Страница:
- А вот не лезь куда не следует, - авторитетно заявил Валлентайн, с интересом присматриваясь к получившемуся.
Доселе творить новую жизнь позволялось только богам. Ну и женщинам, понятное дело - за одну только эту способность он их к небожителям и приравнивал. Однако данный случай, стоило признать, всё же ни под какую классификацию не подходил.
Но тем не менее, что-то не срасталось - и тогда мгновенно возобладавшая гордость чёрного мага сразу же напомнила о себе. Волшебник не мешкая царапнул запястье шпагой и позволил упать на спину диковинной снежной собачке одной-единственной капельке. Достаточно… тут дело не в количестве, а как раз именно в качестве.
Замершая у ноги фигурка шевельнулась. Неуверенно дёрнулась, отчего задние лапки разъехались в стороны, и уже совсем живой щенок с возмущением шлёпнулся на то место, над которым уже вовсю заходил помелом куцый хвост. Ну разумеется, левая голова в одночасье сцепилась с правой, а средняя тут же принялась с упоением таскать обе за уши своей пока беззубой ещё пастью.
Здоровенный пёс разглядывал маленькую белоснежную собачонку у ног хозяина с таким умилением, что с клыков на снег закапал жидкий огонь. А Валлентайн поднял, осмотрел свою первую работу и легонько усмехнулся. Барахтается… Ничего, подрастёт - а так, вполне адская зверушка. Вон, за пальцы уже сейчас примеряется цапнуть.
- Ладно, присматривайте тут без меня за порядком…
Как он исчез, валяющийся у крыльца демон упустил из внимания. Зато под бок удивлённо поглядывающего на этакое диво трёхголового пса приткнулся маленький, ещё пахнущий глубоким подземельем да хозяином, забавный и пушистый белый комочек. Или комочка?
Этим утром она проснулась как обычно - в тот час, когда над маяком только загоралась хмурая полоска стального январского рассвета. Некоторое время понежилась в уютном тепле постели. И лишь затем, так и не оказавшись в силах определить, что же так непонятно теребило, она досадливо пнула оставшуюся неизмятой соседнюю подушку кулачком и выбралась наружу.
О, как здорово - ночью опять шёл снег. И теперь наблюдать через распахнутое в зиму окно за присыпанным и принарядившимся Ферри-Бэем оказалось одно удовольствие. А ведь стоило признать - этот город красив. По егоприказу, неукоснительно приведенному в исполнение, кое-что снесли, гораздо больше построили заново. Спрямили несколько улиц да учредили два городских парка - с непременной зеленью и фонтанами. Да и вон тот шпиль срочно возведённого Мореходного Училища, откровенно перенятый у какой-то там адмиральской иглы, необыкновенно хорош…
Проползающая над головой низкая зимняя туча шаловливо уронила на носик красавицы несколько снежинок. Словно игривый щенок, та задорно поймала их, попробовала на язычок и милостиво кивнула - разрешаю. Затем испуганно покосилась по сторонам, уж не застал ли кто её за столь неподобающим поведением? Досужих глаз в утренней серости не оказалось, потому девица собрала с наличника пригоршню снега да в пару движений скатала его в тугой снежок - и до тех пор тёрла и разрисовывала им щёки, пока на те не вымахнул задорный румянец.
В комнате оказалось всё так же тепло и душновато. Пару раз девица потянула носом - да нет, скорее всего просто почудилось после свежего воздуха, будто потянуло сыростью и подземельем. И всё же, что-то мешало, теребило эдак незаметно, исподволь. Положив ладонь на низ живота, хозяйка миг-другой с беспокойством прислушивалась к мягким посылам собственной магии. Да нет, не то - не скоро ещё очередной недуг.
Одежду все объединившиеся в такой диковинной личности прежние любили простую, но удобную. Правда, дракошка предпочитала и вовсе обходиться одним лишь изумрудным блеском - а эльфка Тэлль и откровенно армейскими мундирами. Потому и не удивительно, что хозяйка комнаты споро облачилась в добротную одежду с чуть заметным милитаристским уклоном. И нацепив вызывающе цокающие полусапожки на умопомрачительно цокающих каблучках, спустилась из своей башни.
Тенью прошла мимо зеркала, мельком мазнув по себе взглядом - ага, опять ночью в рыжую перекидывалась… всё ждала… но путь девицы вёл всё ниже и ниже, пока в лицо не пахнуло сырой прохладой подземелья.
Долго она стояла на пороге всегда отпертой с того дня двери, не в силах заставить себя сделать последний шаг наружу. Хотя все мастера и даже втихомолку приглашённый Дей в один голос уверяли, что укрепили оставшуюся часть галереи так, что теперь и элефанта выдержит - а всё же. Слишком уж явственно вспоминался тот животный страх, когда бесцеремонный толчок в бок и под пятую точку таки добросил её наверх.
- И вот - я здесь, а ты… Как ты там?
Всё так же бесстрастно, словно немигающий в ночи маяк, светил фонарь - Чайка присела, потянулась рукой и прикосновением ладони залила в немудрёную светилку новую толику Силы. Пусть горит… может, и нелепо - но уж чертовски символично. Она всё же пересилила себя и вышла на оставшуюся от прежней галереи треть. Неизвестно зачем потеребила уходивший в бездну и по-прежнему безвольно обвисший крепкий морской трос, и горько усмехнулась.
Она сама трижды пыталась туда спуститься - но теряла сознание задолго до того, как чёрная пелена скрывала её от глаз и заклинаний тревожно присматривавшихся сверху. И тогда её, обмякшую, спешно втаскивали на страховочном канате обратно - а потом отчаянно пытались убедить, что никакого позора тут нет. Зепп пытался дважды, Селина тоже - с тем же самым результатом. Верайль попробовала - но маменьку почти сразу начало тошнить, едва наизнанку не вывернулась и долго вся зеленела при одном только воспоминании.
А отчаянно смелую или же безрассудную огненную воительницу попросту выбросило обратно. Да с таким шлепком припечатало о каменную стену, что та полдня поправляла здоровье и расстроенные чувства в пылающем чреве камина…
Вздохнув так тяжко, что по разжалобившейся каменной стене скатилась капля сырости, Чайка куда медленне и в гораздо более задумчивых чувствах направилась обратно. По пути кивнула попавшейся огненной воительнице, отрапортовавшей что в её смену никаких боже-упаси, и вообще, и в частности. Жестом отправила ту отдыхать в жарко натопленный камин, и некоторое время стояла наверху лестницы. Всё же, нечего ещё шастать в такую рань - и каблучки процокали обратно в свою башню.
Снаружи за окном раздались голоса - то всегда первым из солдат просыпался Зепп, не доверявший никому обязанность следить за порядком. Затем шум, какой-то маленький и наверняка весёлый переполох - маменька из своей комнаты тоже выразила вниз своё недовольство, не особо церемонясь в выражениях. Какого-разэдакого спать мешают?
Что такое? На тумбочке нехорошо зияла непривычная пустота. И только сейчас, недоумённо оглядевшись и протянув ладонь к пустому месту там, где ещё вечером на стене висела егошпага, Чайка осознала причину своей лёгкой нервной взъерошенности да беспокойства - на пальце полузабытым воспоминанием блеснул тонкий витой ободок…
С натугой отворилась дверь. Открывшись, она нагребла небольшой сугробчик выпавшего за ночь снега. Зато наружу, из застоялой теплоты казармы в зимнее утро выбрался Зепп да позёвывая огляделся с порога. Не заметив никого, равно как и поводов для беспокойств, дюжий сотник поднатужился, смачно колыхнул воздух и, равнодушно поскрипывая снежком, потопал к воротам.
Здесь он окликнул мающуюся на морозе огненную воительницу. Та подтвердила - всё в порядке, лишь ночью где-то в работном квартале поймали жулика и долго били, даже здесь слышно было.
Сотник кивнул, и привычно потопал в приделанное в углу двора заведение для простых. Пожурчал там, и вскоре выбрался обратно покряхтывая и благодушно позёвывая. Восходя на крыльцо, он привычно перецепился через присыпанного снегом и оттого похожего на большой сугроб зверюгу - и столь же привычно, беззлобно матюгнулся. Однако, когда снег взметнулся, искрясь в свете фонарей да маячащей у ворот огневой, наружу из берлоги на сотника уставились сразу шесть голов.
Если три больших не узнать было трудно, то глаза у трёх маленьких ещё только наливались будущим огнём - а незнакомый с Зеппом белый щенок звонко, в своё удовольствие облаял того из-под надёжного прикрытия старшего друга.
Некоторое время сотник с изумлением рассматривал этакое диво, ещё туговато соображая спросонья. А потом набрал в грудь побольше воздуху… нет, уж лучше было бы сразу оглохнуть, нежели выслушивать всю эту громогласную смесь витиеватой морской ругани с безбожной бранью пехотного ветерана.
В замке стали загораться огни. Попрятались по углам призраки да всю ночь валандавшиеся по коридорам и залам духи. Вместо них засуетились служанки, тараканами забегали по двору и стенам солдаты, а высунувшаяся в распахнутое окно маркиза Верайль добавила сверху сумятицы громкими и не совсем цензурными высказываниями. Щенок снизу старательно и звонко ей что-то отвечал - словом, старательно наводили переполоху все.
Потому, наверное, никто и не обратил в этой сумятице внимания на еле слышный вой смертельно раненной волчицы, что донёсся из-под крыши вон того углового укрепления. Вылетел он, улетел и растаял призрачной чайкой в стылой зимней дымке, вырвавшись из узкого стрельчатого окна именно так и называемой с той поры Башни Разбитых Надежд…
31.03.07
Доселе творить новую жизнь позволялось только богам. Ну и женщинам, понятное дело - за одну только эту способность он их к небожителям и приравнивал. Однако данный случай, стоило признать, всё же ни под какую классификацию не подходил.
Но тем не менее, что-то не срасталось - и тогда мгновенно возобладавшая гордость чёрного мага сразу же напомнила о себе. Волшебник не мешкая царапнул запястье шпагой и позволил упать на спину диковинной снежной собачке одной-единственной капельке. Достаточно… тут дело не в количестве, а как раз именно в качестве.
Замершая у ноги фигурка шевельнулась. Неуверенно дёрнулась, отчего задние лапки разъехались в стороны, и уже совсем живой щенок с возмущением шлёпнулся на то место, над которым уже вовсю заходил помелом куцый хвост. Ну разумеется, левая голова в одночасье сцепилась с правой, а средняя тут же принялась с упоением таскать обе за уши своей пока беззубой ещё пастью.
Здоровенный пёс разглядывал маленькую белоснежную собачонку у ног хозяина с таким умилением, что с клыков на снег закапал жидкий огонь. А Валлентайн поднял, осмотрел свою первую работу и легонько усмехнулся. Барахтается… Ничего, подрастёт - а так, вполне адская зверушка. Вон, за пальцы уже сейчас примеряется цапнуть.
- Ладно, присматривайте тут без меня за порядком…
Как он исчез, валяющийся у крыльца демон упустил из внимания. Зато под бок удивлённо поглядывающего на этакое диво трёхголового пса приткнулся маленький, ещё пахнущий глубоким подземельем да хозяином, забавный и пушистый белый комочек. Или комочка?
Этим утром она проснулась как обычно - в тот час, когда над маяком только загоралась хмурая полоска стального январского рассвета. Некоторое время понежилась в уютном тепле постели. И лишь затем, так и не оказавшись в силах определить, что же так непонятно теребило, она досадливо пнула оставшуюся неизмятой соседнюю подушку кулачком и выбралась наружу.
О, как здорово - ночью опять шёл снег. И теперь наблюдать через распахнутое в зиму окно за присыпанным и принарядившимся Ферри-Бэем оказалось одно удовольствие. А ведь стоило признать - этот город красив. По егоприказу, неукоснительно приведенному в исполнение, кое-что снесли, гораздо больше построили заново. Спрямили несколько улиц да учредили два городских парка - с непременной зеленью и фонтанами. Да и вон тот шпиль срочно возведённого Мореходного Училища, откровенно перенятый у какой-то там адмиральской иглы, необыкновенно хорош…
Проползающая над головой низкая зимняя туча шаловливо уронила на носик красавицы несколько снежинок. Словно игривый щенок, та задорно поймала их, попробовала на язычок и милостиво кивнула - разрешаю. Затем испуганно покосилась по сторонам, уж не застал ли кто её за столь неподобающим поведением? Досужих глаз в утренней серости не оказалось, потому девица собрала с наличника пригоршню снега да в пару движений скатала его в тугой снежок - и до тех пор тёрла и разрисовывала им щёки, пока на те не вымахнул задорный румянец.
В комнате оказалось всё так же тепло и душновато. Пару раз девица потянула носом - да нет, скорее всего просто почудилось после свежего воздуха, будто потянуло сыростью и подземельем. И всё же, что-то мешало, теребило эдак незаметно, исподволь. Положив ладонь на низ живота, хозяйка миг-другой с беспокойством прислушивалась к мягким посылам собственной магии. Да нет, не то - не скоро ещё очередной недуг.
Одежду все объединившиеся в такой диковинной личности прежние любили простую, но удобную. Правда, дракошка предпочитала и вовсе обходиться одним лишь изумрудным блеском - а эльфка Тэлль и откровенно армейскими мундирами. Потому и не удивительно, что хозяйка комнаты споро облачилась в добротную одежду с чуть заметным милитаристским уклоном. И нацепив вызывающе цокающие полусапожки на умопомрачительно цокающих каблучках, спустилась из своей башни.
Тенью прошла мимо зеркала, мельком мазнув по себе взглядом - ага, опять ночью в рыжую перекидывалась… всё ждала… но путь девицы вёл всё ниже и ниже, пока в лицо не пахнуло сырой прохладой подземелья.
Долго она стояла на пороге всегда отпертой с того дня двери, не в силах заставить себя сделать последний шаг наружу. Хотя все мастера и даже втихомолку приглашённый Дей в один голос уверяли, что укрепили оставшуюся часть галереи так, что теперь и элефанта выдержит - а всё же. Слишком уж явственно вспоминался тот животный страх, когда бесцеремонный толчок в бок и под пятую точку таки добросил её наверх.
- И вот - я здесь, а ты… Как ты там?
Всё так же бесстрастно, словно немигающий в ночи маяк, светил фонарь - Чайка присела, потянулась рукой и прикосновением ладони залила в немудрёную светилку новую толику Силы. Пусть горит… может, и нелепо - но уж чертовски символично. Она всё же пересилила себя и вышла на оставшуюся от прежней галереи треть. Неизвестно зачем потеребила уходивший в бездну и по-прежнему безвольно обвисший крепкий морской трос, и горько усмехнулась.
Она сама трижды пыталась туда спуститься - но теряла сознание задолго до того, как чёрная пелена скрывала её от глаз и заклинаний тревожно присматривавшихся сверху. И тогда её, обмякшую, спешно втаскивали на страховочном канате обратно - а потом отчаянно пытались убедить, что никакого позора тут нет. Зепп пытался дважды, Селина тоже - с тем же самым результатом. Верайль попробовала - но маменьку почти сразу начало тошнить, едва наизнанку не вывернулась и долго вся зеленела при одном только воспоминании.
А отчаянно смелую или же безрассудную огненную воительницу попросту выбросило обратно. Да с таким шлепком припечатало о каменную стену, что та полдня поправляла здоровье и расстроенные чувства в пылающем чреве камина…
Вздохнув так тяжко, что по разжалобившейся каменной стене скатилась капля сырости, Чайка куда медленне и в гораздо более задумчивых чувствах направилась обратно. По пути кивнула попавшейся огненной воительнице, отрапортовавшей что в её смену никаких боже-упаси, и вообще, и в частности. Жестом отправила ту отдыхать в жарко натопленный камин, и некоторое время стояла наверху лестницы. Всё же, нечего ещё шастать в такую рань - и каблучки процокали обратно в свою башню.
Снаружи за окном раздались голоса - то всегда первым из солдат просыпался Зепп, не доверявший никому обязанность следить за порядком. Затем шум, какой-то маленький и наверняка весёлый переполох - маменька из своей комнаты тоже выразила вниз своё недовольство, не особо церемонясь в выражениях. Какого-разэдакого спать мешают?
Что такое? На тумбочке нехорошо зияла непривычная пустота. И только сейчас, недоумённо оглядевшись и протянув ладонь к пустому месту там, где ещё вечером на стене висела егошпага, Чайка осознала причину своей лёгкой нервной взъерошенности да беспокойства - на пальце полузабытым воспоминанием блеснул тонкий витой ободок…
С натугой отворилась дверь. Открывшись, она нагребла небольшой сугробчик выпавшего за ночь снега. Зато наружу, из застоялой теплоты казармы в зимнее утро выбрался Зепп да позёвывая огляделся с порога. Не заметив никого, равно как и поводов для беспокойств, дюжий сотник поднатужился, смачно колыхнул воздух и, равнодушно поскрипывая снежком, потопал к воротам.
Здесь он окликнул мающуюся на морозе огненную воительницу. Та подтвердила - всё в порядке, лишь ночью где-то в работном квартале поймали жулика и долго били, даже здесь слышно было.
Сотник кивнул, и привычно потопал в приделанное в углу двора заведение для простых. Пожурчал там, и вскоре выбрался обратно покряхтывая и благодушно позёвывая. Восходя на крыльцо, он привычно перецепился через присыпанного снегом и оттого похожего на большой сугроб зверюгу - и столь же привычно, беззлобно матюгнулся. Однако, когда снег взметнулся, искрясь в свете фонарей да маячащей у ворот огневой, наружу из берлоги на сотника уставились сразу шесть голов.
Если три больших не узнать было трудно, то глаза у трёх маленьких ещё только наливались будущим огнём - а незнакомый с Зеппом белый щенок звонко, в своё удовольствие облаял того из-под надёжного прикрытия старшего друга.
Некоторое время сотник с изумлением рассматривал этакое диво, ещё туговато соображая спросонья. А потом набрал в грудь побольше воздуху… нет, уж лучше было бы сразу оглохнуть, нежели выслушивать всю эту громогласную смесь витиеватой морской ругани с безбожной бранью пехотного ветерана.
В замке стали загораться огни. Попрятались по углам призраки да всю ночь валандавшиеся по коридорам и залам духи. Вместо них засуетились служанки, тараканами забегали по двору и стенам солдаты, а высунувшаяся в распахнутое окно маркиза Верайль добавила сверху сумятицы громкими и не совсем цензурными высказываниями. Щенок снизу старательно и звонко ей что-то отвечал - словом, старательно наводили переполоху все.
Потому, наверное, никто и не обратил в этой сумятице внимания на еле слышный вой смертельно раненной волчицы, что донёсся из-под крыши вон того углового укрепления. Вылетел он, улетел и растаял призрачной чайкой в стылой зимней дымке, вырвавшись из узкого стрельчатого окна именно так и называемой с той поры Башни Разбитых Надежд…
31.03.07