Страница:
Фактическая ликвидация структур достигается и путем слияния ведомств, при котором понижается статус данной функции в иерархии управления. Почему, например, функцию управления системой образования соединили в одном министерстве с наукой? Это две большие, очень разные сферы деятельности — к чему же ведет это слияние? К снижению роли и той, и другой функции.
Дело не в этих конкретных решениях, а в том видении, которое в них отражается. От этого такая тоска. Ошибки можно исправить, а мировоззренческие установки власти исправить невозможно.
Почему и сейчас, как при Горбачеве и Ельцине, людям приходится гадать и искать какие-то тайные причины реформы управления? Казалось бы, советская система подорвана, призрак коммунизма перестал пугать наших правителей. С другой стороны, такого лихого воровства, как при Гайдаре с Черномырдиным, в последние годы в правительстве вроде бы не наблюдалось, каких-то особых концов в воду реформы прятать не требуется. К чему новая ломка?
Ответ я вижу такой: власть утратила цель и даже саму функцию целеполагания. Куда мы идем? Каким будет наше жизнеустройство через 10 или 20 лет? Ведь именно под эти образы и задачи строится структура управления. Но ставить эти вопросы и говорить о них у нас теперь не принято — конкретные образы заменены бесплотными призраками рынка и демократии. Уйдя от постановки больших целей, власть и не может целесообразно выработать образ адекватной им системы управления. Это пугающее обессмысливание толкает к импровизации — “удвоить ВВП”, слить науку с образованием, а пенсии со здравоохранением.
Государственность хиреет без идеологии, на языке которой пишутся цели. Попытка заполнить идеологический вакуум через возрождение государственной религии бесплодна — из кризиса не выходят, пятясь назад. Но без идеологии, дающей представление о добре и зле, не может строиться система власти и управления — отсутствие этических норм не заменяется ни выборами, ни проштампованными Госдумой законами. Переделка государственных структур без цели и без идеологии — в лучшем случае имитация реформы.
Сам замысел нынешней административной перестройки предельно механистичен. Система управления, которая является одним из сложнейших порождений культуры страны и даже входят в ядро национальной культуры, представляется бездушной машины, которую можно переделать по чужому чертежу. Почему, например, из министерств выделены “агентства”? Только потому, что так делают в США.
Но ведь РФ — не США! У нас издавна отрасли строились как “хозяйства”, без разделения властей, а с их интеграцией в руках единоначальника с коллегией. Разработчики реформы явно не чувствуют, что системы, подобные управлению, развиваются органически, а не доктринерски. Их изменение, ведущее к разрушению “генотипа”, приводит к болезни организма и обходится очень дорого.
Все мы знаем и переживаем тот факт, что за последние 20 лет управляемость процессами жизнедеятельности страны резко ухудшилась. Требуется оздоровление и укрепление госаппарата, нужна и его модернизация посредством реформ. Но лечение требует прежде всего верного диагноза, выявления причин, предопределивших слабости и болезни. Такой работы не видно.
Усиление государства — в интересах подавляющего большинства населения. Но сила — не в блеске ритуалов инаугурации, не в роскоши дворцов. Красноармейцы в лаптях излучали больше уверенности и силы, чем ряженые гусары президентского полка. Сила — в образе справедливого будущего и ощущении нынешней правоты. Вот такую силу и надо искать для нашего государства.
Май 2004г.
Разруха в умах и в домах
Вызов бедности и ответы власти
Дело не в этих конкретных решениях, а в том видении, которое в них отражается. От этого такая тоска. Ошибки можно исправить, а мировоззренческие установки власти исправить невозможно.
Почему и сейчас, как при Горбачеве и Ельцине, людям приходится гадать и искать какие-то тайные причины реформы управления? Казалось бы, советская система подорвана, призрак коммунизма перестал пугать наших правителей. С другой стороны, такого лихого воровства, как при Гайдаре с Черномырдиным, в последние годы в правительстве вроде бы не наблюдалось, каких-то особых концов в воду реформы прятать не требуется. К чему новая ломка?
Ответ я вижу такой: власть утратила цель и даже саму функцию целеполагания. Куда мы идем? Каким будет наше жизнеустройство через 10 или 20 лет? Ведь именно под эти образы и задачи строится структура управления. Но ставить эти вопросы и говорить о них у нас теперь не принято — конкретные образы заменены бесплотными призраками рынка и демократии. Уйдя от постановки больших целей, власть и не может целесообразно выработать образ адекватной им системы управления. Это пугающее обессмысливание толкает к импровизации — “удвоить ВВП”, слить науку с образованием, а пенсии со здравоохранением.
Государственность хиреет без идеологии, на языке которой пишутся цели. Попытка заполнить идеологический вакуум через возрождение государственной религии бесплодна — из кризиса не выходят, пятясь назад. Но без идеологии, дающей представление о добре и зле, не может строиться система власти и управления — отсутствие этических норм не заменяется ни выборами, ни проштампованными Госдумой законами. Переделка государственных структур без цели и без идеологии — в лучшем случае имитация реформы.
Сам замысел нынешней административной перестройки предельно механистичен. Система управления, которая является одним из сложнейших порождений культуры страны и даже входят в ядро национальной культуры, представляется бездушной машины, которую можно переделать по чужому чертежу. Почему, например, из министерств выделены “агентства”? Только потому, что так делают в США.
Но ведь РФ — не США! У нас издавна отрасли строились как “хозяйства”, без разделения властей, а с их интеграцией в руках единоначальника с коллегией. Разработчики реформы явно не чувствуют, что системы, подобные управлению, развиваются органически, а не доктринерски. Их изменение, ведущее к разрушению “генотипа”, приводит к болезни организма и обходится очень дорого.
Все мы знаем и переживаем тот факт, что за последние 20 лет управляемость процессами жизнедеятельности страны резко ухудшилась. Требуется оздоровление и укрепление госаппарата, нужна и его модернизация посредством реформ. Но лечение требует прежде всего верного диагноза, выявления причин, предопределивших слабости и болезни. Такой работы не видно.
Усиление государства — в интересах подавляющего большинства населения. Но сила — не в блеске ритуалов инаугурации, не в роскоши дворцов. Красноармейцы в лаптях излучали больше уверенности и силы, чем ряженые гусары президентского полка. Сила — в образе справедливого будущего и ощущении нынешней правоты. Вот такую силу и надо искать для нашего государства.
Май 2004г.
Разруха в умах и в домах
Часто говорят, что главная причина кризиса — разруха в умах. Говорить-то говорят, но особых усилий, чтобы эту разруху преодолеть, пока что не видно. На короткий по историческим меркам момент В.В.Путин утихомирил волны политической суеты. Нет худа без добра, и наш долг — не растратить этот подаренный нам момент внешней стабильности. И главное наше дело — за этот момент «починить ум». Я скажу об одной важной неисправности — о повреждении меры.
Овладение числом и мерой — одно из важнейших завоеваний человека. Умение мысленно оперировать с величинами осваивается с трудом, его надо беречь и развивать. Но во время перестройки в мышлении интеллигенции случилась необычная болезнь — утрата расчетливости. Произошла архаизация сознания слоя образованных людей.
А ведь Россия, и царская, и советская, была сложным традиционным обществом в состоянии быстрой модернизации — но без слома своих культурных оснований. В этом хрупком состоянии прослойка европейски образованных людей («интеллигенция») жизненно важна как носитель духа модернизации. Понятно, что откат назад в «навыках мышления» интеллигенции чреват тяжелым кризисом.
Этот откат, на мой взгляд, затронул всех, похвастаться особой устойчивостью некому. Утрата меры наблюдалась в мышлении и левых, и правых, и западников, и патриотов. Важное свойство расчетливости — способность быстро прикинуть в уме порядок величин и оценить, в какую сторону ты при этом ошибаешься. Когда расчетливость подорвана, сознание людей не отвергает самых абсурдных количественных утверждений, они действуют на него магически. Человек теряет чутье на ложные количественные данные.
Особенно нужно чувство меры в условиях кризиса. В это время на первый план выходит способность власти, элиты, общества в целом реалистично измерять масштабы возникших перед ними угроз и тех средств, которые есть в наличии для того, чтобы эти угрозы устранить или хотя бы оттянуть «до лучших времен». Здесь тяжелый ущерб наносит несоизмеримость в умозаключениях, когда мера не соответствует реальности, не позволяет ни понять ее, ни разумно воздействовать на нее.
В том кризисе, что поразил сейчас Россию, вышло наоборот — эта способность была не мобилизована, а утрачена. Само это стало одной из причин углубления кризиса. Нагляднее всего это видно в словах и делах власти. Однако эти проявления — лишь внешнее выражение того, что происходят в умах нашей интеллигенции.
Так уж получилось, что вся наша властная верхушка, а также «бизнес-сообщество» — часть интеллигенции (по данным ВЦИОМ, «94% новой российской элиты имеют высшее образование, причем каждый пятый получил ученую степень или обучался еще где-нибудь после окончания вуза»). Если уж не о делах, то о словах власти точно можно сказать, что они «подгоняются» под образ мысли интеллигенции. Поэтому заявления ведущих политиков отражают состояние ее умов.
Здесь просто бросается в глаза утрата способности увидеть несоизмеримость величин, которые сам политик представляет как вполне соизмеримые. Политик вполне мог бы умолчать о количественной мере (как это делал Ельцин) — чтобы несоизмеримость не стала скандально очевидной, но он ее не ощущает. И, судя по всему, ее не ощущает его аудитория. Вот тема, которую поднял сам В.В.Путин в его «телефонном разговоре с народом» 18 декабря 2003 г.
Не секрет, что перевод ЖКХ на рыночную основу привел к тому, что стала быстро расти доля аварийного и ветхого жилья. В.В.Путина спросили: «Объясните мне, пожалуйста, почему государство так много говорит и так и не решило проблему ветхого жилья?» Ответ В.В.Путина был таков: «Проблема накапливалась десятилетиями и не решалась десятилетиями. Может ли она быть решена немедленно? Наверное, нет… А какой выход? Он в развитии ипотечного кредитования». Он даже назвал величину проблемы — 90 млн. кв. м или 3,1% всего жилого фонда (тут, кстати, помощники информировали его неточно — это данные на конец 2001 г., а на конец 2003 г. аварийного и ветхого жилья уже было около 140 млн. кв. м).
Уточним обстановку: в 1960-1980 гг. проблема ветхого жилья именно решалась, причем самым обычным способом — посредством массового строительства и переселения людей из ветхих жилищ в новые со сносом ветхих домов, а также путем планового капитального ремонта жилого фонда. Так доля ветхого жилья держалась на уровне 1% (в 1990 г. 1,3%). Но в ходе реформы жилищное строительство было сокращено в три с половиной раза (373 тыс. квартир в 2001 г. против 1312 тыс. в 1987 г.). Кроме того, двенадцать лет почти не вкладывалось денег в капитальный ремонт, так что разрушается и то жилье, которое при нормальном содержании послужило бы еще не один десяток лет. Период обновления жилищного фонда страны сменился периодом его деградации.
Качественный перелом в процессе старения жилищного фонда произошел с приходом к власти В.В.Путина, после 1999 г. Не по его вине, конечно, просто без ремонта жилье быстро «дозрело» до аварийного состояния.
Разумеется, деградации жилого фонда многие не замечают. На деле масштабы его огромны, он идет с ускорением и в настоящий момент представляет угрозу общенационального масштаба. Она требует осмысления и ответа. Что же касается аварийных домов, то проблема срочная, т.к. площадь аварийного жилья в РФ составляет 50 млн кв. м, (в 1,5 раза больше ввода нового жилья). Из такого жилья власть обязана людей переселить. Каковы же действия власти? Начата программа «Переселение граждан РФ из ветхого и аварийного жилищного фонда». Ее задача — ликвидация до 2010 г. ветхого и аварийного жилого фонда, признанного таковым до 2000 г. На все это выделено 32 млрд руб., из них 60% бюджетные средства, 40% — внебюджетные.
Вдумайтесь в эти величины — всерьез ли это? Можно ли за 1 млрд. долларов построить 80 млн. кв. м жилья для замены ветхого? По средним ценам в РФ можно построить лишь 2 млн. кв. м. Как это понимать? Ведь масштабы проблемы и выделяемые средства совершенно несоизмеримы. Может, власть будет строить не дома, а бараки?
К тому же как хитро — обещают заменить жилье, учтенное в качестве ветхого до 2000 г. А с тех пор объем ветхого жилья прирастет еще на 250 млн. кв. м — если его прирост удастся остановить на уровне прироста 2003 г. И заметьте — телевидение уже трещит, что в 2010 г. «в РФ не будет ветхого жилья».
9— 11 февраля 2004 г. Госстрой России, Министерство жилищного строительства и городского развития США и Всемирный банк провели в г. Дубна международный семинар «Жилищное финансирование, ипотечное жилищное кредитование». Выступали вице-премьер В.Яковлев, председатель Госстроя Н.Кошман, замминистра экономики А.Дворкович. Главный доклад сделал зампред Госстроя В.Пономарев. В пресс-релизе сказано, что «ветхий и аварийный фонд ежегодно растет на 40%». (Кстати, там же сказано: «Около 6% населения имеют возможность приобретать жилье по классической ипотечной схеме». Запомним эту цифру!). Рост на 40% в год — прикиньте, сколько это будет в 2010 г.!
И ведь такая несоизмеримость — по всем городам РФ. Вот вести с мест. «Аварийный жилфонд Самары 135,2 тыс. кв. метров. В результате реализации Программы (к концу 2010 года) будет ликвидировано 23,2 тыс. кв. метров аварийного жилфонда». Что же это за программа? Ликвидируют 1/6 часть от уровня 2000 г., а за это время аварийный фонд еще вырастет в несколько раз. Вот Саратов: ветхий и аварийный жилфонд 1,5 млн. кв. м. На программу расселения выделено 7,6 млн. руб. По данным мэрии, «чтобы решить проблему „падающих домов“, необходимо 380-420 млн. руб. в год». Так проблему надо решить или не надо? Ведь выделена 1/50 доля необходимых средств! Разве это можно назвать «государственной программой»?
И что поражает? То, что министры сами называют эти несуразные, несовместимые величины — и хоть бы что! Как будто говорят самые обычные, разумные вещи. А журналисты эти вещи с умным видом записывают в свои блокноты или на видеопленку — и тоже хоть бы что, пускают их в прессу или в эфир, опять же, как разумные вещи! А люди точно так же читают или смотрят — и не замечают этой несуразицы. Да как же может Россия уцелеть при таком состоянии умов!
Известно, что дома требуют ремонта, а без него становятся «ветхими и аварийными». На ремонт денег не выделяют. Пресса бесстрастно сообщает, что 13.11.2003 г. на Всероссийском совещании Председатель Госстроя Н. Кошман отметил, что «при нормативной потребности в капитальном ремонте 4-5% за год в Ульяновской обл. отремонтировано лишь 0,04% государственного и муниципального жилищного фонда, в Удмуртской Республике, Алтайском крае, Кировской и Самарской областях — 0,1%, в Сахалинской и Ярославской областях — 0,2%».
На что же рассчитывает государство «Российская Федерация»? Ведь оно явно неспособно управиться с собственным хозяйством — и подвергает риску жизнь миллионов граждан. А что дальше?
Сам Н.Кошман говорит, что «задержка с проведением реконструкции еще на 10-15 лет приведет к сносу в некоторых городах России до 20% существующей жилой застройки». И это нам говорит министр, несущий ответственность за этот самый ремонт! А куда денутся 20% жителей, дома которых будут снесены? Ведь это сценарий техносферной войны, которую правительство ведет против населения.
Очевидно, что эта проблема по-разному ложится на плечи разных социальных групп — здесь идет не такое видимое, но более глубокое расслоение народа, чем по доходам. Приходит в негодность жилой фонд обедневшей части, а новые квартиры покупают исключительно представители зажиточного меньшинства. Это разделение абсолютно.
Как же представляют власти переселение людей из аварийных домов? Вот сообщение прессы: «В Госстрое готовятся предложения, направленные на ускорение темпов переселения. Смысл предложений в том, чтобы очередники, живущие в ветхих домах, получали новое жилье только в обмен на старое и с доплатой. „Доплатить придется разницу между стоимостью старой квартиры и новой“, — пояснил ГАЗЕТЕ замглавы Госстроя Леонид Чернышов. В Госстрое уверены, что население способно расплатиться за новые квартиры. „В Минтруде посчитали, что у половины семей есть автомобиль и иностранная бытовая техника“, — говорит Чернышов».
Как хотите, но это или издевательство, или идиотизм. Неизвестно, что хуже. Ведь логика бредовая с начала до конца. У моего соседа есть автомобиль — значит, я могу расплатиться за новую квартиру! Если у соседа есть автомобиль и импортный пылесос, из этого не следует, что даже и он сам может заплатить за квартиру, ибо автомобилю его красная цена 500 долларов, а квартире — 50 тысяч, то есть она в 100 раз дороже его «жигуленка».
Вернемся теперь к тому совету, что дал жильцам ветхих домов Президент — использовать ипотечное кредитование, то есть строить жилье за свой счет, взяв в банке кредит под залог квартиры. Адекватный ли это ответ? Нет, он нереалистичен — в нем содержится острая несоизмеримость. Нельзя за счет ипотеки мобилизовать средства, соизмеримые масштабам проблемы. Таких денег и у банков нет.
К тому же в ветхих домах проживают бедняки, которым банки кредита не дают. Вот сводка с совещания, проведенного под руководством В.Яковлева: «Сейчас денег у населения нет, а ипотечные кредиты получить не так просто. Нужен весьма приличный легальный ежемесячный доход (от $800-1000), от которого прямо зависит размер предоставляемого кредита. Проценты высоки — 10-15% годовых, и процедура оформления не так-то проста. Банки не дают ипотечные кредиты на начальной стадии строительства — ведь предмета залога не существует». Доход на члена семьи 800-1000 долл. в месяц — вот кому доступна ипотека. Но такие люди не живут в ветхих домах. А те, кто живет, имеет доход 50 долл. на человека — в лучшем случае! Кому советует В.В.Путин брать ипотечный кредит в банке?
Понимают ли это министры В.В.Путина? Понимают — только ясно выразить боятся. Вчитайтесь в сумбурное и лишенное логики, но в главном верное высказывание председателя Госстроя РФ Н.Кошмана (08.04.2003): «Что касается социального жилья, то у нас есть программа „Жилище“… Но мы не можем вытянуть всю лавину, потому что идет старение жилья. Например, в этом году в состояние ветхого и аварийного жилья перешло 22 миллиона квадратных метров — то есть 7 миллионов мы как бы компенсировали, а еще 15 осталось… Поэтому вопрос будущего — это ипотечное строительство… Но как быть с самым многочисленным слоем бюджетников — учителями, врачами, пенсионерами, имеющими строго фиксированную ставку, которые не осилят первоначальный взнос в размере 30%?.. В этом году мы должны запустить ипотеку, потому что год не решаем проблему, а за это время стареет котельная, трубы, оборудование, все, что необходимо для развития ипотеки, — поэтому мы усложняем положение, затягивая процесс. А через год-два вообще все может рухнуть, это реальность».
Что здесь главное? Прежде всего, ход старения жилья, который Н.Кошман определил словом лавина. Государство от этой проблемы уходит и предлагает гражданам строить жилье за свой счет. Далее сам же министр признает, что «самый многочисленный слой» не осилит даже первый взнос, (как будто оплату 70% квартиры они осилят). И какой же вывод? Вывод такой, что «мы должны запустить ипотеку» срочно, уже в этом году, потому что «через год-два вообще все может рухнуть». И после этих шизофренических заклинаний министра нам говорят, что экономика РФ находится в расцвете и ВВП вот-вот подскочит вдвое. Что же тогда означает выражение «через год-два вообще все может рухнуть, это реальность»?
Вообще, видение проблемы ЖКХ у нашей власти представляет собой мозаику величин, совершенно несоизмеримых между собой. Как будто все инструменты меры испорчены. На головы обывателей льется непрерывный ручеек утверждений, в которых концы одних величин никак не вяжутся с концами других. И ничего! Никто этого как будто не замечает. И дело — не в частных проблемах. Надо нам настроиться так, чтобы за каждым таким случаем мы видели поломку нашего национального сознания и думали над тем, как ее исправить.
Апрель 2004г.
Овладение числом и мерой — одно из важнейших завоеваний человека. Умение мысленно оперировать с величинами осваивается с трудом, его надо беречь и развивать. Но во время перестройки в мышлении интеллигенции случилась необычная болезнь — утрата расчетливости. Произошла архаизация сознания слоя образованных людей.
А ведь Россия, и царская, и советская, была сложным традиционным обществом в состоянии быстрой модернизации — но без слома своих культурных оснований. В этом хрупком состоянии прослойка европейски образованных людей («интеллигенция») жизненно важна как носитель духа модернизации. Понятно, что откат назад в «навыках мышления» интеллигенции чреват тяжелым кризисом.
Этот откат, на мой взгляд, затронул всех, похвастаться особой устойчивостью некому. Утрата меры наблюдалась в мышлении и левых, и правых, и западников, и патриотов. Важное свойство расчетливости — способность быстро прикинуть в уме порядок величин и оценить, в какую сторону ты при этом ошибаешься. Когда расчетливость подорвана, сознание людей не отвергает самых абсурдных количественных утверждений, они действуют на него магически. Человек теряет чутье на ложные количественные данные.
Особенно нужно чувство меры в условиях кризиса. В это время на первый план выходит способность власти, элиты, общества в целом реалистично измерять масштабы возникших перед ними угроз и тех средств, которые есть в наличии для того, чтобы эти угрозы устранить или хотя бы оттянуть «до лучших времен». Здесь тяжелый ущерб наносит несоизмеримость в умозаключениях, когда мера не соответствует реальности, не позволяет ни понять ее, ни разумно воздействовать на нее.
В том кризисе, что поразил сейчас Россию, вышло наоборот — эта способность была не мобилизована, а утрачена. Само это стало одной из причин углубления кризиса. Нагляднее всего это видно в словах и делах власти. Однако эти проявления — лишь внешнее выражение того, что происходят в умах нашей интеллигенции.
Так уж получилось, что вся наша властная верхушка, а также «бизнес-сообщество» — часть интеллигенции (по данным ВЦИОМ, «94% новой российской элиты имеют высшее образование, причем каждый пятый получил ученую степень или обучался еще где-нибудь после окончания вуза»). Если уж не о делах, то о словах власти точно можно сказать, что они «подгоняются» под образ мысли интеллигенции. Поэтому заявления ведущих политиков отражают состояние ее умов.
Здесь просто бросается в глаза утрата способности увидеть несоизмеримость величин, которые сам политик представляет как вполне соизмеримые. Политик вполне мог бы умолчать о количественной мере (как это делал Ельцин) — чтобы несоизмеримость не стала скандально очевидной, но он ее не ощущает. И, судя по всему, ее не ощущает его аудитория. Вот тема, которую поднял сам В.В.Путин в его «телефонном разговоре с народом» 18 декабря 2003 г.
Не секрет, что перевод ЖКХ на рыночную основу привел к тому, что стала быстро расти доля аварийного и ветхого жилья. В.В.Путина спросили: «Объясните мне, пожалуйста, почему государство так много говорит и так и не решило проблему ветхого жилья?» Ответ В.В.Путина был таков: «Проблема накапливалась десятилетиями и не решалась десятилетиями. Может ли она быть решена немедленно? Наверное, нет… А какой выход? Он в развитии ипотечного кредитования». Он даже назвал величину проблемы — 90 млн. кв. м или 3,1% всего жилого фонда (тут, кстати, помощники информировали его неточно — это данные на конец 2001 г., а на конец 2003 г. аварийного и ветхого жилья уже было около 140 млн. кв. м).
Уточним обстановку: в 1960-1980 гг. проблема ветхого жилья именно решалась, причем самым обычным способом — посредством массового строительства и переселения людей из ветхих жилищ в новые со сносом ветхих домов, а также путем планового капитального ремонта жилого фонда. Так доля ветхого жилья держалась на уровне 1% (в 1990 г. 1,3%). Но в ходе реформы жилищное строительство было сокращено в три с половиной раза (373 тыс. квартир в 2001 г. против 1312 тыс. в 1987 г.). Кроме того, двенадцать лет почти не вкладывалось денег в капитальный ремонт, так что разрушается и то жилье, которое при нормальном содержании послужило бы еще не один десяток лет. Период обновления жилищного фонда страны сменился периодом его деградации.
Качественный перелом в процессе старения жилищного фонда произошел с приходом к власти В.В.Путина, после 1999 г. Не по его вине, конечно, просто без ремонта жилье быстро «дозрело» до аварийного состояния.
Разумеется, деградации жилого фонда многие не замечают. На деле масштабы его огромны, он идет с ускорением и в настоящий момент представляет угрозу общенационального масштаба. Она требует осмысления и ответа. Что же касается аварийных домов, то проблема срочная, т.к. площадь аварийного жилья в РФ составляет 50 млн кв. м, (в 1,5 раза больше ввода нового жилья). Из такого жилья власть обязана людей переселить. Каковы же действия власти? Начата программа «Переселение граждан РФ из ветхого и аварийного жилищного фонда». Ее задача — ликвидация до 2010 г. ветхого и аварийного жилого фонда, признанного таковым до 2000 г. На все это выделено 32 млрд руб., из них 60% бюджетные средства, 40% — внебюджетные.
Вдумайтесь в эти величины — всерьез ли это? Можно ли за 1 млрд. долларов построить 80 млн. кв. м жилья для замены ветхого? По средним ценам в РФ можно построить лишь 2 млн. кв. м. Как это понимать? Ведь масштабы проблемы и выделяемые средства совершенно несоизмеримы. Может, власть будет строить не дома, а бараки?
К тому же как хитро — обещают заменить жилье, учтенное в качестве ветхого до 2000 г. А с тех пор объем ветхого жилья прирастет еще на 250 млн. кв. м — если его прирост удастся остановить на уровне прироста 2003 г. И заметьте — телевидение уже трещит, что в 2010 г. «в РФ не будет ветхого жилья».
9— 11 февраля 2004 г. Госстрой России, Министерство жилищного строительства и городского развития США и Всемирный банк провели в г. Дубна международный семинар «Жилищное финансирование, ипотечное жилищное кредитование». Выступали вице-премьер В.Яковлев, председатель Госстроя Н.Кошман, замминистра экономики А.Дворкович. Главный доклад сделал зампред Госстроя В.Пономарев. В пресс-релизе сказано, что «ветхий и аварийный фонд ежегодно растет на 40%». (Кстати, там же сказано: «Около 6% населения имеют возможность приобретать жилье по классической ипотечной схеме». Запомним эту цифру!). Рост на 40% в год — прикиньте, сколько это будет в 2010 г.!
И ведь такая несоизмеримость — по всем городам РФ. Вот вести с мест. «Аварийный жилфонд Самары 135,2 тыс. кв. метров. В результате реализации Программы (к концу 2010 года) будет ликвидировано 23,2 тыс. кв. метров аварийного жилфонда». Что же это за программа? Ликвидируют 1/6 часть от уровня 2000 г., а за это время аварийный фонд еще вырастет в несколько раз. Вот Саратов: ветхий и аварийный жилфонд 1,5 млн. кв. м. На программу расселения выделено 7,6 млн. руб. По данным мэрии, «чтобы решить проблему „падающих домов“, необходимо 380-420 млн. руб. в год». Так проблему надо решить или не надо? Ведь выделена 1/50 доля необходимых средств! Разве это можно назвать «государственной программой»?
И что поражает? То, что министры сами называют эти несуразные, несовместимые величины — и хоть бы что! Как будто говорят самые обычные, разумные вещи. А журналисты эти вещи с умным видом записывают в свои блокноты или на видеопленку — и тоже хоть бы что, пускают их в прессу или в эфир, опять же, как разумные вещи! А люди точно так же читают или смотрят — и не замечают этой несуразицы. Да как же может Россия уцелеть при таком состоянии умов!
Известно, что дома требуют ремонта, а без него становятся «ветхими и аварийными». На ремонт денег не выделяют. Пресса бесстрастно сообщает, что 13.11.2003 г. на Всероссийском совещании Председатель Госстроя Н. Кошман отметил, что «при нормативной потребности в капитальном ремонте 4-5% за год в Ульяновской обл. отремонтировано лишь 0,04% государственного и муниципального жилищного фонда, в Удмуртской Республике, Алтайском крае, Кировской и Самарской областях — 0,1%, в Сахалинской и Ярославской областях — 0,2%».
На что же рассчитывает государство «Российская Федерация»? Ведь оно явно неспособно управиться с собственным хозяйством — и подвергает риску жизнь миллионов граждан. А что дальше?
Сам Н.Кошман говорит, что «задержка с проведением реконструкции еще на 10-15 лет приведет к сносу в некоторых городах России до 20% существующей жилой застройки». И это нам говорит министр, несущий ответственность за этот самый ремонт! А куда денутся 20% жителей, дома которых будут снесены? Ведь это сценарий техносферной войны, которую правительство ведет против населения.
Очевидно, что эта проблема по-разному ложится на плечи разных социальных групп — здесь идет не такое видимое, но более глубокое расслоение народа, чем по доходам. Приходит в негодность жилой фонд обедневшей части, а новые квартиры покупают исключительно представители зажиточного меньшинства. Это разделение абсолютно.
Как же представляют власти переселение людей из аварийных домов? Вот сообщение прессы: «В Госстрое готовятся предложения, направленные на ускорение темпов переселения. Смысл предложений в том, чтобы очередники, живущие в ветхих домах, получали новое жилье только в обмен на старое и с доплатой. „Доплатить придется разницу между стоимостью старой квартиры и новой“, — пояснил ГАЗЕТЕ замглавы Госстроя Леонид Чернышов. В Госстрое уверены, что население способно расплатиться за новые квартиры. „В Минтруде посчитали, что у половины семей есть автомобиль и иностранная бытовая техника“, — говорит Чернышов».
Как хотите, но это или издевательство, или идиотизм. Неизвестно, что хуже. Ведь логика бредовая с начала до конца. У моего соседа есть автомобиль — значит, я могу расплатиться за новую квартиру! Если у соседа есть автомобиль и импортный пылесос, из этого не следует, что даже и он сам может заплатить за квартиру, ибо автомобилю его красная цена 500 долларов, а квартире — 50 тысяч, то есть она в 100 раз дороже его «жигуленка».
Вернемся теперь к тому совету, что дал жильцам ветхих домов Президент — использовать ипотечное кредитование, то есть строить жилье за свой счет, взяв в банке кредит под залог квартиры. Адекватный ли это ответ? Нет, он нереалистичен — в нем содержится острая несоизмеримость. Нельзя за счет ипотеки мобилизовать средства, соизмеримые масштабам проблемы. Таких денег и у банков нет.
К тому же в ветхих домах проживают бедняки, которым банки кредита не дают. Вот сводка с совещания, проведенного под руководством В.Яковлева: «Сейчас денег у населения нет, а ипотечные кредиты получить не так просто. Нужен весьма приличный легальный ежемесячный доход (от $800-1000), от которого прямо зависит размер предоставляемого кредита. Проценты высоки — 10-15% годовых, и процедура оформления не так-то проста. Банки не дают ипотечные кредиты на начальной стадии строительства — ведь предмета залога не существует». Доход на члена семьи 800-1000 долл. в месяц — вот кому доступна ипотека. Но такие люди не живут в ветхих домах. А те, кто живет, имеет доход 50 долл. на человека — в лучшем случае! Кому советует В.В.Путин брать ипотечный кредит в банке?
Понимают ли это министры В.В.Путина? Понимают — только ясно выразить боятся. Вчитайтесь в сумбурное и лишенное логики, но в главном верное высказывание председателя Госстроя РФ Н.Кошмана (08.04.2003): «Что касается социального жилья, то у нас есть программа „Жилище“… Но мы не можем вытянуть всю лавину, потому что идет старение жилья. Например, в этом году в состояние ветхого и аварийного жилья перешло 22 миллиона квадратных метров — то есть 7 миллионов мы как бы компенсировали, а еще 15 осталось… Поэтому вопрос будущего — это ипотечное строительство… Но как быть с самым многочисленным слоем бюджетников — учителями, врачами, пенсионерами, имеющими строго фиксированную ставку, которые не осилят первоначальный взнос в размере 30%?.. В этом году мы должны запустить ипотеку, потому что год не решаем проблему, а за это время стареет котельная, трубы, оборудование, все, что необходимо для развития ипотеки, — поэтому мы усложняем положение, затягивая процесс. А через год-два вообще все может рухнуть, это реальность».
Что здесь главное? Прежде всего, ход старения жилья, который Н.Кошман определил словом лавина. Государство от этой проблемы уходит и предлагает гражданам строить жилье за свой счет. Далее сам же министр признает, что «самый многочисленный слой» не осилит даже первый взнос, (как будто оплату 70% квартиры они осилят). И какой же вывод? Вывод такой, что «мы должны запустить ипотеку» срочно, уже в этом году, потому что «через год-два вообще все может рухнуть». И после этих шизофренических заклинаний министра нам говорят, что экономика РФ находится в расцвете и ВВП вот-вот подскочит вдвое. Что же тогда означает выражение «через год-два вообще все может рухнуть, это реальность»?
Вообще, видение проблемы ЖКХ у нашей власти представляет собой мозаику величин, совершенно несоизмеримых между собой. Как будто все инструменты меры испорчены. На головы обывателей льется непрерывный ручеек утверждений, в которых концы одних величин никак не вяжутся с концами других. И ничего! Никто этого как будто не замечает. И дело — не в частных проблемах. Надо нам настроиться так, чтобы за каждым таким случаем мы видели поломку нашего национального сознания и думали над тем, как ее исправить.
Апрель 2004г.
Вызов бедности и ответы власти
Воздействие реформы на «социальную сферу» было разрушительным. Это очевидный факт. Так же очевидно, что разрушение жизнеустройства населения создало ту питательную среду, в которой меньшинство смогло «наскрести» огромные состояния. Обеднение большинства и деградация систем его жизнеобеспечения выгодны некоторым социальным группам и явились результатом их целенаправленных действий. Можно сказать, что они явились следствием молниеносной гражданской войны, в которой неорганизованное большинство потерпело сокрушительное поражение и было ограблено победителями.
Распределение собственности и доходов, которое сложилось в результате реформ, отражает баланс сил, принявших с начала 90-х годов участие в социальном конфликте. Само собой это не рассосется и выделением «льгот» дела не поправишь. Нужна сознательная политика государства. Ельцин был на стороне меньшинства. Теперь новый этап, и власть стоит перед выбором — способствовать ли углублению раскола или употребить имеющиеся в руках государства средства, чтобы восстановить приемлемое равновесие, начать «ремонт» общества.
Тут речь идет об историческом выборе, а не об административных ухищрениях. От того, насколько реалистично, взвешенно и разумно осваивается реальность в сознании и власти, и элиты, и массы во многом зависит дальнейший ход событий и масштаб тех потерь, которые понесет общество.
В.В.Путин «первого срока» признавал, что РФ переживает демографическую катастрофу, но уходил от выявления причинно-следственных связей этого явления. Он не связывал сокращение населения с курсом реформ. Он говорит: «Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой». Но все мы видим, что сдвиг к полному свертыванию государственного патернализма после 1999 г. вызвал новый рост смертности даже при очень высокой цене на нефть. Сам В.В.Путин отметил в Послании 2003 года: «В последние годы смертность населения продолжала расти. За три года она увеличилась на 10%. Продолжала снижаться и ожидаемая продолжительность жизни. Печальная цифра — с 67 лет в 1999 г. до 64 — в 2002 г.».
Признавать угрозу выживаемости нации и уходить от причин столь страшного явления — плохая политика. На что расчет — на гениальное решение тайной хунты просвещенных правителей? Но масштаб кризиса не таков, чтобы был хоть один шанс на такое счастье. Без диалога и ясной программы, на базе которой возможен общественный договор и общие усилия, преодоление кризиса невозможно.
Скажу пару слов в этом пока что не начатом общественном диалоге. Едва ли не важнейшей задачей государства на второй срок президента В.В.Путина объявлена борьба с бедностью. Понятно, что всем обществом это воспринято положительно и постановка такой цели укрепила авторитет президента.
Но какова доктрина этой борьбы, представление о «противнике», о динамике процессов, масштабе явления — все то, что можно определить как интеллектуальный инструментарий разработчиков этой большой программы? Используют ли они те средства познания и овладения реальностью, которые выработаны разумом и опытом — или отбрасывают, вольно или невольно, эти средства?
Прежде всего, зададим вопрос: на какой мировоззренческой платформе предполагается вести осмысление бедности и борьбу с нею? Видит ли нынешняя властная бригада проблему бедности через призму философии неолиберализма, то есть следуют ли в русле мышления, заданного на первом этапе реформы — или они принципиально отходят от постулатов и логики 90-х годов?
Вспомним исходные положения. Для любого жизнеустройства важным качеством является представление о бедности — отношение к тому факту, что часть членов общества имеет очень низкий, по меркам этого общества, уровень дохода. По этому признаку советский строй резко отличался от либерального общества Запада. Во время реформы были отвергнуты советские критерии и принципы, и именно Запад был взят за образец «правильного» жизнеустройства, якобы устраняющего ненавистную «уравниловку». Не будем вилять — отрицание уравниловки есть не что иное, как придание бедности законного характера.
Именно это произошло на Западе в ходе становления рыночной экономики («капитализма»). Причем произошло и на уровне обыденных житейских обычаев и установок, и на уровне социальной философии. Как писал Ф.Бродель об изменении отношения к бедным, «эта буржуазная жестокость безмерно усилится в конце ХVI в. и еще более в ХVII в.». В середине XIX в. важным основанием либеральной идеологии стал социал-дарвинизм. Он исходил из того, что бедность — закономерное явление и она должна расти по мере того, как растет общественное производство. Кроме того, бедность — проблема не социальная, а личная. Это — индивидуальная судьба, предопределенная неспособностью конкретного человека побеждать в борьбе за существование. Г.Спенсер считал даже, что бедность играет положительную роль, будучи движущей силой развития личности. Идеолог неолиберализма Ф. фон Хайек также считал, что бедность — закономерное явление в человеческом обществе и необходима для общественного блага.
Таким образом, бедность в буржуазном обществе вызвана не недостатком материальных благ, она — целенаправленно и рационально созданный социальный механизм. В социальной реальности даже богатейших стран Запада бедность является обязательным элементом («структурная бедность») и служит важным фактором консолидации гражданского общества.
И философские основания советского строя, несущие на себе отпечаток крестьянского общинного коммунизма, и русская православная философия, и наши традиционные культурные установки исходили из совершенно другой установки: бедность есть порождение несправедливости и потому она — зло. Таков важный стереотип общественного сознания.
Это — две полярные мировоззренческие концепции бедности. Выдвигая лозунг борьбы с бедностью, правительство В.В.Путина не может уклониться от того, чтобы определить свой вектор между этими двумя полюсами. Судьбу не обманешь, надо определяться.
Зафиксируем тот факт, что в конце 80-х годов наша элитарная интеллигенция сделала вполне определенный философский выбор. Она приняла неолиберальную концепцию человека и общества, а значит, и неолиберальное представление о бедности. Массовое обеднение населения России было хладнокровно предусмотрено в доктрине реформ. Бедность рассматривалась не как зло, а как полезный социальный механизм.
Понятно, что в таких условиях объявление «борьбы с бедностью» и одновременно о «неизменности курса реформ» взаимно противоречат друг другу, ибо бедность в Россия является необходимым и желаемым продуктом именно этого курса реформ. Если принять, что власть рассуждает разумно, то следует, что одно из двух несовместимых утверждений является демагогическим и служит лишь для прикрытия истинных целей власти. Какому из этих утверждений следует верить, мы пока определить не можем, для этого недостаточно информации.
Уточним теперь, что произошло в России в ходе реформы и с чем именно предлагает бороться В.В.Путин, с какой бедностью. В РФ возникла структурная бедность — постоянное состояние значительной части населения. Это — социальная проблема, не связанная с личными качествами и трудовыми усилиями людей. Т.И.Заславская пишет: “В обществе определились устойчивые группы бедных семей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояние можно обозначить как застойная бедность, углубление бедности”. По данным ВЦИОМ, только 10% бедняков могут, теоретически, повысить свой доход за счет повышения своей трудовой активности.
Менее непосредственно, но существенно призрак бедности овеял своим дыханием почти все население России. Пребывание в состоянии бедности уже оказало сильное влияние на экономическое поведение и структуру потребностей по меньшей мере половины населения РФ, что предопределило новое состояние общества. Меняется сам тип жизни половины общества. Резко сократились покупки предметов длительного пользования, характерных для быта «среднего класса». Так, по сравнению с 1990 г. в 2001 г. покупки телевизоров сократились на 42%, магнитофонов на 72%, мотоциклов и мотороллеров на 81,5%. В ходе реформы произошло резкое, поразительное для таких больших систем, сокращение объема предоставляемых населению платных услуг. Сегодня население РФ потребляет в 2 раза меньше платных услуг, нежели в 1980 г. В быте большинства населения произошел огромный регресс.
Распределение собственности и доходов, которое сложилось в результате реформ, отражает баланс сил, принявших с начала 90-х годов участие в социальном конфликте. Само собой это не рассосется и выделением «льгот» дела не поправишь. Нужна сознательная политика государства. Ельцин был на стороне меньшинства. Теперь новый этап, и власть стоит перед выбором — способствовать ли углублению раскола или употребить имеющиеся в руках государства средства, чтобы восстановить приемлемое равновесие, начать «ремонт» общества.
Тут речь идет об историческом выборе, а не об административных ухищрениях. От того, насколько реалистично, взвешенно и разумно осваивается реальность в сознании и власти, и элиты, и массы во многом зависит дальнейший ход событий и масштаб тех потерь, которые понесет общество.
В.В.Путин «первого срока» признавал, что РФ переживает демографическую катастрофу, но уходил от выявления причинно-следственных связей этого явления. Он не связывал сокращение населения с курсом реформ. Он говорит: «Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой». Но все мы видим, что сдвиг к полному свертыванию государственного патернализма после 1999 г. вызвал новый рост смертности даже при очень высокой цене на нефть. Сам В.В.Путин отметил в Послании 2003 года: «В последние годы смертность населения продолжала расти. За три года она увеличилась на 10%. Продолжала снижаться и ожидаемая продолжительность жизни. Печальная цифра — с 67 лет в 1999 г. до 64 — в 2002 г.».
Признавать угрозу выживаемости нации и уходить от причин столь страшного явления — плохая политика. На что расчет — на гениальное решение тайной хунты просвещенных правителей? Но масштаб кризиса не таков, чтобы был хоть один шанс на такое счастье. Без диалога и ясной программы, на базе которой возможен общественный договор и общие усилия, преодоление кризиса невозможно.
Скажу пару слов в этом пока что не начатом общественном диалоге. Едва ли не важнейшей задачей государства на второй срок президента В.В.Путина объявлена борьба с бедностью. Понятно, что всем обществом это воспринято положительно и постановка такой цели укрепила авторитет президента.
Но какова доктрина этой борьбы, представление о «противнике», о динамике процессов, масштабе явления — все то, что можно определить как интеллектуальный инструментарий разработчиков этой большой программы? Используют ли они те средства познания и овладения реальностью, которые выработаны разумом и опытом — или отбрасывают, вольно или невольно, эти средства?
Прежде всего, зададим вопрос: на какой мировоззренческой платформе предполагается вести осмысление бедности и борьбу с нею? Видит ли нынешняя властная бригада проблему бедности через призму философии неолиберализма, то есть следуют ли в русле мышления, заданного на первом этапе реформы — или они принципиально отходят от постулатов и логики 90-х годов?
Вспомним исходные положения. Для любого жизнеустройства важным качеством является представление о бедности — отношение к тому факту, что часть членов общества имеет очень низкий, по меркам этого общества, уровень дохода. По этому признаку советский строй резко отличался от либерального общества Запада. Во время реформы были отвергнуты советские критерии и принципы, и именно Запад был взят за образец «правильного» жизнеустройства, якобы устраняющего ненавистную «уравниловку». Не будем вилять — отрицание уравниловки есть не что иное, как придание бедности законного характера.
Именно это произошло на Западе в ходе становления рыночной экономики («капитализма»). Причем произошло и на уровне обыденных житейских обычаев и установок, и на уровне социальной философии. Как писал Ф.Бродель об изменении отношения к бедным, «эта буржуазная жестокость безмерно усилится в конце ХVI в. и еще более в ХVII в.». В середине XIX в. важным основанием либеральной идеологии стал социал-дарвинизм. Он исходил из того, что бедность — закономерное явление и она должна расти по мере того, как растет общественное производство. Кроме того, бедность — проблема не социальная, а личная. Это — индивидуальная судьба, предопределенная неспособностью конкретного человека побеждать в борьбе за существование. Г.Спенсер считал даже, что бедность играет положительную роль, будучи движущей силой развития личности. Идеолог неолиберализма Ф. фон Хайек также считал, что бедность — закономерное явление в человеческом обществе и необходима для общественного блага.
Таким образом, бедность в буржуазном обществе вызвана не недостатком материальных благ, она — целенаправленно и рационально созданный социальный механизм. В социальной реальности даже богатейших стран Запада бедность является обязательным элементом («структурная бедность») и служит важным фактором консолидации гражданского общества.
И философские основания советского строя, несущие на себе отпечаток крестьянского общинного коммунизма, и русская православная философия, и наши традиционные культурные установки исходили из совершенно другой установки: бедность есть порождение несправедливости и потому она — зло. Таков важный стереотип общественного сознания.
Это — две полярные мировоззренческие концепции бедности. Выдвигая лозунг борьбы с бедностью, правительство В.В.Путина не может уклониться от того, чтобы определить свой вектор между этими двумя полюсами. Судьбу не обманешь, надо определяться.
Зафиксируем тот факт, что в конце 80-х годов наша элитарная интеллигенция сделала вполне определенный философский выбор. Она приняла неолиберальную концепцию человека и общества, а значит, и неолиберальное представление о бедности. Массовое обеднение населения России было хладнокровно предусмотрено в доктрине реформ. Бедность рассматривалась не как зло, а как полезный социальный механизм.
Понятно, что в таких условиях объявление «борьбы с бедностью» и одновременно о «неизменности курса реформ» взаимно противоречат друг другу, ибо бедность в Россия является необходимым и желаемым продуктом именно этого курса реформ. Если принять, что власть рассуждает разумно, то следует, что одно из двух несовместимых утверждений является демагогическим и служит лишь для прикрытия истинных целей власти. Какому из этих утверждений следует верить, мы пока определить не можем, для этого недостаточно информации.
Уточним теперь, что произошло в России в ходе реформы и с чем именно предлагает бороться В.В.Путин, с какой бедностью. В РФ возникла структурная бедность — постоянное состояние значительной части населения. Это — социальная проблема, не связанная с личными качествами и трудовыми усилиями людей. Т.И.Заславская пишет: “В обществе определились устойчивые группы бедных семей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояние можно обозначить как застойная бедность, углубление бедности”. По данным ВЦИОМ, только 10% бедняков могут, теоретически, повысить свой доход за счет повышения своей трудовой активности.
Менее непосредственно, но существенно призрак бедности овеял своим дыханием почти все население России. Пребывание в состоянии бедности уже оказало сильное влияние на экономическое поведение и структуру потребностей по меньшей мере половины населения РФ, что предопределило новое состояние общества. Меняется сам тип жизни половины общества. Резко сократились покупки предметов длительного пользования, характерных для быта «среднего класса». Так, по сравнению с 1990 г. в 2001 г. покупки телевизоров сократились на 42%, магнитофонов на 72%, мотоциклов и мотороллеров на 81,5%. В ходе реформы произошло резкое, поразительное для таких больших систем, сокращение объема предоставляемых населению платных услуг. Сегодня население РФ потребляет в 2 раза меньше платных услуг, нежели в 1980 г. В быте большинства населения произошел огромный регресс.