Калугин Алексей. Чем черт не шутит

   Витька озадаченно потер ладонью подбородок и глубокомысленно изрек:
   – Это смотря в каком смысле.
   – Да в каком хочешь.
   – В карты он любил играть. В домино тоже. Считал, что здорово играет, из-за этого зарывался и частенько проигрывался. От денег тоже никогда не отказывался. Только все, что имел, быстро проматывал. Сам видишь, как жил.
   Витька коротко взмахнул рукой, демонстрируя разгромленную квартиру.
   – Значит, ему могли посулить большую сумму денег.
   – А вместо этого зарезали?
   – Его бы убрали в любом случае. Он был опасен, как свидетель, знавший заказчика.
   – Так, может, лучше и не соваться в это дело?
   – А что ты Соломону скажешь?
   – Скажу, что Макак сам себя порезал… А туристам этим заплачу, чтобы молчали. Хорошо заплачу.
   – Им нужны не деньги, а память.
   – Отлично, я куплю им новый тур в Рай и Ад! Лучшие отели, VIP-зона! И камеру классную подарю. Чтобы снимали, сколько влезет. Дмитрий Алексеевич, вы только договоритесь с ними. Я на все согласен. В разумных пределах естественно.
   – Ладно, посмотрим, что тут можно сделать. Но ты мне все же информацию о Макаке собери. И не тяни с этим.
   – Сегодня же все сделаю! – радостно пообещал Витька.
   Блекло-голубые глаза Полутрупа загорелись надеждой.
   Сказать по чести, мне и самому не хотелось лезть в это дело, к которому НКГБ проявлял странный, я бы даже сказал, противоестественный интерес. И чьи еще интересы могли тут схлестнуться, оставалось только гадать. Да, в принципе, одного НКГБ довольно, чтобы резко перестать думать о паре пожилых эстонцев, об украденной у них видеокамере, а заодно и о причинах, побудивших неглупого, вроде, вора Макака пойти на такое. Полагаю, мне удастся убедить супругов Хууп принять щедрое предложение Полутрупа. Но для начала мне нужно было потянуть время. До тех пор, пока Лоя не передумает уходить из агентства, она должна быть уверена, что мы ведем серьезное расследование. Значит, я должен делать все как обычно.

Глава 5

   Витька Полутруп подкинул меня до ГУМа.
   В магазине я сразу поднялся на третий этаж, где располагалась служба безопасности. Здесь я был частый гость, поэтому без лишних вопросов и проволочек меня пропустили в комнату видеонаблюдения.
   На двух рядах тусклых мониторов размеренно, плавно текла повседневная жизнь супермаркета. Как будто весь огромный магазин оказался сложен, плотно упакован, перекодирован и заперт в маленькой комнатке. Широкие, натруженные зады охранников с профессиональным усердием давили маленькие, круглые сиденья вращающихся стульев.
   – Смотрите-ка, кто пришел! – приветствовал меня усатый Толян.
   – Опоздал! Порнушка закончилась! – поддержал его лысоватый Серж.
   ГУМ был одним из многих мест в Москве, где с моими клиентами постоянно случаются какие-нибудь несчастья. Как правило, с ними легко удается разобраться, если внимательно посмотреть видеозапись с места происшествия. Поэтому я старался поддерживать приятельские отношения с охранниками, занимающимися видеонаблюдением. Интересовался успехами детей в школе. Дарил подарки на праздники и дни рождения. А в случае, если помощь охранников оказывалась действительно полезной, расплачивался по установленному тарифу. Это называется «взаимовыгодное сотрудничество».
   – Мне нужна вчерашняя видеозапись. Место – открытая блинная возле фонтана. Время – с двенадцати тридцати до тринадцати.
   Охранники как-то странно переглянулись. Как будто молча советовались, стоит ли мне говорить то, что им известно, или же лучше промолчать.
   Я сделал вид, что ничего не заметил.
   – Ну, так что? Поможете?
   – А что там произошло? – поинтересовался Серж.
   – Обокрали моих клиентов.
   Охранники снова посмотрели друг на друга.
   – Вообще-то этой записи у нас нет.
   – Как это нет? – удивился я. – Камера не работала?
   – Незадолго до тебя явился чекист и забрал диск с этой записью. Сказал, что дело государственной важности. Даже официальную расписку оставил. – Толян сдернул со стола лист бумаги и протянул его мне. – Можешь посмотреть.
   Вот оно как! Выходит, полковник Малинин зря время не терял.
   Я сделал отрицательный жест рукой. У меня даже сомнений не возникло в том, что документ был настоящий.
   – Так он забрал оригинальный диск?
   – Я предложил ему сделать копию, но он сказал, что ему требуется оригинал.
   – Точно, – подтвердил Серж.
   – И другого варианта этой записи у вас не осталось?
   – Нет, – с прискорбием развел руками Серж. – Зато есть много других.
   – Мне нужна именно эта.
   – Очень нужна? – хитро так прищурился Толян.
   – Очень.
   Толян посмотрел на напарника.
   – Ну, если очень, тогда, конечно, – глубокомысленно изрек Серж.
   Толян поднялся со стула и заговорщицки подмигнул мне.
   – Пошли.
   Мы вышли из помещения охраны, спустились на первый этаж и направились к центру магазина. Как я подозревал, к фонтану.
   – Фокус в том, что ряд камер наблюдения, в том числе и та, которая тебя интересует, оснащены собственными мемками, на которые делается запись в автоматическом режиме. Емкости мемки хватает на сорок восемь часов записи. Раз в двое суток, ровно в полночь, старая запись стирается и начинается новый цикл. Если обнуление интересующей нас мемки не произошло прошлой ночью, значит, на ней сохранилась интересующая тебя запись. А вот и она.
   Камера была установлена на стене, как раз напротив блинной.
   Толян заглянул в ближайший отдел и вернулся оттуда со стремянкой. Забравшись по лестнице, он заглянул в объектив камеры, улыбнулся и сделал знак рукой напарнику. После чего открыл корпус камеры и достал из нее мемори-карту.
   – Тебе повезло, – сказал он, протягивая мне мемку. – Обнуление запланировано на сегодняшнюю ночь.
   Ну что ж, везение – это тоже немаловажная деталь в работе частного детектива. Хотя на одном везении, конечно, не вырулишь.
   Я вставил мемку в разъем своего коммуникатора и сделал копию всего содержимого.
   – Толян, я твой должник, – сказал я, возвращая охраннику мемку.
   – Это точно, – совершенно серьезно ответил он.
   И я знал, когда придет срок, он потребует вернуть ему долг.
   Толян он такой, только прикидывается простачком.
   Что ж, пока игра между командами НКГБ – Частное детективное агентство «Каштаков, Гамигин и Розье» шла почти на равных. Мы даже несколько опережали чекистов – им пока не было известно о безвременно почившем воре Макаке. Но, просмотрев запись камеры наблюдения, они тут же кинутся на его поиски.
   Меня беспокоило другое – я не знал названия третьей команды, ведущей какую-то свою игру. Кто убил Макака? И кому, черт возьми, понадобилась видеокамера Хуупов?

Глава 6

   Вагентстве меня уже ждали.
   – Ну, рассказывай, что там? – налетел на меня Анс, не успел я порог переступить.
   Лоя была более сдержанна. Она просто положила мне на стол стопку распечатанных на принтере листов. Но по всему было видно, что ей тоже не терпелось узнать все перипетии моего путешествия к трупу Макака и обратно.
   Я не торопился. Я даже несколько затягивал действие, дабы придать драматизм каждому своему движению и жесту. Но сегодня я мог себе это позволить – это был мой день.
   Я снял шляпу и кинул ее на вешалку. Вынул из кармана пиджака коммуникатор – мой главный козырь – и аккуратно положил на стол. Затем снял пиджак, повесил его на вешалку и стряхнул несуществующую пыль с левого рукава. По локоть закатал рукава рубашки. Сел в кресло и подчеркнуто серьезно посмотрел на своих коллег. После чего спросил:
   – Как насчет чая?
   – Чай? – Лоя посмотрела на меня так, будто я рассказал в высшей степени неприличный, да к тому же еще и плоский, как паркетная доска, анекдот и теперь жду, когда все рассмеются.
   – Да, чай. Лучше зеленый, – секундная, едва уловимая пауза. – Если нет, то я поднимусь к себе в квартиру…
   Лоя сорвалась с места и вылетела из кабинета. Будто язык пламени полыхнул.
   Я заговорщицки подмигнул Ансу.
   Гамигин с неодобрением покачал головой. Видимо, избранная мною тактика казалась ему неверной. Но я-то знал, что делаю. Лоя хотела заботиться обо мне – милости просим! Пусть начнет с чая.
   – Во что мы вляпались на этот раз? – поинтересовался Гамигин.
   – Пока на моей совести только труп, скрытый от милиции.
   Лоя вернулась и поставила передо мной большую чашку чая с надписью «Не так страшен черт». Это была идея Лои. Мы специально заказали полсотни чашек с такой надписью. Для посетителей. Чтобы подспудно загонять им в подкорку чертовски правильные мемы.
   – Спасибо, дорогая, – улыбнулся я.
   Смею полагать, улыбка была обаятельная, доброжелательная и располагающая.
   Но у Лои лицо будто маска, высеченная на камне. Или – отлитая в бронзе. Да, в бронзе, пожалуй, лучше.
   Чай был только-только залит кипятком и еще не успел настояться. Я взял со стола костяной нож для бумаги – кто-то из клиентов подарил – и начал неторопливо помешивать им в чашке.
   – Лоя, если не трудно, перескажи коротко, своими словами, что тебе удалось нарыть на Хуупов? Только самую суть.
   – Если коротко, то – ничего, – сказала Лоя и умолкла.
   Я-то думал, что это присказка, и ждал продолжения.
   Но Лоя продолжала молчать.
   И это была уже не театральная пауза, а скучный, лишенный драматизма финал.
   – А можно чуть поподробнее?
   – Марта и Яан Хуупы – добрые, милые и порядочные люди. Всю свою жизнь прожили в Вильянди. Поженились, когда Яану было тридцать два, а Марте – двадцать девять. У них один ребенок – сын Айну. Сейчас ему тридцать три. До пенсии Яан работал на тракторном заводе. Марта – библиотекарем. Яан трижды побеждал на местном конкурсе рыбаков. Марта – четырежды на конкурсе садоводов. Никаких контактов с криминалом. Если хочешь знать мое мнение – они абсолютно чисты.
   – Если сами эстонцы вне подозрения, могу предложить рабочую версию. – Анс, по всей видимости, уже успел ознакомиться со всеми распечатанными Лоей документами. И так же, как Лоя, был уверен, что разрабатывать самих Хуупов не имеет смысла. – В камеру, без ведома владельцев, было спрятано что-то, что нужно было нелегально провезти в Московию через адскую или райскую таможню.
   Другой вариант – чтобы подыграть мне, Анс намеренно пытается запутать ситуацию.
   Ну-ну, посмотрим.
   – Что можно спрятать в любительскую видеокамеру так, чтобы она при этом не перестала работать?
   – Информацию, – тут же ответила Лоя.
   – То есть ты думаешь, что мемори-карту в их камере могли подменить?
   Лоя усмехнулась.
   – Зачем делать сложно то, что можно сделать просто? Необходимую информацию в сжатом виде могли загрузить на их же мемку.
   Я вынул из чашки нож для бумаги, которым ни разу в жизни не пользовался по прямому назначению, стряхнул повисшую на кончике каплю и положил на стол. Попробовав чай, я удовлетворенно кивнул – теперь его можно было пить. И не просто пить, а пить с удовольствием.
   – И это можно сделать так, чтобы хозяева не заметили?
   Лоя взяла со стола инструкцию к видеокамере Хуупов и кинула мне под нос.
   – Ознакомься с техническими характеристиками.
   – Зачем? – Я сделал глоток чая. Как бы случайная пауза. – Ведь у меня есть ты.
   – А в камере есть инфракрасный порт. И с его помощью можно проделывать всякие любопытные фокусы.
   – Нет, – покачал головой Анс. – Все равно в этом нет логики. Зачем проделывать столь сложную многоходовку: сначала тайно грузить на чужую мемку секретную информацию, затем отслеживать перемещение Хуупов, чтобы в конце концов украсть у них эту камеру…
   – Потом еще нужно было зарезать укравшего камеру Макака, – добавил я.
   – Точно, – согласился Анс. – И чего ради нужно было все это, если можно просто положить мемку себе в карман. Ну или вставить ее в такую же камеру, чтобы изобразить туриста. На адской таможне не такой уж строгий контроль. Райские таможенники работают основательнее, но даже там никому не придет в голову просматривать все носители информации, которые везут с собой туристы.
   – Хорошо, давайте пока оставим вопрос о том, какой интерес представляет собой камера Хуупов, – предложила Лоя. – Посмотрим на ситуацию с другой стороны. Кто может стоять за ее похищением?
   – Кто угодно, – тут же дал самый точный из всех возможных ответ Гамигин.
   – Только не НКГБ. Мне звонил полковник Малинин. Ему известно, что Хуупы были у нас в агентстве, но он понятия не имел, зачем они приходили.
   – «Семья»?
   – Ну, ты сказал! «Семья» сделала бы все намного аккуратнее, не прибегая к помощи какого-то там Макака. Хуупам просто подменили бы камеру на точно такую же. Скажем, в отеле, где они остановились. И даже серийные номера на новой камере были бы те же, что и на их собственной. Так, что и не отличишь!
   Лоя была права. У «семьи» имелись высококлассные специалисты в самых различных областях. И работали они, если требовалось, очень элегантно.
   – Так кто же остается? Святоши?
   – А почему ты думаешь, что Служба специальных расследований Сатаны не имеет к этому никакого отношения?
   – Я этого не говорил.
   – Но подразумевал.
   – Полчаса назад мне звонили бывший шеф из Службы специальных расследований Сатаны, – прервала наш спор Лоя. – Он интересовался, по какому вопросу обращались к нам супруги Хууп.
   – Вот как! – Я бросил торжествующий взгляд на Анса. – И что ты ответила?
   – Что я уже сдала все дела и более в агентстве не работаю.
   – Молодец! Если что, ври в том же духе!
   – Но я действительно ухожу. Как только мы закончим это расследование.
   – Вот, когда закончим, тогда и поговорим.
   – Здесь не о чем разговаривать!..
   – Друзья мои! – прервал нашу перепалку бдительный Гамигин. – Давайте отложим спор и займемся более актуальными вопросами.
   Отлично сказал! Я бы сам не смог сформулировать лучше!
   – Мы слушаем тебя, Анс.
   – Если представитель Службы специальных расследований Сатаны интересовался у Лои, по какому вопросу обращались к нам Хуупы, значит, он так же, как и Малинин, понятия не имеет о похищении камеры.
   – Однако ж, выходит, что спецслужбы Ада так же, как и чекисты, следят за Хуупами. Почему? – задав этот вопрос, я посмотрел на Лою. – По твоим словам, эстонцы безукоризненно чисты.
   – Есть одна зацепка.
   – Какая?
   – Их сын, Айну Хууп.
   – А что с ним не так?
   – Айну Хууп – признанный во всем мире авторитет в области стат-программирования. Кроме того, у него опубликован ряд работ по математической теории сложных неустойчивых систем. За разработку этой теории он получил несколько научных премий, среди которых…
   – Постой, постой! – Я понял, что если не остановлю Лою сейчас, то окончательно запутаюсь. – Объясни для начала, что это за стат-программирование?
   Лоя одарила меня очень добрым и всепрощающим взглядом патронажной медсестры, наблюдающей за тридцатилетним недорослем, для которого смысл жизни заключается в том, чтобы по схеме научиться собирать кубик Рубика.
   – Помнится, ты рассказывал, что пару лет назад тебе приходилось иметь дело с дэд-программистами.
   – Это полусумасшедшие ребята, вживляющие себе в мозги всякие устройства, чтобы использовать собственную голову, как игровую приставку.
   – Стат-программирование – это примерно то же самое, но наоборот.
   Чтобы прийти в себя, я глотнул чая.
   – Красиво сказала, но я все равно ничего не понял.
   – Стат-программисты пытаются научить компьютер воспринимать окружающий мир так, как это делает биологический мозг. Не нужно путать это с созданием искусственного интеллекта. В стат-программировании речь идет не о мышлении, а только о восприятии. То есть стат-программа, используя периферийные устройства, должна заставить компьютер воспринимать любой предмет во всей полноте его проявлений. Понимаешь, можно просто сказать, что у тебя на столе лежит нож для резки бумаги, – Лоя взяла костяной нож, которым я недавно чай мешал. – Но когда я вижу этот нож, я, даже не думая о том, примерно оцениваю его вес и фактуру материала; могу предположить, из кости какого животного он сделан и сколько лет этому предмету; могу представить, удобно ли держать его в руке и как его можно использовать; к примеру, далеко ли он полетит, если его кинуть; обладает ли этот предмет запахом или какими-то иными особыми свойствами. Кроме того, при одном лишь упоминании об этом предмете у меня возникает набор самых разных ассоциаций. – Лоя приставила острие ножа к указательному пальцу левой руки, а другим указательным пальцем прижала его рукоятку. И взгляд ее сделался острым, как лезвие бритвы. – Например, я могу представить, как ты перемешиваешь им чай.
   Ну, здорово! Она вспоминает меня, когда смотрит на костяной нож для бумаги! Быть может, стоит заказать десятка полтора-два таких ножей и разложить их по всему офису на видных местах? Чтобы Лоя вообще никогда обо мне не забывала. Или это уже маразм?
   – Дима! – Лоя помахала ножом перед моим носом. – Ты вообще-то слышишь, что я тут говорю?
   – Конечно! – уверенно соврал я. – Вот только не пойму, зачем компьютеру воспринимать мир, как человеку?
   – Не как человеку, а как любому живому существу. Если бы человек неожиданно обрел способность воспринимать мир вокруг себя, скажем, как стрекоза, он решил бы, что оказался в ином измерении.
   – Или спятил, – вставил Анс.
   – Все: звуки, цвета, фактура предметов, ощущения движения воздуха, вкусовая гамма, – абсолютно все стало бы совершенно иным. Но на самом-то деле изменился бы не мир, а наше восприятие его. Мир остался тем же, что и прежде.
   – То есть стат-программисты пытаются воссоздать объективную картину мира.
   – Создать ее имитацию. В идеале, если подключить мой мозг к компьютеру посредством стат-программы, я не должна почувствовать никакой разницы между этим ножом, – Лоя взмахнула ножом для бумаги, держа его двумя пальцами за кончик, – и его оцифрованной копией.
   – Какой практический интерес может представлять эта работа? Ну, за исключением создания безумно огромной базы данных всего сущего.
   – Насчет размеров ты сильно заблуждаешься. – Рукояткой ножа Лоя коснулась своего виска. – Мы вот здесь храним все свои знания о мире. Больше и не требуется. А применение стат-программ может быть самое различное. Например, можно заставить человека видеть мир не таким, как он есть. Не радикально, как в примере со стрекозой, а в деталях. Например, был человек либералом, а стал заядлым патриотом. Был атеистом, и вдруг истово в бога уверовал.
   – Ага, управление сознанием.
   – Это самый простейший пример.
   – Но для этого нужно каждому под череп какой-то чип вживить?
   – Дима, ты в каком веке живешь?
   – Я разве не прав?
   – С помощь специально созданных мемвирусов можно воздействовать на сознание человека через любые имеющиеся у него органы чувств. Это как инфракрасный порт в видеокамере. Мемвирусы можно создавать кустарно, чисто на интуиции, но, как правило, действие их непредсказуемо. Порой эффект оказывается прямо противоположным ожидаемому. Стат-программа дает практически стопроцентную гарантию защиты от подобных ошибок. Потому что человек получает не набор знаков и символов, которые, по расчетам разработчика мемвируса, должны вызвать у него ту или иную ответную реакцию, а новое мировосприятие. Предметы и ситуации остаются прежними, только оценивает он их теперь по-другому.
   – Например?
   – Если раньше ты, идя по улице, думал, что Градоначальник мог бы и получше следить за порядком в городе, то теперь считаешь, что нам очень повезло с Градоначальником, потому что он хоть что-то делает и мусор, по крайней мере, не громоздится горами. То есть ты уже не в Канзасе, а в частично виртуальной реальности, созданной твоим же сознанием. А посадить корректирующую стат-программу можно на любой информационный носитель. Хоть на ту же мемку для видеокамеры. Или в игровую приставку.
   – Так, может…
   – Вряд ли. Стат-программирование пока что находится в зачаточном состоянии. По большей части это лишь теоретические выкладки и размышления по поводу поиска путей. Прорыва, после которого можно будет серьезно говорить о практическом применении стат-программирования, пока не намечается.
   – Так, с этим мы более или менее разобрались. – Я сделал глоток чая. Честно говоря, все, что я услышал, пока что плохо укладывалось у меня в голове. Но нужно было двигаться дальше. – Про другое направление деятельности младшего Хуупа… Как там, бишь, ее?..
   – Математическая теория сложных неустойчивых систем, – напомнила Лоя.
   – Так вот про эту самую теорию лучше мне и не рассказывай, иначе мы до завтра отсюда не уйдем. Скажи лучше, как все это связано с украденной видеокамерой?
   – Айну Хууп уже больше года работает по контракту в Раю. В Райском институте высоких технологий имени Святой Троицы.
   – Да ты что! – Я откинулся на спинку кресла.
   Вот уж действительно, новость так новость!
   – Собственно, Хуупы для того и отправились в тур, чтобы сына навестить. Судя по тому, что тур был оплачен кредитной карточкой Айну Хуупа, он сам пригласил родителей приехать в гости. Ну, заодно и Рай с Адом посмотреть.
   – А чем занимается Айну Хууп в этом райском институте?
   – Вот этого я не знаю.
   – Хуупы бывали у сына на работе?
   – В описании своей поездки по Раю они это не указали. Они гостили у него дома.
   – Не думаю, чтобы их пустили в институт, – заметил Анс. – У святош очень строго с посещением любых госучреждений.
   Я в задумчивости постучал пальцами по столешнице. Эх, говорила мне в детстве мама: «Учись, сынок, на пианиста…»
   – Все равно, я пока не понимаю, как все это связано с видеокамерой?
   – И почему спецслужбы Московии и Ада интересуются Хуупами? – добавил Анс.
   – Если нам еще не звонили из Первого отдела безопасности Рая, то это вовсе не значит, что они ими не интересуются, – резонно заметила Лоя.
   – А как насчет наших райских информаторов?
   – Они не того уровня, чтобы добраться до Первого отдела. К тому же все они двурушничают. Назвав им фамилию Хууп, мы сами наведем на себя райские спецслужбы.
   – Ну, если они следят за нами, то уже и без того знают, что мы работаем над их делом.
   – Да, но они еще не знают, что мы ищем концы этого преступления в Раю.
   – Тогда, Анс, на тебе спецслужба Ада. Попытайся разузнать у своих бывших коллег, чем их так притягивает пожилая эстонская чета?
   – Попробую, – коротко кивнул Гамигин.
   – Лоя, ты постарайся собрать всю информацию о Райском институте, в котором работает младший Хууп. Чем они там вообще занимаются?
   – Без проблем.
   Лоя сидела закинув ногу на ногу и смотрела на узкий, блестящий мысок черной кожаной туфли. И, глядя на нее, можно было подумать, что у демоницы действительно нет никаких проблем.
   – А я попробую что-нибудь разузнать у полковника Малинина. Только нужно придумать, какую информацию скормить ему взамен. Он ведь просто так ничего не делает.
   – Расскажи ему о стат-программировании, – предложила Лоя. – Скажи, что есть информация о том, что в Раю готовятся серьезно раскручивать этот проект.
   – А она есть? Информация?
   – Найдем, если надо.
   Тут можно было не сомневаться. Если потребуется, Лоя любую информацию найдет. И подаст ее должным образом. Если бы в свое время она была советником у Горбачева, то никто бы по сей день не знал о том, что рухнул Советский Союз. Увы, тогда Врат еще не существовало. Ангелы и демоны подглядывали за нами, а мы об их существовании даже не подозревали. Я имею в виду реальных ангелов и демонов, а не героев библейских страшилок.
   – И вот еще что, – я взял со стола коммуникатор. – У меня есть запись с места преступления.

Глава 7

   На записи, что выдал мне Толян, было прекрасно видно, как все произошло.
   Хуупы взяли по порции блинов и сели за крайний столик. Ели они не торопясь, о чем-то разговаривая. Одно удовольствие было смотреть на людей, проживших многие годы вместе и все еще не утративших интерес друг к другу.
   Краем глаза я посмотрел на Лою, передвинувшую свой стул поближе ко мне, чтобы видеть происходящее на экране. Смог бы я прожить всю жизнь вместе с ней? Честно сказать, не знаю. Но попробовать можно.
   – Вот он!
   На экране появился Макак в своем дурацком клетчатом костюме. Он шел странной, вихляющей походкой. Марта Хууп, помнится, сказала, что вор шел, как по раскачивающейся доске. Мне же его походка больше напоминала обезьянью. И я даже готов предположить, что именно из-за нее Макак получил свою кликуху.
   Как-то раз я поинтересовался у Витьки Полутрупа, какого лешего Макак так выряжается на работу? Мог бы и поскромнее, не такой броский костюмчик выбрать. Полутруп ответил, что таким образом Макак, как профессионал своего дела, бросает вызов всем. И себе в первую очередь. Мол, вот он я, смотрите, я у всех на виду, все вы на меня пялитесь, а я, все одно, что мне надо, уведу.
   Видеокамера, как и говорили Хуупы, лежала на краю стола. Макак сначала раз прошелся мимо столика эстонцев – в одну сторону. Потом еще раз – в другую. Видно, примерялся да прицеливался. На третий раз он ловко перепрыгнул через низенькую загородку, отделявшую кафе от остального зала, схватил со стола камеру, прыгнул назад и дал деру.