Картленд Барбара. Капризный ангел

   Итак, во всем надо было разбираться самостоятельно. Одно было ясно: с человеком, которого ей прочат в мужья, что-то неладно. Но что именно? Может, он калека? Или даже урод? Но нет! Все в один голос твердили, что князь – настоящий красавец. Такой же, как и баварский король Людвиг. Что ж, портреты, развешанные по залам Линдерхофа, свидетельствовали, что баварский король на редкость хорош собой, а потому подобные оценки отнюдь не являлись преувеличением. Но это про короля! А что же князь?
   Чем ближе они подъезжали к Обернии, тем чаще Тильда корила себя за то, что не проявила настойчивости и не стала протестовать против навязываемого ей замужества. Конечно, толку от ее протестов было бы немного. Ведь родители были безмерно польщены той высокой честью, которую оказала их дочери королева, сосватав крестнице столь завидного жениха. Но она могла хотя бы настоять, чтобы ей показали портрет князя. В конце концов, можно было бы закатить небольшую сцену и заявить, что она даст согласие на объявление помолвки лишь после того, как князь самолично прибудет в Англию и познакомится с ней.
   И Тильда тут же представила себе, сколько веских аргументов и доводов было бы незамедлительно найдено, чтобы оправдать нежелание князя совершить такую поездку.
   – Он не может оставить страну в такое время!
   – В отсутствие Его Величества Германия может угрожать независимости Обернии.
   – Такая поездка займет слишком много времени, а свадьба намечена на начало июня.
   И все эти отговорки, разумеется, были бы вполне обоснованными, а потому ей пришлось бы молча согласиться с родителями, покорившись их воле.
   И все же какая нелепость, если хорошенько подумать! Разве можно в наше время выходить замуж за человека, не имея ни малейшего представления о том, как он выглядит? Другие монархи с радостью украшают своими портретами все подряд, даже чеканят монеты с собственным профилем. Впрочем, она же еще не видела, какие деньги ходят в Обернии. Вполне возможно, тамошние купюры тоже украшены портретами князя.
   Линдерхоф со всеми его красотами пробудил в Тильде детские мечты о романтичной и возвышенной любви. Такой дворец как нельзя лучше подходил для красивой любовной истории. Тильда представила, как она в новом нарядном платье прогуливается по роскошным дворцовым залам, сверкающим позолотой и хрусталем, где все, даже сами стены, навевает мысли о высокой и чистой любви. Она задумчиво остановилась возле одного из трюмо в зеркальном зале, созерцая собственное отражение, преломленное в десятках ракурсов. Сколько же здесь этих Викторий, подумалось ей. Сотни, нет, тысячи! И все такие маленькие, такие непредставительные! Тильда улыбнулась собственным мыслям. А чем она не подходит Линдерхофу? Она ведь такая же крошечная, как и этот сказочный замок. Вот только сказочного принца, который смотрел бы на нее влюбленным взглядом, увы, рядом нет.
   И словно чья-то невидимая холодная рука сжала ее сердце, и она вдруг вспомнила все, что говорила ей мать о замужестве.
   – Не стоит, Тильда, ждать от брака слишком многого. Ведь это – династический союз, то есть брак, так сказать, по политическим мотивам. А потому постарайся прежде всего подружиться со своим будущим мужем. Ты должна стать ему верным и преданным другом. Но и сама ты вправе надеяться лишь на взаимное дружеское чувство, и не более.
   В то время когда мать читала ей подобные наставления, предстоящее замужество казалось еще таким далеким-далеким, а потому Тильда без страха смотрела в будущее, наивно надеясь, что у нее все будет по-другому. Они с князем встретятся и тотчас же влюбятся друг в друга.
   К восемнадцати годам Тильда встречала не так уж много мужчин. Но по тем сверкающим взглядам, которые бросали на нее немногочисленные приятели и друзья отца, изредка навещавшие их родовой замок в Вустере, она догадывалась, что способна пробудить у представителей противоположного пола самые восторженные чувства. А там и до любви недалеко.
   «Разумеется, князь обязательно придет от меня в восторг, – убеждала она себя. – А если он так хорош, как про него твердят, я тоже… и тогда…»
   И при мысли о том, что может быть «тогда», у нее сладостно замирало сердце.
   По ночам она без устали придумывала десятки самых захватывающих историй о том, какой счастливой и романтически прекрасной будет ее новая жизнь в Обернии.
   Вокруг только улыбающиеся и счастливые лица, мечтательно рисовала она себе картинки будущей жизни. Она будет любить своих подданных, а те будут ее просто обожать. Но главное, ее будет любить князь. Конечно же, он будет любить ее! А как же иначе? И она полюбит его.
   Но чем ближе Оберния, тем реже она строила по ночам свои воздушные замки. Очередная остановка в пути – и очередной обветшалый дворец. Оставаясь в спальне одна, Тильда невольно подмечала и потрескавшиеся стены, и облупившийся потолок с обвалившейся лепниной, и потертую скрипучую мебель, и рассохшиеся полы. И все чаще думала уже не столько о будущем, сколько мысленно воспроизводила в памяти гнетущую атмосферу очередного дворцового приема.
   «Да, сир! Пожалуй, так, сир! Вы совершенно правы, сир!» – звучало в ушах. Господи, думала она с тоской. Да они-то и слов других не знают. Неужели и ей предстоит день за днем, год за годом выслушивать такую же ерунду? Нет, она этого не вынесет!
   Но в глубине души Тильда чувствовала, что сможет. Ведь именно к такой жизни ее и готовили с раннего детства. Учили, заставляли разговаривать на разных языках, обязывали прочитывать толстенные тома по истории, где не было ничего интересного, одни цифры и даты. А еще бесконечные описания сражений, битв и такая же бесконечная череда рождений и смертей. А сколько карт было проштудировано! Ими была увешана вся ее классная комната. На одной стене – карты, изображавшие Европу в границах донаполеоновского периода. Потом пришел Наполеон и по своей прихоти перекроил европейскую карту. После того как его свергли, старые границы были восстановлены и на карты вернулись прежние государства, окрашенные в тот же цвет, что и раньше.
   После 1871 года появились новые карты, отражавшие реалии уже нового времени, например объединенную Германию. Если внимательно посмотреть на карту, нельзя не заметить, что Германия, окрашенная в коричневый цвет, заполнила все свободное пространство между Францией и Россией. В более светлый тон были окрашены территории последних прусских приобретений, отошедших к Пруссии по Пражскому договору.
   А коричневый цвет подходит Германии, размышляла Тильда, внимательно разглядывая карту. Тяжелая, скучная страна. И одновременно зловеще-мрачная. Да и в самих жителях Пруссии было что-то такое, что вызывало неприязнь. Они показались Тильде высокомерными, с явно выраженными диктаторскими замашками. Иное дело баварцы. Правда, знакомство Тильды с Баварией оказалось слишком поверхностным. Но люди ей понравились. Все вокруг улыбаются, у всех добродушные лица. Остается надеяться, что жители Обернии, которая граничит с королевством Бавария, ненамного отличаются от баварцев: такой же улыбчивый и добродушный народ.
   Весь маршрут Тильды по Европе был расписан буквально по минутам. Об этом позаботились родители еще до ее отъезда в Обернию. В строгом соответствии с графиком в Линдерхофе она должна была провести только две ночи, после чего ей и ее спутникам предстояло пересечь границу с Обернией. Благо сама граница находилась совсем рядом с Линдерхофом, милях в трех от дворцового комплекса. Итак, конец ее путешествия совсем близок. Едва она пересечет границу и вступит в пределы княжества, в ее жизни начнется новая глава.
   – Король Людвиг хорошо знает князя Максимилиана, – сказала ей мать, прощаясь. – Он расскажет тебе все, что нужно знать накануне встречи с ним. И ты прибудешь в столицу Обернии вполне подготовленной к своей новой роли.
   Но по каким-то непонятным причинам король Людвиг постарался уклониться от свидания и беседы с ней. И вот цель близка, думала Тильда со страхом, а она совершенно не готова к встрече с будущим мужем. И как не знала о нем ничего, так и не знает. Кто же подстрахует ее от возможных ошибок, которые она может совершить, вступив в пределы незнакомой страны? Кто подскажет, что и как надо делать?
   В первый же вечер в Линдерхофе у нее было мало времени, чтобы поразмыслить обо всех этих сложностях. Но на другой день, когда она со своими спутниками в сопровождении королевского адъютанта отправилась на прогулку по парку, окружающему дворец, прежние страхи снова обступили ее со всех сторон.
   Все в Линдерхофе было на самом деле сказочно-игрушечным: крошечный дворец, да и сам парк вполне соответствовал ему по размерам. А потому осмотр достопримечательностей много времени не занял. Тильда была в восхищении. Все вокруг, начиная с дворца и его внутреннего убранства и кончая окрестными пейзажами, поражало красотой; во всем безошибочно чувствовался тонкий вкус человека, действительно задумавшего сотворить чудо. И везде ощущалось личное участие короля. Чуть позже Тильда обошла дворец уже в одиночестве и в полной мере насладилась изысканностью интерьера. Как великолепна вышивка на шторах и драпри! А маленький овальный кабинет из розового дерева, а живописный петух, произведение знаменитых мастеров севрского фарфора, а резные панели, в полном блеске явившие мастерство здешних резчиков по дереву. Ну и, конечно же, целая галерея фамильных портретов, далеких и близких предков короля Людвига, которыми были увешаны все стены в проемах между горками, заполненными коллекционным фарфором.
   Да, такую атмосферу изысканной красоты и роскоши, где по-настоящему отдыхаешь душой и сердцем, мог задумать и воплотить в жизнь только человек, обладающий безупречным вкусом, который умеет ценить и понимать прекрасное во всех его проявлениях.
   Под впечатлением от дворцовых красот Тильда вернулась в гостиную. Она немного устала от обилия шедевров вокруг, что не помешало ей моментально почувствовать напряжение, повисшее в комнате.
   – Ничего не понимаю! – услышала она голос леди Крукерн. – Разве его высочество не в курсе, что мы уже здесь? И что мы ожидаем его…
   – Что случилось? – прямо с порога поинтересовалась у собравшихся Тильда.
   Все умолкли, сконфуженно переглядываясь. И лишь профессор Шиллер, никогда не терявший присутствия духа, выступил вперед и сказал самым обыденным тоном:
   – Леди Виктория! Дело в том, что приготовления к вашему приему в Обернии еще не завершены.
   – Как? – совершенно искренне удивилась Тильда. – Разве мы приехали раньше назначенного срока?
   – Нет, мы прибыли точно по расписанию. И дата вашего приезда в Линдерхоф была заранее согласована с князем Максимилианом.
   Все присутствующие молча уставились на Тильду. Даже личный адъютант короля Людвига был заметно взволнован. При виде всеобщего смятения Тильда невольно улыбнулась.
   – Ничего страшного! В таком сказочном дворце, как Линдерхоф, среди такой красоты я готова ждать свидания с князем до бесконечности!
   Леди Крукерн и профессор Шиллер уставились на адъютанта, словно только от него сейчас зависело решение их дальнейшей судьбы.
   Адъютант был уже немолод, и с момента их прибытия в Линдерхоф, как успела заметить Тильда, на его лице застыло озабоченное выражение. Но сейчас озабоченность сменило откровенное смятение.
   – Мне очень жаль, леди Виктория, – начал он, с трудом подбирая слова с видом человека, попавшего в очень непростую ситуацию, – но на этот счет, к сожалению, существует и другое мнение.
   – Вот как? И что же это за мнение?
   – Миледи, вам нельзя здесь более оставаться.
   Тильда широко раскрыла глаза, но прежде чем она успела вымолвить хоть слово, вмешалась леди Крукерн:
   – Вы уверены? Разве нельзя попросить Его Величество…
   Адъютант отрицательно покачал головой.
   – Как я уже имел честь сообщить вам, Его Величество категорически не приемлет нарушения своих личных планов. И никакого вторжения в свою жизнь. Согласно предварительной договоренности, вы должны были провести в Линдерхофе только две ночи. А потому Его Величеством уже даны соответствующие распоряжения касательно того, чтобы завтра утром вы покинули дворец. Мне жаль, что так вышло, но это приказ короля, и все мы обязаны ему подчиниться.
   Почтенная дама недовольно крякнула, но и только. Перечить королевским распоряжениям леди Крукерн не посмела.
   – И что же прикажете нам делать? – растерянно спросила у него Тильда. – Как я понимаю, мы не можем ехать в Обернию до тех пор, пока они не будут готовы принять нас, ведь так?
   – Да, так. Со своей стороны могу порекомендовать вам вернуться в Вюртемберг.
   – Но это невозможно! – воскликнула Тильда. – Король Карл и так был настолько любезен, что приютил нас на целых три ночи. К тому же я слышала, что сразу же после нашего отъезда король собирался отправиться в Эльзас.
   Все подавленно молчали. Тильда, подождав немного, закончила начатую мысль:
   – В такой ситуации мне бы не хотелось снова надоедать ему или тем более навязываться со своими проблемами.
   – Разумеется, нет! – моментально согласилась с ней леди Крукерн, у которой посещение вюртембергского двора оставило самое неприятное впечатление. И ей никак не улыбалось снова там оказаться.
   – Тогда остается только Мюнхен, – задумчиво проронил адъютант.
   – И мы остановимся в королевском дворце, – с энтузиазмом подхватила леди Крукерн.
   – Боюсь, это тоже невозможно, – с самым несчастным видом ответил ей адъютант.
   Тильда видела, что ему крайне неприятно сообщать о том, что высоким гостям короля отказано в элементарном гостеприимстве. Что ж, если вспомнить, сколько странностей водится за королем Людвигом, по словам тех, кто его хорошо знает, такому повороту событий удивляться тоже не стоит.
   Обычно экстравагантное поведение баварского короля никогда не обсуждалось в присутствии Тильды, и все же она была прекрасно осведомлена о том, что почти все ее родственники со стороны матери относятся к нему весьма неодобрительно.
   А король Георг так и вовсе с присущей ему прямотой заявил безо всяких обиняков:
   – Этот парень просто сошел с ума, вот и все. Я давно говорил, что этим все и кончится.
   Но королева шикнула на мужа и тут же переменила тему разговора.
   Однако Тильда не забыла слова короля Георга и с горечью подумала, что, скорее всего, так оно и есть.
   – Так вы что, предлагаете нам остановиться на каком-нибудь постоялом дворе? – возмутилась вдовствующая леди.
   – В Мюнхене полно прекрасных гостиниц. Самая лучшая из них так и называется – «Отель».
   – О да! Наслышан! – поддержал адъютанта профессор Шиллер. – Очень респектабельная гостиница, где квартируют исключительно люди самого высокого звания.
   – Герцог Фортгемптон не потерпит, чтобы его единственная дочь ночевала в гостинице, пусть она будет даже самая респектабельная в мире. Весь маршрут ее путешествия в Обернию продуман таким образом, чтобы избежать ночлега в гостиницах.
   – Но других вариантов у нас, к сожалению, нет! – В Тильде вдруг проснулся обыкновенный здравый смысл. – Если только вы, леди Крукерн, не желаете провести ночь под открытым небом среди гор. Но, глядя на их покрытые снегом вершины, я не сомневаюсь, что подобная ночевка обещает быть очень холодной! – добавила она с шутливой улыбкой, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
   В глубине души Тильда была даже рада возникшим затруднениям. Какое-никакое, а все приключение! И потом… она даже сама боялась себе в этом признаться. Но, положа руку на сердце, небольшая отсрочка перед свадьбой ее обрадовала.
   Леди Крукерн с негодованием встала со своего места.
   – Боже мой! – воскликнула она патетическим тоном. – Куда катится мир! Подумать только! Ближайшей родственнице нашей дорогой королевы Виктории отказано в крыше над головой! Уму непостижимо!
   Она величаво выплыла из комнаты. Тильда улыбнулась, глядя на адъютанта.
   – Пожалуйста, не переживайте! – мягко сказала она ему. – Я не имею ничего против переезда в гостиницу. Более того, мне самой очень хотелось взглянуть на Мюнхен. Профессор столько рассказывал об этом городе.
   И действительно, Мюнхен – это была единственная тема в их разговорах, когда профессор Шиллер вдруг забывал о своих обязанностях наставника и начинал рассуждать как самый обычный человек. В свое время он учился в Мюнхенском университете, а после его окончания даже несколько лет преподавал в своей альма-матер. Стоило профессору заговорить о Мюнхене, и голос его сразу же теплел, в интонациях появлялись живость и интерес, которых так не хватало ему, когда он рассуждал об истории или занимался с ней языком.
   – Прошу понять меня правильно, миледи! – извиняющимся тоном обратился к Тильде адъютант. – Но я лишь неукоснительно следую распоряжениям Его Величества.
   – О, не волнуйтесь! Я все прекрасно понимаю. И потом, наше путешествие было пока столь безоблачным, что грех жаловаться на какой-то незначительный сбой в самом конце.
   Она одарила офицера еще одной улыбкой, и тот сразу же просиял.
   – Ваша милость так добры! – сказал он, отвешивая почтительный поклон.
   – Ну вот, профессор! – обратилась Тильда к своему наставнику. – У меня появился реальный шанс проверить на месте, так ли обворожительно прекрасен Мюнхен, как вы рассказывали мне, на самом деле.
   – О да! И скоро, очень скоро вы сами в этом убедитесь! – с юношеским энтузиазмом воскликнул профессор Шиллер.
   Судя по всему, он был просто счастлив, что представилась возможность снова посетить город своей студенческой молодости. Одна лишь леди Крукерн была не в духе и недовольно хмурилась весь вечер. Но Тильда постаралась сделать вид, что не слышит ее ворчливых реплик. После ужина она снова отправилась побродить по дворцу, надеясь запечатлеть в своей памяти каждый уголок этого изумительного по своей красоте архитектурного шедевра.
   Кто знает, думала она, медленно переходя из зала в зал, быть может, в один прекрасный день у нее тоже появится возможность построить нечто подобное.
   Соблазнительная мысль! Позже, уже лежа в кровати, среди мерцающих канделябров с десятками горящих свечей, пламя которых отражалось и преломлялось во множестве зеркал, Тильда снова унеслась мечтами в романтические дали. Ах, как ей хотелось, чтобы все то, о чем она грезила, исполнилось наяву!
   Она проснулась на рассвете, когда все еще спали. Осторожно выскользнула из дверей своей спальни и в последний раз отправилась прогуляться по дворцу. Еще раз осмотрела парадные залы, предназначенные для государственных церемоний, замирая в немом восторге от того, что видела в каждом. Экскурсия так захватила ее, что она даже опоздала к завтраку: пришлось на ходу придумывать оправдания.
   По странному стечению обстоятельств подача экипажа тоже задерживалась. Его обещали подать только к одиннадцати. Чтобы не слушать бесконечный поток униженных извинений адъютанта, начинающих уже действовать на нервы, Тильда решила отправиться в парк.
   Было по-летнему тепло, хотя стоял еще только конец мая. Дворец, подсвеченный яркими лучами утреннего солнца, утопал в бело-розовом мареве цветущих садов. На фоне пронзительно-голубого неба он был похож на драгоценную жемчужину такого же бело-розового оттенка, которую чья-то невидимая рука вознесла к небесам и водрузила среди заснеженных вершин Баварских Альп.
   Несмотря на жаркий день, ночи в предгорьях были все еще прохладными. Накануне Тильда откровенно обрадовалась, обнаружив в спальне заботливо оставленное для нее пуховое одеяло. Но сейчас, прогуливаясь по парку, она предпочла обойтись без накидки. И как хорошо, что она не забыла надеть шляпку с полями, которые защищали ее личико от слишком яркого солнца. Шляпка с голубыми лентами в тон глазам завязывалась на бант под подбородком. Она очень шла Тильде.
   Девушка медленно спустилась по ступенькам террасы и, обойдя дворец со всех сторон, направилась в глубь парка. В свое время король распорядился, чтобы при закладке нового парка часть лесного массива, попавшего в пределы дворцовых территорий, сохранилась в своем первозданном виде. Тильда начала осторожно подниматься в гору, заранее предвкушая, какой фантастической красоты панорама откроется ей сверху. Горный склон был достаточно крут, и очень скоро, запыхавшись, она уселась передохнуть на поваленный ствол дерева. Вековые ели обступили ее со всех сторон.
   Вдруг до нее долетели чьи-то голоса. Внимательно приглядевшись, Тильда заметила между деревьями фигуры мужчины и женщины, которые, взявшись за руки, тоже взбирались по горному склону.
   – О нет! Это слишком тяжело! – протестующе воскликнула женщина.
   Тильда хорошо знала немецкий, а потому для нее не составило труда понять, о чем говорят эти двое.
   – Но я хочу, чтобы ты взглянула, какой чудесный вид открывается сверху, – сказал ее спутник глубоким, волнующим голосом.
   Насколько Тильда могла судить с такого расстояния, незнакомец был очень хорош собой. Правильные, словно высеченные из мрамора черты лица, что, как она уже успела заметить, характерно для многих здешних мужчин. Баварец был в одежде простого крестьянина, которая смотрелась на нем очень живописно.
   Короткие кожаные штаны, зеленая куртка с костяными пуговицами. Наряд довершала элегантная шляпа в тон камзолу с небольшими полями, украшенная сзади пушистым хвостом.
   Да он не просто хорош собой, подумала Тильда, пристально вглядываясь в незнакомца. Это самый настоящий красавец. Потом она перевела взгляд на его спутницу. Девушка тоже была необыкновенно хороша собой.
   Ярко-рыжие волосы отливали на солнце медью и были такого густого и насыщенного цвета, что само собой возникало подозрение, уж не крашеные ли они. Огромные глаза обрамляли густые длинные ресницы, а алые губки капризно надулись, когда она проговорила:
   – Нет-нет, Рудольф! С меня хватит!
   – Прошу тебя! Тут ведь всего два шага! Мы проделали такой долгий и трудный путь!
   – Ну конечно! Два шага! А потом еще два, и еще.
   – Ах, Митси! Какая же ты трусиха! Пойдем, прошу тебя! – умолял ее молодой человек. – От прогулок по горам одна польза, уверяю тебя.
   – Я устала. И не собираюсь больше карабкаться вверх! Да и какой, скажи мне, прок? Потратить бог знает сколько усилий, и все для того, чтобы просто поглазеть на старые как мир скалы.
   – Ах, у тебя совершенно нет сердца!
   – Более чем достаточно, уверяю тебя!
   – Это правда? – молодой человек обнял девушку за плечи. – Я уже говорил тебе, Митси, что ты сегодня как-то особенно красива?
   – Нет, сегодня еще не говорил. И я считаю это большим упущением с твоей стороны и ставлю на вид.
   – Тогда придется постараться немедленно реабилитироваться в твоих глазах!
   Он притянул к себе девушку и крепко поцеловал ее в губы.
   Тильда стояла не шелохнувшись и как зачарованная наблюдала разворачивающуюся на ее глазах сцену. Она еще ни разу в жизни не видела целующихся мужчину и женщину. Во всяком случае, так, как целовались эти двое, страстно, жадно, нетерпеливо ища губы друг друга. Высокий, широкоплечий Рудольф и маленькая, хрупкая в сравнении с ним Митси. Казалось, еще немного, и она полностью растворится в его объятиях. И все же было что-то завораживающе прекрасное в том, как слилась эта пара в долгом и ненасытном поцелуе. Вот он, вечный символ любви, о которой так мечтала Тильда, еще не представляя себе, что это значит на самом деле.
   Казалось, молодые люди никогда не оторвутся друг от друга, но вот Рудольф поднял голову и сказал:
   – Ты волнуешь меня! Ты всегда волнуешь меня, Митси! Я хочу тебя!
   Девушка издала короткий смешок.
   – Какого же ответа, интересно, ты ждешь?
   – Я хочу тебя! – повторил он с новой силой, и Тильда почти физически почувствовала, как в его голосе вибрирует желание. – Я хочу тебя сию же минуту, здесь и сейчас! И не собираюсь ждать!
   – Прямо здесь?! В лесу?! Да ты с ума сошел!
   – Почему же сошел? Что может быть лучше, чем заняться этим на природе?
   Митси рассмеялась, но ее смех был заглушен новым страстным поцелуем, на сей раз уже не в губы, а в шею. Рудольф все сильнее сжимал девушку в своих объятиях, но все же ей удалось как-то вырваться от него, и она с игривым смешком воскликнула:
   – Хочешь меня? Ну, так догони!
   И тотчас же, сорвавшись с места, стремительно понеслась вниз по склону, петляя между деревьями.
   – Митси! – крикнул Рудольф и бросился вдогонку. И Тильда невольно восхитилась тем, как легко и даже грациозно он несет свое крупное тело. Очень скоро он догнал девушку. Тильда чуть-чуть вытянулась вперед, чтобы получше рассмотреть, что будет дальше. Парень снова схватил красавицу в объятия и стал пылко целовать. Она затаила дыхание и приготовилась ждать продолжения, но в этот момент услышала где-то внизу, у себя за спиной:
   – Ваша светлость! Ваша светлость! Лошади готовы!
   Тильда неохотно повернулась на звук голоса и увидела раскрасневшегося, запыхавшегося адъютанта в парадном, шитом золотом мундире.
   Делать нечего, она с сожалением поднялась с дерева.
   – Прошу прощения! – проговорила она виновато. – Я совсем забыла о времени.
   – А мы уже стали беспокоиться, миледи, где вы. К счастью, один из садовников видел, как вы направились в лес и стали подниматься в гору.
   – Сейчас я спущусь! Ждите меня внизу!
   Она бросила последний взгляд в ту сторону, где целовались Рудольф и Митси, но их и след простыл. Куда же они подевались, недоумевала Тильда. Потом ей показалось, что низко, почти у самой земли, мелькнуло что-то белое, похожее на край нижней юбки. Впрочем, полной уверенности, что это так, у нее не было. Вполне возможно, что это просто какой-то лесной цветок. Вон их сколько вокруг.
   Она стала осторожно спускаться к поджидавшему ее адъютанту, все еще всецело под впечатлением от встречи с молодой парой. Внизу адъютант тотчас же бережно подхватил ее под руку и поддерживал до тех пор, пока они не спустились с лестницы.
   – Какой красивый лес! – восхищенно заметила Тильда. – Здесь разрешено гулять посторонним?
   – Места у нас глухие, – ответил адъютант. – Но официальных запретов на прогулки по лесу или осмотр окрестных достопримечательностей нет. Разумеется, король не любит, когда туристы или просто зеваки подходят к дворцу слишком близко. А потому за этим строго следят.
   – Что ж, Его Величество можно понять, – согласилась Тильда и подумала: «Интересно, кто же эти двое? Скорее всего, какая-то супружеская пара из местных, устроившая вылазку на природу в выходной день. Конечно же, это муж и жена. Разве может незамужняя девушка гулять по лесу одна, да еще в обществе молодого человека! И потом, по манерам Митси можно судить, что она уже вполне взрослая и очень искушенная женщина».
   Тильда была почти уверена в том, что ее чересчур алые губы и чересчур рыжие волосы – это не столько дары природы, сколько плоды деятельности умелых рук.
   «Так я и не узнаю никогда, кто же они, – подумала она и неожиданно для себя вздохнула. – Это все равно что читать интересную книжку, а потом вдруг обнаружить, что у нее потеряны последние страницы. И чем кончится история, рассказанная автором, так и останется загадкой».
   Всю дорогу в Мюнхен Тильда размышляла над тем, что значат странные слова, с которыми Рудольф обратился к Митси: «Я хочу тебя!» Да и тон, которым они были сказаны, тоже показался Тильде весьма необычным. Наверное, думала она, так разговаривают все простолюдины: взволнованно, нетерпеливо, словно побуждая друг друга не терять времени зря. Не то что ее королевская родня! Те слова в простоте душевной не скажут. А если и одарят парой фраз, каждое слово срывается с их уст с такой неохотой, что устаешь ждать окончания фразы.