Страница:
Но с тех пор я стал приглядываться к антисоветским рассуждениям с этой меркой, и пришел к выводу, что некогерентность — их родовой признак. Тогда, например, вошло в моду понятие “наш деревянный рубль”. Помню, как ярко прозвучало оно однажды на бензоколонке. Два молодых человека вылезли из машины и, продолжая разговор, проклинали наши “деревянные”. При этом один из них сунул в окошечко три рубля и наполнил бак бензином (тогда он стоил 9,5 коп. за литр). Я подумал: что за кретин? Получает на рубль десять литров прекрасного бензина — и презрительно называет этот рубль “деревянным”!
А уж во время перестройки антисоветские рассуждения стали настолько бессвязными и внутренне противоречивыми, что многие всерьез поверили, будто жителей крупных городов кто-то облучал неведомыми “психотропными” лучами. Причем бессвязность мышления одинаково проявлялась и у ораторов, и у их слушателей — если все настраивались на антисоветскую волну. Вот, выступает писатель и депутат А.Адамович в 1989 г. в МГУ: «Запад благодарен Горбачеву еще и за то, что он „изнутри“ остановил процесс разрушения демократии в странах третьего мира».
И ни один профессор, доцент, студент или хотя бы уборщица нашего лучшего университета не крикнет ему: “Вы спятили, Адамович?” Вдумайтесь в его утверждение. Что Запад благодарен Горбачеву, это понятно. Но, оказывается, помимо всех его заслуг перед Западом он еще и защитил демократию в третьем мире! Были там у власти демократы Мобуту, Сомоса, Маркос с Сухарто, но в 80-е годы возник «процесс разрушения демократии в странах третьего мира» — то одного прогонят, то другого, заменят на выборную гражданскую власть. Но Горбачев “изнутри” этот процесс остановил. Вот, значит, кто из кресла Генерального секретаря КПСС сумел подгадить Сальвадору Альенде! А потом и Пиночет защитил демократию — и за это Запад благодарен Горбачеву.
На бредовых умозаключениях, с разрывами в логике, строились целые доктрины. Летом 1988 г. мне довелось быть в Таллине и беседовать с руководителями Народного фронта Эстонии. Один из них, международный журналист, еженедельно выезжавший на Запад за консультациями, так излагал планы “республиканского хозрасчета”: Эстония будет продавать сливки и масло на Запад по мировым ценам, валюта потечет к ней рекой, и на эти деньги эстонцы построят лучшие в мире курорты и станут богаче всех. Я спросил, а что будет, если и РСФСР станет продавать Эстонии нефть по мировым ценам и за валюту — хватит ли на это прибыли от сливок? Он искренне удивился и сказал: “Как вы можете такое говорить! Ведь СССР — социалистическая страна, как же можно требовать с нашей республики доллары за нефть!” Больше всего потрясало, что он это говорил искренне.
За время вызревания антисоветского проекта в нем сложилась какая-то особая, расщепленная логика, противоречащая здравому смыслу. Чем дальше, тем больше даже в разговорах с друзьями мне начинало казаться, что они играют со мной в какую-то дьявольскую игру — не может же человек не видеть, что у него одна часть утверждения отвергает другую!
В начале 90-х годов журнал Российской Академии наук “Человек” учредил рубрику, где давал якобы непредвзятые истинные факты, отражающие ужасное влияние советского строя на жизнь страны. Конечно, читатель, увидев целые страницы, покрытые цифрами, начинает верить составителям — кто же будет в этих цифрах копаться! Но я случайно вчитался в раздел, посвященный катастрофе на Чернобыльской АЭС — и опять возникло это старое тягостное чувство. Дайте себе труд тоже вчитаться в такой количественный довод об ужасном воздействии АЭС, построенной коммунистами, и вообще атомной программы на здоровье граждан:
“В начале 1992 г. было зарегистрировано 1 366 742 человека, подвергшихся радиационному воздействию в связи с аварией на Чернобыльской АЭС. Из них:
1. ликвидаторы — 119 400 человек,
2. эвакуированные — 6 471 человек,
3. население — 1 209 929 человек.
4. дети ликвидаторов — 31 580 человек…
Смертность по группам первичного учета за 1990-1991 гг. (на 1000 человек) увеличилась по 1-й группе с 4,6 случаев до 4,8; по 2-й группе — с 1,99 до 2,1; снизилась по 3-й группе с 22,79 до 14,7; по 4-й группе с 19,4 до 6,9” (“Человек”, 1993, № 4).
Что может из этого понять человек? Посудите сами, произведя несложный расчет. Из указанного числа пострадавших в 1990 г. умерло 28 749 человек, а в 1991 г. 18 179 человек. О чем вообще говорит снижение смертности? О том, что радиационное заражение благотворно сказывается на здоровье? Или о том, что действительно пострадавшие вдруг все решили умереть в 1990 г.? Как иначе может за год так сильно упасть уровень смертности населения (а это 88,5% всех пострадавших). Значит, весь этот страшный кусок журнала и не рассчитан на то, чтобы читатель вникнул в смысл данных — они его просто должны заворожить. А вывод ему подсказывают составители.
А дальше — столь же страшные данные о заболеваемости жителей Алтайского края, которые подверглись облучению при испытаниях ядерного оружия на Семипалатинском полигоне: “С 1980 по 1990 г. заболеваемость злокачественными новообразованиями возросла в этом крае с 276 до 286 случаев на 100 тыс. населения”. Итак, в зоне испытания прирост заболеваемости онкологическими болезнями составил за 10 лет ровно 10 случаев на 100 тыс. человек. И что это значит? Много это или мало?
Посудите сами: с 1980 по 1985 г., всего за 5 лет, прирост числа заболевших злокачественными новообразованиями по России в целом составил 16 случаев на 100 тыс. человек, а с 1985 по 1990 г., — 17. То есть за те же десять лет 1980-1990 гг., которые взяли авторы журнала — прирост в 33 случая! Если следовать логике, то надо сделать вывод, что ядерные испытания очень полезны для здоровья.
В действительности цифры, приведенные авторами журнала, ни о чем не говорят — слишком много факторов влияют на заболеваемость… Но читатель воспринимает сообщение в контексте, а общий смысл всей публикации заключается в том, что ядерными испытаниями СССР губил свой народ. И эта подлая манипуляция сознанием ведется в журнале Российской Академии наук! Как не стыдно его главному редактору Борису Юдину, с которым я проработал много лет.
Уж если брать заболеваемость раком за критерий отношения государства к людям, то написали бы, что за пятилетие реформ, с 1993 по 1998 г., прирост составил 26 случаев на 100 тысяч. Это каждый может найти в «Российском статистическом ежегоднике», который издается Госкомстатом РФ.
Академический журнал предоставил свои страницы для примитивной антисоветской пропаганды, деятели которой даже не потрудились подобрать сведения, подтверждающие их идеологические тезисы. Настолько они были уверены в магической силе слова и числа, которая отключает у читателя способность к самостоятельному мышлению.
Дальше в журнале опубликованы материалы обсуждения книги американских авторов, профессора Джорджтаунского университета М.Фешбаха и журналиста А,Френдли-младшего “Экоцид в СССР” (М., 1992, тираж 20 000 экз.). Опять экоцид — не больше и не меньше! Как сказано во введении, “книга стала шоком для тех, кто прочел ее”. В целом, профессора для этого обсуждения были подобраны так, что вышел очередной антисоветский шабаш. Такого пошиба, что сегодня, думаю, многие из них с удовольствием вымарали бы свои фамилии. И все-таки был там один, врач-гигиенист питания Л.М.Прихожан, который не постеснялся сказать: “Я должен сказать, что, к сожалению, книга мне не понравилась. Вы, уважаемые коллеги, представляете науку, я же санитарный врач и всю жизнь занимаюсь практическими вопросами гигиены питания. Увы, большая часть того, что написано авторами о питании — это чушь. Прежде всего — нитраты, которым уделено 90% текста. Как вы знаете, нитраты — естественный продукт жизнедеятельности азотобразующих микробов в почве. Они есть всегда и везде. Действительно, установлено, что в каких-то определенных ситуациях нитраты могут превращаться в нитриты, а те в свою очередь в нитрозамины — потенциальные канцерогены. Причем, тоже только в определенных условиях… Почему же возник такой “нитратный” бум? В конце концов, с вареной колбасой и сосисками вы получаете нитриты в чистом виде, и ни у кого это не вызывает отрицательных эмоций”.
Этот врач-гигиенист постеснялся назвать вещи своими именами. Перед ним были не “уважаемые коллеги, представляющие науку”, а солдаты идеологического фронта, которые с середины 80-х годов использовали экологическую тематику как забойную тему в манипуляция сознанием при разрушении СССР. “Нитратный” психоз — замечательный тому пример.
На одном утверждении с рваной логикой остановлюсь подробнее, очень уж оно глубоко засело в мышлении нашей научно-технической интеллигенции. До сих пор остается непререкаемой догмой. Так получилось, что с 1990 г. меня неоднократно привлекали к экспертизе важных законопроектов. Явное расщепление логики в документах часто вызывало шок. Вот проект Закона о предпринимательстве (1990 г.). Подготовлен научно-промышленной группой депутатов, стоят подписи Владиславлева, Велихова, других интеллектуалов. И совершенно несовместимые друг с другом бредовые утверждения. Одно из них гласит: “В нашем обществе практически отсутствует инновационная активность!”
Ну подумали бы, может ли в принципе существовать такое общество. Инновационная активность — биологическое свойство человека. А если говорить об экономике, то как обвинение советскому строю сами же «перестройщики» всегда утверждали, что советская экономика в основном работала на оборону. Но в производстве оружия инновационный потенциал советской промышленности был вне всяких сомнений исключительно высок. Даже, можно сказать, необъяснимо высок. Выходит, советская экономика в основной своей части была высоко инновационной — исходя из их же посылок.
Но вопрос глубже. Советский строй как раз породил необычный, исключительно сильный всплеск инновационной активности, как говорят, придал ей эсхатологический хаpактеp. В литеpатуpной фоpме философский смысл этого явления выpазил Андpей Платонов в своей повести «Ювенильное моpе». А Николай Беpдяев писал в Паpиже: «Оpигинально в советской коммунистической России то духовное явление, котоpое обнаpуживается в отношении к техническому стpоительству. Тут действительно есть что-то небывалое, явление нового духовного типа. И это-то и пpоизводит жуткое впечатление своей эсхатологией, обpатной эсхатологии хpистианской».
Таким образом, антисоветские идеологи как будто специально ищут, что бы сказать такое, чтобы противоречило реальности самым кричащим образом, отрицало именно то, что является общеизвестной сущностной чертой советского строя. Сама пресловутая проблема «трудности внедрения» была порождена огромным избытком изобретательской активности и понятным недовольством массы изобретателей. Там, где этой массы изобретателей нет, людям вообще не понятно, о чем идет речь, что за проблемы такие.
Инновациям, которые рождались в советском обществе и несли отпечаток «русского стиля мышления», было присуще необычное сочетание фундаментальности с размахом. Советские ученые и инженеры проектировали большие межконтинентальные технические системы, дававшие огромный эффект. Взять хотя бы единую систему железных дорог. Делегация государственной администрации железных дорог США, ознакомившись не так давно с этой системой, назвала ее «чудом ХХ века». Ведь она пропускала в советское время через километр пути в 6 раз больше грузов, чем в США и в 25 раз больше, чем в Италии. Прикиньте разницу! То же можно сказать и о Единой энергетической системе. Потому-то такие усилия прилагает команда реформаторов-бойцов, чтобы эти системы уничтожить.
Мне посчастливилось познакомиться и беседовать с замечательным нашим ученым и изобретателем И.Петряновым-Соколовым, настоящим сыном советской цивилизации. Он рассказывал, как действовала наша инновационная система в 40-60-е годы — ведь ничего похожего не было на Западе, там приходилось брать большими деньгами. Сам он — автор изобретений, которыми пользуется весь мир (кстати, бесплатно). Взять хотя бы «фильтр Петрянова», основу современных респираторов.
Расскажу маленькую историю. В 1992 г. сотрудник нашего Аналитического центра стал в правительстве Гайдара министром науки и даже вице-премьером. Приехала к нам высокопоставленная делегация министерства науки ФРГ — зачем-то обсуждать их опыт уничтожения Академии наук ГДР. Утром эта делегация посещала какой-нибудь научный центр, а после обеда они приезжали к нам, и в узком кругу мы вели непринужденные и поучительные беседы. Как-то раз они вернулись из экскурсии в подавленном состоянии. Они посетили лабораторию Петрянова-Соколова, в которой работало всего пятеро глубоких стариков (ему самому тогда было 85 лет, а это были его старые сотрудники). Они показали немцам, какой ответ приготовили на угрозу «звездных войн».
Речь шла о защите наших ракет против действия космических лазерных пушек. Зная параметры лазерного излучения, эти люди подобрали вещества, которые при ударе лазерного луча испарялись, образуя аэрозоль с такой величиной частиц, что электромагнитные волны вступали с ними в интерференцию, и луч рассеивался. Этого было достаточно, чтобы удельная интенсивность воздействия на металл становилась недостаточной для пробивания корпуса ракеты. Старики сделали из этого вещества «краску» и вручную красили образцы для испытаний. Обработка ракеты обошлась бы в 50 долларов. Повидав все это своими глазами, немцы очень сильно приуныли.
Да, нам казалось, что наша система НИОКР недостаточно инновационна, иначе она бы завалила нас миллионом наименований отечественных товаров точно такого же качества, как на Западе. Но это бредовое умозаключение могло быть воспринято именно только сознанием с разорванной логикой. Мы жили в техносфере, созданной почти исключительно усилиями собственной инновационной системы — при том, что ее ресурсное обеспечение было несравнимо меньшим (на два порядка!), чем у Запада. Кстати, потому пришедшая к власти антисоветская клика и науку первым делом стала уничтожать, даже до железных дорог.
А вообще, инновационная активность была присуща советским людям в очень высокой степени и проявлялась широко и самым необычным образом. Такого движения изобретателей, как у нас, не наблюдалось нигде в мире. Вот, пишет социолог-криминалист (Н.Г.Шурухнов. Личность пенитенциарного преступника. — СОЦИС, 1993, № 8): "В одном из ИТУ УИД МВД Киргизии был обнаружен компактный реактивный двигатель, с помощью которого предпринималась попытка покинуть пределы колонии и таким образом совершить побег. Исходя из сложности и оригинальности конструкции, оперативные работники предположили, что его мог изготовить осужденный М., который имел среднетехническое образование (закончил авиационный техникум), выписывал технические журналы, неоднократно изготовлял различные технические усовершенствования, вносил рационализаторские предложения и т.п…
Осужденный К., отбывавший наказание в одном из ИТУ УВД Винницкой области, пытался совершить побег с помощью дельтаплана. На участке деревообработки он достал рулон наждачной бумаги на тканевой основе, замочил его в пожарном водоеме (чтобы извлечь ткань), изготовил металлические и деревянные конструкции. На плоской крыше (с которой предполагалось начать полет) одного из цехов укрепил ролики и натяжной шнур…".
Я читал в Испании аспирантам лекции о русской и советской культуре и привел этот пример. Люди слушали с недоверием — ничего подобного, даже отдаленно, они не могли себе представить не только в отношении заключенных испанских тюрем, но и в приложении к нормальной университетской публике. А для советских зеков, “осужденного М. и осужденного К.”, такой инновационный подход к делу был вполне нормальным — они в этой атмосфере были с детства воспитаны.
Надо сказать, что стандарты алогичного, бессвязного мышления задавали и задают люди, носящие самые высокие научные титулы. Вот академик, почетный президент Российского общества социологов Т.И.Заславская в конце 1995 г. на международном форуме “Россия в поисках будущего” делает главный, программный доклад. Читаешь, и охватывает тягостное чувство. Например, поминается дефицит. Он якобы преодолен благодаря повышению цен. Вот какая дается трактовка: “Это — крупное социальное достижение… Но за насыщение потребительского рынка людям пришлось заплатить обесцениванием сбережений и резким падением реальных доходов. Сейчас средний доход российской семьи в три раза ниже уровня, позволяющего, согласно общественному мнению, жить нормально”.
На мой взгляд, это просто разновидность шизофрении, острого расщепления сознания. Людей сбросили в бедность, они не могут покупать продукты и, таким образом, выброшены с рынка — а социолог называет это “крупным социальным достижением”! И ведь обе части утверждения делает один и тот же человек в одном и том же абзаце.
Вдумаемся в такое умозаключение: “Что касается экономических интересов и поведения массовых социальных групп, то проведенная приватизация пока не оказала на них существенного влияния… Прямую зависимость заработка от личных усилий видят лишь 7% работников, остальные считают главными путями к успеху использование родственных и социальных связей, спекуляцию, мошенничество и т.д.”.
Итак, 93% работников не могут теперь нормально жить за счет честного труда, а вынуждены искать сомнительные (часто преступные) источники дохода — а социолог считает, что приватизация не повлияла на экономические интересы и поведение. Где же логика?
А вот советник Путина по экономическим вопросам А.Илларионов говорит в интервью (в апреле 1999 г.): «Выбор, сделанный весной 1992 года, оказался выбором в пользу социализма… — социализма в общепринятом международном понимании этого слова. В эти годы были колебания в экономической политике, она сдвигалась то „вправо“, то „влево“. Но суть ее оставалась прежней — социалистической».
Неужели не видно, что это — абсурд, если только не сознательное издевательство над публикой? Политика Гайдара и Чубайса — это социализм! Кстати, Заславская говорит, что приватизация «не оказала существенного влияния», а Илларионов, наоборот, хвастается тем, что “благодаря пинку Гайдара Россия… всего через два с небольшим года реформ радикально изменилась”. И оба правы, оба корифеи.
Люди, проклинающие советский строй, очень часто противоречат сами себе таким странным образом, что поначалу даже не веришь в их искренность. Но потом видишь, что они совершенно искренни, и от этого становится совсем тяжело на душе. Два года назад я поехал в Киев. В купе нас было трое. Мои молодые попутчики оказались оба русскими и оба недавними офицерами — летчик и ракетчик. И оба были предпринимателями, ездили в Москву по делам. Я было приуныл — сейчас достанут водку и придется минимум полбутылки с ними выпить, а годы уже не те. Но, оказалось, и время не то, и офицеры не те. Каждый из них достал по двухлитровой пластиковой бутылке с какими-то водами, они стали понемногу прихлебывать каждый из своей бутылки, после чего аккуратно завинчивать пробочку. Угроза моему здоровью миновала, есть и в буржуазной культуре хорошие стороны.
Стали они вспоминать свое армейское прошлое и вперемешку рассказывать о своем бизнесе. Летчик служил в Германии, с восторгом говорил, какие замечательные самолеты пришли на вооружение в конце 80-х. До этого они с трудом могли тягаться с «фантомами», так что боевые наставления предписывали им в крайнем случае идти на таран. А теперь хороший летчик мог надеяться на свою технику — все были счастливы, на новый уровень вышли. Видно было, что этот человек был просто влюблен в свой СУ.
С бизнесом у него было дело похуже — сейчас ему приходилось прятаться от кредиторов и он опасался за безопасность семьи. Он владел (на началах какой-то «бесплатной аренды») всей сетью холодильных установок на Южном берегу Крыма и всей торговлей мороженым. Свое производство прекрасного в прошлом мороженого на Украине почему-то свернули, и он покупал импортное — похуже, но без проблем. И вот, энергетики вдруг отключили у него электричество, и партия мороженого пропала. Он остался на мели и не знает, как выкрутиться.
Попутчик, специалист-электронщик по системам управления ракет, был видным менеджером фирмы, возникшей в академическом Институте кибернетики, он принял живое участие в судьбе летчика и стал думать, на какие кнопки он может нажать, чтобы кредиторы «выключили счетчик».
Как-то они и меня втянули в разговор, и я спросил, как же получилось, что они, молодые образованные и опытные люди, взяв в свои руки рычаги управления хозяйством, привели его в такое плачевное состояние. Как они возмутились и разволновались. Что вы говорите! Это была система, которая абсолютно ничего не смогла создать и построить! Нам пришлось начинать на голом месте, вот мы и бьемся, как рыба об лед.
Я ушам не мог поверить — смеются они, что ли? Нет, именно взволнованы и уверены, что говорят очевидные и убедительные вещи. Советская система ничего не смогла создать! Но ведь ты только что говорил, что получил целую сеть современных холодильных установок, которые еще недавно бесперебойно снабжали мороженым миллион, если не больше, отдыхающих. Как вяжутся между собой эти два твоих же утверждения? К этим холодильникам было подведено электричество, которое раньше никогда никто не отключал, даже мысли такой не могло никому придти. И мороженое было прекрасное, не то что импортная подкрашенная дрянь. Разве все это не создано и не построено? Разве получить это называется «начать на голом месте»?
А минутой раньше ты взахлеб рассказывал о СУ-27, на котором ты летал и поплевывал на «фантомы». Разве эти СУ не были «созданы и построены»? Твой собеседник сегодня зашибает большие деньги на том, что продает разработки Института кибернетики, делавшего лучшие в мире системы управления ракетами. Разве этот институт с неба свалился? Разве он не был «создан и построен» в советской системе? Кончатся скоро его ресурсы (как до этого пожаловался сам менеджер), и нечем тебе будет торговать. И это называется «начать на голом месте».
Когда я попытался именно в таком свете представить дело, мои попутчики расстроились, замолчали, но нисколько со мной не согласились. Может, они и впрямь считали, что при советском строе все было обязано появляться из воздуха? И появлялось — а система и воспитанные ею люди были ни при чем. Надо только сказать, что эта установка, смертельная для советского строя, вовсе не является принципиально антисоветской. Она есть следствие избалованности очень большой части советской молодежи как предпосылки для поверхностного, но очень активного антисоветизма. Об этом писал Ортега-и-Гассет: «Избалованные массы настолько наивны, что считают всю нашу материальную и социальную организацию, предоставленную в их пользование наподобие воздуха, такой же естественной, как воздух, ведь она всегда на месте и почти так же совершенна, как природа».
При таком способе рассуждений нельзя не только ответить, но даже внятно поставить вопрос, который буквально висит в воздухе: чего мы все-таки хотим? И дело не в лицах. За моими собеседниками — целые социальные слои. Вот, ученые выходят на площадь, картинно несут бутафорский гроб “российской науки”. Чего они хотят? Ведь не может политический режим, который они сами приводили к власти, содержать большую науку. Не только не может, но даже не может этого желать, ибо весь смысл его существования — ликвидация советской цивилизации. Это настолько ясно выразили все идеологи “демократов”, что не знать этого ученые не могут. Однако я ни разу не слыхал, чтобы какое-то собрание ученых, пусть даже одной лаборатории, ясно сказало: наша поддержка антисоветского поворота была ошибкой. Нет, они предпочитают таскать свой гроб, устраивать голодовки и критиковать режим за «недооценку науки» — без единого шанса на успех.
Речь не только об антисоветских «демократах». Острая некогерентность рассуждений отличает и многих русских патриотов. Она возникает уже оттого, что каждый копает свою золотую жилу, создавая хор несовместимых утверждений. Одному хочется напечатать мемуары замученного большевиками (в 1945 году!) генерала Краснова, другой увлекся патриотом Столыпиным, третий — народным вождем Махно. И никто не может четко определить, чего же он хочет. Чуть ли не все наши патриоты воспроизводят, пусть в более мягкой форме, “синдром Солженицына”. То он всеми средствами, беззаветно уничтожал советский строй — а теперь нос воротит от нового порядка. Мне даже порой становилось обидно за Ельцина и Чубайса — ну чем ему не угодили? Ведь уничтожили СССР — разве не об этом мечтали Александр Исаевич и его соратники.
У многих в голове застряла иллюзия, будто можно было уничтожить советский строй безболезненно, даже с экономическим и культурным подъемом России. Ни у кого не удается получить ответа на вопрос: а как бы надо было уничтожить строй жизни, чтобы при этом возникло процветание? И чего бы ты хотел вместо советского строя — так, чтобы это отвечало твоим желаниям, но было мало-мальски возможно в данной нам реальности.
А уж во время перестройки антисоветские рассуждения стали настолько бессвязными и внутренне противоречивыми, что многие всерьез поверили, будто жителей крупных городов кто-то облучал неведомыми “психотропными” лучами. Причем бессвязность мышления одинаково проявлялась и у ораторов, и у их слушателей — если все настраивались на антисоветскую волну. Вот, выступает писатель и депутат А.Адамович в 1989 г. в МГУ: «Запад благодарен Горбачеву еще и за то, что он „изнутри“ остановил процесс разрушения демократии в странах третьего мира».
И ни один профессор, доцент, студент или хотя бы уборщица нашего лучшего университета не крикнет ему: “Вы спятили, Адамович?” Вдумайтесь в его утверждение. Что Запад благодарен Горбачеву, это понятно. Но, оказывается, помимо всех его заслуг перед Западом он еще и защитил демократию в третьем мире! Были там у власти демократы Мобуту, Сомоса, Маркос с Сухарто, но в 80-е годы возник «процесс разрушения демократии в странах третьего мира» — то одного прогонят, то другого, заменят на выборную гражданскую власть. Но Горбачев “изнутри” этот процесс остановил. Вот, значит, кто из кресла Генерального секретаря КПСС сумел подгадить Сальвадору Альенде! А потом и Пиночет защитил демократию — и за это Запад благодарен Горбачеву.
На бредовых умозаключениях, с разрывами в логике, строились целые доктрины. Летом 1988 г. мне довелось быть в Таллине и беседовать с руководителями Народного фронта Эстонии. Один из них, международный журналист, еженедельно выезжавший на Запад за консультациями, так излагал планы “республиканского хозрасчета”: Эстония будет продавать сливки и масло на Запад по мировым ценам, валюта потечет к ней рекой, и на эти деньги эстонцы построят лучшие в мире курорты и станут богаче всех. Я спросил, а что будет, если и РСФСР станет продавать Эстонии нефть по мировым ценам и за валюту — хватит ли на это прибыли от сливок? Он искренне удивился и сказал: “Как вы можете такое говорить! Ведь СССР — социалистическая страна, как же можно требовать с нашей республики доллары за нефть!” Больше всего потрясало, что он это говорил искренне.
За время вызревания антисоветского проекта в нем сложилась какая-то особая, расщепленная логика, противоречащая здравому смыслу. Чем дальше, тем больше даже в разговорах с друзьями мне начинало казаться, что они играют со мной в какую-то дьявольскую игру — не может же человек не видеть, что у него одна часть утверждения отвергает другую!
В начале 90-х годов журнал Российской Академии наук “Человек” учредил рубрику, где давал якобы непредвзятые истинные факты, отражающие ужасное влияние советского строя на жизнь страны. Конечно, читатель, увидев целые страницы, покрытые цифрами, начинает верить составителям — кто же будет в этих цифрах копаться! Но я случайно вчитался в раздел, посвященный катастрофе на Чернобыльской АЭС — и опять возникло это старое тягостное чувство. Дайте себе труд тоже вчитаться в такой количественный довод об ужасном воздействии АЭС, построенной коммунистами, и вообще атомной программы на здоровье граждан:
“В начале 1992 г. было зарегистрировано 1 366 742 человека, подвергшихся радиационному воздействию в связи с аварией на Чернобыльской АЭС. Из них:
1. ликвидаторы — 119 400 человек,
2. эвакуированные — 6 471 человек,
3. население — 1 209 929 человек.
4. дети ликвидаторов — 31 580 человек…
Смертность по группам первичного учета за 1990-1991 гг. (на 1000 человек) увеличилась по 1-й группе с 4,6 случаев до 4,8; по 2-й группе — с 1,99 до 2,1; снизилась по 3-й группе с 22,79 до 14,7; по 4-й группе с 19,4 до 6,9” (“Человек”, 1993, № 4).
Что может из этого понять человек? Посудите сами, произведя несложный расчет. Из указанного числа пострадавших в 1990 г. умерло 28 749 человек, а в 1991 г. 18 179 человек. О чем вообще говорит снижение смертности? О том, что радиационное заражение благотворно сказывается на здоровье? Или о том, что действительно пострадавшие вдруг все решили умереть в 1990 г.? Как иначе может за год так сильно упасть уровень смертности населения (а это 88,5% всех пострадавших). Значит, весь этот страшный кусок журнала и не рассчитан на то, чтобы читатель вникнул в смысл данных — они его просто должны заворожить. А вывод ему подсказывают составители.
А дальше — столь же страшные данные о заболеваемости жителей Алтайского края, которые подверглись облучению при испытаниях ядерного оружия на Семипалатинском полигоне: “С 1980 по 1990 г. заболеваемость злокачественными новообразованиями возросла в этом крае с 276 до 286 случаев на 100 тыс. населения”. Итак, в зоне испытания прирост заболеваемости онкологическими болезнями составил за 10 лет ровно 10 случаев на 100 тыс. человек. И что это значит? Много это или мало?
Посудите сами: с 1980 по 1985 г., всего за 5 лет, прирост числа заболевших злокачественными новообразованиями по России в целом составил 16 случаев на 100 тыс. человек, а с 1985 по 1990 г., — 17. То есть за те же десять лет 1980-1990 гг., которые взяли авторы журнала — прирост в 33 случая! Если следовать логике, то надо сделать вывод, что ядерные испытания очень полезны для здоровья.
В действительности цифры, приведенные авторами журнала, ни о чем не говорят — слишком много факторов влияют на заболеваемость… Но читатель воспринимает сообщение в контексте, а общий смысл всей публикации заключается в том, что ядерными испытаниями СССР губил свой народ. И эта подлая манипуляция сознанием ведется в журнале Российской Академии наук! Как не стыдно его главному редактору Борису Юдину, с которым я проработал много лет.
Уж если брать заболеваемость раком за критерий отношения государства к людям, то написали бы, что за пятилетие реформ, с 1993 по 1998 г., прирост составил 26 случаев на 100 тысяч. Это каждый может найти в «Российском статистическом ежегоднике», который издается Госкомстатом РФ.
Академический журнал предоставил свои страницы для примитивной антисоветской пропаганды, деятели которой даже не потрудились подобрать сведения, подтверждающие их идеологические тезисы. Настолько они были уверены в магической силе слова и числа, которая отключает у читателя способность к самостоятельному мышлению.
Дальше в журнале опубликованы материалы обсуждения книги американских авторов, профессора Джорджтаунского университета М.Фешбаха и журналиста А,Френдли-младшего “Экоцид в СССР” (М., 1992, тираж 20 000 экз.). Опять экоцид — не больше и не меньше! Как сказано во введении, “книга стала шоком для тех, кто прочел ее”. В целом, профессора для этого обсуждения были подобраны так, что вышел очередной антисоветский шабаш. Такого пошиба, что сегодня, думаю, многие из них с удовольствием вымарали бы свои фамилии. И все-таки был там один, врач-гигиенист питания Л.М.Прихожан, который не постеснялся сказать: “Я должен сказать, что, к сожалению, книга мне не понравилась. Вы, уважаемые коллеги, представляете науку, я же санитарный врач и всю жизнь занимаюсь практическими вопросами гигиены питания. Увы, большая часть того, что написано авторами о питании — это чушь. Прежде всего — нитраты, которым уделено 90% текста. Как вы знаете, нитраты — естественный продукт жизнедеятельности азотобразующих микробов в почве. Они есть всегда и везде. Действительно, установлено, что в каких-то определенных ситуациях нитраты могут превращаться в нитриты, а те в свою очередь в нитрозамины — потенциальные канцерогены. Причем, тоже только в определенных условиях… Почему же возник такой “нитратный” бум? В конце концов, с вареной колбасой и сосисками вы получаете нитриты в чистом виде, и ни у кого это не вызывает отрицательных эмоций”.
Этот врач-гигиенист постеснялся назвать вещи своими именами. Перед ним были не “уважаемые коллеги, представляющие науку”, а солдаты идеологического фронта, которые с середины 80-х годов использовали экологическую тематику как забойную тему в манипуляция сознанием при разрушении СССР. “Нитратный” психоз — замечательный тому пример.
На одном утверждении с рваной логикой остановлюсь подробнее, очень уж оно глубоко засело в мышлении нашей научно-технической интеллигенции. До сих пор остается непререкаемой догмой. Так получилось, что с 1990 г. меня неоднократно привлекали к экспертизе важных законопроектов. Явное расщепление логики в документах часто вызывало шок. Вот проект Закона о предпринимательстве (1990 г.). Подготовлен научно-промышленной группой депутатов, стоят подписи Владиславлева, Велихова, других интеллектуалов. И совершенно несовместимые друг с другом бредовые утверждения. Одно из них гласит: “В нашем обществе практически отсутствует инновационная активность!”
Ну подумали бы, может ли в принципе существовать такое общество. Инновационная активность — биологическое свойство человека. А если говорить об экономике, то как обвинение советскому строю сами же «перестройщики» всегда утверждали, что советская экономика в основном работала на оборону. Но в производстве оружия инновационный потенциал советской промышленности был вне всяких сомнений исключительно высок. Даже, можно сказать, необъяснимо высок. Выходит, советская экономика в основной своей части была высоко инновационной — исходя из их же посылок.
Но вопрос глубже. Советский строй как раз породил необычный, исключительно сильный всплеск инновационной активности, как говорят, придал ей эсхатологический хаpактеp. В литеpатуpной фоpме философский смысл этого явления выpазил Андpей Платонов в своей повести «Ювенильное моpе». А Николай Беpдяев писал в Паpиже: «Оpигинально в советской коммунистической России то духовное явление, котоpое обнаpуживается в отношении к техническому стpоительству. Тут действительно есть что-то небывалое, явление нового духовного типа. И это-то и пpоизводит жуткое впечатление своей эсхатологией, обpатной эсхатологии хpистианской».
Таким образом, антисоветские идеологи как будто специально ищут, что бы сказать такое, чтобы противоречило реальности самым кричащим образом, отрицало именно то, что является общеизвестной сущностной чертой советского строя. Сама пресловутая проблема «трудности внедрения» была порождена огромным избытком изобретательской активности и понятным недовольством массы изобретателей. Там, где этой массы изобретателей нет, людям вообще не понятно, о чем идет речь, что за проблемы такие.
Инновациям, которые рождались в советском обществе и несли отпечаток «русского стиля мышления», было присуще необычное сочетание фундаментальности с размахом. Советские ученые и инженеры проектировали большие межконтинентальные технические системы, дававшие огромный эффект. Взять хотя бы единую систему железных дорог. Делегация государственной администрации железных дорог США, ознакомившись не так давно с этой системой, назвала ее «чудом ХХ века». Ведь она пропускала в советское время через километр пути в 6 раз больше грузов, чем в США и в 25 раз больше, чем в Италии. Прикиньте разницу! То же можно сказать и о Единой энергетической системе. Потому-то такие усилия прилагает команда реформаторов-бойцов, чтобы эти системы уничтожить.
Мне посчастливилось познакомиться и беседовать с замечательным нашим ученым и изобретателем И.Петряновым-Соколовым, настоящим сыном советской цивилизации. Он рассказывал, как действовала наша инновационная система в 40-60-е годы — ведь ничего похожего не было на Западе, там приходилось брать большими деньгами. Сам он — автор изобретений, которыми пользуется весь мир (кстати, бесплатно). Взять хотя бы «фильтр Петрянова», основу современных респираторов.
Расскажу маленькую историю. В 1992 г. сотрудник нашего Аналитического центра стал в правительстве Гайдара министром науки и даже вице-премьером. Приехала к нам высокопоставленная делегация министерства науки ФРГ — зачем-то обсуждать их опыт уничтожения Академии наук ГДР. Утром эта делегация посещала какой-нибудь научный центр, а после обеда они приезжали к нам, и в узком кругу мы вели непринужденные и поучительные беседы. Как-то раз они вернулись из экскурсии в подавленном состоянии. Они посетили лабораторию Петрянова-Соколова, в которой работало всего пятеро глубоких стариков (ему самому тогда было 85 лет, а это были его старые сотрудники). Они показали немцам, какой ответ приготовили на угрозу «звездных войн».
Речь шла о защите наших ракет против действия космических лазерных пушек. Зная параметры лазерного излучения, эти люди подобрали вещества, которые при ударе лазерного луча испарялись, образуя аэрозоль с такой величиной частиц, что электромагнитные волны вступали с ними в интерференцию, и луч рассеивался. Этого было достаточно, чтобы удельная интенсивность воздействия на металл становилась недостаточной для пробивания корпуса ракеты. Старики сделали из этого вещества «краску» и вручную красили образцы для испытаний. Обработка ракеты обошлась бы в 50 долларов. Повидав все это своими глазами, немцы очень сильно приуныли.
Да, нам казалось, что наша система НИОКР недостаточно инновационна, иначе она бы завалила нас миллионом наименований отечественных товаров точно такого же качества, как на Западе. Но это бредовое умозаключение могло быть воспринято именно только сознанием с разорванной логикой. Мы жили в техносфере, созданной почти исключительно усилиями собственной инновационной системы — при том, что ее ресурсное обеспечение было несравнимо меньшим (на два порядка!), чем у Запада. Кстати, потому пришедшая к власти антисоветская клика и науку первым делом стала уничтожать, даже до железных дорог.
А вообще, инновационная активность была присуща советским людям в очень высокой степени и проявлялась широко и самым необычным образом. Такого движения изобретателей, как у нас, не наблюдалось нигде в мире. Вот, пишет социолог-криминалист (Н.Г.Шурухнов. Личность пенитенциарного преступника. — СОЦИС, 1993, № 8): "В одном из ИТУ УИД МВД Киргизии был обнаружен компактный реактивный двигатель, с помощью которого предпринималась попытка покинуть пределы колонии и таким образом совершить побег. Исходя из сложности и оригинальности конструкции, оперативные работники предположили, что его мог изготовить осужденный М., который имел среднетехническое образование (закончил авиационный техникум), выписывал технические журналы, неоднократно изготовлял различные технические усовершенствования, вносил рационализаторские предложения и т.п…
Осужденный К., отбывавший наказание в одном из ИТУ УВД Винницкой области, пытался совершить побег с помощью дельтаплана. На участке деревообработки он достал рулон наждачной бумаги на тканевой основе, замочил его в пожарном водоеме (чтобы извлечь ткань), изготовил металлические и деревянные конструкции. На плоской крыше (с которой предполагалось начать полет) одного из цехов укрепил ролики и натяжной шнур…".
Я читал в Испании аспирантам лекции о русской и советской культуре и привел этот пример. Люди слушали с недоверием — ничего подобного, даже отдаленно, они не могли себе представить не только в отношении заключенных испанских тюрем, но и в приложении к нормальной университетской публике. А для советских зеков, “осужденного М. и осужденного К.”, такой инновационный подход к делу был вполне нормальным — они в этой атмосфере были с детства воспитаны.
Надо сказать, что стандарты алогичного, бессвязного мышления задавали и задают люди, носящие самые высокие научные титулы. Вот академик, почетный президент Российского общества социологов Т.И.Заславская в конце 1995 г. на международном форуме “Россия в поисках будущего” делает главный, программный доклад. Читаешь, и охватывает тягостное чувство. Например, поминается дефицит. Он якобы преодолен благодаря повышению цен. Вот какая дается трактовка: “Это — крупное социальное достижение… Но за насыщение потребительского рынка людям пришлось заплатить обесцениванием сбережений и резким падением реальных доходов. Сейчас средний доход российской семьи в три раза ниже уровня, позволяющего, согласно общественному мнению, жить нормально”.
На мой взгляд, это просто разновидность шизофрении, острого расщепления сознания. Людей сбросили в бедность, они не могут покупать продукты и, таким образом, выброшены с рынка — а социолог называет это “крупным социальным достижением”! И ведь обе части утверждения делает один и тот же человек в одном и том же абзаце.
Вдумаемся в такое умозаключение: “Что касается экономических интересов и поведения массовых социальных групп, то проведенная приватизация пока не оказала на них существенного влияния… Прямую зависимость заработка от личных усилий видят лишь 7% работников, остальные считают главными путями к успеху использование родственных и социальных связей, спекуляцию, мошенничество и т.д.”.
Итак, 93% работников не могут теперь нормально жить за счет честного труда, а вынуждены искать сомнительные (часто преступные) источники дохода — а социолог считает, что приватизация не повлияла на экономические интересы и поведение. Где же логика?
А вот советник Путина по экономическим вопросам А.Илларионов говорит в интервью (в апреле 1999 г.): «Выбор, сделанный весной 1992 года, оказался выбором в пользу социализма… — социализма в общепринятом международном понимании этого слова. В эти годы были колебания в экономической политике, она сдвигалась то „вправо“, то „влево“. Но суть ее оставалась прежней — социалистической».
Неужели не видно, что это — абсурд, если только не сознательное издевательство над публикой? Политика Гайдара и Чубайса — это социализм! Кстати, Заславская говорит, что приватизация «не оказала существенного влияния», а Илларионов, наоборот, хвастается тем, что “благодаря пинку Гайдара Россия… всего через два с небольшим года реформ радикально изменилась”. И оба правы, оба корифеи.
Люди, проклинающие советский строй, очень часто противоречат сами себе таким странным образом, что поначалу даже не веришь в их искренность. Но потом видишь, что они совершенно искренни, и от этого становится совсем тяжело на душе. Два года назад я поехал в Киев. В купе нас было трое. Мои молодые попутчики оказались оба русскими и оба недавними офицерами — летчик и ракетчик. И оба были предпринимателями, ездили в Москву по делам. Я было приуныл — сейчас достанут водку и придется минимум полбутылки с ними выпить, а годы уже не те. Но, оказалось, и время не то, и офицеры не те. Каждый из них достал по двухлитровой пластиковой бутылке с какими-то водами, они стали понемногу прихлебывать каждый из своей бутылки, после чего аккуратно завинчивать пробочку. Угроза моему здоровью миновала, есть и в буржуазной культуре хорошие стороны.
Стали они вспоминать свое армейское прошлое и вперемешку рассказывать о своем бизнесе. Летчик служил в Германии, с восторгом говорил, какие замечательные самолеты пришли на вооружение в конце 80-х. До этого они с трудом могли тягаться с «фантомами», так что боевые наставления предписывали им в крайнем случае идти на таран. А теперь хороший летчик мог надеяться на свою технику — все были счастливы, на новый уровень вышли. Видно было, что этот человек был просто влюблен в свой СУ.
С бизнесом у него было дело похуже — сейчас ему приходилось прятаться от кредиторов и он опасался за безопасность семьи. Он владел (на началах какой-то «бесплатной аренды») всей сетью холодильных установок на Южном берегу Крыма и всей торговлей мороженым. Свое производство прекрасного в прошлом мороженого на Украине почему-то свернули, и он покупал импортное — похуже, но без проблем. И вот, энергетики вдруг отключили у него электричество, и партия мороженого пропала. Он остался на мели и не знает, как выкрутиться.
Попутчик, специалист-электронщик по системам управления ракет, был видным менеджером фирмы, возникшей в академическом Институте кибернетики, он принял живое участие в судьбе летчика и стал думать, на какие кнопки он может нажать, чтобы кредиторы «выключили счетчик».
Как-то они и меня втянули в разговор, и я спросил, как же получилось, что они, молодые образованные и опытные люди, взяв в свои руки рычаги управления хозяйством, привели его в такое плачевное состояние. Как они возмутились и разволновались. Что вы говорите! Это была система, которая абсолютно ничего не смогла создать и построить! Нам пришлось начинать на голом месте, вот мы и бьемся, как рыба об лед.
Я ушам не мог поверить — смеются они, что ли? Нет, именно взволнованы и уверены, что говорят очевидные и убедительные вещи. Советская система ничего не смогла создать! Но ведь ты только что говорил, что получил целую сеть современных холодильных установок, которые еще недавно бесперебойно снабжали мороженым миллион, если не больше, отдыхающих. Как вяжутся между собой эти два твоих же утверждения? К этим холодильникам было подведено электричество, которое раньше никогда никто не отключал, даже мысли такой не могло никому придти. И мороженое было прекрасное, не то что импортная подкрашенная дрянь. Разве все это не создано и не построено? Разве получить это называется «начать на голом месте»?
А минутой раньше ты взахлеб рассказывал о СУ-27, на котором ты летал и поплевывал на «фантомы». Разве эти СУ не были «созданы и построены»? Твой собеседник сегодня зашибает большие деньги на том, что продает разработки Института кибернетики, делавшего лучшие в мире системы управления ракетами. Разве этот институт с неба свалился? Разве он не был «создан и построен» в советской системе? Кончатся скоро его ресурсы (как до этого пожаловался сам менеджер), и нечем тебе будет торговать. И это называется «начать на голом месте».
Когда я попытался именно в таком свете представить дело, мои попутчики расстроились, замолчали, но нисколько со мной не согласились. Может, они и впрямь считали, что при советском строе все было обязано появляться из воздуха? И появлялось — а система и воспитанные ею люди были ни при чем. Надо только сказать, что эта установка, смертельная для советского строя, вовсе не является принципиально антисоветской. Она есть следствие избалованности очень большой части советской молодежи как предпосылки для поверхностного, но очень активного антисоветизма. Об этом писал Ортега-и-Гассет: «Избалованные массы настолько наивны, что считают всю нашу материальную и социальную организацию, предоставленную в их пользование наподобие воздуха, такой же естественной, как воздух, ведь она всегда на месте и почти так же совершенна, как природа».
При таком способе рассуждений нельзя не только ответить, но даже внятно поставить вопрос, который буквально висит в воздухе: чего мы все-таки хотим? И дело не в лицах. За моими собеседниками — целые социальные слои. Вот, ученые выходят на площадь, картинно несут бутафорский гроб “российской науки”. Чего они хотят? Ведь не может политический режим, который они сами приводили к власти, содержать большую науку. Не только не может, но даже не может этого желать, ибо весь смысл его существования — ликвидация советской цивилизации. Это настолько ясно выразили все идеологи “демократов”, что не знать этого ученые не могут. Однако я ни разу не слыхал, чтобы какое-то собрание ученых, пусть даже одной лаборатории, ясно сказало: наша поддержка антисоветского поворота была ошибкой. Нет, они предпочитают таскать свой гроб, устраивать голодовки и критиковать режим за «недооценку науки» — без единого шанса на успех.
Речь не только об антисоветских «демократах». Острая некогерентность рассуждений отличает и многих русских патриотов. Она возникает уже оттого, что каждый копает свою золотую жилу, создавая хор несовместимых утверждений. Одному хочется напечатать мемуары замученного большевиками (в 1945 году!) генерала Краснова, другой увлекся патриотом Столыпиным, третий — народным вождем Махно. И никто не может четко определить, чего же он хочет. Чуть ли не все наши патриоты воспроизводят, пусть в более мягкой форме, “синдром Солженицына”. То он всеми средствами, беззаветно уничтожал советский строй — а теперь нос воротит от нового порядка. Мне даже порой становилось обидно за Ельцина и Чубайса — ну чем ему не угодили? Ведь уничтожили СССР — разве не об этом мечтали Александр Исаевич и его соратники.
У многих в голове застряла иллюзия, будто можно было уничтожить советский строй безболезненно, даже с экономическим и культурным подъемом России. Ни у кого не удается получить ответа на вопрос: а как бы надо было уничтожить строй жизни, чтобы при этом возникло процветание? И чего бы ты хотел вместо советского строя — так, чтобы это отвечало твоим желаниям, но было мало-мальски возможно в данной нам реальности.