Хорошо сидим!
Побрехаловки
Игорь Калинаускас
Если об известном человеке рассказывают анекдоты, значит, он стал великим. Если о серьезных вещах говорят смеясь, значит, из теории они стали практикой. Мастер Игры раскрывает практику жизни в побрехаловках. Вы хотели задать ему вопрос? Откройте книгу, и, может быть, вы увидите, что Мастер уже ответил на него. О жизни и смерти, Учителях и учениках, Пути и остановках, переживаниях и отношениях, радости и грусти – обо всем на свете в форме самой несерьезной мудрости и самой серьезной иронии. Мы сидели с друзьями и пили ЭТО вино, когда еще не было виноградной лозы.Эти тексты – выжимки из застольных бесед. Ответы на вопросы. Вопросы, увы, остались за кадром. Как остались за кадром море со светящимся брачующимся планктоном, стол, уставленный вкуснейшей едой, напитками. Осталась за кадром ловля рыбы и восхитительных на вкус креветок. Море, небо, солнце и отгоняемые самыми современными средствами вечерние комары.
Суфийская мудрость
И вопросы, вопросы, вопросы…
И разговоры, разговоры, разговоры…
Не только о том, что вошло в книгу.
Застолье…
Нас мучила ЭТА жажда. И мы никак не могли напиться ЭТОГО вина.
Выпей и ты, читатель. Выпей и закуси.
Здоровья и счастья!
Автор
ОТ РЕДАКЦИИ
Правда – ложь, да в ней намек…
Ольга Ткаченко
Автор этой книги, Игорь Николаевич Калинаускас, человек необычный.
Есть люди, о которых можно говорить не только как о личности, но как о явлении современности. Как еще можно описать человека, сочетающего в себе такие разные ипостаси, как театральный режиссер, мануальный терапевт и массажист, практический психолог, поэт, художник, философ и духовный практик, ученый, руководитель и один из исполнителей вокального дуэта «Зикр». Кроме того, Игорь Николаевич – академик МАИСУ (Международная академия «Управление, информатика и связь в природе и обществе» при ЮНЕСКО), руководитель современной духовной традиции, именуемой Школа, почетный президент МАНК, действительный член МАИ, доктор философии в области психологии и соционики.
Невольно поражаешься, как удается этому Человеку жить столь напряженной, разнообразной и плодотворной жизнью?!
Сам Игорь Николаевич считает, что потенциально так могут жить многие. Но для этого, во-первых, надо Жить свою жизнь, а во-вторых, научиться относиться к строительству своей жизни как к искусству, а в идеале – как к профессии. Об этом вы можете прочесть в его книгах «Жить надо!» и «Игры, в которые играет Я», уже вышедших в нашем издательстве. Впрочем, в них вы найдете и многое другое.
А сегодня перед вами третья книга серии «Школа Мастера Игры Игоря Калинаускаса» – «Хорошо сидим!» Необычна она тем, что текст сначала был произнесен, а уже потом лег на бумагу и стал рукописью.
«Побрехаловки» – так звучит подзаголовок книги: серьезные вещи, произнесенные с улыбкой, становятся мудрыми – считает автор. И мы в свою очередь постарались сохранить иронию, легкость и некоторую бесшабашность этих бесед о вечном. Насколько это получилось, вы решите сами.
А для тех, кто уже видел на полках магазинов другие издания этой же книги, с удовольствием сообщаем, что текст существенно обновился. Это взгляд автора из нового века и нового тысячелетия, и мы не разочаруем вас повторением.
Новая книга Мастера перед вами. Удачи в путешествии!
ПУТАНИЦА, КОТОРУЮ МЫ ВЫБИРАЕМ
Ученье – свет. Но свет нужен только для того, чтобы осветить дорогу, а идти по ней должен сам человек.
И. Калинаускас
ЧУДАКИ… ДАЛЕКИЕ И БЛИЗКИЕ
«Посылка» может прийти в любой форме.
Мудрость древних
Встреча с Учителем – величайшее счастье и, можно сказать, кульминационный момент в жизни человека. Разумеется, если вовремя осознать, что именно произошло. И не только потому, что встреча с Учителем, как правило, неожиданна, но и потому, что Учитель может предстать, мягко говоря, в весьма неожиданном облике.
Вот достаточно свежий пример. Свежий в том плане, что участники ситуации живы и поныне.
Отец сидит со своими друзьями, весьма духовными людьми, и что-то обсуждает. В комнату врывается пятилетний сынишка и заявляет: «Что вы тут болтаете? Медитировать надо!»
Первым, кто понял, что произошло, был отец. Когда сыну исполнилось шесть лет, отец попросился к нему в ученики. Через несколько лет то же сделал старший брат.
Отец, между прочим, далеко не «пиджачок» – Учитель Учителей. Это один из немногих случаев спонтанного просветления.
В своих воспоминаниях о встречах с Раманой Махариши о том, как с ним все это произошло, очень интересно написал Рам Дасс*.
Рам Дасс, будучи доктором психологии, поехал в Индию с каким-то приятелем – поклонником Махариши. Арендовали «кадиллак» и на нем отправились. Приехали. Выходит к ним Махариши и спрашивает: «У вас есть ЛСД?» Рам Дасс: «Есть», – и подает сумасшедшую дозу наркотика, от которой можно сразу с ума сойти.
Махариши взял, принял всю дозу и, закрывшись одеялом, хихикнул. Рам Дасса стали мучить угрызения совести – отравил старика. Только он это подумал, из-под одеяла высовывается голова Махариши, и тот говорит: «Неплохая штучка. Может временно заменить Бога». И тут же: «Подари мне свой „кадиллак“». Рам Дасс начал объяснять, что «кадиллак» арендован, а Махариши не унимается: «Сколько ты в год зарабатываешь? Сколько стоит „кадиллак“? А… Тебе жалко…»
Так произошла их первая встреча.
Еще один эпизод: Рам Дасс с группой друзей ездили к какой-то индийской святыне и под вечер возвращаются назад в Дели. И тут один из друзей предлагает заехать ненадолго еще в какое-то место. Рам Дасс отказывается, но через несколько минут осознает, что это неправильно, и они заезжают в это место. Навстречу им выходит Махариши и спрашивает: «А чего вы задержались на 15 минут? У нас уже все приготовлено». И ведет их к столу, накрытому на то количество человек, сколько при этом и присутствовало. Было, кроме того, приготовлено столько же спальных мест. И Рам Дасс тогда подумал: «Кто же принимал решение? Кто его отменял?»
Все уснули, а Рам Дассу не спалось, он думал о болезни матери и с этими мыслями вышел во двор, где встретился с Махариши. Махариши тут же называет по-латыни болезнь матери и говорит: «Не волнуйся, она выздоровеет». Тогда только Рам Дасс понял, что стоит у НАСТОЯЩЕГО, и стал учеником.
Когда один мой друг съездил к Сай-Бабе (для чего, кстати, ему пришлось продать свою квартиру), он привез оттуда видеокассеты, на которых Сай-Баба заснят во время работы. Я, когда это увидел, содрогнулся. Мания величия у меня, что ли?! Смотрю, как Сай-Баба ходит среди людей, записочки собирает, что-то материализует, а сам думаю: «Господи! За что же Ты его такой жуткой работой наградил?» Ведь видно, что когда он работу заканчивает, то к ученикам своим уходит с огромным облегчением.
Друг так рассказывал: «Тому – то материализовал, тому – это, а мне пощечину дал». А я говорю: «Ты же от имени традиции! Он тебя оценил! Потому и не стал тебе игрушки всякие подкидывать. Реальное что-то с тобой совершил, тем более что дважды тебя допустил на внутреннюю беседу. Дважды! Что же ты?! Неужели тебе нужно, чтобы он тебе что-то материализовал и подарил?» Кстати, кому-то из группы людей, с которыми был мой друг, Сай-Баба материализовал перстень. Тот был счастлив.
Я видел пленку, давно привезенную из Америки. Там Сай-Баба совсем молодой, кучерявый, мантры поет. Вокруг толпа народу – тысяч восемь. Женщины – с одной стороны, мужчины – с другой стороны, в середине – проход. За Сай-Бабой стоят его портреты и чаша. Он поет мантры, люди поют вместе с ним. Потрясающе! Потом он входит в экстаз, и с его рук, а потом и со всех его портретов начинает сыпаться пепел. Вместе с пленкой привезли и этот пепел. Я его пробовал. Он как будто свежесделанный, а ведь ему был уже год.
Еще одну занятную историю про Сай-Бабу рассказал мой знакомый по фамилии Сидоров.
Он был в Индии, и его пригласили к себе Рерихи, что само по себе большая честь. Святослав Николаевич Рерих рассказал такую историю. У Девики, жены Рериха, однажды заболело ухо, и его никак не могли вылечить. Они, естественно, обратились не к кому-нибудь, а прямо к Сай-Бабе. Тот сказал, что если болезнь не кармическая, то он вылечит, и действительно вылечил. В благодарность Святослав Николаевич и Девика пригласили его к себе в дом. А в Индии само приглашение в дом Рерихов считается большим почетом. Сай-Баба пришел к ним в гости, они разговаривали, потом Девика и говорит: «Я слышала, что у вашего ордена факиров есть святыня, какой-то необыкновенный алмаз… Это правда?»
Сай-Баба подтверждает это и материализует алмаз. Рерихи осматривают алмаз, пораженные его необыкновенной величиной и чистотой. После окончания осмотра Сай-Баба дематериализует этот алмаз.
На предложение Рерихов выпить кофе Сай-Баба тут же откликнулся и материализовал любимый ими сорт кофе. Попили кофе. «А дальше, дальше?» – спрашивает Святослава Николаевича раззадоренный Сидоров, у которого к этому моменту рассказа уже «челюсть отвисла». «А дальше… Мы не общались больше, – отвечает Рерих. – Нам это не было интересно». С точки зрения Рерихов, Сай-Баба – это просто глава ордена факиров, не больше и не меньше. А с точки зрения самого Сай-Бабы – он побывал в доме, где жил Махатма! С точки зрения Сидорова или нас с вами: «Ух ты! Материализует – дематериализует!» А для Рерихов: «Подумаешь! На то он и глава ордена факиров».
Кстати, говорят, что Сай-Баба уже пять раз точно предсказывал время и место своего следующего воплощения и даже указывал, в какой семье. Интервал между воплощениями, насколько я помню, не превышал пяти лет.
Говорят, что, когда Сай-Баба был в Европе, во время одного из публичных выступлений какой-то зритель хитрость придумал. Он предложил Сай-Бабе материализовать часы определенной швейцарской фирмы, о которых точно знал, что они очень дорогие, в мире наперечет и каждый момент продажи таких часов регистрируется: где, кто купил, когда и т.д. Сай-Баба согласился, записал номер часов и материализовал их. Хитрый зритель провел расследование и выяснил, что за 5 минут до того, как он дал это задание Сай-Бабе, за 20-30 километров от места выступления какой-то индиец купил эти часы.
Такой вот факир, вернее – старший факир!
В моей практике были встречи и с учителями другого рода. Они считали себя духовными учителями всего человечества, как минимум.
Я не могу забыть, как нас пригласили участвовать в семинаре, который проводила группа американо-канадских христиан-миссионеров. Они, как выяснилось, приехали учить нас христианству – правда, в очень социально адаптированном, укороченном варианте: четыре правила и восемь заповедей.
Представьте себе, выходит человек – директор канадской ассоциации промышленников, глава огромной корпорации, и вещает, что с детства он, видите ли, больше всего на свете мечтал стать богатым. И он им стал. Но при этом обнаружил, что дети выросли без него, что жена – это, в общем и целом, чужой человек… Тут его «звездануло», и он стал верующим. По их меркам, конечно: четыре правила и восемь заповедей. Вошел он в свою детскую сущность и давай нас учить! К тому же решили они проводить семинары раздельные: для мужчин и для женщин. А мы как раз с моей спутницей Ольгой, после работы над спектаклем «Юродия», молитвы, вибрации…
Вот что рассказала Ольга: представьте себе, собрались женщины, в основном русские, украинки и, конечно, американки, одна из которых и была ведущей этого семинара. Тема: «Апокалипсис и еще что-то». В заключение всем дали возможность высказаться. Подошла очередь Ольги, и она начала излагать все свои наработки, переживания и тут заметила, что, хотя переводчица еще переводит автоматически, у американок глаза осоловели и совершенно очевидно, что они просто не в состоянии понять того, что она им рассказывает. У них ведь все просто: четыре правила и восемь заповедей. Это – делай, это – не делай. И все!!! Какие тут сферы? Какие юродивые? И это они нас приехали «одуховлять»!
Еще один пример.
Американские участники киевского семинара психотерапевтов признались, что приехали спасать нас от бездуховности. Правда, нужно отдать им должное, умные попались ребята. На второй день они уже учились у нас. Страшно удивляясь, спрашивали: «Игорь! Зачем ты нам рассказываешь методику? Мы же американцы, мы все крадем и эту твою методику тоже украдем!» Я им говорю: «Пожалуйста, на здоровье, крадите! Я вам еще штук пять-шесть методик расскажу, а потом себе новые придумаю». Они страшно удивлялись, что мне известно шестнадцать-восемнадцать различных методик обучения. В Америке ведь, если ты освоил одну методику, то уже молодец, а две – богатый молодец! Они по одной методике, изначально освоенной, всю жизнь могут работать. Я им старался объяснить, что в Советском Союзе, конечно, было многое плохо, но информация была бесплатной. Нужно было только доехать до того места, где эта информация есть, и… учись сколько угодно. Мы тогда молодые были и шныряли по стране в поисках, где бы чему-нибудь научиться. Все деньги на это уходили.
И они приехали нас духовности учить!
Все присутствующие на семинаре американцы знали одну методику, а один из них освоил две. Значит, на первой освоенной методике денег заработал и позволил себе вторую освоить.
Боже мой! На второй день они у нас уже вовсю воровали, а мы им отдавали. Славянская широкая душа! Нам не жалко! Гуляем на все!!!
Хорошие ребята, хорошие. Мне понравилось, что они приехали, ну, совсем как… как глина, а потом стали Глиной с большой буквы. И нам было интересно, потому что это был первый прямой контакт с иностранцами, без ГБ, то есть ГБ, конечно, была, но скрыто присутствовала, причем научная ГБ. А там, кстати, очень толковые ребята сидят, в различных институтах информации и т.п. Они тоже голодные и не зацикленные на догмах. Тоже по всей стране бесплатную информацию собирали.
Что касается меня, то думаю, что мне с учителем здорово повезло. Моим первым учителем был Аркадий Борисович Ровнер. Я искренне благодарен ему, ибо то, что он передал мне, превратилось в духовную традицию – Школу. Полагаю, он и сам недоумевает, как это произошло. Думаю, что в этом аспекте Школа передавала свои знания через А. Ровнера, то есть через него приходил мой «Школьный» учитель. Наверное, поэтому Аркадий всегда заявляет, что к Школе не имеет никакого отношения. Только так: мой учитель – и все.
Мы не раз с ним спорили по этому поводу – и наедине, и при свидетелях.
У него первоклассная выучка. Я всегда с удовольствием наблюдаю за его работой. Внешне благородный облик, интеллигентнейший, мягкий человек, весь насквозь эдакий американский профессор. Но кто приблизится к нему вплотную, в школьной ли ситуации, в отношениях ли «учитель-ученик», думаю, сможет увидеть его истинное лицо – лицо гурджиевского «монстра». А как он играет на личностных «кнопках»!
Я рад, что он вернулся и принимает участие в школьной жизни. Это великое удовольствие – иметь такого партнера в настоящей суфийской растяжке: лидер-контрлидер. А. Ровнер оказался очень кстати. Он делает очень своевременную и правильную работу, за которой угадывается мудрый помысел. Где-то он говорит, что его цель – разрушить то, что я создал; где-то – что сохранить; где-то – что «Артур» для тех, кто окончил свою «Школу».
«Артур», если вы не знаете, – это такое духовное содружество, куда и Ровнер входит. Эдакие рыцари Круглого стола! И это прекрасно! Он предлагает то, чего многим хочется, чтобы снять напряжение, – он предлагает волшебный мир и волшебный путь. Прочитайте сборник его бесед «Веселые сумасшедшие». В чем там суть программы? В восхождении на высоту. И это не обман. Это такой волшебный вариант Пути, предлагаемый А. Ровнером. И спасибо ему за это!
ЛЮБЛЮ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА
Есть такая жевательная резинка. Называется доброта.
М. Кимбатбаев
Моим Мастером был и остается Мирзабай Кимбатбаев, суфий, великий Мастер и замечательный человек.
Меня часто спрашивают, как я попал к Мирзабаю в обучение. Довольно просто. Я узнал о нем от ребят, которые к нему уже ездили, через одного из них передал Мирзабаю подарок. Он, когда вернулся, привез мне от Мирзабая тюбетейку. Тогда я Мирзабаю послал посох, сделанный из можжевельника, а он мне в ответ – халат как приглашение приехать. С того все и началось.
Мирзабай меня просто поразил. Уже через пять минут после знакомства он видит человека ну просто насквозь. Как пианист-виртуоз пройдется по клавишам – и нате: через восемь-десять минут готов выдать человеку желаемую проекцию. И как он только успевает?! Причем все это в образе этаком дурашливом, плохо говоря по-русски! Виртуозно! А вот спроси его, как он это делает, – не объяснит. Фантастика!
Я сам, когда к нему приехал, только спустя шесть-восемь часов осознал, что давно уже поймался на проекцию идеального отца. У меня как раз в детстве были проблемы с отцом, а тут, пожалуйста, идеальный папа – «тюти-мути». Но как только он ощутил, что я понял это, – тут же снял проекцию «папочки». И по-русски он, кстати, умеет говорить очень хорошо. Он как-то процитировал одно из писем Ленина к Плеханову на чисто русском языке.
Мирзабай вообще прочитал то ли полное собрание сочинений Ленина, то ли несколько томов, точно сказать не могу: легенд по этому поводу много. Но процитировал он при мне. И было это вечером. Однако наутро об этом помнили только два человека.
Или вот такой романтический случай.
Вечер. Звездное небо. А небо там действительно прекрасное, звезды огромные. Засмотревшись на них, я произнес: «Открылась бездна, звезд полна; звездам числа нет, бездне дна». И тут же раздался голос Мирзабая, который по-русски совершенно без акцента сказал: «Да, Игорь, твой учитель – Ломоносов, а мой Улугбек». Хотя объяснить он вряд ли может. У Мирзабая есть много умений, которые он не в состоянии объяснить. Ведь обучался он в древней, весьма жесткой традиции. Знания получил, умения приобрел, но не может их объяснить, рационализировать, или это по традиции не положено…
Так же, кстати, и в нашей традиции. Многое наши ребята умеют, делают, но объяснить не могут. Особенно те, кто обучался непосредственно у меня. Смотришь: многое делают, делают правильно. А спроси их, как они это делают, не ответят. Вот, глядя на все это, можно было бы сказать: зачем жизнь свою тратить на обучение совершенно разнообразных людей в большом количестве? Но в этом вопросе я для себя четко определился и являюсь сторонником вынесения «знания в массы». Когда я вижу, что может представлять собой человек в результате рождения из социума, то есть что он представляет собой по существу, мне хочется как-то помочь этому процессу. И всегда возникает вопрос: «Как это сделать? Как инициировать в человеке это желание обрести самого себя, родиться из социума?» Это всегда трудно, потому что социум устроен весьма уютно, даже если, кажется, жизнь не удалась, – все равно уютно в социуме и рождаться из него чрезвычайно трудно.
Мирзабай для непосвященного человека со стороны – ну просто дремучий мужичок из глубинки Каракалпакии. А он к тому же еще и маску держит – «дивана» называется. Бытовое значение слова «дивана» – это дурачок. Лингвисты же мне пояснили, что истинное значение этого слова иное: оно может быть переведено как «человек-вопрос», то есть человек, о котором ничего с уверенностью сказать нельзя. Мирзабай, кстати, прекрасно владеет приемами практической психологии. И учиться у него начинали только те, кто понимал, что в своих проделках Мирзабай не себя, а их самих показывает. Те только и начинали обучаться. А кто не понимал этого – отходил.
Человек ведь привык думать о себе, что он такой, а на самом деле он и такой, и другой, и третий, и т.д. Это Мирзабай и показывает, и это нужно понять, через это нужно проскочить. Проскочил – и все, можешь двигаться дальше. А кто не проскочил – того надо учить. Ему практический психолог помочь должен: выстроить правильную мотивацию, в частности указать, куда идти, помочь первые шаги сделать… Но научиться чему-то серьезному он уже все равно не может, потому что не может отказаться от картины самого себя.
А картина эта, как правило, ложная. И потому то, что показывает мастер, неприятно. «Неужели я такой?! Да я вовсе не такой! Да это я не пьянствую – это я „пережигаю“. И не понос у меня вовсе – это я „очищаюсь“». А идет ведь активизация всех твоих четырех личностных кнопок (это психологические кнопки: секс, кайф, власть, деньги), чтобы ты понял, что это и есть ты. Что любишь ты напиться до блевоты, что любишь нажраться до отвала, что гордыню свою любишь и лелеешь, плюс-подкрепления очень любишь и многое за них отдать готов. И уже не помнишь, куда ты приехал, зачем приехал… И все!!!
Но это только до тех пор, пока ты не осознал, что тебе тебя же демонстрируют. Как только понял, что это твои четыре кнопки нажимают, – спектакль окончен: Мирзабай (а я из живых мастеров такого толка знаю лишь его одного) немедленно все проекции снимает, и начинается реальная помощь. Потому что человек уже готов к этому, он проснулся, он все свои четыре кнопки поймал. Это важно. Иначе человек долго будет говорить о морали, о духовности, о космических учителях – и все это блеф, пока его кнопки нажимают, а он этого не замечает.
Уж я вроде и подготовлен был, а все равно, как ни приеду, Мирзабай для начала все кнопки проверит. Все до единой, по очереди. Начнет, например: «Игорь! Как пиписька?» Отвечаешь ему: «В отпуске». А он не успокаивается – девочек может предложить, а то и себя. Увидит, что не поймался на этой кнопке, на другое жмет – кайф, например. И начинает наливать. Причем не обязательно ужасную водку местного разлива, а какой-нибудь замечательный коллекционный коньяк. И начинаются тосты, застольные истории, чаша по кругу… Не поймался – он гостей соберет и давай тебя расхваливать. Попробуй не поймайся, когда все только головой качают: «Ах, ах, какой человек! Ах, ах, как Мирзабай его ценит!»
Опять не поймался – так он все деньги попросит ему отдать, до копейки. «Зачем тебе деньги? – говорит. – Я тебе на обратную дорогу выдам». Уж, кажется, все ему отдал, а он: «Вон у тебя в кармашке 30 копеек лежит. А говоришь – все!»
И уж если все испытания выдержал, тогда только обучение продолжается.
Еще у него любимое действо: как только приезжаешь и он тебе дверь открывает, то спрашивает: «Ты кто?» Причем артистично, с неподдельным удивлением, как будто в первый раз тебя видит. Я ему просто отвечал: «Я – Игорь!» Без сложностей, потому что он игру подхватит и так тебе голову заморочит, что уже и не вспомнишь, кто ты есть.
Такие вот в этой традиции приемы: простые вроде, но очень жесткие. Первая проверка – совратить человека. Нажать все кнопки – и пусть спит себе, если не готов просыпаться: пусть ест, пьет. Занимается любовью, говорит о духовности, уж если приехал да еще денег привез. Вообще удивительные места в Средней Азии – это своего рода экологическая ниша для разных духовных традиций. Причем об их существовании как бы все знают: есть «пир», есть «дивана», есть дервиши…
Интересные сюжеты можно там наблюдать. Например, идет какой-то старец в тюбетейке, в халате, а за ним следует группа европейских мальчиков (которые уже и ислам приняли, и живут там), потому что этот старец – их учитель.
В последний раз мы к Мирзабаю вместе с Аркадием ездили. Сидим все за столом. Мирзабай расчувствовался, что наконец-то свершилось – прах матери привезли на родную землю… И тут Аркадий произносит сакраментальную фразу: «Вот бы о Мирзабае книгу написать, а фактического материала не хватает…» Проходит минут пять-восемь, и Мирзабай начинает рассказывать очень подробно о своей учебе на протяжении первых трех лет, как вообще реально выглядела эта учеба. Я сижу, у меня аж челюсть отвисла. Потом, когда он закончил, говорю всем: «Ребята! Это же надо! Мирзабай такое рассказал!» Они все: «Чего, чего?» Никто ничего не слышал. А Мирзабай так рассказывает: что-то расскажет, что-то вставит. Так вот, вставки слышали все, а сам рассказ – никто. Такого подробного рассказа я от него никогда не слышал, за все годы нашего общения.
Через некоторое время Мирзабай тут же, за столом, рассказал принципы дервишской жизни. Причем «от» и «до». И так на Аркадия поглядывал… Мол, парень, ты, кажется, хотел практический материал, а тот «…пещера Платона, пещера Платона»… Дело в том, что Аркадий с доктором Толиком (известный в Ташкенте хирург) все время рассуждали про пещеру Платона. Они явно этим наслаждались, хвалили друг друга, два интеллигентных человека, действительно интеллигентных. А я их все время подначивал: «В пещеру Платона залезли, ничего не видите».
И тут Мирзабай на чистом русском языке и говорит: «Однажды ученик Платона…»
Все так и встрепенулись: он всегда говорит по-русски с акцентом, всегда плохо – как бы плохо, потому что он на этом «как бы плохо» такие перлы рождает – диву даешься. Например, известно, что всякое волнение – это как бы ревность (не меня, не обо мне), и вот Мирзабай такой перл родил – «не ревнуйся». Или еще: «Жевательная резинка. Называется доброта». И это человек плохо знает русский язык! А вот еще: «Вопрос задает – голос слушает».