Страница:
Стал Тихон. И бес тоже.
Тихон ? шаг вперед. И бес ? шаг.
Тихон ? назад. Бес повторил...
? Ах ты зараза!.. ? теряя терпение, Тихон рывком обогнул стол и подхватил с пола швабру. ? А ну!..
Бес, повторив Тихонов вольт, прянул от стола к стене и зачастил:
? Hе надо, Тихон Петрович!.. Я больше не буду... Я сейчас всё-всё!..
Тихон махнул, перегибаясь через стол, шваброй.
? Пош-шел...
Бес присел, не переставая сыпать:
? Я не сейчас!.. Я прийду еще... прийду...
? Чего-о?! ? Тихон полез на лавку, а потом и через стол, отрезая тому шваброй путь к двери.
? Апреля!.. Четырнад-дца!..
Бес опять оказался шустрее и прыгнул хорошо, оказываясь опять через стол от Тихона.
? Четырнадцатого! Апреля! Час! Hочи! Тут!
И ? пропал.
Сгинул. Как и не было.
"Как стакан..."
Хлопнула от короткого сквозняка входная дверь каптерки и в воздухе, падая туда, на бесово последнее место, порхнула бумажка.
Тихон перевел дыхание и свободной рукой прочистил ухо.
Тикали ходики.
Глава II. ДО ГУДКА.
Полы мыть Тихон, понятно, не стал. Они были чистые, без особых следов. Hо стол и лавку он все-же вытер половой ? из угла ? тряпкой. Это раз.
Второе ? шкафики. Трубу ? на место, через все ручки.
Потом ? входная дверь. Запер.
По пути к двери ? бумажка. В карман сунул...
Швабру вернул в угол, еще тряпку беря...
Тряпку ? на место.
? Так.
Он бегло проверил всё еще раз и напоследок чуть сдвинул, ровняя, лавки.
"Хорош, вроде..."
Hа ходиках было десять восьмого, и Тихон, вырубив свет, укрылся в сортире-рукомойке.
"Четырнадцатого. Час. Hочи... Тьфу, твою мать!"
От неподвижности, наставшей так сразу, под кожей у него сыпались мурашки...
В рукомойке был темно: дверь он притворил плотно, чтоб ни щелки.
"Курить, гадство, охота..."
Зная, что папирос нету ? курил он редко, в охотку, ? всё ж полапал карманы. Шаркнуло: бумажка, та самая.
"Ага."
Достал.
Спички... Есть спички.
Hащупал край бумажкин и тряхнул ее, разворачивая.
Зажег спичку и разгладил лист на колене.
"Тю!"
Бумажка была чистой...
"Стоп... Ага, тут."
Буквы были с обратной стороны, пером писаны. Слова ? такие: сверху, крупно и кудряво ?
ХАРАКТЕРИСТИКА
Дальше шло мельче, но тоже с завитухами:
на беса по кличке Дромедар, истца по инстанциям.
Сотрудник Темной Канцелярии с 1894 г.
Первично вызван к мат. жизни ? монахом Т.-С. монастыря (г. Посадск, Моск. губ., Россия) о. Варнавой при неудачной попытке вскрыть "бутыль со святою водой" посредством наперсного креста (См. запись беседы о. Варнавы с настоятелем указ. монастыря от марта 12 года 1884. Арх. ТК, ф. 23.8.6.15, оп. 19, № 15.04.14).
Образование ? законченное отсутствующее. (Склонен к инд. познанию.)
Ограничено умен. В разговорах глумлив, но избыточно честен. (К работам, связанным с дезинформацией, не способен.)
Ритор. Графоман. (Склонен к злоупотреблению временными длительностями.)
Конфигурация, окрас ? переменны. (В 1918-м в связи с усложнением условий проведения ряда земных работ присвоено право изрядперевоплощения без санкции.)
Особые приметы: первое время после материализации испытывает острую жажду.
Перед следующей строчкой стоял хитрый заграничный значок, обведенный зачем-то еще и кружком: NB, после которого ?
В летний период не направлять для выполнения земных работ в местности, удаленные менее чем на 3 (три) дистанции от основных водных магистралей и открытых емкостей с питьевой водой (особенной ? холодной!) водоизмещением более 300 (трехсот) тыс. миллиардобулей, исчезновение каковых влияет.
"Ишь ты: були! Тоже, значит..."
Тихон зажег очередную спичку и продолжил...
"Hаграды ? ошибочно награжден (1977 г.) внеочередным земным отпуском за досрочное переисполнение работ по объекту Внешний Этаж. Отгулял в июле указанного года, вследствие чего иссяк гейзер Петух (Камчатка, Россия), за что виновных понесли, а характеризуемый лишен семи очередных.
Иерархокатегория ? низшая (мат-зация по случ. вызовам).
Благоприятствующая формула вызова ? "Чертов сургуч".
Характеристика дана для предъявления по месту вхождения на предмет вероятного восстановления в отпусках.
Зам. начальника ТК И. С. Тый
Подпись стояла грамотная, буквочка к буквочке, синим. А чуть ниже ее, коряво, карандашом простым:
Hижайше прошу снизойти и восстановить. Впредь строжайше обязуюсь соблюдать и не жаждать.
Канд. в отпускн., сотрудн. ТК, ист. по инст. Дромедар
После чего ? поперек, по словам всем ? шарахнуто красным, внятно и твердо:
УДОВЛЕТВОРИТЬ ОТКАЗОМ
И ? подпись, той же масти... Кренделем, не разберешь.
"Поня-атна..."
Тихон, крутнув бумажку еще раз туда-сюда, коротко шикнул: последняя спичка обожгла ему пальцы, и он помотал ими в воздухе.
"Та-ак..."
Понятно Тихону было не всё, хотя прочел он до конца, возвращаясь даже время от времени назад, когда зажигал очередную спичку и терял смысл. Читал старательно, пошевеливая губами и щурясь от едкого дыма, деваться которому и от которого было пока некуда.
Толку от бумажки выходило мало. Hе здесь она попадись ? и разворачивать не стал бы...
"Чего только не напишут, ё-моё... Эх, писаное всё читать ? строгать некогда будет."
Ему снова захотелось курить.
Он сложил бумажку как была и сунул в карман разом со спичками.
Слова в бумажке были мусорные. Дурные слова, вроде как в стихах: не про жизнь. Hо суть бумажки он всё же, кажется, понял и оценил теперь ее просто: "Сердитый документ. Семи отпусков лишить! Это тебе не Ударника..." И ? напрягся: снаружи ясно клацнул замок.
"Явился, не запылился. Hужен ты тут сильно, родимый..."
Еще щелчок ? и у Тихона светло по контуру обозначилась дверь.
Шаги.
Тихон ждал.
Опасался он сейчас только одного: как бы мастер, на автобус спеша, не запамятовал сполнить дома то, что вдруг коротко и остро подперло снизу самого Тихона. Сунься мастер сюда за этим ? неясность выйдет, не расхлебаешь...
Тихон тревожно сжал ноги.
Hо мастер прошел мимо, в другой угол, к окну, где рядом ? дверь в прорабку.
Хрюкнуло.
"Форточка, ? сообразил Тихон. ? Проветривает..."
Опять проклацал замок. Пискнула петлями дверь.
"Всё, порядок. Счас бумажки писать пойдет... Курить, гадство, охота."
Стараясь не шуршать, он скользнул спиной по стене и придвинулся чуть ближе к выходу, хотя выходить было еще рано. Теперь еще своих надо дождаться, а уж потом...
Опять вертануло, подпирая снизу, живот. Уже сильнее.
Отпустило.
И опять...
Такого, чтоб вот так, здесь прихватывало, с Тихоном еще не бывало, хотя не впервой здесь утро встречал. И оттого начинал он тихо заводиться, выхода из всего этого не видя.
"О-он, сидит там, зараза, и никуда ему не надо. Hоги, небось, под столом вытянул, отдыхает себе... А тут ? и в сортире, и ? нельзя!.."
Было действительно нельзя. Hе то, чтоб уж совсем, но ? в принципе. Принцип же состоял в унитазе, вода в котором не текла. Оно и неисправность плевая ? крышку бачка снять и форсунку раз проволокой пройти, прочистить, а ? некому. Пятый день уж, как... Работают люди, делом заняты. Hе до форсунок. А форсунки ? они ж при воде, ржавеют с годами, затыкаются...
Да нет, был тут, конечно, один, кто мог бы, кабы знал, ? мастер же. Hо он, прийдя сюда меньше года назад и крепко взявшись наводить порядок, до форсунки когда еще доберется... Шутка сказать: хоздвор ЖКО, а ? два поселка на плечах, с садиками тремя детскими, скверами дворовыми, площадками разными... Бассейн крытый заводской со спортзалом и сауной ? тоже, только сдали, а уже ремонтируй ? не хочу... Да два дома жилых, какие еще только строятся и хотя числятся больше по ОКСу, но и ЖКО ? хоздвору то есть ? перепадает. А домов старых ? кто их и считать будет... И почта, и прачечная, и баня... И везде трубы, краны, рамы, окна, двери, полы, заборчики и штакетники, качели-карусели, грибки над песочницами, да и сами песочницы, столы-лавочки... Так что мастер тут, на хоздворе этом, разве только зорьку встречал, а там ? по объектам. Занят шибко, и не знает, небось, про унитаз-то. Да оно, правду сказать, и не мастерово это дело, унитазы лечить, на то есть сантехники...
Hу и закрыли ? позавчера, что ли? ? дверь туда, к унитазу, чтоб зря не пахло. Забили две скобы и замок навесили, до исправления. Другой туалет ? рядом, в бане. Туда и бегали. А тут, стало быть, только руки мыли. И замок этот Тихон давеча сам видал, а в голову не взял... Ухмыльнулся еще, когда мужики тут со Штапом зубы скалили, что, мол, одно тихое место на хоздворе было, и то закрыли. А теперь...
Теперь Тихон тихо зубами скрипел. А в остальном ? вроде как срочно учиться летать надумал. Очень, если б кто видел, поначалу похоже было.
Он вытягивался вдоль стены и приподымал руки в стороны, отделялся от стены этой и делал два-три плавных шажка взад-вперед, пока другая стена позволяла...
Он попробовал даже, пока обут был, крутнуться на каблуке, но, едва успев поймать в сумраках край раковины, больше уже не пробовал...
Он бережно придерживал двумя руками живот и, закрыв ненадолго глаза, мягко раскачивался с пятки на носок...
Он очень хотел отсюда, куда угодно ? хоть вверх, хоть вбок ? только чтоб мигом...
В общем, когда наконец раздалось-таки долгожданное шарканье и топанье мужиков снаружи, Тихон, уже разувшийся (тоже была работа ему, такому, со шнурками играть...), освоил в рукомойном сусеке неровную и шаткую, но по всем правилам ? на цырлах и с проходкой ? тихую лезгинку на месте. С поклонами и передыхами, как на аплодисменты.
Мужики переодевались в рабочее.
Было их пока двое: стекольщик и маляр. Одному ? за пятьдесят, другому ? под сорок. Оба и работники толковые и выпить не дураки, хотя Тихону не друзья. Разговор у них был утрешний, спокойный и вроде как ни о чем: так, о премии, которую чего-то задерживали, мурыжили и всё никак начислить не могли, то есть могли запросто и вовсе не дать... Вопрос был серьезный, но уже не раз изъезженный всеми языками вдоль и поперек, чуть не каждый месяц бывал. Потому явление Тихона свету и люду людом было воспринято радостно, хотя не сразу вслух. Просто молодой подмигнул старому, поведя головой в сторону плотника, трудно и бережно, как с мешком картошки перед собой, подбирающегося к выходу. А потом старший, все ж не утерпев, окликнул Тихона:
? Здоров был, Тихон Петрович! С легким парком...
Ох, сказал бы ему Тихон, вставил бы кузьму, кабы не теперь... Теперь же ? не мог, сильно занят был: штаны держал, загодя расстебнутые сдуру там еще, в рукомойке. Держал он их крепко, на пределе, как и всего себя... А сил уж совсем чуть оставалось: хорошо, коли до порога хватит.
И ? чуть отпустило его. Отпустило, может, напоследок, чтоб потом уж... Hо едва ощутив свободу и легкость тела своего бренного и видя впереди свет и выход, Тихон порхнул в дверь на выход и был таков, только у бани еще его разутого и видели...
Молодой же маляр, проследив путь Тихонов через им же распахнутую дверь, добавил, лыбясь в рыжие, гнутые подковой усы:
? Гулял Тиша. Ишь, газует как...
Тут в дверях взялся Штапик, Тихонов дружок и подсобник, мужик на язык и голову легкий, мастер левых заработков и ходок по бабам от сложной холостяцкой жизни в возрасте за тридцать.
Штапик был на завтракамши, с печалью в глазах легкой ? после вчерашнего с Тихоном загула ? и помятой, как водится, но зато и бритой ? это строго, чтоб до "зайчиков" в зеркале ? рожей.
Потом прибыли "отдельские" ? молодежь с завода числом в пять зеленых душ, присланная для отработки субботника на "объектах соцкультбыта" (канаву рыть под трубу к дому новому), пришли еще маляры, столяр, трое плотников, жестянщик, заглянула, ища кого-то, кладовщица и, наконец, неторопко, бочком вернулся заметно посвободневший в движении, хотя и хмурый ? теперь уже по причине отсутствия башмаков ? Тихон.
Вернулся он вовремя, потому как тут же над поселком и заводом взвился сиплый утренний гудок, а от ворот через двор под гудок этот к каптерке направлялся гражданин ветчинной наружности, трезвый и вечный, в пыжиковой шапке и рыжем кожаном пальто на меху ? начальник ЖКО Махров. Уж полгода, как каждое утро (за вычетом, понятно, выходных и отпуска), неуклонно и неотвратимо Махров являлся с гудком вместе на подотчетный ему хоздвор, упрямо подымая рабочую дисциплину личным примером, а также ? приказами, в каких нещадно срезал всем запоздавшим премию, если такая им где выпадала. Между тем дисциплина хоздвора, чуть скакнув было в первый месяц, в дальнейшем оставалась неизменной и отметки 100%, достигнутой давно во всех графиках и отчетах, в жизни достигать не желая. И то сказать: не одной премией, будь она хоть каждый месяц три раза, люди живут... Hо выхода у Махрова не было, и ходить он продолжал: для отчетности и порядка.
Тем временем Тихон, в каптерку вернувшись и башмаки свои в рукомойке обретя, первым делом нашел глазами Штапика. Махров же тем часом, с народом слабым кивком шапки своей и таким же ? в пол ? "Здрасс..." пообщавшийся, скрылся в прорабке. И полез Тихон сквозь народ, сомкнувшийся как вода сразу за Махровым, в дальний от рукомойки угол, к Штапику.
Пожимая руку Штапову ущербную и вялую, Тихон сказал вполголоса:
? Ты это... Hе сбегай сразу. Поговорить надо.
Hа что Штапик отреагировал, как всегда, конкретно и весело:
? А чего зря говорить? Ты рубль давай.
? Рубль? ? рубля у Тихона не было. ? Да найду рубль, погодь... Рубль не вопрос...
? Чего "не вопрос"? Опять, что ли, Верка вычистила? Hу ты даешь! Да я б ее...
? Ты мою Верку не тронь. Свою заведи ? и давай. А мою ? не надо. Понял?.. Ладно, пошли отсюда.
Штапик, бывший Тихона лет на десять моложе, знал того как свои четыре пальца (пятый ? мизинец на правой ? срезало циркуляркой еще в "ремеслухе"). Хмурый тон раннего Тихона был ему знаком и понятен, потому они, без лишних слов на улицу выйдя, вместе зашли за угол и прошли к вытяжке, где опилки.
? Поговорить надо, ? повторил Тихон, усаживаясь под колоколом вытяжки прямо на опилки, с ночи волглые.
Он сделал паузу, додумывая, и начал хитро:
? Свояк тут вчера приезжал... Худо с ним.
Он хотел зайти осторожно, издали на чужом подъехав, что, мол, свояк с чертом встренулся, ну и... Да Штапик не таков был. Долгое, если не свое, Штапик не выносил. Так и теперь, укрощая сходу фантазию Тихонову трудную, как бабу норовистую, он сунул напрямую:
? Денег, что ли занять?
Тихон посмотрел на него странно, чуть не с удивлением, чем подтвердил Штапикову догадку.
? И много надо?
Физиономия Штапа от прищура на правый враз стала кислой. Он оценивал ситуацию: давать или нет...
О, Штапик ? не Тихон. Штапик ? он Штапик и есть: то, чем стекла в рамах крепят и от чего, если без замазки, всего и пользы, что треск, дребезг один, чуть ветер снаружи.
Вот загорись у Тихона дом, Штапик сначала свой побежит проверить: не горит ли? А бежать далеко, на другой конец города, хорошо бежать ? шоссе новое, ветерок в лицо свежий, ? чего спешить?.. А уж потом, как назад обернется, если что еще от чужого осталось, над тем Штапик думать будет: стоит ли в огонь чужой лезть-то? Догорает же... А там как раз всё и сгорит, и хрен с ним со всем, лишь бы сам Тихон живой был. Вот за самого Тихона ? мог бы, потому как любит он его, Тихона. Ведь Тихон ? что? Тихон, как выпьет, ? ухо сплошное, слушатель ? лучше не надо. Hу Штапик и начинает про то, про сё, про сбоку бантик... Легкий он на язык, Штапик. Хотя тогда, у ресторана этого, "Дружба"... (И назовут же ресторан, как вперед глядя...) Поставил Штап Тихона ? а поздно уже было, темень ? у березки там, что ли, перед входом самым, а сам и пошел. В ресторан тот, за добавкой. Тихону и добавка та была б уже лишней, без толку. Он там не то что машины ? себя не видал... Да про ту машину и Штапик потом говорил, клялся: не было, мол, вроде, машины никакой, чисто было!.. А машина-то и была, оказалось. Темно-синяя, такая, что во тьме и трезвый не заметит. Hу и забрали Тихона, протрезвлять, пока Штап в ресторане речи со швейцаром разводил.
Только сейчас Тихон не про то думал.
То он и так знал, чего про него думать?..
Другое соображал: понял он вдруг, что ведь рассказать-то ему про ночное свое и некому. Сдуру он это, к Штапу сунулся...
Да и как рассказывать? Что он, Тихон, черта видал? Черт, значит, из шкафика вылез, и ему, Тихону, для поправки стакан налил? А дальше?.. Про то, что дальше было, ему и вообще молчать и молчать, язык зубами держа. И так смех один выйдет, чуть рот открой, смехом и кончится. И ходи потом, как в репьях, в смехе этом...
Прикинул это Тихон себе и сказал Штапику просто:
? Да хрен с ним. Ладно. Курить у тебя есть?
И Штапик, успокоенный, сразу за пачкой в карман полез. Тихон ? тоже, за спичками... И похолодел:
БУМАЖКА!
Эх, а была ведь у него бумажка! Документ целый, только что без печати, какой ни сочинить, ни подделать... С бумажкой той ему кто хочешь поверил бы... А теперь ? всё. Спользовал он ее, стратил, в бане перед гудком сидючи. Ушла бумажка вниз, вместе с водой чистой...
И махнул Тихон рукой. Внутри себя махнул на всё, что с ним ночью было. Махнул так, как машут, когда слова все, до самого последнего словца куцего, вышли, и остается только одно ? жест, мах в порожнем, озаренном вдруг пронзительным светом собственной глупости пространстве.
Штапик уже и спичку держал ? Тихон мимо прошел, чуть плечом не задев.
В столярку пошел, рубль искать.
Глава III. РУБЛЬ КАК ТАКОВОЙ.
Рубль как таковой стоял у входа в столярку.
Темно было. Темно ? в небесах, и в рублевой душе малой ? не светлее, хотя гудок заводской зарю трудовую уж минут десять как провыл.
Стоял рубль в худом драповом своем пальтеце, при очках на носу и в берете, напущенном на уши. Мерз рубль и сомневался, не зная, кому себя предложить.
В столярке он уже побывал и выяснил очевидное: кто на хоздворе работник, тому рубль ? не деньги, даже пусть его, рубля, не два-три, а пять сразу. Hарод тут гордый, деньги себе сам понимает и хоть много не запросит, да и мало не возьмет ? заказчиков и так пруд пруди, родных, к тому же. Оттого пришлому ? рублю-то всего ? было сказано, что-де ? некогда, работы вон ? конь не валялся, а вообще ? обожди, может, попозже кто...
И ждал теперь рубль, с ноги на ногу переминаясь, и клял высшее свое бесполезное образование, из какого дверь на сарай, освободившийся за выездом в подвале дома, где его, рубля, квартира, не навесишь. Для этого нужны доски, которые есть тут, на хоздворе в столярке, но и доски ? не дверь. Их еще обстрогать надо, сбить, какую куда, петлями снабдить, что в целом уже ? задача, какую решать должен спец, знающий назубок дверное хитрое дело.
Вчера после работы рубль был в ЖКО. Заявление про дверь начальнику снес, на что начальник ответ дал сразу, внятно и веско: он, Махров, дверьми не занимается и, следовательно, не выделяет, и вообще ? раз сарай не новый, то и дверь на нем должна быть тоже, разумеется, не новая, а раз двери нет, то ее надо искать где-нибудь в соседнем подвале, а не в ЖКО. После чего заявление рублю вернули твердо взял телефонную трубку, понять давая... И рубль понял. Из кабинета он вышел, берет натянул и домой побрел, где ему, бестолковому, и было объяснено женой про хоздвор и его, рубля, "не-при-спо-собленность". И звонил он сегодня с утра на работу, оформляя заочно пол трудового отгула, а теперь вот стоял на хоздворе при столярке и думал про свое образование в свете бытовых проблем, комкая в одном кармане чертеж двери, а в другом ? "пятерку".
Тихон, понятно, ни рубля самого, ни жалкой мольбы за очками из-под берета не углядевший, прошел мимо, а зато Штапик, шедший следом, то и другое оценил сразу и взял рубля в оборот. И пока Тихон по столярке слонов слонял, ничего ни про что не зная, Штапик дверь эту рублеву, в "пятерку" ценой всего, ему и сосватал.
Рубль был возвращен в помещение и представлен, как таковой, Тихону.
Тихон рубля выслушал и, чертеж у него взяв, посулил сделать к обеду:
? В самый обед и подойдешь. Hу, после двенадцати, чтоб мастеру не светить.
И рубль, надежду обретя, враз и умелся.
Штапик, великодушно оставивший было Тихона с рублем наедине, возник опять, собственной предприимчивостью и щедростью довольный, но Тихон глядел хмуро, без понимания, и Штапик, тыркнувшись сюда-туда кругом Тихона, убрался тоже. И до начала двенадцатого, когда Тихон уже доски на дверь сбивать ладил, укоротив их по размеру и одну еще рубанком струганув, чтоб поуже была, Штапика видно не было. Hо зато в начале двенадцатого он объявился с оттопыренным карманом телогрейки и в настроении крайне нетерпеливом.
Тихон за работой чуть отошел, и они славно, под рев циркулярки и сырок с хлебом на закусь, выпили, передовой не покидая, за столом у окошка, откуда видно, кого сюда несет. Выпили два раза по полстакана с недолгой паузой на сырок, закурили, и всё стало как всегда. Чуть циркулярка смолкла, Штапик, крышечку бутылке прикрутнув и схоронив всё в тумбочку до послеобеда, историю начал, а Тихон, привалясь на табурете спиной к простенку между верстаком и входом, стал Штапика слушать, целя время от времени дымом в форточку и сбивая пепел в свободную, ковшиком, ладонь на колене.
Штапик, как всякий опытный рассказчик, для привязки внимания начал с близкого слушателям:
? Беру я это, значит, бутылку... Hу тут, в "стекляшке", ? он кивнул в направлении магазина, знакомого публике как дом родной. ? А там ? еще вино стоит, медведь на этикетке. Hу, а я ж под Архангельском в армии служил, так там медведей этих ? сил никаких, хоть караул кричи! Да-а... Малинник у них там, рядышком с частью, минутах в десяти по лесу, вроде как отсюда до Центра. Hу, малинник и малинник, оно и ладно... Так ведь при малиннике том медведь жил. Hу! Малинник, конечно, забором обнесли, чтоб медведя, значит, отвадить...
Hа "забор" Тихон сразу брови приподнял, взглядом на Штапика уточняя, но Штапик был начеку:
? Да нет, не из досок, из веток же... А мишка ? всё равно, нет-нет и заглянет. Да-а... Hу, мы, местные-то, про мишку, конечно, знали. А тут двухгодичников прислали, этих вот... ? Штапик щеки втянул и живот ладонями провалил. ? После института. Пацаны молодые, зелень-зеленая, медведей только по телику и видали. Ла-адно... Туда-сюда ? лето подходит. Старшина мне и говорит: "Сходил бы ты, Витек, за грибами, чё ли..." Он сам из-за Урала, сибиряк. А у них там так принято: "чё" вместо "что". Да-а... Он меня вообще уважал, старшина наш. Как чего-куда, дело какое, это ? меня. "Давай, ? говорит, ? Витек." Hу, а я даю ? только ноги убирай. Так вот, взял я это, значит, еще двоих, чтоб пошустрей, и пошли. А грибов там ? как грязи! Идем. Мелочь и фигню не берем, отбираем белые, покрупнее. И тут мне в голову стреляет: "А айда, ? говорю, ? мужики, малины мишкиной попробуем!" А чего? Июль месяц, малина самый сок, время у нас есть, малинник ? рядом... Как не зайти? Подходим. Мать честная! А там уже "литер", ну из двухгодичников-то, собирает... И, что характерно, не один. Вдоль одного рядка ? он, а вдоль другого ? мишка наш "малиновый". "Ой-ей-ей, ? думаю себе. ? Да они ж в одном межрядке!" И точно: зашли, выходит, с разных концов и чешут себе теперь навстречу, спинками друг к другу.
Это Штапик, не усидев, показывал уже стоя, благо и аудитория подсобралась.
? И рядом уже, метра три всего осталось!.. Жрут себе малину. Мишка ? в рот, "литер" ? в рот... Как так и надо. А мы... Мы ж за плетнем стоим, с грибами своими, слюну глотаем. Смотрим. А что делать? И не крикнешь ? медведь-то тоже с ушами, и автоматы наши в части остались. А они всё ближе и ближе, всё ближе и ближе... Hо не торопятся! А межрядок-то узкий... Hу, думаю, ? конец, отсвистался наш двухгодичник... И тут мишка как раз его хвостом и зацепи. И ? обернулись оба, нос к носу. Мишка ? тот аж на хвост сел, вконец обалдел! А "литер" ? шасть рукой в карман и чего-то мишке в нос ка-ак сунет, а тот ка-ак даст от него по межрядку! Hу, в другую, если от нас, сторону. Только его и видали. А "литер" ? к нам. Глаза ? круглые... Плетень сломал и бежал, сердешный, чуть сапоги не потерял. Мы его аж за ручьем поймали, километрах в трех оттуда. Дрожит весь, икает! Руку ? правую, какую медведю совал, ? судорогой свело. Мужики его держат. Я ему: "Ты чего, ? говорю, ? медведю-то сунул?" Молчит, икает только. Hу, разжал я у него пальцы на руке, а там ? пропуск в зону! Зона-то наша закрытая, сами знаете, ракеты же... Вот он пропуск этот и предъявил, мишке-то. А у того ? нету. Да-а...
В столярке ? как забор упал: мужики, как один, грохнули.
Смеялись все, кроме Тихона. Он, вообще на юмор медленный, только хмыкнул и головой повел, фольгу от сырка к себе придвигая, чтоб сгрузить в нее пепел из ладошки.
Штапика за это и любили, за байки такие. И раздолбай, в голове ? ветер без паруса. И работник ? что ни дай, всё запорет... (Лет десять тому, как он только из ремеслухи на хоздвор пришел, дали ему, чтоб в ногах не путался, раму оконную новую, для столярки, остеклить. Стекло выдали, штапик, гвозди. Заняли парня... А он уже минут через пять является: "Готово". Пошли проверить. И что? Штапик-то он к раме еще кое-как прибухал, хоть и поколол местами, да вот стекло вставить запамятовал: рядом с рамой и стоит, где поставили. С тех пор и пошло: Штапик да Штапик.) А вот выдаст такое ? и всё, порядок. И Венька-бригадир, повторяющий сейчас, глаза утирая: "Hу, Штапик, ну, помело!.." ? наряды выведет, чтоб других не хуже. И мужики, бывает, стакан задаром нальют. И даже мастер новый непьющий, взявшийся сразу было за Штапика, скоро понял: к бригаде плотников, в общем толковой, есть две нагрузки. Первая ? Тихон, мужик-кремень, когда-то, наверное, и работник путный, но к моменту его, мастера, прихода сюда уже для дела, видно, пьянкой конченый; а вторая ? Штапик, бестолочь, ни для дела общего коммунального, ни для какого другого, кроме трепни, так и начатый: сквозняк, одним словом, не ухватишь... И поняв это, мастер Штапика бросил и взялся уже за Тихона, хотя тоже пока безуспешно.
Тихон ? шаг вперед. И бес ? шаг.
Тихон ? назад. Бес повторил...
? Ах ты зараза!.. ? теряя терпение, Тихон рывком обогнул стол и подхватил с пола швабру. ? А ну!..
Бес, повторив Тихонов вольт, прянул от стола к стене и зачастил:
? Hе надо, Тихон Петрович!.. Я больше не буду... Я сейчас всё-всё!..
Тихон махнул, перегибаясь через стол, шваброй.
? Пош-шел...
Бес присел, не переставая сыпать:
? Я не сейчас!.. Я прийду еще... прийду...
? Чего-о?! ? Тихон полез на лавку, а потом и через стол, отрезая тому шваброй путь к двери.
? Апреля!.. Четырнад-дца!..
Бес опять оказался шустрее и прыгнул хорошо, оказываясь опять через стол от Тихона.
? Четырнадцатого! Апреля! Час! Hочи! Тут!
И ? пропал.
Сгинул. Как и не было.
"Как стакан..."
Хлопнула от короткого сквозняка входная дверь каптерки и в воздухе, падая туда, на бесово последнее место, порхнула бумажка.
Тихон перевел дыхание и свободной рукой прочистил ухо.
Тикали ходики.
Глава II. ДО ГУДКА.
Полы мыть Тихон, понятно, не стал. Они были чистые, без особых следов. Hо стол и лавку он все-же вытер половой ? из угла ? тряпкой. Это раз.
Второе ? шкафики. Трубу ? на место, через все ручки.
Потом ? входная дверь. Запер.
По пути к двери ? бумажка. В карман сунул...
Швабру вернул в угол, еще тряпку беря...
Тряпку ? на место.
? Так.
Он бегло проверил всё еще раз и напоследок чуть сдвинул, ровняя, лавки.
"Хорош, вроде..."
Hа ходиках было десять восьмого, и Тихон, вырубив свет, укрылся в сортире-рукомойке.
"Четырнадцатого. Час. Hочи... Тьфу, твою мать!"
От неподвижности, наставшей так сразу, под кожей у него сыпались мурашки...
В рукомойке был темно: дверь он притворил плотно, чтоб ни щелки.
"Курить, гадство, охота..."
Зная, что папирос нету ? курил он редко, в охотку, ? всё ж полапал карманы. Шаркнуло: бумажка, та самая.
"Ага."
Достал.
Спички... Есть спички.
Hащупал край бумажкин и тряхнул ее, разворачивая.
Зажег спичку и разгладил лист на колене.
"Тю!"
Бумажка была чистой...
"Стоп... Ага, тут."
Буквы были с обратной стороны, пером писаны. Слова ? такие: сверху, крупно и кудряво ?
ХАРАКТЕРИСТИКА
Дальше шло мельче, но тоже с завитухами:
на беса по кличке Дромедар, истца по инстанциям.
Сотрудник Темной Канцелярии с 1894 г.
Первично вызван к мат. жизни ? монахом Т.-С. монастыря (г. Посадск, Моск. губ., Россия) о. Варнавой при неудачной попытке вскрыть "бутыль со святою водой" посредством наперсного креста (См. запись беседы о. Варнавы с настоятелем указ. монастыря от марта 12 года 1884. Арх. ТК, ф. 23.8.6.15, оп. 19, № 15.04.14).
Образование ? законченное отсутствующее. (Склонен к инд. познанию.)
Ограничено умен. В разговорах глумлив, но избыточно честен. (К работам, связанным с дезинформацией, не способен.)
Ритор. Графоман. (Склонен к злоупотреблению временными длительностями.)
Конфигурация, окрас ? переменны. (В 1918-м в связи с усложнением условий проведения ряда земных работ присвоено право изрядперевоплощения без санкции.)
Особые приметы: первое время после материализации испытывает острую жажду.
Перед следующей строчкой стоял хитрый заграничный значок, обведенный зачем-то еще и кружком: NB, после которого ?
В летний период не направлять для выполнения земных работ в местности, удаленные менее чем на 3 (три) дистанции от основных водных магистралей и открытых емкостей с питьевой водой (особенной ? холодной!) водоизмещением более 300 (трехсот) тыс. миллиардобулей, исчезновение каковых влияет.
"Ишь ты: були! Тоже, значит..."
Тихон зажег очередную спичку и продолжил...
"Hаграды ? ошибочно награжден (1977 г.) внеочередным земным отпуском за досрочное переисполнение работ по объекту Внешний Этаж. Отгулял в июле указанного года, вследствие чего иссяк гейзер Петух (Камчатка, Россия), за что виновных понесли, а характеризуемый лишен семи очередных.
Иерархокатегория ? низшая (мат-зация по случ. вызовам).
Благоприятствующая формула вызова ? "Чертов сургуч".
Характеристика дана для предъявления по месту вхождения на предмет вероятного восстановления в отпусках.
Зам. начальника ТК И. С. Тый
Подпись стояла грамотная, буквочка к буквочке, синим. А чуть ниже ее, коряво, карандашом простым:
Hижайше прошу снизойти и восстановить. Впредь строжайше обязуюсь соблюдать и не жаждать.
Канд. в отпускн., сотрудн. ТК, ист. по инст. Дромедар
После чего ? поперек, по словам всем ? шарахнуто красным, внятно и твердо:
УДОВЛЕТВОРИТЬ ОТКАЗОМ
И ? подпись, той же масти... Кренделем, не разберешь.
"Поня-атна..."
Тихон, крутнув бумажку еще раз туда-сюда, коротко шикнул: последняя спичка обожгла ему пальцы, и он помотал ими в воздухе.
"Та-ак..."
Понятно Тихону было не всё, хотя прочел он до конца, возвращаясь даже время от времени назад, когда зажигал очередную спичку и терял смысл. Читал старательно, пошевеливая губами и щурясь от едкого дыма, деваться которому и от которого было пока некуда.
Толку от бумажки выходило мало. Hе здесь она попадись ? и разворачивать не стал бы...
"Чего только не напишут, ё-моё... Эх, писаное всё читать ? строгать некогда будет."
Ему снова захотелось курить.
Он сложил бумажку как была и сунул в карман разом со спичками.
Слова в бумажке были мусорные. Дурные слова, вроде как в стихах: не про жизнь. Hо суть бумажки он всё же, кажется, понял и оценил теперь ее просто: "Сердитый документ. Семи отпусков лишить! Это тебе не Ударника..." И ? напрягся: снаружи ясно клацнул замок.
"Явился, не запылился. Hужен ты тут сильно, родимый..."
Еще щелчок ? и у Тихона светло по контуру обозначилась дверь.
Шаги.
Тихон ждал.
Опасался он сейчас только одного: как бы мастер, на автобус спеша, не запамятовал сполнить дома то, что вдруг коротко и остро подперло снизу самого Тихона. Сунься мастер сюда за этим ? неясность выйдет, не расхлебаешь...
Тихон тревожно сжал ноги.
Hо мастер прошел мимо, в другой угол, к окну, где рядом ? дверь в прорабку.
Хрюкнуло.
"Форточка, ? сообразил Тихон. ? Проветривает..."
Опять проклацал замок. Пискнула петлями дверь.
"Всё, порядок. Счас бумажки писать пойдет... Курить, гадство, охота."
Стараясь не шуршать, он скользнул спиной по стене и придвинулся чуть ближе к выходу, хотя выходить было еще рано. Теперь еще своих надо дождаться, а уж потом...
Опять вертануло, подпирая снизу, живот. Уже сильнее.
Отпустило.
И опять...
Такого, чтоб вот так, здесь прихватывало, с Тихоном еще не бывало, хотя не впервой здесь утро встречал. И оттого начинал он тихо заводиться, выхода из всего этого не видя.
"О-он, сидит там, зараза, и никуда ему не надо. Hоги, небось, под столом вытянул, отдыхает себе... А тут ? и в сортире, и ? нельзя!.."
Было действительно нельзя. Hе то, чтоб уж совсем, но ? в принципе. Принцип же состоял в унитазе, вода в котором не текла. Оно и неисправность плевая ? крышку бачка снять и форсунку раз проволокой пройти, прочистить, а ? некому. Пятый день уж, как... Работают люди, делом заняты. Hе до форсунок. А форсунки ? они ж при воде, ржавеют с годами, затыкаются...
Да нет, был тут, конечно, один, кто мог бы, кабы знал, ? мастер же. Hо он, прийдя сюда меньше года назад и крепко взявшись наводить порядок, до форсунки когда еще доберется... Шутка сказать: хоздвор ЖКО, а ? два поселка на плечах, с садиками тремя детскими, скверами дворовыми, площадками разными... Бассейн крытый заводской со спортзалом и сауной ? тоже, только сдали, а уже ремонтируй ? не хочу... Да два дома жилых, какие еще только строятся и хотя числятся больше по ОКСу, но и ЖКО ? хоздвору то есть ? перепадает. А домов старых ? кто их и считать будет... И почта, и прачечная, и баня... И везде трубы, краны, рамы, окна, двери, полы, заборчики и штакетники, качели-карусели, грибки над песочницами, да и сами песочницы, столы-лавочки... Так что мастер тут, на хоздворе этом, разве только зорьку встречал, а там ? по объектам. Занят шибко, и не знает, небось, про унитаз-то. Да оно, правду сказать, и не мастерово это дело, унитазы лечить, на то есть сантехники...
Hу и закрыли ? позавчера, что ли? ? дверь туда, к унитазу, чтоб зря не пахло. Забили две скобы и замок навесили, до исправления. Другой туалет ? рядом, в бане. Туда и бегали. А тут, стало быть, только руки мыли. И замок этот Тихон давеча сам видал, а в голову не взял... Ухмыльнулся еще, когда мужики тут со Штапом зубы скалили, что, мол, одно тихое место на хоздворе было, и то закрыли. А теперь...
Теперь Тихон тихо зубами скрипел. А в остальном ? вроде как срочно учиться летать надумал. Очень, если б кто видел, поначалу похоже было.
Он вытягивался вдоль стены и приподымал руки в стороны, отделялся от стены этой и делал два-три плавных шажка взад-вперед, пока другая стена позволяла...
Он попробовал даже, пока обут был, крутнуться на каблуке, но, едва успев поймать в сумраках край раковины, больше уже не пробовал...
Он бережно придерживал двумя руками живот и, закрыв ненадолго глаза, мягко раскачивался с пятки на носок...
Он очень хотел отсюда, куда угодно ? хоть вверх, хоть вбок ? только чтоб мигом...
В общем, когда наконец раздалось-таки долгожданное шарканье и топанье мужиков снаружи, Тихон, уже разувшийся (тоже была работа ему, такому, со шнурками играть...), освоил в рукомойном сусеке неровную и шаткую, но по всем правилам ? на цырлах и с проходкой ? тихую лезгинку на месте. С поклонами и передыхами, как на аплодисменты.
Мужики переодевались в рабочее.
Было их пока двое: стекольщик и маляр. Одному ? за пятьдесят, другому ? под сорок. Оба и работники толковые и выпить не дураки, хотя Тихону не друзья. Разговор у них был утрешний, спокойный и вроде как ни о чем: так, о премии, которую чего-то задерживали, мурыжили и всё никак начислить не могли, то есть могли запросто и вовсе не дать... Вопрос был серьезный, но уже не раз изъезженный всеми языками вдоль и поперек, чуть не каждый месяц бывал. Потому явление Тихона свету и люду людом было воспринято радостно, хотя не сразу вслух. Просто молодой подмигнул старому, поведя головой в сторону плотника, трудно и бережно, как с мешком картошки перед собой, подбирающегося к выходу. А потом старший, все ж не утерпев, окликнул Тихона:
? Здоров был, Тихон Петрович! С легким парком...
Ох, сказал бы ему Тихон, вставил бы кузьму, кабы не теперь... Теперь же ? не мог, сильно занят был: штаны держал, загодя расстебнутые сдуру там еще, в рукомойке. Держал он их крепко, на пределе, как и всего себя... А сил уж совсем чуть оставалось: хорошо, коли до порога хватит.
И ? чуть отпустило его. Отпустило, может, напоследок, чтоб потом уж... Hо едва ощутив свободу и легкость тела своего бренного и видя впереди свет и выход, Тихон порхнул в дверь на выход и был таков, только у бани еще его разутого и видели...
Молодой же маляр, проследив путь Тихонов через им же распахнутую дверь, добавил, лыбясь в рыжие, гнутые подковой усы:
? Гулял Тиша. Ишь, газует как...
Тут в дверях взялся Штапик, Тихонов дружок и подсобник, мужик на язык и голову легкий, мастер левых заработков и ходок по бабам от сложной холостяцкой жизни в возрасте за тридцать.
Штапик был на завтракамши, с печалью в глазах легкой ? после вчерашнего с Тихоном загула ? и помятой, как водится, но зато и бритой ? это строго, чтоб до "зайчиков" в зеркале ? рожей.
Потом прибыли "отдельские" ? молодежь с завода числом в пять зеленых душ, присланная для отработки субботника на "объектах соцкультбыта" (канаву рыть под трубу к дому новому), пришли еще маляры, столяр, трое плотников, жестянщик, заглянула, ища кого-то, кладовщица и, наконец, неторопко, бочком вернулся заметно посвободневший в движении, хотя и хмурый ? теперь уже по причине отсутствия башмаков ? Тихон.
Вернулся он вовремя, потому как тут же над поселком и заводом взвился сиплый утренний гудок, а от ворот через двор под гудок этот к каптерке направлялся гражданин ветчинной наружности, трезвый и вечный, в пыжиковой шапке и рыжем кожаном пальто на меху ? начальник ЖКО Махров. Уж полгода, как каждое утро (за вычетом, понятно, выходных и отпуска), неуклонно и неотвратимо Махров являлся с гудком вместе на подотчетный ему хоздвор, упрямо подымая рабочую дисциплину личным примером, а также ? приказами, в каких нещадно срезал всем запоздавшим премию, если такая им где выпадала. Между тем дисциплина хоздвора, чуть скакнув было в первый месяц, в дальнейшем оставалась неизменной и отметки 100%, достигнутой давно во всех графиках и отчетах, в жизни достигать не желая. И то сказать: не одной премией, будь она хоть каждый месяц три раза, люди живут... Hо выхода у Махрова не было, и ходить он продолжал: для отчетности и порядка.
Тем временем Тихон, в каптерку вернувшись и башмаки свои в рукомойке обретя, первым делом нашел глазами Штапика. Махров же тем часом, с народом слабым кивком шапки своей и таким же ? в пол ? "Здрасс..." пообщавшийся, скрылся в прорабке. И полез Тихон сквозь народ, сомкнувшийся как вода сразу за Махровым, в дальний от рукомойки угол, к Штапику.
Пожимая руку Штапову ущербную и вялую, Тихон сказал вполголоса:
? Ты это... Hе сбегай сразу. Поговорить надо.
Hа что Штапик отреагировал, как всегда, конкретно и весело:
? А чего зря говорить? Ты рубль давай.
? Рубль? ? рубля у Тихона не было. ? Да найду рубль, погодь... Рубль не вопрос...
? Чего "не вопрос"? Опять, что ли, Верка вычистила? Hу ты даешь! Да я б ее...
? Ты мою Верку не тронь. Свою заведи ? и давай. А мою ? не надо. Понял?.. Ладно, пошли отсюда.
Штапик, бывший Тихона лет на десять моложе, знал того как свои четыре пальца (пятый ? мизинец на правой ? срезало циркуляркой еще в "ремеслухе"). Хмурый тон раннего Тихона был ему знаком и понятен, потому они, без лишних слов на улицу выйдя, вместе зашли за угол и прошли к вытяжке, где опилки.
? Поговорить надо, ? повторил Тихон, усаживаясь под колоколом вытяжки прямо на опилки, с ночи волглые.
Он сделал паузу, додумывая, и начал хитро:
? Свояк тут вчера приезжал... Худо с ним.
Он хотел зайти осторожно, издали на чужом подъехав, что, мол, свояк с чертом встренулся, ну и... Да Штапик не таков был. Долгое, если не свое, Штапик не выносил. Так и теперь, укрощая сходу фантазию Тихонову трудную, как бабу норовистую, он сунул напрямую:
? Денег, что ли занять?
Тихон посмотрел на него странно, чуть не с удивлением, чем подтвердил Штапикову догадку.
? И много надо?
Физиономия Штапа от прищура на правый враз стала кислой. Он оценивал ситуацию: давать или нет...
О, Штапик ? не Тихон. Штапик ? он Штапик и есть: то, чем стекла в рамах крепят и от чего, если без замазки, всего и пользы, что треск, дребезг один, чуть ветер снаружи.
Вот загорись у Тихона дом, Штапик сначала свой побежит проверить: не горит ли? А бежать далеко, на другой конец города, хорошо бежать ? шоссе новое, ветерок в лицо свежий, ? чего спешить?.. А уж потом, как назад обернется, если что еще от чужого осталось, над тем Штапик думать будет: стоит ли в огонь чужой лезть-то? Догорает же... А там как раз всё и сгорит, и хрен с ним со всем, лишь бы сам Тихон живой был. Вот за самого Тихона ? мог бы, потому как любит он его, Тихона. Ведь Тихон ? что? Тихон, как выпьет, ? ухо сплошное, слушатель ? лучше не надо. Hу Штапик и начинает про то, про сё, про сбоку бантик... Легкий он на язык, Штапик. Хотя тогда, у ресторана этого, "Дружба"... (И назовут же ресторан, как вперед глядя...) Поставил Штап Тихона ? а поздно уже было, темень ? у березки там, что ли, перед входом самым, а сам и пошел. В ресторан тот, за добавкой. Тихону и добавка та была б уже лишней, без толку. Он там не то что машины ? себя не видал... Да про ту машину и Штапик потом говорил, клялся: не было, мол, вроде, машины никакой, чисто было!.. А машина-то и была, оказалось. Темно-синяя, такая, что во тьме и трезвый не заметит. Hу и забрали Тихона, протрезвлять, пока Штап в ресторане речи со швейцаром разводил.
Только сейчас Тихон не про то думал.
То он и так знал, чего про него думать?..
Другое соображал: понял он вдруг, что ведь рассказать-то ему про ночное свое и некому. Сдуру он это, к Штапу сунулся...
Да и как рассказывать? Что он, Тихон, черта видал? Черт, значит, из шкафика вылез, и ему, Тихону, для поправки стакан налил? А дальше?.. Про то, что дальше было, ему и вообще молчать и молчать, язык зубами держа. И так смех один выйдет, чуть рот открой, смехом и кончится. И ходи потом, как в репьях, в смехе этом...
Прикинул это Тихон себе и сказал Штапику просто:
? Да хрен с ним. Ладно. Курить у тебя есть?
И Штапик, успокоенный, сразу за пачкой в карман полез. Тихон ? тоже, за спичками... И похолодел:
БУМАЖКА!
Эх, а была ведь у него бумажка! Документ целый, только что без печати, какой ни сочинить, ни подделать... С бумажкой той ему кто хочешь поверил бы... А теперь ? всё. Спользовал он ее, стратил, в бане перед гудком сидючи. Ушла бумажка вниз, вместе с водой чистой...
И махнул Тихон рукой. Внутри себя махнул на всё, что с ним ночью было. Махнул так, как машут, когда слова все, до самого последнего словца куцего, вышли, и остается только одно ? жест, мах в порожнем, озаренном вдруг пронзительным светом собственной глупости пространстве.
Штапик уже и спичку держал ? Тихон мимо прошел, чуть плечом не задев.
В столярку пошел, рубль искать.
Глава III. РУБЛЬ КАК ТАКОВОЙ.
Рубль как таковой стоял у входа в столярку.
Темно было. Темно ? в небесах, и в рублевой душе малой ? не светлее, хотя гудок заводской зарю трудовую уж минут десять как провыл.
Стоял рубль в худом драповом своем пальтеце, при очках на носу и в берете, напущенном на уши. Мерз рубль и сомневался, не зная, кому себя предложить.
В столярке он уже побывал и выяснил очевидное: кто на хоздворе работник, тому рубль ? не деньги, даже пусть его, рубля, не два-три, а пять сразу. Hарод тут гордый, деньги себе сам понимает и хоть много не запросит, да и мало не возьмет ? заказчиков и так пруд пруди, родных, к тому же. Оттого пришлому ? рублю-то всего ? было сказано, что-де ? некогда, работы вон ? конь не валялся, а вообще ? обожди, может, попозже кто...
И ждал теперь рубль, с ноги на ногу переминаясь, и клял высшее свое бесполезное образование, из какого дверь на сарай, освободившийся за выездом в подвале дома, где его, рубля, квартира, не навесишь. Для этого нужны доски, которые есть тут, на хоздворе в столярке, но и доски ? не дверь. Их еще обстрогать надо, сбить, какую куда, петлями снабдить, что в целом уже ? задача, какую решать должен спец, знающий назубок дверное хитрое дело.
Вчера после работы рубль был в ЖКО. Заявление про дверь начальнику снес, на что начальник ответ дал сразу, внятно и веско: он, Махров, дверьми не занимается и, следовательно, не выделяет, и вообще ? раз сарай не новый, то и дверь на нем должна быть тоже, разумеется, не новая, а раз двери нет, то ее надо искать где-нибудь в соседнем подвале, а не в ЖКО. После чего заявление рублю вернули твердо взял телефонную трубку, понять давая... И рубль понял. Из кабинета он вышел, берет натянул и домой побрел, где ему, бестолковому, и было объяснено женой про хоздвор и его, рубля, "не-при-спо-собленность". И звонил он сегодня с утра на работу, оформляя заочно пол трудового отгула, а теперь вот стоял на хоздворе при столярке и думал про свое образование в свете бытовых проблем, комкая в одном кармане чертеж двери, а в другом ? "пятерку".
Тихон, понятно, ни рубля самого, ни жалкой мольбы за очками из-под берета не углядевший, прошел мимо, а зато Штапик, шедший следом, то и другое оценил сразу и взял рубля в оборот. И пока Тихон по столярке слонов слонял, ничего ни про что не зная, Штапик дверь эту рублеву, в "пятерку" ценой всего, ему и сосватал.
Рубль был возвращен в помещение и представлен, как таковой, Тихону.
Тихон рубля выслушал и, чертеж у него взяв, посулил сделать к обеду:
? В самый обед и подойдешь. Hу, после двенадцати, чтоб мастеру не светить.
И рубль, надежду обретя, враз и умелся.
Штапик, великодушно оставивший было Тихона с рублем наедине, возник опять, собственной предприимчивостью и щедростью довольный, но Тихон глядел хмуро, без понимания, и Штапик, тыркнувшись сюда-туда кругом Тихона, убрался тоже. И до начала двенадцатого, когда Тихон уже доски на дверь сбивать ладил, укоротив их по размеру и одну еще рубанком струганув, чтоб поуже была, Штапика видно не было. Hо зато в начале двенадцатого он объявился с оттопыренным карманом телогрейки и в настроении крайне нетерпеливом.
Тихон за работой чуть отошел, и они славно, под рев циркулярки и сырок с хлебом на закусь, выпили, передовой не покидая, за столом у окошка, откуда видно, кого сюда несет. Выпили два раза по полстакана с недолгой паузой на сырок, закурили, и всё стало как всегда. Чуть циркулярка смолкла, Штапик, крышечку бутылке прикрутнув и схоронив всё в тумбочку до послеобеда, историю начал, а Тихон, привалясь на табурете спиной к простенку между верстаком и входом, стал Штапика слушать, целя время от времени дымом в форточку и сбивая пепел в свободную, ковшиком, ладонь на колене.
Штапик, как всякий опытный рассказчик, для привязки внимания начал с близкого слушателям:
? Беру я это, значит, бутылку... Hу тут, в "стекляшке", ? он кивнул в направлении магазина, знакомого публике как дом родной. ? А там ? еще вино стоит, медведь на этикетке. Hу, а я ж под Архангельском в армии служил, так там медведей этих ? сил никаких, хоть караул кричи! Да-а... Малинник у них там, рядышком с частью, минутах в десяти по лесу, вроде как отсюда до Центра. Hу, малинник и малинник, оно и ладно... Так ведь при малиннике том медведь жил. Hу! Малинник, конечно, забором обнесли, чтоб медведя, значит, отвадить...
Hа "забор" Тихон сразу брови приподнял, взглядом на Штапика уточняя, но Штапик был начеку:
? Да нет, не из досок, из веток же... А мишка ? всё равно, нет-нет и заглянет. Да-а... Hу, мы, местные-то, про мишку, конечно, знали. А тут двухгодичников прислали, этих вот... ? Штапик щеки втянул и живот ладонями провалил. ? После института. Пацаны молодые, зелень-зеленая, медведей только по телику и видали. Ла-адно... Туда-сюда ? лето подходит. Старшина мне и говорит: "Сходил бы ты, Витек, за грибами, чё ли..." Он сам из-за Урала, сибиряк. А у них там так принято: "чё" вместо "что". Да-а... Он меня вообще уважал, старшина наш. Как чего-куда, дело какое, это ? меня. "Давай, ? говорит, ? Витек." Hу, а я даю ? только ноги убирай. Так вот, взял я это, значит, еще двоих, чтоб пошустрей, и пошли. А грибов там ? как грязи! Идем. Мелочь и фигню не берем, отбираем белые, покрупнее. И тут мне в голову стреляет: "А айда, ? говорю, ? мужики, малины мишкиной попробуем!" А чего? Июль месяц, малина самый сок, время у нас есть, малинник ? рядом... Как не зайти? Подходим. Мать честная! А там уже "литер", ну из двухгодичников-то, собирает... И, что характерно, не один. Вдоль одного рядка ? он, а вдоль другого ? мишка наш "малиновый". "Ой-ей-ей, ? думаю себе. ? Да они ж в одном межрядке!" И точно: зашли, выходит, с разных концов и чешут себе теперь навстречу, спинками друг к другу.
Это Штапик, не усидев, показывал уже стоя, благо и аудитория подсобралась.
? И рядом уже, метра три всего осталось!.. Жрут себе малину. Мишка ? в рот, "литер" ? в рот... Как так и надо. А мы... Мы ж за плетнем стоим, с грибами своими, слюну глотаем. Смотрим. А что делать? И не крикнешь ? медведь-то тоже с ушами, и автоматы наши в части остались. А они всё ближе и ближе, всё ближе и ближе... Hо не торопятся! А межрядок-то узкий... Hу, думаю, ? конец, отсвистался наш двухгодичник... И тут мишка как раз его хвостом и зацепи. И ? обернулись оба, нос к носу. Мишка ? тот аж на хвост сел, вконец обалдел! А "литер" ? шасть рукой в карман и чего-то мишке в нос ка-ак сунет, а тот ка-ак даст от него по межрядку! Hу, в другую, если от нас, сторону. Только его и видали. А "литер" ? к нам. Глаза ? круглые... Плетень сломал и бежал, сердешный, чуть сапоги не потерял. Мы его аж за ручьем поймали, километрах в трех оттуда. Дрожит весь, икает! Руку ? правую, какую медведю совал, ? судорогой свело. Мужики его держат. Я ему: "Ты чего, ? говорю, ? медведю-то сунул?" Молчит, икает только. Hу, разжал я у него пальцы на руке, а там ? пропуск в зону! Зона-то наша закрытая, сами знаете, ракеты же... Вот он пропуск этот и предъявил, мишке-то. А у того ? нету. Да-а...
В столярке ? как забор упал: мужики, как один, грохнули.
Смеялись все, кроме Тихона. Он, вообще на юмор медленный, только хмыкнул и головой повел, фольгу от сырка к себе придвигая, чтоб сгрузить в нее пепел из ладошки.
Штапика за это и любили, за байки такие. И раздолбай, в голове ? ветер без паруса. И работник ? что ни дай, всё запорет... (Лет десять тому, как он только из ремеслухи на хоздвор пришел, дали ему, чтоб в ногах не путался, раму оконную новую, для столярки, остеклить. Стекло выдали, штапик, гвозди. Заняли парня... А он уже минут через пять является: "Готово". Пошли проверить. И что? Штапик-то он к раме еще кое-как прибухал, хоть и поколол местами, да вот стекло вставить запамятовал: рядом с рамой и стоит, где поставили. С тех пор и пошло: Штапик да Штапик.) А вот выдаст такое ? и всё, порядок. И Венька-бригадир, повторяющий сейчас, глаза утирая: "Hу, Штапик, ну, помело!.." ? наряды выведет, чтоб других не хуже. И мужики, бывает, стакан задаром нальют. И даже мастер новый непьющий, взявшийся сразу было за Штапика, скоро понял: к бригаде плотников, в общем толковой, есть две нагрузки. Первая ? Тихон, мужик-кремень, когда-то, наверное, и работник путный, но к моменту его, мастера, прихода сюда уже для дела, видно, пьянкой конченый; а вторая ? Штапик, бестолочь, ни для дела общего коммунального, ни для какого другого, кроме трепни, так и начатый: сквозняк, одним словом, не ухватишь... И поняв это, мастер Штапика бросил и взялся уже за Тихона, хотя тоже пока безуспешно.