– А после пляжа?
– После пляжа? – Он медленно провел рукой по ее ноге и скользнул под ткань шортов. Келли на мгновение задержала дыхание. Но тут красный свет сменился на зеленый, Джек переключил скорость и тронулся с места.
– Если ты будешь себя хорошо вести, – он многозначительно посмотрел на нее, на этот раз действительно с добродушной улыбкой, – то, может быть, – может быть, я говорю, – я куплю тебе ленч.
Келли назвала его жестоким истязателем. Он только рассмеялся в ответ. Тогда она скрестила руки на груди и стала упрямо смотреть вперед, отказываясь с ним беседовать. Ей хотелось укротить свое желание, но вместо этого оно охватило ее с удвоенной силой. Чем чаще она запрещала себе вспоминать, тем больше думала о недавней сцене в кабинке, проигрывая ее сотни раз в уме, вызывая в памяти чувственные ощущения и вспоминая каждую деталь. Келли беспокойно заерзала на сиденье: мысли довели ее до возбуждения еще больше, чем реальные действия. Ей стало жарко, и она подставила разгоряченное лицо под сильный поток воздуха, выглянув из окна. Она очень надеялась, что свежий бриз охладит ее воображение. «Нимфоманка, – ругала себя Келли. – Шлюха».
Вскоре Келли окончательно пришла в себя. Тут-то она и обнаружила, что доски наверху фургончика вовсе не были предназначены для серфинга. Куда же она смотрела до этого момента? То были только деревянные части от досок, на которых красовалось по два ремня для ног. Джек вез ее в Ситаун, огромный пустой пляж рядом с аэропортом. Он рассказывал ей о прибое и особенностях ветра. Поэтому, увлеченно говорил он, здесь совершенно не важно, умеет она плавать или нет, умеет управлять серфингом или нет. Кроме того, он будет всегда рядом и, если надо, спасет ее от неминуемой опасности. Она не успеет уплыть слишком далеко.
Да, с такой поддержкой рядом она может быть совершенно спокойна. До сих пор она часто видела спортсменов, бороздящих волны моря, и ужасно завидовала их великолепному мастерству. Однако ей и в голову не приходило, что когда-нибудь можно попробовать себя в этом виде спорта. А тут, удивительное дело, чем больше Джек рассказывал ей о серфинге, тем интереснее ей становилось, тем больше об этом она хотела узнать на опыте.
Сегодня дул ветер, но почти не было волн. Так что раз уж Джек будет рядом, то бояться совершенно нечего, решила про себя Келли. Можно и рискнуть.
Под одеждой на ней все еще был купальник, и она краснела каждый раз, когда Джек многозначительно поглядывал на нее. Келли стала переодеваться в только что купленный костюм. Оба отвернулись друг от друга, чтобы не обострять и без того взвинченные чувства.
Его доска оказалась намного уже, чем та, что была предназначена для нее. Джек развернул паруса и присоединил их к доске, затем показал Келли, как надо завязывать ремни на ногах. Показал, как рулить парусом и где его держать для максимального контроля.
Утро было слишком раннее, так что пляж пустовал, как и водный простор. По берегу лишь одиноко прогуливался довольный мужчина, который вел на поводке щенка лабрадора.
Оставив на берегу парус Джека – он медленно упал на песок, – они понесли ее парус к воде и спустили его на волну. И тут они опять не смогли обойтись без заигрываний друг с другом.
– Мне это нравится, – сказала ему Келли, когда он приладил снаряжение к её поясу. Они стояли по колено в воде. Любое прикосновение зажигало ее страсть. – А чуть повыше нельзя ли?
И Келли чуть не упала, так ослабели ее ноги от одного ласкового прикосновения. Они покинули магазин полчаса назад, а Келли все еще была возбуждена.
– А давай оставим к чертям этот берег с его серфингом и завалимся к тебе домой. Там у нас будет великолепная возможность заниматься любовью весь день.
– Жадная какая, – шутливо упрекнул ее Джек, похлопав по упругой попке. – Ну, теперь, когда ты привязана к этому агрегату, ты не скоро сможешь освободиться.
– Как я выгляжу? Я сексуальна?
– Ты? Дорогая, ты самая сексуальная женщина на свете.
– Тогда скажи мне, пожалуйста, неужели ты не хотел меня там, в магазине? – И тут Келли посмотрела ему прямо в глаза. – Или то чувство, которое меня охватило тогда, тебя совершенно не коснулось? И ты ждешь только ночи для наших черных делишек?
На эту тираду он рассмеялся.
– Да угомонись ты, Келли. – Он подошел ближе и остановил парус, который начал от них уплывать по течению. – Я запланировал побольше помариновать тебя, в этом ты можешь меня упрекать, только не в том, что я к тебе ничего не чувствую. Скорее тебя проглотит кит в море, чем я отпущу тебя на ночь. Но сейчас не время. Поэтому будь хорошей девочкой и возьми парус в свои ручки.
– О Боже! – простонала Келли, напряженно всматриваясь в морскую даль, которая окружала их на многие мили. – Там есть киты?
Ей потребовались не минуты, а часы, чтобы научиться управляться с парусом и ветром. Джек оказался терпеливым учителем. После двух часов беспрерывной учебы руки у нее болели, словно она весь день отжималась. Ей казалось, что сейчас она не выдержит, сейчас они точно отвалятся и она останется без рук. Тем не менее она смогла пройти на парусе вдоль берега довольно сносно для новичка и сумела повернуть назад.
Что касается Джека, то он ушел дальше, туда, где волны вздымались выше. Он видел ее отлично и мог наблюдать за всеми ее движениями. Келли тоже могла его видеть. Ей очень нравились его маневры, однако она решила не удаляться от берега и ходила параллельно береговой линии. Кроме того, она слишком устала, чтобы бросаться в неведомые авантюры.
Вскоре они оба вышли на берег, уставшие, но довольные. Расположили паруса на песке сушиться и сами упали на землю. Спустя некоторое время они смогли запаковать всю экипировку. Подъехали чуть ближе к жилому району и там остались на завтрак. Зайдя в кафе на Бейкер-Бей, они сделали заказ.
– Наконец-то я понял, в чем твоя проблема. – Джек лениво развалился в кресле на балкончике кафе, положив ноги на перила. Он усмехнулся прямо ей в лицо и многозначительно помолчал.
– Моя проблема в том, что я беспокоюсь за тебя, не сломаешь ли ты себе шею в таком опасном положении.
Кресло Джека стояло на краю балкончика, а он сам при этом еще начал раскачиваться.
– Разве твоя мама не говорила тебе, что нельзя держать ноги на весу, находясь на краю пропасти?
Солнцезащитные очки в поллица скрывали его глаза, но Келли прекрасно знала, что он снова смеется над ней. И все же он послушался и спустил ноги на пол, перестав качаться.
– Ты так часто повторяла, что у тебя отсутствует вкус к приключениям, что и сама стала в это верить. Но ты только посмотри, как тебе понравилось сегодня на море. Мы провели замечательное утро.
– Только потому, что я знала: опасности нет. – Келли гордо выпрямилась, увидев его насмешливое лицо. – Что? Так ты солгал мне насчет безопасности?
Он флегматично пожал плечами:
– Ну, может быть, на самом деле и была некоторая вероятность того, что тебя сдует ветер и ты собьешься с курса. Не больше. Самая основная опасность в Ситауне состоит в том, что он находится в пяти минутах плавания от Южного острова. Так что если сбиться с курса, можно попасть туда. Но там полно паромов, готовых тебе помочь в любую минуту. Поскольку ты о них ничего не знала, они могли бы тебя немного удивить. Большинство из них плывут достаточно быстро, могут спасти даже новичка...
– Ах ты крысиный король! – И она ударила ладонью по его руке, покоившейся на столике. – Так, значит, китами он запугал, а про опасность утонуть и словом не обмолвился! Ты даже не предупредил меня, что я могу перевернуться! Как ты мог так поступить со мной?!
– Успокойся, дорогая, успокойся. Я же все время наблюдал за тобой. – Он перехватил ее пальчики и крепко сжал их в своей руке. – Ты была полностью в безопасности. Просто я говорю, что тебе надо немного развернуть свои крылышки для полета, не больше. И тогда ты станешь бесстрашнее любого опытного моряка. Тебе надо победить свой страх. Кто знает, может быть, из-за этого изменится вся твоя жизнь? Ты же не робкого десятка, Келли. Ты можешь считать себя трусихой, но на самом деле это не так. Вспомни наше первое свидание: ты первая предложила встречаться. Робкая, слабая женщина никогда бы так не поступила. Значит, ты сильная и смелая.
– Ну, здесь сыграло роль отчаяние больше, чем моя смелость, – нехотя пробормотала она. – И потом, я никогда не говорила, что я робкая. Я просто... просто я прекрасно знаю свои способности и возможности.
– Ну теперь-то ты видишь, что в этом ты тоже можешь ошибаться. – Джек отпустил ее руку, когда почувствовал напряжение пальцев. Затем он склонился к ней и погладил ее по волосам. Некоторые пряди волос выбились из хвостика, и теперь она выглядела растрепанной школьницей. – Я-то считаю, что человек вообще мало знает о своих способностях и возможностях.
Сердце Келли бешено застучало.
– Ты собираешься помочь мне расширить мои возможности? – Келли намеревалась сказать эти слова с легкой иронией в голосе, однако на деле прозвучал едкий сарказм.
Джек немного помолчал, не желая отвечать на вопрос сразу. Келли замерла в ожидании. Она попыталась в течение паузы прочесть ответ на его лице, но мешали черные очки.
Впрочем, он тут же произнес:
– Если ты разрешишь мне вмешиваться в твою жизнь. Келли смущенно отвернулась и стала смотреть на море.
– Не думаю, Джек. Я счастлива тем, что есть. В моей жизни сейчас только одна проблема: не хватает немного секса.
Джек замолчал, так ничего и не сказав на это. Когда же она обернулась к нему, то увидела, что он уже оплачивает их обед, и поняла, что больше он ничего не скажет по этому поводу.
Джек решил поехать домой по прямой дороге, мимо аэропорта. Было два часа дня, когда они приехали к ее дому. Келли чувствовала себя несколько неловко, кроме того, она устала. Ей ужасно хотелось принять душ, чтобы смыть с волос соль и песок. Но только через пятнадцать минут она смогла бы добраться до ванной. А Джека надо угостить чем-нибудь прохладным, пока он будет дожидаться ее в комнате. В холодильнике Джеральдина всегда хранит баночку пива на всякий случай. Работа, бумаги и сад могут подождать.
Джек остановил машину, открыл ей дверцу и пошел доставать ее сумку из багажника. Он донес сумку до порога. Кажется, выходя из машины, Келли чуть-чуть покраснела. Впрочем, Джек едва ли взглянул на нее. Он занес все вещи в дом и бросил костюм в ванну, затем направился к выходу, не сказав ни слова.
– Джек? – Келли испугалась и помчалась ему вслед. – Разве ты не останешься... на обед?
– Только не сейчас. – Он вел себя так, словно между ними ничего не произошло, словно в этой ситуации он не находил ничего странного. – И не забудь о том, как надо ухаживать за костюмом. Помыть и дать высохнуть в течение ночи.
– Постой же! – выкрикнула она быстрее, чем подумала. Он уже дошел до калитки и открыл ее. – А как же насчет кита и всего остального? Помнишь, что ты мне обещал на берегу? Ты сказал...
– Приходи ко мне позже. Я знаю одно замечательное местечко, куда мы могли бы отправиться сегодня вечером. Заходи пораньше, часов в пять, хорошо?
– Ладно, – успокоилась Келли. И пусть он не думает, что она будет настаивать на том, чего он не хочет. – Буду ровно в пять.
Взволнованная Келли собиралась на свидание. Причесываясь, она оставила волосы распущенными, так, как любит Джек. Из украшений она надела свои единственные золотые сережки-кольца, которые подарил ей отец, когда ей исполнился двадцать один год. Из гардероба выбрала красное летнее платье до колен. Оно застегивалось на пуговицы спереди, что уже само по себе возбудило ее. Конечно, оно было куплено еще пять лет назад, но выглядело как новенькое: Келли не так часто надевала его.
На пороге у дома Джека она нервно поправила платье, но когда он открыл дверь, то была сполна вознаграждена его взглядом за свои мучения.
– Ты выглядишь сногсшибательно.
– Это платье не слишком новое, – смущенно откликнулась она, хотя прекрасно поняла по его взгляду, что ее слова были лишними. Он и так все понял.
Джек тоже приоделся. На нем красовались новенькие брюки синего цвета, черные туфли, которые она никогда на нем не видела, и голубая рубашка. Он выглядел потрясающе, волшебно. От него исходили мужская сила и очарование. Им трудно было противиться. А его мускулистой фигуре позавидовал бы любой парень. «Поцелуй меня, – пронеслось в мыслях у Келли, – ну, поцелуй же».
Однако Джек опять сдержался, и Келли почувствовала жгучее разочарование. Возможно, она бы и рискнула сама броситься ему на шею, чтобы побудить его к дальнейшим действиям, если бы его лицо выражало хоть чуточку нежности и любви. Джек был непреклонен и серьезен, как никогда. Он вел себя неожиданно деловито, словно бы торопился куда-то на важную встречу и боялся опоздать. Желание Келли снова не сбылось.
Куда же они едут? Наверное, в ресторан, куда же еще, размышляла Келли. Вот они сели в машину, и тут неожиданно Джек извинился и передал ей три огромные коробки, которые принес из дома.
Она с любопытством стала разглядывать коробки и обнаружила, что содержимое завернуто в фольгу и тщательно запаковано.
– Так, часть этого может поместиться на заднем сиденье, поверх остального, – сказал он, забрав у нее две коробки. Он расположил их сзади, где уже лежали две такие же коробки. – Да, там больше места нет. Скажи, тебе будет очень тяжело держать ее всю дорогу?
– Нет, нормально, – уверила она его. Келли сжигало любопытство. – Это торты? – предположила она, с сомнением разглядывая завязки. Пристегнув ремень безопасности, она продолжала гадать о предназначении этих коробок. На какую-то долю секунды она предположила, что все это заготовлено специально для нее, но тотчас же отмела эту мысль. Конечно, он мог взять с собой угощение и в ресторан, однако здесь явно не хватало хотя бы бутылки вина.
– Кажется, пахнет шоколадом, – высказалась она наконец.
– Угадала. – Джек обошел машину сзади и сел на водительское место. Они тронулись и поехали по главной дороге к городу. – Папа обожает шоколад. Это его слабость. Сегодня вечером у родителей сороковая годовщина свадьбы. Тесса напекла тортов для них. Покрыть их кремом и мороженым она собирается уже на месте, в их доме. Ты же не возражаешь, нет?
Келли безмолвно уставилась на него.
– Против чего я не возражаю? Против того, что торты шоколадные? – спросила она с изрядной долей сарказма в голосе. – Или против того, чтобы подержать торт всю дорогу? А может, я должна возразить, что ты везешь меня в Палмерстон на семейное торжество, даже не предупредив об этом заранее?
Джек свернул направо от больницы.
– Конечно, я по поводу шоколада.
– Совершенно случайно я тоже люблю шоколад, – сообщила она ему. – А особенно шоколадный торт. Посему я рада его немного подержать. Правда, вот в чем я не уверена, Джек... Мне совершенно не нравится твоя затея с вечеринкой у твоих родителей. Я не сомневаюсь, твои родители – милейшие люди. Но что они подумают, увидев меня на семейном собрании? Меня, случайного человека...
– Мм... ты права, – согласился он. – Это может стать проблемой. Они так меня любят, что никогда не поверят, будто ты общаешься со мной только из-за моих физических достоинств. Ну и поскольку вечеринка, куда мы с тобой отправляемся, – серьезное семейное мероприятие, то они наверняка решат, что мы с тобой безумно влюблены друг в друга, желаем родить детишек и приехали к ним, чтобы сообщить о нашей помолвке.
Келли чуть не поперхнулась, а Джек равнодушно повел плечом, словно для него это была всего лишь шутка.
– Если мы не сделаем это сегодня вечером, то родители решат, что мы отложили нашу помолвку из-за их юбилея. Каждый родственник и гость захочет узнать о твоих ожиданиях и о наших планах на будущее. Тебя будут расспрашивать о том, какое платье ты желаешь выбрать, выбрала его или еще нет, сколько девушек-подружек ты хочешь видеть на нашей помолвке и пригласишь ли Зою, которая всегда выполняет роль распорядителя на всех семейных празднествах. Впрочем, мне нечего беспокоиться, ты справишься с этим, Келли, не моргнув глазом.
– Знаешь, с кем бы я хотела справиться? – спросила она в ярости. Джек недоверчиво покосился на нее, но не больше. – Уж лучше тебе отправиться назад, Джек.
– Слишком поздно. – Они ехали уже по отрезку дороги, который вел к скоростному шоссе. – Дорога слишком длинная, а мы уже проехали добрую половину пути.
Келли знала Зою, потому что та работала доктором-ассистентом в больнице Веллингтона. Еще она знала брата Джека, Натана, который работал в «Кэрори». Но появиться в их семье по поводу вечеринки в честь сорокалетия свадьбы их родителей – нет, это бог весть что. По-другому и не скажешь. Разве что сам Натан и его жена, Тесса, которая тоже работала доктором в «Кэрори», могли бы правильно понять ее появление на вечере. Впрочем, и они тоже неизвестно что могли подумать о ней и Джеке.
Праздник устраивали втайне от родителей, как чуть позже поняла Келли. Однако когда начали появляться первые гости, старики сразу обо всем догадались. Гостей набралось больше ста человек. Все были родственники и близкие друзья. Они даже наняли своего диджея, накрыли шикарный стол, ломившийся от еды и напитков. Повсюду слышались смех и поздравления, везде висели разноцветные воздушные шары.
– Я так волновалась, что подумают и скажут родители о нас с Джеком, – призналась Келли Зое, помогая ей переносить буфет из дома на улицу, где накрывались столы. Зоя странно посмотрела на нее. – Мы же не появлялись вместе до этого, ты знаешь. Ну, я имею в виду, что мы с ним не встречаемся. Скорее, мы всего лишь друзья.
Зоя рассмеялась на слова Келли:
– Мило, мило, мне это нравится.
Одетая в невыразимое сочетание нарядов – розовое платье, резиновые сапоги, соломенную шляпку и черный кожаный пиджак, – Зоя взяла со стола жареную луковицу и запила бокалом вина.
– Лучше расскажи об этом Джеку, вместе посмеемся. И знаешь что? Не волнуйся, – продолжала она развязно, ставя бокал между сырным пирогом и пловом, покрытым киви. – Мы каждый раз видим Джека с новой женщиной. Привычное зрелище. А поэтому можно заключить; что ты его последнее увлечение... – Неожиданно Зоя запнулась и закрыла рот рукой, словно бы испугавшись самой себя. – Ой, что я говорю. Простите, доктор Уэст. Я вовсе не хотела как-нибудь вас обидеть.
– Меня зовут Келли, – насмешливо поправила ее доктор Уэст. – И я не обиделась.
Келли вернулась к главному столу и положила себе кусочек жареной говядины. Джек специально дразнил ее, поняла она наконец. Наверное, он хотел, чтобы всю вечеринку она чувствовала себя не в своей тарелке.
После поздравлений и роскошного ужина Джек буквально спас Келли от разговора с двумя тетушками, которые атаковали ее, и повел на танец. Тогда она и сказала ему, о чем они говорили с Зоей. Они присоединились к другим танцующим парочкам на самодельной танцплощадке в саду, где гости наслаждались прекрасными песнями ретро, годов шестидесятых.
– Да если ты хотя бы намекнешь кому-нибудь из них, что мы собираемся пожениться, то у половины из твоих пожилых родственников случится сердечный приступ. Тетушка Барбара уже дважды извинялась за то, что забыла мое имя. Ее можно понять: если она станет запоминать всех подружек своего любимого племянника, то в ее памяти не останется места для собственного адреса, ты понял? – негодовала Келли.
– Ты же понимаешь, что она преувеличивает. – Воспользовавшись медленным темпом музыки, Джек склонил голову и слегка прижал губами мочку ее уха, поцеловав при этом шею. Келли затрепетала от удовольствия. – Так тебе здесь нравится, насколько я понял?
– Да уж. – Келли попыталась положить руки ему на плечи. Но от утренних упражнений на море мышцы так болели, что ей пришлось довольствоваться малым. Она взяла его за руку. – Мне здесь ужасно нравится.
И это было правдой. Ее собственная семья была маленькой и тихой по сравнению с его шумным и многочисленным семейством. У него повсюду было полно родственников, и это окончательно пленило Келли.
– Да здесь просто идиллия. Тебе, наверное, было весело здесь, когда ты был ребенком.
Ферма, конечно, не была огромной по новозеландским масштабам. Отец Джека рассказал ей, что у них в год вырастает до тысячи овец и ста пятидесяти голов крупного рогатого скота. По ее понятиям, это было не слишком мало.
– Я вообще удивляюсь, как это вы смогли покинуть такое потрясающее место, – сказала она Джеку. – Странно, что вы трое выбрали медицину, а не фермерство как главное занятие вашей жизни.
– Наш дедушка работал местным врачом в течение тридцати лет, до самой смерти.
Диджей объявил перерыв в танцах, и Джек, взяв под руку подругу, повел ее прочь от яркого освещения и прочь от толпы, ближе к ряду сараев, скрывавшихся где-то неподалеку в полной темноте. Музыка затихла, и только теперь Келли могла услышать блеяние овец, которые были кругом. Наверное, подумалось ей, веселье перебудило бедных животных.
– Зато на школьных каникулах мы постоянно вшивались здесь, мы ходили кругами возле нашего деда, который ухаживал за животными, – продолжал Джек. – Мы-то думали, что помогаем ему, тогда как на самом деле мешали. Но он был с нами терпелив.
Келли внимательно посмотрела на Джека. Вокруг было тихо и спокойно. В небе сияла полная луна, и все было отлично видно и без электрических фонарей. Келли расстегнула на его рубашке одну пуговицу и скользнула рукой по его груди, нащупав тугой сосок.
– Тебе не пришлось по душе его занятие, и ты пошел другим путем. А ему, наверное, нравилось, когда вы были рядом с ним.
– Ты так думаешь? – Джек потянул ее подальше в тень и расстегнул ее платье, все пуговицы до одной. Она слышала его хриплое дыхание. Вот он коснулся ее груди ладонью. – Тебе так нравится?
– ...
Тогда он поцеловал ее грудь, и она запрокинула голову, чувствуя, как ее волосы упали на спину, выгнулась, горя желанием.
– А тебе нравится?
– Разве об этом надо спрашивать? – Его голос был хриплым.
Он обнажил ее грудь, поддерживая за талию. Его пальцы дрожали, словно у вора, крадущего ценную вещь. Теперь он снимал ее платье целиком, нетерпеливо, как школьник, впервые коснувшийся женского тела. Под платьем не оказалось нижнего белья. Она не надела ничего, кроме колготок. Келли горела желанием, тело нетерпеливо дрожало. Джек замычал от удовольствия.
Не медля более ни минуты, он поднял ее на руки, и... она протестующе застонала.
– Джек, мы не можем... здесь, – слабо возразила она, когда он понес ее прочь, мимо сарая и амбаров, направляясь к темнеющему окнами дому.
– Только не сейчас. А ну как они хватятся нас. Джек остановился. Но только для того, чтобы прижаться к ее губам.
– Ты думаешь, теперь для меня это важно?
Глава 11
– После пляжа? – Он медленно провел рукой по ее ноге и скользнул под ткань шортов. Келли на мгновение задержала дыхание. Но тут красный свет сменился на зеленый, Джек переключил скорость и тронулся с места.
– Если ты будешь себя хорошо вести, – он многозначительно посмотрел на нее, на этот раз действительно с добродушной улыбкой, – то, может быть, – может быть, я говорю, – я куплю тебе ленч.
Келли назвала его жестоким истязателем. Он только рассмеялся в ответ. Тогда она скрестила руки на груди и стала упрямо смотреть вперед, отказываясь с ним беседовать. Ей хотелось укротить свое желание, но вместо этого оно охватило ее с удвоенной силой. Чем чаще она запрещала себе вспоминать, тем больше думала о недавней сцене в кабинке, проигрывая ее сотни раз в уме, вызывая в памяти чувственные ощущения и вспоминая каждую деталь. Келли беспокойно заерзала на сиденье: мысли довели ее до возбуждения еще больше, чем реальные действия. Ей стало жарко, и она подставила разгоряченное лицо под сильный поток воздуха, выглянув из окна. Она очень надеялась, что свежий бриз охладит ее воображение. «Нимфоманка, – ругала себя Келли. – Шлюха».
Вскоре Келли окончательно пришла в себя. Тут-то она и обнаружила, что доски наверху фургончика вовсе не были предназначены для серфинга. Куда же она смотрела до этого момента? То были только деревянные части от досок, на которых красовалось по два ремня для ног. Джек вез ее в Ситаун, огромный пустой пляж рядом с аэропортом. Он рассказывал ей о прибое и особенностях ветра. Поэтому, увлеченно говорил он, здесь совершенно не важно, умеет она плавать или нет, умеет управлять серфингом или нет. Кроме того, он будет всегда рядом и, если надо, спасет ее от неминуемой опасности. Она не успеет уплыть слишком далеко.
Да, с такой поддержкой рядом она может быть совершенно спокойна. До сих пор она часто видела спортсменов, бороздящих волны моря, и ужасно завидовала их великолепному мастерству. Однако ей и в голову не приходило, что когда-нибудь можно попробовать себя в этом виде спорта. А тут, удивительное дело, чем больше Джек рассказывал ей о серфинге, тем интереснее ей становилось, тем больше об этом она хотела узнать на опыте.
Сегодня дул ветер, но почти не было волн. Так что раз уж Джек будет рядом, то бояться совершенно нечего, решила про себя Келли. Можно и рискнуть.
Под одеждой на ней все еще был купальник, и она краснела каждый раз, когда Джек многозначительно поглядывал на нее. Келли стала переодеваться в только что купленный костюм. Оба отвернулись друг от друга, чтобы не обострять и без того взвинченные чувства.
Его доска оказалась намного уже, чем та, что была предназначена для нее. Джек развернул паруса и присоединил их к доске, затем показал Келли, как надо завязывать ремни на ногах. Показал, как рулить парусом и где его держать для максимального контроля.
Утро было слишком раннее, так что пляж пустовал, как и водный простор. По берегу лишь одиноко прогуливался довольный мужчина, который вел на поводке щенка лабрадора.
Оставив на берегу парус Джека – он медленно упал на песок, – они понесли ее парус к воде и спустили его на волну. И тут они опять не смогли обойтись без заигрываний друг с другом.
– Мне это нравится, – сказала ему Келли, когда он приладил снаряжение к её поясу. Они стояли по колено в воде. Любое прикосновение зажигало ее страсть. – А чуть повыше нельзя ли?
И Келли чуть не упала, так ослабели ее ноги от одного ласкового прикосновения. Они покинули магазин полчаса назад, а Келли все еще была возбуждена.
– А давай оставим к чертям этот берег с его серфингом и завалимся к тебе домой. Там у нас будет великолепная возможность заниматься любовью весь день.
– Жадная какая, – шутливо упрекнул ее Джек, похлопав по упругой попке. – Ну, теперь, когда ты привязана к этому агрегату, ты не скоро сможешь освободиться.
– Как я выгляжу? Я сексуальна?
– Ты? Дорогая, ты самая сексуальная женщина на свете.
– Тогда скажи мне, пожалуйста, неужели ты не хотел меня там, в магазине? – И тут Келли посмотрела ему прямо в глаза. – Или то чувство, которое меня охватило тогда, тебя совершенно не коснулось? И ты ждешь только ночи для наших черных делишек?
На эту тираду он рассмеялся.
– Да угомонись ты, Келли. – Он подошел ближе и остановил парус, который начал от них уплывать по течению. – Я запланировал побольше помариновать тебя, в этом ты можешь меня упрекать, только не в том, что я к тебе ничего не чувствую. Скорее тебя проглотит кит в море, чем я отпущу тебя на ночь. Но сейчас не время. Поэтому будь хорошей девочкой и возьми парус в свои ручки.
– О Боже! – простонала Келли, напряженно всматриваясь в морскую даль, которая окружала их на многие мили. – Там есть киты?
Ей потребовались не минуты, а часы, чтобы научиться управляться с парусом и ветром. Джек оказался терпеливым учителем. После двух часов беспрерывной учебы руки у нее болели, словно она весь день отжималась. Ей казалось, что сейчас она не выдержит, сейчас они точно отвалятся и она останется без рук. Тем не менее она смогла пройти на парусе вдоль берега довольно сносно для новичка и сумела повернуть назад.
Что касается Джека, то он ушел дальше, туда, где волны вздымались выше. Он видел ее отлично и мог наблюдать за всеми ее движениями. Келли тоже могла его видеть. Ей очень нравились его маневры, однако она решила не удаляться от берега и ходила параллельно береговой линии. Кроме того, она слишком устала, чтобы бросаться в неведомые авантюры.
Вскоре они оба вышли на берег, уставшие, но довольные. Расположили паруса на песке сушиться и сами упали на землю. Спустя некоторое время они смогли запаковать всю экипировку. Подъехали чуть ближе к жилому району и там остались на завтрак. Зайдя в кафе на Бейкер-Бей, они сделали заказ.
– Наконец-то я понял, в чем твоя проблема. – Джек лениво развалился в кресле на балкончике кафе, положив ноги на перила. Он усмехнулся прямо ей в лицо и многозначительно помолчал.
– Моя проблема в том, что я беспокоюсь за тебя, не сломаешь ли ты себе шею в таком опасном положении.
Кресло Джека стояло на краю балкончика, а он сам при этом еще начал раскачиваться.
– Разве твоя мама не говорила тебе, что нельзя держать ноги на весу, находясь на краю пропасти?
Солнцезащитные очки в поллица скрывали его глаза, но Келли прекрасно знала, что он снова смеется над ней. И все же он послушался и спустил ноги на пол, перестав качаться.
– Ты так часто повторяла, что у тебя отсутствует вкус к приключениям, что и сама стала в это верить. Но ты только посмотри, как тебе понравилось сегодня на море. Мы провели замечательное утро.
– Только потому, что я знала: опасности нет. – Келли гордо выпрямилась, увидев его насмешливое лицо. – Что? Так ты солгал мне насчет безопасности?
Он флегматично пожал плечами:
– Ну, может быть, на самом деле и была некоторая вероятность того, что тебя сдует ветер и ты собьешься с курса. Не больше. Самая основная опасность в Ситауне состоит в том, что он находится в пяти минутах плавания от Южного острова. Так что если сбиться с курса, можно попасть туда. Но там полно паромов, готовых тебе помочь в любую минуту. Поскольку ты о них ничего не знала, они могли бы тебя немного удивить. Большинство из них плывут достаточно быстро, могут спасти даже новичка...
– Ах ты крысиный король! – И она ударила ладонью по его руке, покоившейся на столике. – Так, значит, китами он запугал, а про опасность утонуть и словом не обмолвился! Ты даже не предупредил меня, что я могу перевернуться! Как ты мог так поступить со мной?!
– Успокойся, дорогая, успокойся. Я же все время наблюдал за тобой. – Он перехватил ее пальчики и крепко сжал их в своей руке. – Ты была полностью в безопасности. Просто я говорю, что тебе надо немного развернуть свои крылышки для полета, не больше. И тогда ты станешь бесстрашнее любого опытного моряка. Тебе надо победить свой страх. Кто знает, может быть, из-за этого изменится вся твоя жизнь? Ты же не робкого десятка, Келли. Ты можешь считать себя трусихой, но на самом деле это не так. Вспомни наше первое свидание: ты первая предложила встречаться. Робкая, слабая женщина никогда бы так не поступила. Значит, ты сильная и смелая.
– Ну, здесь сыграло роль отчаяние больше, чем моя смелость, – нехотя пробормотала она. – И потом, я никогда не говорила, что я робкая. Я просто... просто я прекрасно знаю свои способности и возможности.
– Ну теперь-то ты видишь, что в этом ты тоже можешь ошибаться. – Джек отпустил ее руку, когда почувствовал напряжение пальцев. Затем он склонился к ней и погладил ее по волосам. Некоторые пряди волос выбились из хвостика, и теперь она выглядела растрепанной школьницей. – Я-то считаю, что человек вообще мало знает о своих способностях и возможностях.
Сердце Келли бешено застучало.
– Ты собираешься помочь мне расширить мои возможности? – Келли намеревалась сказать эти слова с легкой иронией в голосе, однако на деле прозвучал едкий сарказм.
Джек немного помолчал, не желая отвечать на вопрос сразу. Келли замерла в ожидании. Она попыталась в течение паузы прочесть ответ на его лице, но мешали черные очки.
Впрочем, он тут же произнес:
– Если ты разрешишь мне вмешиваться в твою жизнь. Келли смущенно отвернулась и стала смотреть на море.
– Не думаю, Джек. Я счастлива тем, что есть. В моей жизни сейчас только одна проблема: не хватает немного секса.
Джек замолчал, так ничего и не сказав на это. Когда же она обернулась к нему, то увидела, что он уже оплачивает их обед, и поняла, что больше он ничего не скажет по этому поводу.
Джек решил поехать домой по прямой дороге, мимо аэропорта. Было два часа дня, когда они приехали к ее дому. Келли чувствовала себя несколько неловко, кроме того, она устала. Ей ужасно хотелось принять душ, чтобы смыть с волос соль и песок. Но только через пятнадцать минут она смогла бы добраться до ванной. А Джека надо угостить чем-нибудь прохладным, пока он будет дожидаться ее в комнате. В холодильнике Джеральдина всегда хранит баночку пива на всякий случай. Работа, бумаги и сад могут подождать.
Джек остановил машину, открыл ей дверцу и пошел доставать ее сумку из багажника. Он донес сумку до порога. Кажется, выходя из машины, Келли чуть-чуть покраснела. Впрочем, Джек едва ли взглянул на нее. Он занес все вещи в дом и бросил костюм в ванну, затем направился к выходу, не сказав ни слова.
– Джек? – Келли испугалась и помчалась ему вслед. – Разве ты не останешься... на обед?
– Только не сейчас. – Он вел себя так, словно между ними ничего не произошло, словно в этой ситуации он не находил ничего странного. – И не забудь о том, как надо ухаживать за костюмом. Помыть и дать высохнуть в течение ночи.
– Постой же! – выкрикнула она быстрее, чем подумала. Он уже дошел до калитки и открыл ее. – А как же насчет кита и всего остального? Помнишь, что ты мне обещал на берегу? Ты сказал...
– Приходи ко мне позже. Я знаю одно замечательное местечко, куда мы могли бы отправиться сегодня вечером. Заходи пораньше, часов в пять, хорошо?
– Ладно, – успокоилась Келли. И пусть он не думает, что она будет настаивать на том, чего он не хочет. – Буду ровно в пять.
Взволнованная Келли собиралась на свидание. Причесываясь, она оставила волосы распущенными, так, как любит Джек. Из украшений она надела свои единственные золотые сережки-кольца, которые подарил ей отец, когда ей исполнился двадцать один год. Из гардероба выбрала красное летнее платье до колен. Оно застегивалось на пуговицы спереди, что уже само по себе возбудило ее. Конечно, оно было куплено еще пять лет назад, но выглядело как новенькое: Келли не так часто надевала его.
На пороге у дома Джека она нервно поправила платье, но когда он открыл дверь, то была сполна вознаграждена его взглядом за свои мучения.
– Ты выглядишь сногсшибательно.
– Это платье не слишком новое, – смущенно откликнулась она, хотя прекрасно поняла по его взгляду, что ее слова были лишними. Он и так все понял.
Джек тоже приоделся. На нем красовались новенькие брюки синего цвета, черные туфли, которые она никогда на нем не видела, и голубая рубашка. Он выглядел потрясающе, волшебно. От него исходили мужская сила и очарование. Им трудно было противиться. А его мускулистой фигуре позавидовал бы любой парень. «Поцелуй меня, – пронеслось в мыслях у Келли, – ну, поцелуй же».
Однако Джек опять сдержался, и Келли почувствовала жгучее разочарование. Возможно, она бы и рискнула сама броситься ему на шею, чтобы побудить его к дальнейшим действиям, если бы его лицо выражало хоть чуточку нежности и любви. Джек был непреклонен и серьезен, как никогда. Он вел себя неожиданно деловито, словно бы торопился куда-то на важную встречу и боялся опоздать. Желание Келли снова не сбылось.
Куда же они едут? Наверное, в ресторан, куда же еще, размышляла Келли. Вот они сели в машину, и тут неожиданно Джек извинился и передал ей три огромные коробки, которые принес из дома.
Она с любопытством стала разглядывать коробки и обнаружила, что содержимое завернуто в фольгу и тщательно запаковано.
– Так, часть этого может поместиться на заднем сиденье, поверх остального, – сказал он, забрав у нее две коробки. Он расположил их сзади, где уже лежали две такие же коробки. – Да, там больше места нет. Скажи, тебе будет очень тяжело держать ее всю дорогу?
– Нет, нормально, – уверила она его. Келли сжигало любопытство. – Это торты? – предположила она, с сомнением разглядывая завязки. Пристегнув ремень безопасности, она продолжала гадать о предназначении этих коробок. На какую-то долю секунды она предположила, что все это заготовлено специально для нее, но тотчас же отмела эту мысль. Конечно, он мог взять с собой угощение и в ресторан, однако здесь явно не хватало хотя бы бутылки вина.
– Кажется, пахнет шоколадом, – высказалась она наконец.
– Угадала. – Джек обошел машину сзади и сел на водительское место. Они тронулись и поехали по главной дороге к городу. – Папа обожает шоколад. Это его слабость. Сегодня вечером у родителей сороковая годовщина свадьбы. Тесса напекла тортов для них. Покрыть их кремом и мороженым она собирается уже на месте, в их доме. Ты же не возражаешь, нет?
Келли безмолвно уставилась на него.
– Против чего я не возражаю? Против того, что торты шоколадные? – спросила она с изрядной долей сарказма в голосе. – Или против того, чтобы подержать торт всю дорогу? А может, я должна возразить, что ты везешь меня в Палмерстон на семейное торжество, даже не предупредив об этом заранее?
Джек свернул направо от больницы.
– Конечно, я по поводу шоколада.
– Совершенно случайно я тоже люблю шоколад, – сообщила она ему. – А особенно шоколадный торт. Посему я рада его немного подержать. Правда, вот в чем я не уверена, Джек... Мне совершенно не нравится твоя затея с вечеринкой у твоих родителей. Я не сомневаюсь, твои родители – милейшие люди. Но что они подумают, увидев меня на семейном собрании? Меня, случайного человека...
– Мм... ты права, – согласился он. – Это может стать проблемой. Они так меня любят, что никогда не поверят, будто ты общаешься со мной только из-за моих физических достоинств. Ну и поскольку вечеринка, куда мы с тобой отправляемся, – серьезное семейное мероприятие, то они наверняка решат, что мы с тобой безумно влюблены друг в друга, желаем родить детишек и приехали к ним, чтобы сообщить о нашей помолвке.
Келли чуть не поперхнулась, а Джек равнодушно повел плечом, словно для него это была всего лишь шутка.
– Если мы не сделаем это сегодня вечером, то родители решат, что мы отложили нашу помолвку из-за их юбилея. Каждый родственник и гость захочет узнать о твоих ожиданиях и о наших планах на будущее. Тебя будут расспрашивать о том, какое платье ты желаешь выбрать, выбрала его или еще нет, сколько девушек-подружек ты хочешь видеть на нашей помолвке и пригласишь ли Зою, которая всегда выполняет роль распорядителя на всех семейных празднествах. Впрочем, мне нечего беспокоиться, ты справишься с этим, Келли, не моргнув глазом.
– Знаешь, с кем бы я хотела справиться? – спросила она в ярости. Джек недоверчиво покосился на нее, но не больше. – Уж лучше тебе отправиться назад, Джек.
– Слишком поздно. – Они ехали уже по отрезку дороги, который вел к скоростному шоссе. – Дорога слишком длинная, а мы уже проехали добрую половину пути.
Келли знала Зою, потому что та работала доктором-ассистентом в больнице Веллингтона. Еще она знала брата Джека, Натана, который работал в «Кэрори». Но появиться в их семье по поводу вечеринки в честь сорокалетия свадьбы их родителей – нет, это бог весть что. По-другому и не скажешь. Разве что сам Натан и его жена, Тесса, которая тоже работала доктором в «Кэрори», могли бы правильно понять ее появление на вечере. Впрочем, и они тоже неизвестно что могли подумать о ней и Джеке.
Праздник устраивали втайне от родителей, как чуть позже поняла Келли. Однако когда начали появляться первые гости, старики сразу обо всем догадались. Гостей набралось больше ста человек. Все были родственники и близкие друзья. Они даже наняли своего диджея, накрыли шикарный стол, ломившийся от еды и напитков. Повсюду слышались смех и поздравления, везде висели разноцветные воздушные шары.
– Я так волновалась, что подумают и скажут родители о нас с Джеком, – призналась Келли Зое, помогая ей переносить буфет из дома на улицу, где накрывались столы. Зоя странно посмотрела на нее. – Мы же не появлялись вместе до этого, ты знаешь. Ну, я имею в виду, что мы с ним не встречаемся. Скорее, мы всего лишь друзья.
Зоя рассмеялась на слова Келли:
– Мило, мило, мне это нравится.
Одетая в невыразимое сочетание нарядов – розовое платье, резиновые сапоги, соломенную шляпку и черный кожаный пиджак, – Зоя взяла со стола жареную луковицу и запила бокалом вина.
– Лучше расскажи об этом Джеку, вместе посмеемся. И знаешь что? Не волнуйся, – продолжала она развязно, ставя бокал между сырным пирогом и пловом, покрытым киви. – Мы каждый раз видим Джека с новой женщиной. Привычное зрелище. А поэтому можно заключить; что ты его последнее увлечение... – Неожиданно Зоя запнулась и закрыла рот рукой, словно бы испугавшись самой себя. – Ой, что я говорю. Простите, доктор Уэст. Я вовсе не хотела как-нибудь вас обидеть.
– Меня зовут Келли, – насмешливо поправила ее доктор Уэст. – И я не обиделась.
Келли вернулась к главному столу и положила себе кусочек жареной говядины. Джек специально дразнил ее, поняла она наконец. Наверное, он хотел, чтобы всю вечеринку она чувствовала себя не в своей тарелке.
После поздравлений и роскошного ужина Джек буквально спас Келли от разговора с двумя тетушками, которые атаковали ее, и повел на танец. Тогда она и сказала ему, о чем они говорили с Зоей. Они присоединились к другим танцующим парочкам на самодельной танцплощадке в саду, где гости наслаждались прекрасными песнями ретро, годов шестидесятых.
– Да если ты хотя бы намекнешь кому-нибудь из них, что мы собираемся пожениться, то у половины из твоих пожилых родственников случится сердечный приступ. Тетушка Барбара уже дважды извинялась за то, что забыла мое имя. Ее можно понять: если она станет запоминать всех подружек своего любимого племянника, то в ее памяти не останется места для собственного адреса, ты понял? – негодовала Келли.
– Ты же понимаешь, что она преувеличивает. – Воспользовавшись медленным темпом музыки, Джек склонил голову и слегка прижал губами мочку ее уха, поцеловав при этом шею. Келли затрепетала от удовольствия. – Так тебе здесь нравится, насколько я понял?
– Да уж. – Келли попыталась положить руки ему на плечи. Но от утренних упражнений на море мышцы так болели, что ей пришлось довольствоваться малым. Она взяла его за руку. – Мне здесь ужасно нравится.
И это было правдой. Ее собственная семья была маленькой и тихой по сравнению с его шумным и многочисленным семейством. У него повсюду было полно родственников, и это окончательно пленило Келли.
– Да здесь просто идиллия. Тебе, наверное, было весело здесь, когда ты был ребенком.
Ферма, конечно, не была огромной по новозеландским масштабам. Отец Джека рассказал ей, что у них в год вырастает до тысячи овец и ста пятидесяти голов крупного рогатого скота. По ее понятиям, это было не слишком мало.
– Я вообще удивляюсь, как это вы смогли покинуть такое потрясающее место, – сказала она Джеку. – Странно, что вы трое выбрали медицину, а не фермерство как главное занятие вашей жизни.
– Наш дедушка работал местным врачом в течение тридцати лет, до самой смерти.
Диджей объявил перерыв в танцах, и Джек, взяв под руку подругу, повел ее прочь от яркого освещения и прочь от толпы, ближе к ряду сараев, скрывавшихся где-то неподалеку в полной темноте. Музыка затихла, и только теперь Келли могла услышать блеяние овец, которые были кругом. Наверное, подумалось ей, веселье перебудило бедных животных.
– Зато на школьных каникулах мы постоянно вшивались здесь, мы ходили кругами возле нашего деда, который ухаживал за животными, – продолжал Джек. – Мы-то думали, что помогаем ему, тогда как на самом деле мешали. Но он был с нами терпелив.
Келли внимательно посмотрела на Джека. Вокруг было тихо и спокойно. В небе сияла полная луна, и все было отлично видно и без электрических фонарей. Келли расстегнула на его рубашке одну пуговицу и скользнула рукой по его груди, нащупав тугой сосок.
– Тебе не пришлось по душе его занятие, и ты пошел другим путем. А ему, наверное, нравилось, когда вы были рядом с ним.
– Ты так думаешь? – Джек потянул ее подальше в тень и расстегнул ее платье, все пуговицы до одной. Она слышала его хриплое дыхание. Вот он коснулся ее груди ладонью. – Тебе так нравится?
– ...
Тогда он поцеловал ее грудь, и она запрокинула голову, чувствуя, как ее волосы упали на спину, выгнулась, горя желанием.
– А тебе нравится?
– Разве об этом надо спрашивать? – Его голос был хриплым.
Он обнажил ее грудь, поддерживая за талию. Его пальцы дрожали, словно у вора, крадущего ценную вещь. Теперь он снимал ее платье целиком, нетерпеливо, как школьник, впервые коснувшийся женского тела. Под платьем не оказалось нижнего белья. Она не надела ничего, кроме колготок. Келли горела желанием, тело нетерпеливо дрожало. Джек замычал от удовольствия.
Не медля более ни минуты, он поднял ее на руки, и... она протестующе застонала.
– Джек, мы не можем... здесь, – слабо возразила она, когда он понес ее прочь, мимо сарая и амбаров, направляясь к темнеющему окнами дому.
– Только не сейчас. А ну как они хватятся нас. Джек остановился. Но только для того, чтобы прижаться к ее губам.
– Ты думаешь, теперь для меня это важно?
Глава 11
Келли осознала, что для нее тоже это не важно. В тот момент, когда он нес ее на руках к дому и крепко целовал, ей было все равно, если бы даже весь свет узнал об этом.
Джек понес ее через заднюю дверь дома. Поднялся по лестнице на второй этаж, затем взлетел на третий. Полная темнота. Его движения даже в темноте были уверенными и твердыми, он тяжело дышал, поднимаясь. Казалось, ему все равно, сколько она весит, он нес ее, как пушинку, как легкое перышко, взлетая под самые небеса. Единственная комната наверху была комнатой его матери, где она занималась шитьем. Там стояла машинка, валялись клочки разнообразных тканей, на гладильной доске расположился пузатый утюг, а около арочного окна, освещенная лунным светом, струившимся из окна, стояла широкая кровать.
Джек захлопнул дверь и положил любимую на кровать. – Моя детская спальня, – сказал он изменившимся голосом. Он начал медленно расстегивать рубашку. – Но сейчас здесь нет ничего моего. Моя мама не слишком сентиментальна. Однако я сам прекрасно все помню. И чтобы предупредить твой вопрос, я скажу: до тебя здесь никого не было, ни одной женщины.
Келли, несмотря на крайнее возбуждение и желание, была очень тронута его высказыванием. Она почувствовала, как по-особому он к ней относится, если привел ее сюда, – значит, она была в своем роде единственной.
Она сбросила туфли, когда он аккуратно опустил ее на кровать, и теперь снимала колготки, затаив дыхание наблюдая за его действиями. Джек, не проронив ни слова, следил за ней: вот она сняла колготки, обнажив округлое бедро, затем помедлила, о чем-то раздумывая. Ее медлительность буквально лишила его рассудка.
– Ты не собираешься раздеться сам? – спросила она хриплым дрожащим голосом. Рубашка на нем была расстегнута наполовину, все остальное наглухо застегнуто.
– Секундочку: – Его глаза блеснули хищным блеском. – Остановись и продолжи в том же духе, медленно.
Волна страсти накрыла Келли с головы до ног.
– Как? Так? – И она чуть раздвинула полуобнаженные ноги. Еще никогда ей не приходилось бывать в подобной ситуации. Еще никогда мужской взгляд не останавливался на столь интимных местах ее тела. Никогда до сих пор она не была настолько возбуждена. Если бы не лунные сумерки, полускрывавшие ее наготу, она бы никогда не рискнула продолжать в том же духе. Темнота придала ей смелости.
– Еще дальше.
Она откинулась на подушки и положила ладони на горящие желанием груди. Подняла колени чуть повыше.
– Так?
– Еще выше.
Келли услышала шорох, который донесся до нее с его стороны: он сел на кровать рядом с ней. Его руки запутались в ее волосах, он поднимал и отпускал их вниз, и они волнами спадали на подушки и на обнаженную грудь. Он снова пошевелился, и Келли почувствовала его руки на своем теле. Он хотел ее.
Джек понес ее через заднюю дверь дома. Поднялся по лестнице на второй этаж, затем взлетел на третий. Полная темнота. Его движения даже в темноте были уверенными и твердыми, он тяжело дышал, поднимаясь. Казалось, ему все равно, сколько она весит, он нес ее, как пушинку, как легкое перышко, взлетая под самые небеса. Единственная комната наверху была комнатой его матери, где она занималась шитьем. Там стояла машинка, валялись клочки разнообразных тканей, на гладильной доске расположился пузатый утюг, а около арочного окна, освещенная лунным светом, струившимся из окна, стояла широкая кровать.
Джек захлопнул дверь и положил любимую на кровать. – Моя детская спальня, – сказал он изменившимся голосом. Он начал медленно расстегивать рубашку. – Но сейчас здесь нет ничего моего. Моя мама не слишком сентиментальна. Однако я сам прекрасно все помню. И чтобы предупредить твой вопрос, я скажу: до тебя здесь никого не было, ни одной женщины.
Келли, несмотря на крайнее возбуждение и желание, была очень тронута его высказыванием. Она почувствовала, как по-особому он к ней относится, если привел ее сюда, – значит, она была в своем роде единственной.
Она сбросила туфли, когда он аккуратно опустил ее на кровать, и теперь снимала колготки, затаив дыхание наблюдая за его действиями. Джек, не проронив ни слова, следил за ней: вот она сняла колготки, обнажив округлое бедро, затем помедлила, о чем-то раздумывая. Ее медлительность буквально лишила его рассудка.
– Ты не собираешься раздеться сам? – спросила она хриплым дрожащим голосом. Рубашка на нем была расстегнута наполовину, все остальное наглухо застегнуто.
– Секундочку: – Его глаза блеснули хищным блеском. – Остановись и продолжи в том же духе, медленно.
Волна страсти накрыла Келли с головы до ног.
– Как? Так? – И она чуть раздвинула полуобнаженные ноги. Еще никогда ей не приходилось бывать в подобной ситуации. Еще никогда мужской взгляд не останавливался на столь интимных местах ее тела. Никогда до сих пор она не была настолько возбуждена. Если бы не лунные сумерки, полускрывавшие ее наготу, она бы никогда не рискнула продолжать в том же духе. Темнота придала ей смелости.
– Еще дальше.
Она откинулась на подушки и положила ладони на горящие желанием груди. Подняла колени чуть повыше.
– Так?
– Еще выше.
Келли услышала шорох, который донесся до нее с его стороны: он сел на кровать рядом с ней. Его руки запутались в ее волосах, он поднимал и отпускал их вниз, и они волнами спадали на подушки и на обнаженную грудь. Он снова пошевелился, и Келли почувствовала его руки на своем теле. Он хотел ее.