Через год, когда «Бигль» вернулся, поля и жилища оказались заброшенными. Проводники цивилизации вернулись к жизни предков. Англичанам удалось найти одного из них по имени Джемми. Он похудел, зарос волосами и был почти голый. Его пригласили на борт, одели и угостили обедом. Джемму сообщил, что здоров, как никогда раньше – «ни дня не болел», «доволен и счастлив» и не желает менять образ жизни. У него «много фруктов», «много рыб» и «много птиц».[54] Райан и Житá опустили одну (возможно, главную) причину довольства Джемми – его молодую и очень миловидную жену, отмеченную в записках Фиц-Роя и Дарвина. Другой пример из «Секса на заре» – аборигены Австралии, описанные ранними мореплавателями как люди голодные и жалкие, но притом «толстые и ленивые». О голоде европейцы судили по рациону – аборигены ели насекомых, гусениц и сумчатых крыс. Путешественники не сомневались, что подобные гадости можно есть лишь умирая с голоду. На самом деле, аборигены употребляли сбалансированную и полноценную по составу пищу.
По всей вероятности, первобытные собиратели и охотники питались совсем неплохо, что не исключало голодовок, случавшихся при изменениях климата и стихийных бедствиях. Отягощающим фактором, по крайней мере, в тропической зоне было неумение заготавливать впрок пищу, в частности, мясо. Несравненно более важное значение имело относительное перенаселение. Плотность населения охотников и собирателей верхнего палеолита и мезолита оценивается в 1–5 человек на 100 км2 в зависимости от природных условий, причем нижние оценки ближе к истиным.[55] В особо благоприятных условиях плотность населения могла быть выше, однако редко превышала 10–12 человек на 100 км2.[56] Невозможность прокормить возросшее население на той же территории приводила к уменьшению размера популяции либо за счет падения ее численности (инфантицид,[57] голод, эпидемии), либо путем отпочкования дочерних популяций и их ухода в поисках незанятых территорий. Именно так происходили ранние миграции человека.
К концу верхнего палеолита[58] люди заселили бóльшую часть суши Земли. Дальнейшие миграции означали столкновения с местными жителями, т. е. войны. Мигрировали и с войнами, но войны были слишком затратным способом избавления от перенаселения. Нехватку пищи усугубляло истребление человеком крупных травоядных. Пришлось расширять приемы охотничье-собирательского хозяйства – были изобретены лук и стрелы, приручена собака, освоены охота на мелкую дичь, рыболовство и сбор дикорастущих злаков. Этот период известен как среднекаменный век – мезолит. Он начался на Ближнем Востоке (17 тыс. лет назад). В других регионах мезолит наступил на несколько тыс. лет позже, а у некоторых народов (пигмеи, бушмены, аборигены Австралии, некоторые племена Амазонии) сохранился до наших дней. Все же на основной территории Старого Света (отчасти и Америки) мезолит сменился новокаменным веком – неолитом.
Переход к неолиту начался около 12 тыс. лет назад (Х тыс. до н. э.) в зоне «Плодородного полумесяца», протянувшейся от Палестины через Сирию и ЮжнуюТурцию в Ирак. Здесь были плодородные почвы, много солнца и достаточно для роста растений, жаркий, но здоровый климат. Первобытные охотники, издревле здесь обитавшие, к Х тыс. до н. э. изрядно истощили природные ресурсы. Толчком к «неолитической революции», видимо, послужил резкий подъем температуры на планете между XI и IX тыс. до н. э. Тогда на севере Европы начал таять ледник, а в горах Курдистана выгорали травы. Воды и корма для животных стало мало. Часть их ушла на север, многие погибли. Людям пришлось научиться возделывать злаковые (ячмень, пшеницу) и бобовые (нут, горох) и выращивать скот (с IX тыс. до н. э.). С Ближнего Востока неолит пришел в Европу (V–IV тыс. до н. э.). В Китае неолит начался в V–IV тыс. до н. э.; здесь главным злаком был рис. Независимые зоны земледелия появились в Новой Гвинее, Эфиопии, Западной Африке, Америке.
До второй половины ХХ в. господствовало мнение о неолите как о великом прогрессивном шаге человечества. Однако данные палеопатологии свидетельствуют, что за переход от присваивающей к производящей экономике человек заплатил цену. Изучение ископаемых костных останков в Восточном Средиземноморье, показало резкое уменьшение роста при переходе к земледелию. Если в позднем палеолите (30 – 9 тыс. до н. э.) средняя длина тела была 177 см у мужчин и 166.5 см у женщин, то в мезолите (9–7 тыс. до н. э.) она составляла 172,5 и 160 см. В раннем неолите (7–5 тыс. до н. э.) длина тела снизилась до 170 см и 155,5 см, а в позднем неолите (5–3 тыс. до н. э.) упала до 161 и 154 см. В бронзовом веке началось медленное увеличение роста, но даже в эллинистический период (300 до н. э. – 120 н. э.), когда длина тела достигла наибольших для античного мира значений, она составляла 172 см у мужчин и 156,5 см у женщин, т. е. была значительно меньше, чем в верхнем палеолите.[59] Лишь к концу ХХ в. рост жителей Восточного Средиземноморья приблизился, но не достиг роста охотников палеолита.
Снижение роста при переходе к земледелию связывают с изменением диеты. Если доля животной и растительной пищи первобытных охотников оценивают в отношении 1:1, то земледельцы неолита ели преимущественно растительную пищу, а животного белка получали 10–20 % от диеты охотников палеолита.[60] Задержка роста, в частности, связана с действием фитиновой кислоты. Фитиновая кислота связывает нужный для построения костей скелета кальций (а также железо и цинк). На долю фитинового фосфора приходится большая часть общего фосфора, содержащегося в семенах злаковых, бобовых и масличных культур. Если человек ест только хлеб и каши, он недополучает кальций, и его рост задерживается. К задержке роста также приводит недостаток витамина D, необходимого для нормального развития костей. Витамина D много в жире северных рыб, в печени, в грибах, но нет в растениях. Для построения мышц тела нужны незаменимые аминокислоты, содержащиеся в белках мяса и рыбы. Из растительных продуктов только в бобовых и орехах есть весь набор незаменимых аминокислот. Растительные продукты бедны полиненасыщенными жирными кислотами омега-3, необходимыми для роста детей и носрмального функционирования мозга. Исключение составляют льняное семя, грецкие орехи, бобовые и зеленые листья овощей.
Смена диеты сказалась на качестве зубов. В мезолите люди ели грубую пищу, зубы частично снашивались, но были здоровые. В неолите в зубах появляются полости; причину видят в употребление сладких фруктов. Сменился и характер болезней. В верхнем палеолите люди страдали главным образом от травм (и, вероятно, детских инфекций). В мезолите и, особенно, в неолите и в бронзовом веке, распространяются инфекционные заболевания. Резкое потепление и увлажнение климата вызвало появление обширных болот, где гнездились малярийные комары. В Средиземноморье найдены костные останки детей эры неолита с признаками талассемии.[61] В скелетах взрослых обнаружены признаки остеопороза, что связано с дефицитом железа вследствие неполноценного питания и зараженности паразитами. Сложнее определить по костным останкам болезни и гибель людей от инфекций, полученных от животных, хотя их одомашнивание сопровождалось эпидемиями, пока у людей не выработался иммунитет. Линии гиперплазии зубной эмали свидетельствуют о массовости эпидемий.
Палеоантропологические данные заставили многих ученых пересмотреть представления о преимуществах перехода человека к земледелию. Они сожалели, что привольная жизнь свободных людей, хорошо питавшихся и имевших время для досуга и занятий искусством (не забудьте замечательную наскальную живопись) сменилась земледельческим рабством, где изнуренные, плохо питавшиеся крестьяне с утра до ночи трудились на полях с тем, чтобы отдать часть продуктов труда племенным вождям и жрецам, захватившим власть. Хуже того, земледельцы теснили и истребляли охотников. В 1987 г. ученый и популяризатор Джаред Даймонд опубликовал статью «Худшая ошибка в истории человечества», где красочно повествует о трагедии, произошедшей в неолите:
«Плотность населения охотников-собирателей медленно повышалась, начиная с конца ледникового периода, и группам пришлось выбирать между обеспечением пищей большего количества ртов, делая первые шаги к агрокультуре, и нахождению способа снижения роста населения. Некоторые не смогли осознать недостатки земледелия и выбрали первый вариант, совратившись кратковременным обилием пищи, которому они радовались до тех пор, пока рост населения не сравнялся с объемом пищевых ресурсов. Такие группы размножались до определенного момента, а потом переходили на другие территории или же убивали тех, кто продолжал оставаться охотниками-собирателями, так как сотне полуголодных земледельцев не составляло труда победить одного здорового охотника. Дело не в том, что охотники-собиратели изменили своему образу жизни, а в том, что те, кто был достаточно благоразумен, чтобы продолжать заниматься охотой и собирательством, были оттеснены со всех территорий кроме тех, которые земледельцам были просто неинтересны».[62]
Райан и Житá – авторы «Секса на заре», разделяют точку зрения Даймонда о «худшей ошибке в истории человечества». Главное внимание они обращают на смену сексуальных отношений. Если в эгалитарном обществе охотников-собирателей делили все нужное для жизни – от пищи до доступа к сексу, то в социально неравном обществе земледельцев женщины были поставлены в зависимое положение от мужчин и вместо радостей свободной любви – дарения своего тела, они вынуждены были им торговать, связывая себя узами неравноправного брака, либо продавая тело напрямую – путем проституции. От моногамного брака (о полигамии авторы умалчивают) проиграли и мужчины: ведь эволюционно они были созданы для промискуитета – смене партнеров по сексу, и страдали от монотонности супружеской жизни.
Восхищение обликом и образом жизни первобытных охотников привело к появлению палеодиеты или диеты палеолита, созданной для превращения разжиревших американцев в кроманьонцев. Палеодиета подразумевает имитацию питания первобытных охотников. Существует много ее разновидностей, но общим является питание мясом и овощами и избегание углеводов в виде хлеба, мучных изделий и каш. Хотя приверженцы палеодиеты довольны своими достижениями (они худеют), у врачей существуют серьезные возражения. У последователей палеодиеты наблюдается ухудшение кровотока и снижение эластичности кровеносных сосудов, что увеличивает риск сердечно-сосудистых заболеваний.[63] Критики палеодиеты отмечают, что ухудшение кровотока отнюдь не способствует эрекции, т. е. радостям секса. К тому же люди палеолита отнюдь не отличались долголетием.
Раскопки могильников мезолита, неолита и бронзового века в СССР, Центральной Европе и на Балканах выявили огромную детскую смертность (иногда детских останков было вдвое больше, чем взрослых скелетов). Не было найдено эпохальных различий в продолжительности жизни взрослых людей. При разбросе средних значений от 27 до 50 лет жили они в среднем около 35 лет. По этому поводу В.П. Алексеев писал: «…стабильная низкая продолжительность жизни продолжает сохраняться и при переходе к земледелию… Таким образом, вопрос… о существовании направленных различий в продолжительности в общинах охотников и собирателей, с одной стороны, земледельцев, – с другой, – получает негативный ответ».[64] К сходным выводам на основании анализа захоронений в Восточном Средиземноморье и на Балканах пришел Лоуренс Анджел.[65]
Итак, переход к земледелию привел к смене диеты и уменьшению роста людей, но не повлиял на продолжительность жизни. Остается неясным, связано ли уменьшение роста с подавлением нормального развития? Общепринято, что чем больше, тем лучше. Рослые мужчины нравятся девушкам, им легче сделать карьеру; в развитых странах люди выше, чем в развивающихся странах. Вместе с тем, Томас Самарас выдвинул гипотезу, что низкорослые люди имеют лучшее здоровье и дольше живут, чем люди высокого роста. Автор собрал данные, свидетельствующие, что у людей малого роста реже встречаются сердечно-сосудистые заболевания и рак. Среди американцев старше 100 лет большинство ниже среднего роста. Греки, китайцы Гонконга, японцы ниже северных европейцев и американцев, но живут дольше; жители Окинавы – мировые долгожители и самые маленькие среди японцев.[66] Гипотезу Самараса подвергли критике. Было указано, что Самарас приводит только те данные, которые согласуются с его гипотезой. На самом деле, высокие люди реже болеют сердечно-сосудистыми и респираторными заболеваниями, хотя у них чаще встречается рак.[67] Кроме того, американцы-долгожители – люди среднего, а не малого роста.[68] От себя замечу некорректность сравнений Самараса, просмотревшего важность раздельного анализа роли наследственности и среды в продолжительности жизни и роста.
Глава 3. Гены, питание и потребности секса
3.1. Расы современного человека
Расы человека изображены еще на египетских фресках, где кроме кирпично-красных египтян, есть черные нубийцы, смугловатые «азиаты» (семиты) и белые ливийцы. Вместе с тем, египтяне, греки и римляне не пытались систематизировать внешний облик народов. Произошло это в Новое время, по завершении века Великих географических открытий, когда европейцы столкнулись со всем разнообразием людей, населяющих мир.
Первая попытка выделить человеческие расы принадлежит врачу и путешественнику Франсуа Бернье, опубликовавшему статью «Новое подразделение земли по различным видам или расам ее населяющим» (1684). Согласно Бернье человечество делится на четыре расы. Первая из них европейцы, арабы, индусы и американские индейцы. Вторая – негры. Третья – азиаты. Четвертую расу, лапландцев, Бернье считал дегенератами (он видел всего двух саами и они ему не понравились). Большое внимание галантный француз уделяет красоте женщин. Тут Бернье не имеет расовых предубеждений. Об африканках (вероятно, эфиопках) он пишет восторженно:
Создатель научной систематики живых организмов Карл Линней в книге «Система природы» (1735) описал четыре разновидности человека:
В последующих антропологических классификациях за основу брали физические признаки – цвет кожи, форму волос, форму головы и лица, рост, телосложение. Наиболее популярной в XVIII в. была классификация Блюменбаха (1776), различавшего пять рас: кавказскую (белую), монгольскую (желтую), эфиопскую (черную), американскую (красную) и малайскую (коричневую).
В конце XIX в. французский антрополог русского происхождения Иосиф Егорович Деникер разработал принцип классификации рас на основании сочетания определенных физических признаков (цвет кожи, тип волос, рост, форма головы, носа). При этом язык и этническая принадлежность во внимание не принимались. На основании подобного подхода Деникер выделил 7 основных рас, подразделявшихся на 29 локальных рас. Результаты своих исследований Деникер обобщил в книге «Человеческие расы» (1900), ставшей основой последующих расовых классификаций.
Для понимания биологического значения расы большую роль имели разработанные на основании учения Дарвина представления о видообразовании. Суть их в том, что виды животных, занимающие обширную, экологически разнообразную территорию, обычно являются сложными видами, состоящими из нескольких подвидов, приспособленных к местной среде. Подвиды отличаются от видов тем, что способны скрещиваться с подвидами того же вида и давать плодовитое потомство. При определенных условиях (чаще всего, при длительной изоляции) подвид утрачивает способность к скрещиванию с другими подвидами и становится новым видом.
К числу сложных видов относится Homo sapiens. При расселении человека в верхнем палеолите и мезолите происходило образование рас, соответствующее формированию подвидов. Как и для подвидов, для рас характерны наследуемые признаки, определенная территория обитания (позже нарушенная массовыми миграциями), способность давать плодовитое потомство при смешении с другими расами. Основные отличие рас от подвидов животных обусловлены тем, что человек меньше животных зависит от природы (огонь, одежда, искусственные жилища), легче преодолевает географическую изоляцию и смешивается в широких масштабах. В результате процесс видообразования, происходивший в палеолите, был остановлен и человеческие расы нигде не достигли уровня новых видов.
С середины ХХ в. началось изучение иммунологического и биохимического разнообразия людей – групп крови, полиморфизма белков, минерализации скелета, а позже – генома человека. Результаты этих исследований уточнили и расширили представления о генетическом разнообразии человечества. Вместе с тем, многие западные ученые отказались от понятия раса и перешли к рассмотрению популяций. Они утверждают, что индивидуальные различия людей перекрывают групповые различия, – ведь 99,9 % ДНК у всех людей одинакова. Кроме того, сам термин раса запятнан расовой практикой нацистов и расизмом белых в отношении цветных народов.
Если отбросить «политкорректность», где гораздо больше политики, чем корректности (ведь расизм возник не из-за термина), то остается критика биологической значимости рас. Аргумент противников рас, что ДНК людей на 99,9 % совпадают, означает признание наличия 0,1 % различий, что соответствует трем миллионам пар нуклеотидов ДНК. Этого вполне достаточно для различия рас. Исследование более пятидесяти этнических групп по четыремстам локусам различных участков генома выявили небольшие статистические различия по каждому из локусов, но в совокупности по 400 локусам были получены вполне достоверные различия между расами.[71]
Наличие расовых типов, хотя бы под названием популяций, ни у кого сомнений не вызывают. Другое дело, что большие расы (негроидная, европеоидная, монголоидная, австралоидная) являются в известной мере абстрактными понятиями и не все малые расы в них легко включить. Но биологический смысл есть и в больших расах – они представляют главные ветви исторического древа человечества, от которых отходят веточки в виде малых рас.
Историю образования человеческих рас восстанавливают, изучая порядок возникновения и скорость накопления мутаций в ДНК митохондрий, передающейся по женской линии, в ДНК Y-хромосомы, наследуемой от отца, и в ДНК остальных хромосом, передающей наследственность от обеих родителей. В кратком виде полученные результаты можно обобщить следующим образом.
130 тыс. лет назад в Африке жили немногочисленные племена людей современного типа, всего не более 10 000 человек. Где-то 100 тыс. лет назад из них выделились предки бушменов и готтентотов и, немного позже, африканских пигмеев. Около 70 тыс. лет назад от тысячи до двух тысяч африканцев переправилась через пролив Красного моря в Йемен, положив начало населению неафриканского мира. Оставшиеся в Африке люди (кроме бушменов и пигмеев) постепенно приобрели признаки негроидной расы, а переселенцы вскоре разделились на две группы. Одни двинулись вдоль побережья Индийского океана и достигли Юго-Восточной Азии и Австралии 55–40 тыс. лет назад, дав начало австралоидной и монголоидной расам. Другие постепенно освоили Ближний Восток, приобрели признаки европеоидной расы, а затем расселились на восток – в Среднюю Азию и северную Индию, и на северо-запад – в Европу (40–30 тыс. лет назад).
35 – 30 тыс. лет назад, люди монголоидной расы появились в Восточной Азии, заняв земли, оттаявшие от ледников. Америку люди монголоидного типа осваивали через перешеек соединявший тогда север Сибири с Аляской. Переселялись они несколькими волнами 30 – 7 тыс. лет назад. Позже всего, 2–1 тыс. лет назад, полинезийские мореплаватели заселили острова Полинезии, а эскимосы Гренландию.
Молекулярно-генетические исследования подтверждают наличие ранее известных рас, и вносят уточнения в степень их близости. Из старых антропологических классификаций генетическим данным наиболее соответствует классификация Куна,[72] выделявшего австралоидов, кавказоидов (европеоидов), монголоидов, негроидов и капоидов (бушменов и готтентотов). Последние вполне оправдано выделены в большую расу, ибо бушмены древнейшие из современных людей.
О русских. Нет нужды говорить, что русские европеоиды. Монголоидная примесь у большинства русских составляет всего 1–3 %, хотя у русских Башкирии она доходит до 10 %.[73] В Сибири, среди старожилов есть метисы. Внутри европеоидной расы русские севера относятся к северной малой расе, а остальные русские – к центральноевропейской расе. Более дробные антропологические типы здесь рассматриваться не будут. К русским генетически наиболее близки белорусы, восточные украинцы, мордовцы, вепсы, марийцы, коми. Из западных европейцев наибольшее сходство у русских с голландцами и немцами средней Германии.
Первая попытка выделить человеческие расы принадлежит врачу и путешественнику Франсуа Бернье, опубликовавшему статью «Новое подразделение земли по различным видам или расам ее населяющим» (1684). Согласно Бернье человечество делится на четыре расы. Первая из них европейцы, арабы, индусы и американские индейцы. Вторая – негры. Третья – азиаты. Четвертую расу, лапландцев, Бернье считал дегенератами (он видел всего двух саами и они ему не понравились). Большое внимание галантный француз уделяет красоте женщин. Тут Бернье не имеет расовых предубеждений. Об африканках (вероятно, эфиопках) он пишет восторженно:
«Я также видел очень красивых среди черных из Африки, у них не было толстых губ и приплюснутого носа. Семь или восемь из них, … были красоты столь поразительной, что по моему мнению превзошли Венеру из дворца Фарнезе в Риме. Прямой нос, маленький рот, коралловые губы, зубы слоновой кости, огромные и сияющие глаза с мягким выражением, грудь и все остальное иногда до предела совершенства. Я видел в Мока многих совершенно голых для продажи, и я могу сказать, что никогда я не видел ничего более прекрасного, но они были очень дорогие, так как их хотели продать в три раза дороже, чем остальных».[69]
Создатель научной систематики живых организмов Карл Линней в книге «Система природы» (1735) описал четыре разновидности человека:
«1. Americanus rufus – американец. Красноватый, холерик, держится прямо, упорен, самодоволен, подчиняется обычаям. 2. Europaeus albus – европеец. Блондин, сангвиник, мускулист, подвижен, остроумен, изобретателен, подчиняется закону. 3. Asiaticus luridus – азиат. Желтоватый, меланхолик, жесткий, скупой, любит роскошь, одевается в широкие одежды, подчиняется мнению. 4. Afer niger – африканец. Черного цвета, флегматичен, вялого телосложения, хитер, равнодушен, малоподвижен, умаслен жирами, подчиняется произволу».[70]
В последующих антропологических классификациях за основу брали физические признаки – цвет кожи, форму волос, форму головы и лица, рост, телосложение. Наиболее популярной в XVIII в. была классификация Блюменбаха (1776), различавшего пять рас: кавказскую (белую), монгольскую (желтую), эфиопскую (черную), американскую (красную) и малайскую (коричневую).
В конце XIX в. французский антрополог русского происхождения Иосиф Егорович Деникер разработал принцип классификации рас на основании сочетания определенных физических признаков (цвет кожи, тип волос, рост, форма головы, носа). При этом язык и этническая принадлежность во внимание не принимались. На основании подобного подхода Деникер выделил 7 основных рас, подразделявшихся на 29 локальных рас. Результаты своих исследований Деникер обобщил в книге «Человеческие расы» (1900), ставшей основой последующих расовых классификаций.
Для понимания биологического значения расы большую роль имели разработанные на основании учения Дарвина представления о видообразовании. Суть их в том, что виды животных, занимающие обширную, экологически разнообразную территорию, обычно являются сложными видами, состоящими из нескольких подвидов, приспособленных к местной среде. Подвиды отличаются от видов тем, что способны скрещиваться с подвидами того же вида и давать плодовитое потомство. При определенных условиях (чаще всего, при длительной изоляции) подвид утрачивает способность к скрещиванию с другими подвидами и становится новым видом.
К числу сложных видов относится Homo sapiens. При расселении человека в верхнем палеолите и мезолите происходило образование рас, соответствующее формированию подвидов. Как и для подвидов, для рас характерны наследуемые признаки, определенная территория обитания (позже нарушенная массовыми миграциями), способность давать плодовитое потомство при смешении с другими расами. Основные отличие рас от подвидов животных обусловлены тем, что человек меньше животных зависит от природы (огонь, одежда, искусственные жилища), легче преодолевает географическую изоляцию и смешивается в широких масштабах. В результате процесс видообразования, происходивший в палеолите, был остановлен и человеческие расы нигде не достигли уровня новых видов.
С середины ХХ в. началось изучение иммунологического и биохимического разнообразия людей – групп крови, полиморфизма белков, минерализации скелета, а позже – генома человека. Результаты этих исследований уточнили и расширили представления о генетическом разнообразии человечества. Вместе с тем, многие западные ученые отказались от понятия раса и перешли к рассмотрению популяций. Они утверждают, что индивидуальные различия людей перекрывают групповые различия, – ведь 99,9 % ДНК у всех людей одинакова. Кроме того, сам термин раса запятнан расовой практикой нацистов и расизмом белых в отношении цветных народов.
Если отбросить «политкорректность», где гораздо больше политики, чем корректности (ведь расизм возник не из-за термина), то остается критика биологической значимости рас. Аргумент противников рас, что ДНК людей на 99,9 % совпадают, означает признание наличия 0,1 % различий, что соответствует трем миллионам пар нуклеотидов ДНК. Этого вполне достаточно для различия рас. Исследование более пятидесяти этнических групп по четыремстам локусам различных участков генома выявили небольшие статистические различия по каждому из локусов, но в совокупности по 400 локусам были получены вполне достоверные различия между расами.[71]
Наличие расовых типов, хотя бы под названием популяций, ни у кого сомнений не вызывают. Другое дело, что большие расы (негроидная, европеоидная, монголоидная, австралоидная) являются в известной мере абстрактными понятиями и не все малые расы в них легко включить. Но биологический смысл есть и в больших расах – они представляют главные ветви исторического древа человечества, от которых отходят веточки в виде малых рас.
Историю образования человеческих рас восстанавливают, изучая порядок возникновения и скорость накопления мутаций в ДНК митохондрий, передающейся по женской линии, в ДНК Y-хромосомы, наследуемой от отца, и в ДНК остальных хромосом, передающей наследственность от обеих родителей. В кратком виде полученные результаты можно обобщить следующим образом.
130 тыс. лет назад в Африке жили немногочисленные племена людей современного типа, всего не более 10 000 человек. Где-то 100 тыс. лет назад из них выделились предки бушменов и готтентотов и, немного позже, африканских пигмеев. Около 70 тыс. лет назад от тысячи до двух тысяч африканцев переправилась через пролив Красного моря в Йемен, положив начало населению неафриканского мира. Оставшиеся в Африке люди (кроме бушменов и пигмеев) постепенно приобрели признаки негроидной расы, а переселенцы вскоре разделились на две группы. Одни двинулись вдоль побережья Индийского океана и достигли Юго-Восточной Азии и Австралии 55–40 тыс. лет назад, дав начало австралоидной и монголоидной расам. Другие постепенно освоили Ближний Восток, приобрели признаки европеоидной расы, а затем расселились на восток – в Среднюю Азию и северную Индию, и на северо-запад – в Европу (40–30 тыс. лет назад).
35 – 30 тыс. лет назад, люди монголоидной расы появились в Восточной Азии, заняв земли, оттаявшие от ледников. Америку люди монголоидного типа осваивали через перешеек соединявший тогда север Сибири с Аляской. Переселялись они несколькими волнами 30 – 7 тыс. лет назад. Позже всего, 2–1 тыс. лет назад, полинезийские мореплаватели заселили острова Полинезии, а эскимосы Гренландию.
Молекулярно-генетические исследования подтверждают наличие ранее известных рас, и вносят уточнения в степень их близости. Из старых антропологических классификаций генетическим данным наиболее соответствует классификация Куна,[72] выделявшего австралоидов, кавказоидов (европеоидов), монголоидов, негроидов и капоидов (бушменов и готтентотов). Последние вполне оправдано выделены в большую расу, ибо бушмены древнейшие из современных людей.
О русских. Нет нужды говорить, что русские европеоиды. Монголоидная примесь у большинства русских составляет всего 1–3 %, хотя у русских Башкирии она доходит до 10 %.[73] В Сибири, среди старожилов есть метисы. Внутри европеоидной расы русские севера относятся к северной малой расе, а остальные русские – к центральноевропейской расе. Более дробные антропологические типы здесь рассматриваться не будут. К русским генетически наиболее близки белорусы, восточные украинцы, мордовцы, вепсы, марийцы, коми. Из западных европейцев наибольшее сходство у русских с голландцами и немцами средней Германии.
3.2. Гены, среда и питание
Люди по-разному усваивают продукты питания. Наиболее известен пример с молоком. Если дети в грудном возрасте легко усваивают молоко матери или кормилицы, то многие взрослые люди, выпив свежего молока, могут получить расстройство желудка и боли в животе. Дело в том, что у грудных детей вырабатывается фермент лактаза, расщепляющий молочный сахар лактозу на легко усваиваемые сахара галактозу и глюкозу. Это способность дети сохраняют до пяти лет. Затем большинство людей утрачивают способность вырабатывать лактазу. Исключение составляют жители Северной Европы, бедуины и несколько племен африканских скотоводов, – все они употребляют в пищу свежее молоко.