На алтаре лежала обнаженная девушка. Та самая рыженькая, которую он приметил вчера. Она так весело заигрывала с красавцем-охотником, так бурно расплакалась, когда он предпочел ей другую, что Луи и подумать не мог, что эта милая резвушка — девственница. Лучше бы она ею не была, тогда бы ее, возможно, просто убили на месте, как пять или шесть ее подруг, чьи тела грудой валялись в углу среди переломанной церковной утвари. Сана же — теперь он совершенно точно вспомнил, что это имя носила именно она, а не та, другая, — была раздета донага и пригвождена к алтарю чудовищным подобием оленьих рогов, пробивших ее тело в десятке мест. Сначала ее, видимо, изнасиловали, прямо на алтаре, а затем оставили умирать, и умирала она страшно и долго, очень долго. По крайней мере, восковая бескровная кисть еще была теплой. Жизнь покинула тело совсем недавно.
Чья-то рука легла на плечо Луи, тот вздрогнул и обернулся. Безумный взгляд принца столкнулся со взглядом Шарля Матея, в котором читалось неподдельное сочувствие. Как тот догадался, когда и куда ему прийти, принц так и не понял. Да это было и не нужно.
— Что это? — Луи не узнал в этом хриплом карканье своего голоса.
— Какое-то камланье. Призывали кого-то… Никогда о таком не слышал, — голос Матея помимо воли дрогнул — видимо, ветеран тоже был не железным.
— Надо идти еще туда, — Луи кивнул головой в сторону Небесного Портала.
— Надо, — согласился Матей, помогая раздвигать тяжелые резные створки.
С высоты семи ступеней они смотрели в полутемный храм, битком набитый людьми. Разумеется, все были мертвы…
Как это похоже на слезы, подумал Клэр Утренний Ветер, проследив взглядом их падение. Эту заросшую белой ветреницей поляну, окруженную стройными буками, они нашли на рассвете. И вот Эмзар пятую ору сидел рядом с могилой брата, положив точеную руку на аметистовое надгробие. Клэр сначала стоял поодаль, потом, поняв, что тот ничего не замечает, подошел поближе. Как ни странно, Эмзар услышал и, вздрогнув, поднял темноволосую голову, узкой рукой откинув падающую на глаза прядь.
— Хорошее место, Клэр. Думаю, если б Астени мог выбирать, где ему остаться, он выбрал бы такую поляну и… — Эмзар запнулся и махнул рукой, — я знал, что он не вернется, но надеялся, что это не будет так сразу… И так страшно!
— Но откуда эти аметисты?…
— Разве это не очевидно?
— Для меня — нет…
— Герика, — Эмзар поднялся на ноги и нарочито тщательно принялся расправлять складки плаща. — Да, ты больше не должен думать о мести, Клэр. За Тину рассчитались сполна. Смотри… Вон туда смотри, где кривое дерево, и дальше, чуть влево… Да, там… Только пригнись, я сидел, потому и увидел эту щель в зарослях.
— Но Герика ничего не могла, ты же ее видел.
— Не могла, но смогла… ТАК похоронить Астени было под силу только ей, ведь Эстель Оскора — порождение этой земли. Значит, она пережила бой, а здесь был бой, я уверен. И Астени погиб, а Герика… видимо, потеряла голову, и то, что в ней спало, вырвалось на волю… К счастью, потом она пришла в себя, раз вспомнила про Астени. А вот Эанке и всех, кто с ней был, хоронили волки.
— Чудовищно…
— Не говори глупости, Клэр, — голос Эмзара стал жестким, — это первая хорошая новость с тех пор, как Рамиэрль прошлой весной ушел на поиски Белого Оленя. Сила этой несчастной земли оживает в этой смертной. И, клянусь Великим Лебедем, она сумеет ее взнуздать.
— Но что она сотворила с Эанке и остальными? — Клэр пересек полянку и раздвинул зеленеющие ветви шиповника. — Наверное, надо их… то есть то, что я нашел, взять в Убежище?
— Они сами выбрали свою судьбу, и она их настигла. Эанке проклята, и пусть это проклятие останется с ней. Я не знаю, что может прийти с ними на Остров, а рисковать всеми, кто там остался, нельзя.
Клэр согласно наклонил голову.
— Да будет так. Простить я не могу, забыть — тоже. Постараюсь об этом не думать. И все же я рад, что Геро заплатила и мой долг. Мне было бы тяжело убить женщину.
— Значит, окажешь ей равную услугу и убьешь Михая. Вряд ли ей будет легко поднять руку на отца, каким бы он ни был, а его смерть — это жизнь всех остальных. И ты ошибся насчет долга. От него нас с тобой никто не избавит. Мы должны платить этому миру не только за себя, а за все наше племя и за наших струсивших повелителей…
Глава 8
«Надо будет вернуться и сжечь этот проклятый иглеций, — подумал Луи, — привезти смолы, соломы и сжечь.
Чья-то рука легла на плечо Луи, тот вздрогнул и обернулся. Безумный взгляд принца столкнулся со взглядом Шарля Матея, в котором читалось неподдельное сочувствие. Как тот догадался, когда и куда ему прийти, принц так и не понял. Да это было и не нужно.
— Что это? — Луи не узнал в этом хриплом карканье своего голоса.
— Какое-то камланье. Призывали кого-то… Никогда о таком не слышал, — голос Матея помимо воли дрогнул — видимо, ветеран тоже был не железным.
— Надо идти еще туда, — Луи кивнул головой в сторону Небесного Портала.
— Надо, — согласился Матей, помогая раздвигать тяжелые резные створки.
С высоты семи ступеней они смотрели в полутемный храм, битком набитый людьми. Разумеется, все были мертвы…
2229 год от В.И.
Вечер 24-го дня месяца Агнца.
Босха
Тенькнула птица, ветер легонько пошевелил тонкие молодые ветви… Прозрачные капли нехотя скользили по золотистым сережкам и стекали вниз на мерцающий лиловый камень.Как это похоже на слезы, подумал Клэр Утренний Ветер, проследив взглядом их падение. Эту заросшую белой ветреницей поляну, окруженную стройными буками, они нашли на рассвете. И вот Эмзар пятую ору сидел рядом с могилой брата, положив точеную руку на аметистовое надгробие. Клэр сначала стоял поодаль, потом, поняв, что тот ничего не замечает, подошел поближе. Как ни странно, Эмзар услышал и, вздрогнув, поднял темноволосую голову, узкой рукой откинув падающую на глаза прядь.
— Хорошее место, Клэр. Думаю, если б Астени мог выбирать, где ему остаться, он выбрал бы такую поляну и… — Эмзар запнулся и махнул рукой, — я знал, что он не вернется, но надеялся, что это не будет так сразу… И так страшно!
— Но откуда эти аметисты?…
— Разве это не очевидно?
— Для меня — нет…
— Герика, — Эмзар поднялся на ноги и нарочито тщательно принялся расправлять складки плаща. — Да, ты больше не должен думать о мести, Клэр. За Тину рассчитались сполна. Смотри… Вон туда смотри, где кривое дерево, и дальше, чуть влево… Да, там… Только пригнись, я сидел, потому и увидел эту щель в зарослях.
— Но Герика ничего не могла, ты же ее видел.
— Не могла, но смогла… ТАК похоронить Астени было под силу только ей, ведь Эстель Оскора — порождение этой земли. Значит, она пережила бой, а здесь был бой, я уверен. И Астени погиб, а Герика… видимо, потеряла голову, и то, что в ней спало, вырвалось на волю… К счастью, потом она пришла в себя, раз вспомнила про Астени. А вот Эанке и всех, кто с ней был, хоронили волки.
— Чудовищно…
— Не говори глупости, Клэр, — голос Эмзара стал жестким, — это первая хорошая новость с тех пор, как Рамиэрль прошлой весной ушел на поиски Белого Оленя. Сила этой несчастной земли оживает в этой смертной. И, клянусь Великим Лебедем, она сумеет ее взнуздать.
— Но что она сотворила с Эанке и остальными? — Клэр пересек полянку и раздвинул зеленеющие ветви шиповника. — Наверное, надо их… то есть то, что я нашел, взять в Убежище?
— Они сами выбрали свою судьбу, и она их настигла. Эанке проклята, и пусть это проклятие останется с ней. Я не знаю, что может прийти с ними на Остров, а рисковать всеми, кто там остался, нельзя.
Клэр согласно наклонил голову.
— Да будет так. Простить я не могу, забыть — тоже. Постараюсь об этом не думать. И все же я рад, что Геро заплатила и мой долг. Мне было бы тяжело убить женщину.
— Значит, окажешь ей равную услугу и убьешь Михая. Вряд ли ей будет легко поднять руку на отца, каким бы он ни был, а его смерть — это жизнь всех остальных. И ты ошибся насчет долга. От него нас с тобой никто не избавит. Мы должны платить этому миру не только за себя, а за все наше племя и за наших струсивших повелителей…
Глава 8
2229 год от В.И.
Ночь с 24-го на 25-й день месяца Агнца.
Нижняя Арция
Пятьдесят четыре всадника ехали четвертую ору. Молча — какие уж тут разговоры. Обсуждать то, что оставалось сзади, они еще не могли. Слишком мало времени прошло, чтоб язык повернулся говорить об увиденном кошмаре. Мертвых не хоронили, во всяком случае, в том смысле, в каком это было принято в Благодатных землях, весьма строго относящихся к обрядам Церкви Единой и Единственной. Исключение сделали только для девушек, упокоившихся в неглубокой могиле, наспех вырытой в церковном садике среди кустов неизбежной сирени. Остальных убитых на улице — что-то около двадцати человек — снесли в иглеций, аккуратно положили в Чистом Зале и с облегчением закрыли дверь. Потом клирики из ближайшего монастыря прочитают обо всех необходимые молитвы.«Надо будет вернуться и сжечь этот проклятый иглеций, — подумал Луи, — привезти смолы, соломы и сжечь.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента