Страница:
Слушая ее монолог, я потихоньку приблизился к маленькому столику, заставленному посудой с легкими закусками и соблазнительно выглядевшими кувшинчиками. Плеснул в плоский кубок Зеленому, чтобы тот не вмешивался в беседу со своими пошлостями, – птиц мигом скатился с плеча, присосавшись будто электрический насос. Не забыл и про себя – отпил глоток недурственного, чуть терпкого вина. Ухмыльнулся, покачал головой:
– Речи ваши, ваше величество, прекрасны, как это вино, и столь же коварны, как любой алкоголь. Вы, должно быть, преувеличенного мнения о возможностях стражей. Вот скажите: каковы размеры этого Межгорья?
Королева растерянно покосилась на герцога, и тот не подкачал:
– Пять дней конному, если с запада на восток; на востоке с севера до юга можно за два дня добраться, а на западе и вовсе расстояние маленькое до смешного. Все Межгорье – это длинный треугольник, вытянутый острым концом с востока на запад. С юга его ограничивает Костяной хребет и граница, что по Ибре проходит, с севера Маркизовы горы, с востока отроги Костяного хребта, за которыми море начинается сразу. На западе Маркизовы горы почти смыкаются с Костяным хребтом – там лишь узкий проход остался, но и его закупоривает Шнира, что берет начало на южных склонах Маркизовых гор. Река эта неширокая, но быстрая, и берега ее почти на всем протяжении обрывисты. Крепость там стоит – в ней сильный гарнизон. Если погань всерьез в Межгорье обоснуется, то нелегко ей будет набеги устраивать: на западе выход держат наши солдаты, на севере непроходимые Маркизовы горы с ледяными вершинами, на юге, за Иброй, вся земля и без того давно уже под Тьмой, а на востоке лишь море, да и к нему дорог через скалы не так уж много. Природная крепость огромного размера, оттого и мешали нам бароны местные – чувствовали себя вольготно, в полной безопасности. Позволяли себе многое… вот и допозволялись. Пала эта крепость, так что на вас только и надеемся. Нет у нас сил, совсем нет. Война на границе отнимает все резервы.
– Повторюсь – вы, видимо, и вправду решили, что я всемогущ. А это неверно – я такой же человек, как и все. Мне будет нелегко строить там замки, пахать землю и в одиночку оборонять всю эту территорию. У меня, знаете ли, даже коня не осталось, чтобы обскакать ее за пять дней с запада на восток. Без коня скакать, конечно, можно, но мне кажется, это будет существенно медленнее.
– Коня мы вам дадим, и вашему спутнику тоже – надеюсь, он еще не замерз, дожидаясь вас под стеной парка. И одежду для вас найдем подходящую: от вашей, уж извините за прямоту, не очень хорошо попахивает. Амуницию тоже, само собой, не волнуйтесь по поводу таких мелочей. Замок строить тоже не понадобится – в Межгорье их как блох на собаке. Наша армия, конечно, разгромила там все, что погань пощадила, да и пожгла немало, но восстановить все же легче, чем возводить заново. А землю пахать – не дворянское занятие: привыкайте мыслить как граф. Для этого существуют крестьяне, а они у вас будут. Те иридиане, которых вы вывели с Побережья, – мы их приговорили к ссылке. Точнее, старый приговор сохранил силу – просто изменили место заточения. И как думаете – куда их отправили?
– Эти люди не преступники…
– Нам тоже неприятны их разногласия с Церковью, но лучше уж Мальрок, чем оставить на землях короны. Здесь карающие им жить не позволят – изведут быстро, раз уж всерьез взялись за иридианскую ересь. Кстати, бакайцы почему-то дружно изъявили желание разделить их судьбу. Лишь небольшая часть решила остаться в коронных землях – тех мы отправили на границу, в военные поселения. Так что у вас будет более тысячи подданных, и среди них немало умелых воинов. Армия невелика, но уже показала себя достойно – там, в бою у брода.
И вот что здесь возразишь? Землю дали, замков кучу тоже, подданных выделили, коня обещают и портки чистые. Земля, правда, похуже, чем в зоне Чернобыльской: все замки добрые солдаты милостиво сожгли, зато подданные – народ проверенный: с такими куда угодно идти можно, на все наши два возможных направления – хоть топиться, хоть вешаться.
А стоит ли возражать? Меня упорно принимают за стража – значит, проще смириться: даже инквизиции доказать обратное не удалось. Видимо, и впрямь это тело принадлежало представителю ордена полуденных. В местных реалиях я ориентируюсь слабо, затеряться самостоятельно будет нелегко – карающие могут меня выследить, будто бегемота слепого. С другой стороны, благосклонно согласившись с предложением странных аристократов, я получаю убежище от инквизиторов, приличную группу верных мне людей, уединенный уголок, где, возможно, сумею неспешно вжиться в местное общество. И в придачу к перечисленным бонусам – все тех же милых зверушек из опоганенных земель. Но последнее, может, не столь уж плохо – вон на Побережье эта колония почти год протянула без особых проблем. А уж там, на территории естественной крепости с несокрушимыми природными стенами…
Ага, размечтался… Через стены эти, само собой, дорог немало и троп. А у меня людей раз-два, и закончились… Все равно что Кремль Московский попытаться оборонять парой солдат от всей армии Чингисхана.
А какая альтернатива? В одиночку, мало что понимая, бежать непонятно куда? Оставаться-то нельзя, да и не хочется – надоело здешнее гостеприимство… А тут и статус, и средства, и кое-какие любопытные перспективы.
Ладно, Дан, пойдем по пути наименьшего сопротивления.
– Хорошо, думаю, ваше предложение наилучшим способом распутывает ситуацию. Хотя я не представляю, как продержаться там три года, если за нас всерьез возьмутся.
– Мы поможем по мере сил, но возможности наши ограничены, – вздохнул герцог.
– Мне нужны солдаты, инструменты, скот, семена – мне ведь даже кормить всю эту толпу нечем.
Королева, изобразив стандартную ледяную улыбку, пояснила:
– Не думайте, что мы отправили их в Межгорье голодными и босыми. Сэр страж, ваши люди получили помощь в приобретении новых повозок, и этим наша помощь не ограничилась. Коровы, лошади, овцы, козы, птица – все получили лично от меня. Зерно, продукты, ткань на одежду, инструменты, оружие – про это тоже не забыли. В спешке, возможно, не все предусмотрели, да и запасы не столь обильны, но там, на месте, их можно пополнить: наша армия не успела похозяйничать – очень торопились. Так что, думаю, найдете чем поживиться. Вы уж простите, но казна пуста: королевство в долгах. Война – слишком дорогое удовольствие… С солдатами тоже немного поможем – уже выделили в сопровождение небольшой отряд латников. Передадите их командиру письмо от меня. Он преданный человек и опытный, пригодится вам. Больше – извините, помочь не можем. Гарнизон в крепости на Шнире будет поставлен в известность о вас, но он невелик, и воинов хороших почти нет, так что даже не думайте на него всерьез рассчитывать. Да и карающие могут иметь там своих людей – держитесь настороже. Усилить вас попросту нечем: мы даже из тюрем вытащили всех, мало-мальски пригодных для несения службы… королевство истощено Тьмой…
Минутное неловкое молчание – все ждут от меня ответа, а я молчу, все еще вяло перебирая варианты, которых до обидного мало.
Эх, знать бы, где здесь безопасное место можно найти, – бежал бы без оглядки. Но не знаю – чужой я здесь.
А может, и нет такого места…
Епископ, привычный к повадкам Зеленого, не обиделся:
– Дан! Вы нашли свою птицу! Я рад, но нам стоит поторопиться – вот-вот рассветет!
– Не спешите – пойдемте за мной.
– Куда?! Там ведь ворота парка и охрана! Да вы окончательно с ума сошли?!
– Конфидус, пешком бежать – не слишком здравая идея. А я нашел не только Зеленого: в парке нас дожидаются лошади, одежда, сумки с едой, деньги и даже охрана, которая сопроводит нас до городских ворот. А мы с вами нахлобучим на головы шлемы глухие – никто в них нас не узнает. Мало ли солдат в эту ночь бегает по улицам в поисках сами знаете кого.
– Дан, вы шутите? То, что вы сейчас рассказали, на описание рая похоже.
– Не радуйтесь раньше времени – вы еще не знаете, куда мы потом отправимся. Намекну лишь, что вовсе не в рай, а в несколько противоположное ему место.
Пропущенные дни опишу коротко: помер; воскрес; посадили в подвал; пытали; били. Сегодня меня тоже пытали. И били тоже. А еще я исследовал городские подземелья. Точнее – канализацию. Еще точнее – я там плавал по уши сами знаете в чем.
А теперь о деле. Криптона не смог найти даже в канализации – честное слово, только его там и искал. Без криптона не могу даже думать о начале работ по созданию установки. И вообще, состояние хронического стресса не способствует пробуждению созидательного настроения. Пытки и тумаки тоже как-то не вдохновляют. Но если вдруг вы там, в своем бункере, начисляете на мой счет зарплату, прошу не считать мои действия прогулом: я стараюсь изо всех сил. Не все пока получается, но чувствую, что или все изменится в лучшую сторону, или отброшу копыта – бесконечно терпеть я не способен.
А еще познакомился с местной королевой: красивая, как та штука, что утопила «Титаник», и строгая, как моя первая учительница. Улыбается будто Мона Лиза – так же загадочно: видимо, прячет зубы гнилые. Тебе, Ваня, она бы понравилась.
Направляюсь куда-то на восток – в местность, надеюсь, богатую всеми изотопами криптона и прочим стратегическим сырьем.
P. S. Если вдруг подвернутся удачно взорвавшиеся сверхновые, срочно пришли самоучитель по регенерации и ортопедические ботинки, а то мне здешние инквизиторы ноги поломали в девятнадцати местах».
Глава 6
– Речи ваши, ваше величество, прекрасны, как это вино, и столь же коварны, как любой алкоголь. Вы, должно быть, преувеличенного мнения о возможностях стражей. Вот скажите: каковы размеры этого Межгорья?
Королева растерянно покосилась на герцога, и тот не подкачал:
– Пять дней конному, если с запада на восток; на востоке с севера до юга можно за два дня добраться, а на западе и вовсе расстояние маленькое до смешного. Все Межгорье – это длинный треугольник, вытянутый острым концом с востока на запад. С юга его ограничивает Костяной хребет и граница, что по Ибре проходит, с севера Маркизовы горы, с востока отроги Костяного хребта, за которыми море начинается сразу. На западе Маркизовы горы почти смыкаются с Костяным хребтом – там лишь узкий проход остался, но и его закупоривает Шнира, что берет начало на южных склонах Маркизовых гор. Река эта неширокая, но быстрая, и берега ее почти на всем протяжении обрывисты. Крепость там стоит – в ней сильный гарнизон. Если погань всерьез в Межгорье обоснуется, то нелегко ей будет набеги устраивать: на западе выход держат наши солдаты, на севере непроходимые Маркизовы горы с ледяными вершинами, на юге, за Иброй, вся земля и без того давно уже под Тьмой, а на востоке лишь море, да и к нему дорог через скалы не так уж много. Природная крепость огромного размера, оттого и мешали нам бароны местные – чувствовали себя вольготно, в полной безопасности. Позволяли себе многое… вот и допозволялись. Пала эта крепость, так что на вас только и надеемся. Нет у нас сил, совсем нет. Война на границе отнимает все резервы.
– Повторюсь – вы, видимо, и вправду решили, что я всемогущ. А это неверно – я такой же человек, как и все. Мне будет нелегко строить там замки, пахать землю и в одиночку оборонять всю эту территорию. У меня, знаете ли, даже коня не осталось, чтобы обскакать ее за пять дней с запада на восток. Без коня скакать, конечно, можно, но мне кажется, это будет существенно медленнее.
– Коня мы вам дадим, и вашему спутнику тоже – надеюсь, он еще не замерз, дожидаясь вас под стеной парка. И одежду для вас найдем подходящую: от вашей, уж извините за прямоту, не очень хорошо попахивает. Амуницию тоже, само собой, не волнуйтесь по поводу таких мелочей. Замок строить тоже не понадобится – в Межгорье их как блох на собаке. Наша армия, конечно, разгромила там все, что погань пощадила, да и пожгла немало, но восстановить все же легче, чем возводить заново. А землю пахать – не дворянское занятие: привыкайте мыслить как граф. Для этого существуют крестьяне, а они у вас будут. Те иридиане, которых вы вывели с Побережья, – мы их приговорили к ссылке. Точнее, старый приговор сохранил силу – просто изменили место заточения. И как думаете – куда их отправили?
– Эти люди не преступники…
– Нам тоже неприятны их разногласия с Церковью, но лучше уж Мальрок, чем оставить на землях короны. Здесь карающие им жить не позволят – изведут быстро, раз уж всерьез взялись за иридианскую ересь. Кстати, бакайцы почему-то дружно изъявили желание разделить их судьбу. Лишь небольшая часть решила остаться в коронных землях – тех мы отправили на границу, в военные поселения. Так что у вас будет более тысячи подданных, и среди них немало умелых воинов. Армия невелика, но уже показала себя достойно – там, в бою у брода.
И вот что здесь возразишь? Землю дали, замков кучу тоже, подданных выделили, коня обещают и портки чистые. Земля, правда, похуже, чем в зоне Чернобыльской: все замки добрые солдаты милостиво сожгли, зато подданные – народ проверенный: с такими куда угодно идти можно, на все наши два возможных направления – хоть топиться, хоть вешаться.
А стоит ли возражать? Меня упорно принимают за стража – значит, проще смириться: даже инквизиции доказать обратное не удалось. Видимо, и впрямь это тело принадлежало представителю ордена полуденных. В местных реалиях я ориентируюсь слабо, затеряться самостоятельно будет нелегко – карающие могут меня выследить, будто бегемота слепого. С другой стороны, благосклонно согласившись с предложением странных аристократов, я получаю убежище от инквизиторов, приличную группу верных мне людей, уединенный уголок, где, возможно, сумею неспешно вжиться в местное общество. И в придачу к перечисленным бонусам – все тех же милых зверушек из опоганенных земель. Но последнее, может, не столь уж плохо – вон на Побережье эта колония почти год протянула без особых проблем. А уж там, на территории естественной крепости с несокрушимыми природными стенами…
Ага, размечтался… Через стены эти, само собой, дорог немало и троп. А у меня людей раз-два, и закончились… Все равно что Кремль Московский попытаться оборонять парой солдат от всей армии Чингисхана.
А какая альтернатива? В одиночку, мало что понимая, бежать непонятно куда? Оставаться-то нельзя, да и не хочется – надоело здешнее гостеприимство… А тут и статус, и средства, и кое-какие любопытные перспективы.
Ладно, Дан, пойдем по пути наименьшего сопротивления.
– Хорошо, думаю, ваше предложение наилучшим способом распутывает ситуацию. Хотя я не представляю, как продержаться там три года, если за нас всерьез возьмутся.
– Мы поможем по мере сил, но возможности наши ограничены, – вздохнул герцог.
– Мне нужны солдаты, инструменты, скот, семена – мне ведь даже кормить всю эту толпу нечем.
Королева, изобразив стандартную ледяную улыбку, пояснила:
– Не думайте, что мы отправили их в Межгорье голодными и босыми. Сэр страж, ваши люди получили помощь в приобретении новых повозок, и этим наша помощь не ограничилась. Коровы, лошади, овцы, козы, птица – все получили лично от меня. Зерно, продукты, ткань на одежду, инструменты, оружие – про это тоже не забыли. В спешке, возможно, не все предусмотрели, да и запасы не столь обильны, но там, на месте, их можно пополнить: наша армия не успела похозяйничать – очень торопились. Так что, думаю, найдете чем поживиться. Вы уж простите, но казна пуста: королевство в долгах. Война – слишком дорогое удовольствие… С солдатами тоже немного поможем – уже выделили в сопровождение небольшой отряд латников. Передадите их командиру письмо от меня. Он преданный человек и опытный, пригодится вам. Больше – извините, помочь не можем. Гарнизон в крепости на Шнире будет поставлен в известность о вас, но он невелик, и воинов хороших почти нет, так что даже не думайте на него всерьез рассчитывать. Да и карающие могут иметь там своих людей – держитесь настороже. Усилить вас попросту нечем: мы даже из тюрем вытащили всех, мало-мальски пригодных для несения службы… королевство истощено Тьмой…
Минутное неловкое молчание – все ждут от меня ответа, а я молчу, все еще вяло перебирая варианты, которых до обидного мало.
Эх, знать бы, где здесь безопасное место можно найти, – бежал бы без оглядки. Но не знаю – чужой я здесь.
А может, и нет такого места…
* * *
– Привет, Тощий! Тебя разве еще не повесили?!Епископ, привычный к повадкам Зеленого, не обиделся:
– Дан! Вы нашли свою птицу! Я рад, но нам стоит поторопиться – вот-вот рассветет!
– Не спешите – пойдемте за мной.
– Куда?! Там ведь ворота парка и охрана! Да вы окончательно с ума сошли?!
– Конфидус, пешком бежать – не слишком здравая идея. А я нашел не только Зеленого: в парке нас дожидаются лошади, одежда, сумки с едой, деньги и даже охрана, которая сопроводит нас до городских ворот. А мы с вами нахлобучим на головы шлемы глухие – никто в них нас не узнает. Мало ли солдат в эту ночь бегает по улицам в поисках сами знаете кого.
– Дан, вы шутите? То, что вы сейчас рассказали, на описание рая похоже.
– Не радуйтесь раньше времени – вы еще не знаете, куда мы потом отправимся. Намекну лишь, что вовсе не в рай, а в несколько противоположное ему место.
* * *
«Продолжение отчета добровольца номер девять. Продолжено после перерыва, вызванного отсутствием местного запоминающего устройства – попугая. Длительность перерыва неизвестна. Так что назовем этот день: «Последний день в застенке».Пропущенные дни опишу коротко: помер; воскрес; посадили в подвал; пытали; били. Сегодня меня тоже пытали. И били тоже. А еще я исследовал городские подземелья. Точнее – канализацию. Еще точнее – я там плавал по уши сами знаете в чем.
А теперь о деле. Криптона не смог найти даже в канализации – честное слово, только его там и искал. Без криптона не могу даже думать о начале работ по созданию установки. И вообще, состояние хронического стресса не способствует пробуждению созидательного настроения. Пытки и тумаки тоже как-то не вдохновляют. Но если вдруг вы там, в своем бункере, начисляете на мой счет зарплату, прошу не считать мои действия прогулом: я стараюсь изо всех сил. Не все пока получается, но чувствую, что или все изменится в лучшую сторону, или отброшу копыта – бесконечно терпеть я не способен.
А еще познакомился с местной королевой: красивая, как та штука, что утопила «Титаник», и строгая, как моя первая учительница. Улыбается будто Мона Лиза – так же загадочно: видимо, прячет зубы гнилые. Тебе, Ваня, она бы понравилась.
Направляюсь куда-то на восток – в местность, надеюсь, богатую всеми изотопами криптона и прочим стратегическим сырьем.
P. S. Если вдруг подвернутся удачно взорвавшиеся сверхновые, срочно пришли самоучитель по регенерации и ортопедические ботинки, а то мне здешние инквизиторы ноги поломали в девятнадцати местах».
Глава 6
«По тундре, по железной дороге…»
Так уж исторически сложилось, что в местной географии я разбирался слабо. Политическая или топографическая карта на глаза как-то не попадались, а те филькины грамоты, что попадались, представление о мире давали менее чем нулевое. Даже название королевства, к границе которого я через ад провел столько местных горемык, узнал лишь сейчас – от герцога Шабена. Хотя в плюс себе могу поставить заочное знакомство с королем: его порядковый номер я знал прекрасно – восьмой, а звать Кенгуд. Мы с ним почти ровня – ведь я девятый. Правда, аристократических кровей не имею, но это пока – в отдаленной перспективе маячит графский титул. С ним, правда, не все так просто: подозреваю, дожить до его получения будет несколько сложнее, чем станцевать медленный танец с поднятым из берлоги медведем-людоедом.
Итак, государство, в которое я попал, называется Ортар. Судя по некоторым обмолвкам, размеры его не слишком велики, и где-то не так далеко, точно неизвестно где, находится могущественный сосед – некая Империя. Естественно, как и полагается империям в стадии экспансии, сосед является воплощением чистого зла: оттуда в Ортар проникают разнообразные козни, инквизиторы и кишечные паразиты. А сделать против этого ничего не могут из-за несопоставимости весовых категорий. Остается, как обычно, за кадром – почему этот сосед, при всем своем злобном могуществе, до сих пор не подмял маленькое, но гордое королевство под себя?
Да ходить мне на большую политику по-большому – о себе надо думать! Позади меня задница, впереди то же самое, но кто знает – вдруг имеются варианты посветлее? Может, ну его, это Межгорье, и резко поменять маршрут? Погони за нами незаметно, да и вообще здесь не слишком многолюдно – лишь одиночные телеги крестьянские да редкие всадники, столь же одиночные. Перед рассветом, покидая город, в последний раз увидел толпу – у ворот собралось не меньше трех десятков солдат. Злые, крикливые, возбужденные. Их бы всех на южную границу, с нечистью рубиться, – а они, сволочи и негодяи, стоят, караулят здесь некоего беглого еретика и стража, заподозренного карающими в перерождении. Причем ничего им не докажешь – даже на авторитет попугая не посмотрят, потому что круглые дураки от самого рождения.
На нас они даже не взглянули. И правда – зачем дураку, тем более круглому, таращиться на парочку ничем не примечательных солдат герцога. Шабен, я так понимаю, лицо уважаемое: взаправдашний герцог; с магистром ордена полуденных связь поддерживает; королеву… с королевой дружит великой и чистой дружбой. Заглядывать под шлемы его людям было бы крайне неучтиво, а то и чревато. Они и не заглядывали. Наивные доверчивые пейзане, как легко вас обмануть. Конечно, окажись там карающие, все могло обернуться иначе, но их не было. Возможно, драят щетками своего комиссара – он остро в этом нуждается.
Как и мы: баньки герцог нам не истопил…
Дальше было скучно. Мы, время от времени меняя коней, быстро двигались навстречу восходящему солнцу, то и дело поглядывая назад в ожидании погони. Епископ при этом негромко молился, вероятно каясь в ночных грехах, а я с любопытством осматривал окрестности.
Оглядывать, если честно, было почти нечего – местность стандартно скучная. Леса, полоски крестьянских полей, речушки и ручьи с деревянными мостами или просто бродами, деревеньки вдалеке, изредка замки на холмах. Леса обычные, на вид ничуть не отличающиеся от родных земных. Разве что не испорчены еще цивилизацией, как и все остальное, – ни просек, ни линий электропередач, ни мусора пластикового, ни плакатов, запрещающих разведение костров. Про поля сказать ничего не могу – в сельском хозяйстве я разбираюсь немногим лучше, чем в египетской грамматике. Деревеньки напоминали те, что видел на побережье, с одной важной разницей: здесь не ставили частоколов. Даже заборов не видать. Странно видеть абсолютно беззащитные селения. Замки тоже не впечатляли: обычно это или одинокий большой дом, или группа домов, обнесенных изгородью, ничуть не похожей на крепостную стену. Заметно, что местность не слишком прессовали внешние и внутренние враги. Хотя, возможно, возводить укрепления запрещала власть, стремясь облегчить себе контроль над подданными. В моем мире, по крайней мере, такое практиковалось во все времена.
Ни застав, ни башен каменных, ни мостов подъемных – испохабленная тележными колесами грунтовка. Скачи куда хочешь – никто не спросит: «С какой целью?» Или стража и патрули здесь редки, или епископ умело выбрал дорогу.
Хотя вру – вопросы нам задавали. Один раз. На перекрестке с таким же унылым «шоссе» повстречался трактир. Здесь мы дали отдых лошадям, да и себе, заказав яичницу с пивом. Яичница была просто королевская: земному Дану и половину порции не осилить, – но я прикончил с легкостью. Пиво порадовало меньше: не слишком холодное (мягко говоря) и кислятиной отдавало. Зеленый, попробовав, скривился, и, с трудом пересиливая отвращение, сделал пару глотков. Аристократ пернатый – вино ему дорогое подавай, а не пойло плебейское… разбаловала его королева. Я же, человек простой, не голубых кровей – не пристало вчерашнему зэку носом крутить, – выдул не поморщившись.
Пока набивали желудки, трактирщик поинтересовался – куда мы, собственно, направляемся. Епископ, не переставая жевать, пробурчал в ответ нечто совсем непонятное, а хозяин заведения, уточнив, не собираемся ли мы здесь оставаться до ужина или даже заночевать, оставил нас в покое.
Но даже этот безобидный интерес сильно насторожил – мы поспешили продолжить путь. Сомнительно, что нарвались на шпиона карающих, но не в этом дело. Трактирщик нас запомнил хорошо, и если спросят, опишет с подробностями. Да и как не запомнить, если мы были его единственными клиентами на тот момент? Пара подозрительных верзил, хорошо одетых, но вот попахивает от них вовсе не изысканными духами. Вооружены до зубов, но ни гербов, ни опознавательных цветных тряпок, сигнализирующих о причастности к свите какого-либо аристократа, не имеется. При этом расплатились золотой монетой – в кошельке, врученном Шабеном, других не оказалось. Хозяин трактира сдачу полчаса собирал – я бы на его месте таких любопытных гостей на всю оставшуюся жизнь запомнил.
Епископ, оборвав молитву, громко предложил:
– Дан, не лучше ли нам сменить дорогу?
– Вы здесь чего-то опасаетесь?
– Трактирщик нас хорошо разглядел, и слуга его тоже. Крестьян навстречу немало попадается, гонцов и просто бродяг – глазастые среди такой публики встречаются нередко. Если за нами есть погоня, по следу пойдут легко – мы ведь его не путаем.
– Герцог объяснил, что по этой дороге мы можем добраться до Шниры за неделю с небольшим, если не станем жалеть лошадей. А если сможем их менять, то еще быстрее.
– Да, он прав. Но скажите откровенно: вы ему полностью доверяете?
– Я никому не доверяю, в том числе и себе.
– Похвально. У аристократов, тем более такого уровня, белое не обязательно белое – интриги у них сложны и многоходовы. Став винтиком в подобной интриге, можно до самого конца об этом не догадываться и очнуться лишь на виселице. Не думайте, что статус стража вас защитит, – ведь от карающих он не спас. Нет у вашего ордена серьезного влияния. Уважают вас – это да, но на одном уважении не выжить. Представим даже, что он был с вами искренен. И давайте вспомним, что у карающих есть плохая привычка: повсюду иметь свои глаза и уши. Вы уверены, что они не узнают о цели нашего пути или хотя бы направлении? Да, в Межгорье, возможно, сунуться побояться, но вот перехватить нас по дороге…
– У нас хорошие лошади.
– Это не поможет против грамотной и хорошо организованной погони. Отряд в двадцать всадников карающие собрать могут легко и быстро. У каждого будет пара заводных лошадей. Первый рывок делают, загнав по коню. Далее загоняют по второму. Вторые кони долго не протянут, хоть и налегке шли, но вороны по пути будут забирать лучших коней в деревнях и замках – хозяева не посмеют спорить, а если посмеют, то разбираться останутся один-два инквизитора, а остальные безостановочно продолжат погоню. Что позволено им, то не позволено нам – даже получив отрыв на сутки, увидим их на третий-четвертый день.
– Конфидус, вы нагнетаете страсти. Загнать десятки дорогих лошадей – даже для карающих траты слишком уж серьезные. И ради чего? Ради призрачной надежды догнать нас? Я бы на их месте жилы не стал рвать – мы не такие уж важные персоны.
– Вы молоды и наивны… Дан, им очень сильно нужно вас убить. Если вас не станет, вряд ли дело дойдет до конфликта между карающими и полуденными. Даже не конфликт страшен, а потеря репутации – карающим не нужна слава палачей полуденных. Народ их не поймет – это ведь немыслимо. Получается, что церковь, выставляя себя главным борцом со злом, уничтожает злейших врагов Тьмы, чья репутация складывалась веками: куда там карающим до вас… Так что Хорек пытал вас без высшего дозволения – он просто никак не мог успеть получить разрешение на такое из Империи. Значит, действовал сам. Пройди все удачно – хвала ему. Но не прошло: хвалы теперь точно не будет, а будет ему много нехорошего, если дело дойдет до конфликта с оглаской. Руководство карающих может попросту принести его в жертву, представив дело так, что он – преступник, нарушивший законы их ордена. Так что Хорек любыми средствами постарается не допустить даже возможности такого конфликта. Ему нужна ваша жизнь. Но и это не все: он оскорблен тем, что мы с ним сделали. Он унижен. До смерти теперь все будут перешептываться за спиной: «Это тот самый Цавус, что по вонючей канаве от иридианина убегал с мордой избитой? Да-да! От иридианина! Они ведь противники насилия человека над человеком, а Цавус вот убегал. Ой! Да что вы такое говорите?! Выходит, он жалкий трусишка?!» И еще я прихватил у него кое-какие записи и переписку с Империей – изучу подробнее. Там масса интересного… Подозреваю, он горит желанием эти записи вернуть. Дан, как думаете: станет он жалеть лошадей?
Да уж… расклады мне не нравятся – легкомысленно я отнесся к перспективам серьезной погони.
– Я бы на его месте жалеть не стал.
– Вот и я про то же. Церковь богата, такие траты позволить может. А он здесь главный карающий – как прикажет, так и будет. Опасно нам на этой дороге держаться. В городе сейчас инквизиторы всех на уши ставят, пытаясь след найти. Думаю, найдут – это вопрос времени.
– Конфидус, я не знаю этих мест. Я никогда и рядом с ними не бывал. Вам решать – куда нам сворачивать и когда. Я согласен, что оставаться на этой дороге опасно. Не хочется терять время, но еще меньше хочется попасться.
– Насчет времени: есть возможность его не потерять, но и на дороге не остаться.
– Не понял?
– Сколько золотых вам выделил герцог?
– Не считал – на вид монет пятьдесят – сто.
– Это хорошо. Дан, чуть дальше и южнее река большая изгиб делает – Таша. Почти к дороге в том месте подходит. Она не слишком широка, да и глубиной не выдалась, но серьезные лодки до этого изгиба поднимаются, если пора не сухая. Ниже она впадает в Ибру, или, как ее бакайцы называют, Ича, поблизости от устья Шниры. Где-то между их устьями крепость стоит, да и выше по Шнире их полно – граница ведь. По большой воде к ним корабли ходят, по малой – лодки. Корабль мы вряд ли осилим, да и нет их на Таше в такую пору, но простой струг нанять или даже купить сможем. Возьмем овес для лошадей – и пойдем по течению. Для начала, думаю, сумеем уговорить ватагу опытных мужиков в команду и оставим их уже внизу, в крепости. А дальше посуху выберемся к проходу в Межгорье – там всего ничего будет. Я, правда, не бывал в тех местах, но, думаю, не заблудимся – просто будем придерживаться правого берега Шниры и выйдем куда надо. Уж крепость на ней найти должны. Лодкой идти, конечно, не очень быстро, но это только так кажется – течение сильное помогает, и остановок делать не надо, разве что на ночь. А верхом так не получится. Если все будет хорошо, вряд ли время потеряем.
– Думаете, карающие не догадаются о нашем маневре?
– Догадаться могут. Но пока догадаются, мы уже далеко будем. Не думаю, что смогут догнать посуху, – не слышал я, чтобы вдоль Таши дороги хорошие имелись: после мора там все позарастало. А по воде уже не догонят: лодки – не лошади, и загнать их не получится. Даже если гребцов лучших наберут, не особо поможет – на узкой неглубокой реке скорость во вред идет: мели, завалы, камни подводные. Стоит поторопиться, потом вдесятеро больше времени потратишь на освобождение лодки. Нет, Дан, вряд ли догнать сумеют. Разве что чернокнижием каким-то мысли наши выведают и сразу погоню развернут куда надо.
– Хорошо, уговорили. Где там ваша река?
Вот и набивает цену, гад бородатый, – догадался, что деваться нам некуда. Странный только: за плату везти нас к границе отказался, мотивируя это тем, что только оттуда вернулся. Зато продать посудину в принципе согласен, как и согласен уже на нашей лодке сходить по тому же маршруту. Ну где здесь логика?! Или я чего-то в лодочном бизнесе недопонимаю…
– Шестьдесят четыре, – чуть растерянно заявил мужик, очевидно сам охреневая от своей наглости.
– Да новый струг не стоит больше полусотни, а твой такой же молодой, как бордельная мамочка, – возмутился епископ. – Сорок две – и хватит: за него в базарный день и двадцати не дадут. Доски рассохлись, мачта болтается как срам стариковский, под ногами вода хлюпает и рыбой весь провонял.
– А вот не надо наговаривать! – вознегодовал мужик. – Проконопачено по весне на совесть все; на мачте просто оттяжки ослаблены, чтобы на стоянке попусту не обтрепывались; вода под ногами, оттого что ливень здесь позавчера был такой сильный, что у Парна бочку со двора потоком унесло. Так и не нашли бочку-то… Рыбой воняет, потому что жиром рыбьим доски вчера промазали, нагревая перед тем, – от жучка водного спасение лучшее. На воду спустить – вонь мигом выветрится. А струг мне и самому нужен, так что шестьдесят три.
Ну просто чудесно – они собрались до вечера торговаться. Придется вмешаться:
– Слышишь! Ты! Еврей южных морей! Вот тебе сорок пять – и попытайся не помереть от радости. А если тебе это корыто так сильно дорого, то можешь сам на него погрузиться с помощниками и сплавиться с нами, как и предлагали. А там, на границе, получишь лодку назад. Но за это сам о припасах посуетись – для людей и лошадей. Причем быстро – мы очень торопимся. Баню нам организуй быстро тоже. И еще: когда лодку тебе вернем, то ты возвратишь тридцать монет. Так что не пропадет твой «Титаник». Все понял или как?
Итак, государство, в которое я попал, называется Ортар. Судя по некоторым обмолвкам, размеры его не слишком велики, и где-то не так далеко, точно неизвестно где, находится могущественный сосед – некая Империя. Естественно, как и полагается империям в стадии экспансии, сосед является воплощением чистого зла: оттуда в Ортар проникают разнообразные козни, инквизиторы и кишечные паразиты. А сделать против этого ничего не могут из-за несопоставимости весовых категорий. Остается, как обычно, за кадром – почему этот сосед, при всем своем злобном могуществе, до сих пор не подмял маленькое, но гордое королевство под себя?
Да ходить мне на большую политику по-большому – о себе надо думать! Позади меня задница, впереди то же самое, но кто знает – вдруг имеются варианты посветлее? Может, ну его, это Межгорье, и резко поменять маршрут? Погони за нами незаметно, да и вообще здесь не слишком многолюдно – лишь одиночные телеги крестьянские да редкие всадники, столь же одиночные. Перед рассветом, покидая город, в последний раз увидел толпу – у ворот собралось не меньше трех десятков солдат. Злые, крикливые, возбужденные. Их бы всех на южную границу, с нечистью рубиться, – а они, сволочи и негодяи, стоят, караулят здесь некоего беглого еретика и стража, заподозренного карающими в перерождении. Причем ничего им не докажешь – даже на авторитет попугая не посмотрят, потому что круглые дураки от самого рождения.
На нас они даже не взглянули. И правда – зачем дураку, тем более круглому, таращиться на парочку ничем не примечательных солдат герцога. Шабен, я так понимаю, лицо уважаемое: взаправдашний герцог; с магистром ордена полуденных связь поддерживает; королеву… с королевой дружит великой и чистой дружбой. Заглядывать под шлемы его людям было бы крайне неучтиво, а то и чревато. Они и не заглядывали. Наивные доверчивые пейзане, как легко вас обмануть. Конечно, окажись там карающие, все могло обернуться иначе, но их не было. Возможно, драят щетками своего комиссара – он остро в этом нуждается.
Как и мы: баньки герцог нам не истопил…
Дальше было скучно. Мы, время от времени меняя коней, быстро двигались навстречу восходящему солнцу, то и дело поглядывая назад в ожидании погони. Епископ при этом негромко молился, вероятно каясь в ночных грехах, а я с любопытством осматривал окрестности.
Оглядывать, если честно, было почти нечего – местность стандартно скучная. Леса, полоски крестьянских полей, речушки и ручьи с деревянными мостами или просто бродами, деревеньки вдалеке, изредка замки на холмах. Леса обычные, на вид ничуть не отличающиеся от родных земных. Разве что не испорчены еще цивилизацией, как и все остальное, – ни просек, ни линий электропередач, ни мусора пластикового, ни плакатов, запрещающих разведение костров. Про поля сказать ничего не могу – в сельском хозяйстве я разбираюсь немногим лучше, чем в египетской грамматике. Деревеньки напоминали те, что видел на побережье, с одной важной разницей: здесь не ставили частоколов. Даже заборов не видать. Странно видеть абсолютно беззащитные селения. Замки тоже не впечатляли: обычно это или одинокий большой дом, или группа домов, обнесенных изгородью, ничуть не похожей на крепостную стену. Заметно, что местность не слишком прессовали внешние и внутренние враги. Хотя, возможно, возводить укрепления запрещала власть, стремясь облегчить себе контроль над подданными. В моем мире, по крайней мере, такое практиковалось во все времена.
Ни застав, ни башен каменных, ни мостов подъемных – испохабленная тележными колесами грунтовка. Скачи куда хочешь – никто не спросит: «С какой целью?» Или стража и патрули здесь редки, или епископ умело выбрал дорогу.
Хотя вру – вопросы нам задавали. Один раз. На перекрестке с таким же унылым «шоссе» повстречался трактир. Здесь мы дали отдых лошадям, да и себе, заказав яичницу с пивом. Яичница была просто королевская: земному Дану и половину порции не осилить, – но я прикончил с легкостью. Пиво порадовало меньше: не слишком холодное (мягко говоря) и кислятиной отдавало. Зеленый, попробовав, скривился, и, с трудом пересиливая отвращение, сделал пару глотков. Аристократ пернатый – вино ему дорогое подавай, а не пойло плебейское… разбаловала его королева. Я же, человек простой, не голубых кровей – не пристало вчерашнему зэку носом крутить, – выдул не поморщившись.
Пока набивали желудки, трактирщик поинтересовался – куда мы, собственно, направляемся. Епископ, не переставая жевать, пробурчал в ответ нечто совсем непонятное, а хозяин заведения, уточнив, не собираемся ли мы здесь оставаться до ужина или даже заночевать, оставил нас в покое.
Но даже этот безобидный интерес сильно насторожил – мы поспешили продолжить путь. Сомнительно, что нарвались на шпиона карающих, но не в этом дело. Трактирщик нас запомнил хорошо, и если спросят, опишет с подробностями. Да и как не запомнить, если мы были его единственными клиентами на тот момент? Пара подозрительных верзил, хорошо одетых, но вот попахивает от них вовсе не изысканными духами. Вооружены до зубов, но ни гербов, ни опознавательных цветных тряпок, сигнализирующих о причастности к свите какого-либо аристократа, не имеется. При этом расплатились золотой монетой – в кошельке, врученном Шабеном, других не оказалось. Хозяин трактира сдачу полчаса собирал – я бы на его месте таких любопытных гостей на всю оставшуюся жизнь запомнил.
Епископ, оборвав молитву, громко предложил:
– Дан, не лучше ли нам сменить дорогу?
– Вы здесь чего-то опасаетесь?
– Трактирщик нас хорошо разглядел, и слуга его тоже. Крестьян навстречу немало попадается, гонцов и просто бродяг – глазастые среди такой публики встречаются нередко. Если за нами есть погоня, по следу пойдут легко – мы ведь его не путаем.
– Герцог объяснил, что по этой дороге мы можем добраться до Шниры за неделю с небольшим, если не станем жалеть лошадей. А если сможем их менять, то еще быстрее.
– Да, он прав. Но скажите откровенно: вы ему полностью доверяете?
– Я никому не доверяю, в том числе и себе.
– Похвально. У аристократов, тем более такого уровня, белое не обязательно белое – интриги у них сложны и многоходовы. Став винтиком в подобной интриге, можно до самого конца об этом не догадываться и очнуться лишь на виселице. Не думайте, что статус стража вас защитит, – ведь от карающих он не спас. Нет у вашего ордена серьезного влияния. Уважают вас – это да, но на одном уважении не выжить. Представим даже, что он был с вами искренен. И давайте вспомним, что у карающих есть плохая привычка: повсюду иметь свои глаза и уши. Вы уверены, что они не узнают о цели нашего пути или хотя бы направлении? Да, в Межгорье, возможно, сунуться побояться, но вот перехватить нас по дороге…
– У нас хорошие лошади.
– Это не поможет против грамотной и хорошо организованной погони. Отряд в двадцать всадников карающие собрать могут легко и быстро. У каждого будет пара заводных лошадей. Первый рывок делают, загнав по коню. Далее загоняют по второму. Вторые кони долго не протянут, хоть и налегке шли, но вороны по пути будут забирать лучших коней в деревнях и замках – хозяева не посмеют спорить, а если посмеют, то разбираться останутся один-два инквизитора, а остальные безостановочно продолжат погоню. Что позволено им, то не позволено нам – даже получив отрыв на сутки, увидим их на третий-четвертый день.
– Конфидус, вы нагнетаете страсти. Загнать десятки дорогих лошадей – даже для карающих траты слишком уж серьезные. И ради чего? Ради призрачной надежды догнать нас? Я бы на их месте жилы не стал рвать – мы не такие уж важные персоны.
– Вы молоды и наивны… Дан, им очень сильно нужно вас убить. Если вас не станет, вряд ли дело дойдет до конфликта между карающими и полуденными. Даже не конфликт страшен, а потеря репутации – карающим не нужна слава палачей полуденных. Народ их не поймет – это ведь немыслимо. Получается, что церковь, выставляя себя главным борцом со злом, уничтожает злейших врагов Тьмы, чья репутация складывалась веками: куда там карающим до вас… Так что Хорек пытал вас без высшего дозволения – он просто никак не мог успеть получить разрешение на такое из Империи. Значит, действовал сам. Пройди все удачно – хвала ему. Но не прошло: хвалы теперь точно не будет, а будет ему много нехорошего, если дело дойдет до конфликта с оглаской. Руководство карающих может попросту принести его в жертву, представив дело так, что он – преступник, нарушивший законы их ордена. Так что Хорек любыми средствами постарается не допустить даже возможности такого конфликта. Ему нужна ваша жизнь. Но и это не все: он оскорблен тем, что мы с ним сделали. Он унижен. До смерти теперь все будут перешептываться за спиной: «Это тот самый Цавус, что по вонючей канаве от иридианина убегал с мордой избитой? Да-да! От иридианина! Они ведь противники насилия человека над человеком, а Цавус вот убегал. Ой! Да что вы такое говорите?! Выходит, он жалкий трусишка?!» И еще я прихватил у него кое-какие записи и переписку с Империей – изучу подробнее. Там масса интересного… Подозреваю, он горит желанием эти записи вернуть. Дан, как думаете: станет он жалеть лошадей?
Да уж… расклады мне не нравятся – легкомысленно я отнесся к перспективам серьезной погони.
– Я бы на его месте жалеть не стал.
– Вот и я про то же. Церковь богата, такие траты позволить может. А он здесь главный карающий – как прикажет, так и будет. Опасно нам на этой дороге держаться. В городе сейчас инквизиторы всех на уши ставят, пытаясь след найти. Думаю, найдут – это вопрос времени.
– Конфидус, я не знаю этих мест. Я никогда и рядом с ними не бывал. Вам решать – куда нам сворачивать и когда. Я согласен, что оставаться на этой дороге опасно. Не хочется терять время, но еще меньше хочется попасться.
– Насчет времени: есть возможность его не потерять, но и на дороге не остаться.
– Не понял?
– Сколько золотых вам выделил герцог?
– Не считал – на вид монет пятьдесят – сто.
– Это хорошо. Дан, чуть дальше и южнее река большая изгиб делает – Таша. Почти к дороге в том месте подходит. Она не слишком широка, да и глубиной не выдалась, но серьезные лодки до этого изгиба поднимаются, если пора не сухая. Ниже она впадает в Ибру, или, как ее бакайцы называют, Ича, поблизости от устья Шниры. Где-то между их устьями крепость стоит, да и выше по Шнире их полно – граница ведь. По большой воде к ним корабли ходят, по малой – лодки. Корабль мы вряд ли осилим, да и нет их на Таше в такую пору, но простой струг нанять или даже купить сможем. Возьмем овес для лошадей – и пойдем по течению. Для начала, думаю, сумеем уговорить ватагу опытных мужиков в команду и оставим их уже внизу, в крепости. А дальше посуху выберемся к проходу в Межгорье – там всего ничего будет. Я, правда, не бывал в тех местах, но, думаю, не заблудимся – просто будем придерживаться правого берега Шниры и выйдем куда надо. Уж крепость на ней найти должны. Лодкой идти, конечно, не очень быстро, но это только так кажется – течение сильное помогает, и остановок делать не надо, разве что на ночь. А верхом так не получится. Если все будет хорошо, вряд ли время потеряем.
– Думаете, карающие не догадаются о нашем маневре?
– Догадаться могут. Но пока догадаются, мы уже далеко будем. Не думаю, что смогут догнать посуху, – не слышал я, чтобы вдоль Таши дороги хорошие имелись: после мора там все позарастало. А по воде уже не догонят: лодки – не лошади, и загнать их не получится. Даже если гребцов лучших наберут, не особо поможет – на узкой неглубокой реке скорость во вред идет: мели, завалы, камни подводные. Стоит поторопиться, потом вдесятеро больше времени потратишь на освобождение лодки. Нет, Дан, вряд ли догнать сумеют. Разве что чернокнижием каким-то мысли наши выведают и сразу погоню развернут куда надо.
– Хорошо, уговорили. Где там ваша река?
* * *
Мужик высморкался, небрежно смахнул с бороды приклеившуюся соплю, почесал затылок, покосился в сторону реки. Там, наполовину высунувшись на грязный песок берега, темнела туша крохотного суденышка, или, как его назвал епископ, малого струга. Чуть ниже виднелись еще два, но они нас не интересовали – на них не было стойл для лошадей, а для нас это важно: еще неизвестно, сможем ли мы купить других, на границе. Оборудовать стойла – дело недолгое, но нам терять время нежелательно. А на этой посудинке все есть – она только что вернулась, отвезя на границу баронского сынка с малой свитой, и не успели разобрать лишние усовершенствования.Вот и набивает цену, гад бородатый, – догадался, что деваться нам некуда. Странный только: за плату везти нас к границе отказался, мотивируя это тем, что только оттуда вернулся. Зато продать посудину в принципе согласен, как и согласен уже на нашей лодке сходить по тому же маршруту. Ну где здесь логика?! Или я чего-то в лодочном бизнесе недопонимаю…
– Шестьдесят четыре, – чуть растерянно заявил мужик, очевидно сам охреневая от своей наглости.
– Да новый струг не стоит больше полусотни, а твой такой же молодой, как бордельная мамочка, – возмутился епископ. – Сорок две – и хватит: за него в базарный день и двадцати не дадут. Доски рассохлись, мачта болтается как срам стариковский, под ногами вода хлюпает и рыбой весь провонял.
– А вот не надо наговаривать! – вознегодовал мужик. – Проконопачено по весне на совесть все; на мачте просто оттяжки ослаблены, чтобы на стоянке попусту не обтрепывались; вода под ногами, оттого что ливень здесь позавчера был такой сильный, что у Парна бочку со двора потоком унесло. Так и не нашли бочку-то… Рыбой воняет, потому что жиром рыбьим доски вчера промазали, нагревая перед тем, – от жучка водного спасение лучшее. На воду спустить – вонь мигом выветрится. А струг мне и самому нужен, так что шестьдесят три.
Ну просто чудесно – они собрались до вечера торговаться. Придется вмешаться:
– Слышишь! Ты! Еврей южных морей! Вот тебе сорок пять – и попытайся не помереть от радости. А если тебе это корыто так сильно дорого, то можешь сам на него погрузиться с помощниками и сплавиться с нами, как и предлагали. А там, на границе, получишь лодку назад. Но за это сам о припасах посуетись – для людей и лошадей. Причем быстро – мы очень торопимся. Баню нам организуй быстро тоже. И еще: когда лодку тебе вернем, то ты возвратишь тридцать монет. Так что не пропадет твой «Титаник». Все понял или как?