Кальдерон Педро. Поклонение кресту

   В почтенных зримая сединах,
   Перед нагрянувшим несчастьем
   Тебе в поддержке не откажут,
   Как испытание души,
   Оно стоит перед тобою.
   Курсио
   Что за причина заставляет
   Тебя перерывать рассказ мой?
   Арминда
   Сеньор...
   Курсио
   Сомнением не мучь.
   Кончай.
   Юлия
   Чего же ты умолкла?
   Арминда
   Быть голосом я не хотела б
   Твоей беды, моих несчастий.
   Курсио
   Ее узнать я не боюсь,
   И ты о ней сказать не бойся.
   Арминда
   Лисардо, моего владыку...
   Эусебио
   Лишь этого не доставало.
   Арминда
   Пронзенного, всего в крови,
   Четыре пастуха соседних
   Несут (о, Боже!) на носилках,
   Умершего. Идут. О, только
   Теперь на труп ты не гляди!
   Курсио
   О, небо! Столько злополучии
   Для одного!
   СЦЕНА 10-я
   Хиль, Менга, Тирсо, Брас и Торибио
   несут на носилках мертвого Лисардо.
   - Те же.
   Юлия
   Какой же силой
   Нечеловеческой свирепость
   Его пронзила прямо в грудь?
   Какой рукою своевольной,
   Разгневанной столь кротким нравом,
   Моя излита кровь? О, горе!
   Арминда
   Сеньора...
   Брас
   Нет, не подходи.
   Курсио
   Назад.
   Тирсо
   Тебя покорно просим,
   Не подходи.
   Курсио
   Друзья, не может
   Терпеть душа. О, дайте видеть
   Мне этот бездыханный труп,
   Руину времени, осколок
   Звезды несчастной, лик зловещий
   Моих печалей роковых.
   Какой бездушный рок (о, сын, мой милый!)
   Тебе велел предстать, как скорбный прах,
   Чтоб ты нашел в моих сединах саван?
   О, памятник, возникший на песках!
   Скажите мне, друзья: кто был убийцей
   Того, чья жизнь всегда была моей?
   Менга
   Вот скажет Хиль; когда его убили,
   Он в рощице стоял среди ветвей.
   Курсио
   Скажи, приятель, кто убил Лисардо?
   Хиль
   А я не знаю; знаю лишь, что он
   Назвался Эусебио при споре.
   Курсио
   Могу ли я быть больше оскорблен?
   Вдвойне я Эусебио ограблен;
   Он отнял жизнь и честь.
   (К Юлии.)
   Ну, что ж, готовь
   Его желаньям буйным оправданье,
   Скажи: вполне чиста его любовь,
   Ведь он, за неимением бумаги,
   Ее твоею кровью записал.
   Юлия
   Сеньор...
   Курсио
   Не отвечай мне, и сегодня ж
   Поступишь в монастырь, как я сказал.
   Не то готовься, что с Лисардо вместе
   Во мгле могилы будешь роковой,
   В один и тот же день вас хороню я:
   Он мертвый в мире, в памяти живой,
   Ты мертвая во мне, живая в мире.
   Иду и замыкаю эту дверь,
   Останься с мертвым, чтоб, при виде смерти,
   Как умирать - узнала ты теперь.
   (Уходят.)
   СЦЕНА 11-я
   Юлия; Лисардо, мертвый; Эусебио.
   Юлия
   Тысячекратно собираюсь,
   О, Эусебио жестокий,
   С тобою говорить, но сердце
   Тысячекратно не велит,
   И прекращается дыханье,
   И на устах слова смолкают.
   О, я не знаю, я не знаю,
   Как мне с тобою говорить:
   Ко мне в одно и то же время
   Приходит гнев и состраданье,
   Горят в одно и то же время
   Негодованье и любовь.
   Глаза хотела бы закрыть я,
   Чтобы не видеть этой крови,
   Чтобы не знать, что цвет гвоздики {5}
   Взывает к мщенью за себя:
   И оправдать тебя хочу я,
   При виде слез твоих, затем что
   Глаза и раны, в нашей жизни
   Уста, которые не лгут.
   В одной руке держа влеченье,
   Другой рукой готовя кару,
   Одновременно я хотела б
   Тебя казнить и защищать.
   И меж таких слепых сомнений,
   И между помыслов столь сильных
   Меня сражает милосердье
   И побеждает боль тоски.
   Так значит - так меня ты ищешь?
   О, Эусебио, так значит
   Взамену нежности ты хочешь
   Меня жестокостью пленить?
   В то время как, на все решившись,
   Ждала я моего венчанья,
   Ты хочешь мне, в замену свадьбы,
   Устроить пышность похорон!
   Когда я для тебя в угоду
   Перед отцом явилась дерзкой,
   Ты для меня готовишь траур
   В замену праздничных одежд!
   Когда, поставив жизнь на карту,
   Я наш восторг осуществила,
   Ты вместо свадебного ложа
   (О, небо!) мне готовишь гроб!
   Когда, презрев преграды чести,
   Тебе я руку предлагаю,
   Ты мне протягиваешь руку,
   Всю обагренную в крови!
   Как буду я в твоих объятьях,
   Когда, желая нашей страсти
   Дать жизнь горячею любовью,
   Я тотчас натолкнусь на смерть?
   Что может мир сказать, узнавши,
   Что предо мною постоянно,
   Коли не облик оскорбленья,
   Так тот, кто совершил его?
   И если б силою забвенья
   Я схоронить его желала,
   Чуть обниму тебя, и память
   Его мне тотчас возвратит.
   Тогда невольно, если даже
   Тебя я страстно обожаю,
   Самозабвенные услады
   Я в гневность мести превращу.
   И как, скажи, душа могла бы
   Жить в столь мучительном разладе,
   Что каждый миг ждала бы кары
   И не желала бы ее?
   Довольно будет, если в память
   Того, что я тебя любила,
   Тебя прошу, но не надейся
   Меня увидеть никогда.
   Из этого окна ты можешь
   Проникнуть в сад; беги, спасайся,
   Чтобы отец мой, возвратившись,
   Не мог тебя увидеть здесь.
   Беги, здесь быть тебе опасно,
   И, Эусебио, запомни,
   Сегодня ты меня теряешь,
   Раз потерять меня хотел.
   Забудь меня, живи счастливо,
   И не смущай свое блаженство,
   И не плати за радость счастья
   Ни огорченьем, ни тоской.
   А я монашескую келью
   Для жизни сделаю темницей
   Или, быть может, даже гробом,
   Чтоб волю выполнить отца.
   Там я оплачу злополучья
   Звезды такой немилосердной,
   Судьбы такой бесчеловечной,
   Влияния таких страстей,
   Планеты, мне такой враждебной,
   Созвездий, столь упрямо-буйных,
   Любви настолько несчастливой,
   Настолько низменной руки,
   Что жизнь мою она убила
   И не дала мне этим смерти,
   Чтоб я всегда жила в печали
   И умирала без конца.
   Эусебио
   Когда с жестокими словами
   Жестокость рук ты сочетаешь,
   Ты можешь отомстить немедля,
   Я падаю к твоим ногам.
   Смотри, я схвачен преступленьем,
   Твоя любовь - моя темница,
   Мои погрешности - оковы,
   И сила помыслов - палач;
   Когда твои глаза - мне судьи,
   Мой приговор конечно смертный,
   Но обо мне промолвит слава:
   "Он умер, так как он любил".
   Да, только в этом я преступник,
   Что я люблю тебя; не буду
   Себя оправдывать, чтоб грех мой
   Не показался не грехом;
   Лишь одного теперь желаю,
   Убей меня и будь отмщенной,
   Возьми кинжал, пронзи им сердце,
   Которым ты оскорблена,
   Исторгни дух, в тебя влюбленный,
   Пролей потоки жгучей крови,
   Тебе самой принадлежащей.
   А если ты меня убить
   Сама не хочешь, пусть для мщенья
   Придет отец, пойду, скажу я
   Ему, что я в твоем покое,
   Пускай спешит.
   Юлия
   Остановись!
   В последний раз с тобою буду
   Я говорить, и ты исполнишь
   То, что скажу я.
   Эусебио
   Обещаю.
   Юлия
   Итак, иди скорей туда,
   Где жить ты можешь безопасно.
   Есть у тебя и дом, и люди,
   Чтоб защитить тебя.
   Эусебио
   Разумней
   Мне было бы утратить жизнь.
   Раз жив я буду, невозможно,
   Чтобы тебя не обожал я,
   И даже в келье монастырской
   Не будешь безопасна ты.
   Юлия
   Сумей сберечь себя, сумею
   Хранить себя и я.
   Эусебио
   С тобою
   Увижусь?
   Юлия
   Нет.
   Эусебио
   И нет исхода?
   Юлия
   Не жди его.
   Эусебио
   Уже меня
   Ты ненавидишь?
   Юлия
   Постараюсь
   Все сделать, чтобы ненавидеть.
   Эусебио
   Меня забудешь ты?
   Юлия
   Не знаю.
   Эусебио
   Тебя увижу?
   Юлия
   Никогда.
   Эусебио
   Но наше прошлое блаженство?..
   Юлия
   Но эта кровь передо мною?..
   Ты слышишь: дверь сейчас откроют.
   Иди скорей.
   Эуеебио
   Лишь для тебя.
   И не увижусь я с тобою!
   Юлия
   И не увидишь ты меня!
   (Слышен шум, каждый уходит
   а свою сторону, входят несколько слуг
   и уносят тело.)
   ХОРНАДА ВТОРАЯ
   СЦЕНА 1-я
   Гора.
   Рикардо, Селио, Эусебио, одетые бандитами,
   с мушкетами {1}.
   (За сценой слышен выстрел.)
   Рикардо
   Ударил в грудь ему свинец жестокий.
   Селио
   Свирепейший удар запечатлел
   Трагедию - его горячей кровью,
   Излитой на цветы.
   Эусебио
   Его удел
   Свершился. Крест над ним скорей поставьте.
   Да не казнит Господь грехи его!
   Рикардо
   Разбойникам не чуждо милосердье.
   (Рикардо и Селио уходят.)
   Эусебио
   И если воля рока моего
   Чтоб стал я предводителем бандитов,
   Пусть будут преступления мои,
   Как и мои страданья, бесконечны.
   В свирепости, в каком-то забытьи,
   Они меня преследуют, - но я ведь
   Лисардо не изменою убил;
   И вот казнить я должен столько жизней,
   Чтоб только сам живым и сытым был.
   Имущества они меня лишили,
   Мои все виллы забраны в казну,
   И даже мне отказывают в пище.
   Так каждому я голову сверну,
   Кто подойдет сюда к уступам горным.
   СЦЕНА 2-я
   Рикардо, бандиты; Альберта,
   схваченный ими. - Эусебио.
   Рикардо
   Я посмотреть на рану пожелал,
   И нечто необычное увидел.
   Эусебио
   Рассказывай.
   Рикардо
   Он на груди держал
   Вот эту книгу; об нее-то пуля
   Расплющилась, и, чувств лишившись, он
   Оправился. Он здесь перед тобою.
   Эусебио
   Ужаснут я и вместе восхищен,
   Скажи мне, досточтимый старец, кто ты,
   Что небо, в благосклонности своей,
   В твоем лице свое явило чудо?
   Альберто
   Счастливейший я между всех людей:
   Служителем быть Церкви удостоен,
   Хоть чести я не заслужил такой;
   И сорок лет в Болонье неусыпно
   Учил я теологии святой.
   Святейшеству Его, за это рвенье,
   Меня угодно было наградить:
   Святой Отец, как дар благой, изволил
   Мне Трентское епископство вручить;
   Дивясь, что у меня на попеченьи
   Так много душ, свою же я забыл,
   Я лавры бросил, я от пальм отрекся,
   Я от мирских обманов отступил,
   Ушел искать уроков достоверных,
   Спасающих от ложного, - и вот
   Я прохожу по сим местам пустынным,
   Где правда обнаженная живет.
   Я в Рим иду, чтоб Папа мне позволил
   Отшельнический орден основать.
   Но ты, как вижу, хочешь дерзновенно
   Нить жизни недоконченной порвать.
   Эусебио
   Поведай мне, какая это книга?
   Альберто
   А это плод, который я извлек
   Из стольких лет занятий неусыпных.
   Эусебио
   Какой же в ней содержится урок?
   Альберто
   История таинственного древа,
   На коем, без боязни умерев,
   Над смертью одержал Христос победу,
   И усмирил ее свирепый гнев:
   Правдивейший рассказ об этом древе.
   Названье книги - "Чудеса Креста".
   Эусебио
   Свинец послушней воска оказался,
   Не тронул ни единого листа,
   И благо. Да угодно будет Богу
   Чтоб, прежде чем листы ее пробить,
   Удар мой, на меня же обратившись,
   Мне руку поспешил испепелить!
   Бери одежду, деньги, без помехи
   Живи; лишь эту книгу я возьму.
   А вы его подите проводите.
   Альберто
   Иду и вознесу мольбы к Тому,
   Кто видит все. Да озарит твой разум,
   Чтоб ты свою ошибку увидал!
   Эусебио
   Коль блага мне воистину желаешь,
   Молись, чтоб Он покаяться мне дал,
   Пред тем как я умру.
   Альберто
   Я обещаю,
   Что в этом буду я Его слугой.
   И так твоим я тронут милосердьем,
   Что где б ты ни был, но в нужде такой,
   В миг смерти, брошу я свою пустыню,
   И ты найдешь во мне духовника:
   Священник я, меня зовут Альберто.
   Эусебио
   Даешь мне слово?
   Альберто
   Вот моя рука.
   Эусебио
   Вторично я твои целую ноги.
   (Альберто уходит с Рикардо
   и с разбойниками.)
   СЦЕНА 3-я
   Чилиндрина. - Эусебио.
   Чилиндрина
   Всю гору я прошел, спеша к тебе.
   Эусебио
   Что нового, приятель?
   Чилиндрина
   Два известья,
   Дурные оба.
   Эусебио
   В страхе и в борьбе
   Дрожит душа. Ну, говори.
   Чилиндрина
   Во-первых,
   (Об этом я хотел бы умолчать)
   Отцу Лисардо дали порученье...
   Эусебио
   Ну, говори.
   Чилиндрина
   Тебя убить иль взять.
   Эусебио
   Другая весть меня пугает больше.
   Смущаясь и стремительно спеша,
   В предчувствии каких-то бед грядущих,
   Идет как будто к сердцу вся душа.
   Ну?
   Чилиндрина
   Юлия...
   Эусебио
   В предчувствии несчастий
   Не обманулся я, коль свой рассказ
   Упоминаньем Юлии ты начал.
   Вот, я печален. О, не в добрый час
   Я полюбил ее!.. Но продолжай же.
   Чилиндрина
   Она в монастыре.
   Эусебио
   Еще удар!
   Нет больше сил. Так страшно небо мстит мне
   За краткий свет надежд, за сладость чар,
   Погибших, прежде чем я испытал их.
   Я к небу должен ревностью пылать,
   Раз для него она меня бросает.
   Но, чтобы жить, я должен убивать,
   Чтоб не погибнуть, должен дерзко грабить.
   Так я не буду хуже, чем я был.
   Пускай же в пропасть замыслы сорвутся,
   Когда мой разум в пропасти вступил.
   Где Селио? Рикардо? Позови их.
   (В сторону.)
   (Любя, сгораю!)
   Чилиндрина
   Я иду.
   (Уходит.)
   Эусебио
   и Скорей.
   Я жду их здесь. - О, Юлия, тебя я
   Найду, как вор, в обители твоей!
   И никакая кара не страшна мне;
   Чтоб овладеть такою красотой,
   Любовь меня как деспот принуждает
   Ворваться в тишь обители святой,
   Проникнуть силой в сумрачную келью.
   Отчаянье владеет мной теперь,
   И если бы любовь мне не велела
   Найти твою замкнувшуюся дверь,
   И если бы она была бессильна
   Такие дерзновенья мне внушить,
   Я их свершил бы лишь затем, чтоб сразу
   Так много преступлений совершить.
   СЦЕНА 4-я
   Хиль, Менга. - Эусебио.
   Менга
   И что же делать мне, несчастной,
   Коль повстречаем мы его?
   Хиль
   А я-то, Менга, здесь зачем же?
   Крепись; не бойся ничего,
   А если встретим атамана,
   Со мной праща и петля есть.
   Менга
   Боюсь я, Хиль, его злодейства.
   Что если посягнет на честь?
   Забыл, что с Сильвией случилось,
   Когда она сюда зашла?
   Девицею вошла в ущелье
   И женщиной домой пошла.
   Подумать, ужасти какие!
   Xиль
   Случиться может и со мной:
   Я юношей вхожу в ущелье,
   А как же я приду домой?
   (Замечают Эусебио.)
   Менга (к Эусебио)
   Ай, ай, сеньор, тебя погубит
   Здесь Эусебио!
   Xиль
   Сеньор,
   В опасные места зашел ты,
   Здесь может повстречаться вор.
   Эусебио (в сторону)
   Они, как вижу, не узнали,
   Отлично.
   Хиль
   Ищешь смерти? Нет?
   Эусебио (в сторону)
   (Ишь мужичье!) - Чем заплатить вам
   Могу я за такой совет?
   Xиль
   Лишь тем, что избежишь злодея.
   Менга
   Кто в руки попадет к нему,
   Хоть и противиться не будет,
   Пиши прощай, конец ему.
   Убьет, и крест над ним поставит,
   И грех свой, дескать, искупил.
   Подумаешь, какая милость
   Тому, кого он сам убил!
   СЦЕНА 5-я
   Рикардо, Селио. - Те же.
   Рикардо
   Он здесь был?
   Селио
   Да.
   Xиль (к Эусебио)
   Беги! Разбойник!
   Рикардо
   Ты, Эусебио, нас звал?
   Xиль
   Как, Эусебио сказал он?
   Менга
   Да.
   Эусебио
   Разве вас я обижал?
   Что ж вы молчите? Отвечайте.
   Менга
   Ну, Хиль, где петля? Где праща?
   Xиль
   Где черт? Чтобы тебя побрал он!
   Селио
   Когда сейчас, тебя ища,
   Мы шли сюда, с высот я видел,
   Внизу, на зелени лугов,
   Идет отряд к уступам горным
   Вооруженных мужиков.
   Так Курсио осуществляет
   Свою замысленную месть.
   Сбери людей, реши, что делать,
   Бежим, покуда время есть.
   Эусебио
   Бежать теперь необходимо,
   Работа на ночь есть у нас.
   Со мною оба отправляйтесь,
   Я выбрал вас на этот раз
   И честь свою вам доверяю.
   Рикардо
   Ее я свято сберегу.
   Эусебио
   Я жизнь дарую вам, крестьяне.
   Два слова моему врагу
   Вы от меня передадите:
   Скажите Курсио, что я
   С толпою храбрецов живу здесь,
   И шайка велика моя;
   Но я себя лишь защищаю,
   Его не думал убивать,
   И он причины не имеет
   Меня с оружием искать.
   Я без предательства, без козней,
   Лисардо умертвил в бою,
   Лицом к лицу мы с ним сразились,
   И перед тем как жизнь свою
   Он кончил, сам его отнес я,
   На собственных своих руках,
   Туда, где мог он с сокрушеньем
   В своих покаяться грехах;
   Меня бы должен уважать он
   За это; если ж хочет мстить,
   Пусть он узнает, что себя я
   Всегда сумею защитить.
   (К бандитам.)
   И чтоб они не увидали,
   Куда теперь идти хотим,
   Привяжем их к стволам деревьев,
   Да и глаза завяжем им.
   Рикардо
   Вот и веревка.
   Селио
   Ну, скорее.
   Xиль
   Я как святой Себастиан {2}.
   Менга
   Я как святая Себастьяна.
   Но раз такой удел нам дан,
   Вяжи меня, вяжи, как хочешь,
   Но лишь меня не убивай.
   Xиль
   Меня не тронь; коль убегу я,
   Меня распутным называй.
   Клянись и ты скорее, Менга,
   Такой же клятвой перед ним.
   Селио
   Привязаны.
   Эусебио
   Без промедлений
   Мой замысел осуществим.
   Уж ночь идет в покрове черном,
   Гася огонь дневных лучей.
   Пусть ты хранима самым небом,
   Ты будешь, Юлия, моей!
   (Уходят.)
   СЦЕНА 6-я
   Хиль, Менга, привязанные.
   Xиль
   Ну, Менга, в этом положеньи
   Теперь кто б ни увидел нас,
   Конечно, тотчас же он скажет,
   Что Перальвильо - здесь как раз {3}.
   Менга
   Никак не стронуться мне с места,
   Ты, Хиль, иди скорей сюда.
   Xиль
   Ты, Менга, развяжи мне узел,
   Я отвяжу тебя тогда.
   Менга
   Иди сперва ты, надоедный.
   Хиль
   Ну, что ж, придет ли кто-нибудь?
   Готов я об заклад побиться,
   Что если тут проезжий путь,
   Погонщик здесь мулов быть должен,
   Что звонко песенку поет,
   Иль путник, что проходит - клянча,
   Или студент - набивши рот,
   Или святоша - умоляя,
   Чтобы на церковь дали ей {4},
   А если никого здесь нету,
   Уж тут не без вины моей.
   Голос (за сценой)
   Здесь говорят. Сюда, живее.
   Xиль
   Прошу покорно, в добрый час.
   Я тут запутался в сомненьях,
   Вы разрешите их как раз.
   Менга
   Коли вы ищите веревки,
   Я награжу вас тотчас ей.
   Xиль
   Моя веревка будет толще,
   Ко мне пожалуйте скорей.
   Менга
   Я женщина, мне помогите,
   От страха я едва жива.
   Xиль
   Тут, брат, любезности не к месту,
   Меня развязывай сперва.
   СЦЕНА 7-я
   Курсио, Октавио, Брас, Тирсо,
   солдаты. - Хиль, Менга.
   Тирсо
   Вот где-то здесь я слышал голос.
   Xиль
   Чтобы тебе погибнуть!
   Тирсо
   Вот!
   Что это значит, Хиль?
   Xиль
   То значит,
   Что дьявол всюду стережет.
   Развязывай меня сначала,
   Потом услышишь мой рассказ.
   Курсио
   Что здесь случилось?
   Менга
   А случилось,
   Что ты приходишь в добрый час,
   Чтобы изменник был наказан.
   Курсио
   Да кто же так вас привязал?
   Хиль
   Кто? Эусебио, конечно,
   И он при этом нам сказал...
   Но что сказал он, я не знаю.
   Скрутил он нас. Нет больше сил.
   Тирсо
   Ну, ну, не плачь: еще с тобою
   Себя он кротким объявил.
   Брас
   Тебя ничем он не обидел,
   Ты с Менгою не разлучен.
   Хиль
   Ай, Тирсо, я совсем не плачу
   О том, что был не кроток он.
   Тирсо
   О чем же плачешь? Расскажи нам.
   Xиль
   О чем теперь я плачу? Ну,
   О том, что с Менгой я остался.
   Как у Антона-то жену
   Похитил он, ты помнишь, было?
   Ну, думаем, пришла беда;
   Дней шесть прошло, и возвратилась,
   Повеселились мы тогда,
   Пожертвовал он сто реалов.
   Брас
   А Бартоло как повезло?
   Он с Каталиной повенчался,
   И вот, полгода не прошло,
   Как родила: ты посмотрел бы,
   Каким он гусем стал гулять:
   Что в девять месяцев другая,
   Моя, мол, успевает в пять.
   Тирсо
   Пока он жив, нет больше чести.
   Курсио
   И это должен слышать я
   Про бессердечного тирана?
   Сколь велика беда моя!
   Менга
   Подумай, как его погубим,
   И ежели прикажешь нам,
   Мы, женщины, возьмем оружье,
   За ним пойдем мы по следам.
   Xиль
   Что здесь он, в этом нет сомненья:
   Весь этот длинный ряд крестов
   Поставлен им самим над теми,
   Кто превращен им в мертвецов.
   Октавио
   Во всех горах нет глуше места.
   Курсио (в сторону)
   И здесь как раз о, небеса!
   Невинность мне и непорочность
   Свои явили чудеса,
   А я сомненьями преступно
   На красоту их посягал,
   Меж тем как облик светлой правды
   Во всем величьи мне предстал.
   Октавио
   Сеньор, какою новой страстью
   Твое мечтанье смущено?
   Курсио
   Октавио, меня смущает
   Воспоминание одно;
   И так как не хочу в словах я
   Мой обнародовать позор,
   К моим глазам он подступает
   И затуманивает взор.
   Пусть все меня пока оставят,
   И там помедлят на пути,
   Чтоб я один пред небесами
   С собою тяжбу мог вести.
   Октавио
   Тяжел твой вздох. Идем, ребята.
   Брас
   Что говоришь?
   Тирсо
   Сказал он: вздох?
   Xиль
   Не расслыхали приказанья?
   Пойдемте-ка поищем блох.
   (Все уходят, кроме Курсио)
   СЦЕНА 8-я
   Курсио
   С кем не случалось, чтобы в горе
   Он не ушел в уединенье,
   И сам собой не утешался,
   Не доверяясь никому?
   Меня в одно и то же время
   Так много мыслей угнетает,
   Что с морем я и с ветром спорю,
   Вздыхая и в слезах скорбя.
   И в этой местности безлюдной,
   В безмолвии, сам друг с собою,
   Хочу развлечь мои страданья
   Воспоминаньем лучших дней.
   Пусть ни источники, ни птицы
   Свидетелями мне не будут:
   Бегут источники с журчаньем,
   И есть язык у вольных птиц.
   Я не хочу иных собратьев,
   Как эти сумрачные ивы:
   Они внимают и не помнят,
   И значит могут умолчать.
   Вот в этом месте разыгралась
   Трагедия ревнивой страсти
   И чистоты, пример которой
   Лишь может древность указать.
   Но кто освободиться может
   От подозрений, при которых
   Обманной кажется и правда?
   Я знаю, ревность - смерть любви.
   Ни для кого у ней пощады
   Найтись не может; ни смиренный,
   Ни строгий от нее не скрыты.
   Так в этом месте, между гор,
   Я и Росмира... Чуть припомню,
   И вся душа моя трепещет,
   И пресекается мой голос:
   Здесь нет ни одного цветка,
   Который бы не встал упреком,
   Здесь каждый лист меня пугает,
   И каждый камень изумляет,
   И каждый ствол наводит страх,
   И каждая гора грозит мне,
   И каждый склон встает, как бремя;
   И все свидетельствуют вкупе
   О деле низменном моем.
   Я вынул шпагу, но при этом
   Она нисколько не смутилась:
   В опасностях любви - невинный
   Ни разу трусом не бывал.
   "Остановись, - она сказала,
   Не говорю тебе, супруг мой,
   Не убивай меня, - о, если
   Меня ты хочешь умертвить,
   Могу ль отказывать я в жизни,
   Которая - твоя всецело?
   Скажи лишь, почему так хочешь,
   И дай в последний раз обнять".
   Я отвечал: "Ты, как ехидна,
   Того теперь во чреве носишь,
   Кто умертвит тебя; довольно
   Он указует на тебя.
   Но прежде чем его увидишь
   И прежде чем родишь бесславно,
   Я буду твой палач, решаюсь
   Тебя и ангела убить".
   "О, если, - мне она сказала,
   Супруг мой, если ты подумал,
   Что изменить тебе могла я,
   Меня немедленно убей.
   Но этот Крест я обнимаю".
   Она сказала, а пред нею
   Был Крест. "Пусть будет он свидетель,
   Пусть будет он защитник мой,
   Тебя ни в чем я не умела
   Ни оскорбить, ни опорочить".
   Я помню, полный угрызений,
   Хотел я броситься тогда
   К ее ногам: я видел ясно
   Во всем лице ее невинность.
   Пусть кто замыслил злодеянье,
   Сперва обдумает его:
   Когда себя он обнаружил,
   Хотя б исправиться желал он,
   Чтоб показать, что есть причина,
   Он будет увлечен вперед.
   И я, не потому, чтоб думал,
   Что оправданье не правдиво,
   Но для того, чтоб было цельным
   То преступление мое,
   Разгневанную поднял руку
   И тысячу ударов смертных
   По всем нанес я направленьям,
   Но только воздух поразил.
   Как мертвую, ее оставил
   Я у Креста; спастись желая,
   Домой направился - и что же
   Я дома нахожу ее,
   Светлей, чем радостное утро,
   Когда заря выходит к миру,
   И держит, как ребенка, солнце
   На ласковых своих руках.
   Держала Юлию Росмира,
   Божественно-прекрасный образ,
   Дышавший нежной чистотою:
   (Какое счастие могло
   С моим сравниться?) в этот вечер
   Она родилась у подножья
   Креста; и чтобы мир увидел,
   Какое чудо Бог явил,
   Ребенок был отмечен знаком
   Неизъяснимого блаженства,
   Отмечен посредине груди
   Крестом из крови и огня.
   Но горе мне! такое счастье
   Отравлено сознаньем было,
   Что, бесприютное, осталось
   Другое существо в горах;
   Средь мук, таких неумолимых,
   Она почувствовала ясно,
   Что у нее родилось двое;
   И я тогда...
   СЦЕНА 9-я
   Октавио. - Курсио.
   Октавио
   Идет отряд
   Бандитов через ту долину;
   Пред тем как ночь во тьме замкнется,
   Спуститься нужно к ним навстречу,
   А то гора известна им,
   А нам неведомы ущелья.
   Курсио
   Идемте ж все сомкнутым строем;
   Я до тех пор не успокоюсь,
   Пока ему не отомщу.
   (Уходят.)
   СЦЕНА 10-я
   Внешний вид монастыря.
   Эусебио, Рикардо, Селио, с лестницей.
   Рикардо
   Ставь лестницу, вот здесь, тихонько;
   Не отставай же от меня.
   Эусебио
   Икаром буду я без крыльев,
   И Фаэтоном без огня.