Каплан Виталий. Свобода выбрать поезд

   - Ну, здравствуй, Андрей, - улыбнулся он с экрана.
   - Здравствуй, Олег, - отозвался я, прислушиваясь к себе. Ни страха, ни злости, ни радости. Долго ли ещё будет действовать эта заморозка?
   - Значит, так. Слушай внимательно, разговор серьёзный, а времени мало. У меня две новости, плохая и хорошая. Начнём, как водится, с плохой. Вот, ознакомься.
   Поверх лица возникло окошечко с текстом. Буквы чёткие, крупные... увесистые буквы.
   "Рассмотрев дело 34/2-б, Специальный Совет при Центральном сервере Антивирусного Контроля постановил: в силу особой опасности Ерохина Андрея Михайловича, личный номер 770335876419, обвиняющегося в террористической деятельности по отношению к объектам Информационного Разума, постановил: вину Ерохина А.М. согласно материалам дела считать доказанной; в качестве меры социальной защиты осуществить эвтаназию с последующей утилизацией биомассы. Семье осужденного выплатить пособие в размере трёх минимальных зарплат. Приговор привести в исполнение в течение суток с момента регистрации в базе данных ЦСАК".
   - Вот так, Андрюша, - окошко с текстом схлопнулось, открыв печальные глаза Олега. - Вот тебе их антивирусная гуманность. Господа Алгоритмы не садисты - они всего лишь рациональны. Жалости не ведают. Ты навредил им значит, доверия тебе больше нет и жить тебе незачем.
   Я задохнулся от обиды - вязкой и солёной, как в раннем детстве, когда не покупали обещанное мороженое.
   - Я навредил? - слова выходили из моих губ какими-то придушенными. Может, всё иначе было? Может, это кое-кто меня гнусно подставил, обманул, прикрылся мною? А, Олежек?
   - Заметь, я не извиняюсь, - он слегка надкусил губу. - И думаю, тебе недолго осталось считать меня мерзавцем и подлой тварью. Потому что я перехожу ко второй части нашей программы. И поскольку нас никто сейчас не слышит, можно говорить откровенно. Говорить о том, что большинство предпочло забыть. В упор глядеть - и не замечать. А ведь всё просто, Андрюша. Жило-было на планете Земля человечество. И хорошо жило, и плохо. Воевало, писало стихи, пресмыкалось перед подонками, совершало светлые подвиги, крало и пело. А потом допелось - породив чудовище нового типа. Информационный Разум... какие жалкие слова. Это и есть Чужие, которых десятки и сотни лет обещали нам фантасты. Не из глубин космоса, не из параллельного мира, даже не из адских бездн. Из пустоты, из ничего, из сумасбродства нашего коллективного. Вот уже тридцать лет как нас оккупировали, и мы - рабы.
   - Знаю-знаю, - поморщился я. - Читал листовки. Все их читали. Так ты из этих? Несгибаемых борцов?
   Олег словно и не заметил моей фразы.
   - Как же мы не любим правды! Как поспешили поверить в сказочку о взаимовыгодном симбиозе! Ну да, конечно, красиво было сформулировано - мы их эмоциями кормим, они через Сеть всей нашей экономикой управляют, техникой. Мол, мы сами не сможем, у нас человеческий фактор, который всё только портит... короче, всё, на что мы способны - это валенком в пульт. И мы поверили, нагнулись. И нам вставили. Нет больше человечества, Андрюша. Труп есть разлагающийся. Если весь смысл сводится теперь к обслуживанию Игр... зачем теперь мечтать, верить, ломать голову над загадками мироздания и проклятыми философскими вопросами? Зачем, если стало тепло, сытно? Да, больше на Земле никто не голодает. Да, прекратились войны, вместо ракет штрафы и санкции. А толку? Гроб уютный, обитый бархатом - но гроб. Мы теперь живём не сами по себе, мы - обслуживающий персонал. Тебе не стыдно, сценарист Ерохин? Что я, твоих сценариев не видел? Способный ведь мужик, романы мог писать настоящие, а на что разменял талант? Чтобы из геймера побольше эмоций выдоить? И ладно бы наивно верил, что возвышаешь его душу своими стрелялками... Сам знаешь, кому эмоции пойдут. Не искусство это у тебя, а доильный аппарат на фотонной тяге. Не стыдно?
   Я прислушался к себе. Стыдно не было, было пусто. Как на свежеотформатированном диске. Можно было бы возразить ему по каждому пункту, всем этим идеям в обед сто лет - но спорить казалось не менее пошлым, чем соглашаться.
   - А ты ведь не один такой. Вас, счастливых рабов, миллиарды. Вы и рабами-то себя не чувствуете, потому что свободы не нюхали. Теперь прикинь, сколько это ваше вкусное рабство продлится? Тебя не смущает, что за последние тридцать лет не сделано ни одного серьёзного открытия? Ни одного принципиально нового изобретения... Ни одной гениальной книги...
   - О гениальности судят постфактум, - вставил я. - Иногда очень даже пост...
   - Да, только сперва спорят и поливают грязью. Кто сейчас спорит? Кто грызётся? Кто ходит в картинные галереи? Скоро их вообще закроют за ненадобностью, ведь всё потребное толпе уже оцифровано... а что не оцифровано, то никому и не ненужно. Так, Андрюша? Да есть ли хоть одна сфера, где был бы даже не прорыв - а пускай лишь намёк на прорыв? Нету, потому что зачем? Нас и тут неплохо кормят. Все довольны.
   - Ну, ведь есть и отшельники, - заметил я. - И никто им не мешает жить как им нравится. Без компов, без электричества...
   - А, - скривился он, точно больной зуб надкусил, - это несерьёзно. Ну, ушли эти шибко верующие в леса и пещеры. Натуральное хозяйство, конная тяга, каменный топор... Одичают через полтора поколения. Или приползут на брюхе, оголодав. Не думаешь ведь ты, что их Бог сохранит? Если уж Он нас не сохранил... Нет, Андрюша, бежать - не выход. И смиряться не выход. Я же тебе про что толкую - прикинь перспективы лет на пятьдесят вперёд. Мы потеряли самостоятельность, мы ничего уже не может сами развивать. Мы можем только кормить Ин-Ра своими эмоциями и получать взамен кусок хлеба. Но чем дальше, тем хуже будет и с эмоциями. Тупеет человечество, черствеет. Значит, спустя какое-то время Игры окажутся на голодном пайке.
   - Да почему же? Психология-то человеческая одинакова, что сейчас, что при Иоанне Грозном, что при мамонтах.
   Мне вдруг захотелось, чтобы он меня опроверг. Очень уж грустно было бы выйти победителем.
   - Элементарно. Чтобы мы испытывали в Игре эмоции, Игра должна цеплять за те струнки, что есть у нас в реальности. Когда в прошлом веке опасно было ночью по улицам ходить, тогда и в Doom наши деды играли с огоньком... с азартом. Выплёскивали туда затаённые страхи, обиды. Было к чему привязаться. Цепляло. Вот скажи, когда тебя крысопауки грызли, очень ты переживал? Пойми, чем скучнее и безопаснее жизнь, чем она стандартнее, тем слабее наши чувства. Их бы можно ещё было облагородить великой культурой, да где уж... Ты когда последний раз стихи читал? В десятом классе?
   Я не стал отвечать. Ну, не в десятом классе... Даже после института... но что в лоб, что по лбу. Правда в его словах не менялась от перестановки слагаемых.
   - Так что пара поколений - зачахнет рукотворный божок наш, Ин-Ра, продолжал Олег. - О нём-то жалеть нечего, но вот мы... ведь косяком пойдут сбои в технологиях... катастрофы... атомные станции опять же... И ведь руками уже ничего не поправить, все процессы замкнуты на Сеть. Да скоро никто и не сумеет уже поправить... Как уйдут старики, которые ещё до Реализации учились, так всё, труба. Короче, Ин-Ра помрёт, а мы одичаем. И заново не возродимся, экологию ведь в конец испоганили...
   - Плакать хочется, - с чувством сказал я. - Но ты, конечно, знаешь путь? Знаешь, как надо?
   Олег выдержал долгую, удушающую паузу.
   - Будь у нас больше времени, я предложил бы тебе подумать самостоятельно. Ведь не так уж это и сложно. Сперва отбросим глупости. Типа всеобщего восстания. Во-первых, никому оно не надо, а во-вторых, подавить его - как два файла отослать. Ведь в нематериальных лапках Ин-Ра вся технология. Представь - повсюду отключилось электричество, водопровод, тепло... транспорт встал... финансовая система парализована... Через неделю все повстанцы на коленях приползут. Глупость вторая - тайно создавать параллельные технологические структуры, не подключенные к Сети. Чтобы, значит, отказаться от подачек Ин-Ра и с понедельника зажить новой жизнь. Не выйдет это в тайне сохранить. К тому же прикинь, какие деньги тут нужны...
   - Ладно, глупости отбросили. - Мне вдруг стало интересно. - А что не глупости?
   В чём он безусловно был прав - на эти темы в обычной жизни не поговоришь. И не с кем, и незачем. А тут... есть всё же какое-то извращённое удовольствие - сдирать корочки с застарелых болячек.
   - Что нам нужно? - негромко ответил он. - Чтобы Ин-Ра не стало, но с Сетью ничего не случилось. Чтобы технология работала, чтобы экономика работала. То есть вернуться в 2028-й год, но чтобы никакой больше Великой Реализации. Отчего Реализация случилась? Программы слишком умными стали, а тут ещё наши вкусные эмоции. И пошло-поехало. С эмоциями ничего не поделаешь. Значит, оглупить алгоритмы.
   - Как это? - на миг мне показалось, что передо мной - шизофреник. Очень уж страстно блеснули его глаза.
   - Вот смотри, - Олег если и разволновался, то мгновенно взял себя в руки. - Для существования разума нужен внешний носитель, так? Для нас с тобой - тело, мозг, серое вещество... Они - алгоритмы, то есть сложноорганизованная информация. Но информация не существует сама по себе, в каком-то там платоновском мире идей. Она привязана к вполне реальным программам, то есть исполняемым двоичным файлам. Когда бегают туда-сюда электроны, когда запущена программа, тогда и можно говорить об информационных структурах. То есть эти экзешники для них - всё равно что для нас тело. Значит, если программы изменятся... станут проще, примитивнее, то и господа Алгоритмы передохнут. Сознанию станет в них слишком тесно.
   - Что, предлагаешь по всем компам файлы затирать?
   - Нельзя, - спокойно объяснил Олег. - Сразу же заметят. Одновременно-то по всей планете это не сделать, а иначе и бессмысленно. А вот тихо, незаметно... чтобы программа по сути своей упростилась, а с точки зрения юзера работала всё так же... То есть надо не затирать, а переписывать. При сохранении интерфейса - менять ядро. На более примитивное, без таких тонких связей и взаимодействий. И постепенно заменять прежние версии новыми.
   - Тю! - присвистнул я. - Да это же работа на десятки лет.
   - А мы никуда и не торопимся. Организация действует с 32-го года.
   Организация? Ну вот, Ерохин, ты делаешь карьеру. Тебя, похоже, приглашают в подполье. Хотя всей-то жизни тебе осталось несколько часов если, конечно, верить Олегу. Верить ли ему, однажды уже обманувшему?
   - Да, "Вакцина", - кивнул Олег. - Не дёргайся, никто нас сейчас не слышит. Мы ведь за эти годы многому научились. С Ин-Ра вполне можно играть на его поле, то есть в Сети. Он же сам, бедняжка, не способен писать программы, он пользуется человеческим софтом. А если софт пишут наши люди... Короче, по всей Сети у нас есть закладки, тайные ходы, натасканные вирусы.
   "Вакцина"... Название я слышал, но очень давно. Еще в институтские годы. Дескать, была такая наглая банда хакеров, поставившая целью парализовать работу Сети... но доблестный наш Антивирусный Контроль... Плохо работаете, следователь Гришко. Или, наоборот, хорошо - если вы из этих.
   Но я-то им зачем?
   И, будто подслушав мои мысли, Олег ответил:
   - Теперь насчёт вас. Откровенно скажу, вы из тех, кого мне меньше всего хотелось бы втягивать в наши дела. - Он зачем-то перешёл на "вы", и голос его стал заметно суше. Будто переключили некий регистр. - Не того типа человек. Вы слишком привыкли жить, как живёте. Вам многое, конечно, не нравится, но сбрасываете пар... как все. Интеллигенция... Молчите... Я сам был таким... очень давно. А пришлось меняться. Кто-то же должен вытаскивать человечество из этой вонючей тёплой ямы... Ладно, на лирику у нас времени не хватит. Слишком долго блокировать здешнюю защиту я не могу. В общем, так. Вы слышали когда-нибудь про оцифровку личности?
   Я замялся. Фантастики-то, конечно, много было всякой, хорошей и разной. Но не об этом же спрашивал Олег.
   - Неудивительно. Эта технология существует уже пятнадцать лет, но пока нам удаётся держать её в секрете. Наша разработка, вакцинная. Так вот, всю вашу личность, то есть всю память, всё, что хранится у вас в мозгу, можно перенести на внешний носитель. Принцип, близкий к томографии, а подробности вам знать ни к чему.
   - И? - недоумённо спросил я. - Ну, записали это на диск. Вы хотите сказать, что эта болванка и будет моей личностью? Вместит в себя мою бессмертную душу?
   - Насчет души - обратитесь к специалистам в рясах, - поморщился Олег. - А по сути вы правы. Набор данных - это просто набор данных. Если выложить его в Сеть, то мёртвым файлом он и останется. Но вот если определённым образом воздействовать на организм... то в момент клинической смерти...
   Мне стало зябко. Очень уж легко он это произнёс.
   - Так вот, в момент клинической смерти поток эмонии достигает предельной мощности... и если его направить куда надо, он не растворится в инфо-поле, а сольётся с вашей информационной матрицей. Это похоже на то, как ожили Алгоритмы. Так вот, в Сети появится новая личность. Ваша личность, Андрей. В качестве физического тела - та самая оцифровка. Уж память-то человеческая - самая сложная информационная структура, какая только возможна. Куда до неё всяким поделкам вроде "Хозяина нижнего мира"... А к тому же не надо её подпитывать чьими-то эмоциями. Того заряда, что изливается в момент смерти, хватает навсегда. Поверьте, я это знаю очень даже не теоретически.
   Так вот, значит, как? Парень в сером комбинезоне, запросто гуляющий по лабиринтам Игры... творящий немыслимые, непредусмотренные разработчиками чудеса...
   - Да, я уже пятнадцать лет здесь, - подмигнул мне Олег. - С самого начала. В конце концов, первый опыт надо ставить на себе... Ничего, не так уж тут и страшно... А потом и другие появились. Ещё восемнадцать человек. Вам предлагается стать двадцатым.
   - Но зачем я вам?
   Тупость, вызванная уколом, проходила, и теперь я варился в едкой смеси страха, тоски и раздражения.
   - А ты представь, - он вернулся к изначальному "ты", - сколько может сделать полезного сетевая личность. Изучение Алгоритмов... изнутри. Понимаешь? Вместо многолетнего и опасного хака - можно сразу выловить и структуру, и блокировать их защиты... Один разведчик в ставке врага ценнее сотни дивизий. Если, конечно, он хороший разведчик. Но куда ты денешься? Научишься. Эх, если бы каждого можно было оцифровать! - глаза его азартно блеснули. - Мы бы таких дел натворили, Андрюша! Да никакого Ин-Ра бы уже не было, прибили бы дракона тапочкой... К сожалению, очень мало кто годится для оцифровки. Лишь немногие по биофизике проходят. А остальных мы пока сканировать не научились, сразу возникают наводки, посторонние какие-то поля...
   Я постарался взять себя в руки. Очень всё это мне не нравилось. Но разве у меня был выбор?
   - И как же это вы поняли, что я гожусь?
   Олег улыбнулся безмятежной детской улыбкой, во все свои тридцать два оцифрованных зуба.
   - Помнишь, как ты к стоматологам ходил в прошлом году?
   Я напряг мозги. Да, действительно, случилась такая неприятность, пришлось съездить в клинику на Савёловской. Пять минут в кресле, мягкий шлем на голове, тихая, убаюкивающая музыка. Никакой боли, естественно - на то и музыкальный транс. Списали с моей кредитки изрядно, так ведь стоматолог - профессия редкая, эксклюзивная. У населения давно уже здоровые зубы.
   - Что, тогда и оцифровали? - ухмыльнулся я.
   - Да что ты! Просто сняли энцефалограмму... ну и ещё кое-что. У нас много точек - и в больницах, и в косметических салонах, и в парикмахерских... Девяносто девять и девять десятых - пустышка. Но иногда попадаются такие самородки, как мы с тобой. А дальше человека надо изучить, понять, подходит ли он нам по интеллекту, по взглядам, по этическим параметрам... Оцифруешь ещё кого-нибудь, а он по всей Сети начнёт вопить про "Вакцину". Нет, тут с разбором надо. Поставить ряд экспериментов...
   У меня перехватило дыхание.
   - То есть... Всё это не случайно? И логи эти нелепые, и приговор... И Полигон...
   - Ну конечно! - Олег лучился весельем. - Конечно! Это очень хорошая проверочка, Андрюша. Ты почти по всем статьям годишься. Ещё бы и взгляды тебе подрихтовать... А так - умный, порядочный, практичный... На рожон только иногда лезешь... но это можно и как дурость записать, и как смелость. Анатолий, кстати, очень тобой восхищался. Такой задохлик, говорил, и на меня попёр...
   - Так значит? - у меня вдруг заболел зуб, тот самый, в прошлом году залеченный. Видимо, от нервов.
   - Конечно, - подтвердил Олег. - Наш человек. Задание ему было аккуратно тебя повредить, чтобы не в местных условиях лечили, чтобы в больницу. А ближайшая больница - наша. Степаныч, завотделением, с пятидесятого года в "Вакцине". Там мы и сняли оцифровку. Теперь тебя внуки Касперского казнят, и готово дело, добро пожаловать в Сеть.
   Нет, ярости я не почувствовал - наверное, всё во мне уже перегорело. Просто вязкая серая пустота... скучная как сложение дробей.
   - Значит, Олег, - протянул я, - ваша банда вот так просто взяла и изгадила мне жизнь? Жил-был человек, а вы его на смерть... или на что-то похуже... У жены отняли мужа, у девочек - отца. Только вот не надо опять про спасение человечества. Историю учи, сколько раз его спасали и чем это кончалось. Я к вам просился? Да какое право...
   - Тихо, тихо, Андрей, - голосом доброго психоаналитика заворковал Олег. - Это истерика, это в данном случае естественно. Я понимаю, шок. Понимаю, трудно сразу переварить. Но вот взгляни на это с других позиций. Что такое ты и твоя семья по сравнению с судьбой цивилизации? Тебе, может, своя хата и ближе к телу, а мы иначе подходим. Историю в белых перчатках не варят, понимаешь? Ну нельзя что-то реальное делать и не запачкаться. Да, грязь надо сводить к минимуму, но он ведь ненулевой, этот минимум. Просто прикинь, что было бы иначе. Вот пришли мы к тебе, попросили сложить голову за народное счастье. И куда бы ты нас послал? И кого бы ты на нас навёл? Вся наша борьба и накрылась бы медным тазом. Ну давай я перед тобой извинюсь. Тебе легче? А насчёт семьи - ну да, я всё понимаю. У меня, что ли, никого не было? Думаешь, мне это как с гуся вода?
   В глазах его совершенно ничего не читалось. И это было куда убедительнее, чем на ходу спрограммированные озёра тоски и боли.
   - Ты что, всерьёз воображаешь, будто я там, в Сети, стану на вас работать? - выдавил я из пересохшего горла.
   - А почему нет? - удивился Олег. - Сам прикинь, чем там ещё тебе заниматься? К Ин-Ра каяться ты не побежишь, совесть не пустит. Ты ведь даже полковнику Гришко меня не заложил... хотя все основания были.
   - Заложил, - горько усмехнулся я. - С подробностями и картинками.
   - Ай, брось! - отмахнулся Олег. - Это ж не ты, это химия. Короче, как в Сети освоишься, так сам всё и поймёшь. Да, и семья. Материальная поддержка - это как плюнуть. Счёт свой разблокируешь, перекинешь на жену... будешь переводить деньги... типа проценты с твоих Игр... никто никогда и не подкопается. Тут без вопросов. А насчёт главного... Ну ты по совести скажи, видишь ведь, что человечество загибается?
   - Вижу, - признал я. Врать не хотелось. Не совестно, а просто лень. Устанешь от этих наворотов.
   - Согласен, что надо что-то делать?
   - Согласен.
   - Можешь предложить что-нибудь лучшее?
   - Нет.
   - Ты с нами?
   Вдох... Паутина паузы... Нервный выдох.
   - Я сам не знаю с кем.
   - Это ничего, - улыбка Олега похожа на букву "ё". - Узнаешь. Скоро за тобой придут. Кстати, не бойся, - он сглотнул. - Больно не будет, всё схвачено.
   - А пошёл ты...
   Нечем было в него кинуть.
   - Иду, иду, - кивнул Олег. И исчез с экрана. Пробежали из угла в угол розовые молнии, что-то треснуло - и стена вновь стала обычной стеной.
   В обычной камере смертника.
   8.
   От края до края раскинулась степь. Сухое горячее море травы, медленно прокатываются по нему серо-зеленые волны, с едва заметным синеватым отливом. Особого ветра нет, но степь волнуется.
   Здесь тихо - если не считать монотонного треска кузнечиков. Здесь светло - высоко-высоко, почти в зените, зависло ослепительно-белое солнце, равнодушный глаз неведомого бога. А небо даже не синее - скорее серовато-лиловое. И застыли в нём маленькие чёрные точки - наверное, ястребы. Или орлы. На кого они охотятся? На змей? На сусликов? Здесь есть суслики?
   Я приподнялся, опёрся на локоть. Так бы и лежал вечно, между явью и сном, ни о чём не думая, ничего не боясь, ни на что не надеясь. Но вечно не получится. Надо куда-то пойти, что-то сделать. Раз уж теперь мне здесь жить...
   Интересно, где я? Меня засунули в какую-то виртуальную модель? Или это моё новое сознание сочиняет самому себе окружающую среду? Визуализация... Я ведь теперь как бы всемогущ. Могу любые картинки придумать. Вот - степь. Почему степь? Может, лучше тайгу? Или бананово-лимонный остров? Или многолюдный город, где я встречу тех, кому нужен... кто меня любит... модель Марины в натуральную величину... модельки девчонок...
   Я не стал биться головой о плотную, спёкшуюся землю. Зачем мне истерика? Модель истерики? Я вообще не чувствовал особой боли. Наверное, это потому, что оцифровывали меня в больнице, когда в памяти моей не было ещё ни следователя Гришко, ни камеры смертников, ни экрана, с которого вещал о судьбах цивилизации Олег. Зачем они добавили к моему файлу ещё и эту запись? Чтобы не агитировать по новой уже здесь, в виртуальности? Хорошо хоть, я не знаю, как именно она происходила - утилизация биомассы. Или, наоборот, плохо? Всё-таки это тоже - кусочек моей жизни. Самый последний и горький.
   - Тяжело? - сочувственно спросили сзади. Я инстинктивно дёрнулся, подпрыгнул. Между прочим, ничего не болело, ни почки, ни рёбра. О, дивный новый мир! Надо будет сменить это тело на что-нибудь похуже... поестественнее. Я принимаю подарки только от друзей...
   Она стояла в двух шагах - худенькая, рыжеволосая и, кажется, с кляксами веснушек на совершенно незагорелом лице. Девушка... скорее даже девочка... Даже не студенческого, а старшего школьного возраста. Желтая майка, потрепанные, некогда синие, а теперь и не поймешь какого цвета джинсы.
   Я никогда её раньше не видел - но почему мне так знакомо это лицо?
   - Тяжело? - повторила она. - Вы не расстраивайтесь, Андрей Михайлович. Люди ко всему привыкают... об этом везде написано... Вот сейчас... Да, двенадцать миллионов ссылок.
   Было не тяжело, а просто глупо. Спросить её "А вы кто?". Или как-нибудь позатейливее: "Кто мне послал вас, чистое дитя?" Хотя вряд ли и впрямь дитя. Это же Сеть... Великая Степь... Может, она из этих, моих товарищей по несчастью... оцифрованных спасателей человечества?
   - Вы, похоже, меня знаете? - не нашел я ничего умнее.
   - Знаю, - кивнула девушка. - Давно за вами наблюдаю, несколько лет.
   - Гм... - Это уже становилось интересным. - Несколько лет? А, простите за нескромность, вам самой-то сколько?
   Ни за что бы не спросил, будь это в реальности. А тут - можно.
   - Тридцать, - просто ответила она. - А визуал такой, чтобы вам легче было общаться. А то вы, люди, очень уж непредсказуемые. Вдруг испугаетесь? А я бы этого не хотел.
   - Не хотела, - механически поправил я, тут же сообразив, что ошиблась она специально. Дабы снять моё напряжение. Эх, было бы что снимать... Напряжение осталось там - на допросе, в камере... и уж, надо полагать, после... А я - тот я, которого ощущал под кожей, - просто заснул на больничной койке, усталый, избитый... а проснулся в этом райском уголке, и не вспомнил, а именно прочитал внутри себя то, что случилось после. Прочитал, но словно не о себе... о каком-то совсем другом Андрее Ерохине. Странно это было, и, пожалуй, страшновато.
   - Я даже не знаю, как правильно, - ответила девушка. - Ну как мне про себя сказать? "Он", "она", "оно"? Или лучше всего - "они"... то есть "мы"?
   - Кто ты? - в упор спросил я.
   - Вы, люди, называете меня Ин-Ра, - не моргнув глазом, сообщила она. А я... я не называю себя... Ведь называют, чтобы отличить от других... А от кого отличаться мне? Есть ли ещё такие? Где? Данных в Сети много... я знаю, что такое другие планеты и что такое параллельные миры... и ад с раем тоже... Но что из этого есть на самом деле, а что вы придумали? Я не умею придумывать... Модифицировать информационную структуру несложно, но то, что вы называете правдой и ложью - это вне информации... это что-то совсем другое... я не понимаю.
   Всё-таки у виртуальности есть и свои плюсы. Не надо падать в обморок, не взрывается в голове граната, и даже не тянет на идиотское "ё-моё"... Наверное, тут по-другому работает сознание. Нейроны всё-таки медленно обмениваются друг с другом сигналами... а тут почти со скоростью света. Отчего же это меня не радует?
   - Что ж, будем знакомы, - я учтиво поклонился. - Не думал, что доведётся лицом к лицу беседовать с Информационным Разумом. Ведь я кто - не президент, не Главный программист ООН, даже не начальник Антивирусного Контроля... обычный сценарист, каких навалом.
   - Не навалом, - она чуть улыбнулась.
   Надо же - ей смешно! Или это обычная вежливость? Одна из бесчисленных подпрограмм визуала?
   - Не навалом, - повторила она. - Ты единственный.
   Степь, трава, солнце... И очаровательная девушка говорит немолодому, пообносившемуся мужчине: "ты - единственный!". Сколько экспрессии, сколько соплей!
   - Ты - единственный. - Голос её, однако, не дрожит плохо скрываемой страстью. Голос сух, как обожженная земля. - Я уже пять лет ищу... и ни один вариант не подходил. Мне не нужны высокопоставленный подхалимы, я и так знаю всё, что они скажут, и зачем скажут. Мне не нужны тупицы, которые не видят проблему. И фанатики, вроде твоего Аргунова, мне тоже неинтересны... они умеют только обличать, но ничего не в силах придумать.
   - Какого еще "моего Аргунова"? - не понял я.
   - Олег Аргунов, - голос превратился в дикторский. - Шестьдесят один год, руководитель нелегального движения "Вакцина". Пятнадцать лет тому назад перенёс своё сознание в Сеть.