Страница:
Аналитический прием изложения в терминах чистого предпринимательства позволяет упростить рыночную теорию, что не всегда оценивалось по достоинству. Как только мы ввели в наш анализ рыночного процесса чистого предпринимателя, появилась возможность говорить о рынке, где все остальные принимающие решения субъекты являются чистыми роббинсианскими экономически рациональными субъектами, без какого бы то ни было элемента предпринимательства. Можно построить теорию рыночного процесса, объясняя, как в результате взаимодействия индивидуальных планов изменяются рыночные цены, а также объемы производства и качество используемых ресурсов и производимой продукции, одновременно предполагая, что все принимающие решения субъекты (за исключением чистых предпринимателей) являются пассивными ценополучателями, просто оптимизирующими свое поведение, основываясь на предположительных данных. Все изменения в ценах, количестве и качестве используемых ресурсов и производимой продукции могут быть полностью объяснены, если отнести их к деятельности чистых предпринимателей, не содержащей элемента роббинсианского экономически рационального поведения. Аналитический мир, в котором вообще не допускается существование предпринимательства (ни в форме отчетливо выраженной рыночной роли, ни в качестве элемента ролей других участников рынка), не способен объяснить ничего, кроме модели равновесия; он абсолютно не в силах объяснить, каким образом цены, количество и качество используемых ресурсов и производимой продукции систематически меняются по ходу рыночного процесса. Но чтобы справиться с последними проблемами, оказывается, совсем не нужно усложнять анализ решений всех участников рынка, превращая их из пассивных, роббинсианских экономически рациональных субъектов и ценополучателей, в активных мизесовских «предпринимательских» действующих лиц. Можно продолжать анализ решений потребителей и собственников ресурсов, точно также, как этот анализ протекает в строго равновесном контексте; можно рассматривать этих участников рынка как пассивно реагирующих не на существующие равновесные рыночные цены, а на цены, которые, по их мнению, возможно, ошибочному, являются равновесными. Ошибки в информации, которой располагают роббинсианские участники рынка, затем создают возможности для прибыльной деятельности чистых предпринимателей. Тогда деятельность чистых предпринимателей может объяснить, каким образом происходят изменения цен, а также количества и качества используемых ресурсов и производимой продукции[12].
С другой стороны, мы не должны считать упрощение теории цен, в соответствии с которым участники рынка рассматриваются или как чисто роббинсианские, экономически рациональные субъекты, или как чистые предприниматели (не имеющие ничего общего с роббинсианской экономически рациональной деятельностью), как искусственную модель, которая как бы она ни была адекватна в качестве эвристического приема, тем не менее не может служить удовлетворительным объяснением реального мира (в котором все принимающие решения субъекты наделены предпринимательским элементом, по крайней мере до определенной степени). Это упрощение означает лишь то, что хотя поведение каждого человека характеризуется абсолютной интегрированностью, которую мы можем разложить на два разных компонента, с одной стороны, на роббинсианскую экономически рациональную деятельность, а с другой – на предпринимательский тип деятельности, но, с аналитической точки зрения, имеет смысл трактовать действия человека, как будто он представлен двумя совершенно разными персонажами: один – пассивный экономически рациональный субъект, другой – чистый предприниматель. (В конце концов это не сильно отличается от того, что мы делаем, обсуждая, скажем, «решение потребителя» – ведь мы очень хорошо знаем, что многие решения о покупке принимаются на основе мотивов, наиболее точно описанных как мотивы производителя и инвестора. То же самое верно, когда мы раскладываем на составляющие покупку для кабинета бизнесмена ковра, представляющего собой, с одной стороны, вложение в дело, а с другой – потребительский продукт[13].)
Производитель в качестве предпринимателя
Предпринимательская прибыль
С другой стороны, мы не должны считать упрощение теории цен, в соответствии с которым участники рынка рассматриваются или как чисто роббинсианские, экономически рациональные субъекты, или как чистые предприниматели (не имеющие ничего общего с роббинсианской экономически рациональной деятельностью), как искусственную модель, которая как бы она ни была адекватна в качестве эвристического приема, тем не менее не может служить удовлетворительным объяснением реального мира (в котором все принимающие решения субъекты наделены предпринимательским элементом, по крайней мере до определенной степени). Это упрощение означает лишь то, что хотя поведение каждого человека характеризуется абсолютной интегрированностью, которую мы можем разложить на два разных компонента, с одной стороны, на роббинсианскую экономически рациональную деятельность, а с другой – на предпринимательский тип деятельности, но, с аналитической точки зрения, имеет смысл трактовать действия человека, как будто он представлен двумя совершенно разными персонажами: один – пассивный экономически рациональный субъект, другой – чистый предприниматель. (В конце концов это не сильно отличается от того, что мы делаем, обсуждая, скажем, «решение потребителя» – ведь мы очень хорошо знаем, что многие решения о покупке принимаются на основе мотивов, наиболее точно описанных как мотивы производителя и инвестора. То же самое верно, когда мы раскладываем на составляющие покупку для кабинета бизнесмена ковра, представляющего собой, с одной стороны, вложение в дело, а с другой – потребительский продукт[13].)
Производитель в качестве предпринимателя
Обсуждение предпринимательства и объяснение роли чистого предпринимателя в анализе рыночного процесса помогают внести ясность в природу роли «производителя» и уточнить степень ее пересечения с ролью предпринимателя. В той мере, в которой производитель сам вкладывает необходимый ресурс (скажем, свою способность организовать ритмично работающую производственную команду из набора нескоординированных факторов производства), он является просто еще одним собственником ресурсов. И даже когда мы рассматриваем производителя, который вкладывает ресурсы, требующиеся для успешного проведения на рынке сделок, необходимых для подбора (других) факторов, используемых в производственном процессе, и получения продукта, продаваемого потребителями, все равно можно рассматривать его просто как собственника ресурсов. В мире равновесия он все равно имел бы свое место, день за днем понемногу принимая участие в преобразовании ресурсов, имеющихся в распоряжении собственников ресурсов, в продукты рыночной корзины потребителей.
Но как только мы говорим, что производитель покупает ресурсы и продает продукты, трудно уклониться от признания того, что один из важнейших стыков на рынке, где, судя по всему, потребуется чистое предпринимательство, – это именно точка контакта между рынком ресурсов и рынком продуктов. Другими словами, многие из незамеченных возможностей более эффективного использования ресурсов скорее всего будут выражены в форме несовершенной координации между сделками на рынке ресурсов и рынке продуктов. Собственники ресурсов могут продавать свои ресурсы отраслям или производителям, которые делают продукты, менее необходимые потребителям, чем другие продукты, которые можно сделать из этих ресурсов. Покупатели могут приобретать продукты, произведенные из более дорогих ресурсов, чем другие, способные производить эти же самые продукты. Отсутствие координации выразится в ценовой разнице – между суммой цен группы факторов, способных произвести продукт на сырьевых рынках, и ценой этой продукции на рынке продуктов. Прибыльные возможности, представленные такой разницей в ценах, открывают простор для чисто предпринимательской деятельности, которая не требует от предпринимателя вложения каких бы то ни было ресурсов. Эта деятельность будет состоять исключительно из покупки ресурсов и продажи продуктов. (Временно предположив, что производство мгновенно, мы пока уклоняемся от необходимости наделить предпринимателя финансовым капиталом.) Именно здесь соблазн отождествить «производителя» с «предпринимателем» очень велик. И со строго формальной точки зрения против этого не может быть возражений. Мы действительно можем рассматривать производителя в качестве предпринимателя. Но мы не должны забывать, что если хотим рассматривать его как чистого предпринимателя, то должны освободить нашего производителя от ответственности вкладывать какие-либо ресурсы в производственный процесс. Если наш производитель должен быть чистым предпринимателем, то мы должны считать, что он нанимает талант, необходимый для организации факторов производства в ритмично работающую команду, и покупает все ресурсы, необходимые для эффективного завершения операций, участие в которых вытекает из его предпринимательской деятельности.
Это означает, что если мы хотим применить теорию цены к миру производства, то решения производителя легче всего трактовать, если представить его в двух разных ролях: чистого предпринимателя и собственника ресурсов. В качестве собственника ресурсов мы рассматриваем производителя, оказывающим собственные управленческие и другие услуги предприятию, и как экономисты настаиваем на признании вмененных издержек предприятия на эти услуги[14]. Но в той мере, в какой мы рассматриваем производителя как собственника ресурсов, нам не нужно наделять его предпринимательским элементом. Мы можем рассматривать его «максимизирующим» отдачу своих ресурсов как чистого ценополучателя. Большая часть того, что обычно обсуждается под заголовком «теория производства», может быть понята вообще без ссылки на какое-либо предпринимательство. Выбор оптимальной структуры производственных затрат поддается пониманию на строго роббинсианской основе, потому что, когда мы говорим, что производитель использует факторы производства, мы считаем, что он начинает с факторов, которые он должен использовать наиболее эффективно в свете имеющихся технологических возможностей.
Но когда мы рассматриваем производителя в его другой роли – роли чистого предпринимателя, мы видим его с совершенно другой стороны – начинающим процесс принятия решений вообще без ресурсов, которые можно было бы вложить в производственный процесс. В этом отношении мы рассматриваем его до того, как он приобретет ресурсы, из которых должны быть получены продукты. В его решениях как чистого предпринимателя нет и следа роббинсианской экономически рациональной деятельности; нет ничего, что следует распределить. Как чистый предприниматель он не демонстрирует ничего, кроме бдительности к существованию ценовой разницы между используемыми ресурсами и получаемой продукцией.
Важно понять, что типичная теория максимизирующего прибыль предприятия в теории цены, особенно выраженная в обычных диаграммах, имеет тенденцию полностью скрывать эту чисто предпринимательскую функцию производителя. Исследование максимизации прибыли обычно оперирует известными функциями доходов и издержек; в сущности, эти функции явно показаны нам в виде кривых на диаграммах. Как только мы предположим, что эти функции нам уже известны, все остальное является «просто» вопросом вычисления; оптимальное решение уже подразумевается в информации о доходах и издержках. Предположив, что вся информация о доходах и издержках уже находится в распоряжении производителя, мы уже, так сказать, отдали максимально возможную прибыль в его власть. Не важно, насколько сложной может показаться «новичкам» процедура определения максимизирующей прибыль комбинации выпуск-цена; решение уже воплощено в исходных данных; его открытие не включает ничего, что нельзя потребовать от пассивного роббинсианского максимизирующего субъекта. В типичной теории вообще не видно никакого предпринимательства[15]. Когда мы хотим сосредоточить свое внимание на производителе как предпринимателе, мы не должны разбираться, как следует определять, исходя из данных о доходах и издержках, наименее затратную комбинацию факторов или даже максимизирующую прибыль комбинацию выпуск-количество-цена. Мы должны выяснить, какие функции дохода и затрат (отражающие не только технологическую эффективность, но и, что более важно, соответствующие оценки цен ресурсов и конечной продукции) предприниматель-производитель будет считать важными для себя в целом. Предпринимательство заключается не в том, чтобы схватить свободную 10‑долларовую банкноту, которую кто-то уже обнаружил лежащей в чьей-то руке, а в том, чтобы осознать, что она находится в чьей-то руке и ее можно схватить.
Но как только мы говорим, что производитель покупает ресурсы и продает продукты, трудно уклониться от признания того, что один из важнейших стыков на рынке, где, судя по всему, потребуется чистое предпринимательство, – это именно точка контакта между рынком ресурсов и рынком продуктов. Другими словами, многие из незамеченных возможностей более эффективного использования ресурсов скорее всего будут выражены в форме несовершенной координации между сделками на рынке ресурсов и рынке продуктов. Собственники ресурсов могут продавать свои ресурсы отраслям или производителям, которые делают продукты, менее необходимые потребителям, чем другие продукты, которые можно сделать из этих ресурсов. Покупатели могут приобретать продукты, произведенные из более дорогих ресурсов, чем другие, способные производить эти же самые продукты. Отсутствие координации выразится в ценовой разнице – между суммой цен группы факторов, способных произвести продукт на сырьевых рынках, и ценой этой продукции на рынке продуктов. Прибыльные возможности, представленные такой разницей в ценах, открывают простор для чисто предпринимательской деятельности, которая не требует от предпринимателя вложения каких бы то ни было ресурсов. Эта деятельность будет состоять исключительно из покупки ресурсов и продажи продуктов. (Временно предположив, что производство мгновенно, мы пока уклоняемся от необходимости наделить предпринимателя финансовым капиталом.) Именно здесь соблазн отождествить «производителя» с «предпринимателем» очень велик. И со строго формальной точки зрения против этого не может быть возражений. Мы действительно можем рассматривать производителя в качестве предпринимателя. Но мы не должны забывать, что если хотим рассматривать его как чистого предпринимателя, то должны освободить нашего производителя от ответственности вкладывать какие-либо ресурсы в производственный процесс. Если наш производитель должен быть чистым предпринимателем, то мы должны считать, что он нанимает талант, необходимый для организации факторов производства в ритмично работающую команду, и покупает все ресурсы, необходимые для эффективного завершения операций, участие в которых вытекает из его предпринимательской деятельности.
Это означает, что если мы хотим применить теорию цены к миру производства, то решения производителя легче всего трактовать, если представить его в двух разных ролях: чистого предпринимателя и собственника ресурсов. В качестве собственника ресурсов мы рассматриваем производителя, оказывающим собственные управленческие и другие услуги предприятию, и как экономисты настаиваем на признании вмененных издержек предприятия на эти услуги[14]. Но в той мере, в какой мы рассматриваем производителя как собственника ресурсов, нам не нужно наделять его предпринимательским элементом. Мы можем рассматривать его «максимизирующим» отдачу своих ресурсов как чистого ценополучателя. Большая часть того, что обычно обсуждается под заголовком «теория производства», может быть понята вообще без ссылки на какое-либо предпринимательство. Выбор оптимальной структуры производственных затрат поддается пониманию на строго роббинсианской основе, потому что, когда мы говорим, что производитель использует факторы производства, мы считаем, что он начинает с факторов, которые он должен использовать наиболее эффективно в свете имеющихся технологических возможностей.
Но когда мы рассматриваем производителя в его другой роли – роли чистого предпринимателя, мы видим его с совершенно другой стороны – начинающим процесс принятия решений вообще без ресурсов, которые можно было бы вложить в производственный процесс. В этом отношении мы рассматриваем его до того, как он приобретет ресурсы, из которых должны быть получены продукты. В его решениях как чистого предпринимателя нет и следа роббинсианской экономически рациональной деятельности; нет ничего, что следует распределить. Как чистый предприниматель он не демонстрирует ничего, кроме бдительности к существованию ценовой разницы между используемыми ресурсами и получаемой продукцией.
Важно понять, что типичная теория максимизирующего прибыль предприятия в теории цены, особенно выраженная в обычных диаграммах, имеет тенденцию полностью скрывать эту чисто предпринимательскую функцию производителя. Исследование максимизации прибыли обычно оперирует известными функциями доходов и издержек; в сущности, эти функции явно показаны нам в виде кривых на диаграммах. Как только мы предположим, что эти функции нам уже известны, все остальное является «просто» вопросом вычисления; оптимальное решение уже подразумевается в информации о доходах и издержках. Предположив, что вся информация о доходах и издержках уже находится в распоряжении производителя, мы уже, так сказать, отдали максимально возможную прибыль в его власть. Не важно, насколько сложной может показаться «новичкам» процедура определения максимизирующей прибыль комбинации выпуск-цена; решение уже воплощено в исходных данных; его открытие не включает ничего, что нельзя потребовать от пассивного роббинсианского максимизирующего субъекта. В типичной теории вообще не видно никакого предпринимательства[15]. Когда мы хотим сосредоточить свое внимание на производителе как предпринимателе, мы не должны разбираться, как следует определять, исходя из данных о доходах и издержках, наименее затратную комбинацию факторов или даже максимизирующую прибыль комбинацию выпуск-количество-цена. Мы должны выяснить, какие функции дохода и затрат (отражающие не только технологическую эффективность, но и, что более важно, соответствующие оценки цен ресурсов и конечной продукции) предприниматель-производитель будет считать важными для себя в целом. Предпринимательство заключается не в том, чтобы схватить свободную 10‑долларовую банкноту, которую кто-то уже обнаружил лежащей в чьей-то руке, а в том, чтобы осознать, что она находится в чьей-то руке и ее можно схватить.
Предпринимательская прибыль
Важным моментом, вытекающим из предыдущего обсуждения, является то, что собственность и предпринимательство должны рассматриваться как совершенно разные функции. Если мы договорились сосредоточить все элементы предпринимательства в фигуре чистого предпринимателя, то мы автоматически лишаем владельца активов предпринимательской роли. По определению, чисто предпринимательские решения оставлены за принимающими решения субъектами, которые не имеют вообще ничего. В той мере, в какой индивид рассматривается как владелец активов, его решения должны анализироваться, если последовательно придерживаться вышеупомянутого уговора в чисто роббинсианских терминах. (И в той мере, в какой мы хотим рассмотреть владельца активов в роли предпринимателя, необходимо, как мы видели в случае с производителем, представить его «приобретающим» услуги этих активов у самого себя.) Все это становится крайне важным при точном определении чисто предпринимательской прибыли и ее аналитического отделения от других поступлений.
Владелец активов продолжает, в роли роббинсианского экономически рационального субъекта, придавать своему комплекту активов наиболее желаемую форму в соответствии с условиями обмена, предоставленными ему рынком или природой, или и тем, и другим. Так рабочий продает свой труд за самую высокую зарплату, которую он может найти, а потребитель использует свои деньги, чтобы купить самую желаемую потребительскую корзину товаров, которую может найти. Лучшее положение, к которому приводит решение собственника, достигается за счет использования преимуществ имеющихся вариантов обмена изначально имевшихся активов. В процессе экономически рациональной деятельности что-то исчезает, что-то более желаемое появляется в результате.
С другой стороны, чистый предприниматель продолжает с помощью своей бдительности открывать и использовать ситуации, в которых он может продать по высокой цене то, что он может купить по низкой цене. Чисто предпринимательская прибыль является разницей между двумя этими ценами. Она получается не в результате обмена того, что предприниматель ценит меньше, на то, что он ценит выше. Она достигается за счет обнаружения продавцов и покупателей чего-то, за что последние заплатят больше, чем требуют первые. Открытие прибыльной возможности означает открытие чего-то, что может быть получено ни за что. Не требуется вообще никаких вложений; свободная десятидолларовая банкнота обнаруживается уже в пределах досягаемости.
Разумеется, многие ранее незамеченные возможности предпринимательской прибыли могут повлечь за собой длительные процедуры того или иного рода. Ресурс, способный произвести настоятельно требующийся потребительский товар, используется в отрасли, производящей намного менее ценный товар; разница между низкой стоимостью ресурса и высоким доходом от товара, который этот ресурс может сделать возможным, являет собой прибыльную возможность. Но если производство высоко ценящегося товара требует времени, высокая цена продажи может не существовать в то время, когда требуется заплатить низкую цену покупки. Прибыльная возможность требует инвестирования капитала. Но тем не менее остается верным то, что предприниматель в роли предпринимателя не нуждается в каких-либо инвестициях. Если излишек (представляющий собой разницу между ценой покупки и ценой продажи) достаточен, чтобы предприниматель смог предложить выплатить проценты, достаточно привлекательные, чтобы убедить кого-либо выделить необходимые средства, то предприниматель все же открыл способ получения чистой прибыли без необходимости что-либо инвестировать. Роль капиталиста, необходимая для того, чтобы сделать возможной предпринимательскую прибыль в том случае, если производство требует много времени, выполняется собственниками ресурсов, которые находят выплачиваемые проценты достаточно привлекательными, чтобы согласиться продать ресурсы под обещание получить доход только через некоторое время. (В денежной экономике роль капиталиста необязательно выполняется собственниками ресурсов, соглашающимися ждать оплаты до окончания производства. Роль капиталиста может выполняться путем предоставления «ссуды» денежного капитала – которым оплачивает вознаграждение задействованных ресурсов – но, с точки зрения экономической теории, в этом случае все равно подразумевается «продажа» наличных активов в обмен на обещание дохода в будущем.) И, разумеется, предприниматель сам может владеть ресурсами (или деньгами) и посчитать целесообразным самостоятельно финансировать свои предпринимательские проекты. Другими словами, один и тот же индивид может быть и предпринимателем, и капиталистом, точно так же, как один и тот же индивид может быть и предпринимателем, и владельцем ресурсов. (Как мы убедились, роль капиталиста может считаться, по большому счету, особым видом роли собственника ресурсов.) Важно отметить, что аналитически роль чистого предпринимателя не пересекается с ролью капиталиста, несмотря на то, что в мире, где почти для всех производственных процессов необходимо какое-то время, предпринимательские прибыльные возможности обычно требуют капитала. В настоящее время в экономической теории разница между чистой предпринимательской прибылью и чистым процентом четко установлена. Здесь я лишь хотел показать, как это различие с исключительной ясностью проявляется в рамках системы, разработанной в этой главе.
Хотя я подчеркивал, что чистую предпринимательскую прибыль получают только предприниматели и никогда – собственники, во избежание недоразумений необходимо сделать поясняющее замечание. Предположим, что предприниматель покупает нечто (скажем, ресурс), чтобы впоследствии его (или его продукт) продать по более высокой цене. Тогда во время продажи, т. е. позже, сделка может выглядеть как продажа какой-то собственности. И если подсчитать прибыль, полученную в результате этого предпринимательского проекта (путем вычитания из цены продажи цены, заплаченной ранее), то может показаться, что прибыль получена собственником, осуществившим выгодную продажу. Но я должен настаивать, что это не так. В той мере, в какой мы стремимся представить все предприятие как предпринимательский проект, мы должны сосредоточить внимание на предпринимательском решении, которому предприятие обязано своим существованием. Это решение было принято до операции покупки; фактически это было решение купить, чтобы впоследствии продать. Когда мы спрашиваем себя, каков результат этого решения, то можем ответить, что по завершении всего предприятия стало очевидным, что первоначальное предпринимательское решение было прибыльным. Превышение продажной цены над ценой покупки, безусловно, является чистой прибылью, если вернуться к первоначальному предпринимательскому решению. Это превышение, однако, не должно рассматриваться как предпринимательская прибыль, если мы ограничиваем наше внимание только более поздним решением, решением продать позже. Когда подойдет время продажи, собственник-предприниматель беспрепятственно может отказаться от первоначального предпринимательского плана, который предусматривал продажу именно сейчас. Таким образом, окончательное решение о продаже принимается им совершенно независимо от первоначального плана продажи; это более позднее решение является уже решением собственника. Если мы поставим вопрос относительно этого решения, то (поскольку мы соблюдаем условие классифицировать решения либо как чисто предпринимательские, либо чисто роббинсианские) мы вообще не сможем установить его связь с предпринимательской прибылью. Это всего лишь решение собственника осуществить продажу по рыночной цене. Только когда мы находим причину всей последовательности сделок купли-продажи в первоначальном предпринимательском плане, мы можем говорить о прибыли.
Таким образом, если отнести ее к первоначальному предпринимательскому решению, то окажется, что именно конечная продажа в этом предприятии принесла предпринимательскую прибыль; и все же этот доход присваивается собственником. Понятно поэтому, что, настаивая на том, что собственники никогда не получают предпринимательскую прибыль, мы в то же время не настаиваем, что если поступление данной суммы денег описывается как получение чистой прибыли, то это означает, что это же поступление не может одновременно рассматриваться не как прибыль, а как что-то иное. Другими словами, правильная теоретическая характеристика конкретного денежного поступления зависит от характера решения, являющегося причиной этого поступления. И там, как часто бывает, где конкретное поступление является следствием более чем одного решения, каждое из которых было необходимым, для того, чтобы это поступление могло материализоваться, экономический характер самого поступления зависит от того, к какому из этих решений оно будет отнесено в рамках этого обсуждения. Таким образом, в нашем примере полученный в результате конечной продажи излишек сверх первоначальной цены покупки может быть представлен как удачное следствие первоначального предпринимательского решения; и как таковое – это чистая прибыль. С другой стороны, весь доход, полученный от конечной продажи, был результатом окончательного решения продать (а это конечное решение, хотя и запланированное во время первоначального решения купить, вовсе не было гарантировано до момента его принятия); как таковой этот доход являются просто выручкой от продажи актива, и ничто из нее не считается чистой прибылью. Предпринимательская прибыль всегда должна идентифицироваться только когда относится к чисто предпринимательскому решению. Таким образом, то, что доход от конечной продажи кладется в карман собственника и действительно может даже рассматриваться под другим углом зрения как следствие решения собственника, нисколько не ослабляет настойчивость наших утверждений, что причину того, что рассматривается как предпринимательская прибыль, нельзя найти в каком-либо проявлении роли собственника. Все это нам пригодится, когда мы будем изучать природу фирмы и ее отношение к предпринимателю.
Владелец активов продолжает, в роли роббинсианского экономически рационального субъекта, придавать своему комплекту активов наиболее желаемую форму в соответствии с условиями обмена, предоставленными ему рынком или природой, или и тем, и другим. Так рабочий продает свой труд за самую высокую зарплату, которую он может найти, а потребитель использует свои деньги, чтобы купить самую желаемую потребительскую корзину товаров, которую может найти. Лучшее положение, к которому приводит решение собственника, достигается за счет использования преимуществ имеющихся вариантов обмена изначально имевшихся активов. В процессе экономически рациональной деятельности что-то исчезает, что-то более желаемое появляется в результате.
С другой стороны, чистый предприниматель продолжает с помощью своей бдительности открывать и использовать ситуации, в которых он может продать по высокой цене то, что он может купить по низкой цене. Чисто предпринимательская прибыль является разницей между двумя этими ценами. Она получается не в результате обмена того, что предприниматель ценит меньше, на то, что он ценит выше. Она достигается за счет обнаружения продавцов и покупателей чего-то, за что последние заплатят больше, чем требуют первые. Открытие прибыльной возможности означает открытие чего-то, что может быть получено ни за что. Не требуется вообще никаких вложений; свободная десятидолларовая банкнота обнаруживается уже в пределах досягаемости.
Разумеется, многие ранее незамеченные возможности предпринимательской прибыли могут повлечь за собой длительные процедуры того или иного рода. Ресурс, способный произвести настоятельно требующийся потребительский товар, используется в отрасли, производящей намного менее ценный товар; разница между низкой стоимостью ресурса и высоким доходом от товара, который этот ресурс может сделать возможным, являет собой прибыльную возможность. Но если производство высоко ценящегося товара требует времени, высокая цена продажи может не существовать в то время, когда требуется заплатить низкую цену покупки. Прибыльная возможность требует инвестирования капитала. Но тем не менее остается верным то, что предприниматель в роли предпринимателя не нуждается в каких-либо инвестициях. Если излишек (представляющий собой разницу между ценой покупки и ценой продажи) достаточен, чтобы предприниматель смог предложить выплатить проценты, достаточно привлекательные, чтобы убедить кого-либо выделить необходимые средства, то предприниматель все же открыл способ получения чистой прибыли без необходимости что-либо инвестировать. Роль капиталиста, необходимая для того, чтобы сделать возможной предпринимательскую прибыль в том случае, если производство требует много времени, выполняется собственниками ресурсов, которые находят выплачиваемые проценты достаточно привлекательными, чтобы согласиться продать ресурсы под обещание получить доход только через некоторое время. (В денежной экономике роль капиталиста необязательно выполняется собственниками ресурсов, соглашающимися ждать оплаты до окончания производства. Роль капиталиста может выполняться путем предоставления «ссуды» денежного капитала – которым оплачивает вознаграждение задействованных ресурсов – но, с точки зрения экономической теории, в этом случае все равно подразумевается «продажа» наличных активов в обмен на обещание дохода в будущем.) И, разумеется, предприниматель сам может владеть ресурсами (или деньгами) и посчитать целесообразным самостоятельно финансировать свои предпринимательские проекты. Другими словами, один и тот же индивид может быть и предпринимателем, и капиталистом, точно так же, как один и тот же индивид может быть и предпринимателем, и владельцем ресурсов. (Как мы убедились, роль капиталиста может считаться, по большому счету, особым видом роли собственника ресурсов.) Важно отметить, что аналитически роль чистого предпринимателя не пересекается с ролью капиталиста, несмотря на то, что в мире, где почти для всех производственных процессов необходимо какое-то время, предпринимательские прибыльные возможности обычно требуют капитала. В настоящее время в экономической теории разница между чистой предпринимательской прибылью и чистым процентом четко установлена. Здесь я лишь хотел показать, как это различие с исключительной ясностью проявляется в рамках системы, разработанной в этой главе.
Хотя я подчеркивал, что чистую предпринимательскую прибыль получают только предприниматели и никогда – собственники, во избежание недоразумений необходимо сделать поясняющее замечание. Предположим, что предприниматель покупает нечто (скажем, ресурс), чтобы впоследствии его (или его продукт) продать по более высокой цене. Тогда во время продажи, т. е. позже, сделка может выглядеть как продажа какой-то собственности. И если подсчитать прибыль, полученную в результате этого предпринимательского проекта (путем вычитания из цены продажи цены, заплаченной ранее), то может показаться, что прибыль получена собственником, осуществившим выгодную продажу. Но я должен настаивать, что это не так. В той мере, в какой мы стремимся представить все предприятие как предпринимательский проект, мы должны сосредоточить внимание на предпринимательском решении, которому предприятие обязано своим существованием. Это решение было принято до операции покупки; фактически это было решение купить, чтобы впоследствии продать. Когда мы спрашиваем себя, каков результат этого решения, то можем ответить, что по завершении всего предприятия стало очевидным, что первоначальное предпринимательское решение было прибыльным. Превышение продажной цены над ценой покупки, безусловно, является чистой прибылью, если вернуться к первоначальному предпринимательскому решению. Это превышение, однако, не должно рассматриваться как предпринимательская прибыль, если мы ограничиваем наше внимание только более поздним решением, решением продать позже. Когда подойдет время продажи, собственник-предприниматель беспрепятственно может отказаться от первоначального предпринимательского плана, который предусматривал продажу именно сейчас. Таким образом, окончательное решение о продаже принимается им совершенно независимо от первоначального плана продажи; это более позднее решение является уже решением собственника. Если мы поставим вопрос относительно этого решения, то (поскольку мы соблюдаем условие классифицировать решения либо как чисто предпринимательские, либо чисто роббинсианские) мы вообще не сможем установить его связь с предпринимательской прибылью. Это всего лишь решение собственника осуществить продажу по рыночной цене. Только когда мы находим причину всей последовательности сделок купли-продажи в первоначальном предпринимательском плане, мы можем говорить о прибыли.
Таким образом, если отнести ее к первоначальному предпринимательскому решению, то окажется, что именно конечная продажа в этом предприятии принесла предпринимательскую прибыль; и все же этот доход присваивается собственником. Понятно поэтому, что, настаивая на том, что собственники никогда не получают предпринимательскую прибыль, мы в то же время не настаиваем, что если поступление данной суммы денег описывается как получение чистой прибыли, то это означает, что это же поступление не может одновременно рассматриваться не как прибыль, а как что-то иное. Другими словами, правильная теоретическая характеристика конкретного денежного поступления зависит от характера решения, являющегося причиной этого поступления. И там, как часто бывает, где конкретное поступление является следствием более чем одного решения, каждое из которых было необходимым, для того, чтобы это поступление могло материализоваться, экономический характер самого поступления зависит от того, к какому из этих решений оно будет отнесено в рамках этого обсуждения. Таким образом, в нашем примере полученный в результате конечной продажи излишек сверх первоначальной цены покупки может быть представлен как удачное следствие первоначального предпринимательского решения; и как таковое – это чистая прибыль. С другой стороны, весь доход, полученный от конечной продажи, был результатом окончательного решения продать (а это конечное решение, хотя и запланированное во время первоначального решения купить, вовсе не было гарантировано до момента его принятия); как таковой этот доход являются просто выручкой от продажи актива, и ничто из нее не считается чистой прибылью. Предпринимательская прибыль всегда должна идентифицироваться только когда относится к чисто предпринимательскому решению. Таким образом, то, что доход от конечной продажи кладется в карман собственника и действительно может даже рассматриваться под другим углом зрения как следствие решения собственника, нисколько не ослабляет настойчивость наших утверждений, что причину того, что рассматривается как предпринимательская прибыль, нельзя найти в каком-либо проявлении роли собственника. Все это нам пригодится, когда мы будем изучать природу фирмы и ее отношение к предпринимателю.