Картер Люсиль. Самый сладкий поцелуй

   Люк застонал.
   – Она снова приезжала? Вот прилипла – не отклеишь!
   Джастин демонстративно пожал плечами и хмыкнул.
   – Не пойму, чего ты на нее взъелся. По-моему, она шикарная женщина.
   – Таких, как она, среди моих знакомых легко наберется десяток-другой.
   – Почему она тебе не нравится?
   – А кто тебе сказал такую глупость? – Люк снова налил себе джина, но на этот раз плеснул в стакан и тоника. – Памелла очень привлекательна. Я бы с удовольствием переспал с ней. Однако она ведь хочет большего, это сразу видно.
   – Ты так хорошо разбираешься в женщинах? – по-настоящему удивился Джастин.
   – У Памеллы в глазах написано: я хочу замуж! – Люк рассмеялся. – А вот я жениться пока не желаю.
   – Да откуда тебе знать, что у нее серьезные намерения?
   – Потому что она не переспала со мной даже на третье свидание.
   – И что с того?
   Люк широко открыл глаза и так взмахнул руками, что чуть не выплеснул коктейль себе на брюки.
   – Только не говори, что ты не веришь в правило трех свиданий!
   – Я вообще не знаю, о чем идет речь, – пробормотал Джастин, изображая из себя простачка.
   Люк хихикнул. Алкоголь, попав в пустой желудок, уже начал действовать.
   – Ну так запоминай, юнец желторотый. В первое свидание ты даришь женщине цветы и ведешь ее в кафе или ресторан. В твоем случае – хотя бы в кафетерий.
   Джастин сделал вид, что пропустил мимо ушей обидное замечание.
   – Ну а поцелуй?
   – Ни в коем случае! Поцелуй на первом свидании – это моветон! А вот на втором – уже можно. Но до постели еще рановато. Вот в третью вашу встречу ты имеешь полное право затащить женщину в постель. Приличия соблюдены: ты за ней поухаживал и выказал свою симпатию. Дальше если она не дура, то переспит с тобой. А чего тянуть, если вы взрослые люди, которые знают, чего хотят от жизни в целом и от отношений в частности?
   – Это как-то слишком… цинично, – поморщился Джастин.
   – А тебе романтику подавай! – расхохотался Люк. – Вот в этом твоя главная проблема – в излишнем романтизме. Пока ты от него не избавишься, так и будешь гнить в однокомнатной меблированной квартире на окраине города и работать всего лишь помощником управляющего. Никогда тебе не стать лидером, пока не снимешь розовые очки.
   На губах Джастина появилась легкая ухмылка и тут же растаяла. Люк ничего не заметил. Он вообще плохо разбирался в людях, думая, что все и каждый будут любить его только потому, что у него много денег. Или делать вид, что любят. Однако здесь нет особой разницы, раз деньги никогда не кончатся.
   – По-моему, в прошлом году ты жаловался мне на то, что отец настаивает на твоей женитьбе на какой-то светской львице.
   – Было дело, – признался Люк. – К счастью, львица меня не дождалась и выскочила замуж за испанского миллионера. Отец просто хочет внуков. Ему, видите ли, стало скучно на старости лет.
   – А твоя мать? Тоже мечтает о маленьких ребятишках, которые будут сводить ее с ума своими криками?
   – О, ну ты же знаешь мою маму! – улыбнулся Люк. – Она вовсе не горит желанием стать бабушкой. И это мне на руку. Пусть нянчатся с будущими отпрысками Молли.
   Джастин вздрогнул от неожиданной боли. Ох, если Молли решит, что ей хочется замуж, то вряд ли выберет безродного помощника управляющего отелем. Как же неприятно думать о том, что красавица достанется другому мужчине. Это с ним она будет проводить ночи любви, от него родит детей…
   – Что нос повесил? – спросил Люк.
   – Да так… просто задумался.
   – Кстати, где Молли?
   – Опять укатила куда-то с подругами. Наверное, жениха усердно ищет, – скривился Джастин.
   – Ревнуешь? – Люк пьяно рассмеялся. И когда только успел напиться вдрызг? – Да тебе, бедняжке, ничего другого и не остается. Только ревновать…
   – Я принесу еще тоника, – сказал Джастин, вставая с кресла. Невыносимо было слушать насмешки Люка, упивающегося собственной значимостью и властью своей семьи.
   Все-таки не зря я предложил Памелле сделку, подумал Джастин. Если наша идея воплотится в жизнь, то Молли будет моей женой. А Люк получит по заслугам. Памелла сумеет сбить с него спесь. Вот и поделом ему.
 
   День только начался, а делать Памелле уже было совершенно нечего. Наверное, поэтому она решила наконец исследовать дом от подвала до чердака.
   Памелла никак не могла заставить себя копаться в старых вещах своего отца и его родителей. Эти люди для нее были чужими. Однако дом следовало рано или поздно привести в порядок.
   Памелла начала с кладовой. Там, в пыли и паутине, хранилась старая, ни на что не пригодная мебель. Поцарапанные грязные столы, шкафы с отваливающимися дверцами и разломанные стулья не являлись антиквариатом, и Памелле оставалось только удивляться, зачем здесь столько времени хранили этот хлам. Решив вывезти при первом же удобном случае рухлядь, она закрыла дверь кладовой и спустилась в подвал, служивший когда-то винным погребом. Теперь там не осталось ни одной бутылки. На пустых полках не было ничего, кроме все той же вездесущей пыли.
   Осмотр комнат, в которые Памелла по приезде лишь мельком заглянула, ничего не дал. По всей видимости, отец выбросил все ненужные личные вещи своих родных. Что ж, одной заботой меньше.
   Последним в списке помещений, которые следовало посетить, оказался чердак. Памелла с трудом отворила тяжелую дверь и застыла в оцепенении. Чердак был давным-давно превращен в рабочий кабинет. Здесь стояли широкий диван, шкаф для одежды, стеллажи с книгами, а у окна – дубовый письменный стол с придвинутым к нему стулом с резной спинкой. Оглядевшись, Памелла увидела камин. Сквозь приоткрытые ставни сочился яркий солнечный свет. Комната казалась уютной и обжитой, словно ее хозяин вышел ненадолго, но должен был скоро вернуться. Памелла никогда не верила в призраков, но сейчас ей стало не по себе. Впрочем, она скорее готова была заплакать от умиления, а не от страха. С первого взгляда понятно, что эта комната когда-то принадлежала ее отцу. На столе в рамочке стояла старая фотография. Рыжеволосая девочка лет десяти. Памелла в детстве.
   Может быть, он все же любил меня, вздохнула она, беря в руки фотографию и опускаясь на стул. И, возможно, сожалел о том, что ведет такую никчемную жизнь…
   Памелла тяжело вздохнула и оглядела комнату. Через мгновение ее взгляд упал на шкатулку, стоящую на одной из полок с книгами. Интересно, что хранится в этой коробчонке? Памелла взяла ее в руки и попыталась открыть, однако крышка не поддавалась. На гладкой, отполированной временем и руками тех, кому шкатулка принадлежала, поверхности не было ни малейшего намека на замочную скважину. Это означало, что крышка поднималась с помощью какого-то хитроумного способа. Однако сколько ни вертела Памелла ларец в руках, как ни пыталась разгадать загадку старинной вещи, ничего не менялось. Крышка оставалась плотно закрытой, а внутри что-то шуршало и гремело.
   Может, фамильные драгоценности? – мелькнула в голове у Памеллы шальная мысль. Хотя вряд ли. Не стал бы мой отец, продавший даже всю мало-мальски ценную мебель, хранить дорогие вещи.
   Через двадцать минут, окончательно разозлившись на шкатулку, Памелла принялась стучать ею о подоконник. А потом, не выдержав, вышвырнула в окно. И тут же раскаялась в содеянном. Шкатулка угодила в заросли буйно растущего кустарника. Памелла застонала, проклиная себя за несдержанность. Нет бы оставить старинную вещицу в покое! Вот теперь ищи ее невесть где…
   Негромко ругаясь, Памелла вышла из кабинета и спустилась вниз. Вот уж глупо получится, если она никогда не найдет эту шкатулку.
   Розы разрослись так сильно, что не было видно садовой дорожки. Памелла с трудом продиралась сквозь душистые колючие заросли, высоко подняв руки, словно шла сдаваться невидимому врагу.
   Где-то здесь должна валяться эта дурацкая шкатулка… Где-то здесь…
   Памелла шарила ногой в зарослях, но натыкалась только на мелкие камешки. В этих кустах можно заблудиться…
   Она задрала голову вверх и взглянула на окно чердака. Если попытаться проследить траекторию полета шкатулки, то по всему выходило, что Памелла стояла как раз на том самом месте, куда вещица должна была приземлиться. Однако ее здесь не оказалось.
   – Ну найдись, – тихо молила Памелла. – Я больше не буду тебя швырять. Честное слово! Могу поклясться!
   – Разговариваешь сама с собой?
   Памелла подпрыгнула от неожиданности, услышав за спиной мужской голос. Резко развернувшись, она не удержалась на ногах и рухнула прямо в колючие объятия роз.