– Если у тебя окажется не в меру длинный язык, я тебе его отрежу.
То, что он поступит именно так, как обещал, лично у Стинова никаких сомнений не вызывало. И это была не самая последняя причина, по которой он не испытывал ни малейшего желания когда-нибудь вновь встретиться с шефом службы безопасности, даже за рюмкой коньяка.
Добравшись до сектора Менделеева, Стинов быстро нашел свою новую комнату. Жилая секция состояла из двух комнат, одна из которых принадлежала Стинову.
Игорь постучал в соседнюю дверь, собираясь представиться, однако дверь оказалась заперта, и на стук его никто не ответил.
Вещей у Стинова никаких не было. Только заглянув в свою комнату, он отправился делать самые необходимые покупки.
Вечером, вернувшись домой с двумя сумками самых необходимых для жизни вещей, Стинов связался с управляющим плантацией Эриксоном и договорился о встрече.
На следующее утро он спустился в лифте до сектора Мичурина и, выйдя из него, оказался в узком, огороженном полупрозрачным пластиком помещении. В точно такой же пластиковый пенал он попал после бегства из комендатуры. При воспоминании о прошлом визите в сельскохозяйственную зону Стинову сделалось несколько не по себе. Но все же он вполне уверенно шагнул к столу, за которым сидели двое охранников, и протянул им свое новенькое удостоверение.
Охранник проверил удостоверение и поднял взгляд на Стинова.
– Первый день? – спросил он.
Стинов радостно кивнул.
– Накиньте халат. У нас здесь очень строго следят за чистотой.
В шкафу возле лифта, на который указал информационник, висело десятка два новых голубых халатов. Внизу лежало несколько пар безразмерных полимерных чехлов для обуви. В кармане халата Стинов нашел шапочку с длинным козырьком и натянул ее на голову.
– Возьми, – информационник протянул Стинову солнцезащитные очки. – Освещение на плантации слишком яркое для глаз.
Через пару минут к двери дежурного помещения подкатил маленький открытый электромобиль. Корпус его был очень узким, с заостренным носом. Три сиденья располагались одно за другим.
Управлявший электромобилем человек вошел в дежурное помещение. Как и вахтеры, он был одет в голубые брюки и куртку с эмблемой отдела.
– Тебя, что ли, нужно доставить к Эриксону? – спросил он у Стинова.
– Его, – ответил за Игоря охранник.
Водитель кивнул Стинову и направился к электромобилю. Надев очки, Стинов последовал за ним.
Машина тронулась с места и поехала по узкой дорожке с синтетическим покрытием, тянущейся меж бесконечных грядок.
Стинову никогда прежде не доводилось видеть столь огромного открытого пространства. С непривычки у него даже начала кружиться голова. Он залез в карман, вытащил из упаковки пастилку эфимера и кинул ее в рот.
Головокружение исчезло, как только эфимер начал всасываться слизистой оболочкой рта. Напряжение, сковывающее Стинова, несколько ослабло. Пейзаж вокруг, сделавшись похожим на голографическую картинку, перестал казаться чужим и опасным. Стинов подумал, не взять ли еще одну пастилку, но вовремя остановил себя, решив, что для предстоящей беседы с управляющим ему нужна ясная голова.
На полях уже трудились люди. Одетые в поношенные голубые халаты, все они были высокого роста, крепкого телосложения и, что особенно удивило Стинова, все с лысыми, круглыми, как шары, головами. Всецело сосредоточившись на выполняемой работе, они даже искоса не глядели на проносившийся мимо электромобиль.
– Это клоны! – догадался Стинов.
Водитель, не оборачиваясь, кивнул.
– Отличные работники, – сказал он. – Любой руководитель может только мечтать о таких.
– А не проще было бы использовать на полях машины? – спросил Стинов.
– Для того чтобы использовать машины, грядки пришлось бы разносить на расстояние, раза в два превышающее то, что мы сейчас имеем. В наших условиях это недопустимая потеря площади. К тому же при механической уборке, в зависимости от вида культуры, теряется от пяти до десяти процентов урожая. Клоны же собирают все, без потерь.
– А самим клонам нравится их работа?
– Я думаю, что об этом их никто не спрашивал, – вполне серьезно ответил водитель. – Они ведь и созданы только для того, чтобы работать. Работа, еда и место для сна – вот и все, что им нужно в жизни. Впрочем, как и многим из тех, кто появился на свет естественным путем.
Электромобиль свернул направо и двигался теперь по краю плантации. Вдоль стены сектора тянулись однообразные постройки, похожие на складские и подсобные помещения с пронумерованными дверями и окнами из затемненного пластика. Машина остановилась возле двери, на которой под номером «44» была закреплена пластинка с надписью: «Управляющий».
Следуя за водителем, Стинов вошел в просторное помещение, одна из стен которого была полностью занята стойкой с тремя рядами мониторов. Сейчас из двенадцати экранов горели только три, на которых были видны участки плантации с работающими на них клонами. Кроме мониторов, в комнате находились многоканальный терминал инфо-сети, шкаф со стопками лазерных дисков на полках, диван с низкой спинкой, десяток стульев для посетителей и длинный, сверкающий полированной крышкой стол, за которым восседал сам Пер Эриксон.
Управляющему было около пятидесяти лет. Роста он был небольшого, но крепкого телосложения. Его широкое, открытое лицо с крупными чертами портил только крошечный, словно срезанный подбородок с двумя глубокими ямочками.
Стинов несказанно удивился, когда Эриксон сразу же предложил ему место помощника управляющего. Но вскоре выяснилось, что гордиться здесь особенно было нечем. Все двадцать пять человек, занятые организацией работы клонов, числились помощниками управляющего.
Договорившись с управляющим, что выйдет на работу со следующего дня, Стинов отправился домой.
Он был счастлив и доволен собой. Теперь у него были и работа, и дом. А на кредитной карточке после всех вчерашних трат оставалась еще довольно приличная сумма. Так что можно было, не ограничивая себя ни в чем, зайти по дороге в бар и выпить пива. Что он и сделал.
В секторе Менделеева Стинов зашел в большой роскошный бар с великолепной светящейся вывеской. Прежде ему в таких бывать не приходилось. Цены здесь были выше, чем в обычных забегаловках, но зато и пиво, подававшееся не в пластиковых, а в настоящих стеклянных кружках с толстым тяжелым дном и изогнутой ручкой, имело густой янтарный цвет и тяжелую пенную шапку. И вкус у него, надо полагать, тоже должен быть отменным.
Посетителей в зале было немного. Взяв две кружки пива и целую гору сандвичей, каких прежде и не пробовал, Стинов устроился за небольшим столиком в уголке и приступил к пиршеству. Зажмурив от наслаждения глаза, Стинов сделал первый глоток холодного, терпкого пива.
– Разрешите? – услышал он голос рядом с собой.
Поставив кружку на стол, Стинов поднял недовольный взгляд. Зачем кому-то понадобилось беспокоить его, если в зале и без того полно свободных мест?
Но, увидев того, кто стоял рядом с ним, Стинов мгновенно позабыл все слова, которые собирался произнести. Лицо его вытянулось и заметно побледнело. Мило улыбаясь, возле Игорева столика стоял старик-сосед, дверь которого находилась напротив двери Стинова, когда он еще жил в комендантской зоне.
– Вы не возражаете? – указав на свободный стул, вежливо поинтересовался старик.
Стинов сделал приглашающий жест рукой.
Старик сел и сложил руки перед собой на столе. Мельком взглянув на них, Стинов отметил, что руки у него отнюдь не старческие, а крепкие и сильные, с молодой, здоровой кожей.
– Я очень рад, что вам удалось спастись, – глядя на Стинова, сказал старик.
Не зная, что на это ответить, Стинов сделал несколько больших глотков пива и принялся сосредоточенно жевать бутерброд.
Каким образом старику удалось его выследить? Что он хочет? Сдать его комендантам? Тогда с какой стати он пытается завести с ним беседу? Хочет начать шантажировать?..
Мысли разбегались в стороны. Нужно было срочно принять какое-то решение и в соответствии с ним строить дальнейшую линию поведения.
– Мы долго жили по соседству, а так и не познакомились, – сказал старик. – Ну, ваше-то имя мне известно. А меня зовут Василий.
– Очень приятно, – мрачно буркнул Стинов.
– Прежде вы предпочитали бары поскромнее, – оценивающе глянул по сторонам старик.
«Точно! – решил про себя Стинов. – Собрался денег из меня выжать!»
Откупаться от старика он не собирался. Шантажисту только палец дай – он всю руку отхватит.
– Я вижу, вы не очень-то рады меня видеть, – усмехнулся старик. – И совершенно напрасно. Я здесь для того, чтобы предостеречь вас.
– Пока тебя здесь не было, у меня все было в порядке, – неприязненно глянул на старика поверх кружки Стинов.
– А, так мы уже перешли на «ты», – вроде как удивленно вскинул брови Василий. – Не имею ничего против.
– Что тебе надо? – мрачно спросил Стинов.
Василий оставил игривый тон и, наклонившись вперед, серьезно произнес:
– Ты напрасно думаешь, что у тебя все в порядке.
– Да кто ты такой, черт возьми, чтобы решать, что у меня в порядке, а что нет?! – Стинов в сердцах швырнул на тарелку надкушенный сандвич.
– Я твой друг, – произнес Василий с полной уверенностью в истинности своих слов.
– Что-то раньше я твоей дружбы не замечал, – раздраженно ответил Стинов. – Должно быть, в то время денег у меня не было, вот ты и не лез ко мне со своей дружбой.
На лице старика появилась презрительная ухмылка.
– Денег, если надо, я и сам тебе дать могу. А что касается моего внимания к тебе, так ты просто не замечал его. Помнишь монаха в секторе Ломоносова?
– Откуда тебе про него известно? – насторожился Стинов. – Ты тоже был там?
– Так я и есть тот самый монах, – просто ответил Василий.
При этих его словах Стинов не смог сдержать насмешливой ухмылки.
– Кончай сказки-то рассказывать, – сказал он. – Староват ты для того, чтобы с комендантами драться.
– Внешность бывает обманчивой. Я не на много старше тебя. А это, – Василий пальцем коснулся щеки, – результат пластической хирургии.
– Обычно пластическая хирургия используется в прямо противоположных целях, – заметил Стинов.
– Обычно да, – согласился Василий. – Но герениты используют ее и для того, чтобы молодой человек выглядел стариком. На старика меньше обращают внимания, не считая его за достойного соперника.
– Допустим, что это так, – кивнул Стинов. – Но тем не менее почему ты спас меня?
– Ты представляешь интерес для Ордена геренитов.
– А, так ты простой миссионер. – Несколько успокоившись, Стинов снова принялся за пиво и сандвичи. – С этого надо было и начинать. Только, скажу я тебе, напрасно ты сделал на меня ставку. Я не собираюсь присоединяться к вашему братству.
– Я не миссионер и не проповедник, – покачал головой Василий. – Меня интересуешь только ты.
– И чем же я заслужил подобное внимание?
– Я пока и сам не уверен, что ты именно тот человек, который мне нужен, – ответил Василий. – Но тебя указало мне Провидение.
– Наверное, оно ошиблось, – усмехнулся Стинов. – Со всяким случается. Даже с Провидением.
– Не исключено, – не стал спорить Василий. – Но тем не менее я буду всюду следовать за тобой, пока не удостоверюсь, прав я или ошибся.
– Что же ты не помог, когда меня схватили коменданты? – насмешливо поинтересовался Стинов.
– Нужно было дать тебе возможность самому проявить инициативу, – ответил монах. – И, как видишь, у тебя все получилось. Если бы потребовалось, я вытащил бы тебя и из комендатуры.
– У тебя имеются связи?
– У меня имеется кое-что здесь, – монах пальцем коснулся лба.
– Что нужно от меня Ордену? – отставив кружку в сторону и наклонившись вперед, серьезно спросил Стинов. – Давай покончим с этим делом раз и навсегда. Я не хочу, чтобы за мной по пятам постоянно ходил соглядатай.
– Боюсь, что вот так сразу мы ничего не решим, – с сомнением качнул головой Василий.
– Давай хотя бы попробуем. Что нашептало тебе обо мне Провидение?
– Ты неплохо расправился как с противником в секторе Ломоносова, так и с комендантами в жилом секторе. Ты не можешь мне сказать, где ты научился так здорово драться?
– Нет, – покачал головой Стинов. – Для меня самого это загадка. Должно быть, в стрессовой ситуации проявили себя скрытые возможности организма.
– Возможно, стресс и сыграл свою роль, придав тебе прыти. Но сами навыки, они-то не могли возникнуть из ничего. Откуда ты знаешь, как правильно держать в руке дубинку? Как ею защищаться и наносить удар? Кто тебя этому научил?
Стинов отхлебнул пива и безразлично пожал плечами.
– Не знаю. Само собой все как-то получается.
– И ты сам в это веришь?
– А у тебя имеется другое объяснение?
Монах с лицом старика провел пальцем по столу, словно хотел изобразить какой-то магический знак.
– Скажем так – я пытаюсь его найти.
– А что говорит на этот счет Провидение? – усмехнулся Стинов.
– Дело не в Провидении, а в тебе самом.
То, как он произнес эти слова – словно бы сомневаясь, стоит ли их вообще говорить, – навело Стинова на мысль, что монах знает больше, чем говорит.