Картленд Барбара. Рожденные в любви

   — Какая прелесть! — воскликнула Марсия.
   Она еще немного проскакала вперед, после чего, подумав об отце, который будет ждать ее к завтраку, неохотно повернула обратно к chateau.
   Затем пустила Аквилин рысью и тут неожиданно заметила, что к ней приближается какой-то всадник.
   Подъехав ближе, Марсия, к своему удивлению, узнала в нем герцога.
   Первой ее мыслью было, не совершила ли она бестактность.
   Может быть, после того, как конюх сказал, что Аквилин — любимица герцога, стоило выбрать другую лошадь?
   Теперь ей не оставалось ничего, кроме как подскакать к нему.
   При этом ей пришлось признать, что он управляется с лошадью более искусно, чем кто-либо из ее знакомых.
   Герцог скакал на огромном черном жеребце, и Марсия не смогла подавить восхищения — так красиво он смотрелся на столь великолепном экземпляре.
   Сбоку от него возвышались скалы, прямо за его спиной начинался лес, где-то вдали белели стены chateau.
   Оказавшись около Марсии, герцог снял шляпу.
   — Доброе утро, леди Марсия, — произнес он. — Я был удивлен, когда мне сообщили, что вы похитили мою любимую лошадь.
   — Я боялась, что вы это скажете. Пожалуйста, простите меня, месье, но я не смогла устоять перед искушением. И получила столько удовольствия от прогулки, что ради нее стоит испытать на себе ваш гнев.
   На миг черты его лица смягчились, он не ожидал услышать такой ответ.
   — А вы уверены, что Аквилин не слишком велика для вас?
   — Вы обижаете меня и тем более моего отца. Меня с пеленок учили ездить на лошади, и папа пришел бы в ярость, узнав, что одной из ваших лошадей удалось сбросить меня.
   Герцог улыбнулся.
   — Я никогда не посмел бы обидеть вашего отца, которым искренне восхищаюсь, и могу сказать лишь одно: вы обращаетесь с лошадью именно так, как подобает его дочери.
   — Спасибо, — молвила девушка. — Я как раз возвращалась в chateau, наверняка папа после завтрака захочет прокатиться и, возможно, пожелает, чтобы я сопровождала его.
   — А вам не кажется, что вы почувствуете сильную усталость после долгой утренней прогулки?
   Марсия уже собиралась бросить в ответ какую-нибудь дерзость, но вдруг поняла, что герцог просто поддразнивает ее.
   — Я отвечу на этот вопрос в конце дня. Сейчас же с нетерпением жду момента, когда смогу посостязаться с вами в простом забеге или скачках с препятствиями.
   — Возможно, мы встретимся и там, и там.
   — Я буду считать это обещанием и прослежу, чтобы вы сдержали его.
   Их лошади шли бок о бок.
   Марсия неожиданно поняла, что ей представилась возможность откровенно поговорить с герцогом без свидетелей.
   Она не сразу решилась затронуть этот вопрос, считая его слишком щекотливым, но, сказав себе, что чем скорее все встанет на свои места, тем будет лучше для них обоих, сказала:
   — Я не ожидала встретить вас этим утром, месье, но раз уж это произошло, не премину воспользоваться случаем и кое-что сообщить вам.
   Герцог поднял брови.
   — Я внимательно слушаю вас, леди Марсия.
   — Мне кажется, я должна рассказать вам, что на самом деле ваша тетя, графиня, попросила папу взять меня с собой, и, вероятно, вы догадываетесь, с какой целью.
   Даже не глядя на герцога, она поняла, что в этот миг он просто окаменел.
   Глаза его гневно сверкали, губы были плотно сжаты.
   Его пронзило внезапное желание сказать леди Марсии, чтобы она не совала нос в его дела.
   Но он одернул себя, подумав, что было бы ошибкой отвечать грубостью, и решил притвориться неосведомленным.
   — Боюсь, леди Марсия, я не совсем понимаю, на что вы намекаете.
   — В таком случае я буду честна с вами, месье. Ваша тетя всячески намекала моему отцу, что я — самая подходящая кандидатура на роль вашей невесты.
   У герцога перехватило дыхание.
   Он не был готов к столь прямому ответу и совершенно не представлял, как на него реагировать.
   — Ив этой связи я хотела сообщить вам, что лично я не имею ни малейшего желания становиться вашей женой и тем более не намерена соглашаться на этот брак.
   Такое заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы.
   Герцог привык к тому, что его умоляли жениться.
   Поэтому он был уверен, любая молодая француженка, и не только француженка, с радостью вышла бы за него.
   Он не сомневался, что за приездом леди Марсии в chateau кроется та же причина и ему будет очень нелегко сообщить графу, что он не хочет брать в жены его дочь.
   Ему в голову не могла бы прийти мысль, что дочь графа сама будет против их союза.
   Прошлым вечером, когда они с маркизой предавались любовным утехам в ее покоях, он убеждал себя в том, что от жизни ему нужны лишь развлечения и удовлетворение плоти.
   Для него это значило ухаживать за каждой молодой и красивой женщиной, которая не будет пытаться привязать его к себе узами брака.
   Он не остался равнодушен к приезду Марсии, но вскоре ему стало ясно, что их сближение давно запланировано.
   Именно поэтому он не мог в полной мере насладиться обществом маркизы.
   Да, она была чрезвычайно обольстительна, страстна и ненасытна.
   Хоть это происходило не в первый раз, герцог почему-то чувствовал, — не находя видимой причины для подобного настроения, — что ему чего-то не хватает.
   Он покинул ее покои намного раньше, чем ей хотелось бы.
   Она пыталась удержать его.
   — Как ты можешь, дорогой Армон, — шептала она, — оставлять меня, когда выдался столь счастливый случай. Эжен в Риме, и никто не в силах помешать нашему счастью.
   — Извини, если я разочаровал тебя, но завтра мне предстоит нелегкий день; я так долго ждал, когда граф Грейтсвудский будет моим гостем.
   — Но я ведь тоже… твой гость, — нежно проворковала маркиза.
   — И ты думаешь, я забуду это? Завтра вечером я вновь приду сюда, чтобы восторгаться твоей красотой.
   Это были не совсем те слова, которые ожидала услышать маркиза, но ей пришлось довольствоваться ими.
   Она уже знала, если он решил что-либо сделать, то сделает это, несмотря ни на какие протесты.
   Герцог отправился к себе в спальню.
   Но, когда он лег, вопреки ожиданиям сон все не приходил к нему.
   Он не мог отделаться от мысли, что графиня поступила нечестно, упросив графа привезти с собой дочь.
   Он ожидал, что визит графа доставит ему радость от совместного осмотра конюшен. Теперь его планы безжалостно разрушены.
   » Будь проклята эта девчонка! — негодовал он. — Я не женился бы на ней, будь она самой Афродитой, но, черт побери, я не собираюсь говорить об этом ее отцу «.
   И вот, когда он меньше всего ожидал такого поворота, эта» проклятая девчонка» заявляет ему, что не имеет ни малейшего желания становиться его женой.
   Он был столь изумлен этим, что невольно спросил:
   — Но почему вы не желаете выйти за меня замуж?
   — Мой ответ очевиден: я вас не люблю, а я не намерена выходить замуж за нелюбимого человека.
   Герцог в изумлении уставился на нее.
   — Но вы, конечно же, согласитесь с выбором вашего отца?
   Марсия покачала головой.
   — Я давно предупредила отца, что не выйду замуж за нелюбимого человека. Тем не менее он надеется, что я соглашусь на брак с вами; поэтому прошу вас только об одном: доведите до его сведения, что вы тоже не имеете никакого желания жениться на мне.
   Герцога все больше и больше изумляли ее слова.
   Любая француженка ухватилась бы за малейшую возможность сделать его своим мужем.
   И для ее родителей этот брак был бы желанным.
   Возможно ли, чтобы женщина, которой он хоть раз улыбнулся, могла отвергнуть любое проявление его благосклонности?
   А эта девушка — он вдруг поймал себя на том, что восхищается ее красотой, — не желает становиться герцогиней де Руке.
   Он испытал настоящий шок.
   Очнувшись, он произнес:
   — Я уважаю ваше мнение, леди Марсия, но, мне кажется, оно не делает мне чести. Марсия улыбнулась.
   — Наоборот, вы были против моего появления здесь, поэтому, наверное, вам не сообщили о том, что папа приедет не один.
   Глядя ему прямо в глаза, она продолжала:
   — С тех пор вы довольно ясно давали понять, что не имеете ни малейшего желания находиться в моей компании, и я пользуюсь возможностью сказать вам, что это желание обоюдное.
   Помолчав немного, она почти умоляюще промолвила:
   — Я прошу вас придумать что-нибудь, чтобы помешать этому браку и сохранить свою независимость.
   Герцог совершенно неожиданно засмеялся.
   — Я не верю своим ушам! Меня умоляли, вынуждали и чуть ли не с ножом у горла заставляли жениться на вас! И теперь выясняется, что вам тоже пришлось пройти через это.
   — Именно так! Папа от вас в совершенном восторге, он думает, я сошла с ума, отказываясь выйти за вас замуж.
   — Пожалуй, ваша позиция для меня очень выгодна, но ведь при этом страдает мое самолюбие.
   — Чепуха! Вы очень рады тому, что вас «сняли с крючка». Но, мне кажется, вы встретите серьезный отпор со стороны папы и графини. Для нас единственный путь избежать брака — действовать сообща.
   — В этом я с вами согласен, и, я думаю, вы правы, считая, что это будет нелегко.
   — Да, нелегко. Но если мы вполне определенно дадим всем понять, что не собираемся делать ни малейшего шага к сближению, то я смогу спокойно восхищаться вашими лошадьми, не ловя на себе вопросительных взглядов ваших родственников.
   — Я чувствую то же самое, — вновь засмеялся герцог. — Как только мы входим в зал, все разговоры внезапно прекращаются, но невольно создается впечатление, будто все присутствующие говорят о нас.
   — И никогда не остановятся Поэтому, месье, обещайте решительно сказать моему отцу, что не собираетесь предлагать мне руку и сердце.
   — Обещаю! Однако смею вас заверить, что это самая необычная беседа в моей жизни.
   — В таком случае решено! А теперь — кто быстрее доскачет до конца поля!
   И, не дожидаясь его согласия, Марсия пустила лошадь в галоп и сразу обогнала герцога на несколько корпусов.
   Следуя за ней, он признался себе, что это самая необычная девушка, которую он когда-либо встречал.
   И самая здравомыслящая.

Глава 5

   Герцог обогнал Марсию и услышал ее заливистый смех.
   Они натянули поводья и посмотрели друг на друга. Герцог не мог отвести от нее глаз: очи ее сверкали, щеки стали пунцовыми, растрепавшиеся волосы золотым ореолом окружали головку.
   — Я даже не стану говорить: «Выиграла лучшая лошадь», — молвила она. — Ваш жеребец и так очень доволен собой.
   — Кажется, вы то же самое думаете о его владельце, — заметил герцог.
   — Несомненно! — воскликнула Марсия и, взглянув на видневшийся вдали chateau, добавила:
   — Разве можно быть недовольным, имея такое состояние? Моя няня говаривала частенько:
   «Гордыня до добра не доведет».
   — И я слышал от своей няни нечто подобное. Справедливости ради должен сказать, что вы справляетесь с лошадью гораздо лучше знакомых мне женщин.
   — Папа был бы рад услышать это. Марсия неожиданно вздрогнула и прижала ладонь ко рту, давая понять, что сказала лишнее.
   — Но будьте осторожны! Очень осторожны! — вскричала она. — Если вы произнесете что-либо подобное при папе, он решит, будто я начинаю вам нравиться.
   Она на секунду замолчала.
   — Я только что подумала — не стоит никому говорить, что мы встречались во время прогулки; пожалуйста, когда мы вернемся в chdieau, продолжайте не замечать меня.
   — И вы указываете мне, что делать, леди Марсия?
   — Конечно. Ведь, будучи втянутой в этот спектакль, я теряю гораздо больше.
   Герцог уже не выдавал своего недоумения.
   — Нам не следует вместе возвращаться в chateau, — продолжала она. — Я поеду этой дорогой, а вы — другой.
   — Все сложнее и сложнее, — усмехнулся он, — но я начинаю усваивать, что вы пытаетесь мне сказать.
   — Теперь я поспешу и присоединюсь к отцу за завтраком. Если вы вернетесь несколько позже, никто и не подумает, будто мы могли встретиться.
   Она надеялась, что во время встречи их никто не заметил, но вдруг поняла — кто-нибудь, выглянув из окна, вполне мог заметить их вместе. Поэтому обеспокоенно произнесла:
   — Я поеду, но хочу попросить вас еще об одном: разрешите мне выбрать лошадь, на которой я буду участвовать в состязаниях.
   — Ни за что! — ответил герцог. — Я сам выберу для вас скакуна.
   Марсия посмотрела на него, пытаясь определить, шутит он или нет, и погрозила пальчиком.
   — Но если это будет неуклюжий жеребец, из-за которого я не смогу выиграть, я отомщу вам.
   Не дожидаясь ответа, она пустила Аквилин в галоп.
   Герцог проводил ее глазами, думая при этом, что она довольно забавна и абсолютно не похожа ни на какую другую женщину, и покорно повернул лошадь в сторону долины, чтобы подъехать к chateau с противоположной стороны.
 
   Оставив Аквилин в конюшне, Марсия вошла в chateau и обнаружила отца в столовой.
   Там она застала еще нескольких мужчин. Большинство женщин либо пожелали завтракать в постели, либо вообще еще не проснулись.
   Марсия не стала упоминать о конной прогулке.
   Отец поцеловал ее.
   — Вижу, ты уже готова к решительным действиям. Я много слышал о составленной герцогом программе сегодняшнего дня; нам придется постоять за честь Королевства.
   — Конечно, мы сделаем все возможное, — уверила его Марсия.
   Слуги принесли одно за другим несколько блюд. Это отличалось от английских обычаев, когда гости сами накладывали себе на тарелку предложенные на завтрак кушанья из блюд, расставленных на буфете.
   Марсия была голодна и, быть может, поэтому сочла необыкновенно вкусной кумжу, выловленную в реке, протекающей по долине.
   Когда вошел герцог, она уже заканчивала завтрак тостами с медом.
   — Доброе утро, милорд, — поздоровался он с графом и кивнул остальным, собравшимся за столом, совершенно проигнорировав Марсию.
   Ей показалось, что это несколько обеспокоило отца.
   Она быстро доела и поднялась.
   — Во сколько ты собираешься на ипподром, папа?
   — Я думаю, нам нужно следовать программе и сначала отправиться на конюшню, — ответил граф. — Там мы оседлаем лошадей и верхом будем наблюдать за парадом.
   — Отличная мысль! — воскликнула Марсия.
   — Я буду в зале в четверть одиннадцатого, — сказал граф. — И, пожалуйста, не заставляй себя ждать!
   — Папа, ты же прекрасно знаешь, я никогда не опаздываю, — улыбнулась Марсия.
   Как только она вышла, кто-то из гостей произнес:
   — Ваша дочь, милорд, столь прекрасна, что невольно поражаешься: такой девушки мне еще не приходилось видеть! Вы, должно быть, очень гордитесь ею?
   Подобные комплименты граф выслушивал уже множество раз.
   — Конечно, горжусь, — ответил он, — и больше всего желаю, чтобы ее жизнь сложилась счастливо.
   Он посмотрел на герцога, но тот был слишком поглощен завтраком, чтобы прислушиваться к разговору.
 
   Поднявшись наверх, Марсия надела свой лучший костюм для верховой езды. Тщательно расчесала волосы, не оставив без внимания ни один завиток.
   Ее шляпа, украшенная кисейным платком, спадавшим на спину, не уступала в изящности костюму цвета молодой листвы.
   Когда она спустилась вниз, женщины были восхищены им. Только английские портные, говорили они, могут скроить столь элегантный наряд для верховой езды.
   Марсия с отцом отправились в конюшню.
   Там они узнали, что им выпала честь скакать на лошадях с самого начала церемонии. Остальные участники были доставлены на ипподром в открытых бричках — они сядут на лошадей лишь после того, как продемонстрируют свое умение перед герцогом.
   Парад являл собою впечатляющее зрелище.
   Главный конюх и его помощник проводили перед гостями каждую лошадь. По случаю торжества их хвосты и гривы были ярко украшены.
   Никто не мог остаться равнодушным к отличным жеребцам. Герцог объявлял клички и по желанию публики знакомил с их родословной.
   Марсия буквально упивалась происходящим. Более того, ей очень понравился жеребец, его поводья передал ей главный конюх.
   Он был немного крупнее Аквилин; конечно, герцог не позволил бы никакой другой женщине оседлать его.
   Норовистый и неугомонный, жеребец вскоре подчинился своей новой хозяйке. Когда он успокоился, Марсия заметила на себе одобрительный взгляд герцога.
   Она старалась не обращаться непосредственно к нему, и он отвечал ей тем же. Да и не было никакой необходимости разговаривать о чем-либо, кроме лошадей.
   Вскоре начались скачки.
   К ним присоединились несколько соседей герцога, пожелавших участвовать в скачках на лошадях из своих конюшен.
   Марсия с легкостью выиграла забег для женщин, с которого начались состязания.
   Затем ей сообщили, что, как победитель, она имеет право на участие в соревнованиях для мужчин.
   Она вдруг подумала, что герцог с самого начала планировал такое развитие событий.
   Марсия одарила его благодарным взглядом. По ответному блеску в его глазах она поняла, что никакая другая леди не удостоилась бы такой чести.
   Боясь, что за ними наблюдают, и он и она тут же отвели взгляд.
   Обычный забег был очень увлекателен. Марсия финишировала четвертой.
   После этого ей разрешили участвовать в steeplechase , которые должны были состояться после ленча.
   Теперь она поняла, почему герцог выбрал для нее именно этого жеребца.
   Пока они ели, оживленно обмениваясь впечатлениями, на скаковом круге устанавливали барьеры.
   Они были довольно высоки, и после первых двух или трех препятствий почти все женщины выбыли из состязания.
   Наконец определились три лидера — ими оказались герцог, Марсия и граф.
   Финиш был весьма азартным. До самого конца невозможно было сказать наверняка, кто же будет победителем.
   В последний момент герцог продемонстрировал отменную технику верховой езды — он вырвался вперед на своем скакуне, опередив соперников на целый корпус. Марсия и ее отец пришли к финишу одновременно.
   Сдерживая своего жеребца, Марсия подумала, что никогда не испытывала подобного восторга.
   Ей трудно было удержаться и не высказать вслух восхищения мастерством герцога.
   Граф же признался хозяину поместья, что никогда еще не участвовал в столь захватывающей гонке.
   Ко времени возвращения в chateau все порядком устали.
   Женщины разошлись по спальням, чтобы отдохнуть перед ужином.
   Графиня зашла к Марсии.
   — Ты просто замечательно выступила, — сказала она, — и я уверена, это произвело сильное впечатление на моего племянника. Ни одна женщина не могла сравниться с тобой.
   — У меня был прекрасный конь, — скромно заметила Марсия. — Но гонка действительно превзошла все ожидания!
   Графиня поцеловала ее в щеку.
   — Я так рада, что тебе понравилось. Мне ужасно хочется, чтобы ты была счастлива в chateau.
   Марсия опасалась, что она пожелает еще что-нибудь добавить, но, к счастью, в спальню вошла служанка — помочь снять костюм для верховой езды, и графиня поспешно откланялась.
   За ужином собралось довольно много гостей.
   По его окончании заиграл оркестр, приглашая всех танцевать.
   Бальный зал был отделан с тем же удивительным вкусом, что и остальные помещения. Белоснежные колонны с золотом создавали атмосферу торжественности.
   На их фоне прекрасные леди в своих изысканных нарядах со шлейфами напоминали лебедей.
   Графиня и ее ровесницы поражали множеством украшений, переливающихся в свете свечей. Марсия тут же была окружена толпой кавалеров — в основном молодыми людьми, приехавшими в гости из соседних поместий. В то же время она не могла отделаться от мысли, что ей хотелось бы потанцевать с герцогом.
   Идеально сложенный, он кружился по залу с тем же изяществом, с которым управлял лошадьми. При этом он сознательно избегал ее.
   Приходилось довольствоваться тем, что они обменивались мгновенными взглядами, когда на них, как им казалось, никто не смотрел.
   Танцующие расходились поздней ночью.
   Большинство гостей старшего поколения, таких, как отец Марсии, ушли спать намного раньше.
   Как только голова коснулась подушки, девушка тут же заснула. День был слишком долгим и насыщенным.
 
   Марсия находилась всего в нескольких дюймах над барьером, когда неожиданно ее сон прервался.
   Сначала она подумала, что слышит голос горничной, но вскоре осознала, что это отец вошел в спальню и раздвинул занавески.
   — Мне очень не хотелось будить тебя, — объяснил он, — но буквально через несколько минут мы с герцогом отправляемся к человеку, который торгует прекрасными жеребцами; поездка обещает быть интересной.
   — Вот здорово! — воскликнула Марсия, садясь на кровати и протирая глаза. — Можно мне поехать с тобой?
   — Мне бы очень хотелось этого, дорогая, но герцог предельно ясно дал мне понять, что приглашает только меня, так как, возможно, мы останемся на ленч.
   — Ах, да… понимаю. Да, герцог весьма предусмотрителен. Если б он пригласил и ее, это могло бы вызвать лишние разговоры.
   Но все же она немного расстроилась.
   — А который час, папа?
   — Десять, — ответил граф. Марсия разочарованно вскрикнула.
   — Я не собиралась так долго спать! Я хотела совершить с утра конную прогулку!
   — Ты сможешь сделать это после завтрака, — утешил ее граф. — Я не думаю, что мы скоро вернемся. Да и края неблизкие.
   Он поставил стул ближе к кровати и сел.
   — Я разбудил тебя потому, что хотел серьезно поговорить.
   — О чем, папа?
   Она подложила под голову еще одну подушку и теперь полусидела на кровати, ожидая, что скажет отец.
   — Я боюсь, это известие может шокировать тебя, как и меня в свое время, но, мне кажется, тебе стоит это знать.
   Марсия удивленно посмотрела на него.
   И граф поведал ей обо всем, что узнал от графини о Сардо.
   Девушка внимательно слушала. Когда отец закончил рассказ, она спросила:
   — И ты действительно веришь откровениям графини? Это же совершенно невероятно!
   — Так же думаю и я, — согласился граф, — но в то же время мне совсем не нравится этот молодой человек, и я ему не очень доверяю.
   — Мне он тоже совсем не симпатичен, но это еще не повод подозревать его в таких ужасных вещах.
   — Однако не стоит исключать и такую вероятность, — настаивал граф.
   — Но нам ведь до этого нет никакого дела, — тихо молвила Марсия.
   Граф на миг задумался.
   — Я всегда очень любил герцога, — признался он, — еще с тех пор, когда он был маленьким мальчиком; тогда мы с его отцом были закадычными друзьями. Как же я могу равнодушно относиться к тому, что может произойти, понимая, что должен это предотвратить.
   — Ты имеешь в виду, что я могу предотвратить преступление, выйдя замуж за герцога? — догадалась Марсия. — Но это не остановит Сардо, если он действительно задумал убить его.
   — Тогда этот поступок становится совершенно бессмысленным — если у вас родится ребенок, — без обиняков заявил граф.
   Марсия даже потеряла дар речи, пока смогла наконец выдавить из себя:
   — Да… конечно… это так… я об этом… не подумала. Но, если все обстоит так, как ты говоришь, Сардо может… попытаться убить герцога… до свадьбы.
   — Графиня просила герцога принять необходимые меры предосторожности. Но тебе, вероятно, известно, что, если один человек решил убить другого, его действия невозможно предугадать. С герцогом в любую минуту может произойти несчастный случай.
   — Но его будет нелегко устроить, — возразила Марсия, — если герцог окружит себя слугами. У него наверняка хватит ума не прогуливаться в одиночестве.
   В этот миг она подумала, что герцог поступил крайне беспечно, в одиночестве совершая утреннюю прогулку верхом.
   Даже если никто из гостей не пожелал бы составить ему компанию, он мог взять с собой грума. Хотя сама необходимость этого способна вызвать раздражение герцога.
   — Я думаю, — медленно промолвил граф, — единственное, что герцогу действительно нужно и может спасти его жизнь, так это жена, которая будет присматривать за ним.
   Марсия всплеснула руками.
   — Нет, папа, нет! Это твой способ спасения его жизни, а не мой!
   Граф поднялся со стула.
   — Как можно быть столь упрямой и глупой! — с досадой воскликнул он. — Чего еще ты желаешь? Процветающее поместье, этот прекрасный chateau и человек, который, по-моему, на порядок лучше всех остальных претендентов на твою руку!
   На минуту в комнате повисла тишина. Наконец Марсия тихо произнесла:
   — Ты же прекрасно знаешь, папа, что герцог не любит меня.
   — Со временем полюбит, — отрезал граф, — если ты будешь к нему хоть чуть-чуть благосклоннее. Я видел, что ты даже не поздравила его, когда его лошадь победила на скачках, и, насколько я заметил, вообще никогда не разговариваешь с ним.
   — Скорее он не разговаривает со мной! — с вызовом бросила Марсия. — И ты, конечно же, знаешь, что он обручен с прекрасной маркизой, хоть и не может жениться на ней.
   Граф недовольно вздохнул.
   — Отношения между герцогом и маркизой сейчас не обсуждаются. Ему и его семье необходимо, чтобы он женился и произвел на свет наследника.
   Он подошел к окну.
   — Ты можешь себе представить, что произойдет, если этот неприятный молодой человек после смерти своей матери унаследует это имение?
   Словно обессилев, граф положил руку на подоконник.
   — Еще задолго до ее смерти он продаст все, до чего сможет добраться, чтобы потратить деньги на парижских куртизанок. Он продаст все, что находится сейчас в chateau, все, что собиралось на протяжении веков.
   — Ты преувеличиваешь, папа. Но в любом случае мне нет никакого дела до этого chateau; мне гораздо больше нравится наш дом в Грейтcвуде и те земли, которые я когда-нибудь унаследую.