Страница:
- Что ж, прощай, король Ранзевилл, - с этими словами Валлентайн воткнул в землю свой зловещий клинок, а затем окунул в натёкшую на поднос кровь кусок обгорелой кости, который достал из рукава.
И присутствующие содрогнулись, представив только, что же это на самом деле в его ладони. Потому что и содержимое подноса, и обломок запылали на ветру, словно призрачные факелы. Следом чёрный маг коснулся другого подноса, не удостоив его даже именем - и обугленная кость уже сверкала в этом полумраке, словно маленькая искрящаяся звёздочка. Высоко он поднял этот огонь - а затем коснулся по-прежнему полыхающего на конце посоха багрового пламени.
Сухой хлопок, словно мальчишки ударом ладони заставили лопнуть туго надутый рыбий пузырь. А затем грозный вызов погас, и удивлённо промаргивающие взоры приметили, что верх посоха даже не обгорел.
- Месть свершилась, - медленно, веско и громко объявил Валлентайн, старательно пряча так и лезущую отчего-то на губы кривую ухмылку. - Однако, время просрочено…
И с этими словами он с размаху бросил наземь ношу из уже дрожащей от усталости ладони, и для верности даже припечатал сверху каблуком.
Чёрные молнии вырвались из теснящихся, казалось, над самыми головами туч. Вырвались, чтобы беззвучно впиться в вершину еле заметного холма у ворот древнего и славного города Имменора. Многие сердца в ужасе замерли, ибо во все стороны неслышно взметнулась серая хмарь, от которой отчётливо несло чем-то едким. Словно тысячи ледяных когтей невидимых демонов с визгом впились в души людей, а над всем этим громовым хохотом раздался голос некроманта.
- Всего лишь заклинание от комаров - но очень мощное. Впервые из всех, думается мне, я сумел применить против них чёрную магию. Так что, года на два-три Имменор будет избавлен от этих кровососов. Ну, потом, конечно, опять ветром нанесёт. Всего хорошего, дамы и господа, прощайте же…
Тиха и спокойна речка Эсвирь. Незаметно течёт она меж поросших камышом и вербами берегов. Словно сонная, приносит сюда свои воды откуда-то из ручьёв и родников предгорий, чтобы полюбовавшись на отражение в себе, неспешно унести их куда-то вдаль. Говорят, там она втекает в широкую и судоходную Сел ин. Снуют по той лодки рыбаков и купеческие баркасы, шустрыми водомерками иной раз проносятся курьерские быстроходные яхты с обеспечивающими сильный и устойчивый попутный ветер магиками на борту. А бывает, словно видение из другого мира проплывает величественно и солидно королевский фрегат.
Но это всё там, вдали. А здесь время словно остановилось. Замерло. Уснуло. И стоящий на бревенчатом мостике молодой человек охотно бы согласился с таким мнением, буде кто нашёлся объявить его вслух. Однако стоящая чуть позади него остроухая, угрюмая и худощавая женщина раскрывать рта даже и не подумала. Она держала в поводу двух почти загнанных коней, и выражением лица на мрачной мордашке успешно соперничала со своим спутником.
От самого Имменора они нахлёстывали лошадей так, словно за ними гнался сам Падший. Да так, наверное, оно и было - с той лишь разницей, что удирали они непонятно от чего. Скажи кому, что не принадлежащие эльфийской породе обычные кони способны в полдня сделать такой путь - никто в здравом уме не поверил бы. Однако смазанные неким зельем подковы тревожно прядающих ушами коней - а пуще того обернувшее их некое отозвавшееся смутной дрожью заклинание - это всё сделало бег коней стремительным как полёт стрелы и неутомимым как морской ветер.
Разумеется, от магов из Совета, одни только которые и могли пользоваться порталами перемещений, таким образом не удрать. Но Тэлль с некоторым злорадством замечала, оглядываясь, что назад уносились не совсем те места, которые налетали спереди. Как это чёрный маг проделывал, изредка швыряя через плечо щепотки какой-то тут же занимающейся чадным огоньком травки, она не знала. Да и не порывалась особо узнать - чёрнымот этих его действий разило так, что едва спасал защитный амулет из рыжей кошачьей лапки.
Самое-то интересное, что скакали во весь опор в одну сторону - но эльфка готова была дать голову на отсечение, что эта сонная речушка и этот деревянный неказистый мосточек, через который пыльная просёлочная дорога перебиралась на ту сторону, были ей весьма знакомы. Если зрительная память не подводит, гд-то здесь обретается та вдруг помолодевшая ведьма…
- Последний раз спрашиваю, эльфка по имени Тэлль - по своей ли воле ты за мной следуешь? На лёгкую жизнь, а тем более на лёгкую смерть отныне не рассчитывай, - Валлентайн наконец оторвался от созерцания тёмной воды внизу, в которой еле заметно колыхались длинные водоросли. - Коль ты уйдёшь, я пойму.
Тэлль угрюмо вздохнула и тихонько облизала обветрившиеся губы. И даже ладонью невесело помахала в воздухе, демонстративно разгоняя клубы всей этой выспренной чуши и ахинеи.
- Да ни черта ты не сделаешь, чернокнижник, - несмотря на серьёзность разговора, на её зацелованное ласками встречного ветра до онемения лицо вылезла чуть кривая, бледная улыбка.
- Отчего так? - Валлентайн закончил прислушиваться к колебаниям магического эфира и в первом придлижении остался доволен - против этой адской смеси, ради компонентов для которой пришлось разорить могилы древних вождей горцев, бессилен будет весь Совет Магов. Если сунутся… это будет похлеще перца в интимное место, куда уж им против чёрногопереть…
После некоторых колебаний Тэлль всё же ответила.
- Знаешь, приходилось мне встречать и других чернокнижников. Да-да, есть ещё, даже одного гоблина как-то при мне угрохали. Не хотел умирать, паскуда, даже когда я ему потом глотку перерезала. Но они изрядно слабее тебя были, правда. Однако дело не в том. Ни один из них не упустил бы шанса ухватить фортуну за грудки… и устроить грандиозный тарарам с очередным Царством Тьмы.
Она передёрнулась от омерзения.
- А ты хоть и неоднозначный парень - однако твой трюк с комариной отравой заставил меня, надо признаться, крепко задуматься насчёт понятий порядочности. Да и… у всех чёрных магов взгляд поверх эльфов поставлен. Но ты хоть ругаешься грязно, однако воспринимаешь меня как равную. Вот от этого я до сих пор в недоумении.
Право, самое время было бы задуматься, что же такое сдвинулось в этом сумасшедшем мире, ибо в словах эльфской воительницы даже не особо напрягая фантазию можно было распознать неслыханное изменение мнений и приоритетов. Разумеется, можно было бы списать на пресловутое влечение… по крайней мере, с одной стороны. Но заподозрить остроухую в таких делах, это было бы уже чересчур.
Валлентайн припомнил мерцающие недоверием и любопытством зелёные глаза, когда вечером Тэлль пытливо присматривалась к нему. Копошилась и ворочалась под боком по своей эльфячьей непоседливости да вертлявости - однако же осторожно, шажок за шажком принюхивалась, приноравливалась к пронизывающей и обволакивающей её магической ауре волшебника.
Солнце уже всерьёз подумывало спрятаться за вершины дальнего хребта. Вечерело. От реки сильнее потянуло прохладой и сыростью, с противным зудящим звоном прилетел первый комар. Повихляв зигзагами, он тут же ринулся на тепло. Однако почти сразу, не долетев и близко, рухнул в страшных корчах на бревенчатый настил.
- Впечатляет, - Тэлль легонько улыбнулась.
Ей самой, как эльфке, комары и прочие надоедливые насекомые чаще всего почти не досаждали. Собаки не облаивали, а так и ищущие, на кого бы пошипеть, деревенские гуси лишь с негромким гоготаньем убирались с дороги. Остроухие, дети природы - что ж тут поделаешь…
- Ладно, вроде оторвались, - волшебник ещё раз прислушался к звенящей пустоте в магическом эфире.
- И что дальше? - поинтересовалась Тэлль, когда они оба забрались в сёдла, и сразу за Эсвирью в полном соответствии с ожиданиями свернули с пыльной дороги в сторону.
- Переночуем опять у бабки, а утром… - волшебник помолчал немного и вздохнул. - И потом пусть ищут и гоняются сколько влезет. В мире Теней я способен в одиночку потягаться на равных со всем магическим советом и их прихлебателями. До утра подумай ещё раз - стоит ли тебе засвечивать своё присутствие в крепости чернокнижника.
Тэлль всю дорогу угрюмо отмалчивалась, по своей привычке чуть приотстав за левым плечом. А Валлентайн привычно распутывал стёжки-дорожки. Ведьма тут жила толковая, мудрая. Кому по надобности или за снадобьем от хвори, тот пройдёт и вовсе ничего не заметит - а вот досужим или всяким злопыхателям так глаза заплутает, что только держись. Под копыта лошадям так и бросались то укрытые древним как мир папоротником ямы, то бездонные бочажки. А один раз крутой овраг со словно нарочно торчащими со дна острыми камнями таки пришлось объехать - не разваливать же тут всё своей Силой…
- Здор ово, бабуля! - загремел в вечернем сумраке молодой голос.
Ведьма как раз вышла из добротно отремонтированного хлева с подойником молока. Видать, неплохо сумела распорядиться дареным костлявым работником.
- Да какая ж я тебе бабуля, - проворчала молодая женщина со знакомыми интонациями. - Я теперь вся из себя, аж до сих пор дивно.
Валлентайн, заслышав некую возню, с любопытством заглянул за угол хаты. С полуденной стороны жилища ведьмы теперь раскинулся небольшой огородец на расчищенной полянке, и скелет сейчас трудолюбиво занимался рассадой, подсвечивая себе потусторонним сиянием из пустых глазниц. На взгляд самого волшебника, получалось не то, чтобы очень - тщедушные ростки скользили меж суставчатых костяных пальцев. Но и временно переквалифицировавшемуся в огородники терпения было не занимать. А что, отменный работник - не пьёт, не болеет и платы не требует. Послушный и тихий, куда там горластым сезонным найманцам.
- Эх, бабуля, - волшебник проследил взглядом, как Тэлль споро расседлала коней и не стреноживая отпустила на виднеющийся отсюда, с опушки, луг в низине у реки. Во владениях ведьмы и выпасутся вволю, и шкоды не наделают.
Видя, что хозяйка не унимается и даже подбоченилась было, он подошёл к ней.
- Помнишь ли ты свою дочь, отказавшуюся принять Силу и избравшую стезю травницы? Помнишь ли ты тамошнего графа, пославшего к Падшему всех великосветских красавиц и отдавшего своё сердце простой деревенской ведьме? Посмотри мне в глаза, да вспомни взор эльфского колдуна, который однажды постучался в твою дверь.
- Внучок, - еле слышно прошептала отшатнувшаяся молодица, роняя свою ношу.
Утихло всё. Над тёмной Эсвирью беззвучно поплыли космы седого тумана. Словно призрачное войско, они заполонили луг и вскоре мягко оккупировали его. Лишь иногда над ними поднимались спокойные морды кажущихся сейчас одинаково чёрными лошадей и, вдумчиво жуя свою траву, степенно прислушивались к окрестностям. Нет, ничего вокруг. Исчез весь суетный мир, остался лишь смутным беспокойным воспоминанием. Может быть, он и есть где-то там, вдали - да только нет ему хода сюда, во владения леса и ведьмы.
А на крыльце остался лишь опрокинутый подойник. И из натёкшей белой лужицы, потешно задирая кверху клювики, торопливо пили налетевшие вездесущие воробьи.
Часть третья
И присутствующие содрогнулись, представив только, что же это на самом деле в его ладони. Потому что и содержимое подноса, и обломок запылали на ветру, словно призрачные факелы. Следом чёрный маг коснулся другого подноса, не удостоив его даже именем - и обугленная кость уже сверкала в этом полумраке, словно маленькая искрящаяся звёздочка. Высоко он поднял этот огонь - а затем коснулся по-прежнему полыхающего на конце посоха багрового пламени.
Сухой хлопок, словно мальчишки ударом ладони заставили лопнуть туго надутый рыбий пузырь. А затем грозный вызов погас, и удивлённо промаргивающие взоры приметили, что верх посоха даже не обгорел.
- Месть свершилась, - медленно, веско и громко объявил Валлентайн, старательно пряча так и лезущую отчего-то на губы кривую ухмылку. - Однако, время просрочено…
И с этими словами он с размаху бросил наземь ношу из уже дрожащей от усталости ладони, и для верности даже припечатал сверху каблуком.
Чёрные молнии вырвались из теснящихся, казалось, над самыми головами туч. Вырвались, чтобы беззвучно впиться в вершину еле заметного холма у ворот древнего и славного города Имменора. Многие сердца в ужасе замерли, ибо во все стороны неслышно взметнулась серая хмарь, от которой отчётливо несло чем-то едким. Словно тысячи ледяных когтей невидимых демонов с визгом впились в души людей, а над всем этим громовым хохотом раздался голос некроманта.
- Всего лишь заклинание от комаров - но очень мощное. Впервые из всех, думается мне, я сумел применить против них чёрную магию. Так что, года на два-три Имменор будет избавлен от этих кровососов. Ну, потом, конечно, опять ветром нанесёт. Всего хорошего, дамы и господа, прощайте же…
Тиха и спокойна речка Эсвирь. Незаметно течёт она меж поросших камышом и вербами берегов. Словно сонная, приносит сюда свои воды откуда-то из ручьёв и родников предгорий, чтобы полюбовавшись на отражение в себе, неспешно унести их куда-то вдаль. Говорят, там она втекает в широкую и судоходную Сел ин. Снуют по той лодки рыбаков и купеческие баркасы, шустрыми водомерками иной раз проносятся курьерские быстроходные яхты с обеспечивающими сильный и устойчивый попутный ветер магиками на борту. А бывает, словно видение из другого мира проплывает величественно и солидно королевский фрегат.
Но это всё там, вдали. А здесь время словно остановилось. Замерло. Уснуло. И стоящий на бревенчатом мостике молодой человек охотно бы согласился с таким мнением, буде кто нашёлся объявить его вслух. Однако стоящая чуть позади него остроухая, угрюмая и худощавая женщина раскрывать рта даже и не подумала. Она держала в поводу двух почти загнанных коней, и выражением лица на мрачной мордашке успешно соперничала со своим спутником.
От самого Имменора они нахлёстывали лошадей так, словно за ними гнался сам Падший. Да так, наверное, оно и было - с той лишь разницей, что удирали они непонятно от чего. Скажи кому, что не принадлежащие эльфийской породе обычные кони способны в полдня сделать такой путь - никто в здравом уме не поверил бы. Однако смазанные неким зельем подковы тревожно прядающих ушами коней - а пуще того обернувшее их некое отозвавшееся смутной дрожью заклинание - это всё сделало бег коней стремительным как полёт стрелы и неутомимым как морской ветер.
Разумеется, от магов из Совета, одни только которые и могли пользоваться порталами перемещений, таким образом не удрать. Но Тэлль с некоторым злорадством замечала, оглядываясь, что назад уносились не совсем те места, которые налетали спереди. Как это чёрный маг проделывал, изредка швыряя через плечо щепотки какой-то тут же занимающейся чадным огоньком травки, она не знала. Да и не порывалась особо узнать - чёрнымот этих его действий разило так, что едва спасал защитный амулет из рыжей кошачьей лапки.
Самое-то интересное, что скакали во весь опор в одну сторону - но эльфка готова была дать голову на отсечение, что эта сонная речушка и этот деревянный неказистый мосточек, через который пыльная просёлочная дорога перебиралась на ту сторону, были ей весьма знакомы. Если зрительная память не подводит, гд-то здесь обретается та вдруг помолодевшая ведьма…
- Последний раз спрашиваю, эльфка по имени Тэлль - по своей ли воле ты за мной следуешь? На лёгкую жизнь, а тем более на лёгкую смерть отныне не рассчитывай, - Валлентайн наконец оторвался от созерцания тёмной воды внизу, в которой еле заметно колыхались длинные водоросли. - Коль ты уйдёшь, я пойму.
Тэлль угрюмо вздохнула и тихонько облизала обветрившиеся губы. И даже ладонью невесело помахала в воздухе, демонстративно разгоняя клубы всей этой выспренной чуши и ахинеи.
- Да ни черта ты не сделаешь, чернокнижник, - несмотря на серьёзность разговора, на её зацелованное ласками встречного ветра до онемения лицо вылезла чуть кривая, бледная улыбка.
- Отчего так? - Валлентайн закончил прислушиваться к колебаниям магического эфира и в первом придлижении остался доволен - против этой адской смеси, ради компонентов для которой пришлось разорить могилы древних вождей горцев, бессилен будет весь Совет Магов. Если сунутся… это будет похлеще перца в интимное место, куда уж им против чёрногопереть…
После некоторых колебаний Тэлль всё же ответила.
- Знаешь, приходилось мне встречать и других чернокнижников. Да-да, есть ещё, даже одного гоблина как-то при мне угрохали. Не хотел умирать, паскуда, даже когда я ему потом глотку перерезала. Но они изрядно слабее тебя были, правда. Однако дело не в том. Ни один из них не упустил бы шанса ухватить фортуну за грудки… и устроить грандиозный тарарам с очередным Царством Тьмы.
Она передёрнулась от омерзения.
- А ты хоть и неоднозначный парень - однако твой трюк с комариной отравой заставил меня, надо признаться, крепко задуматься насчёт понятий порядочности. Да и… у всех чёрных магов взгляд поверх эльфов поставлен. Но ты хоть ругаешься грязно, однако воспринимаешь меня как равную. Вот от этого я до сих пор в недоумении.
Право, самое время было бы задуматься, что же такое сдвинулось в этом сумасшедшем мире, ибо в словах эльфской воительницы даже не особо напрягая фантазию можно было распознать неслыханное изменение мнений и приоритетов. Разумеется, можно было бы списать на пресловутое влечение… по крайней мере, с одной стороны. Но заподозрить остроухую в таких делах, это было бы уже чересчур.
Валлентайн припомнил мерцающие недоверием и любопытством зелёные глаза, когда вечером Тэлль пытливо присматривалась к нему. Копошилась и ворочалась под боком по своей эльфячьей непоседливости да вертлявости - однако же осторожно, шажок за шажком принюхивалась, приноравливалась к пронизывающей и обволакивающей её магической ауре волшебника.
Солнце уже всерьёз подумывало спрятаться за вершины дальнего хребта. Вечерело. От реки сильнее потянуло прохладой и сыростью, с противным зудящим звоном прилетел первый комар. Повихляв зигзагами, он тут же ринулся на тепло. Однако почти сразу, не долетев и близко, рухнул в страшных корчах на бревенчатый настил.
- Впечатляет, - Тэлль легонько улыбнулась.
Ей самой, как эльфке, комары и прочие надоедливые насекомые чаще всего почти не досаждали. Собаки не облаивали, а так и ищущие, на кого бы пошипеть, деревенские гуси лишь с негромким гоготаньем убирались с дороги. Остроухие, дети природы - что ж тут поделаешь…
- Ладно, вроде оторвались, - волшебник ещё раз прислушался к звенящей пустоте в магическом эфире.
- И что дальше? - поинтересовалась Тэлль, когда они оба забрались в сёдла, и сразу за Эсвирью в полном соответствии с ожиданиями свернули с пыльной дороги в сторону.
- Переночуем опять у бабки, а утром… - волшебник помолчал немного и вздохнул. - И потом пусть ищут и гоняются сколько влезет. В мире Теней я способен в одиночку потягаться на равных со всем магическим советом и их прихлебателями. До утра подумай ещё раз - стоит ли тебе засвечивать своё присутствие в крепости чернокнижника.
Тэлль всю дорогу угрюмо отмалчивалась, по своей привычке чуть приотстав за левым плечом. А Валлентайн привычно распутывал стёжки-дорожки. Ведьма тут жила толковая, мудрая. Кому по надобности или за снадобьем от хвори, тот пройдёт и вовсе ничего не заметит - а вот досужим или всяким злопыхателям так глаза заплутает, что только держись. Под копыта лошадям так и бросались то укрытые древним как мир папоротником ямы, то бездонные бочажки. А один раз крутой овраг со словно нарочно торчащими со дна острыми камнями таки пришлось объехать - не разваливать же тут всё своей Силой…
- Здор ово, бабуля! - загремел в вечернем сумраке молодой голос.
Ведьма как раз вышла из добротно отремонтированного хлева с подойником молока. Видать, неплохо сумела распорядиться дареным костлявым работником.
- Да какая ж я тебе бабуля, - проворчала молодая женщина со знакомыми интонациями. - Я теперь вся из себя, аж до сих пор дивно.
Валлентайн, заслышав некую возню, с любопытством заглянул за угол хаты. С полуденной стороны жилища ведьмы теперь раскинулся небольшой огородец на расчищенной полянке, и скелет сейчас трудолюбиво занимался рассадой, подсвечивая себе потусторонним сиянием из пустых глазниц. На взгляд самого волшебника, получалось не то, чтобы очень - тщедушные ростки скользили меж суставчатых костяных пальцев. Но и временно переквалифицировавшемуся в огородники терпения было не занимать. А что, отменный работник - не пьёт, не болеет и платы не требует. Послушный и тихий, куда там горластым сезонным найманцам.
- Эх, бабуля, - волшебник проследил взглядом, как Тэлль споро расседлала коней и не стреноживая отпустила на виднеющийся отсюда, с опушки, луг в низине у реки. Во владениях ведьмы и выпасутся вволю, и шкоды не наделают.
Видя, что хозяйка не унимается и даже подбоченилась было, он подошёл к ней.
- Помнишь ли ты свою дочь, отказавшуюся принять Силу и избравшую стезю травницы? Помнишь ли ты тамошнего графа, пославшего к Падшему всех великосветских красавиц и отдавшего своё сердце простой деревенской ведьме? Посмотри мне в глаза, да вспомни взор эльфского колдуна, который однажды постучался в твою дверь.
- Внучок, - еле слышно прошептала отшатнувшаяся молодица, роняя свою ношу.
Утихло всё. Над тёмной Эсвирью беззвучно поплыли космы седого тумана. Словно призрачное войско, они заполонили луг и вскоре мягко оккупировали его. Лишь иногда над ними поднимались спокойные морды кажущихся сейчас одинаково чёрными лошадей и, вдумчиво жуя свою траву, степенно прислушивались к окрестностям. Нет, ничего вокруг. Исчез весь суетный мир, остался лишь смутным беспокойным воспоминанием. Может быть, он и есть где-то там, вдали - да только нет ему хода сюда, во владения леса и ведьмы.
А на крыльце остался лишь опрокинутый подойник. И из натёкшей белой лужицы, потешно задирая кверху клювики, торопливо пили налетевшие вездесущие воробьи.
Часть третья
Самой неподходящей гнусностью оказался снег. Всего можно было бы ожидать во время перехода, но уж метели летом… Едва Тэлль кое-как отфыркалась и утёрла глаза от так и хлещущего в лицо холодного дождя, как вокруг ощутимо похолодало. И как следствие самых тайных и нехороших предчувствий, вскоре повалили густые белые хлопья.
- Да уж, невесела жизнь бродячего мага, - эльфка нипочём не призналась бы, что у неё уже давно зуб на зуб не попадает.
Однако едущий чуть впереди Валлентайн и сам обо всём прекрасно догадывался. Который раз он уже пересекал Призрачную Границу, и всегда переход сопровождался некими странностями. Весьма, стоит заметить, гнусными странностями. Впрочем, уповать на то, что диковинными перекосами погоды дело ограничится, не приходилось. Хотя и очень, очень хотелось верить, что мерзопакостная видимость и холодина на этот раз и есть полный комплект неприятностей.
- Могло быть гораздо хуже, - он порылся в своей сумке.
Разумеется, старенький, связанный ещё матерью свитер оказался единственной хоть сколько-нибудь тёплой одеждой. Вздохнув над ним украдкой, молодой волшебник протянул его трясущейся крупной дрожью Тэлль.
- А по шее? - поинтересовался он сквозь зубы, когда та привычно стала упираться и отнекиваться.
Валлентайн проигнорировал неприязненный взгляд, коим его наградила хмурая и злая эльфка, и буквально силой заставил ту надеть под походную куртку свой свитер. Рукава на локтях уже просвечивали почти насквозь, на боку в истинном зрении полыхало оставшееся от старого заклинания пятно. Однако, согласитесь, это было всё же лучше чем ничего.
- Да уж, мой долг от такого только растёт, - уныло проворчала Тэлль, когда чернокнижник поверх укутал её ещё и своим примечательным плащом.
- Сиди в седле и не отсвечивай, - волшебник поёжился, пытаясь сберечь под одеждой хоть немного тепла.
Разумеется, имелись кое-какие тайные резервы. Но воспользоваться ими сейчас означало обречь всю затею на неудачу - причём в самом начале. Если и был шанс окончательно сбить со следа погоню, то это пробраться в Тени тихо. В пассивном режиме, как говорят маги. Смотри, слушай, воспринимай. Делай выводы, однако боги тебя упаси проронить хоть самое простенькое заклятье! Здесь, в переходной зоне, каждое магическое действие мало того что разносилось эхом на сотни лиг в округе, но ещё и оставляло чёткий, хорошо заметный опытному взгляду след.
А так хотелось прошмыгнуть незаметно…
Тени. Кто называл их изнанкой привычного мира, а кто и вовсе владениями Падшего. Прибежищем всякой мерзости, демонов и чуть ли не самих тёмных богов. Однако Валлентайн в прошлом достаточно путешествовал по здешним местам, чтобы утвердиться в совсем ином мнении. Хоть и почиталось такое мнение откровенной ересью, но скорее всего - просто другой мир. Один из них. Кое-где волшебнику приходилось туго, а кое-где наоборот, чувствовал себя как рыба в воде.
Кстати, о воде… Мысли волшебника привычно скользнули по другой колее. Всё же не настолько тёмен его Дар. Уже закончив Школу Магии, где ему с зубовным скрежетом и явной неохотой выдали патент на занятия волшебством с чёрной-пречёрной меткой, он как-то, сидя на берегу ручья и обдумывая дальнейшие планы, отчего-то вдруг вспомнил - все начинания и всё нехитрое травничество матери-ведьмы неизменно начиналось и заканчивалось водой.
И вот именно тогда, на берегу безымянного ручейка в глуши, он впервые прикоснулся к струящейся поверхности ладонью - и животворная стихия не отвергла его мимолётный порыв. Ах, маменька… как чувствовала что-то. Словно отказалась принять Силу - отдав весь свой запас сыну. Да, женскую мудрость ещё постигать и постигать. Только не разумом, а всем сердцем…
- И надолго всё это? - от раздумий его отвлёк голос Тэлль.
Валлентайн нехотя оставил проплывающие перед мысленным взором видения и обратился к миру насущному.
- Да, собственно, мы уже не там… мы уже здесь.
И словно согласившись с его словами, природа смилостивилась. Снежный заряд унёсся в свисте и хохоте завывающей бури. И хотя стало намного тише и даже откровенно теплее, эльфка боязливо придвинулась совсем близко.
При каждом шаге из-под копыт лошадей вылетали снопы феерических искр. Бледно-синих, тускло-фиолетовых, блекло-голубых, на излёте на миг вспыхивающих оранжевыми огоньками и тут же гаснущих.
- Что за диво? - поинтересовалась было немало озадаченная эльфка, однако с её дыханием из губ вырвался и пыхнул язык призрачного пламени.
"Молчи" - прикосновением пальца ко рту сделал волшебник понятный всем знак. Придержал своего коня, всматриваясь в подёрнутые дымкой окрестности. Наконец он выбрал новое направление и, в волнении облизав губы, направил его туда.
Почва под ногами коней наконец-то обрела цвет. Из бестелесно-серой стала рыже-коричневатой, словно некогда она чересчур уж обильно оказалась полита горячей и мятежной людской кровью. Возможно, так оно и было - Валлентайн не стал о том задумываться. Чуть довернул гнедого, глядя куда-то в пространство меж настороженно торчащих ушей своего конька, и через несколько мгновений туман по сторонам пропал.
- М-да, невесело, - эльфка невесть чем всё же учуяла, что разговаривать уже можно, и в сомнении осмотрела окружающий пейзаж.
Куда доставал взгляд, под низким хмурым небом простиралась безжизненная, выжженная до ржавой пыли чуть холмистая равнина. Кое-где виднелись белёсые, запорошенные той же рыжей порошей булыжники, и ни малейших признаков жизни. Местами рытвины и воронки ещё сочились ядовитым дымком, словно демоны откуда-то снизу в трещины курили свои вонючие самокрутки.
Выглядело бы это всё безобразие в общем-то безобидно, если бы там и сям взгляд не вычленял вдруг прошмыгнувшую ненароком тень. Тэлль задумалась ненароком - а как же такое может быть? Солнца нет, тех кто мог бы отбрасывать тени - тоже. Однако бесформенные пятна весьма резво передвигались, замирали на миг. Сходились по две-три, словно обсуждали что-то в лихорадочном мельтешении размытых краёв, с тем чтобы тут же разбежаться по своим неведомым делам - словом, они жили своей непонятной и оттого жутковатой жизнью.
- Не обращай внимания, - посоветовал ей немного приободрившийся Валлентайн. - И не старайся наступить - визжат противно, словно мокрым пальцем по стеклу.
На все расспросы - что же оно такое за гадость - волшебник лишь пожал плечами и повторил свой совет плюнуть да забыть. Стоит признать, что Тэлль с её эльфийской изворотливостью ума именно так и поступила. Метко припечатала плевком неосторожно прошмыгнувшую почти под копытами тень. Мстительно посмотрела, как та дёрнулась, словно получивший стрелу тролль, шарахнулась беззвучно в сторону - и не обращала боле никакого внимания.
- Ага, за вон теми холмами нас встретят, - Валлентайн чуть подстегнул было своего коня.
Однако тот словно и сам учуял, куда надо шустро переставлять копыта, и затрусил в нужную сторону без особых понуканий. Чёрный жеребец эльфки проявил в этом деле завидную солидарность, а его всадница, не приметив в лице и осанке волшебника ни малейших поводов для беспокойств, тоже не стала хвататься за кинжал. Однако когда двое путешественников уже забрались на вершину пологого, еле заметного холма, оказалось весьма забавно наблюдать, как же быстро и сильно менялось выражение лица Тэлль.
Даже если оглянуться назад, выжженная безжизненная равнина исчезла, словно её никогда и не было - зато во все стороны простиралась укрытая травами степь. Колыхались под ветерком серовато-зелёные волны безбрежного моря, а в вольный ветер принёс с собой ароматы разнотравья. Серебристый ковыль ронял пыльцу под копыта лошадей, а терпкий и чуть горьковатый запах полыни оказался приятным разнообразием. Тени оказались и здесь, но в траве они оказывались почти не видны. Лицо Тэлль разгладилось, и даже во взгляде обозначилась какая-то мечтательность.
- Вон, смотри, - Валлентайн указал рукой вдаль, чуть в сторону.
И вот тут породистую эльфийскую мордашку перекособочило всерьёз. В зелёных глазах засверкали искры ненависти, тонкие ноздри затрепетали. А ладонь словно сама собой хватанула на поясе рукоять кинжала.
- Ламия, - словно грязное ругательство процедила она. - Как же я их ненавижу…
В самом деле, к остановившейся на пологом бугре парочке по степи во весь опор неслась именно ламия, как в родном Тэлль мире называют демонов искушения. Правда, непредвзятый наблюдатель всё же отметил бы грациозность стремительного, больше похожего на полёт бега обитательницы этого мира. Представьте себе тело грациозной косули серо-шоколадного цвета с по-заячьи изящным хвостиком. Только, в том месте, где у обычного животного произрастает шея и всё к ней причитающееся, имелся торс девицы лет эдак семнадцати. С уже вполне наметившейся вызывающей женственностью. Но всё же, намётанный глаз эльфки уловил некую еле заметную, не до конца исчезшую угловатость форм, столь присущую подросткам.
Длинные волосы этой стервы, как не раздумывая в сердцах её назвала Тэлль, развевались на ветру ярко-зелёным пламенем. Из них иной раз мелькали вполне по-эльфийски заострённые ушки. И если бы не светящиеся задорными алыми огоньками глаза, ламию вполне можно было бы принять за красивую причуду богов…
- О, лорд изволили прибыть! - с ходу заверещала легконогая бесовка ещё у подножия холма.
Она не мешкая понеслась верх, вздымая из-под копытец облачка пыли, и узревшая имеющееся у ламии копьецо Тэлль настороженно погладила рукоять кинжала. Однако заявившаяся бестия ничуть не проявила нехороших намерений. Мало того, эта нахалка полезла к волшебнику обниматься - и одновременно таскать за уши.
- А ведь обещал, обещал присутствовать на обряде моего посвящение во взрослые, - ворковала паразитка, ухитряясь терзать лорда за ухо и одновременно ласкать так откровенно и нескромно, что эльфка неожиданно для себя почувствовала укол ревности.
- Не получилось, малышка, там закрутилось весьма лихо. Но я всё-таки извернулся и даже отомстил обидчикам, - Валлентайн в шутку отбивался, однако и на его лице неожиданно расцвела мягкая улыбка.
- Ага, удалось всё-таки? - прибывшая заплясала на месте, завертелась от радости. - Что ж, это пожалуй, хорошая новость.
Она демонстративно надула губки и чуть-чуть, в меру отстранилась.
- И всё же, я на тебя сержусь, - ламия капризно шлёпнула волшебника по груди, и голос её непостижимым пассажем контральто скользнул от оскорблённой невинности к бархатным вкрадчивым ноткам. - Впрочем…
Взгляд её огненных глаз пренебрежительно мазнул по скромно замершей в сторонке Тэлль.
- Если разрешишь ту мерзкую эльфку выпотрошить, то возможно, я и прощу, - ламия с разительным контрастом к её словам мягко улыбнулась и просяще заглянула в глаза волшебнику, не забывая нежно обнимать его.
Валлентайн легонько взъерошил её пышную ярко-зелёную гриву, пахнущую свежим ветром и чем-то тонким, будоражащим.
- Исключено, сестра. К тому же, она тоже воительница, и куда опытнее тебя…
- Уши на ходу обрежу, - подумав, пообещала Тэлль.
Однако ламия мигом отклеилась от волшебника. Кончик копья, непостижимым образом оказавшегося в её девичьих руках, недвусмысленно заплясал у эльфки перед глазами. "Ого! Да эта бестия и впрямь вышколена на совесть!" - а Тэлль уже заученно скользила из седла по другую сторону от своего почуявшего добрую потасовку и потому заплясавшего на месте коня. Если против этакой решительной девахи с копьём оказаться только лишь с кинжалом в ладони, то уж лучше на своих двоих - и эльфка, хладнокровно прикрывшись телом косящего глазом жеребца, уже на полном серьёзе прикидывала, где же у этой выдры с зелёными патлами самое уязвимое место.
Словно атакующая змея в броске, она дважды попыталась стремительным выпадом достать соперницу - из-под брюха коня и под прикрытием его шеи. Однако ламия выяснилась неожиданно ловкой, увёртливой. Да и четыре ноги всё же не две - а копьё порхало в её руках стремительной ласточкой…
- Отставить! - рявкнул Валлентайн, сообразив, что девахи разошлись не на шутку. - Ариэла, это Тэлль. Тэлль, это Ариэла.
И то сказать, в красоте и изяществе обе расы вполне могли бы посоперничать. А скорее всего именно потому, к слову сказать, на дух друг дружку и не переносили. Если эльфы весьма непритязательно и, стоит признать, небезосновательно относили ламий к демонам искушения - то последние платили перворождённым тем же самым. И в свою очередь считали демонами с того света. Жалкой пародией на людей, и вообще, и в частности.
- А теперь быстро - познакомились, обнялись-расцеловались и вообще помирились, - чуть более спокойно велел он с высоты седла.
Ламия оказалась более покладистой. Приплясывая от возбуждения и задорно вертя хвостиком, она мгновенно убрала прочь так и не испившее эльфийской крови копьё. И даже привычной рукой закрепила его в походном положении - на талии девичьей и косульей имелись тонкие поясные ремни с пришитыми к ним кожаной тесьмой креплениями. А потом и ладошки продемонстрировала в знак добрых намерений.
- Я послушная девочка, - улыбнулась она бесхитростно.
Тэлль некоторое время недоверчиво присматривалась к ненавистной представительнице исконно враждебного рода-племени. Кинжал ласточкой порхал и кружился в ловких пальцах эльфки - словно ни на что не решаясь - а затем всё же нырнул в ножны. А ладони пришлось поднимать в таком же извечном жесте мира с таким трудом, будто на них навесили каменные гири. Нет, ну это надо же! Замириться с эдакой бестией? И ведь придётся даже обняться…
- Эй, ты чего меня лапаешь? - из последних сил она всё-таки вырвала себя из-под власти этого чарующего и зовущего обаяния.
Если "Справочник разумных рас" древнего эльфийского философа и учёного Эльтерруса Иара не врёт (а он таки не врёт), то у ламий рождались исключительно девочки. И каждая обладала сносящим любую преграду обаянием. Женственным искушением, противиться которому могли бы только боги. И то, кто их, бессмертных, знает… Оттого эти смазливые бестии пробавлялись тем, что служили одновременно мечтой и проклятием всех рас.
- Да уж, невесела жизнь бродячего мага, - эльфка нипочём не призналась бы, что у неё уже давно зуб на зуб не попадает.
Однако едущий чуть впереди Валлентайн и сам обо всём прекрасно догадывался. Который раз он уже пересекал Призрачную Границу, и всегда переход сопровождался некими странностями. Весьма, стоит заметить, гнусными странностями. Впрочем, уповать на то, что диковинными перекосами погоды дело ограничится, не приходилось. Хотя и очень, очень хотелось верить, что мерзопакостная видимость и холодина на этот раз и есть полный комплект неприятностей.
- Могло быть гораздо хуже, - он порылся в своей сумке.
Разумеется, старенький, связанный ещё матерью свитер оказался единственной хоть сколько-нибудь тёплой одеждой. Вздохнув над ним украдкой, молодой волшебник протянул его трясущейся крупной дрожью Тэлль.
- А по шее? - поинтересовался он сквозь зубы, когда та привычно стала упираться и отнекиваться.
Валлентайн проигнорировал неприязненный взгляд, коим его наградила хмурая и злая эльфка, и буквально силой заставил ту надеть под походную куртку свой свитер. Рукава на локтях уже просвечивали почти насквозь, на боку в истинном зрении полыхало оставшееся от старого заклинания пятно. Однако, согласитесь, это было всё же лучше чем ничего.
- Да уж, мой долг от такого только растёт, - уныло проворчала Тэлль, когда чернокнижник поверх укутал её ещё и своим примечательным плащом.
- Сиди в седле и не отсвечивай, - волшебник поёжился, пытаясь сберечь под одеждой хоть немного тепла.
Разумеется, имелись кое-какие тайные резервы. Но воспользоваться ими сейчас означало обречь всю затею на неудачу - причём в самом начале. Если и был шанс окончательно сбить со следа погоню, то это пробраться в Тени тихо. В пассивном режиме, как говорят маги. Смотри, слушай, воспринимай. Делай выводы, однако боги тебя упаси проронить хоть самое простенькое заклятье! Здесь, в переходной зоне, каждое магическое действие мало того что разносилось эхом на сотни лиг в округе, но ещё и оставляло чёткий, хорошо заметный опытному взгляду след.
А так хотелось прошмыгнуть незаметно…
Тени. Кто называл их изнанкой привычного мира, а кто и вовсе владениями Падшего. Прибежищем всякой мерзости, демонов и чуть ли не самих тёмных богов. Однако Валлентайн в прошлом достаточно путешествовал по здешним местам, чтобы утвердиться в совсем ином мнении. Хоть и почиталось такое мнение откровенной ересью, но скорее всего - просто другой мир. Один из них. Кое-где волшебнику приходилось туго, а кое-где наоборот, чувствовал себя как рыба в воде.
Кстати, о воде… Мысли волшебника привычно скользнули по другой колее. Всё же не настолько тёмен его Дар. Уже закончив Школу Магии, где ему с зубовным скрежетом и явной неохотой выдали патент на занятия волшебством с чёрной-пречёрной меткой, он как-то, сидя на берегу ручья и обдумывая дальнейшие планы, отчего-то вдруг вспомнил - все начинания и всё нехитрое травничество матери-ведьмы неизменно начиналось и заканчивалось водой.
И вот именно тогда, на берегу безымянного ручейка в глуши, он впервые прикоснулся к струящейся поверхности ладонью - и животворная стихия не отвергла его мимолётный порыв. Ах, маменька… как чувствовала что-то. Словно отказалась принять Силу - отдав весь свой запас сыну. Да, женскую мудрость ещё постигать и постигать. Только не разумом, а всем сердцем…
- И надолго всё это? - от раздумий его отвлёк голос Тэлль.
Валлентайн нехотя оставил проплывающие перед мысленным взором видения и обратился к миру насущному.
- Да, собственно, мы уже не там… мы уже здесь.
И словно согласившись с его словами, природа смилостивилась. Снежный заряд унёсся в свисте и хохоте завывающей бури. И хотя стало намного тише и даже откровенно теплее, эльфка боязливо придвинулась совсем близко.
При каждом шаге из-под копыт лошадей вылетали снопы феерических искр. Бледно-синих, тускло-фиолетовых, блекло-голубых, на излёте на миг вспыхивающих оранжевыми огоньками и тут же гаснущих.
- Что за диво? - поинтересовалась было немало озадаченная эльфка, однако с её дыханием из губ вырвался и пыхнул язык призрачного пламени.
"Молчи" - прикосновением пальца ко рту сделал волшебник понятный всем знак. Придержал своего коня, всматриваясь в подёрнутые дымкой окрестности. Наконец он выбрал новое направление и, в волнении облизав губы, направил его туда.
Почва под ногами коней наконец-то обрела цвет. Из бестелесно-серой стала рыже-коричневатой, словно некогда она чересчур уж обильно оказалась полита горячей и мятежной людской кровью. Возможно, так оно и было - Валлентайн не стал о том задумываться. Чуть довернул гнедого, глядя куда-то в пространство меж настороженно торчащих ушей своего конька, и через несколько мгновений туман по сторонам пропал.
- М-да, невесело, - эльфка невесть чем всё же учуяла, что разговаривать уже можно, и в сомнении осмотрела окружающий пейзаж.
Куда доставал взгляд, под низким хмурым небом простиралась безжизненная, выжженная до ржавой пыли чуть холмистая равнина. Кое-где виднелись белёсые, запорошенные той же рыжей порошей булыжники, и ни малейших признаков жизни. Местами рытвины и воронки ещё сочились ядовитым дымком, словно демоны откуда-то снизу в трещины курили свои вонючие самокрутки.
Выглядело бы это всё безобразие в общем-то безобидно, если бы там и сям взгляд не вычленял вдруг прошмыгнувшую ненароком тень. Тэлль задумалась ненароком - а как же такое может быть? Солнца нет, тех кто мог бы отбрасывать тени - тоже. Однако бесформенные пятна весьма резво передвигались, замирали на миг. Сходились по две-три, словно обсуждали что-то в лихорадочном мельтешении размытых краёв, с тем чтобы тут же разбежаться по своим неведомым делам - словом, они жили своей непонятной и оттого жутковатой жизнью.
- Не обращай внимания, - посоветовал ей немного приободрившийся Валлентайн. - И не старайся наступить - визжат противно, словно мокрым пальцем по стеклу.
На все расспросы - что же оно такое за гадость - волшебник лишь пожал плечами и повторил свой совет плюнуть да забыть. Стоит признать, что Тэлль с её эльфийской изворотливостью ума именно так и поступила. Метко припечатала плевком неосторожно прошмыгнувшую почти под копытами тень. Мстительно посмотрела, как та дёрнулась, словно получивший стрелу тролль, шарахнулась беззвучно в сторону - и не обращала боле никакого внимания.
- Ага, за вон теми холмами нас встретят, - Валлентайн чуть подстегнул было своего коня.
Однако тот словно и сам учуял, куда надо шустро переставлять копыта, и затрусил в нужную сторону без особых понуканий. Чёрный жеребец эльфки проявил в этом деле завидную солидарность, а его всадница, не приметив в лице и осанке волшебника ни малейших поводов для беспокойств, тоже не стала хвататься за кинжал. Однако когда двое путешественников уже забрались на вершину пологого, еле заметного холма, оказалось весьма забавно наблюдать, как же быстро и сильно менялось выражение лица Тэлль.
Даже если оглянуться назад, выжженная безжизненная равнина исчезла, словно её никогда и не было - зато во все стороны простиралась укрытая травами степь. Колыхались под ветерком серовато-зелёные волны безбрежного моря, а в вольный ветер принёс с собой ароматы разнотравья. Серебристый ковыль ронял пыльцу под копыта лошадей, а терпкий и чуть горьковатый запах полыни оказался приятным разнообразием. Тени оказались и здесь, но в траве они оказывались почти не видны. Лицо Тэлль разгладилось, и даже во взгляде обозначилась какая-то мечтательность.
- Вон, смотри, - Валлентайн указал рукой вдаль, чуть в сторону.
И вот тут породистую эльфийскую мордашку перекособочило всерьёз. В зелёных глазах засверкали искры ненависти, тонкие ноздри затрепетали. А ладонь словно сама собой хватанула на поясе рукоять кинжала.
- Ламия, - словно грязное ругательство процедила она. - Как же я их ненавижу…
В самом деле, к остановившейся на пологом бугре парочке по степи во весь опор неслась именно ламия, как в родном Тэлль мире называют демонов искушения. Правда, непредвзятый наблюдатель всё же отметил бы грациозность стремительного, больше похожего на полёт бега обитательницы этого мира. Представьте себе тело грациозной косули серо-шоколадного цвета с по-заячьи изящным хвостиком. Только, в том месте, где у обычного животного произрастает шея и всё к ней причитающееся, имелся торс девицы лет эдак семнадцати. С уже вполне наметившейся вызывающей женственностью. Но всё же, намётанный глаз эльфки уловил некую еле заметную, не до конца исчезшую угловатость форм, столь присущую подросткам.
Длинные волосы этой стервы, как не раздумывая в сердцах её назвала Тэлль, развевались на ветру ярко-зелёным пламенем. Из них иной раз мелькали вполне по-эльфийски заострённые ушки. И если бы не светящиеся задорными алыми огоньками глаза, ламию вполне можно было бы принять за красивую причуду богов…
- О, лорд изволили прибыть! - с ходу заверещала легконогая бесовка ещё у подножия холма.
Она не мешкая понеслась верх, вздымая из-под копытец облачка пыли, и узревшая имеющееся у ламии копьецо Тэлль настороженно погладила рукоять кинжала. Однако заявившаяся бестия ничуть не проявила нехороших намерений. Мало того, эта нахалка полезла к волшебнику обниматься - и одновременно таскать за уши.
- А ведь обещал, обещал присутствовать на обряде моего посвящение во взрослые, - ворковала паразитка, ухитряясь терзать лорда за ухо и одновременно ласкать так откровенно и нескромно, что эльфка неожиданно для себя почувствовала укол ревности.
- Не получилось, малышка, там закрутилось весьма лихо. Но я всё-таки извернулся и даже отомстил обидчикам, - Валлентайн в шутку отбивался, однако и на его лице неожиданно расцвела мягкая улыбка.
- Ага, удалось всё-таки? - прибывшая заплясала на месте, завертелась от радости. - Что ж, это пожалуй, хорошая новость.
Она демонстративно надула губки и чуть-чуть, в меру отстранилась.
- И всё же, я на тебя сержусь, - ламия капризно шлёпнула волшебника по груди, и голос её непостижимым пассажем контральто скользнул от оскорблённой невинности к бархатным вкрадчивым ноткам. - Впрочем…
Взгляд её огненных глаз пренебрежительно мазнул по скромно замершей в сторонке Тэлль.
- Если разрешишь ту мерзкую эльфку выпотрошить, то возможно, я и прощу, - ламия с разительным контрастом к её словам мягко улыбнулась и просяще заглянула в глаза волшебнику, не забывая нежно обнимать его.
Валлентайн легонько взъерошил её пышную ярко-зелёную гриву, пахнущую свежим ветром и чем-то тонким, будоражащим.
- Исключено, сестра. К тому же, она тоже воительница, и куда опытнее тебя…
- Уши на ходу обрежу, - подумав, пообещала Тэлль.
Однако ламия мигом отклеилась от волшебника. Кончик копья, непостижимым образом оказавшегося в её девичьих руках, недвусмысленно заплясал у эльфки перед глазами. "Ого! Да эта бестия и впрямь вышколена на совесть!" - а Тэлль уже заученно скользила из седла по другую сторону от своего почуявшего добрую потасовку и потому заплясавшего на месте коня. Если против этакой решительной девахи с копьём оказаться только лишь с кинжалом в ладони, то уж лучше на своих двоих - и эльфка, хладнокровно прикрывшись телом косящего глазом жеребца, уже на полном серьёзе прикидывала, где же у этой выдры с зелёными патлами самое уязвимое место.
Словно атакующая змея в броске, она дважды попыталась стремительным выпадом достать соперницу - из-под брюха коня и под прикрытием его шеи. Однако ламия выяснилась неожиданно ловкой, увёртливой. Да и четыре ноги всё же не две - а копьё порхало в её руках стремительной ласточкой…
- Отставить! - рявкнул Валлентайн, сообразив, что девахи разошлись не на шутку. - Ариэла, это Тэлль. Тэлль, это Ариэла.
И то сказать, в красоте и изяществе обе расы вполне могли бы посоперничать. А скорее всего именно потому, к слову сказать, на дух друг дружку и не переносили. Если эльфы весьма непритязательно и, стоит признать, небезосновательно относили ламий к демонам искушения - то последние платили перворождённым тем же самым. И в свою очередь считали демонами с того света. Жалкой пародией на людей, и вообще, и в частности.
- А теперь быстро - познакомились, обнялись-расцеловались и вообще помирились, - чуть более спокойно велел он с высоты седла.
Ламия оказалась более покладистой. Приплясывая от возбуждения и задорно вертя хвостиком, она мгновенно убрала прочь так и не испившее эльфийской крови копьё. И даже привычной рукой закрепила его в походном положении - на талии девичьей и косульей имелись тонкие поясные ремни с пришитыми к ним кожаной тесьмой креплениями. А потом и ладошки продемонстрировала в знак добрых намерений.
- Я послушная девочка, - улыбнулась она бесхитростно.
Тэлль некоторое время недоверчиво присматривалась к ненавистной представительнице исконно враждебного рода-племени. Кинжал ласточкой порхал и кружился в ловких пальцах эльфки - словно ни на что не решаясь - а затем всё же нырнул в ножны. А ладони пришлось поднимать в таком же извечном жесте мира с таким трудом, будто на них навесили каменные гири. Нет, ну это надо же! Замириться с эдакой бестией? И ведь придётся даже обняться…
- Эй, ты чего меня лапаешь? - из последних сил она всё-таки вырвала себя из-под власти этого чарующего и зовущего обаяния.
Если "Справочник разумных рас" древнего эльфийского философа и учёного Эльтерруса Иара не врёт (а он таки не врёт), то у ламий рождались исключительно девочки. И каждая обладала сносящим любую преграду обаянием. Женственным искушением, противиться которому могли бы только боги. И то, кто их, бессмертных, знает… Оттого эти смазливые бестии пробавлялись тем, что служили одновременно мечтой и проклятием всех рас.