Карлов Борис. Невидимый остров

   Голова у директора была перебинтована, ему только что произвели вскрытие черепной коробки. После того как Клюковка ударила его молотком, "Шестой" срочно заменил ему некоторые поврежденные участки схемы в черепе. Но оттого, что времени на тщательную настройку не было, электронный мозг и нервная система организма Курносика немного рассогласовались. От этого он периодически терял мысль и непроизвольно тряс головой.
   - Шестой! - тихо произнес Курносик.
   - Я! - радостно воскликнул "Шестой", следовавший как тень по пятам своего хозяина.
   - Пусть сюда подгонят эту... Ну, сверлить...
   - Вас понял! - восторженно едва только не пропел "Шестой" и скрылся за дверью.
   Через минуту несколько роботов пригнали по проложенным из цеха рельсам вагонетку, с помощью которой директор пытался сверлить защитную хронооболочку "Волчка".
   - Так. - Курносик деловито потер руки и тут же забыл то, что хотел сказать. Лицо его исказила гримаса.
   - Осмелюсь доложить, - вкрадчиво проговорил "Шестой", - вы вознамерились заменить сверло плоским вращающимся диском...
   - Да, да, - небрежно махнул рукой Курносик. - Вот именно. Замените... И пошевеливайтесь!!! - внезапно перешел он на крик в приступе беспричинного раздражения. - Пошевеливайтесь живо, уроды безмозглые!..
   Несколько обученных слесарному делу роботов принялись за работу, а директор медленно уселся за стол, расположенный прямо под вентиляционной решеткой, за которой, затаив дыхание, прятались Огонёк и Буравчик. Он опустил голову и прикрыл глаза ладонью. Мысли разбегались, как тараканы, выстроить их в логическую цепочку не было никакой возможности. То он решал сложнейшую алгебраическую формулу для получения максимального КПД новой алмазной пилы, а то в голове вдруг начинал вертеться трогательный мотив песни о козочке, которая заблудилась ночью в лесу. И на глазах у него выступали слезы... Потом наплыло воспоминание о том, как он на Колобке однажды здорово разыграл соседей, протянув на улице веревку, о которую все спотыкались, а некоторые даже угодили в больницу. И тогда губы у него скривились в насмешливой улыбке. Но все сюжеты обрывались на середине, перескакивали на другие, как игла на старой пластинке. Курносик обхватил трясущуюся голову обеими руками и застонал.
   - Ну что же вы, остолопы, - произнес он с надрывом. - Почему так медленно, почему вы так долго возитесь с этой никчемной скороваркой? Зачем такая большая крышка... и алмазы по краям... зачем такие излишества?
   Роботы-слесари вытянулись по струнке и бодро доложили в один голос:
   - Такое дело, хозяин! По краям дискообразной пилы в специальные пазы вмонтированы необработанные алмазы со сверхпрочной режущей кромкой. При скорости вращения диска четыре тысячи оборотов в секунду он разрежет как сыр любую из известных в природе поверхностей с тысячекратным запасом!
   Директор на несколько секунд ухватил мысль.
   - Когда будет готово?!
   - Практически почти уже...
   Но, не дав роботам-слесарям договорить, в мастерскую ворвался перепачканный в пыли и глине робот-цирик с карьера.
   - Тревога, хозяин, тревога! - задребезжал он взволнованно. - Ракета! Четыре ракеты!! Пять ракет!!!
   - Что?!! - надрывно выкрикнул директор.
   Рука его нащупала пульт, и несколько расположенных под потолком мониторов зажгли экраны.
   Панораму котлована сверху вниз прочертила серебристо-красная в малиновом зареве заката огромная стоящая торчком ракета. Она взгромоздилась прямо на деревянное колесо в центре рабочей площадки, разнеся его в щепки. На других экранах можно было различить невесть откуда появившиеся ещё четыре ракеты, которые маячили высоко в небе, разбросанные от горизонта до горизонта. Директор приложил пальцы к горящим вискам и, глядя в одну точку перед собой, прошептал:
   - Где пленники?
   - Согласно пункту инструкции 17/448 прим., - доложили стражники, - "в случае каких-либо событий, не предусмотренных настоящей инструкцией, всех пленных согнать в приемный отстойник и опустить ворота".
   - Согнали? - глухо сказал директор.
   - Так точно, согласно пункту инструкции...
   - Почему никто не покормил моих рыбок? - поинтересовался Курносик. Он вспомнил, что на Колобке у него остался аквариум с рыбками. Пытаясь ухватить ускользающую мысль, бедняга напрягся так, что жилы вздулись у него на висках.
   - Отставить, - произнес он сдавленно. - Пленных беречь. Пока они с нами, сюда никто не сунется.
   - Готово, хозяин! - доложили роботы-слесари. - Куда прикажете доставить агрегат?
   Курносик поднял глаза и увидел готовую к работе вагонетку-пилу новой конструкции. Теперь пила была похожа на патефонную пластинку с алмазными зубцами по краю.
   - "Козочку-малышку"! - плаксиво потребовал директор. - Громче, громче!
   Он притопнул ножкой и подскочил с места. От резкого движения голова его внезапно прояснилась.
   - Отставить, - сказал он сдавленным голосом. - Вагонетку к "Волчку", алмаз к погрузке на челнок. Живо!!!
   Голова у Курносика перестала трястись, он вновь обрел уверенность в своих силах. В одно мгновение он рассчитал поминутный план действий на ближайшие часы: разрушение защитной оболочки, погрузка большого алмазного шара на "Волчок", мгновенная телетранспортация на орбиту Колобка.
   Имелся и другой вариант, на случай ещё одной неудачи с разрушением оболочки: вывод алмаза на орбиту Земли, удерживание на острове заложников, жестокий ультиматум земным коротышкам...
   Курносик гордо вскинул подбородок, глаза его под тёмными стеклами очков надменно сузились.
   И в этот самый момент из-за приоткрывшейся над его головой вентиляционной решетки высунулась рука с деревянной колотушкой и, хорошенько размахнувшись, огрела Курносика по голове...
   Внутри головы глухо задребезжало, и только бинты спасли черепную коробку от полнейшего и окончательного разрушения.
   В вентиляционной трубе послышался дробный удаляющийся стук.
   Курносик подумал, как хорошо быть крошечной молью, затеряться в складках какой-нибудь пушистой шубы и хорошенько выспаться. Затем он перемножил два на два, и у него получилось пять с половиной. Успокоенный, он повалился под стол, свернулся в комочек и тут же уснул.
   Глава шестьдесят первая
   НОС
   И КОСТЫЛЬ
   Беглецы миновали несколько поворотов, и Буравчик запросил пощады. Огонёк остановилась и дождалась спутника. Переведя дух, тот сказал:
   - Вы в следующий раз хотя бы предупреждайте... Я от вас этой выходки совершенно не ожидал.
   - Я и сама не ожидала. Всё как-то само собой получилось. Самое главное, что - началось! Ракета уже здесь, на острове! Теперь мы должны хорошенько разворошить это гнездо изнутри... Тихо!
   Лазутчики замерли и услышали впереди невнятный шум. Они проползли ещё с десятка два шагов и остановились у решётки, выходящей в просторный каменный зал с балкончиком. Буравчик сразу узнал помещение, в которое пленников впервые привели на встречу с директором. Сейчас здесь повсюду стояли, сидели и лежали пленники, малыши и малышки, - кажется, все пленники, какие только были на острове. "Наверное, это и есть приёмный отстойник", - подумал Буравчик. Он припомнил, что вход сюда перегорожен толстенной металлической дверью, открывавшейся только при наборе восьмизначного кода. Имея при себе необходимые инструменты, он бы легко справился с любым замком, но подобрать такой код наугад практически невозможно.
   Среди общего гула отчётливо выделялись голоса двух расположившихся под решеткой коротышек, и лазутчики поневоле прислушались к их разговору.
   - Совсем плох наш капитан, - говорил первый. - Сидит и смотрит в одну точку, будто медузу проглотил.
   - Сдаётся мне, что он немного того... - шёпотом подхватил второй, - умом сдвинулся!
   Буравчик и Клюковка догадались, что голоса принадлежат пиратам из шайки капитана Чёрная Борода.
   - А что, если придется выбирать нового капитана, а, Костыль? - сказал первый.
   После таких дерзких слов Костыль настороженно стрельнул глазами по сторонам. Убедившись, что на них никто не обращает внимания, зашептал, наклонившись к уху собеседника:
   - Вот что я тебе скажу, Нос. Если нам доведется выбирать, то тебе прямая дорога в капитаны, так и знай!
   - Ты думаешь? - Физиономия Носа приняла слегка надменное выражение. - А что же мы тогда будем делать с этим, с Бородой?..
   - А кому он такой нужен? - цинично заявил Костыль. - Просто получит пинка под зад. Узнать бы только, куда он припрятал наши денежки...
   Нос помолчал, а потом как-то неуверенно произнес:
   - Интересно, сколько же мы заработали? Ведь ни разу с командой не рассчитался, лохматая обезьяна! Вы, говорит, все теперь богачи! Как только вернемся на Колобок, получите ваши денежки в лучшем виде. Как бы не так! На Колобке он почистит перышки, наденет костюмчик - - только его и видели!.. Нет, надо его здесь хорошенько взять за жабры. Пускай вернет нам всё, что причитается. А свои - пускай хоть в пользу бедных раздаст. Но только свои денежки, а не наши!
   - Это ты правильно говоришь, Нос, - понимающе закивал Костыль. - С чего бы это нам отдавать свои денежки в пользу бедных? Совсем рехнулся наш капитан. А деньжонок там прилично, тысчонки три золотых, по моим подсчетам. Это больше трех миллионов, если курс прежний.
   Нос присвистнул.
   - Двести тысяч фантиков на брата... - пробормотал он задумчиво. - Это одних только банковских процентов десять тысяч фантиков в год. Вполне прилично можно существовать. А если в дело пустить...
   - А если на двоих...
   - На что это ты намекаешь? - спросил Нос подозрительно, однако с явным интересом.
   - На то. На то самое, что ты подумал. Нам вдвоём отсюда легче смыться, я знаю, что говорю. Только бы выбраться за ворота. Есть одна вещица, без которой отсюда вообще никто не улетит.
   Корабельный кладовщик был хитрым и расчётливым коротышкой. Он никогда не говорил просто так, впустую. И Нос навострил уши.
   - А что за вещица, Костыль? - поинтересовался он беззаботным тоном.
   - Не надо со мной хитрить, Нос. Я не проговорился. Я хочу, чтобы ты был моим компаньоном, за остальных, вместе взятых, я не дам и выеденной устрицы. Это действительно важная штука, без неё вся эта канитель киту под хвост. Ты думаешь, почему навигатор всё ещё киснет в этой паршивой дыре? Да он просто не может с места сдвинуться без этой чепуховины! Никто не знает, где она спрятана, - ни директор не знает, ни адмирал, ни наш спятивший капитан. Только я знаю.
   - Как же директор собирается вывозить отсюда своё добро?
   - А он думает, что потерял пластинку на "Волчке", вот и пилит без конца эту проклятую оболочку. А Прибамбас, наоборот, думает, что её спёр директор. На самом деле вещица лежит в надёжном месте.
   - Кто же её спрятал?
   - Я её спрятал, Нос. Когда все разбегались с "Волчка", я её невзначай выудил из директорского кармана. Так, на всякий случай. Я знал, что без неё корабль не сдвинется с места.
   - Куда же ты мог её спрятать... Неужто она осталась на "Медузе"?
   - Типун тебе на язык, Нос! Где теперь "Медуза", знает один только наш спятивший капитан, он и сейчас за штурвалом...
   Приятели покосились на капитана.
   Чёрная Борода и вправду, похоже, рехнулся. Выпучив глаза, он крутил колесо воображаемого штурвала и издавал губами неприличные звуки.
   - Нет, пластинка не на "Медузе", - продолжал Костыль. - Я припрятал её здесь, на острове.
   Нос лихорадочно соображал. Ни тот, ни другой не собирался первым раскрывать карты. Хотя, конечно, больше козырей было пока у Костыля: зная место нахождения главного динамика, он мог диктовать свои условия всем: и ему, и директору, и адмиралу...
   - Хорошо, Костыль, - сказал Нос, всё взвесив. - Ты мой лучший друг, а у друзей не может быть секретов. Мы ведь с тобой ещё там, на Колобке, заварили всю эту кашу. Ты - казначей, я - старший агитатор, зампредседателя. Славные были времена! А теперь выходит, что я казначей. И вот что я тебе скажу, Костыль: наш председатель, капитан то бишь, прячет денежки в старой шахте, на северном склоне. Золото в двух мешках, одному коротышке зараз оба не унести. Ты мне веришь?
   - Верю, коли одному не унести. Я с самого начала понял, что всё золотишко тебе одному не унести, поэтому с тобой и говорю. Видел я, как ты следил за капитаном.
   - Что же ты сам не проследил?
   - Куда мне следить с деревяшкой... - - Костыль постучал по своей деревянной ноге. - Как видишь, и следить-то не пришлось. Ты мне сам все рассказал, Нос.
   - Так, значит, мы заодно?
   - Конечно. Только моя хреновина пока здорово перетягивает твои мешки. Может, знаешь ещё что-нибудь интересное?
   - Не волнуйся, Костыль, есть кое-что в запасе. У меня в запасе есть такое, отчего у тебя вмиг вырастут новые копыта и ты поскачешь за мной, как взбесившийся олень. Я ведь, Костыль, знаю шифр замка этих дурацких дверей!..
   Огонёк и Буравчик, вытянув шеи, превратились в слух.
   Но в эту самую минуту, как назло, по полу прогромыхала гружённая камнями тележка, и ничего не стало слышно.
   А в это время Костыль сказал:
   - Вот это дело, Нос! Я так и думал, что мы с тобой когда-нибудь станем богачами. Все остальные ломаного ушка не стоят! А теперь слушай: пластинка в старой деревне, в сундуке с космическим барахлом. Если что - подумают на голодранцев, я так рассудил.
   Тележка проехала мимо, вновь стало тихо, но для Буравчика и Клюковки самое важное утонуло в шуме.
   - Молодец, Костыль! - обрадовался Нос и похлопал приятеля по плечу. Башка у тебя варит что надо. Сегодня ночью, когда все уснут, выберемся отсюда, заберем твою ерундовину, моё золотишко - и начнём переговоры с адмиралом. Доставит нас и наши денежки на Колобок, ему деваться некуда.
   - Ты только скажи мне, Нос, как открывается эта дурацкая дверь. Так, на всякий случай. А то выходит, что ты знаешь, а я - нет. Нехорошо это как-то...
   - Ладно, слушай. Нам с тобой ссориться теперь не резон. Шифр восьмизначный, запоминай...
   Но и тут лазутчикам не удалось ничего узнать, потому что к пиратам приблизился стражник, и они перевели разговор на какую-то чепуху.
   - Не стоит здесь задерживаться, - прошептала Огонёк. - Необходимо как можно быстрее выбраться из этой трубы.
   И она торопливо застучала коленками по жести. А Буравчик вновь принялся мучительно извиваться, пытаясь за ней поспевать.
   Глава шестьдесят вторая
   ПЕРВЫЕ
   ПОТЕРИ
   НЕПРИЯТЕЛЯ
   Приземление ракеты в котловане произвело сильное впечатление на пленников. И хотя она маячила над ними уже четвёртый день, столь решительное изменение тактики и стратегии спасательной экспедиции всех обрадовало. Пленники и пленницы, толпившиеся в "отстойнике-накопителе", больше не унывали. Они весело подкалывали своих стражников, обещая завтра же понаделать из них электрокипятильников и открывашек. Но роботы обижаться не умели и продолжали молчаливо нести свою службу.
   Когда несколькими часами раньше Знайка велел Клёпке и Стекляшкину посадить ракету у всех на виду, возникла небольшая заминка. Клёпка наотрез отказался снова лезть в ракету, его непоседливая натура буквально взбунтовалась. Он заявил, что, после того как он снова обрел почву под ногами, никакая сила не заставит его сидеть взаперти или, что ещё хуже, плавать в невесомости, как рыбка в банке.
   - И вообще, - заявил он, - у меня от этих полётов нервная система пришла в расстройство! Каждая мелочь из себя выводит, руки трясутся!
   Вмешался доктор Пилюлькин и потребовал, чтобы Клёпку оставили в покое. Стекляшкин этому был только рад. Не теряя времени, он включил двигатель, прибор невесомости - и в два счёта оказался под облаками. Там он выстроил вокруг корабля тройную метеоритную защиту и на малом ходу плавненько приземлился в опустевший котлован с разбросанными где попало инструментами и тачками.
   Пока ракета плавно снижалась, роботы-цирики, согласно инструкции, согнали пленников в "отстойник-накопитель", а космический корабль взгромоздился прямо на чёртово колесо, которое после выключения прибора невесомости слабо хрустнуло, как спичечный коробок под колесами грузового автомобиля.
   С удовольствием потянувшись, Стекляшкин отстегнул ремни и вылез из удобного пилотского кресла. Он был доволен, что остался в ракете один. Во-первых, на своей работе он давно привык к одиночеству. А во-вторых, они с Клёпкой ужасно друг другу надоели за неделю, истекшую с момента их встречи на дороге из Солнечного в Земляной город. По правде говоря, Клёпка остался в лагере именно по этой причине, а не из-за недомогания, которое он себе придумал.
   Удовлетворённо насвистывая, Стекляшкин спустился в нижний отсек корабля и выбрался наружу.
   Спрыгнув на каменистую почву котлована, он не спеша размял ноги и огляделся.
   Ракета стояла в центре пологого воронкообразного дна котлована с отвесными, изъеденными, как сыр, краями. На северной кромке ослепительно блестел на солнце хрустальный шар. Он как будто внимательно и настороженно смотрел на дерзкого чужака. Рядом стояли несколько роботов и тоже смотрели на Стекляшкина.
   Но вот шар вздрогнул, и мощный болевой импульс ударил по метеоритной защите космического корабля.
   Беспрепятственно пройдя через внешнее защитное поле, оберегающее ракету от физической материи - частиц твердого вещества, летающих в космосе с огромными скоростями, - импульс ударился о вторую, электромагнитно-звуковую защиту, отразился и ушёл в толщу горы.
   Стекляшкин как ни в чём не бывало приветливо помахал роботам рукой. Те недоуменно переглянулись.
   Шар, как бы хорошенько приготовясь, повертелся, поёрзал и - влепил в Стекляшкина непрерывную двухминутную очередь зарядов на предельной мощности.
   И тут произошло то, что робот-оператор шара, будь он чуточку сообразительнее, должен был предвидеть: часть беспорядочно выпущенных зарядов, рикошетом вернувшись обратно, угодила обратно в шар.
   Раздался оглушительный взрыв, нескольких стоявших поблизости роботов разнесло на кусочки, а на месте шара образовалась большая дымящаяся воронка.
   В "отстойнике-накопителе" у пленников заложило уши и с потолка посыпался песок. Через развешанные повсюду мониторы они видели всё, что произошло, и, не сговариваясь, грянули разом что было мочи: "Ура-а-а!!!"
   Сам Стекляшкин взрыва не слышал, так как второй слой защиты был абсолютно звуконепроницаемым. Однако он всё прекрасно видел и тоже получил немалое удовольствие от этого эффектного зрелища.
   Обломки находившихся возле шара роботов упали в котлован. Вблизи они выглядели жутковато: шевелящаяся, сжимающая в кулак пальцы рука, дрожащая нога или хлопающая глазами голова с торчащими из шеи обрывками проводов.
   Воспользовавшись заминкой в стане противника, Стекляшкин отключил защиту и быстро подобрал валявшиеся поблизости от ракеты обломки роботов.
   Снова включив защиту, он осмотрел свои трофеи: четыре ноги, пять рук, три головы и одно туловище.
   - Да... - почесал он затылок, - давненько мне не доводилось играть в конструктор...
   _____________
   В эти минуты Стекляшкин даже не заметил, как в небе появились ещё четыре ракеты, только что подоспевшие из Солнечного города.
   Возглавлял экспедицию лично академик Ярило, а в экипаж каждого корабля были включены специалисты из самых различных областей науки и техники.
   После того как Большой научный совет объявил об отправке в ближайшие часы спасательной экспедиции, солнечногорский Звёздный городок буквально запрудили толпы добровольцев, желающих спасать морских путешественников. Среди них были журналисты, программисты, биологи, геологи, археологи, водолазы, парашютисты, музыканты и даже одна малышка, умеющая гадать на кофейной гуще, которая тоже непременно хотела лететь.
   По причине создавшейся неразберихи набор экипажей четырёх ракет занял вечер, ночь, утро и ещё половину дня, меж тем как желающие продолжали прибывать.
   И только теперь, когда солнце на небосводе перевалило к западу, ракеты со счастливыми избранниками на борту появились в небе над островом, который они, впрочем, не видели.
   Не спавший ночь и задёрганный академик Ярило был вынужден признать, что дотемна им удастся только лишь просканировать с высоты рельеф дна обозначенного на карте обширного участка океана. О приводнении и спуске водолазов сегодня не могло быть и речи.
   Полученная от Стекляшкина радиограмма о том, что "все нашлись", показалась участникам экспедиции не менее странной, чем бесследное исчезновение самой ракеты. То, что "все нашлись", было совсем не очевидно. Очевидно было то, что Стекляшкин и Клёпка тоже бесследно пропали, как говорится, на ровном месте. Радиограмму же такого содержания Ярило счёл просто хамской.
   Остаток дня Фуксия и Селёдочка отпаивали его валерьяновыми каплями.
   Когда стемнело, имевшаяся на одной из ракет съёмочная бригада телевидения сумела наконец наладить телемост с Первым телеканалом.
   Комментировать ход экспедиции из студии взялся профессор Злючкин. Он сидел, развалившись в удобном кресле вполоборота к экрану, и комментировал происходящее. (За обедом у Злючкина вывалилась пломба, и он время от времени цыкал языком.)
   - Как и следовало ожидать, - говорил он довольно язвительным тоном, - как вы можете убедиться (цык), первый день работы нашей доблестной экспедиции (цык) пошел коту под хвост. (Злючкин удовлетворенно прокашлялся.) Где потерпевшие кораблекрушение? - спрашиваю я вас. Где пресловутый остров? Где Клёпка, в конце концов? Их нет! (Цык.) Так чего стоят громогласные заявления академика Ярило о милосердии! (Цык.) Героизме! (Цык.) Самопожертвовании!.. (Злючкин прокашлялся.) О беззаветном и преданном служении науке?..
   - Простите, пожалуйста, - обратилась к нему ведущая, - а почему вы сами не приняли участие в экспедиции?
   Злючкин прокашлялся, а затем, цыкнув зубом, ответил довольно резко:
   - Я уже делал заявления по этому поводу. Но поскольку некоторые коротышки отличаются от ослов только лишь отсутствием длинных ушей и хвоста, для дураков объясняю еще раз: вся эта так называемая экспедиция - не более чем гнусная авантюра, задуманная известным вам лжеученым академиком-самозванцем! (Цык.)
   - Скажите, - поинтересовалась ведущая, - а вы бы сделали такое заявление, будь академик Ярило сейчас здесь, в студии?
   Злючкин прокашлялся.
   - Прошу обратить внимание! - выкрикнул он отрывисто. - Я не произносил никаких имен! Тем не менее все прекрасно знают, о ком идет речь. Ин вино веритас! - Злючкин многозначительно вскинул указательный палец. - Истина дороже! Так говорим мы, настоящие ученые! (Цык.) И мы не бежим от трудностей на край света! Быть на своем посту... Да! Именно: быть - до конца - на своём посту, - отчеканил Злючкин, громко отбивая ритм ладонью по столику, отчего загудел микрофон. - Вот долг настоящего ученого! (Цык.) Да пусть хоть тысячу, хоть сотню тысяч трусливых ярил приведут сюда прямо сейчас! Я всем, всем им плюну в морды!..
   И зарвавшийся Злючкин, приблизившись к объективу камеры, плюнул.
   Трансляцию в тот же миг прервали, пошла реклама.
   Минутой раньше ничего не подозревавшие Фуксия и Селёдочка включили телевизор. Они хотели порадовать задёрганного академика налаженным с Солнечным городом телемостом. Планировалось также, что он скажет пару слов в прямом эфире.
   Увидев на экране своего крикливого оппонента, Ярило помрачнел как туча. Не произнося ни слова и не позволяя выключить телевизор, он выслушал Злючкина от начала до конца. А когда тот плюнул в объектив, отшатнулся вместе с тысячами других телезрителей.
   После этого не оставалось ничего другого, как дать академику тройную дозу снотворного. Яриле всю ночь снилось, как Злючкин ездит, оседлав его, по каким-то болотам, бьёт палкой и колет шпорами.
   Глава шестьдесят третья
   ПОДСЛУШАННЫЙ
   РАЗГОВОР
   После встречи с адмиралом Прибамбасом и благополучного возвращения на стоянку Знайка собрал друзей для серьёзного разговора.
   Прежде всего он разъяснил всем смысл происходящих на острове событий, а также коснулся истории возникновения на острове пиратской шайки во главе с капитаном Чёрная Борода. Коротышки с трудом взяли в толк, что разбойники на самом деле являются высланными с планеты Колобок политическими мошенниками, бывшими членами так называемого Верховного Совета Союза трудоголиков.
   О присутствовавших здесь, в пещере, дикарях-туземцах Знайка постарался говорить, избегая обидных выражений. Пятнадцать одичавших коротышек из Политбюро Союза голодранцев он называл искренне заблуждавшимися и теперь вполне искупившими свою вину.
   Дикари-голодранцы смотрели на Знайку с выражением вежливого идиотизма в глазах, так как всё ещё ровным счётом ничего не понимали.
   И только умный Уголёк всё давно уже понял и вспомнил. Сгорая от стыда, он отвернулся и закрыл лицо руками.
   Стоявший рядом Незнайка сказал:
   - Не огорчайтесь, этот ваш Прибамбас обещал забрать всех трудоголиков обратно на Колобок.
   Уголёк обратил к Незнайке заплаканные глаза и с надеждой прошептал:
   - Правда?..
   - Конечно! Спросите у него сами, если не верите.
   - А эти... Чёрная Борода?..
   - А этих доставят куда положено, по назначению.
   - Вот здорово! - Уголёк повеселел. - Я на Колобке начну жизнь сначала, больше никаких глупостей. Выучусь на программиста и буду работать. Мне всегда это дело нравилось, только я работать ленился. Валялся с утра до вечера на диване да играл в разные головоломки на компьютере. Потом ещё с этими голодранцами связался... Столько времени загубил впустую! Но ничего, теперь-то я буду свое время ценить!
   Довольный тем, что Уголёк повеселел, Незнайка опять начал прислушиваться к тому, о чем говорит Знайка.