Караванова Наталья. Сердце твари

   Он без труда нашел место, где на пастуха напали псы. Трава примята, кое-где вырвана, выворочены комья земли.
   Легко представить, как здесь все случилось. Даль поежился.
   Псы выскочили из зарослей глухого разнотравья, как из-за ширмы… бежать от них было некуда, разве на камень лезть. Но крутобокий камень не оставил жертве никакого шанса. Вот палка, разломанная и измочаленная собачьими зубами. Вот обрывок одежды. Трава, темная от крови. Вот шапка.
   Почему псы оставили жертву? Решили, что человек мертв? Или услышали какой-то приказ? Теперь уже никто не ответит.
   Даль обошел вытоптанное место, проверяя каждый ком земли. Письма не было. Значит, или забрали пастухи, или тот, кто отдал приказ собакам.
   Напоследок Даль поднял шапку. Она намокла от крови, была порвана и вдавлена в грязь овечьим копытом, но под ней лежал порванный, измызганный полиэтиленовый пакет, а в пакете угадывалась бумага.
   Даль отошел к камню, от зажигалки затеплил огарок. Торопливо размотал послание…
   Пес, видно, трепал его вместе с шапкой. А потом все это вместе попало в кровь. Разобрать хоть что-то не получалось. Даль решил, что сделает это позже, когда встанет солнце. А пока – пора назад. В город. Ему в любом случае нужно вернуться до утренней мессы. В свою очередь, это означало, что Даль не может сейчас тратить время и заходить на Каменный Спуск.
   Надо идти к Кузнецу.
 
   Кузнец отворил на нетерпеливый стук, осветил гостя масляной лампой, поморщился, узнав.
   – Дальгерт Эстан. Ждал вас вечером. Что вас задержало?
   – Я расскажу…
   – Пошли в дом. Но тихо! Младший приболел, только уснул.
   У Кузнеца большая семья, четверо детей. Он осторожен и внимателен.
   В кухне Кузнец поставил лампу на стол. Поправил плотные шторы. Посмотрел вопросительно. Это очень высокий, крепкий мужик с простоватым лицом в обрамлении густой, но короткой бороды. Даль на его фоне выглядел мальчишкой.
   Он коротко рассказал о гибели пастуха.
   – Плохо, – вздохнул собеседник. – У меня сейчас нет другого надежного человека.
   – Он успел передать последние сообщения. Напали на него на обратном пути. Он нес письмо для меня. Письмо я нашел, но оно…
   Он показал порванный лист, еще влажный от крови.
   – Хочу попробовать разобрать хоть что-то. В город вернуться не успеваю.
   – Хорошо. Работай. Я не буду мешать.
   Хозяин ушел, а Даль просидел над письмом почти два часа. Смог разобрать лишь несколько слов, да и то не был уверен. «Остаться на месте» и «вероятность осады». Если со вторым все более-менее ясно, то первое вызывало сомнения. После этих слов стоит точка. Что там было до? Предостережение это или приказ? Или вовсе не имеет отношения к Дальгерту лично?
   Даль решил, что послушается этих слов и пока останется. Он не любил быть далеко от событий.
   Разбудил хозяина – в последнее время опасно оставлять двери незапертыми, распрощался. Короткая ночь тоже собралась уходить, над остатками старых заводских стен плыли сумерки.
 
   Все было как обычно. Только Дальгерту показалось, что брат Рузан посмотрел на него странно, но ничего не сказал, и он отмел это наблюдение как не важное.
   Отец Никула дозволил уставшему после бдения аколиту небольшой отдых, и Дальгерт сообщил, что отдохнет в городской квартире, подальше от монастырской суеты.
   Усталость была такая, что он упал бы и в келье, но мысль об угрожающей Ильре опасности гнала вперед. В крайнем случае, заплатит Вилю за комнату. Даже если старик затребует двойную цену. Да хоть тройную! Лишь бы впустил.
   Площадь пустовала, только горожанин в милицейской повязке околачивался на стороне дома Совета Старейшин.
   Главный вход в таверну оказался заперт. Это было необычно, но и только. В этот час, как правило, Виль уже открывается. Даль решил, что хозяин вчера не смог договориться с поставщиком, вот и держит дверь закрытой. А в гостиницу есть и другой вход. Не от площади, а с улицы Старого Тарна. Это самая широкая и ухоженная улица городка, на ней стоят дома уважаемых горожан и старейшин. А с недавних пор – и старших чинов клира.
   Даль толкнул дверь, она легко распахнулась. Лестница вела в жилую часть дома, короткий коридор – в зал таверны. Он, не раздумывая, отправился именно туда. Откуда еще начинать поиски хозяина, как не с кухни?
   В зале было много света с улицы. В окна лило свет недавно вставшее из-за домов напротив солнце. Было совершенно пусто.
   Даль хотел уже уйти, как вдруг увидел Виля.
   Хозяин заведения сидел за одним из боковых столиков, перед ним стояла ополовиненная бутылка и стакан.
   Что-то случилось, понял Дальгерт. С Ильрой?
   – Виль, что слу…
   Тот вскочил мгновенно, словно только и ждал услышать этот вопрос. И ударил – так же быстро.
   Дальгерт едва успел увернуться, с него слетела вся усталость.
   – Виль!
   Теперь в него полетел, роняя последние капли прозрачного алкоголя, стакан. Дальгерт отпрыгнул в сторону.
   Следующим орудием Добряк Виль избрал стул. Надежный дубовый стул, тяжелый и прочный, разлетелся на дощечки, соприкоснувшись со столом, за который отступил Дальгерт.
   Оставшись в руках с единственной ножкой, хозяин так же молча продолжил наступать.
   Даль снова увернулся, опасно шагнул вперед, перехватил и вывернул его локоть.
   – Виль! Что с Ильрой?!
   Он уже догадался, что никакая иная причина не смогла бы настолько вывести хозяина из равновесия.
   – Она жива?
   Хозяин только дернулся в захвате.
   – Я тебя сейчас отпущу. Но обещай, что не будешь стульями кидаться.
   – Я тебя убью.
   – За что?
   – Ты сказал монахам…
   – Что?
   – Сказал, что она… мастер Слова.
   – Нет!
   – Больше некому… – в голосе хозяина сквозила горечь. – Я тебе поверил. Думал, в тебе осталось что-то… человеческое. А ты…
   Дальгерт отпустил его и на всякий случай отступил назад.
   – Ее забрали сегодня утром. Будь проклят, Дальгерт Эстан. Двенадцать поколений твоих предков да отвернутся от тебя…
   – Куда забрали? В монастырь?
   Конечно в монастырь, куда же еще…
   Виль замолчал. Кивнул.
   – Это не тебе месть… – Дальгерт отчетливо вспомнил сальную ухмылку брата Евхарта.
   А ведь они все уже знали. Весь монастырь. Когда я туда пришел. Когда я разговаривал с отцом Никулой, когда просил отдыха. Они знали. И никто не сказал… даже брат Рузан. Так вот что мог значить его взгляд.
   С другой стороны, почему он решил, что Ильру выбрали только для того, чтобы насолить ему? Да кому какое дело…
   Евхарт догадывался, что Ильра ему небезразлична. Мог ли он знать, что у нее есть способность к магии?
   Даль отвернулся и пошел к выходу, безразлично дослушивая проклятие Виля.
   Он придет в монастырь. Он пойдет прямо к Леону. Скажет: «Отец Леон, вам ведомо, что у меня тоже есть способности к богомерзкому колдовству. Я хочу быть добровольцем. Я решил».
   И все будет хорошо. И Ильра вернется домой…
   Он шел, а усталость, отступившая было во время драки в таверне, с новой силой навалилась на плечи…

Глава 5

   Ученикам младшего круга не дозволяется покидать Убежище. Мало ли, какие опасности могут поджидать ребенка в огромном мире. В мире, застывшем в миг разрушения. И конечно, почти каждый малек готов заложить душу за право покинуть уютные стены хотя бы на час.
   Высшим пилотажем у учеников первого круга считалось напроситься с кем-нибудь из старших. В былые времена таким способом кое-кто и до города добирался, но теперь все не так. Намного строже. Самое большее, на что можно рассчитывать – это поход к пастухам за новостями и теми немногими товарами, которыми Убежище не могло обеспечить себя само.
   Но чаще всего удавалось только побродить по окрестностям, пока старший ученик выполняет задание наставников. Вот и сейчас. Олег ни на что не рассчитывал, когда увязался за Миком «на дело».
   Мик таинственно и хмуро молчал, не отвечал на расспросы, тем самым только распаляя любопытство мальчишки.
   – Ну скажи! Нам далеко идти? Мне же нужно знать, что взять с собой.
   – Недалеко. Ничего не бери. Хотя, возьми воды. Вдруг пить захочешь.
   – А что мы будем делать?
   – Ты будешь гулять. Только далеко не отходи. А я выполню задание. И пойдем обратно. Тебя наставница отпустила?
   Олег сморщил нос. Отпустила. Ага, сейчас!
   – Она сказала, чтобы ты подошел и сказал, что я с тобой. Ты же знаешь…
   Мик нахмурил сросшиеся брови, почесал пятерней кудряшки на затылке и согласился. Идти и вправду недалеко – в грот по ту сторону Чертова Седла. Часа на три прогулка, если поторопиться. Самое большее, на четыре.
   Вышли сразу, как только Олегу дали освобождение.
   Жаркий летний денек вступил в полную силу, и так было легко и весело топать с приятелем через лес, что Олег даже забыл про расспросы. Он иногда отбегал в сторону, если казалось, что там черника крупней и слаще. Срывался под еловые лапы за красноголовиком или убегал немного вперед посмотреть дорогу. Мик его не останавливал – пацан все время был на виду, так что и пусть бегает.
   Он думал, что Нерин в последнее время почти не отправляет с поручениями учеников. Большей частью Убежище покидают только мастера и ребята из команды Дианы. Следопыты возвращаются хмурые, новостями делятся редко, да и то не с учениками. Это уж потом потихоньку обрывки известий добираются до ушей самой любознательной части населения. И этих обрывков достаточно, чтобы с тревогой оглядывать окрестные склоны и каждый миг ждать нападения.
   Олега он о возможной опасности не стал предупреждать. Зачем пугать зря человека, портить такой хороший день? А если на них нападут, то Мику будет чем ответить. Ему недавно начали удаваться простенькие огненные заклинания. А если они получаются на Мертвом кольце, то уж за его пределами помогут обязательно.
   Мик повертел амулет, выданный Нерином, чтобы ребята не вляпались в обманки. Обманки нужны, чтобы никто из чужаков не мог найти дорогу к корпусам древнего санатория. Убежище должно оставаться тайной.
   Вернулся Олег.
   – Смотри, земляника! По второму кругу начала зреть. Здорово, да?
   – Да.
   – А я следы видел!
   – Чьи еще? Медвежьи?
   – Дурак. Человечьи. Наверное, охотник шел. С собакой.
   – Ладно, Олег. Тогда давай тише. А то вдруг услышит?
   Мальчик понял. Замолчал и перестал носиться. Потом все же не утерпел:
   – А помнишь, Дальгерт рассказывал про монахов? Что они без всякой магии чудеса умеют… и не устают совсем. Вот бы нам так! Прошептал молитву и…
   – Тихо.
   Но нет. Треск ветки Мику только почудился.
   Когда вышли к гроту, тревожные мысли перестали Олега беспокоить. Скалы здесь сложились, словно специально для лазанья. Когда Мик велел ему не подглядывать, куда именно он пойдет, Олег занялся любимым делом – полез на вершину скалы.
   Подъем не был трудным. Когда он обернулся, половина дороги была пройдена. Мика уже не было видно.
   Вершина скалы поднималась над лесом, и открывался вид на следующий перевал и вершину Кулешки. Олег представил, что летит над горами на вертолете.
   – Командир Огненной Птицы видит под собой цель! Орудия к бою! – приказал он экипажу и поднес к глазам воображаемый бинокль. – По вооруженным отрядам противника…
   За вооруженный отряд противника можно было принять разве что Мика. Он как раз выбрался откуда-то из-за груды камней и заторопился обратно, к скале, с вершины которой за ним наблюдал Олег.
 
   Волк увидел мальчишку, когда тот только вылез из темной щели грота, и окликнул Маркуса.
   – Пройти за ним? Вдруг чего дельное покажет?
   – Думай, что говоришь. Вот-вот наши подойдут…
   – Что-то мне кажется, неспроста он тут бродит.
   Маркус пожевал губу, размышляя, потом сказал:
   – Через пять минут он будет под нами. Пустишь пса. Подождешь, потом обыщешь тело.
   – Может, я из лука?
   – Практиковаться не на чем? Сиди… стрелок.
   Командир ищеек сам достал лук и стрелу. Прицелился, подождал, но так и отложил.
   Вместо того, когда тропа вывела паренька прямо под склон, на котором ждали вестей от командования разведчики, дал знак спустить пса.
   Мертвая собака рванула вниз не хуже живой.
   Жертве удалось удивить Маркуса. В самый последний миг, когда пес уже изготовился прыгать, мальчишка внезапно что-то почуял, обернулся. Испуганно подался назад и выкрикнул короткое заклинание – с его пальцев сорвалось пламя, прянуло в ощеренную морду. Была бы собака живой, может, это и спасло бы мальчишку. Но пес прыгнул раньше, не обратив внимания, что шерсть его опалена и дымится. Прыгнул и начал рвать…
   Маркус, вместо того чтобы следить за кровавой драмой под обрывом, вгляделся в лица своих парней. Ни Волк, ни Карел, ни Шустрый взглядов не отвели. Шустрый, правда, побледнел чуть не до зелени, когда пес начал терзать жертву своими усиленными клыками. Мертвому псу пища не требовалась, но они убивали по приказу командира так, как умели убивать при жизни.
   «А из парня толк, пожалуй, выйдет», – подумал Маркус о Шустром. И для закрепления эффекта распорядился:
   – Шустрый, Волк – сходите вниз. Приведите пса. И посмотрите, что у этого бегуна в карманах. Тащите все, что найдете…
   В карманах у паренька ничего не было. А вот в заплечном мешке нашлось много чего интересного. Во-первых, объемистая пачка писем. Ее Маркус отложил. С письмами пусть разбирается этот Акимов старый хорек Демиан. Он в этом хорошо понимает. Еще там лежал хлеб и немного копченой баранины. Еда оказалась очень даже своевременной – запасы, захваченные с собой, давно подошли к концу, а в город они старались не соваться – видели, что монахи вывели на улицы патрули, да и горожане начали проявлять бдительность…
   Больше всего Маркуса заинтересовал кинжал. Сделанный из приличной стали, совершенно новый кинжал. Но с характерным узором на рукоятке.
   – Я эту картинку уже видел, – сказал он, протягивая находку Волку. – А ты?
   Тот пожал плечами:
   – Летящий орел. По-моему, ничего особенного.
   – Орел или сокол?
   – Какая разница?
   – Весной убили мага, помнишь?
   – Хочешь сказать… может, это просто клеймо мастера?
   – И заметь, очень интересного мастера. Мастера, оружие которого мы пока встречали только у наших врагов… да, интересно, куда спешил этот мальчик. Пожалуй, прав ты был, Волк. Можно было бы за ним пойти. Ну, сделанного не воротишь. Как там ужин? Надо быстро поесть да собираться. Наши уже должны быть где-то рядом.
 
   Олег все видел своими глазами. Вот Мик идет быстрой походкой по тропе. Вот наклонился черпнуть ладонью воды из ручья. Вот поправил лямку сумки.
   Вот летит черной молнией по склону непонятно откуда взявшаяся здесь собака. Может, того охотника, следы которого он заметил на Седле?
   А вот Мик уже бьет огнем ей в морду, и Олег замирает изумленно – Мик ему такого трюка никогда не показывал. Вот сейчас жестоко обожженный зверь заскулит и бросится бежать… Нет! Пес прыгает.
   И Мик лежит на тропе, и непонятно, живой ли… пес что-то делает с ним…
   Олег трет глаза, еще не веря в то, что увидел.
   Он хочет бежать вниз. Он знает, что слабей и что если уж Мик не справился, то куда ему… и все-таки торопится, обдирая колени, слезть на первый приступок…
   Олег оглянулся. Вдруг собака ушла?
   Но нет. Более того, к псу по склону спешат двое. Неужели все? Спасут, помогут… а если и их так же? Надо предупредить…
   Но вот один из них свистнул, и собака подняла морду.
   Олег завороженно смотрел, как пес неспешно трусит к позвавшему человеку и спокойно садится на камень.
   Вот двое подходят к Мику… переворачивают, смотрят. Нет, они не собирались помогать. Они попросту воруют его сумку. В сумке, наверное, то, за чем Нерин послал ученика в горы. Что-то важное. Олег размазал по щекам слезы и передумал спускаться. Нельзя пока. Пока там эти.
   Время тянулось бесконечно. Олег устал ждать, но он не был уверен, что враги ушли. И думал, что стоит ему спуститься, как черный пес его настигнет.
   Мик внизу не шевелился, наверное, был мертв. Или без сознания.
   Олег ждал, ждал, ждал, пока не дождался: врагов он увидел вовсе не там, где ожидал. Куда дальше от собственного укрытия. Это были четверо всадников. Лошади их не спеша спустились со склона и зацокали, унося вон из долины. Ошибиться он не мог: у ног последней лошади бежал большой черный пес.
   Олег прикусил губу и начал спускаться.
 
   Мик был весь в крови. Кровь была везде, на лице, руках, одежде. На камнях. Олег не смог себя заставить подойти ближе, чем на пять шагов. Слезы уже высохли, но что делать, он не знал. То ли бежать в Убежище, нести страшное известие, то ли сначала как-то убрать, унести тело друга с тропы. Тут же дикие звери, тут его нельзя…