Страница:
– Попробуй ромовый пунш, – перебил ее Генри.
– Нет, спасибо. Предпочитаю сохранить светлую голову для игры в карты.
– Карты! Конечно! – Генри явно обрадовался возможности сменить тему разговора. – Давай посмотрим, как дела у игроков.
Но Алекса не хотела спешить. Воздух, наполненный соблазнительными ароматами сигар и духов, пьянил без вина, и она несколько мгновений просто вдыхала его, наслаждаясь манящим запахом свободы. Мужчинам все же здорово живется, решила она. Для них почти нет ограничений. А дамам приходится довольствоваться жизнью в тесных клетках.
Самое странное, что большинство женщин считают это нормальным, размышляла Алекса. Выходит, с ней что-то не так? Почему ее все время тянет вырваться на свободу? Почему ей тесно там, где другие чувствуют себя вполне комфортно? Она снова окинула взглядом помещение. Ей, наверное, следовало чувствовать глубочайшее возмущение царящей вокруг всеобщей распущенностью. Или даже упасть в обморок, как это принято у нынешних светских девиц.
Но ведь этим людям так весело!
Генри еще раз потянул ее за руку, и Алекса пошла за ним в комнату, где был поставлен стол.
Несмотря на тусклое освещение и висевший в воздухе дым сигар, она сразу поняла, что ставки довольно-таки высоки.
Генри внимательно рассмотрел игроков и шепотом сказал:
– Сегодня игра слишком серьезна для новичка. Мы немного понаблюдаем, а потом уйдем.
– Нет, – твердо заявила Алекса.
– Но…
– Я хочу попробовать.
Генри поморщился:
– Не советую. Нортингер и Хаддан всегда взвинчивают ставки.
Один из джентльменов за столом неожиданно вскочил, выругался и бросил карты. Алекса моментально скользнула на его место, не оставив своему кузену выбора.
– Юный Ларс совсем недавно приехал из Швеции, – сообщил он остальным игрокам и склонился над плечом кузины. – Хочет сыграть против вас, джентльмены.
– Да, – пробормотала Алекса.
– Он не слишком хорошо говорит по-английски, – объяснил Генри.
– Куинси тоже. – Замечание игрока, сдававшего карты, вызвало общий смех. – Я обычно и половины не могу разобрать из того, что он говорит.
– Если у парня есть деньги, пусть играет. – Таков был общий вердикт. И началась новая игра.
– Здесь очень жарко, – заметил Нортингер. – Зачем шляпа и перчатки?
– На удачу, – быстро ответил Генри.
– Да, удача, – эхом отозвалась Алекса.
Больше вопросов не было, и мужчины настроились на серьезную игру.
Радуясь воцарившемуся молчанию, Алекса довольно быстро уловила ритм. Ее не отвлекало спиртное, не интересовали женщины, иногда заходившие, чтобы понаблюдать за игрой. Она внимательно следила за всеми нюансами игры и очень скоро была вознаграждена. Стопка банкнот перед ней начала быстро расти.
– Ну вот и все. – После очередного проигрыша Нортингер бросил карты. – Пошли, Хаддан, посмотрим, может, дамы в соседней комнате будут к нам благосклоннее, чем проклятая дама пик.
– Нет, я пока останусь, – отмахнулся маркиз и приказал принести себе еще бренди. – Удача обязательно ко мне вернется.
Нортингер рассмеялся.
– Ты всегда так думаешь, Грифф, особенно когда накачаешься спиртным. – Он подошел к Генри и обнял его за плечи. – Ну на тебя-то я могу рассчитывать, старина. Составишь мне компанию наверху?
– Ну, понимаешь… – Генри тщетно пытался вырваться. – Я не могу оставлять Ларса одного.
– Чепуха! – Крепко обняв Генри за плечи, Нортингер направился к двери. – Парню вовсе не нужна нянька. Он прекрасно справляется сам.
Алекса, ободренная крупным успехом, махнула рукой.
– Да. Иди.
Не видя другого выхода, Генри вышел из игровой комнаты, напоследок бросив на кузину укоризненный взгляд.
Алексе очень хотелось показать ему язык, но она благоразумно сдержалась. Как же это прекрасно – быть восхитительно… порочно безответственной. Как и те бесшабашные парни в гостиной, ей захотелось сплясать джигу.
Гарри и Нортингер вышли из комнаты, едва не столкнувшись с высоким мужчиной, который как раз в нее входил. Покосившись на нового гостя, Алекса похолодела.
Глава 4
Глава 5
– Нет, спасибо. Предпочитаю сохранить светлую голову для игры в карты.
– Карты! Конечно! – Генри явно обрадовался возможности сменить тему разговора. – Давай посмотрим, как дела у игроков.
Но Алекса не хотела спешить. Воздух, наполненный соблазнительными ароматами сигар и духов, пьянил без вина, и она несколько мгновений просто вдыхала его, наслаждаясь манящим запахом свободы. Мужчинам все же здорово живется, решила она. Для них почти нет ограничений. А дамам приходится довольствоваться жизнью в тесных клетках.
Самое странное, что большинство женщин считают это нормальным, размышляла Алекса. Выходит, с ней что-то не так? Почему ее все время тянет вырваться на свободу? Почему ей тесно там, где другие чувствуют себя вполне комфортно? Она снова окинула взглядом помещение. Ей, наверное, следовало чувствовать глубочайшее возмущение царящей вокруг всеобщей распущенностью. Или даже упасть в обморок, как это принято у нынешних светских девиц.
Но ведь этим людям так весело!
Генри еще раз потянул ее за руку, и Алекса пошла за ним в комнату, где был поставлен стол.
Несмотря на тусклое освещение и висевший в воздухе дым сигар, она сразу поняла, что ставки довольно-таки высоки.
Генри внимательно рассмотрел игроков и шепотом сказал:
– Сегодня игра слишком серьезна для новичка. Мы немного понаблюдаем, а потом уйдем.
– Нет, – твердо заявила Алекса.
– Но…
– Я хочу попробовать.
Генри поморщился:
– Не советую. Нортингер и Хаддан всегда взвинчивают ставки.
Один из джентльменов за столом неожиданно вскочил, выругался и бросил карты. Алекса моментально скользнула на его место, не оставив своему кузену выбора.
– Юный Ларс совсем недавно приехал из Швеции, – сообщил он остальным игрокам и склонился над плечом кузины. – Хочет сыграть против вас, джентльмены.
– Да, – пробормотала Алекса.
– Он не слишком хорошо говорит по-английски, – объяснил Генри.
– Куинси тоже. – Замечание игрока, сдававшего карты, вызвало общий смех. – Я обычно и половины не могу разобрать из того, что он говорит.
– Если у парня есть деньги, пусть играет. – Таков был общий вердикт. И началась новая игра.
– Здесь очень жарко, – заметил Нортингер. – Зачем шляпа и перчатки?
– На удачу, – быстро ответил Генри.
– Да, удача, – эхом отозвалась Алекса.
Больше вопросов не было, и мужчины настроились на серьезную игру.
Радуясь воцарившемуся молчанию, Алекса довольно быстро уловила ритм. Ее не отвлекало спиртное, не интересовали женщины, иногда заходившие, чтобы понаблюдать за игрой. Она внимательно следила за всеми нюансами игры и очень скоро была вознаграждена. Стопка банкнот перед ней начала быстро расти.
– Ну вот и все. – После очередного проигрыша Нортингер бросил карты. – Пошли, Хаддан, посмотрим, может, дамы в соседней комнате будут к нам благосклоннее, чем проклятая дама пик.
– Нет, я пока останусь, – отмахнулся маркиз и приказал принести себе еще бренди. – Удача обязательно ко мне вернется.
Нортингер рассмеялся.
– Ты всегда так думаешь, Грифф, особенно когда накачаешься спиртным. – Он подошел к Генри и обнял его за плечи. – Ну на тебя-то я могу рассчитывать, старина. Составишь мне компанию наверху?
– Ну, понимаешь… – Генри тщетно пытался вырваться. – Я не могу оставлять Ларса одного.
– Чепуха! – Крепко обняв Генри за плечи, Нортингер направился к двери. – Парню вовсе не нужна нянька. Он прекрасно справляется сам.
Алекса, ободренная крупным успехом, махнула рукой.
– Да. Иди.
Не видя другого выхода, Генри вышел из игровой комнаты, напоследок бросив на кузину укоризненный взгляд.
Алексе очень хотелось показать ему язык, но она благоразумно сдержалась. Как же это прекрасно – быть восхитительно… порочно безответственной. Как и те бесшабашные парни в гостиной, ей захотелось сплясать джигу.
Гарри и Нортингер вышли из комнаты, едва не столкнувшись с высоким мужчиной, который как раз в нее входил. Покосившись на нового гостя, Алекса похолодела.
Глава 4
Подойдя к столу, окутанному дымным облаком, граф Киллингуорт кивнул игрокам.
– Кто этот щенок? – тихо спросил он, мельком взглянув на Алексу.
Она еще ниже наклонила голову и сделала вид, что внимательно изучает карты.
– Ларс. Дружок сэра Генри, – ответил Грифф и плеснул себе еще бренди.
– Судя по всему, ему везет, – заметил Волкодав, взглянув на банкноты, лежащие на столе.
– Кусает нас за яйца, – пробормотал Куинси, – и весьма чувствительно.
Коннор скрестил руки на груди.
– Как неприятно, – с усмешкой проговорил он. – Лично я ни за что бы не подпустил столь неопытного юнца к своим половым органам.
Замечание вызвало грубый хохот.
Алексу бросило в жар. Щеки ее горели, ладони вспотели. Самый сильный огонь поселился чуть ниже левого плеча, и ей даже показалось, что в этом месте у нее кожа обуглилась.
Волкодав слегка передвинулся и задел ее животом – его нижней частью.
Боже правый! Ей вовсе не нужно было напоминать, что он достойный представитель своего пола.
– Твоя очередь сдавать, – сообщил Куинси.
Алекса бросила случайную карту.
– Ха! Я так и знал! – Грифф сгреб со стола свой выигрыш. – Госпожа Удача наконец собирается поцеловать мою руку.
– И мою задницу, – проворчал Куинси.
– Возможно, тебе следует уйти, пока ты в выигрыше, – мягко сказал Коннор, заметив, что рядом с другом стоят две пустые бутылки.
Скорчив гримасу, Грифф ответил грубым ругательством.
– Ну как хочешь, – пожал плечами граф.
Алекса почувствовала тепло, исходящее от его тела – граф стоял совсем рядом, – и беспокойно заерзала. Господи, хоть бы он ушел. По спине потекла тонкая струйка пота.
– В чем дело, щенок? – резко спросил граф. – Я заставляю тебя нервничать?
Она покачала головой, не осмеливаясь открыть рот.
– Тогда перестань ерзать.
Алекса напряглась. Она кожей чувствовала опасность. Однако вовсе не страх воспламенял ее кровь. Это было нечто намного более сильное – взрывоопасная смесь волнения, ликования и еще каких-то эмоций, которым она и названия-то подобрать не могла.
Прошло несколько бесконечных секунд, и граф отошел, но, увы, не покинул комнату – остановился за креслом маркиза.
– Хочешь присоединиться к игре? – спросил его Грифф.
– Нет, ставки недостаточно высоки. – Волкодав, судя по всему, утратил всякий интерес и к игре, и к игрокам. В очередной раз обозревая комнату, он скользнул взглядом по Алексе, словно она была предметом мебели.
Алекса знала, что должна испытать облегчение, но…
– Ты видел Бэбкок? – спросил граф у друга.
– Не помню, – ответствовал Грифф.
– Если вам нужна компания, лорд Киллингуорт, не ходите так далеко. – Роскошная блондинка обошла двух мужчин, играющих в кости, и тронула Коннора за рукав.
Алекса попыталась сосредоточиться на картах, но не могла не заметить, что декольте искусительницы чуть ли не до пупка.
– Я с радостью составлю вам компанию, – проворковала блондинка.
– Сегодня я занят в другом месте, – ответил граф.
– Занят? – Блондинка погладила его по руке. – Но ведь здесь вам не надо платить за удовольствие. Она начала шутливо играть с застежкой его брюк, а потом ее рука опустилась и накрыла немаленькую выпуклость.
Волкодав довольно засмеялся, а Алекса затрепетала. Его голос стал источником новой волны тепла, которая сначала накрыла ее с головой, потом сконцентрировалась в животе и теперь медленно опускалась куда-то между ног.
Тихонько заурчав, блондинка начала поглаживать выпуклость. Реакция графа была очевидна, даже несмотря на тусклое освещение. Да и смех его стал чуть громче.
– Уверяю тебя, дорогая, куда бы я ни пошел, с меня еще никто и нигде не требовал платы за удовольствие.
– Надо же, – воскликнул Куинси, – а наш парень-то покраснел! Эй, Ларс, ты когда-нибудь спал с женщиной? Теперь у тебя достаточно денег, чтобы заплатить кому-нибудь вроде Салли.
– Послушайте, давайте больше не будем говорить о сексе, – сказал Грифф. – Будь хорошей девочкой, Сал, и убери свои прелести куда-нибудь в другое место. Ты спугнешь парнишку, а я хочу отыграться.
Женщина разочарованно вздохнула и величаво выплыла из комнаты.
– Ладно, я тоже вас оставлю. Играйте. – Волкодав бросил косой взгляд на Алексу и пожал плечами. – Наслаждайся вечером, щенок. Можешь дышать и моргать. Я не откушу тебе голову.
Скрипнув зубами, Алекса проводила Волкодава взглядом. Черт бы его побрал. Черт бы побрал всех мужчин!
Огонь внутри вроде бы погас, но кровь все еще шумела в ушах. Как он смеет относиться к ней как к неразумному ребенку, если она только что превзошла известных лондонских игроков?
Заставив себя успокоиться, Алекса сосредоточилась на игре.
– Дьявол! Я надену две пары проклятых черных перчаток, если они принесут мне такое же везение, – проворчал Куинси и откинулся на спинку стула. – Я на сегодня закончил, господа. Пойдем отсюда, Хаддан. Твоя тарелка так же пуста, как и моя.
– Нет. Я нутром чувствую, что мне вот-вот повезет. – Грифф взглянул на Алексу. – Не возражаешь, если мы продолжим, парень? Я желаю отыграться. Давай сыграем на все.
Алекса, немного подумав, кивнула, хотя стол перед маркизом был девственно пуст.
Проследив за ее взглядом, Грифф начал обшаривать карманы.
– Проклятие. Где-то еще должны быть деньги. Непременно должны. – Он извлек из кармана смятый лист бумаги, развернул, прочитал и тут же просветлел лицом. – Я поставлю это. Это куда больше, чем обычная ставка. Правда, я лишусь своего члена, если проиграю, но я не намерен проигрывать.
Алекса была уверена, что никто и никогда не начинал игру с намерением проиграть. Но даже если бы она доверяла своему голосу, все равно ни за что не открыла бы рта. Кто она такая, чтобы давать советы опытному игроку, даже если невооруженным взглядом было видно, что сегодня не его день.
– Примешь долговую расписку, парень? Слово джентльмена, она дорогого стоит.
– Да. – На самом деле она не думала о деньгах. Глубокое волнение, вызванное риском и усугубившееся из-за недавней встречи, заставило ее сердце трепетать. Она была так возбуждена, что едва могла усидеть на месте. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой… живой.
Грифф взял колоду и раздал карты.
Алекса немного помедлила, уставившись на даму червей – ей необходимо было дождаться, когда прекратится мелькание перед глазами.
Маркиз в отчаянии застонал.
У Алексы на руках, кроме дамы, оказались туз, король и валет.
Она едва могла поверить в такую удачу.
– Северные боги ему явно благоволят, – пробормотал Куинси. – Он опять это сделал.
– Ну да. – Грифф тихо выругался. – А я был так уверен.
Алекса собрала банкноты и вместе с листком бумаги сунула в карман. Коснувшись полей своей шляпы в небрежном приветствии, она встала и вышла из комнаты, искренне надеясь, что старания, которые она прилагала для подражания мужской походке, отвлекут ее от непреодолимого желания запрыгать от радости.
Чувствуя себя легкой словно перышко и свободной как птица, Алекса выпорхнула в коридор. Она была в таком прекрасном настроении, что обычный дверной проем показался ей воротами в некий волшебный мир. На самом деле здесь все было как в сказке. Где же еще правила и обязанности уступают местам и желаниям? Ее губы, полускрытые фальшивыми усами, скривились в счастливой улыбке, которая, правда, растаяла, не успела Алекса пройти и нескольких шагов.
Все сказки имеют конец. Когда часы пробьют полночь, смех стихнет, веселье замрет, а хрустальная туфелька – или в данном случае высокие гессенские сапоги превратятся в обычные кожаные туфли.
Алекса покосилась на часы, взяла со стола бокал шампанского и направилась в сад. Воздух был прохладным, и она несколько минут стояла освещенная лунным светом, потягивая маленькими глоточками вино и вдыхая запах лилий. Она хотела насладиться последними мгновениями драгоценной свободы в одиночестве, но неожиданно обнаружила, что не отказалась бы от компании… и от поцелуя сказочного принца. Того, у которого в черных волосах серебристые пряди…
– Глупая гусыня, – шепотом обругала она себя. Вероятно, она выпила слишком много шампанского, потому что обычно не позволяла себе предаваться девичьим фантазиям.
«Тоже мне, принц».
Ха! Если уж она так мечтает о поцелуе, можно, к примеру, облобызать каменного грифона, установленного в нише стены.
– Вот ты где! – Из темноты появился Генри. Он слегка запыхался – должно быть, долго ее искал. – Что ты здесь делаешь в одиночестве? И зачем забралась на эту плиту?
– Ничего не делаю. Просто стою. – Алекса мысленно порадовалась, что тень, отбрасываемая плющом, скрывает ее горящее от смущения лицо.
– Слезай. Надо поговорить.
Повелительный тон кузена рассердил Алексу. Ну почему он хочет испортить последние мгновения ее драгоценной свободы?
– Что случилось? Разве это не может подождать?
– Это не может.
– О чем ты?
– Я о долговой расписке Хаддана. Ты должна ее вернуть.
– Вернуть? – Он намерен лишить ее законного выигрыша? – Но я получила ее честно и справедливо!
Генри переступил с ноги на ногу.
– Ну, понимаешь, он был не в состоянии трезво соображать в тот момент и не собирался рисковать именно этой бумагой. – Кашлянув, кузен добавил: – Знай он, что играет с женщиной, ни за что не сделал бы такую ставку.
Щеки Алексы заполыхали от праведного негодования.
– А я думала, что если джентльмен сделал ставку, честь не позволит ему отказаться.
– Да, но…
И снова разные правила. Причем те, которые действуют среди мужчин, предоставляют им больше свободы, чем правила для женщин. Окончательно рассвирепев, Алекса выкрикнула:
– Ничем не могу помочь! Он несколько опоздал со своими сожалениями.
Физиономия Генри приобрела зеленоватый оттенок.
– Будь же благоразумной, Алекса.
– С какой стати?
– П-потому что… – Ошеломленный неожиданным сопротивлением, Генри в первые мгновения мог лишь бессвязно заикаться. Взъерошив волосы, он наконец вернул себе небольшую долю обычного самообладания и выпалил правду: – Черт возьми, Алекса, потому что это долговая расписка на владение половиной игорного дома и борделя! – Он нервно хихикнул. – Теперь ты понимаешь, что ее следует немедленно вернуть?
Алекса достала из кармана бумагу и развернула ее.
«Волчье логово». Не веря своим глазам, она смотрела на это название и на размашистую подпись. «Линсли».
Желая убедиться, что все это вовсе не игра воображения, Алекса прочитала расписку несколько раз, после чего аккуратно сложила бумагу и убрала в более надежное место.
Интересно, по какой причине граф Киллингуорт был вынужден пойти на риск?
Она мрачно ухмыльнулась.
Волкодав одерживал над ней верх уже трижды. Теперь они, мягко выражаясь, на равных.
– Алекса, ты ведь отдашь ее, не так ли?
– Конечно, нет.
Генри лишился дара речи. Потом, убедившись, что просьбы бесполезны, решил подольститься.
– Отец меня убьет, если узнает. Хотя Себастьян, вероятнее всего, сделает это первым, а потом скормит мои внутренности волкам.
– Не волнуйся, в Йоркшире нет волков, – успокоила его Алекса. От возмущения она сжала кулаки и, повернувшись к двери, пошла на выход. – Что же касается последствий, – бросила она через плечо, – тебе придется рискнуть.
– Алекса! Подожди!
Испуганная его воплем, она споткнулась и едва удержалась на ногах рядом с увитой розами решеткой. Шипы цепко ухватили ее шляпу и заставили поморщиться от боли – шляпа была натянута очень плотно, а под ней волосы удерживались множеством заколок.
Алекса сердито дернула головой, шляпа слетела, и заколки посыпались.
– По любым законам эта бумага моя, Генри. И мне плевать…
В горячке спора оба не услышали приближающихся шагов.
– Чтоб я провалился!
Алекса оглянулась и увидела маркиза Хаддана, пьяно таращившегося на ее рассыпавшиеся по плечам и спине волосы.
Грифф растерянно моргал.
– Боже правый! – удивленно пробормотал он.
– Боже правый! – эхом отозвался Генри. – Кажется, мы попали.
Видя, что не осталось ни одного шанса скрыть правду, Алекса отклеила от верхней губы надоевшие усы.
– Кто?.. – начал Грифф.
– Позвольте мне представить вам, маркиз, мою кузину леди Алексу Хендри, – сквозь зубы процедил Генри.
– Рад знакомству, – ошарашенно протянул Грифф.
– Сомневаюсь, – буркнула Алекса.
– Послушай, Хаддан, я понимаю, что это выглядит в высшей степени странно, но…
Маркиз скользнул взглядом по тугим бриджам Алексы и ухмыльнулся.
– …но я надеюсь, что ты окажешь любезность нам и твоему старому другу Себастьяну Хендри, пообещав сохранить эту маленькую шутку в секрете. Розыгрыш был совершенно безобидным, но если ты кому-нибудь скажешь хотя бы слово, репутация леди безвозвратно погибнет.
– Сестра Себа? – Выражение лица Гриффа стало серьезным. – Слово чести, от меня никто ничего не узнает.
Из уст Генри вырвался вздох облегчения. Но тут Алекса решила вмешаться в разговор мужчин.
– Кстати, о чести, лорд Хаддан. Думаю, нам следует обсудить еще одну проблему.
Грифф молча протянул руку.
– Не так быстро. – Алекса скрестила руки на груди. – Скажите, вы бы захотели пойти на попятный, если бы я была мужчиной?
Маркиз явно смутился. Генри со всем вниманием уставился на носки своих сапог.
– Я жду ответа!
– Нет, – честно ответил Грифф.
– Ну тогда нам не о чем больше говорить, – заявила Алекса.
– Ох, к сожалению, есть, – медленно проговорил Грифф. – Искренне надеюсь, что вы позволите мне выкупить расписку, предположим, за двойную стоимость.
Алекса покачала головой.
– Вы прекрасно играете в карты, леди Алекса. Очевидно, обладаете изрядным умом и крепкими нервами. – Маркиз тщетно попытался разгладить безнадежно измятый галстук. – Хочется верить, что ко всему этому у вас еще стальной хребет. Он вам понадобится, когда Волкодав обо всем узнает.
– Не беспокойтесь обо мне, сэр. – Она замолчала и принялась убирать под шляпу волосы. – Как вы уже поняли, я не боюсь столкнуться лицом к лицу с мужчиной, даже имеющим репутацию опасного.
– Кто этот щенок? – тихо спросил он, мельком взглянув на Алексу.
Она еще ниже наклонила голову и сделала вид, что внимательно изучает карты.
– Ларс. Дружок сэра Генри, – ответил Грифф и плеснул себе еще бренди.
– Судя по всему, ему везет, – заметил Волкодав, взглянув на банкноты, лежащие на столе.
– Кусает нас за яйца, – пробормотал Куинси, – и весьма чувствительно.
Коннор скрестил руки на груди.
– Как неприятно, – с усмешкой проговорил он. – Лично я ни за что бы не подпустил столь неопытного юнца к своим половым органам.
Замечание вызвало грубый хохот.
Алексу бросило в жар. Щеки ее горели, ладони вспотели. Самый сильный огонь поселился чуть ниже левого плеча, и ей даже показалось, что в этом месте у нее кожа обуглилась.
Волкодав слегка передвинулся и задел ее животом – его нижней частью.
Боже правый! Ей вовсе не нужно было напоминать, что он достойный представитель своего пола.
– Твоя очередь сдавать, – сообщил Куинси.
Алекса бросила случайную карту.
– Ха! Я так и знал! – Грифф сгреб со стола свой выигрыш. – Госпожа Удача наконец собирается поцеловать мою руку.
– И мою задницу, – проворчал Куинси.
– Возможно, тебе следует уйти, пока ты в выигрыше, – мягко сказал Коннор, заметив, что рядом с другом стоят две пустые бутылки.
Скорчив гримасу, Грифф ответил грубым ругательством.
– Ну как хочешь, – пожал плечами граф.
Алекса почувствовала тепло, исходящее от его тела – граф стоял совсем рядом, – и беспокойно заерзала. Господи, хоть бы он ушел. По спине потекла тонкая струйка пота.
– В чем дело, щенок? – резко спросил граф. – Я заставляю тебя нервничать?
Она покачала головой, не осмеливаясь открыть рот.
– Тогда перестань ерзать.
Алекса напряглась. Она кожей чувствовала опасность. Однако вовсе не страх воспламенял ее кровь. Это было нечто намного более сильное – взрывоопасная смесь волнения, ликования и еще каких-то эмоций, которым она и названия-то подобрать не могла.
Прошло несколько бесконечных секунд, и граф отошел, но, увы, не покинул комнату – остановился за креслом маркиза.
– Хочешь присоединиться к игре? – спросил его Грифф.
– Нет, ставки недостаточно высоки. – Волкодав, судя по всему, утратил всякий интерес и к игре, и к игрокам. В очередной раз обозревая комнату, он скользнул взглядом по Алексе, словно она была предметом мебели.
Алекса знала, что должна испытать облегчение, но…
– Ты видел Бэбкок? – спросил граф у друга.
– Не помню, – ответствовал Грифф.
– Если вам нужна компания, лорд Киллингуорт, не ходите так далеко. – Роскошная блондинка обошла двух мужчин, играющих в кости, и тронула Коннора за рукав.
Алекса попыталась сосредоточиться на картах, но не могла не заметить, что декольте искусительницы чуть ли не до пупка.
– Я с радостью составлю вам компанию, – проворковала блондинка.
– Сегодня я занят в другом месте, – ответил граф.
– Занят? – Блондинка погладила его по руке. – Но ведь здесь вам не надо платить за удовольствие. Она начала шутливо играть с застежкой его брюк, а потом ее рука опустилась и накрыла немаленькую выпуклость.
Волкодав довольно засмеялся, а Алекса затрепетала. Его голос стал источником новой волны тепла, которая сначала накрыла ее с головой, потом сконцентрировалась в животе и теперь медленно опускалась куда-то между ног.
Тихонько заурчав, блондинка начала поглаживать выпуклость. Реакция графа была очевидна, даже несмотря на тусклое освещение. Да и смех его стал чуть громче.
– Уверяю тебя, дорогая, куда бы я ни пошел, с меня еще никто и нигде не требовал платы за удовольствие.
– Надо же, – воскликнул Куинси, – а наш парень-то покраснел! Эй, Ларс, ты когда-нибудь спал с женщиной? Теперь у тебя достаточно денег, чтобы заплатить кому-нибудь вроде Салли.
– Послушайте, давайте больше не будем говорить о сексе, – сказал Грифф. – Будь хорошей девочкой, Сал, и убери свои прелести куда-нибудь в другое место. Ты спугнешь парнишку, а я хочу отыграться.
Женщина разочарованно вздохнула и величаво выплыла из комнаты.
– Ладно, я тоже вас оставлю. Играйте. – Волкодав бросил косой взгляд на Алексу и пожал плечами. – Наслаждайся вечером, щенок. Можешь дышать и моргать. Я не откушу тебе голову.
Скрипнув зубами, Алекса проводила Волкодава взглядом. Черт бы его побрал. Черт бы побрал всех мужчин!
Огонь внутри вроде бы погас, но кровь все еще шумела в ушах. Как он смеет относиться к ней как к неразумному ребенку, если она только что превзошла известных лондонских игроков?
Заставив себя успокоиться, Алекса сосредоточилась на игре.
– Дьявол! Я надену две пары проклятых черных перчаток, если они принесут мне такое же везение, – проворчал Куинси и откинулся на спинку стула. – Я на сегодня закончил, господа. Пойдем отсюда, Хаддан. Твоя тарелка так же пуста, как и моя.
– Нет. Я нутром чувствую, что мне вот-вот повезет. – Грифф взглянул на Алексу. – Не возражаешь, если мы продолжим, парень? Я желаю отыграться. Давай сыграем на все.
Алекса, немного подумав, кивнула, хотя стол перед маркизом был девственно пуст.
Проследив за ее взглядом, Грифф начал обшаривать карманы.
– Проклятие. Где-то еще должны быть деньги. Непременно должны. – Он извлек из кармана смятый лист бумаги, развернул, прочитал и тут же просветлел лицом. – Я поставлю это. Это куда больше, чем обычная ставка. Правда, я лишусь своего члена, если проиграю, но я не намерен проигрывать.
Алекса была уверена, что никто и никогда не начинал игру с намерением проиграть. Но даже если бы она доверяла своему голосу, все равно ни за что не открыла бы рта. Кто она такая, чтобы давать советы опытному игроку, даже если невооруженным взглядом было видно, что сегодня не его день.
– Примешь долговую расписку, парень? Слово джентльмена, она дорогого стоит.
– Да. – На самом деле она не думала о деньгах. Глубокое волнение, вызванное риском и усугубившееся из-за недавней встречи, заставило ее сердце трепетать. Она была так возбуждена, что едва могла усидеть на месте. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой… живой.
Грифф взял колоду и раздал карты.
Алекса немного помедлила, уставившись на даму червей – ей необходимо было дождаться, когда прекратится мелькание перед глазами.
Маркиз в отчаянии застонал.
У Алексы на руках, кроме дамы, оказались туз, король и валет.
Она едва могла поверить в такую удачу.
– Северные боги ему явно благоволят, – пробормотал Куинси. – Он опять это сделал.
– Ну да. – Грифф тихо выругался. – А я был так уверен.
Алекса собрала банкноты и вместе с листком бумаги сунула в карман. Коснувшись полей своей шляпы в небрежном приветствии, она встала и вышла из комнаты, искренне надеясь, что старания, которые она прилагала для подражания мужской походке, отвлекут ее от непреодолимого желания запрыгать от радости.
Чувствуя себя легкой словно перышко и свободной как птица, Алекса выпорхнула в коридор. Она была в таком прекрасном настроении, что обычный дверной проем показался ей воротами в некий волшебный мир. На самом деле здесь все было как в сказке. Где же еще правила и обязанности уступают местам и желаниям? Ее губы, полускрытые фальшивыми усами, скривились в счастливой улыбке, которая, правда, растаяла, не успела Алекса пройти и нескольких шагов.
Все сказки имеют конец. Когда часы пробьют полночь, смех стихнет, веселье замрет, а хрустальная туфелька – или в данном случае высокие гессенские сапоги превратятся в обычные кожаные туфли.
Алекса покосилась на часы, взяла со стола бокал шампанского и направилась в сад. Воздух был прохладным, и она несколько минут стояла освещенная лунным светом, потягивая маленькими глоточками вино и вдыхая запах лилий. Она хотела насладиться последними мгновениями драгоценной свободы в одиночестве, но неожиданно обнаружила, что не отказалась бы от компании… и от поцелуя сказочного принца. Того, у которого в черных волосах серебристые пряди…
– Глупая гусыня, – шепотом обругала она себя. Вероятно, она выпила слишком много шампанского, потому что обычно не позволяла себе предаваться девичьим фантазиям.
«Тоже мне, принц».
Ха! Если уж она так мечтает о поцелуе, можно, к примеру, облобызать каменного грифона, установленного в нише стены.
– Вот ты где! – Из темноты появился Генри. Он слегка запыхался – должно быть, долго ее искал. – Что ты здесь делаешь в одиночестве? И зачем забралась на эту плиту?
– Ничего не делаю. Просто стою. – Алекса мысленно порадовалась, что тень, отбрасываемая плющом, скрывает ее горящее от смущения лицо.
– Слезай. Надо поговорить.
Повелительный тон кузена рассердил Алексу. Ну почему он хочет испортить последние мгновения ее драгоценной свободы?
– Что случилось? Разве это не может подождать?
– Это не может.
– О чем ты?
– Я о долговой расписке Хаддана. Ты должна ее вернуть.
– Вернуть? – Он намерен лишить ее законного выигрыша? – Но я получила ее честно и справедливо!
Генри переступил с ноги на ногу.
– Ну, понимаешь, он был не в состоянии трезво соображать в тот момент и не собирался рисковать именно этой бумагой. – Кашлянув, кузен добавил: – Знай он, что играет с женщиной, ни за что не сделал бы такую ставку.
Щеки Алексы заполыхали от праведного негодования.
– А я думала, что если джентльмен сделал ставку, честь не позволит ему отказаться.
– Да, но…
И снова разные правила. Причем те, которые действуют среди мужчин, предоставляют им больше свободы, чем правила для женщин. Окончательно рассвирепев, Алекса выкрикнула:
– Ничем не могу помочь! Он несколько опоздал со своими сожалениями.
Физиономия Генри приобрела зеленоватый оттенок.
– Будь же благоразумной, Алекса.
– С какой стати?
– П-потому что… – Ошеломленный неожиданным сопротивлением, Генри в первые мгновения мог лишь бессвязно заикаться. Взъерошив волосы, он наконец вернул себе небольшую долю обычного самообладания и выпалил правду: – Черт возьми, Алекса, потому что это долговая расписка на владение половиной игорного дома и борделя! – Он нервно хихикнул. – Теперь ты понимаешь, что ее следует немедленно вернуть?
Алекса достала из кармана бумагу и развернула ее.
«Волчье логово». Не веря своим глазам, она смотрела на это название и на размашистую подпись. «Линсли».
Желая убедиться, что все это вовсе не игра воображения, Алекса прочитала расписку несколько раз, после чего аккуратно сложила бумагу и убрала в более надежное место.
Интересно, по какой причине граф Киллингуорт был вынужден пойти на риск?
Она мрачно ухмыльнулась.
Волкодав одерживал над ней верх уже трижды. Теперь они, мягко выражаясь, на равных.
– Алекса, ты ведь отдашь ее, не так ли?
– Конечно, нет.
Генри лишился дара речи. Потом, убедившись, что просьбы бесполезны, решил подольститься.
– Отец меня убьет, если узнает. Хотя Себастьян, вероятнее всего, сделает это первым, а потом скормит мои внутренности волкам.
– Не волнуйся, в Йоркшире нет волков, – успокоила его Алекса. От возмущения она сжала кулаки и, повернувшись к двери, пошла на выход. – Что же касается последствий, – бросила она через плечо, – тебе придется рискнуть.
– Алекса! Подожди!
Испуганная его воплем, она споткнулась и едва удержалась на ногах рядом с увитой розами решеткой. Шипы цепко ухватили ее шляпу и заставили поморщиться от боли – шляпа была натянута очень плотно, а под ней волосы удерживались множеством заколок.
Алекса сердито дернула головой, шляпа слетела, и заколки посыпались.
– По любым законам эта бумага моя, Генри. И мне плевать…
В горячке спора оба не услышали приближающихся шагов.
– Чтоб я провалился!
Алекса оглянулась и увидела маркиза Хаддана, пьяно таращившегося на ее рассыпавшиеся по плечам и спине волосы.
Грифф растерянно моргал.
– Боже правый! – удивленно пробормотал он.
– Боже правый! – эхом отозвался Генри. – Кажется, мы попали.
Видя, что не осталось ни одного шанса скрыть правду, Алекса отклеила от верхней губы надоевшие усы.
– Кто?.. – начал Грифф.
– Позвольте мне представить вам, маркиз, мою кузину леди Алексу Хендри, – сквозь зубы процедил Генри.
– Рад знакомству, – ошарашенно протянул Грифф.
– Сомневаюсь, – буркнула Алекса.
– Послушай, Хаддан, я понимаю, что это выглядит в высшей степени странно, но…
Маркиз скользнул взглядом по тугим бриджам Алексы и ухмыльнулся.
– …но я надеюсь, что ты окажешь любезность нам и твоему старому другу Себастьяну Хендри, пообещав сохранить эту маленькую шутку в секрете. Розыгрыш был совершенно безобидным, но если ты кому-нибудь скажешь хотя бы слово, репутация леди безвозвратно погибнет.
– Сестра Себа? – Выражение лица Гриффа стало серьезным. – Слово чести, от меня никто ничего не узнает.
Из уст Генри вырвался вздох облегчения. Но тут Алекса решила вмешаться в разговор мужчин.
– Кстати, о чести, лорд Хаддан. Думаю, нам следует обсудить еще одну проблему.
Грифф молча протянул руку.
– Не так быстро. – Алекса скрестила руки на груди. – Скажите, вы бы захотели пойти на попятный, если бы я была мужчиной?
Маркиз явно смутился. Генри со всем вниманием уставился на носки своих сапог.
– Я жду ответа!
– Нет, – честно ответил Грифф.
– Ну тогда нам не о чем больше говорить, – заявила Алекса.
– Ох, к сожалению, есть, – медленно проговорил Грифф. – Искренне надеюсь, что вы позволите мне выкупить расписку, предположим, за двойную стоимость.
Алекса покачала головой.
– Вы прекрасно играете в карты, леди Алекса. Очевидно, обладаете изрядным умом и крепкими нервами. – Маркиз тщетно попытался разгладить безнадежно измятый галстук. – Хочется верить, что ко всему этому у вас еще стальной хребет. Он вам понадобится, когда Волкодав обо всем узнает.
– Не беспокойтесь обо мне, сэр. – Она замолчала и принялась убирать под шляпу волосы. – Как вы уже поняли, я не боюсь столкнуться лицом к лицу с мужчиной, даже имеющим репутацию опасного.
Глава 5
Скрипя зубами и агрессивно прищурившись, Коннор вышагивал по периметру танцпола, прекрасно понимая, что как никогда похож на хищника, крадущегося к добыче. Другие гости поспешно убирались с его пути, настороженно, но с любопытством следя за его метаниями. Он отчетливо слышал возбужденные шепотки за спиной. Надо полагать, обсуждают, каким ветром Волкодава занесло в общество.
Зазвучали первые такты венского вальса, и Коннор еще сильнее стиснул зубы. «Черт бы побрал Гриффа и его выходки!» Проходя мимо музыкантов, Коннор испытал сильнейшее искушение пнуть блестящее полированное фортепьяно.
Повернувшись кругом, граф пошел вдоль украшенной колоннадой галерее. Его появление вызвало активное трепетание страусовых перьев, поскольку пара-тройка матрон в тюрбанах разбежались при виде него, как курицы от лисицы.
Завтра в гостиных только и будут говорить что об очередном проявлении злобного нрава Волкодава. Но по крайней мере эта история будет правдивой в отличие от множества других.
Его губы вытянулись в тонкую, как скрипичная струна, линию, когда он догнал Гриффа, только что завершившего обход холла.
– Ну? Ты ее видел?
– Нет. – Маркиз ухмыльнулся и продемонстрировал образчик мрачного юмора: – Но возможно, мне следует поискать ее за карточным столом?
– Тебе следует прежде всего придержать свой проклятый язык, иначе я вырву его и превращу в котлету.
Улыбка исчезла.
– Извини, я просто хотел чуть-чуть разрядить ситуацию.
– Даже не пытайся! – отрезал Коннор. – Не вижу ничего смешного.
– Да, да, конечно. – Грифф отвел глаза. – Я все знаю. Меня следует четвертовать, отрубить голову и насадить ее на кол.
– Невозможно насадить на кол пустоту.
Грифф поморщился.
– Черт тебя побери, Коннор! Я же говорил, чтобы ты не доверял мне этот проклятый клочок бумаги! – Его пальцы стиснули стакан, в котором, как заметил граф, был миндальный пунш, а не шампанское. Я знаю, что стал слишком много пить, но, честно говоря, не представлял себе возможных последствий. До сегодняшнего дня.
Грифф выглядел настолько подавленным, что гнев Коннора иссяк.
– Да, ты предупреждал меня, – мрачно буркнул он. – А я не прислушался. Так что не казнись. И я, между прочим, намерен полностью компенсировать свои потери.
Маркиз глотнул пунша и поморщился.
– Ты считаешь, она примет твое предложение?
– А много ты знаешь женщин, которые бы отказались от денег? – Уголки губ Волкодава дрогнули. – Зачем же еще нужны наряды и жеманство на ярмарке невест, если не для того, чтобы продать себя за самую высокую цену?
– Ты, конечно, дело говоришь, – маркиз наморщил лоб, – но сестра Себа показалась мне… другой. Наверное, все же есть женщины, которых интересует нечто большее, чем деньги и материальные блага.
Есть такие женщины? Коннор отвернулся и несколько минут следил за парами, кружащимися в водовороте богатых шелков, дорогих украшений и изысканных манер. Возможно, ему не следует быть столь циничным. Но жизненный опыт приучил его всегда предполагать в людях худшее, и эта привычка до сих пор его не подводила. Он редко ошибался.
Супруга герцога проплыла так близко, что ее развевающиеся юбки задели его вечерние туфли. Едва заметно повернув голову, герцогиня подмигнула Коннору. Движение ее ресниц отразили бриллианты, которыми она была увешана с ног до головы. Граф уложил в постель достаточно много таких дам из высшего света, чтобы точно знать: под роскошными формами и нежной улыбкой бьется корыстное торгашеское сердце.
Наверное, из любого правила существуют исключения, однако ему не доводилось их встречать.
А как же Алекса Хендри? Она действительно была иной.
Губы графа злобно скривились. Далеко не у каждой молодой женщины хватит смелости и дерзости, чтобы явиться в бордель, не думая об опасности для себя и своей репутации. Да и немногие женщины рискнут переодеться в мужской костюм и вступить в карточную игру с мужчинами, невзирая на высокие ставки.
Чего она хотела добиться?
Волкодав знал ее недостаточно хорошо, чтобы строить предположения. Судя по их встречам, девица упряма и отчаянно стремится к независимости, не говоря уже о живущих в ее душе страстях. Но что касается ее последней наглой эскапады…
Он напомнил себе, что леди Алекса всячески стремилась продемонстрировать к нему абсолютное равнодушие. Ну и пусть продолжает в том же духе, только пусть вернет ему тот проклятый клочок бумаги.
– У каждой леди есть своя цена, – тихо сказал он. – Вопрос лишь в том, готов ли мужчина ее заплатить.
Грифф о чем-то глубоко задумался и потому не ответил.
Спустя минуту к ним присоединился еще один джентльмен. Безукоризненно одетый в элегантный вечерний костюм, он являл бы собой воплощение аристократической изысканности, если бы не кричащий ярко-розовый шейный платок.
– Я получил твою записку. – Камерон Даггет насмешливо уставился на Гриффа. – Очень забавно. А я-то считал, что это у меня извращенное воображение.
Из трех «псов» Камерон Даггет был, пожалуй, самым эксцентричным. И самым загадочным. Известный своим острым умом и ярким стилем, он производил впечатление человека, рассматривающего жизнь как язвительную шутку. Коннор и Грифф были одними из немногих людей, способных выносить его житейский цинизм. Но даже они не знали всех секретов, таившихся под внешней отчужденностью Даггета.
– Возможно, тебе следует воздержаться от лирических очерков о природе и приступить к написанию романов, – посоветовал он маркизу и смахнул пылинку со своего шейного платка. – Так что случилось?
Грифф нахмурился. Ему не понравилось упоминание о его художественном творчестве.
– Оставь свой обычный цинизм, Кам. Волкодав и так скоро начнет кусаться. – Его физиономия еще сильнее скривилась. – Кстати, где ты нашел эту яркую тряпку? Прихватил у французской шлюхи?
В отличие от друзей, одетых только в черное и белое, Камерону нравилось вносить поправки в правила, касающиеся одежды и поведения джентльмена.
– Могу сказать, что эта, как ты изволил выразиться, тряпка, стоит целое состояние, – сообщил он. – Но оригинальность не каждому доступна.
– Как и чувство юмора.
Камерон вздохнул с преувеличенным трагизмом:
– Вы двое просто ничего не понимаете в моде.
– Ты похож на берберского пирата, – проворчал Грифф.
Даггет провел пальцем по крупной серьге в левом ухе.
– Тебе не нравится мое последнее приобретение? Возможно, мне следует вернуть эту вещь законному владельцу.
– Могу я поинтересоваться, где тебя носило всю последнюю неделю?
– Я просто развлекался, – ухмыльнулся Камерон. Он довольно часто уклонялся от ответа на вопросы относительно своего местонахождения и, бывало, неожиданно пропадал из виду на несколько дней или даже недель, после чего возвращался так же внезапно и никак не объяснял свое отсутствие. – Очевидно, мои игры оказались более полезными, чем ваши.
Обычно Коннор находил подобный обмен колкостями занимательным, но сегодня Волкодав был готов сомкнуть челюсти.
Зазвучали первые такты венского вальса, и Коннор еще сильнее стиснул зубы. «Черт бы побрал Гриффа и его выходки!» Проходя мимо музыкантов, Коннор испытал сильнейшее искушение пнуть блестящее полированное фортепьяно.
Повернувшись кругом, граф пошел вдоль украшенной колоннадой галерее. Его появление вызвало активное трепетание страусовых перьев, поскольку пара-тройка матрон в тюрбанах разбежались при виде него, как курицы от лисицы.
Завтра в гостиных только и будут говорить что об очередном проявлении злобного нрава Волкодава. Но по крайней мере эта история будет правдивой в отличие от множества других.
Его губы вытянулись в тонкую, как скрипичная струна, линию, когда он догнал Гриффа, только что завершившего обход холла.
– Ну? Ты ее видел?
– Нет. – Маркиз ухмыльнулся и продемонстрировал образчик мрачного юмора: – Но возможно, мне следует поискать ее за карточным столом?
– Тебе следует прежде всего придержать свой проклятый язык, иначе я вырву его и превращу в котлету.
Улыбка исчезла.
– Извини, я просто хотел чуть-чуть разрядить ситуацию.
– Даже не пытайся! – отрезал Коннор. – Не вижу ничего смешного.
– Да, да, конечно. – Грифф отвел глаза. – Я все знаю. Меня следует четвертовать, отрубить голову и насадить ее на кол.
– Невозможно насадить на кол пустоту.
Грифф поморщился.
– Черт тебя побери, Коннор! Я же говорил, чтобы ты не доверял мне этот проклятый клочок бумаги! – Его пальцы стиснули стакан, в котором, как заметил граф, был миндальный пунш, а не шампанское. Я знаю, что стал слишком много пить, но, честно говоря, не представлял себе возможных последствий. До сегодняшнего дня.
Грифф выглядел настолько подавленным, что гнев Коннора иссяк.
– Да, ты предупреждал меня, – мрачно буркнул он. – А я не прислушался. Так что не казнись. И я, между прочим, намерен полностью компенсировать свои потери.
Маркиз глотнул пунша и поморщился.
– Ты считаешь, она примет твое предложение?
– А много ты знаешь женщин, которые бы отказались от денег? – Уголки губ Волкодава дрогнули. – Зачем же еще нужны наряды и жеманство на ярмарке невест, если не для того, чтобы продать себя за самую высокую цену?
– Ты, конечно, дело говоришь, – маркиз наморщил лоб, – но сестра Себа показалась мне… другой. Наверное, все же есть женщины, которых интересует нечто большее, чем деньги и материальные блага.
Есть такие женщины? Коннор отвернулся и несколько минут следил за парами, кружащимися в водовороте богатых шелков, дорогих украшений и изысканных манер. Возможно, ему не следует быть столь циничным. Но жизненный опыт приучил его всегда предполагать в людях худшее, и эта привычка до сих пор его не подводила. Он редко ошибался.
Супруга герцога проплыла так близко, что ее развевающиеся юбки задели его вечерние туфли. Едва заметно повернув голову, герцогиня подмигнула Коннору. Движение ее ресниц отразили бриллианты, которыми она была увешана с ног до головы. Граф уложил в постель достаточно много таких дам из высшего света, чтобы точно знать: под роскошными формами и нежной улыбкой бьется корыстное торгашеское сердце.
Наверное, из любого правила существуют исключения, однако ему не доводилось их встречать.
А как же Алекса Хендри? Она действительно была иной.
Губы графа злобно скривились. Далеко не у каждой молодой женщины хватит смелости и дерзости, чтобы явиться в бордель, не думая об опасности для себя и своей репутации. Да и немногие женщины рискнут переодеться в мужской костюм и вступить в карточную игру с мужчинами, невзирая на высокие ставки.
Чего она хотела добиться?
Волкодав знал ее недостаточно хорошо, чтобы строить предположения. Судя по их встречам, девица упряма и отчаянно стремится к независимости, не говоря уже о живущих в ее душе страстях. Но что касается ее последней наглой эскапады…
Он напомнил себе, что леди Алекса всячески стремилась продемонстрировать к нему абсолютное равнодушие. Ну и пусть продолжает в том же духе, только пусть вернет ему тот проклятый клочок бумаги.
– У каждой леди есть своя цена, – тихо сказал он. – Вопрос лишь в том, готов ли мужчина ее заплатить.
Грифф о чем-то глубоко задумался и потому не ответил.
Спустя минуту к ним присоединился еще один джентльмен. Безукоризненно одетый в элегантный вечерний костюм, он являл бы собой воплощение аристократической изысканности, если бы не кричащий ярко-розовый шейный платок.
– Я получил твою записку. – Камерон Даггет насмешливо уставился на Гриффа. – Очень забавно. А я-то считал, что это у меня извращенное воображение.
Из трех «псов» Камерон Даггет был, пожалуй, самым эксцентричным. И самым загадочным. Известный своим острым умом и ярким стилем, он производил впечатление человека, рассматривающего жизнь как язвительную шутку. Коннор и Грифф были одними из немногих людей, способных выносить его житейский цинизм. Но даже они не знали всех секретов, таившихся под внешней отчужденностью Даггета.
– Возможно, тебе следует воздержаться от лирических очерков о природе и приступить к написанию романов, – посоветовал он маркизу и смахнул пылинку со своего шейного платка. – Так что случилось?
Грифф нахмурился. Ему не понравилось упоминание о его художественном творчестве.
– Оставь свой обычный цинизм, Кам. Волкодав и так скоро начнет кусаться. – Его физиономия еще сильнее скривилась. – Кстати, где ты нашел эту яркую тряпку? Прихватил у французской шлюхи?
В отличие от друзей, одетых только в черное и белое, Камерону нравилось вносить поправки в правила, касающиеся одежды и поведения джентльмена.
– Могу сказать, что эта, как ты изволил выразиться, тряпка, стоит целое состояние, – сообщил он. – Но оригинальность не каждому доступна.
– Как и чувство юмора.
Камерон вздохнул с преувеличенным трагизмом:
– Вы двое просто ничего не понимаете в моде.
– Ты похож на берберского пирата, – проворчал Грифф.
Даггет провел пальцем по крупной серьге в левом ухе.
– Тебе не нравится мое последнее приобретение? Возможно, мне следует вернуть эту вещь законному владельцу.
– Могу я поинтересоваться, где тебя носило всю последнюю неделю?
– Я просто развлекался, – ухмыльнулся Камерон. Он довольно часто уклонялся от ответа на вопросы относительно своего местонахождения и, бывало, неожиданно пропадал из виду на несколько дней или даже недель, после чего возвращался так же внезапно и никак не объяснял свое отсутствие. – Очевидно, мои игры оказались более полезными, чем ваши.
Обычно Коннор находил подобный обмен колкостями занимательным, но сегодня Волкодав был готов сомкнуть челюсти.