Страница:
– Предполагали, – кивнул Володя. – А теперь точно знаем. Какой хозяин по собственной воле бросит свой магазин? С товарами, выручкой и симпатичной продавщицей?
– Верно, молодой человек. – Гелий Петрович кивнул и двумя пальцами ухватил себя за подбородок. – Так что же, получается, ситуация приобретает серьезный оборот?
– Более чем, Гелий Петрович, – сказал Сергей. – Самое время всерьез задуматься о том, как жить дальше. Мы на необитаемом острове. Но если у Робинзона были пальмы с бананами и кокосами, птицы, несущие яйца, козы, жующие траву, и полный океан рыбы, то у нас единственный источник средств к существованию – Олин магазин.
– Мне кажется, я понимаю, о чем вы, – произнес негромко Гелий Петрович, продолжая мять пальцами раздвоенный мясистый подбородок.
– Да что тут понимать! – прямо заявил Володя. – Необходимо взять на учет все имеющиеся в магазине запасы продуктов питания! И прочих товаров первой необходимости! Нужно хотя бы прикинуть, сколько мы сможем на этом протянуть!
То, что ребята обратились с этим вопросом не к кому-нибудь, а именно к Гелию Петровичу Изюмову, было очевидным и правильным решением. Гелий Петрович в прошлом служил в армии и имел чин капитана. И хотя на службе он занимался тем, что тренировал любительскую команду округа по легкой атлетике, тем не менее был он по-армейски аккуратен, обстоятелен и конкретен. А кроме того, или, может быть, именно потому, как уже успели заметить ребята, пользовался авторитетом у всех прочих жителей Тринадцатого микрорайона. Дабы операция по захвату магазина прошла без эксцессов и не вызвала непонимания у местного населения, Сергею с Володей просто необходимо было опереться на авторитет такого человека, как Гелий Петрович Изюмов. Хотя, конечно, они предварительно обсудили этот вопрос с бабой Машей, Соломоном Юрьевичем и Игорем Петровичем, которому, на удивление всем, с каждым днем становилось заметно лучше, и от всех троих получили на словах поддержку. Проблемными, по общим прикидкам, могли оказаться Лифкин из четырнадцатой квартиры, поскольку был себе на уме, Лыков из четвертой, потому что, по общему мнению, был жаден, и студент Саша Цвеков, который млел от продавщицы Оли и, конечно же, займет ее сторону, когда она откажется отдать ключи от магазина чрезвычайному комитету граждан Тринадцатого микрорайона. Еще вызывал сомнения жилец из восемнадцатой, который и прежде почти не выходил из квартиры, а после достопамятного события десятого мая так и вовсе ни разу не показывался, поэтому о нем никто ничего не знал.
– Абсолютно верное решение, молодые люди! – уверенно и решительно заявил Гелий Петрович. – Предлагаю заняться этим прямо сейчас!
– Ну так идемте! – призывно взмахнул рукой Володя.
– Секундочку… – Гелий Петрович ненадолго скрылся в своей квартире.
Вернулся он с китайской авторучкой и тонкой ученической тетрадкой, на которой во всей красе и при амуниции был изображен знаменитый сталкер Гупи.
– Для записей, – сообщил он ребятам. – Чтобы никто потом не смог обвинить нас в небрежности или, того хуже, в злоупотреблении служебным положением.
Ребята согласно закивали.
Гелий Петрович закрыл дверь квартиры и решительной спортивной походкой направился к лестнице. Двери в Тринадцатом микрорайоне со дня случившейся катастрофы никто не запирал. Ну, разве что никому не знакомый жилец из восемнадцатой.
– Слушай, мне кажется или у Гелия прежде голова была абсолютно белая? – шепотом спросил у приятеля Володя.
– Ну, точно, – кивнул Сергей.
Вдвоем они едва поспевали за бодро вышагивающим впереди пенсионером в спортивном костюме.
– А теперь-то, смотри, – кивнул на Изюмова Володя, – у него сзади темные пряди появились.
– Верно, – согласился Сергей. – Раньше их не было.
– И что это значит?
– Откуда я знаю?.. Может быть, он красит волосы?
– Отдельными прядками? – Володя усмехнулся и отрицательно мотнул головой. – Нет, дело не в этом.
– А в чем тогда?
– Смотри: Кузякин, умирающий от цирроза, начал лучше себя чувствовать. Штейн прежде без палки не мог и шагу сделать, а теперь скачет по лестницам, как молодой. Да и голова у него варит не в пример лучше, чем в первую нашу встречу. Баба Маша, помнишь, вчера обмолвилась, что у нее уже третий день спина не болит? А у Гелия седые волосы снова темнеть начали.
– Это, наверное, из-за стресса.
– Чего?
– Из-за стресса, говорю.
– Из-за какого такого стресса?
– Ты полагаешь, то, что мы оказались отрезанными от всего мира, не стало для стариков стрессом?
– Ну, может, и стало. Только при чем тут это?
– В стрессовых ситуациях организм мобилизует все свои резервы. И тут возможны разные фокусы. Как кажущееся временное улучшение общего самочувствия, так и самоизлечение различных хронических заболеваний.
Володя задумался.
– Ну, ладно, у бабы Маши перестала болеть спина. Это я еще могу понять. Но цирроз-то не излечивается!
– Я же сказал, временное кажущееся улучшение.
– То есть через какое-то время Кузякин снова помирать начнет?
– Не знаю, – пожал плечами Сергей. – Я же не специалист.
– А чего ж тогда говоришь?
– Говорю, что знаю. У тебя есть другое мнение?
– Есть.
– Слушаю.
– Старики наши молодеть начали.
Сергей усмехнулся и с сомнением покачал головой:
– С чего бы вдруг?
– Так мы же в аномальной зоне. Может быть, тут время движется вспять.
– Слишком быстро движется.
– Ну, может, климат здесь какой благотворный.
– Тогда сюда билеты как на курорт продавать можно.
– А я про что! – азартно щелкнул пальцами Володя. – Нужно только это дело правильно и своевременно юридически оформить. Пока кто другой нас не опередил!
– Ты это серьезно? – искоса посмотрел на приятеля Сергей.
– А то! – гордо дернул подбородком Володя.
– Ну, попытайся, – усмехнулся Сергей.
– Да я не знаю как, – с сомнением цокнул языком Володя. – А ты что же, не хочешь поучаствовать?
– Не сейчас.
– Потом будет поздно. Когда все про это прознают…
Сергей сделал Володе знак рукой, призывая временно прикрыть эту тему. Они уже подошли к магазину. И сейчас на повестке дня стояло не учреждение товарищества, занимающегося организацией курортно-оздоровительной зоны на территории Тринадцатого микрорайона, а вопрос выживания этого самого Тринадцатого микрорайона в условиях полной изоляции от внешнего мира.
Так ведь сразу и не решишь, какая задача труднее.
Глава 8
– День добрый, – с порога улыбнулся всем присутствующим Гелий Петрович.
И по одной только его улыбке сразу можно было понять, что пришел он не за коробком спичек, не за пачкой соли и даже не за бутылкой растительного масла.
Как-то странно, почти неестественно повернув голову, Лыков подозрительно посмотрел на вошедших и принялся суетливо отсчитывать зажатые в кулаке деньги. Бросив деньги на прилавок, он схватил за ручку свою сумку и, глядя в пол, покатил ее к выходу.
– А вас я попрошу остаться! – вытянутой рукой перекрыл ему дорогу Гелий Петрович.
Лыков молча и упрямо попытался обойти неожиданно возникшую перед ним преграду.
– Мы как раз вовремя, – усмехнувшись, встал рядом с Изюмовым Володя.
Ольга удивленно наблюдала за происходящим. Даже Саша перестал изучать витрину. Происходило действительно нечто странное. Не зная причин, можно было даже решить, что Гелий Петрович немного не в себе. Обкурился чего или выпил лишнего, а потому и ведет себя неадекватно.
– Какого черта? – Из-под густых бровей глянул на стоящего у него на пути пенсионера Лыков.
– Позвольте полюбопытствовать, что у вас в сумочке? – вежливо осведомился Гелий Петрович.
– Не позволю, – буркнул в ответ Лыков.
– Это почему же? – изображая удивление, чуть приподнял левую бровь Гелий Петрович.
– Потому что это моя сумка. И то, что в ней лежит, тоже мое.
– Боюсь, вы ошибаетесь, – грустно и безнадежно вздохнул Гелий Петрович. – Я так полагаю, в сумке у вас продукты, приобретенные в этом магазине?
– А вот как хочешь, так и полагай, – зло зыркнул на него Лыков. – Купил – значит, мое. Дай пройти!
– Увы, – как будто с сожалением развел руками Гелий Петрович. – Не имею права.
– Да что вы к нему привязались? – подала голос из-за прилавка Ольга. – Он за все заплатил! – Она показала мятые купюры.
– Он купил продукты питания? – посмотрел на продавщицу Гелий Петрович.
– Ну да, – кивнула та. – А еще мыло и спички.
– Не многовато ли для одного? – насмешливо взглянул на Лыкова Володя.
Тот держался за свою сумку, как пассажир «Титаника» за последний спасательный круг.
– Уйди с дороги, – пробурчал он в ответ.
– А что, если нет?
Лыков еще крепче сжал руки на ручке сумке, так, что костяшки побелели. А лысина старика сделалась багровой и покрылась мелкими капельками пота.
– Так, Олечка, – не сходя с места, Гелий Петрович указал пальцем на продавщицу. – Верните товарищу Лыкову его деньги. – Он направил палец на красную влажную лысину. – Торговля закрывается.
– Что? – Глаза продавщицы, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Это кто сказал?
– Да! – решительно стал на защиту продавщицы студент Саша. – По какому праву?
– По праву чрезвычайного комитета граждан Тринадцатого микрорайона! – гордо провозгласил Гелий Петрович.
И выставил грудь колесом. Как будто ожидал, что ему на нее прицепят орден. Ну, или хотя бы медаль.
– Эй! Вы это кончайте! – замахала на него пальцем Ольга. – Мне за магазин перед хозяином отвечать!
– Где твой хозяин, Оля? – подойдя к прилавку, спокойно спросил Сергей. – Он ведь вчера должен был приехать.
– Его задержали дела! – вскинула подбородок Оля.
Видно было, что она едва сдерживает слезы. Ольге отчаянно, изо всех сил не хотелось верить в то, что она вместе с остальными оказалась брошенной здесь, в этом проклятом Тринадцатом микрорайоне, на произвол судьбы.
– Да не дела его задержали, – все так же спокойно произнес Сергей. – А то, что проезд в зону закрыт.
– В какую еще зону? – нижняя губа Ольги мелко задрожала. – В какую, я тебя спрашиваю, зону?!
– В аномальную зону, где мы сейчас находимся. – Сергей улыбнулся и развел руки в стороны.
– Дайте пройти, – упрямо мычал меж тем Лыков.
– Да мы тебя и не держим, – сказал Володя. – Можешь валить, куда тебе вздумается. Вот только сумку оставь.
– Сумка моя! И то, что в ней, тоже мое!
– Не угадал, – усмехнулся Володя. – Ты, приятель, покусился на народную собственность. Знаешь, что за это полагается?
– Я все это купил здесь, в магазине, за свои, честно заработанные деньги.
– Все продукты питания, имеющиеся в магазине, переходят под контроль чрезвычайного комитета, – прояснил ситуацию Гелий Петрович. – В том числе и те, которыми набита ваша сумка, товарищ Лыков.
– Сами будете жрать, а остальных голодом заморите, – процедил сквозь зубы Лыков.
– Вы, наравне с остальными, будете получать норму, установленную чрезвычайным комитетом, – сохраняя невозмутимость, заявил Гелий Петрович.
– Какой еще чрезвычайный комитет? – пуще прежнего вытаращила ничего не понимающие глазища Ольга.
– Какая норма?
– Да! – сунулся было вперед Саша. – Тут вы, уважаемые, зарвались!..
– Помолчи, – ткнул его пальцем в грудь Сергей.
– Действовать следует по закону! – патетически воскликнул Саша.
Однако на последнем слове голос его сорвался на фальцет и тем самым смазал все впечатление.
– Где твой закон? – пристально посмотрел на него Сергей и красноречиво развел руками: – Нету! Теперь в Тринадцатом микрорайоне закон – это мы все. – Сергей перевел взгляд на Ольгу. – Нам всем сейчас следует думать о том, как выжить. Иначе такие, как этот, – кивнул он на Лыкова, – растащат все по своим холодильникам. А остальным действительно останется только лечь и помереть с голоду.
– Давай сумку, – ухватился за пластиковую ручку Володя.
– Не дам! – волком глянул на него Лыков.
– Я кому сказал, давай! – замахнулся свободной рукой бывший водитель.
– Володя! – жестом остановил его Гелий Петрович. – Действовать нужно не так.
Он подошел к прилавку и легко, сказав только: «Позвольте», – выдернул из руки продавщицы деньги Лыкова. Затем вернулся и сунул деньги в карман пиджака незадачливого покупателя.
– Это – ваше, – сказал он и сжал пальцами запястье лыковской руки, цеплявшейся за ручку сумку. – А это, извините, наше.
Пальцы Лыкова будто сами собой разжались. Гелий Петрович быстро перехватил сумку за ручку и изящным движением отправил ее себе за спину:
– Всего доброго, гражданин Лыков.
– Верни сумку! – зарычал Лыков.
Пальцы его сжались в кулаки, а лысина сделалась похожей на солнце, тонущее в море.
– Неправильное решение, – улыбнулся Гелий Петрович. – Во-первых, я сильнее вас, во-вторых, лучше подготовлен, в-третьих, на моей стороне двое молодых крепких парней. – Он сделал короткую, но весьма эффектную паузу и спросил: – Есть еще вопросы?
– Ты!.. Вы все еще пожалеете об этом! – прорычал Лыков.
Вне себя от злости, он метнулся к выходу и, вылетев на улицу, от всего сердца хлопнул дверью.
– Ну вот, – Гелий Петрович подкатил сумку Лыкова к прилавку, – теперь можно и делом заняться.
Володя открыл сумку.
– Ну ни фига себе! Знал ведь, что брать! Консервы, копченая колбаса, мука… Все продукты длительного хранения. – Он вдруг замер, осененный внезапно возникшей догадкой, и посмотрел на Ольгу: – Он ведь не первый раз с этой сумкой приходит?
– Сегодня только третий раз, – ответил та. – А еще вчера четыре раза приходил. И позавчера тоже…
– Видали, каков жук! – посмотрел на своих спутников Володя. – Запасы делает, зар-раза!
– Ну, за день-другой он все это не съест, – кивнул Гелий Петрович. – А попозже мы им займемся.
– Слушайте, что вы затеваете? – недоуменно спросил Саша.
– Необходимо произвести опись всех имеющихся в магазине товаров, – Гелий Петрович положил на прилавок тетрадь со сталкером Гупи на обложке. – А торговлю, Олечка, извини уж, придется закрыть.
– А как же мне потом с хозяином разбираться? – спросила продавщица.
С тем, что товарами в ее магазине теперь будут распоряжаться другие, она уже смирилась. Но отвечать потом за все одна она не собиралась.
– Не тревожься, Олечка. – Гелий Петрович похлопал ладонью по принесенной тетрадке: – Все будет официально оформлено. Ежели вдруг твой хозяин объявится, разбираться с ним будет чрезвычайный комитет. – Он посмотрел на остальных, как будто хотел убедиться в том, что они его всецело поддерживают. – Ситуация ведь и в самом деле чрезвычайная.
– Да, куда уж круче, – хмыкнул Володя.
Сергей кивнул.
Один лишь Саша был явно недоволен происходящим. То ли потому, что таким образом все еще пытался продемонстрировать свою поддержку Ольге, то ли потому, что так и не смог до конца понять всю серьезность ситуации.
– Так что же мы теперь, как в блокадном Ленинграде, будем ежедневную пайку получать? – спросил он, обращаясь одновременно ко всем троим членам чрезвычайного комитета граждан.
Гелий Петрович повернулся к нему, заглянул в голубые глаза и положил руку на плечо:
– Сашок, это лучше, чем тоскливо глядеть в пустой холодильник и думать о том, что ты будешь есть завтра. – Он чуть крепче сжал плечо студента. – Уж мне-то можешь поверить.
У Саши, похоже, еще оставались сомнения, да и возражения он мог найти. Но, во-первых, полемистом он был никудышным и сам о том прекрасно знал, во-вторых, он понимал, что спорить с Изюмовым сейчас не имеет смысла, поскольку Гелий Петрович все равно сделает все так, как решил, в-третьих… Впрочем, достаточно было и первых двух пунктов для того, чтобы завершить разговор. Но, дабы все же не упасть в глазах продавщицы Оли, студент Саша крайне скептически поджал губы, повернулся к витрине и ткнул пальцем в первое, что попалось на глаза:
– Могу я купить это?.. Нет, это мне, пожалуй, не надо, – тут же дал он обратный ход, сообразив, что собирается купить бритву. – Лучше вот это! – указал он на ремешок для часов.
Оля взглядом переадресовала вопрос Саши Гелию Петровичу.
Тот едва заметно улыбнулся и молча кивнул.
Получив то, что хотел, Саша с гордо поднятой головой удалился.
Оля выложила на прилавок связку ключей, нанизанных на кольцо с большим круглым брелоком, на котором был изображен медведь, зажавший в зубах огромный мешок.
– Ну, и как мы будем делать опись?
– По порядку, – спокойно и уверенно ответил Гелий Петрович. Глядя на него, можно было подумать, что всю свою жизнь он только и занимался ревизиями небольших торговых точек. – Начнем со скоропортящихся продуктов. Затем перейдем к продуктам длительного хранения. Закончим средствами гигиены и прочими предметами повседневного спроса. Всякие там заколки, ремешки для часов, детские игрушки и канцелярия нас не интересуют.
– Пока не интересуют, – уточнил Сергей.
– Ты полагаешь, что может и до этого дойти? – серьезно посмотрел на него Изюмов.
– Все может статься, Гелий Петрович, – так же серьезно ответил Сергей.
– Тогда сначала холодильники, затем – подсобка, – сделала вывод Ольга. – Только имейте в виду, – тут же предупредила она, – в подсобке у меня пауки бегают.
– Что за пауки? – строго сдвинул брови Гелий Петрович. – Почему не боретесь?
– Да бесполезно с ними бороться, – махнула рукой Ольга. – Они непонятно откуда берутся и невесть куда исчезают… Да и продукты они не трогают.
– Это ж пауки, – усмехнулся Володя. – Они крупу не едят. Они мух ловят.
– Эти не ловят, – уверенно мотнула головой Оля. – Эти пауки здоровые, размером с ладонь. И ноги у них со всех сторон торчат, тонкие, но не меньше десятка.
Сергей с Володей молча переглянулись.
– У пауков только восемь ног, – авторитетно заявил Гелий Петрович.
– У этих больше, – не менее уверенно возразила Ольга.
– Точно, – кивнул Володя. – Мы с Серегой одного такого паука видели. Хотели поймать, а он будто растворился.
Гелий Петрович непонимающе сдвинул брови. Он точно знал, как выглядят пауки. И примерно представлял, каких размеров паука можно встретить в средней полосе России. Сантиметр. Ну, может, два. Но никак уж не с ладонь! Поэтому у Изюмова складывалось впечатление, что молодежь, не сговариваясь, а может быть, и как раз наоборот, заранее договорившись, решила над ним подшутить. Изюмов шутки понимал, да и сам малость победокурить любил. Но сейчас, во-первых, ситуация была для юмора неподходящая. Они пришли в магазин с более чем серьезными намерениями. И искать повод для шуток, по мнению Гелия Петровича, было совершенно излишним. А во-вторых, ну почему именно пауки? Что в этом смешного?
– Я тоже это видела, как они исчезают, – продолжала между тем Ольга. – Добегает до стены, а потом – бам! – и нет его.
Гелий Петрович отчаянно пытался решить, как ему реагировать на подобные нелепицы. Но ничего определенного ему в голову не приходило. Поэтому он лишь спросил:
– И тебе не страшно здесь? Со всеми этими пауками?
– Да я пауков не боюсь, – улыбнулась Ольга. – Вот змеи – это другое дело. Они холодные, скользкие и вертлявые.
Сергей припомнил паука, которого они с Володей пытались поймать. Несмотря на свои немалые размеры, паук и правда не вызывал ни страха, ни омерзения.
– Он был похож на детскую игрушку, – сказал Сергей.
– Точно! – улыбнувшись, кивнула Ольга. – Бегают, как заводные!
Гелий Петрович озадаченно прикусил верхнюю губу. Затем одним движением смахнул с прилавка ключи:
– Все! Делом занимаемся!
Глава 9
Кризис наступал на пятки.
Впереди маячил долгий вынужденный пост.
Дабы выработать пакет антикризисных мер, чрезвычайный комитет граждан решил вновь собрать всех жителей микрорайона. Лыков, однако, на собрание не пришел. Видимо, потому, что считал себя несправедливо обиженным. Не явился также и Лифкин из четырнадцатой, который по непонятной причине вообще ни с кем не желал знаться. Зато, к всеобщему удивлению, на собрание пришел Игорь Петрович Кузякин. Вид у него все еще был больной, однако он уже не корчился постоянно от нестерпимых болей. И даже порой улыбался. Увидав Игоря Петровича, Самсонов тут же принялся жать ему руку, приговаривая:
– Отлично выглядишь, Кузякин! Ну, просто гвардеец!
А потом вдруг, со свойственной ему прямотой, взял да и брякнул:
– Знать, одним ртом больше будет!
Услыхав такое, Мария Тимофеевна тихо охнула и прикрыла рот ладошкой.
Олег же Игоревич как ни в чем не бывало, радостно улыбаясь, продолжал трясти руку Кузякина, обидеть или как-то еще задеть которого он вовсе не намеревался.
По счастью, Игорь Петрович все правильно понял. Он вообще был человеком умным и все прекрасно понимающим.
Подробно рассказывать о ходе собрания не имеет смысла. Да и место это заняло бы немало.
Шуму было много. Мнений самых различных было высказано предостаточно. Однако несколько острых перепалок, возникших по ходу обсуждения поставленных перед коллективом вопросов, так и не переросли в открытые конфликты. По большей части благодаря деликатности и такту Гелия Петровича Изюмова, который исключительно профессионально вел собрание. Слово он, как правило, предоставлял именно тому, кому следовало, а заболтавшимся говорунам очень вовремя напоминал о регламенте, который, кстати, никто не утверждал. А по завершении дебатов Гелию Петровичу всякий раз удавалось сделать очень точное обобщающее заключение, которым оставались довольны даже те, кто незадолго до этого ратовал за диаметрально противоположную точку зрения.
В итоге были приняты следующие решения.
Продавщицу Ольгу, которая наравне с остальными присутствовала на собрании, переселить из магазинной подсобки в одну из пустующих квартир. Так она станет полноправным членом коллектива, а магазин все равно торговать уже не будет.
Лыкова Дмитрия Вольфовича – раскулачить. То бишь изъять у него все те излишки продуктов, что он за последние несколько дней изворотливо натаскал к себе в квартиру из магазина. Все изъятые продукты поступят в общую собственность. Ответственными за выполнение этого решения, понятное дело, были назначены Сергей Косарев, Владимир Шумилов и Гелий Изюмов. Кому же еще, как не им, можно было доверить столь ответственную миссию?
Никаких продовольственных норм решено было не устанавливать. Мария Тимофеевна Оконцева взялась готовить на всех. Посему ей в помощь была выделена бывшая продавщица Ольга Сенько. А студент Саша Цвеков сам вызвался им помогать. Баба Маша сначала отнеслась к предложению Саши скептически. Но, подумав, решила, что можно будет использовать его хотя бы в качестве посудомоя. В одной из свободных квартир решено было оборудовать общую кухню и столовую. Кто не захочет есть со всеми вместе, сможет забирать свою порцию домой. Только тогда уж и посуду будет мыть сам. Так же единогласно проголосовали и за то, что Лыков с Лифкиным должны получать равные со всеми порции. Хотя поначалу высказывались мнения, что обоих следовало бы наказать за неявку на общее собрание. А Лыкова еще и отдельно за шкурничество покарать – предложение Самсонова. По счастью, благоразумие, здравомыслие и обычная человеческая доброта в конце концов возобладали. Как и следовало ожидать.
Это все были вопросы первостепенной важности.
Далее.
Поскольку у жителей Тринадцатого микрорайона появились серьезные сомнения насчет того, что их кто-то станет спасать, а продуктов, скорее всего, и до зимы не хватит, возникал исконно русский вопрос: что делать? То бишь как дальше жить?
Ко всеобщему удивлению, ответы на эти непростые вопросы нашлись. Может быть, не совсем те, что хотелось бы услышать. Но в сложившейся ситуации даже что-то было лучше, чем ничего.
Олег Игоревич Самсонов предложил заняться охотой. Поскольку недостроенные дома были подняты один до пятого, а другой – до седьмого этажа, да так и брошены, с уложенными плитами перекрытий и лестницами, но без стен, Самсонов предложил устроить на верхних этажах полуавтоматические ловушки, которые он сам же собирался изготовить.
– Верно, молодой человек. – Гелий Петрович кивнул и двумя пальцами ухватил себя за подбородок. – Так что же, получается, ситуация приобретает серьезный оборот?
– Более чем, Гелий Петрович, – сказал Сергей. – Самое время всерьез задуматься о том, как жить дальше. Мы на необитаемом острове. Но если у Робинзона были пальмы с бананами и кокосами, птицы, несущие яйца, козы, жующие траву, и полный океан рыбы, то у нас единственный источник средств к существованию – Олин магазин.
– Мне кажется, я понимаю, о чем вы, – произнес негромко Гелий Петрович, продолжая мять пальцами раздвоенный мясистый подбородок.
– Да что тут понимать! – прямо заявил Володя. – Необходимо взять на учет все имеющиеся в магазине запасы продуктов питания! И прочих товаров первой необходимости! Нужно хотя бы прикинуть, сколько мы сможем на этом протянуть!
То, что ребята обратились с этим вопросом не к кому-нибудь, а именно к Гелию Петровичу Изюмову, было очевидным и правильным решением. Гелий Петрович в прошлом служил в армии и имел чин капитана. И хотя на службе он занимался тем, что тренировал любительскую команду округа по легкой атлетике, тем не менее был он по-армейски аккуратен, обстоятелен и конкретен. А кроме того, или, может быть, именно потому, как уже успели заметить ребята, пользовался авторитетом у всех прочих жителей Тринадцатого микрорайона. Дабы операция по захвату магазина прошла без эксцессов и не вызвала непонимания у местного населения, Сергею с Володей просто необходимо было опереться на авторитет такого человека, как Гелий Петрович Изюмов. Хотя, конечно, они предварительно обсудили этот вопрос с бабой Машей, Соломоном Юрьевичем и Игорем Петровичем, которому, на удивление всем, с каждым днем становилось заметно лучше, и от всех троих получили на словах поддержку. Проблемными, по общим прикидкам, могли оказаться Лифкин из четырнадцатой квартиры, поскольку был себе на уме, Лыков из четвертой, потому что, по общему мнению, был жаден, и студент Саша Цвеков, который млел от продавщицы Оли и, конечно же, займет ее сторону, когда она откажется отдать ключи от магазина чрезвычайному комитету граждан Тринадцатого микрорайона. Еще вызывал сомнения жилец из восемнадцатой, который и прежде почти не выходил из квартиры, а после достопамятного события десятого мая так и вовсе ни разу не показывался, поэтому о нем никто ничего не знал.
– Абсолютно верное решение, молодые люди! – уверенно и решительно заявил Гелий Петрович. – Предлагаю заняться этим прямо сейчас!
– Ну так идемте! – призывно взмахнул рукой Володя.
– Секундочку… – Гелий Петрович ненадолго скрылся в своей квартире.
Вернулся он с китайской авторучкой и тонкой ученической тетрадкой, на которой во всей красе и при амуниции был изображен знаменитый сталкер Гупи.
– Для записей, – сообщил он ребятам. – Чтобы никто потом не смог обвинить нас в небрежности или, того хуже, в злоупотреблении служебным положением.
Ребята согласно закивали.
Гелий Петрович закрыл дверь квартиры и решительной спортивной походкой направился к лестнице. Двери в Тринадцатом микрорайоне со дня случившейся катастрофы никто не запирал. Ну, разве что никому не знакомый жилец из восемнадцатой.
– Слушай, мне кажется или у Гелия прежде голова была абсолютно белая? – шепотом спросил у приятеля Володя.
– Ну, точно, – кивнул Сергей.
Вдвоем они едва поспевали за бодро вышагивающим впереди пенсионером в спортивном костюме.
– А теперь-то, смотри, – кивнул на Изюмова Володя, – у него сзади темные пряди появились.
– Верно, – согласился Сергей. – Раньше их не было.
– И что это значит?
– Откуда я знаю?.. Может быть, он красит волосы?
– Отдельными прядками? – Володя усмехнулся и отрицательно мотнул головой. – Нет, дело не в этом.
– А в чем тогда?
– Смотри: Кузякин, умирающий от цирроза, начал лучше себя чувствовать. Штейн прежде без палки не мог и шагу сделать, а теперь скачет по лестницам, как молодой. Да и голова у него варит не в пример лучше, чем в первую нашу встречу. Баба Маша, помнишь, вчера обмолвилась, что у нее уже третий день спина не болит? А у Гелия седые волосы снова темнеть начали.
– Это, наверное, из-за стресса.
– Чего?
– Из-за стресса, говорю.
– Из-за какого такого стресса?
– Ты полагаешь, то, что мы оказались отрезанными от всего мира, не стало для стариков стрессом?
– Ну, может, и стало. Только при чем тут это?
– В стрессовых ситуациях организм мобилизует все свои резервы. И тут возможны разные фокусы. Как кажущееся временное улучшение общего самочувствия, так и самоизлечение различных хронических заболеваний.
Володя задумался.
– Ну, ладно, у бабы Маши перестала болеть спина. Это я еще могу понять. Но цирроз-то не излечивается!
– Я же сказал, временное кажущееся улучшение.
– То есть через какое-то время Кузякин снова помирать начнет?
– Не знаю, – пожал плечами Сергей. – Я же не специалист.
– А чего ж тогда говоришь?
– Говорю, что знаю. У тебя есть другое мнение?
– Есть.
– Слушаю.
– Старики наши молодеть начали.
Сергей усмехнулся и с сомнением покачал головой:
– С чего бы вдруг?
– Так мы же в аномальной зоне. Может быть, тут время движется вспять.
– Слишком быстро движется.
– Ну, может, климат здесь какой благотворный.
– Тогда сюда билеты как на курорт продавать можно.
– А я про что! – азартно щелкнул пальцами Володя. – Нужно только это дело правильно и своевременно юридически оформить. Пока кто другой нас не опередил!
– Ты это серьезно? – искоса посмотрел на приятеля Сергей.
– А то! – гордо дернул подбородком Володя.
– Ну, попытайся, – усмехнулся Сергей.
– Да я не знаю как, – с сомнением цокнул языком Володя. – А ты что же, не хочешь поучаствовать?
– Не сейчас.
– Потом будет поздно. Когда все про это прознают…
Сергей сделал Володе знак рукой, призывая временно прикрыть эту тему. Они уже подошли к магазину. И сейчас на повестке дня стояло не учреждение товарищества, занимающегося организацией курортно-оздоровительной зоны на территории Тринадцатого микрорайона, а вопрос выживания этого самого Тринадцатого микрорайона в условиях полной изоляции от внешнего мира.
Так ведь сразу и не решишь, какая задача труднее.
Глава 8
21 мая. День
В магазине, помимо продавщицы Оли, находился Саша Цвеков, который, как обычно, делал вид, что изучает витрину. Сегодня его интересовала дешевая бижутерия – заколки с бабочками, сережки со смайликами, брошки с черепами, пластиковые браслетики и стеклянные бусы. У прилавка стоял жилец из четвертой квартиры, Лыков Дмитрий Вольфович. Невысокого роста, с большим выпирающим животом и монументально округлой головой, увенчанной розовой лысиной, будто посаженной прямо на плечи. Мизантроп Лыков всегда и везде смотрел на всех исключительно недружелюбно, а то и с подозрением. Как советский турист на вражеской территории, он будто так и ждал какой-нибудь неадекватности, а то и хуже того, провокации. Рядом с ним стояла большая сумка на колесиках, под завязку чем-то загруженная.– День добрый, – с порога улыбнулся всем присутствующим Гелий Петрович.
И по одной только его улыбке сразу можно было понять, что пришел он не за коробком спичек, не за пачкой соли и даже не за бутылкой растительного масла.
Как-то странно, почти неестественно повернув голову, Лыков подозрительно посмотрел на вошедших и принялся суетливо отсчитывать зажатые в кулаке деньги. Бросив деньги на прилавок, он схватил за ручку свою сумку и, глядя в пол, покатил ее к выходу.
– А вас я попрошу остаться! – вытянутой рукой перекрыл ему дорогу Гелий Петрович.
Лыков молча и упрямо попытался обойти неожиданно возникшую перед ним преграду.
– Мы как раз вовремя, – усмехнувшись, встал рядом с Изюмовым Володя.
Ольга удивленно наблюдала за происходящим. Даже Саша перестал изучать витрину. Происходило действительно нечто странное. Не зная причин, можно было даже решить, что Гелий Петрович немного не в себе. Обкурился чего или выпил лишнего, а потому и ведет себя неадекватно.
– Какого черта? – Из-под густых бровей глянул на стоящего у него на пути пенсионера Лыков.
– Позвольте полюбопытствовать, что у вас в сумочке? – вежливо осведомился Гелий Петрович.
– Не позволю, – буркнул в ответ Лыков.
– Это почему же? – изображая удивление, чуть приподнял левую бровь Гелий Петрович.
– Потому что это моя сумка. И то, что в ней лежит, тоже мое.
– Боюсь, вы ошибаетесь, – грустно и безнадежно вздохнул Гелий Петрович. – Я так полагаю, в сумке у вас продукты, приобретенные в этом магазине?
– А вот как хочешь, так и полагай, – зло зыркнул на него Лыков. – Купил – значит, мое. Дай пройти!
– Увы, – как будто с сожалением развел руками Гелий Петрович. – Не имею права.
– Да что вы к нему привязались? – подала голос из-за прилавка Ольга. – Он за все заплатил! – Она показала мятые купюры.
– Он купил продукты питания? – посмотрел на продавщицу Гелий Петрович.
– Ну да, – кивнула та. – А еще мыло и спички.
– Не многовато ли для одного? – насмешливо взглянул на Лыкова Володя.
Тот держался за свою сумку, как пассажир «Титаника» за последний спасательный круг.
– Уйди с дороги, – пробурчал он в ответ.
– А что, если нет?
Лыков еще крепче сжал руки на ручке сумке, так, что костяшки побелели. А лысина старика сделалась багровой и покрылась мелкими капельками пота.
– Так, Олечка, – не сходя с места, Гелий Петрович указал пальцем на продавщицу. – Верните товарищу Лыкову его деньги. – Он направил палец на красную влажную лысину. – Торговля закрывается.
– Что? – Глаза продавщицы, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Это кто сказал?
– Да! – решительно стал на защиту продавщицы студент Саша. – По какому праву?
– По праву чрезвычайного комитета граждан Тринадцатого микрорайона! – гордо провозгласил Гелий Петрович.
И выставил грудь колесом. Как будто ожидал, что ему на нее прицепят орден. Ну, или хотя бы медаль.
– Эй! Вы это кончайте! – замахала на него пальцем Ольга. – Мне за магазин перед хозяином отвечать!
– Где твой хозяин, Оля? – подойдя к прилавку, спокойно спросил Сергей. – Он ведь вчера должен был приехать.
– Его задержали дела! – вскинула подбородок Оля.
Видно было, что она едва сдерживает слезы. Ольге отчаянно, изо всех сил не хотелось верить в то, что она вместе с остальными оказалась брошенной здесь, в этом проклятом Тринадцатом микрорайоне, на произвол судьбы.
– Да не дела его задержали, – все так же спокойно произнес Сергей. – А то, что проезд в зону закрыт.
– В какую еще зону? – нижняя губа Ольги мелко задрожала. – В какую, я тебя спрашиваю, зону?!
– В аномальную зону, где мы сейчас находимся. – Сергей улыбнулся и развел руки в стороны.
– Дайте пройти, – упрямо мычал меж тем Лыков.
– Да мы тебя и не держим, – сказал Володя. – Можешь валить, куда тебе вздумается. Вот только сумку оставь.
– Сумка моя! И то, что в ней, тоже мое!
– Не угадал, – усмехнулся Володя. – Ты, приятель, покусился на народную собственность. Знаешь, что за это полагается?
– Я все это купил здесь, в магазине, за свои, честно заработанные деньги.
– Все продукты питания, имеющиеся в магазине, переходят под контроль чрезвычайного комитета, – прояснил ситуацию Гелий Петрович. – В том числе и те, которыми набита ваша сумка, товарищ Лыков.
– Сами будете жрать, а остальных голодом заморите, – процедил сквозь зубы Лыков.
– Вы, наравне с остальными, будете получать норму, установленную чрезвычайным комитетом, – сохраняя невозмутимость, заявил Гелий Петрович.
– Какой еще чрезвычайный комитет? – пуще прежнего вытаращила ничего не понимающие глазища Ольга.
– Какая норма?
– Да! – сунулся было вперед Саша. – Тут вы, уважаемые, зарвались!..
– Помолчи, – ткнул его пальцем в грудь Сергей.
– Действовать следует по закону! – патетически воскликнул Саша.
Однако на последнем слове голос его сорвался на фальцет и тем самым смазал все впечатление.
– Где твой закон? – пристально посмотрел на него Сергей и красноречиво развел руками: – Нету! Теперь в Тринадцатом микрорайоне закон – это мы все. – Сергей перевел взгляд на Ольгу. – Нам всем сейчас следует думать о том, как выжить. Иначе такие, как этот, – кивнул он на Лыкова, – растащат все по своим холодильникам. А остальным действительно останется только лечь и помереть с голоду.
– Давай сумку, – ухватился за пластиковую ручку Володя.
– Не дам! – волком глянул на него Лыков.
– Я кому сказал, давай! – замахнулся свободной рукой бывший водитель.
– Володя! – жестом остановил его Гелий Петрович. – Действовать нужно не так.
Он подошел к прилавку и легко, сказав только: «Позвольте», – выдернул из руки продавщицы деньги Лыкова. Затем вернулся и сунул деньги в карман пиджака незадачливого покупателя.
– Это – ваше, – сказал он и сжал пальцами запястье лыковской руки, цеплявшейся за ручку сумку. – А это, извините, наше.
Пальцы Лыкова будто сами собой разжались. Гелий Петрович быстро перехватил сумку за ручку и изящным движением отправил ее себе за спину:
– Всего доброго, гражданин Лыков.
– Верни сумку! – зарычал Лыков.
Пальцы его сжались в кулаки, а лысина сделалась похожей на солнце, тонущее в море.
– Неправильное решение, – улыбнулся Гелий Петрович. – Во-первых, я сильнее вас, во-вторых, лучше подготовлен, в-третьих, на моей стороне двое молодых крепких парней. – Он сделал короткую, но весьма эффектную паузу и спросил: – Есть еще вопросы?
– Ты!.. Вы все еще пожалеете об этом! – прорычал Лыков.
Вне себя от злости, он метнулся к выходу и, вылетев на улицу, от всего сердца хлопнул дверью.
– Ну вот, – Гелий Петрович подкатил сумку Лыкова к прилавку, – теперь можно и делом заняться.
Володя открыл сумку.
– Ну ни фига себе! Знал ведь, что брать! Консервы, копченая колбаса, мука… Все продукты длительного хранения. – Он вдруг замер, осененный внезапно возникшей догадкой, и посмотрел на Ольгу: – Он ведь не первый раз с этой сумкой приходит?
– Сегодня только третий раз, – ответил та. – А еще вчера четыре раза приходил. И позавчера тоже…
– Видали, каков жук! – посмотрел на своих спутников Володя. – Запасы делает, зар-раза!
– Ну, за день-другой он все это не съест, – кивнул Гелий Петрович. – А попозже мы им займемся.
– Слушайте, что вы затеваете? – недоуменно спросил Саша.
– Необходимо произвести опись всех имеющихся в магазине товаров, – Гелий Петрович положил на прилавок тетрадь со сталкером Гупи на обложке. – А торговлю, Олечка, извини уж, придется закрыть.
– А как же мне потом с хозяином разбираться? – спросила продавщица.
С тем, что товарами в ее магазине теперь будут распоряжаться другие, она уже смирилась. Но отвечать потом за все одна она не собиралась.
– Не тревожься, Олечка. – Гелий Петрович похлопал ладонью по принесенной тетрадке: – Все будет официально оформлено. Ежели вдруг твой хозяин объявится, разбираться с ним будет чрезвычайный комитет. – Он посмотрел на остальных, как будто хотел убедиться в том, что они его всецело поддерживают. – Ситуация ведь и в самом деле чрезвычайная.
– Да, куда уж круче, – хмыкнул Володя.
Сергей кивнул.
Один лишь Саша был явно недоволен происходящим. То ли потому, что таким образом все еще пытался продемонстрировать свою поддержку Ольге, то ли потому, что так и не смог до конца понять всю серьезность ситуации.
– Так что же мы теперь, как в блокадном Ленинграде, будем ежедневную пайку получать? – спросил он, обращаясь одновременно ко всем троим членам чрезвычайного комитета граждан.
Гелий Петрович повернулся к нему, заглянул в голубые глаза и положил руку на плечо:
– Сашок, это лучше, чем тоскливо глядеть в пустой холодильник и думать о том, что ты будешь есть завтра. – Он чуть крепче сжал плечо студента. – Уж мне-то можешь поверить.
У Саши, похоже, еще оставались сомнения, да и возражения он мог найти. Но, во-первых, полемистом он был никудышным и сам о том прекрасно знал, во-вторых, он понимал, что спорить с Изюмовым сейчас не имеет смысла, поскольку Гелий Петрович все равно сделает все так, как решил, в-третьих… Впрочем, достаточно было и первых двух пунктов для того, чтобы завершить разговор. Но, дабы все же не упасть в глазах продавщицы Оли, студент Саша крайне скептически поджал губы, повернулся к витрине и ткнул пальцем в первое, что попалось на глаза:
– Могу я купить это?.. Нет, это мне, пожалуй, не надо, – тут же дал он обратный ход, сообразив, что собирается купить бритву. – Лучше вот это! – указал он на ремешок для часов.
Оля взглядом переадресовала вопрос Саши Гелию Петровичу.
Тот едва заметно улыбнулся и молча кивнул.
Получив то, что хотел, Саша с гордо поднятой головой удалился.
Оля выложила на прилавок связку ключей, нанизанных на кольцо с большим круглым брелоком, на котором был изображен медведь, зажавший в зубах огромный мешок.
– Ну, и как мы будем делать опись?
– По порядку, – спокойно и уверенно ответил Гелий Петрович. Глядя на него, можно было подумать, что всю свою жизнь он только и занимался ревизиями небольших торговых точек. – Начнем со скоропортящихся продуктов. Затем перейдем к продуктам длительного хранения. Закончим средствами гигиены и прочими предметами повседневного спроса. Всякие там заколки, ремешки для часов, детские игрушки и канцелярия нас не интересуют.
– Пока не интересуют, – уточнил Сергей.
– Ты полагаешь, что может и до этого дойти? – серьезно посмотрел на него Изюмов.
– Все может статься, Гелий Петрович, – так же серьезно ответил Сергей.
– Тогда сначала холодильники, затем – подсобка, – сделала вывод Ольга. – Только имейте в виду, – тут же предупредила она, – в подсобке у меня пауки бегают.
– Что за пауки? – строго сдвинул брови Гелий Петрович. – Почему не боретесь?
– Да бесполезно с ними бороться, – махнула рукой Ольга. – Они непонятно откуда берутся и невесть куда исчезают… Да и продукты они не трогают.
– Это ж пауки, – усмехнулся Володя. – Они крупу не едят. Они мух ловят.
– Эти не ловят, – уверенно мотнула головой Оля. – Эти пауки здоровые, размером с ладонь. И ноги у них со всех сторон торчат, тонкие, но не меньше десятка.
Сергей с Володей молча переглянулись.
– У пауков только восемь ног, – авторитетно заявил Гелий Петрович.
– У этих больше, – не менее уверенно возразила Ольга.
– Точно, – кивнул Володя. – Мы с Серегой одного такого паука видели. Хотели поймать, а он будто растворился.
Гелий Петрович непонимающе сдвинул брови. Он точно знал, как выглядят пауки. И примерно представлял, каких размеров паука можно встретить в средней полосе России. Сантиметр. Ну, может, два. Но никак уж не с ладонь! Поэтому у Изюмова складывалось впечатление, что молодежь, не сговариваясь, а может быть, и как раз наоборот, заранее договорившись, решила над ним подшутить. Изюмов шутки понимал, да и сам малость победокурить любил. Но сейчас, во-первых, ситуация была для юмора неподходящая. Они пришли в магазин с более чем серьезными намерениями. И искать повод для шуток, по мнению Гелия Петровича, было совершенно излишним. А во-вторых, ну почему именно пауки? Что в этом смешного?
– Я тоже это видела, как они исчезают, – продолжала между тем Ольга. – Добегает до стены, а потом – бам! – и нет его.
Гелий Петрович отчаянно пытался решить, как ему реагировать на подобные нелепицы. Но ничего определенного ему в голову не приходило. Поэтому он лишь спросил:
– И тебе не страшно здесь? Со всеми этими пауками?
– Да я пауков не боюсь, – улыбнулась Ольга. – Вот змеи – это другое дело. Они холодные, скользкие и вертлявые.
Сергей припомнил паука, которого они с Володей пытались поймать. Несмотря на свои немалые размеры, паук и правда не вызывал ни страха, ни омерзения.
– Он был похож на детскую игрушку, – сказал Сергей.
– Точно! – улыбнувшись, кивнула Ольга. – Бегают, как заводные!
Гелий Петрович озадаченно прикусил верхнюю губу. Затем одним движением смахнул с прилавка ключи:
– Все! Делом занимаемся!
Глава 9
21 мая. День
Ревизия в магазине результаты дала неутешительные. По самым оптимистичным прогнозам, протянуть на имеющихся запасах еды удастся не далее чем до середины осени. Даже с учетом того, что успел утащить к себе домой Лыков из четвертой квартиры, получалось, что к началу декабря есть будет нечего. То есть абсолютно нечего. Хотя с точки зрения диетологии и без того дело обстояло плохо. Мясных консервов и овощей было совсем мало. Так что в скором времени всем предстояло перейти на постную кашу и макароны.Кризис наступал на пятки.
Впереди маячил долгий вынужденный пост.
Дабы выработать пакет антикризисных мер, чрезвычайный комитет граждан решил вновь собрать всех жителей микрорайона. Лыков, однако, на собрание не пришел. Видимо, потому, что считал себя несправедливо обиженным. Не явился также и Лифкин из четырнадцатой, который по непонятной причине вообще ни с кем не желал знаться. Зато, к всеобщему удивлению, на собрание пришел Игорь Петрович Кузякин. Вид у него все еще был больной, однако он уже не корчился постоянно от нестерпимых болей. И даже порой улыбался. Увидав Игоря Петровича, Самсонов тут же принялся жать ему руку, приговаривая:
– Отлично выглядишь, Кузякин! Ну, просто гвардеец!
А потом вдруг, со свойственной ему прямотой, взял да и брякнул:
– Знать, одним ртом больше будет!
Услыхав такое, Мария Тимофеевна тихо охнула и прикрыла рот ладошкой.
Олег же Игоревич как ни в чем не бывало, радостно улыбаясь, продолжал трясти руку Кузякина, обидеть или как-то еще задеть которого он вовсе не намеревался.
По счастью, Игорь Петрович все правильно понял. Он вообще был человеком умным и все прекрасно понимающим.
Подробно рассказывать о ходе собрания не имеет смысла. Да и место это заняло бы немало.
Шуму было много. Мнений самых различных было высказано предостаточно. Однако несколько острых перепалок, возникших по ходу обсуждения поставленных перед коллективом вопросов, так и не переросли в открытые конфликты. По большей части благодаря деликатности и такту Гелия Петровича Изюмова, который исключительно профессионально вел собрание. Слово он, как правило, предоставлял именно тому, кому следовало, а заболтавшимся говорунам очень вовремя напоминал о регламенте, который, кстати, никто не утверждал. А по завершении дебатов Гелию Петровичу всякий раз удавалось сделать очень точное обобщающее заключение, которым оставались довольны даже те, кто незадолго до этого ратовал за диаметрально противоположную точку зрения.
В итоге были приняты следующие решения.
Продавщицу Ольгу, которая наравне с остальными присутствовала на собрании, переселить из магазинной подсобки в одну из пустующих квартир. Так она станет полноправным членом коллектива, а магазин все равно торговать уже не будет.
Лыкова Дмитрия Вольфовича – раскулачить. То бишь изъять у него все те излишки продуктов, что он за последние несколько дней изворотливо натаскал к себе в квартиру из магазина. Все изъятые продукты поступят в общую собственность. Ответственными за выполнение этого решения, понятное дело, были назначены Сергей Косарев, Владимир Шумилов и Гелий Изюмов. Кому же еще, как не им, можно было доверить столь ответственную миссию?
Никаких продовольственных норм решено было не устанавливать. Мария Тимофеевна Оконцева взялась готовить на всех. Посему ей в помощь была выделена бывшая продавщица Ольга Сенько. А студент Саша Цвеков сам вызвался им помогать. Баба Маша сначала отнеслась к предложению Саши скептически. Но, подумав, решила, что можно будет использовать его хотя бы в качестве посудомоя. В одной из свободных квартир решено было оборудовать общую кухню и столовую. Кто не захочет есть со всеми вместе, сможет забирать свою порцию домой. Только тогда уж и посуду будет мыть сам. Так же единогласно проголосовали и за то, что Лыков с Лифкиным должны получать равные со всеми порции. Хотя поначалу высказывались мнения, что обоих следовало бы наказать за неявку на общее собрание. А Лыкова еще и отдельно за шкурничество покарать – предложение Самсонова. По счастью, благоразумие, здравомыслие и обычная человеческая доброта в конце концов возобладали. Как и следовало ожидать.
Это все были вопросы первостепенной важности.
Далее.
Поскольку у жителей Тринадцатого микрорайона появились серьезные сомнения насчет того, что их кто-то станет спасать, а продуктов, скорее всего, и до зимы не хватит, возникал исконно русский вопрос: что делать? То бишь как дальше жить?
Ко всеобщему удивлению, ответы на эти непростые вопросы нашлись. Может быть, не совсем те, что хотелось бы услышать. Но в сложившейся ситуации даже что-то было лучше, чем ничего.
Олег Игоревич Самсонов предложил заняться охотой. Поскольку недостроенные дома были подняты один до пятого, а другой – до седьмого этажа, да так и брошены, с уложенными плитами перекрытий и лестницами, но без стен, Самсонов предложил устроить на верхних этажах полуавтоматические ловушки, которые он сам же собирался изготовить.