Картленд Барбара. Райский остров

   Как обнаружила Роксана, дядя Петер уже успел многое узнать о самом Бали и о местных нравах.
   Обычно он независимо от погоды сидел на палубе, погрузившись в изучение одной из многочисленных книг, которые взял с собой, делая пометки и записи, а затем подробно объяснял жене и племяннице множество вещей, которые они должны или не должны делать, чтобы ни в коем случае не оскорбить чувства людей, среди которых им предстояло теперь жить.
   – У меня голова идет кругом от всех этих запретов и ограничений, – жаловалась Роксана тете.
   – Один из наших друзей в Голландии говорил нам, что Бали – это страна табу, – отвечала госпожа Хелдерик. – Но я полагаю, что, как и во всем мире, люди там нарушают запреты, и мы сразу же, как только прибудем туда, увидим, что это место мало чем отличается от любого другого в мире.
   Тетя быстро уставала, и ей приходилось делать над собой усилие, чтобы поддакивать умнейшим монологам мужа и не позволить ему заметить, что временами ей бывает очень плохо и она постоянно чувствует себя вялой и сонной.
   Роксана, как могла, помогала ей, и так и получилось, что Петер Хелдерик узнал о беременности жены, лишь когда они добрались до Бали и поселились в деревушке, в которой решили обосноваться.
   Он одновременно был и очень обрадован, что после стольких молитв у них наконец будет ребенок, и в то же время ужаснулся, что по этой причине их могут отправить обратно в Голландию.
   Выход из создавшейся сложной ситуации неожиданно нашла Гертруда, служанка госпожи Хелдерик, которая прожила с ней всю ее замужнюю жизнь и ухаживала за своей хозяйкой так, словно та была ребенком, постоянно нуждающимся в ее заботе и опеке.
   – Вы можете полностью положиться на меня, мисс, – сказала она Роксане. – Я приняла многих ребятишек в той деревне, в которой выросла. Моя мать была повивальной бабкой, и я часто ей помогала, а потом и заменяла ее, когда она не справлялась.
   – Но что будет после того, как ребенок родится? – встревоженно спросила Роксана.
   Гертруда улыбнулась.
   – Посмотрите, сколько вокруг бегает ребятишек, – сказала она. – Кто заметит еще одного?
   Это была правда.
   Роксана никогда еще не видела столько детей, как здесь, в деревне, и таких симпатичных, но она не могла не думать о том, что среди смуглых, черноволосых детишек белый ребенок со светлыми волосами будет слишком бросаться в глаза.
   Но, когда Карел родился, он был таким милым, таким очаровательным, что Роксана сразу же отдала ему свое сердце и решила, что, если потребуется, она будет бороться за него, чего бы ей это ни стоило.
   В тот волнующий момент, когда тетя Агнес передала малыша в руки смущенного, счастливого отца, Роксана подумала, что это счастье стоит любых страданий и мук, которые им, возможно, еще предстоят.
   В этот момент на лице Петера Хелдерика было столько благоговения, столько восторга, словно он чувствовал на себе благословение Бога и знал, что он – счастливейший из смертных, раз ему послан этот Божий дар. Словами этого выразить было невозможно.
   Когда Роксана вышла из комнаты, оставив счастливых родителей и их только что родившееся дитя, она почувствовала себя на какое-то мгновение так, словно стала свидетелем Рождества Христова, и была почти готова увидеть сверкающую в небе Вифлеемскую звезду.
   Они были очень счастливы.
   Однако счастье их длилось слишком недолго.
   Госпожа Хелдерик подхватила лихорадку, от которой у Гертруды не нашлось средств, и слабела день ото дня.
   Даже и тогда Роксана не очень сильно беспокоилась. Но однажды утром она обнаружила свою тетю Агнес мертвой. Ночью, пока все спали, она тихо отошла в мир иной.
   На губах ее застыла улыбка, и Роксана поняла, что бедняжка совсем не мучилась, смерть ее была легкой.
   Она словно незаметно ускользнула от них, оставив Гертруду и Роксану с месячным Карелом на руках и безутешного мужа, сердце которого было разбито потерей любимой супруги.
   Проститься с усопшей пришло довольно много людей, и перед ними встала трудная задача – спрятать малыша так, чтобы никто не узнал о его существовании.
   Агнес Хелдерик была очень тихой, нежной и скромной женщиной, посвятившей себя служению своему супругу. Она словно бы растворилась в тени его яркой личности, хотя сама обладала талантами и многочисленными достоинствами. Роксана очень любила свою тетю.
   Когда, поступив против воли своего отца, юная Агнес вышла замуж за человека, которого любила и перед которым преклонялась так, что, забыв о себе, была готова выполнять любое его желание, она порвала с семьей и полностью отказалась от жизни, к которой привыкла с детских лет.
   Агнес была дочерью богатого английского землевладельца, занимающего высокое положение в обществе и пользующегося огромным влиянием в своем собственном графстве. У него было также множество влиятельных друзей в Лондоне, и он не без основания считал, что обе его дочери могут сделать весьма удачные партии, выйдя замуж за высокопоставленных и богатых людей из лондонского высшего света.
   Мать Роксаны именно так и поступила, выйдя замуж за лорда Бакли, который, хотя и был много старше своей жены, являлся очень важной, влиятельной фигурой и пользовался большим уважением в обществе.
   То, что Агнес предпочла выйти замуж за нищего голландского миссионера, было выше понимания ее отца и всей их родни.
   «Бог знает где только она встретила этого человека!» – снова и снова восклицал возмущенный отец.
   Но так или иначе, они встретились и совершенно потеряли голову от любви. Как позже поняла Роксана, никакая сила не способна была разлучить влюбленных. Они должны были быть вместе, и никто в целом свете не мог им заменить друг друга.
   Итак, Агнес сбежала со своим голландским миссионером, и даже старшая сестра осудила ее и, весьма сокрушаясь по этому поводу, решила, что в будущем, поскольку у них нет теперь ничего общего, она не станет поддерживать с сестрой никаких связей. Агнес перестала для нее существовать.
   И только Роксана, когда выросла, была заинтригована мыслью о живущей где-то в Голландии сестре своей матери, полностью оторванной от того мира, в котором она выросла, и, по всей видимости, не испытывающей по этому поводу никаких сожалений.
   Семья изредка получала весточки от Агнес Хелдерик на Рождество и по случаю очередного дня рождения, но Роксана подозревала, что, хотя ее тетушка и писала своей сестре, та то ли из-за лени, то ли по причине полного равнодушия никогда ей не отвечала.
   И, когда Роксана поняла, что должна уехать из своего дома, уехать все равно куда, лишь бы бежать от той совершенно невыносимой обстановки, которая сложилась в родной семье, она сразу подумала о тете Агнес.
   Всего год спустя после смерти лорда Бакли мать Роксаны решила вновь выйти замуж.
   Это ее желание было вполне понятно и объяснимо.
   В свои сорок лет она была все еще очень привлекательной женщиной и последние шесть лет своей жизни провела, ухаживая за дряхлым стариком – своим мужем, который открывал рот только для того, чтобы постоянно на все жаловаться.
   К счастью, они были достаточно богаты, чтобы нанять постоянных сиделок, но, даже несмотря на это, леди Бакли пришлось вести очень замкнутый, а потому весьма для нее неприятный, образ жизни.
   Невозможно выразить, как огорчалась Роксана из-за черствости своей матери. И в то же самое время ее не могло не шокировать, что мать после смерти мужа столь легкомысленно приглашала к ним в дом любого мужчину, который готов был оказывать ей знаки внимания.
   Когда в конце концов леди Бакли объявила дочери, что вновь выходит замуж, для Роксаны это стало ударом не только потому, что новое замужество последовало неприлично быстро после смерти отца, но и из-за выбора, сделанного ее матерью. Еще до того, как мать назвала имя своего будущего мужа, а ее отчима, девушка отчетливо поняла, что ей не остается ничего другого, как навсегда покинуть родные стены.
   – Только не Патрик Грентон, мама! – невольно воскликнула она, впрочем, понимая, что чудес не бывает.
   – Почему? – холодно спросила леди Бакли. – Тебе ведь хорошо известно, что он давно и преданно ухаживает за мной, и я уверена, что мы будем очень счастливы вместе.
   С огромным трудом Роксана сдержала возражения, готовые уже сорваться с ее губ.
   Ну как она могла объяснить матери, что в то самое время, когда Патрик Грентон наносил ей визиты и притворно рассыпался перед ней в любезностях, он преследовал ее дочь с явно грязными намерениями.
   Она невзлюбила Патрика Грентона с той самой минуты, когда увидела его.
   Грубый, неприятный, слишком много пьющий деревенский сквайр, он часто встречался ей на охоте и назойливо преследовал Роксану, отпугивая от нее остальных кавалеров.
   Он старался неожиданно попасться ей на пути в лесу или где-нибудь еще, где она любила бродить одна.
   Но прошло некоторое время, пока Роксана поняла, что Патрик Грентон ведет двойную игру.
   Правда открылась ей, когда она увидела, с каким видом ее мать приветствовала его и приглашала в дом, когда он наносил визиты, как она взволнованно и беспокойно встречала ее, когда Роксана появлялась в гостиной, где мать принимала гостя, и с каким кокетливо-застенчивым видом она разговаривала с ним. Роксане все стало ясно.
   Девушке не составило никакого труда догадаться, что если сама она привлекала Патрика Грентона как женщина, то богатая леди Бакли была еще более привлекательна для него в качестве супруги.
   Такая двуличность потрясла Роксану, оскорбив ее до глубины души. Ей было обидно не только за себя, но и за мать.
   Патрик был на пять лет моложе ее матери, но разница в возрасте не смущала его. К свадьбе с леди Бакли Патрика подталкивало то обстоятельство, что он всегда нуждался в деньгах.
   Став ее мужем, он мог бы распоряжаться всеми лошадьми и охотничьими собаками, так же как и охотничьими угодьями, которые ему были так нужны, а кроме того, Патрик обретал комфорт и благополучие, которых он, ведя беспутный образ жизни, никогда бы не смог обеспечить себе сам.
   «Я непременно должна уехать отсюда, – сказала себе Роксана. – Я не смогу жить под одной крышей с мамой и Патриком Грентоном».
   Уже сама мысль о том, что этот человек станет ее отчимом, была ей неприятна, но особенно пугала ее и заставляла чувствовать себя крайне неуютно уверенность в том, что, даже став мужем ее матери, Патрик продолжит преследовать Роксану, как это было раньше.
   Но куда она могла уехать, девушка совершенно себе не представляла.
   У нее было множество друзей, но она вряд ли могла постоянно жить у кого-нибудь из них. И ей совсем не хотелось ставить мать в неудобное положение и просить у кого-нибудь из ее кузин или родственников отца разрешения переехать жить к ним.
   И как озарение к ней пришла мысль, что она могла бы связаться со своей далекой тетушкой в Голландии.
   В конце концов, нетрудно понять, что она захотела уехать, чтобы не мешать своей матери, только что вышедшей замуж; и вполне естественно, что ее далекая тетушка пригласила ее к себе погостить. Не поделившись своими планами ни с одной живой душой, Роксана села и написала тете Агнес письмо с пожеланием приехать в Голландию, чтобы познакомиться с ней и ее семьей.
   Письмо, которое пришло вскоре в ответ на ее послание, было очень теплым и полным энтузиазма и содержало в себе самые искренние приглашения и надежды на скорую встречу. И хотя мать была поражена до глубины души ее решением, Роксана покинула Англию сразу после того, как состоялась свадьба леди Бакли и Патрика Грентона.
   Патрик Грентон протестовал против ее отъезда гораздо сильнее, чем его жена.
   – Почему вы вдруг вздумали уезжать? – сердито спросил он, когда узнал о планах Роксаны. – Я хочу, чтобы вы оставались здесь! Я не хочу лишаться вашего общества!
   – Я не желаю быть яблоком раздора между вами и моей матерью, – спокойно ответила ему девушка.
   В ответ он взглянул на нее, и ей очень не понравилось выражение его глаз.
   – Вы знаете, что ничего подобного не произойдет, – возразил он.
   – Я знаю, что меня ждет, и не желаю обсуждать это, – с холодным презрением отвечала она.
   – Полагаете, что я позволю вам уехать?
   – Вы не сможете остановить меня, – гордо выпрямилась девушка.
   – Вы так уверены в этом? Ведь в конце концов, поскольку я ваш отчим, на меня возложены обязанности и вашего опекуна.
   – Я намерена покинуть этот дом сразу же после того, как вы и мама сочетаетесь браком, и я не советую вам поднимать из-за этого шум и привлекать лишнее внимание.
   Ее тон и презрительная холодная манера, с которой она разговаривала с ним, вызвали у него вспышку гнева. Он сжал челюсти.
   – Если это ваше окончательное решение, – сказал он, – то рано или поздно я заставлю вас горько пожалеть об этом.
   Роксана даже не стала трудиться отвечать ему и только взглянула на него с презрением, но, услышав, какие грязные проклятия он бормочет ей вслед, содрогнулась от ужаса и отвращения.
   Что ж, она нашла свою тетю и надеялась на теплый прием в ее доме, собираясь задержаться у нее как можно дольше. По крайней мере, Голландия была достаточно далеко от Патрика Грентона.
   На самом деле она всем сердцем полюбила госпожу Хелдерик с самой первой их встречи, и тетя Агнес тоже привязалась к своей милой юной племяннице.
   Роксана часто думала, что ее тетя Агнес была именно такой, какой ей всегда хотелось бы видеть мать. Но леди Бакли очерствела и отдалилась от дочери, особенно за последние годы, которые она была вынуждена провести с безнадежно больным мужем.
   В первые годы своего замужества, несмотря на разницу в возрасте, леди Бакли была счастлива с мужем. Лорд Бакли был очень умным, благородным человеком, который долго и славно служил Короне и пользовался огромным уважением и известностью в политических кругах.
   Но когда он заболел, то уподобился дубу, в который ударила молния: корни и часть ветвей еще жили, но в главной, почерневшей и расколотой, части ствола уже не было ни сил, ни былой мощи.
   Если бы он мог умереть сразу, в самом начале болезни, на десятом году своей семейной жизни, все искренне, с огромным сожалением оплакали бы его, но сохранили бы о нем память как о чудесном благородном человеке.
   Но лорд Бакли продолжал жить, мучаясь сам и мучая всех близких и друзей постоянными жалобами и придирками. В результате болезни у него очень изменился характер, и в конце концов по своей собственной вине он потерял уважение всех друзей и любовь жены и дочери.
   Роксана прекрасно знала, что нельзя радоваться чьей-то смерти, и все же, когда она, одетая в глубокий траур, шла за гробом отца, то понимала, что вся эта скорбь присутствующих на похоронах – чистое притворство.
   Она думала тогда, что после стольких мучительных лет отец наконец освободился от своего исстрадавшегося тела. И вот теперь, на похоронах тети Агнес, она рыдала так, как никогда бы не смогла оплакивать отца.
   Это было так жестоко и несправедливо! Почему Агнес Хелдерик умерла именно теперь, когда она была так счастлива, подарив своему любимому мужу сына, о котором они мечтали в течение долгих лет?
   Но если Роксана чувствовала себя глубоко несчастной, то можно себе представить, какие муки испытывал Петер Хелдерик, чье горе, казалось, поглотило его полностью.
   Он не просто всем сердцем любил жену: за все эти годы совместной жизни она стала его частью, без которой невозможно дальнейшее существование.
   Он был теперь подобен потерявшему управление кораблю, и, как думала Роксана, про него действительно можно было сказать, что угас свет его жизни.
   Петер вновь включился в работу, ради которой приехал на Бали, и продолжал отдавать ей всего себя с не меньшим энтузиазмом и целеустремленностью, так свойственными его горячей, страстной натуре, но со дня смерти его обожаемой Агнес он словно потерял что-то самое для него важное.
   Прежде, пока она была жива, все, что он говорил или делал, было как будто продиктовано откуда-то свыше и изливалось совершенно спонтанно, легко и просто. Теперь же создавалось впечатление, что он лишь заставляет себя механически выполнять свои обязанности, и временами Роксана даже подозревала, что дядя изображал чувства, которых на самом деле не испытывал.
   Конечно, это были предположения Роксаны, но она не сомневалась, что, умирая, тетя Агнес унесла с собой что-то, совершенно необходимое Петеру Хелдерику.
   Вскоре после приезда на Бали Роксана поняла, почему голландцы с такой неохотой приняли даже временное постановление, позволяющее миссионерам работать на острове.
   И, хотя ей никто не говорил об этом прямо, она знала, что непримиримость местных жителей в вопросах религии обрекала усилия любых миссионеров на провал.
   Из всего, что она читала о Бали, и того, что смогла увидеть своими глазами, наблюдая жизнь островитян, она сделала вывод, что жрецы – пиданда, как их здесь называли, – были совершенно нетерпимы к своим соплеменникам, которые проявляли интерес к новой религии.
   Когда на острове появлялись обращенные в христианскую веру местные жители, а таких было всего несколько человек, их полностью лишали общения с соплеменниками, а часто и изгоняли из своего общества.
   Местные врачи отказывались лечить новообращенных христиан, и им грозили, что в случае их смерти никто из них не будет погребен на местных кладбищах.
   Роксана пыталась очень осторожно и тактично объяснить Петеру Хелдерику, что происходит на самом деле, но он не желал ее слушать и притворялся, что не верит ей. Но в то же время было совершенно очевидно, что он постоянно был настороже, когда объезжал близлежащие деревни.
   Балийцы, обычно улыбающиеся, добродушные, приветливые люди, при виде миссионера поспешно скрывались в своих крытых пальмовыми листьями хижинах и нарочито отворачивались и уходили, когда он пытался с ними заговорить.
   И только ребятишки не боялись его и смотрели на него с любопытством, ожидая, не подарит ли он им сладости.
   «Это все безнадежно! Совершенно безнадежно!» – снова и снова говорила себе Роксана.
   Но она не решалась сказать это вслух, так как не хотела причинять дяде еще большей боли – он и так очень страдал.
   Роксана понимала, что он прекрасно осознавал все, что происходит вокруг, потому что с каждым днем морщины на его лице становились все глубже и глубже, а сам он таял на глазах, пока одежда, которую он привез с собой из Голландии, не повисла на нем, как на огородном пугале.
   Петер с большим трудом заставлял себя есть даже те вкуснейшие блюда, которые готовила специально для него Гертруда и которые когда-то дома были у него самыми любимыми.
   Он часто надолго уходил из дома и бродил вокруг по лесам и полям, словно призрак, или, как говорили балийцы, леак. Леака местные жители страшно боялись.
   Балийцы относились к злым духам с глубоким ужасом, и Роксана прекрасно понимала: если кто-то ассоциируется у них со злым духом леаком, беды не миновать. Они считали, что злой дух танцует в пламени и обитает на кладбище, а старики верили, что в следующем рождении он вновь вернется на землю в облике какого-нибудь опасного дикого животного, например тигра, обезьяны или акулы.
   Она слышала, что если кто-то начинает изучать древние манускрипты и проникается их духом, то такой человек просто обречен стать леаком.
   Роксане пришло в голову, что Петер Хелдерик во время своих бесконечных блужданий по лесу часто твердит про себя молитвы, которые, очевидно, поддерживают его и придают ему сил, но в то же время они способны испугать любого балийца, который его услышит.
   Роксана не сомневалась, что с дядей Петером происходит что-то очень серьезное. Он сильно ослабел и теперь возвращался домой после своих многочасовых блужданий совершенно изможденным и обессиленным, но отказывался от еды и просто лежал в постели, уставив неподвижный, отсутствующий взор в пространство.
   – Он выглядит так, словно его заколдовали! – как-то с тревогой сказала Гертруда Роксане.
   Она произнесла именно то, о чем сама Роксана боялась даже думать, но что тем не менее давно подозревала.
   В Англии или Голландии она бы только посмеялась над таким диким предположением. Но здесь, на Бали, зная могущество здешних жрецов и всеобщую веру в черную магию, Роксана стала отдавать себе отчет в том, что на свете могут существовать такие вещи, которые невозможно объяснить исходя из привычных понятий.
   И вот однажды, два месяца спустя, Петер Хелдерик не пришел домой с одной из своих прогулок.
   Они нашли его мертвым в лесу, и Роксана была совершенно уверена, что его смерть была вызвана не обычными, а сверхъестественными причинами. Но она не знала, стоило ли ей делиться с кем-нибудь своими подозрениями. Да если бы она и рассказала о своих догадках, что бы это изменило?
   После того как Петер Хелдерик был погребен на голландском кладбище, перед Роксаной встала новая сложная проблема, и она даже не представляла себе, как к ней подступиться.
   Голландские власти издали указ о том, что любой сирота, появившийся среди колонистов на острове Бали, должен быть отправлен в сиротский приют здесь, на острове, либо на Яве.
   Мысль о том, что Карела отправят в сиротский приют, где он будет расти без любви и заботы близких людей, приводила Роксану в ужас. Она не знала, что делать, и сердце ее разрывалось от беспомощности и отчаяния.
   Она очень любила Агнес и Петера и не могла уготовить столь страшную судьбу их ребенку. Роксана приняла решение, что их Карел должен получить достойное воспитание и образование.
   Она знала, что, если бы у нее была возможность доставить мальчика в Англию, там нашлись бы родственники, которые с большой охотой взяли бы на себя заботу о воспитании маленького Карела.
   Вся трудность состояла как раз в том, чтобы доставить его туда. Если они с Гертрудой признаются сейчас, что ввели в заблуждение голландские власти, скрыв сам факт его существования, и не зарегистрировали его рождение по всем правилам, то их обвинят в преступлении.
   И это, без сомнения, отразится на положении мальчика.
   Прежде всего голландские власти отправят малыша в сиротский приют на Яве. Что касается самой Роксаны, то они просто выгонят ее отсюда, и ей придется уехать с острова одной.
   Если же ей придется оставить Карела и уехать, то скорее всего пройдут годы, прежде чем ей удастся убедить власти отдать ей ребенка, и Роксана вовсе не была уверена, что родственники ее тети вообще имеют на это право, учитывая, что Карел по рождению был голландцем.
   Эта проблема невероятно страшила девушку, и в то же время сама невозможность ее решить доказывала, что единственный выход – это продолжать хранить тайну рождения сына Агнес и Петера Хелдерик.
   К счастью, ей удалось найти семью, живущую в лесу, которая согласилась приютить мальчика сразу после смерти Петера Хелдерика, пока голландские официальные лица частенько навещали дом миссионера.
   Это была семья резчика по дереву.
   Вскоре после своего приезда на Бали Роксана открыла для себя искусство резьбы по дереву. Она интересовалась скульптурой еще когда жила в Англии и, несмотря на протесты матери, настояла на том, чтобы учиться мастерству скульптора. Она брала уроки лепки из глины и была очень этим увлечена.
   Но только теперь, когда она увидела удивительные фигурки, вырезанные из дерева, которое в изобилии растет в местных лесах, Роксана ясно поняла, что именно здесь и кроются большие возможности для проявления ее интересов и талантов.
   Во время прогулок в горы она не раз встречала резчиков по дереву. Они жили в домах, скрытых среди деревьев, и там трудились с утра до вечера с одним только специальным ножом в руках, создавая необыкновенные изделия.
   Роксана часто наблюдала за тем, как местный мастер, прочно зажав кусок дерева голыми ступнями, неутомимо, сосредоточенно работал, целиком поглощенный своим делом.
   Одни вырезали свои скульптуры из темно-красной древесины саво – она использовалась для фигурок могучих буйволов и танцовщиц, которым надо было придать особую пластику.
   Другие работали с тиком, который, как узнала Роксана, очень хорошо подходит для изготовления грациозных, изящных фигур женщин и длинношеих прекрасных оленей.
   Наиболее искусные резчики с необыкновенным мастерством и особенной тщательностью и вниманием к мелким деталям изображали юного Вишну верхом на крылатом Гаруде – божественной птице с человеческими ногами.
   Эти фигурки, обычно небольшие или совсем миниатюрные, вырезались из прекрасного сандалового дерева.
   Роксане очень захотелось овладеть мастерством резчика, и она стала искать себе учителя, который мог бы показать ей основы этого искусства. Такого учителя она нашла в лице Айда Анака Тему.
   Это был высохший пожилой человек маленького роста, к которому другие резчики относились с огромным уважением, а молодые люди – с самым настоящим благоговением.
   Роксана уговорила его давать ей уроки, и, когда Айда Анак Тему увидел, как быстро и легко она все схватывает и какие ловкие у нее руки, он взял ее в ученицы. А для Роксаны эта работа неожиданно оказалась исполненной глубокого смысла. Творчество полностью захватило ее, даруя ощущение счастья и наполняя ее жизнь новым интересом.
   Как правило, у балийцев принято раскрашивать скульптуры. Обычно они используют самые яркие цвета: красный, синий, желтый и зеленый, традиционные для храмов и разрисованных масок, которые местные жители надевают на свои празднества.
   Красный дракон с золотыми крыльями и огромными белыми клыками, устрашающе торчащими из пасти, с золотой короной на голове выглядел очень эффектно, так же как и крылатый демон с хитрым злобным лицом.
   Головы ягуаров, фигурки танцовщиц, исполняющих ритуальные танцы, увеличенные по сравнению с натуральной величиной изображения насекомых – все сначала вырезалось из различных пород дерева, а затем раскрашивалось в самые выразительные и яркие цвета, которые мог найти мастер.
   Голубые, красные, желтые, черные и белые, все они обязательно украшались еще и золотом. Поэтому каждый храм на Бали сверкал и пестрел разноцветьем, к которому глаз европейца привыкал далеко не сразу. Яркие краски и позолота со временем тускнели под воздействием солнечных лучей и проливных дождей.
   Вникая подробно в каждый этап создания этих фигурок, Роксана вскоре поняла, что для нее важнее показать красоту фактуры дерева, которое само по себе было так красиво, что совсем не нуждалось в том, чтобы покрывать его краской или позолотой.
   Когда она сказала мастеру Айда Анаку Тему, что не собирается разрисовывать то, что вырезает из дерева, он сначала отнесся к этому с большим удивлением, но затем великий художник, который жил в его душе, оценил ее намерение и признал, что она имеет право создавать свои работы такими, какими их видит, и даже не пытался отговорить ее.
   Случилось так, что именно мастер Айда Анак Тему помог ей решить проблему, связанную с Карелом.
   Сначала Роксана подумала, что тактичность и понимание типичны для балийцев, потому что, когда она высказала желание спрятать где-нибудь ребенка подальше от глаз голландских властей, он немедленно предложил свою помощь, не задавая лишних вопросов.
   Но все дело было в том, что балийцы ненавидели своих голландских хозяев не только за грубость и жестокость, с которыми они относились к коренным жителям острова, но и потому что были очень свободолюбивым народом со своей самобытной культурой и религией. Они терпели тиранию своих раджей, но не желали быть порабощенными чужеземцами.
   – Мы с женой возьмем малыша. Ему будет хорошо и безопасно в нашем доме, – сказал ей Айда Анак Тему.