Групповой секс может присутствовать и в брачных обрядах. У маринд-аним сразу после брачной церемонии пожилые женщины отводят невесту в заранее приготовленное место за пределами деревни. Там ее по очереди насилуют все мужчины рода мужа и лишь затем позволяют мужу сблизиться с ней. Иногда групповой секс с невестой продолжается несколько дней. В дальнейшем, замужние женщины могут подвергаться сексуальным визитам родичей и друзей мужа по поводу таких событий как возврат женщины к половой жизни, после родов ребенка, приезда в гости друзей мужа или получения мужем подарков. При всем том, у маринд-аним нет многоженства, мало разводов и мужчины не меньше, чем в других племенах, ревнуют при измене жен. Вообще, у папуасов и меланезийцев измены не редкость. Обманутые мужья бьют жен, но убийства на почве ревности случаются нечасто.
В сексе меланезийцы и папуасы не приемлют популярную в Европе и Америке позу миссионера, когда мужчина находится сверху, а женщина лежит на спине. Папуасы предпочитают позу, когда женщина стоит, нагнувшись, положа руки на колени, а мужчина находится сзади. У меланезийцев и, нередко, у папуасов, распространена традиционная для народов Океании, поза: мужчина сидит на корточках, а женщина лежит перед ним, положив ему ноги на бедра. Бывает и вариант этой позы, когда женщина лежит на боку, подтянув к себе колени.
От 10 до 20 % папуасских и меланезийских племен Новой Гвинеи (от 30 до 50 племен, по разным оценкам) еще недавно следовали традициям ритуальной педерастии. В основе их лежит представление, что для приобретения мальчиком мужества и способности производить семя, он должен «пить мужское молоко» старших мужчин. Преобладает «питье» при оральном сексе, но в нескольких племенах семя вводят анально. В племени самбия мальчики, начиная с восьми лет, ежедневно «пьют мужское молоко» юношей и неженатых мужчин. Лет с 13-и подросток становится донором и сам наделяет семенем младших товарищей. Примерно в 23-м годам, юноша женится и использует семя, чтобы делать детей, хотя, из суеверия, семя он тратит скупо, чтобы не ослабнуть и не пасть жертвой порчи от контактов с нечистой женщиной.
У маринд-аним мальчик в 12–13 лет покидает дом матери и селится в мужском доме. Там он в течение семи лет «пьет» семя у брата матери. Затем он женится. У эторо, мальчики начинают «пить молоко» с десяти лет; донором служит муж или жених сестры. Их отношения прекращаются, когда у мальчика отрастает обильная борода, то есть, в двадцать с лишним лет. Теперь молодой человек сам «кормит молоком» брата невесты или жены. Их отношения длятся лет пятнадцать. В возрасте за сорок, мужчина эторо ограничивается совместным с другими мужчинами деревни «кормлением молоком» подростков при инициации и, лишь в случае второго брака, занимается сексом с младшим братом жены. В отличие от педерастии, гетеросексуальные контакты у эторо сведены к минимуму. Благодаря различным табу, муж не должен заниматься сексом 260 дней в году.[97]
Полную противоположность сексуальным табу папуасов представляет раскованность меланезийцев островов Тробриан. Тробрианцы получили известность благодаря английскому этнографу Брониславу Малиновскому, жившего вместе с ними с 1915 по 1918 г. и написавшего книгу Сексуальная жизнь дикарей северо-западной Меланезии. Оказалось, что в отличие от сумрачного мира папуасов и меланезийцев Соломоновых островов, тробрианцы воспринимают окружающее жизнерадостно и чрезвычайно склонны к чувственным удовольствиям. В этом, они очень напоминают полинезийцев. Тробрианцы, согласно Малиновскому, приобщаются к сексу с четырех-пяти лет. В этом возрасте они не способны совершить половой акт по-настоящему, но играют в сексуальные игры:
«Малыши иногда играют в строительство дома и семейную жизнь. Из прутьев и ветвей строят маленький шалаш в укрытом месте в джунглях, и пара или несколько детей чинят его и играют в мужа и жену, готовят еду и осуществляют или изображают, как могут, половой акт. Или еще, группа детей, подражая любовным походам взрослых, относит еду в одно из любимых мест на берегу моря или на коралловом рифе, там они готовят и едят овощи и «когда они полны пищи, мальчики иногда борются друг с дружкой, а иногда каята (совокупляются) с девочками. Когда созревают фрукты на диких деревьях в джунглях, они отправляются туда собирать их, обмениваются подарками, делают кула (церемониальный обмен) фруктами и занимаются эротическими играми».[98]
Взрослые относятся к детскому сексу снисходительно: «Это их игра в каяту. Они дают друг другу кокосовый орех или кусочек бетеля, или ожерелье из лесных фруктов, а затем они убегают, прячутся и делают каяту».[99]
Характерно, что взрослые избегают секса с детьми. Если же иные взрослые начинают проявлять интерес к детям, то общество их осуждает, считая подобное поведение «неправильным и глупым». К реальному сексу девочки приступают в 6–8 лет, а мальчики в 10–12. Тогда сексом начинают заниматься всерьез, и он становится всепоглощающей страстью. У тробрианцев нет обрядов инициации. Из отрочества они вступают в юность при заключении брака. Жених и невеста часто помолвлены с младенчества, но выбор супруга добровольный. В семье господствует равенство. Жена живет в деревне мужа, и дом принадлежит мужу, но женщина глава семьи и подросшие дети уходят жить в деревню матери. Женщины активны в деревенских праздниках, особенно в Празднике Ямса, когда они приглашают и даже заставляют всех физически способных мужчин заниматься с ними сексом.
5.5. Современная Меланезия
В наши дни Меланезия и Новая Гвинея меняются на глазах. Многие теперь христиане и носят длинные платья. Люди приобщаются к консервам с рубленой говядиной, сигаретам, конфетам, коле, к спиртному и наркотикам. Молодежь познает дискотеки. Моряки рыболовецких судов за смешные деньги покупают местных красавиц. Распространяются венерические болезни и СПИД. В то же время, почти прекратились охота за головами, людоедство и ритуальная педерастия. Но Меланезия слишком велика, и люди здесь не всегда стремятся к новому. Примечательны тробрианцы, которых в начале ХХ в. изучал Малиновский. В 1991 г. писатель Пол Теру жил в деревне, среди тробрианцев, обращенных в христианство миссионером-тробрианцем, адвентистом седьмого дня Джоном. Между Полом, Джоном и группой островитян состоялся разговор о Празднике Ямса:
«Праздник Ямса очень нехристианский, – сказал Джон, и все остальные ухмыльнулись. – Девушки и женщины просто на тебя набрасываются. Они хватают тебя везде, – он указал на промежность и нахмурился.
Остальные зашлись от смеха.
– Это не смешно, – сказал Джон печально.
– Это необычно, – сказал я.
– Это хуже чем необычно, – сказал Джон. – Женщины хватают тебя и валят. Их может быть семь или восемь. Они держат тебя, а одна садится тебе на лицо и смеется над тобой и давит на тебя своей талией.
– Давит своей талией?
– Своей вещью, – сказал Джон.
– Своей вила, – кто-то сказал, а остальные еще больше развеселились.
– Я понял, – сказал я.
– Тогда много блуда и даже изнасилований, – сказал Джон очень серьезно. – Да, скажу тебе, пять или шесть женщин могут изнасиловать мужчину. Они хватают мужчину и они садятся на него, и они трогают его и когда его…
– Квила! – кто-то сказал.
– Да, когда его квила становится твердым, то везучая садится на него. Что ты об этом думаешь?».[100]
Глава 6. Полинезийцы и микронезийцы
6.1. Полинезия и Микронезия
Полинезия – это созвездия сравнительно небольших и совсем маленьких островов среди безбрежного океана. Островов гористых, с реками и водопадами, и плоских коралловых атоллов с лагунами, где хорошо ловить рыбу и купаться. К Полинезии также относят два больших острова Новой Зеландии, расположенных далеко на юге. Географически Полинезию можно представить в виде гигантского треугольника с вершинами образованными Гавайями, Новой Зеландией и островом Пасхи. Внутри треугольника расположены острова Тонга, Самоа, Кука, Таити, Туамоту и Маркизовы острова. К западу от Полинезии прямоугольником протянулась Микронезия – еще 2000 маленьких и крошечных островов и атоллов, разбросанных в западной части Тихого Океана.
Полинезия и Микронезия расположены в тропиках, в зоне произрастания кокосовой пальмы, – символа Океании. Исключение составляет Новая Зеландия. Два главных острова Новой Зеландии, Северный и Южный, имеют умеренный климат и до прихода европейцев были покрыты густыми лесами с гигантскими соснами каури и огромными папоротниками. Северный остров знаменит вулканами и гейзерами, а Южный потрясающими по красоте фиордами и сказочными Южными Альпами. Именно там снимали «Властелина Колец».
Полинезия и Микронезия расположены в тропиках, в зоне произрастания кокосовой пальмы, – символа Океании. Исключение составляет Новая Зеландия. Два главных острова Новой Зеландии, Северный и Южный, имеют умеренный климат и до прихода европейцев были покрыты густыми лесами с гигантскими соснами каури и огромными папоротниками. Северный остров знаменит вулканами и гейзерами, а Южный потрясающими по красоте фиордами и сказочными Южными Альпами. Именно там снимали «Властелина Колец».
6.2. Рождение мифа о Полинезии
Любовь европейцев к Полинезии – это любовь с первого взгляда. Причем, любовь чувственная. Мореплавателям XVIII в. требовалось полгода, чтобы из Европы достичь Полинезии. Цивилизация кончалась в порту Рио-де-Жанейро, дальше следовали пустынные берега Патагонии, Мыс Горн и долгий путь по Тихому океану. Потом, из тропического марева, как сказка, появляется остров с «горами, одетыми до самых вершин пышным лесом, и с великолепным водопадом, срывавшимся с крутого склона». Корабль приблизился к берегу, в воздухе стоит запах незнакомых цветов. От берега отчалила лодка со смуглыми полуголыми островитянами и островитянками. Они приветливо машут морякам. Лодка все ближе. Одна из девушек поднимается на палубу корабля. Вот, она стоит под обжигающими взглядами. … Но дадим слово рассказчику:
Так, 2 апреля 1768 г., состоялась встреча с полинезийцами Луи Антуана де Бугенвиля, руководителя кругосветной экспедиции, математика, мушкетера и писателя. Бугенвиль не был первым европейцем, увидевшим Таити; он провел на острове всего десять дней, но они вдохновили его на самые яркие страницы путевого журнала, ставшего европейским бестселлером.[102] Бугенвиль пишет о Таити в восторженных тонах. Остров кажется ему земным раем:
Особо восхитили Бугенвиля островитяне. В них сочетались телесное совершенство, невинность души и гомеровская простота нравов:
Записки Бугенвиля захватили воображение европейцев. Ведь тогда были популярны идеи о благородном дикаре, живущем по законам природы. На их роль выдвигали американских индейцев, но смущали пытки пленных и снимание скальпов. Бугенвиль нашел благородных дикарей в Полинезии. Что еще важнее, он нашел прекрасных и доступных дикарок. Так состоялся импринтинг мифа – запечатление образа, пусть ложного, но удивительно устойчивого.
Джон Вебер. Принцесса Поедооа, 19-летняя дочь вождя с острова Раиатеа. 1777. В XVIII в. художники изображали полинезийцев похожими на европейцев. Wikimedia Commons.
Позже, о полинезийцах писали мореплаватели – Кук, Крузенштерн, Коцебу, Лаперуз, и писатели – Мелвилл, Стивенсон, Пьер Лоти, Марк Твен, Джек Лондон, Сомерсет Моэм, даже художник Поль Гоген. Гоген еще их замечательно рисовал. Впечатления Бугенвиля о «людях до грехопадения» оказались сильно преувеличены. Полинезийцы были вполне грешные люди – вороватые, бесцеремонные, ленивые, нередко, коварные и жестокие и, на многих островах, каннибалы. Развеялись представления об их исключительной красоте. Подтвердилось одно – сексуальная раскрепощенность островитян. Впрочем, стараниями миссионеров, из полинезийцев сделали христиан, и языческая свобода нравов ушла или уходит в прошлое. Тем не менее, миф о чувственном рае на островах блаженства продолжает жить.
«… девушка беззаботно уронила одежду, покрывавшую ее, и открыла все свои прелести, те, что Венера показывала фригийскому пастуху, прелести имевшие, разумеется, неземные формы этой богини».[101]
Так, 2 апреля 1768 г., состоялась встреча с полинезийцами Луи Антуана де Бугенвиля, руководителя кругосветной экспедиции, математика, мушкетера и писателя. Бугенвиль не был первым европейцем, увидевшим Таити; он провел на острове всего десять дней, но они вдохновили его на самые яркие страницы путевого журнала, ставшего европейским бестселлером.[102] Бугенвиль пишет о Таити в восторженных тонах. Остров кажется ему земным раем:
«Я думал, что меня перенесли в сад Эдема; мы проходили по лужайкам, поросших прекрасными фруктовыми деревьями, и пересеченных ручейками, создающими постоянную приятную прохладу, но без всех неудобств повышенной влажности. Мы встречали компании мужчин и женщин, сидящих в тени фруктовых деревьев, … везде мы встречали гостеприимство, легкость, невинную радость, явный вид общего счастья».[103]
Особо восхитили Бугенвиля островитяне. В них сочетались телесное совершенство, невинность души и гомеровская простота нравов:
«По приятности черт [женщины] не хуже большинства европейских женщин, а что касается красоты тела, у них все основания соревноваться с любой из них. … Я никогда не видел людей лучше сложенных и с членами более пропорциональными; нигде не найти лучше модели, чтобы рисовать Геркулеса или Марса. … Островитянин с великолепной фигурой, лежавший под деревом, пригласил нас сесть на траву. Мы приняли приглашение: затем он наклонился к нам и начал петь песню с нежной мелодией, несомненно, в духе Анакреона,[104] под аккомпанемент флейты, которую индеец выдувал через нос: это была очаровательная сцена, стоящая карандаша Буше».[105]
Записки Бугенвиля захватили воображение европейцев. Ведь тогда были популярны идеи о благородном дикаре, живущем по законам природы. На их роль выдвигали американских индейцев, но смущали пытки пленных и снимание скальпов. Бугенвиль нашел благородных дикарей в Полинезии. Что еще важнее, он нашел прекрасных и доступных дикарок. Так состоялся импринтинг мифа – запечатление образа, пусть ложного, но удивительно устойчивого.
Позже, о полинезийцах писали мореплаватели – Кук, Крузенштерн, Коцебу, Лаперуз, и писатели – Мелвилл, Стивенсон, Пьер Лоти, Марк Твен, Джек Лондон, Сомерсет Моэм, даже художник Поль Гоген. Гоген еще их замечательно рисовал. Впечатления Бугенвиля о «людях до грехопадения» оказались сильно преувеличены. Полинезийцы были вполне грешные люди – вороватые, бесцеремонные, ленивые, нередко, коварные и жестокие и, на многих островах, каннибалы. Развеялись представления об их исключительной красоте. Подтвердилось одно – сексуальная раскрепощенность островитян. Впрочем, стараниями миссионеров, из полинезийцев сделали христиан, и языческая свобода нравов ушла или уходит в прошлое. Тем не менее, миф о чувственном рае на островах блаженства продолжает жить.
6.3. Полинезийцы и микронезийцы
Внешний облик, происхождение
Какие же они, полинезийцы? Антропологически, полинезийцы занимают промежуточное положение между большими расами. У них, как у южных европеоидов и австралоидов, черные волнистые волосы, хотя встречаются прямые и изредка курчавые, как у папуасов. Борода растет средне, на теле волос мало. Цвет кожи желтовато-коричневый – темнее, чем у смуглых европейцев и сопоставим с пигментацией египтян, сикхов, индонезийцев. Широким, немного плоским лицом и высокими скулами полинезийцы напоминают монголоидов, но глаза не узкие и без эпикантуса. Нос широкий, как у меланезийцев и негров, но переносье высокое и спинка носа прямая, что придает лицу европеоидный облик. Губы толще, чем у европейцев, но тоньше, чем у меланезийцев.
Полинезийцы обычно высокого роста и мощного телосложения. Исследования 2009 г. показали, что средний рост мужчин на островах Самоа и Тонга – 180 см. У полинезийцев, живущих в США (в лучших условиях), средний рост мужчин 185,7 см – такой же, как у черногорцев, самых высоких людей Европы и, возможно, мира. При этом полинезийцы массивны. Пропорции тела у них не удлиненные, тропические, а напоминающие североазиатские народы. Они коренасты, с длинным туловищем и сравнительно короткими ногами. Полинезийцы склонны к полноте, особенно, в старшем возрасте. Среди них много больных диабетом 2-го типа, однако, содержание инсулина близко к норме, то есть, их диабет – следствие ожирения.[106] В толстяков полинезийцы превратились в наши дни, благодаря переходу на привозные продукты. Весь XIX в. европейцы восхищались мощными, но не жирными, телами полинезийских атлетов.
Телосложение полинезийцев противоречит экологическим законам Бергмана и Аллена, согласно которым: 1. У теплокровных животных одного вида особи с крупными размерами тела встречаются в более холодных областях; 2. У теплокровных животных выступающие части тела короче, а тело массивнее, чем холоднее климат. В качестве объяснения предложена гипотеза о переохлаждении полинезийцев во время многомесячных морских плаваний. Постоянная влажность воздуха, брызги и волны, ветер, вызывают переохлаждение даже в тропиках. Полинезийцы путешествовали семьями, так что отбору подвергались все. В результате нарастала мышечная масса, обеспечивающая теплопродукцию, и менялись пропорции тела во избежание теплопотерь.[107]
Самоанец на пальме. Его бедра покрыты старинной татуировкой неа, ныне популярной среди молодежи. Татуировку делают 9 дней кабаньим клыком, прикрепленным к барабанной палочке. 2012. Полинезийский культурный центр. Фото: Daniel Ramirez (Гонолулу, США). Wikimedia Commons.
Несколько слов о физическом типе микронезийцев. Восточные микронезийцы немного отличаются от полинезийцев. Как правило, они не высокого, а среднего роста и менее массивны. В зоне контакта с Меланезией заметна меланезийская примесь. В западной Микронезии население больше напоминает филиппинцев, чем полинезийцев.
Происхождение полинезийцев (и микронезийцев) до сих пор вызывает споры. Если отбросить фантастические идеи, что полинезийцы потомки египтян, шумеров, потерянного колена Израилева и даже жителей затонувшего континента Му, тихоокеанской Атлантиды, то есть все основания связывать их истоки с Юго-восточной Азией. Гипотеза Хейердала о приходе полинезийцев из Америки не подтверждается генетически. Полинезийцы и микронезийцы говорят на австронезийских языках, подобно народам Индонезии, Филиппин, Мадагаскара, аборигенам Тайваня и меланезийцам. В Полинезии насчитывают 30 близко родственных, нередко, взаимопонятных, языков; в Микронезии – около 40 языков и диалектов.
Данные о генетических связях полинезийцев и меланезийцев противоречивы. Анализ митохондриального ДНК (мтДНК), передаваемого по материнской линии, и ДНК Y-хромосомы (Y-ДНК), передаваемой по отцовской линии, показал, что полинезийцы и микронезийцы, как и меланезийцы, возникли в результате смешения восточных азиатов (монголоидов) с папуасами. Но у полинезийцев и микронезийцев преобладают азиатские предки, а у меланезийцев папуасские. Причем, в разных пропорциях по материнской и отцовской линиям. У полинезийцев 95 % мтДНК азиатского происхождения, но только 30 % Y-ДНК (у меланезийцев – 9 и 19 %). Значительный папуасский вклад по отцовской линии у полинезийцев объяснили матрилокальными браками, когда муж становится членом общины жены.[108] В другой работе отрицается роль папуасов в происхождении полинезийцев. В обширном исследовании с использованием микросателлитных маркеров аутосомного ДНК[109] было показано, что полинезийцы и микронезийцы имеют лишь незначительную папуасскую примесь и генетически близки аборигенам Тайваня и восточным азиатам. Меланезийцы же генетически являются папуасами с небольшой (до 5 %) полинезийской примесью.[110]
В разделе о меланезийцах была упомянута археологическая культура Лапита, появившаяся в северо-западной Меланезии примерно 1 500 лет до н. э. Пришельцы, приплывшие с острова Тайвань, говорили на австронезийском языке (или языках). Существенно, что они не имели иммунитета к малярии, часто встречающейся в Новой Гвинее и Меланезии. За 500 лет лапитская культура распространилась на восточную Меланезию, и достигла свободных от малярии островов Фиджи и Тонга (1200 до н. э.) и Самоа (1000 до н. э.) – пограничных островов Полинезии. В ходе плаваний на восток переселенцы усовершенствовали технику судостроения и искусство мореплавания.
Именно тогда, видимо, и сложились собственно полинезийцы. В IV–III в. до н. э. они заселили Центральную Полинезию – Таити, острова Кука, Туамоту, Маркизовы острова. Остров Пасхи полинезийцы открыли и стали заселять в IV в. н. э., а Гавайи в V в. В Новой Зеландии полинезийцы появились в XI в. н. э. Параллельно шло заселение Микронезии. Наиболее рано, 2000–1000 до н. э., была освоена Западная Микронезия. Там поселились австронезийцы с Филиппинских и южнояпонских островов. Восточную Микронезию заселили в начале новой эры австронезийцы лапитской культуры, жившие в Меланезии. Позже туда было переселение полинезийцев с востока. Так состоялся великий подвиг в истории человечества – освоение островов Тихого Океана.
Полинезийцы обычно высокого роста и мощного телосложения. Исследования 2009 г. показали, что средний рост мужчин на островах Самоа и Тонга – 180 см. У полинезийцев, живущих в США (в лучших условиях), средний рост мужчин 185,7 см – такой же, как у черногорцев, самых высоких людей Европы и, возможно, мира. При этом полинезийцы массивны. Пропорции тела у них не удлиненные, тропические, а напоминающие североазиатские народы. Они коренасты, с длинным туловищем и сравнительно короткими ногами. Полинезийцы склонны к полноте, особенно, в старшем возрасте. Среди них много больных диабетом 2-го типа, однако, содержание инсулина близко к норме, то есть, их диабет – следствие ожирения.[106] В толстяков полинезийцы превратились в наши дни, благодаря переходу на привозные продукты. Весь XIX в. европейцы восхищались мощными, но не жирными, телами полинезийских атлетов.
Телосложение полинезийцев противоречит экологическим законам Бергмана и Аллена, согласно которым: 1. У теплокровных животных одного вида особи с крупными размерами тела встречаются в более холодных областях; 2. У теплокровных животных выступающие части тела короче, а тело массивнее, чем холоднее климат. В качестве объяснения предложена гипотеза о переохлаждении полинезийцев во время многомесячных морских плаваний. Постоянная влажность воздуха, брызги и волны, ветер, вызывают переохлаждение даже в тропиках. Полинезийцы путешествовали семьями, так что отбору подвергались все. В результате нарастала мышечная масса, обеспечивающая теплопродукцию, и менялись пропорции тела во избежание теплопотерь.[107]
Несколько слов о физическом типе микронезийцев. Восточные микронезийцы немного отличаются от полинезийцев. Как правило, они не высокого, а среднего роста и менее массивны. В зоне контакта с Меланезией заметна меланезийская примесь. В западной Микронезии население больше напоминает филиппинцев, чем полинезийцев.
Происхождение полинезийцев (и микронезийцев) до сих пор вызывает споры. Если отбросить фантастические идеи, что полинезийцы потомки египтян, шумеров, потерянного колена Израилева и даже жителей затонувшего континента Му, тихоокеанской Атлантиды, то есть все основания связывать их истоки с Юго-восточной Азией. Гипотеза Хейердала о приходе полинезийцев из Америки не подтверждается генетически. Полинезийцы и микронезийцы говорят на австронезийских языках, подобно народам Индонезии, Филиппин, Мадагаскара, аборигенам Тайваня и меланезийцам. В Полинезии насчитывают 30 близко родственных, нередко, взаимопонятных, языков; в Микронезии – около 40 языков и диалектов.
Данные о генетических связях полинезийцев и меланезийцев противоречивы. Анализ митохондриального ДНК (мтДНК), передаваемого по материнской линии, и ДНК Y-хромосомы (Y-ДНК), передаваемой по отцовской линии, показал, что полинезийцы и микронезийцы, как и меланезийцы, возникли в результате смешения восточных азиатов (монголоидов) с папуасами. Но у полинезийцев и микронезийцев преобладают азиатские предки, а у меланезийцев папуасские. Причем, в разных пропорциях по материнской и отцовской линиям. У полинезийцев 95 % мтДНК азиатского происхождения, но только 30 % Y-ДНК (у меланезийцев – 9 и 19 %). Значительный папуасский вклад по отцовской линии у полинезийцев объяснили матрилокальными браками, когда муж становится членом общины жены.[108] В другой работе отрицается роль папуасов в происхождении полинезийцев. В обширном исследовании с использованием микросателлитных маркеров аутосомного ДНК[109] было показано, что полинезийцы и микронезийцы имеют лишь незначительную папуасскую примесь и генетически близки аборигенам Тайваня и восточным азиатам. Меланезийцы же генетически являются папуасами с небольшой (до 5 %) полинезийской примесью.[110]
В разделе о меланезийцах была упомянута археологическая культура Лапита, появившаяся в северо-западной Меланезии примерно 1 500 лет до н. э. Пришельцы, приплывшие с острова Тайвань, говорили на австронезийском языке (или языках). Существенно, что они не имели иммунитета к малярии, часто встречающейся в Новой Гвинее и Меланезии. За 500 лет лапитская культура распространилась на восточную Меланезию, и достигла свободных от малярии островов Фиджи и Тонга (1200 до н. э.) и Самоа (1000 до н. э.) – пограничных островов Полинезии. В ходе плаваний на восток переселенцы усовершенствовали технику судостроения и искусство мореплавания.
Именно тогда, видимо, и сложились собственно полинезийцы. В IV–III в. до н. э. они заселили Центральную Полинезию – Таити, острова Кука, Туамоту, Маркизовы острова. Остров Пасхи полинезийцы открыли и стали заселять в IV в. н. э., а Гавайи в V в. В Новой Зеландии полинезийцы появились в XI в. н. э. Параллельно шло заселение Микронезии. Наиболее рано, 2000–1000 до н. э., была освоена Западная Микронезия. Там поселились австронезийцы с Филиппинских и южнояпонских островов. Восточную Микронезию заселили в начале новой эры австронезийцы лапитской культуры, жившие в Меланезии. Позже туда было переселение полинезийцев с востока. Так состоялся великий подвиг в истории человечества – освоение островов Тихого Океана.
Культура
«Открывшие» Полинезию европейцы посчитали островитян дикарями, не обнаружив у них металлов и ткачества.[111] Для одежды полинезийцы использовали волокна коры гибискуса и тапу – материю из спрессованного луба коры шелковицы бумажной. Нередко на тапу наносили узоры – росписью и штампом. Одежда состояла из набедренной повязки или юбки. Вожди носили плащи и шлемы из птичьих перьев и раковин. Маори Новой Зеландии не имели возможность делать тапу из коры тропических деревьев. Они освоили плетение материи и веревок из волокон новозеландского льна. Особенно красочны были плащи изо льна, украшенные перьями. В прохладную погоду маори носили плащи из собачьего меха.
Мужчины и женщины украшали себя цветами тиаре (таитянская гардения). Они и по сей день носят цветочные ожерелья, венки или цветок за ухом. Если за правым ухом, то вы одиноки и ищите знакомства, если за левым – вы заняты и просите не беспокоиться, если за обеими – вы в браке, но готовы к подвигам. Полинезийцы татуировали лицо и тело. Делали татуировку жрецы. По татуировке можно было определить статус человека. Покрывать узорами все тело имели право лишь вожди и их родственники. У женщин татуировка ограничивалась уголками губ, только на Маркизовых островах, где статус женщин был высок, они татуировали тело.
Жилые постройки тропической Полинезии и Микронезии однотипны – прямоугольные дома с двускатной крышей из жердей, травы и листьев, столбовой конструкции, обычно без стен. Вместо стен, когда становилось прохладно, использовали циновки. Иногда дома ставили на земляное возвышение или каменный фундамент. Последнее чаще встречалось в культовых сооружениях. Маори Новой Зеландии жили в обнесенных частоколом деревнях. Жилые дома были полуземлянки. Их строили из бревен, крыши покрывали корой и землей. Общественные здания строили над землей; их украшали великолепной резьбой и деревянными скульптурами.
В отличие от меланезийцев, полинезийцы и микронезийцы умели строить из камня. На острове Пасхи полинезийцы воздвигли огромные каменные статуи. В Микронезии найдены мегалиты и дороги, мощеные плитами. В лагуне микронезийского острова Понпей расположен Нан-Мадол, «микронезийская Венеция». Это целый город на воде. Там на искусственных островках выстроены каменные сооружения, относящиеся к XII–XIII вв. Сооружения являются захоронениями вождей. У микронезийцев острова Яп в ходу были деньги в виде каменных дисков, размером с мельничный жерновов. Их никто не трогал, они условно переходили из рук в руки.
Полинезийцы и микронезийцы славились мореходным искусством. Для плавания в океане использовали катамараны – однокорпусные лодки с балансиром или сдвоенные лодки. Для дальних плаваний лодки, точнее, ладьи в 20 м длиной, строили из отесанных досок, скрепленных тросами. Крупные лодки брали до ста человек. Нередко, для увеличения грузоподъемности, на поперечные брусья между лодками накладывали дощатый настил. Лодки шли под веслами и парусом. Скорость больших лодок по ветру составляла 11–18 км/час. По маневренности они не уступали европейским кораблям.
Полинезийцы ориентировались по звездам и морским течениям. Навигаторами были жрецы. Они знали расположение островов Полинезии. Когда Кук посетил Таити, навигатор нарисовал ему расположение архипелагов Центральной Полинезии. При посещении Тонга жрецы перечислили Куку названия 150 островов. Микронезийцы изготовляли настоящие навигационные карты. Они были секретны и зашифрованы. Для дальних плаваний полинезийцы отправляли флотилии, иногда, из десятков судов. Выстроившись полукругом, корабли шли на расстоянии видимости один от другого, увеличивая общую площадь обзора. Так переселялись семьи, рода, целые племена, вместе с домашними животными и растениями.
Мужчины и женщины украшали себя цветами тиаре (таитянская гардения). Они и по сей день носят цветочные ожерелья, венки или цветок за ухом. Если за правым ухом, то вы одиноки и ищите знакомства, если за левым – вы заняты и просите не беспокоиться, если за обеими – вы в браке, но готовы к подвигам. Полинезийцы татуировали лицо и тело. Делали татуировку жрецы. По татуировке можно было определить статус человека. Покрывать узорами все тело имели право лишь вожди и их родственники. У женщин татуировка ограничивалась уголками губ, только на Маркизовых островах, где статус женщин был высок, они татуировали тело.
Жилые постройки тропической Полинезии и Микронезии однотипны – прямоугольные дома с двускатной крышей из жердей, травы и листьев, столбовой конструкции, обычно без стен. Вместо стен, когда становилось прохладно, использовали циновки. Иногда дома ставили на земляное возвышение или каменный фундамент. Последнее чаще встречалось в культовых сооружениях. Маори Новой Зеландии жили в обнесенных частоколом деревнях. Жилые дома были полуземлянки. Их строили из бревен, крыши покрывали корой и землей. Общественные здания строили над землей; их украшали великолепной резьбой и деревянными скульптурами.
В отличие от меланезийцев, полинезийцы и микронезийцы умели строить из камня. На острове Пасхи полинезийцы воздвигли огромные каменные статуи. В Микронезии найдены мегалиты и дороги, мощеные плитами. В лагуне микронезийского острова Понпей расположен Нан-Мадол, «микронезийская Венеция». Это целый город на воде. Там на искусственных островках выстроены каменные сооружения, относящиеся к XII–XIII вв. Сооружения являются захоронениями вождей. У микронезийцев острова Яп в ходу были деньги в виде каменных дисков, размером с мельничный жерновов. Их никто не трогал, они условно переходили из рук в руки.
Полинезийцы и микронезийцы славились мореходным искусством. Для плавания в океане использовали катамараны – однокорпусные лодки с балансиром или сдвоенные лодки. Для дальних плаваний лодки, точнее, ладьи в 20 м длиной, строили из отесанных досок, скрепленных тросами. Крупные лодки брали до ста человек. Нередко, для увеличения грузоподъемности, на поперечные брусья между лодками накладывали дощатый настил. Лодки шли под веслами и парусом. Скорость больших лодок по ветру составляла 11–18 км/час. По маневренности они не уступали европейским кораблям.
Полинезийцы ориентировались по звездам и морским течениям. Навигаторами были жрецы. Они знали расположение островов Полинезии. Когда Кук посетил Таити, навигатор нарисовал ему расположение архипелагов Центральной Полинезии. При посещении Тонга жрецы перечислили Куку названия 150 островов. Микронезийцы изготовляли настоящие навигационные карты. Они были секретны и зашифрованы. Для дальних плаваний полинезийцы отправляли флотилии, иногда, из десятков судов. Выстроившись полукругом, корабли шли на расстоянии видимости один от другого, увеличивая общую площадь обзора. Так переселялись семьи, рода, целые племена, вместе с домашними животными и растениями.
Религиозные воззрения
Полинезийцы жили в мире, сотворенном богами и героями, умершими и возродившимися в виде богов. По красочности полинезийская мифология стоит в одном ряду с мифами Древней Греции и Индии. Согласно полинезийским мифам, все началось из черного Ничто, которое после ряда превращений дало начало Безоблачному небу. Дитем Безоблачного неба было Яйцо, из которого произошел верховный бог Тангароа. Скучая в одиночестве, Тангароа из скорлупы Яйца сотворил мир, главных богов и людей. Богов много, и они различаются по рангам. Выше всех стоят главные боги: они помогали Тангароа сотворить мир. Затем идут вожди, ставшие богами после смерти. Нередко они дети союза богов и земных женщин, что часто случалось, пока мир был молод. Еще ниже находятся боги и богини, отвечающие за профессии – боги плотников, строителей лодок, изготовителей сетей и даже воров. Иногда за одну профессию отвечает десяток богов. На последнем месте находятся злые демоны, духи и приведения.