российского президента. Коротко мигнул, а потом и насовсем погас свет, и трансляция из столицы прекратилась на полуслове. Недоумевающий цорк тут же потребовал отчета от своей наземной разведки – и через четверть часа вся подноготная случившегося предстала перед ним со всеми подробностями.
Оказалось, что спецслужбы противника уже давно подготавливали сразу несколько независимых друг от друга операций на случай спешного устранения как руководства противоборствующих сил, так и частичного их отключения от основных средств радиовещания и телевидения. То ли опасались подобного случая, то ли готовились к глобальной войне, но как только поняли, что кто-то другой выходит на контакт с инопланетянами, дали команду к атаке своим затаившимся террористам. В итоге начавшихся диверсий вся русская столица лишилась электричества, и благо еще, что дело происходило в начале дня. Сам президент и его помощники спаслись только потому, что частично предвидели негативную реакцию на такое свое обращение ко всему миру. И предприняли чрезвычайные дополнительные меры собственной безопасности. В частности, просто сменили обычное для таких воззваний место.
После этого русским пришлось потратить слишком много часов как на восстановление правопорядка в собственной столице, арест и розыск всех причастных к диверсиям, так и на гашение нескольких страшных пожаров на собственных электростанциях. Да и линии электропередачи и подземные кабели пришлось проводить заново. Диверсанты в этом вопросе постарались от всей души – во вспомогательные туннели взрывчатки не пожалели.
В общем, русские надолго выпали из эфира. Как потом оказалось, почти до вечера. Зато совсем неожиданно и с самой громогласной рекламой попытались влезть в большой эфир их конкуренты. Заокеанский президент, после бурных, продолжительных фанфар и искрящихся по экрану фейерверков, появился перед всем миром со своими растопыренными ушами и улыбкой счастливого Буратино. Поскрипывая зубами, Чинкис все-таки решил послушать второе обращение, но и тут получился полный конфуз. Сразу после нескольких первых предложений изображение поплыло пятнами, сместилось, а потом и вовсе исчезло. Затем наглухо пропал звук.
Чистильщик от мелькнувшего у него предположения весело расхохотался. Скорее всего, на противоположном континенте планеты только что произошел аналогичный случай. Пошла в ход ответная диверсионная акция. Оставалось только дождаться подведения итогов: кто кому нанес наибольший ущерб. Опять пальцы коронованного представителя Аларастрасии забегали по панели управления.
И тут выяснилось самое странное: второе обращение конкурентов просто-напросто заглушили. Причем так, что его не смогли ни посмотреть, ни прослушать даже в собственной стране. И заглушили такими невероятными средствами, что Чинкис впал в легкую панику: таких средств подавления и на его корабле не существовало. Чтобы так плотно перекрыть весь эфир и все телевизионные каналы, требовалась мощность по крайней мере нескольких земных электростанций. Или нечто невероятное по сложности и техническому решению.
Вскоре бортовой компьютер выдал предполагаемый радиус действия неизвестных приборов, и тогда знаменитый чистильщик запричитал вслух:
– Что же здесь происходит? И чем эти русские воспользовались? Месть – штука, конечно, хорошая, но откуда у них такие невиданные технологии? Это превосходит все разумные пределы, честно говоря. Мне тоже заокеанские ястребы не нравятся, но…
И в этот момент он услышал позади себя легкий женский смех, а затем и тихие, словно разбавленные серебром слова:
– Мне они тоже не понравились.
Чинкис прошел через такие тернии и космические приключения, что уже давно считал себя полнейшим флегматиком. И если допускал какие-то крайности в стрессовых ситуациях, то только в виде разговоров с самим собой. А тут, впервые в своей немыслимой по длительности жизни, он почувствовал, как у него по спине струями потек пот. Как все тело окаменело и сжалось чуть ли не вдвое. Как от страха и непонимания он – впервые в своей практике великого чистильщика неугодного разума – замер, словно парализованный. Причем настолько парализованный, что его палец так и не добрался до красной кнопки аварийного выхода в темпоральный режим.
Несмотря на свалившийся на него ужас, он все-таки прекрасно осознавал, что женский голос несется к нему именно из-за спины. Не просто через какую-то акустическую систему или простые динамики, но именно отсюда, из его корабля. То есть объект вторжения находился в его святая святых – рубке управления самым защищенным кораблем во Вселенной. И ни единый прибор на агрессора не среагировал.
После внушительной паузы обладательница женского голоса решила все-таки дать некоторые пояснения по поводу своей первой фразы:
– Ну сами посудите: эти снобы вмешиваются во все дела, которые происходят на планете, а потом еще удивляются, когда им жестко указывают на дверь. Провозгласили только себя, любимых, истинными поборниками справедливости, а другие голоса не просто глушат, а вообще пытаются устранять грязными физическими методами. Кому такое понравится?
Очень, очень медленно Чинкис повернулся с креслом на четверть оборота и только тогда рассмотрел свою неожиданную гостью. Это оказалась обыкновенная самка приматов, укутанная в какие-то легкомысленные ниспадающие тряпочки и восседающая на удобном кресле из ивовых прутьев. Столь несуразного элемента мебели никто из цорков у себя на боевом корабле не знал ни в какие времена. Незваная женщина появилась в рубке вместе со своим дурацким креслом! Через спинку кресла водопадом свежести и приятного блеска свешивалась изумительная по длине грива волос светло-золотистого цвета. Причем грива настолько длинная, что половина волос лежала на палубе, внося еще больший диссонанс в строгий интерьер рубки боевого корабля.
Еще несколько минут Чинкис лихорадочно пытался выбрать наиболее правильное продолжение для своих действий. Выхватить плазменное оружие и прожечь незнакомку, отдать команду бортовому компьютеру на стерилизацию боевой рубки или сделать вид, что ничего особенного не произошло, и просто рассмеяться… Но в последнем случае пришлось бы признать за собой психическую неуравновешенность, которая и привела разум к таким ощутимым галлюцинациям. Как это ни странно, но и у цорков случались нервные срывы, которые порой приводили к самым катастрофическим последствиям. В истории имелось и несколько упоминаний о таких срывах среди чистильщиков. В парочке случаев так и не смогли отыскать истинные причины случившегося. Все списывали на неизведанные космические излучения.
Да только чистильщик решил немного изменить тактику – и показать другие возможности своего оружия. Поэтому он стал тщательно вычислять инициаторов «коварного» нападения. Космическая станция, которая выпустила ракету с очень дальней точки орбиты, практически и сама не имела топлива для маневров. Именно потому земляне и решили атаковать корабль аларастрасийской цивилизации с почти безнадежной дистанции. Наружные помощники провели моментальное опознание агрессора – им оказалась все та же полицейская империя. Коронованный представитель цорков не сдержал восклицания:
– Что за безобразие тут творится! Неужели эти наглецы еще ничего не поняли? Мало им двух уроков? Ладно, обойдемся с ними более жестко!
На ракете имелось вполне мощное по земным меркам ядерное вооружение. И когда она пролетела половину намеченного пути, цорк задействовал программу преждевременной инициации. Да еще при этом выбрал строго рассчитанное место для взрыва.
Такой грандиозной вспышки в околоземном пространстве земляне никогда не видели. Плоский блин мерцающего пламени на несколько мгновений перекрыл собой сияние солнца на дневной стороне планеты, да и на другой стороне стало светлее. Сильного ущерба для атмосферы не было, но вот все спутники, висевшие на том участке небосклона, так и посыпались на матушку-планету. Причем, по неприятному совпадению, почти все спутники связи, коммерции и наблюдения оказались принадлежащими все тем же сторонникам активной конфронтации. Вот на этот раз они и в самом деле зашлись в истерическом вопле о том, что всей земной цивилизации наступает конец.
На этом фоне весьма положительно прозвучало обращение другого президента, из противоборствующего лагеря. Эти самые русские запоздали со всеобщим обращением буквально на пять минут и явно не были причастны к запуску злосчастной ракеты. О чем в первых словах и заявил по телевидению выступающий президент. Его речь одновременно транслировалась и в сторону непоколебимо висящего на дальней орбите Сфинкса. Лидер Российской империи отмежевался от ястребиных планов заокеанских конкурентов и с ходу предложил начать конструктивный диалог с целью выяснения общих позиций пришельца и попытаться выяснить у него причину такого долгожданного для всех россиян визита.
Такое развитие событий Чинкису понравилось больше. Еще не дослушав обращение до конца, он твердо решил откликнуться и провести первые переговоры. Даже начал спешно готовить соответствующие предварительные отрывки своей речи и выбирать наиболее подходящий для начала фильм про великий космос. Естественно, без всяких намеков на роль цорков в уничтожении неугодного приматообразного разума. Так сказать, чисто познавательный фильм для не умеющих еще разговаривать посетителей детского сада. Просто самые красивые и величественные места. По задумке чистильщика, такие кадры должны были если не объединить всех землян в едином порыве, то уж всяко заставить хорошенько задуматься о своем ближайшем будущем.
Вот тут и произошло самое непредвиденное. Особенно для российского президента. Коротко мигнул, а потом и насовсем погас свет, и трансляция из столицы прекратилась на полуслове. Недоумевающий цорк тут же потребовал отчета от своей наземной разведки – и через четверть часа вся подноготная случившегося предстала перед ним со всеми подробностями.
Оказалось, что спецслужбы противника уже давно подготавливали сразу несколько независимых друг от друга операций на случай спешного устранения как руководства противоборствующих сил, так и частичного их отключения от основных средств радиовещания и телевидения. То ли опасались подобного случая, то ли готовились к глобальной войне, но как только поняли, что кто-то другой выходит на контакт с инопланетянами, дали команду к атаке своим затаившимся террористам. В итоге начавшихся диверсий вся русская столица лишилась электричества, и благо еще, что дело происходило в начале дня. Сам президент и его помощники спаслись только потому, что частично предвидели негативную реакцию на такое свое обращение ко всему миру. И предприняли чрезвычайные дополнительные меры собственной безопасности. В частности, просто сменили обычное для таких воззваний место.
После этого русским пришлось потратить слишком много часов как на восстановление правопорядка в собственной столице, арест и розыск всех причастных к диверсиям, так и на гашение нескольких страшных пожаров на собственных электростанциях. Да и линии электропередачи и подземные кабели пришлось проводить заново. Диверсанты в этом вопросе постарались от всей души – во вспомогательные туннели взрывчатки не пожалели.
В общем, русские надолго выпали из эфира. Как потом оказалось, почти до вечера. Зато совсем неожиданно и с самой громогласной рекламой попытались влезть в большой эфир их конкуренты. Заокеанский президент, после бурных, продолжительных фанфар и искрящихся по экрану фейерверков, появился перед всем миром со своими растопыренными ушами и улыбкой счастливого Буратино. Поскрипывая зубами, Чинкис все-таки решил послушать второе обращение, но и тут получился полный конфуз. Сразу после нескольких первых предложений изображение поплыло пятнами, сместилось, а потом и вовсе исчезло. Затем наглухо пропал звук.
Чистильщик от мелькнувшего у него предположения весело расхохотался. Скорее всего, на противоположном континенте планеты только что произошел аналогичный случай. Пошла в ход ответная диверсионная акция. Оставалось только дождаться подведения итогов: кто кому нанес наибольший ущерб. Опять пальцы коронованного представителя Аларастрасии забегали по панели управления.
И тут выяснилось самое странное: второе обращение конкурентов просто-напросто заглушили. Причем так, что его не смогли ни посмотреть, ни прослушать даже в собственной стране. И заглушили такими невероятными средствами, что Чинкис впал в легкую панику: таких средств подавления и на его корабле не существовало. Чтобы так плотно перекрыть весь эфир и все телевизионные каналы, требовалась мощность по крайней мере нескольких земных электростанций. Или нечто невероятное по сложности и техническому решению.
Вскоре бортовой компьютер выдал предполагаемый радиус действия неизвестных приборов, и тогда знаменитый чистильщик запричитал вслух:
– Что же здесь происходит? И чем эти русские воспользовались? Месть – штука, конечно, хорошая, но откуда у них такие невиданные технологии? Это превосходит все разумные пределы, честно говоря. Мне тоже заокеанские ястребы не нравятся, но…
И в этот момент он услышал позади себя легкий женский смех, а затем и тихие, словно разбавленные серебром слова:
– Мне они тоже не понравились.
Чинкис прошел через такие тернии и космические приключения, что уже давно считал себя полнейшим флегматиком. И если допускал какие-то крайности в стрессовых ситуациях, то только в виде разговоров с самим собой. А тут, впервые в своей немыслимой по длительности жизни, он почувствовал, как у него по спине струями потек пот. Как все тело окаменело и сжалось чуть ли не вдвое. Как от страха и непонимания он – впервые в своей практике великого чистильщика неугодного разума – замер, словно парализованный. Причем настолько парализованный, что его палец так и не добрался до красной кнопки аварийного выхода в темпоральный режим.
Несмотря на свалившийся на него ужас, он все-таки прекрасно осознавал, что женский голос несется к нему именно из-за спины. Не просто через какую-то акустическую систему или простые динамики, но именно отсюда, из его корабля. То есть объект вторжения находился в его святая святых – рубке управления самым защищенным кораблем во Вселенной. И ни единый прибор на агрессора не среагировал.
После внушительной паузы обладательница женского голоса решила все-таки дать некоторые пояснения по поводу своей первой фразы:
– Ну сами посудите: эти снобы вмешиваются во все дела, которые происходят на планете, а потом еще удивляются, когда им жестко указывают на дверь. Провозгласили только себя, любимых, истинными поборниками справедливости, а другие голоса не просто глушат, а вообще пытаются устранять грязными физическими методами. Кому такое понравится?
Очень, очень медленно Чинкис повернулся с креслом на четверть оборота и только тогда рассмотрел свою неожиданную гостью. Это оказалась обыкновенная самка приматов, укутанная в какие-то легкомысленные ниспадающие тряпочки и восседающая на удобном кресле из ивовых прутьев. Столь несуразного элемента мебели никто из цорков у себя на боевом корабле не знал ни в какие времена. Незваная женщина появилась в рубке вместе со своим дурацким креслом! Через спинку кресла водопадом свежести и приятного блеска свешивалась изумительная по длине грива волос светло-золотистого цвета. Причем грива настолько длинная, что половина волос лежала на палубе, внося еще больший диссонанс в строгий интерьер рубки боевого корабля.
Еще несколько минут Чинкис лихорадочно пытался выбрать наиболее правильное продолжение для своих действий. Выхватить плазменное оружие и прожечь незнакомку, отдать команду бортовому компьютеру на стерилизацию боевой рубки или сделать вид, что ничего особенного не произошло, и просто рассмеяться… Но в последнем случае пришлось бы признать за собой психическую неуравновешенность, которая и привела разум к таким ощутимым галлюцинациям. Как это ни странно, но и у цорков случались нервные срывы, которые порой приводили к самым катастрофическим последствиям. В истории имелось и несколько упоминаний о таких срывах среди чистильщиков. В парочке случаев так и не смогли отыскать истинные причины случившегося. Все списывали на неизведанные космические излучения.