Голоса сзади звучали все глуше и глуше.
— Стреляй по нему! — вопил Cap до. — Стреляй! Он убегает! — И сам нажал на курок.
Послышались одновременно крик боли и эхо выстрела.
Марсия подумала, что он, должно быть, попал в Альберта.
Прокатился еще один выстрел, потом еще и еще.
А потом до беглецов донесся шум падающих камней.
Возможно, это были рушащиеся сталагмиты, а может, камни, выбитые из свода пещеры.
Единственное, что заботило Марсию в этот миг, — как можно быстрее доставить герцога в безопасное место.
Она боялась, что Сардо бросится в погоню и вновь схватит его.
Пьер двигался проворно.
Когда они отошли на безопасное расстояние от большой пещеры, мальчик поднял лампу над головой.
Это заметно облегчило их путь.
Они достигли лаза, ведущего наружу, за несколько минут, показавшихся Марсии долгими часами.
Пьер на четвереньках выполз наружу, за ним Марсия, последним выбрался герцог.
Было довольно тепло.
Луна освещала путь до самого выхода из ущелья.
Увидев знакомый пейзаж, Марсия произнесла:
— Вам нужно как можно быстрее уезжать отсюда! Аквилин пасется неподалеку.
— И оставить вас здесь? — изумился герцог.
— Я их не интересую, — ответила она.
— Но можете заинтересовать. В эту минуту Пьер, потушивший свою лампу, вскрикнул:
— Это же мама! Наш дом! И он без оглядки побежал вперед. Марсия заметила возле дома повозку, обычную повозку, которая служит жителям этих мест для перевозки своего рукоделия на рынок.
— Если мать Лизетт приехала, я смогу вернуться вместе с вами, — сказала Марсия.
Не дожидаясь ответа, она побежала за мальчиком.
Пьер бросился матери на шею.
— Ты вернулась, мама! Ты вернулась! — приговаривал он. — А тут происходят такие страшные вещи!
— Что случилось? — спросила мать и с изумлением посмотрела на вошедшую Марсию.
— С вашей дочерью, Лизетт, произошел несчастный случай, — начала объяснять Марсия. — Я прогуливалась на лошади господина герцога и решила перепрыгнуть изгородь недалеко от вашего дома, не подозревая, что там собирает цветы Лизетт.
Она заметила, как побелело лицо женщины, и поспешила добавить:
— Девочка без сознания, но врач сказал, что это легкий шок. Она сейчас в спальне. Женщина тотчас бросилась в спальню. Когда она наклонилась над кроватью, Лизетт тихо вскрикнула:
— Мама! Мама! Я поранилась! Мать взяла ребенка на руки и присела рядом с кроватью.
— Она пришла в сознание! — возликовала Марсия. — И она говорит — значит, мозг в порядке. О, как я рада… как рада!
Ее голос дрожал, глаза наполнились слезами.
В эту минуту в комнату вошел герцог. Прижимая к себе дочь, женщина в изумлении посмотрела на него.
Она хотела встать, но герцог остановил ее.
— Не вставайте. Я очень сожалею о случившемся. Кроме того, я в неоплатном долгу у вашего сына — он спас мне жизнь.
— Спас вашу жизнь, господин? — прошептала женщина.
— У меня сейчас нет времени рассказывать об этом. Я должен доставить леди Марсию обратно в chateau. Она присматривала за Лизетт. Я пришлю за вами завтра и обещаю достойно отблагодарить Пьера за все, что он сделал для меня.
Женщина была столь потрясена, что потеряла дар речи.
Лизетт обнимала ее, все время повторяя:
«Мама! Мама!»
Герцог протянул руку Марсии.
— Пойдемте. Мы еще должны отвести Аквилин в конюшню. Жак привезет ваши вещи завтра.
Марсия вытерла слезы и молча вышла из комнаты.
Пьер ждал их в небольшой прихожей.
Герцог положил руку ему на плечо.
— Благодаря тебе, Пьер, я смог убежать от злоумышленников. Присматривай за матерью и купи себе что-нибудь. Позже мы еще поговорим о твоем будущем.
С этими словами он вручил мальчику два золотых луидора.
Пьер уставился на них, не в состоянии вымолвить хоть слово.
Герцог и Марсия вышли из дома, миновали сад и оказались в поле.
Отозвавшись на свист, к ним рысцой прискакала Аквилин.
— Надо как можно скорее выбираться отсюда, — произнес герцог.
Он посадил Марсию в седло и вскочил на лошадь сзади.
Обнимая девушку левой рукой, правой он придерживал поводья.
Когда они проезжали мимо входа в пещеру, Марсия затаила дыхание.
Больше всего она боялась увидеть выходящих оттуда Сардо и Альберта.
Заметив беглеца, они откроют стрельбу.
Герцог в этот момент думал о том же.
Он пустил Аквилин быстрой рысью, не давая ей перейти в галоп, так как это могло причинить неудобство Марсии.
Девушка с благодарностью восприняла такую заботу о ней.
Несколько минут спустя опасное место осталось позади.
Теперь они быстро скакали вперед; в ярком лунном свете возник chateau.
Только когда герцог направил лошадь к конюшне, Марсия осознала, что появление ее здесь в ночной рубашке может вызвать кривотолки.
— Мне кажется, — сказала она, — будет разумнее, если я проделаю остаток пути пешком. Если кто-нибудь заметит нас, ему покажется это несколько странным.
— Я все прекрасно понимаю, — ответил герцог и, вместо того чтобы ехать прямо к конюшне, направил лошадь меж деревьев.
Вскоре они оказались в саду, окружавшем chateau.
Герцог остановил Аквилин.
— Если вы не против подождать здесь, я проведу вас в дом так, что никто не заметит. Но прежде мне нужно отвести Аквилин в конюшню.
— Конечно, я согласна, — улыбнулась Марсия и спрыгнула на землю.
Оказавшись в одиночестве, она поймала себя на том, что произносит благодарственную молитву Богу за то, что он помог ей спасти герцога.
Теперь она поняла, что Cap до долго осматривал пещеры и, когда она видела его, шел именно оттуда.
И, должно быть, его спутником был Альберт.
«Но как он мог решиться на такое преступление?»— спрашивала себя Марсия. И тут же ей в голову пришел другой вопрос: «И как скоро он захочет попробовать еще раз?»
Она была уверена, что Сардо не отступится от задуманного. Ему слишком сильно нужны деньги.
И хотя герцогу удалось избежать смерти сегодня, он вполне может погибнуть в ближайшем будущем.
— Как он будет жить, зная об этом? Марсия была настолько погружена в размышления, что вздрогнула от неожиданности, заметив герцога, стоящего рядом.
— Аквилин уже отправилась ко сну, — молвил он, — и чем быстрее вы последуете ее примеру, тем лучше. Вы пережили слишком много потрясений.
— Я благодарю Бога за то, что он дал мне возможность спасти вас. Но… мне кажется… Сардо может… попытаться еще раз.
— В любом случае мы будем к этому готовы, — спокойно произнес герцог.
Он взял Марсию за руку и повел через сад к дому.
Ни в одном окне не горел свет, ни один звук не нарушал тишину ночи.
Марсия надеялась, что все уже спят.
У нее не было ни малейшего желания встретить сейчас графиню или отца.
Герцог отворил окно на первом этаже, там была сломана защелка.
Марсия подумала, что это совершенно не похоже на герцога, привыкшего содержать свой дом в полном порядке.
Но в данной ситуации подобный недосмотр можно было считать подарком судьбы.
Герцог помог ей перелезть через подоконник.
Она оказалась в маленькой комнате, куда, по всей видимости, заходят довольно редко.
Весь коридор был погружен во мрак, лишь на лестнице тускло светились огни.
Этими единственными огнями на втором этаже оказались свечи в руках у герцога.
Когда они вошли в спальню Марсии, он зажег свечи возле ее кровати.
Видимо, на ее приезд сегодня не рассчитывали, ибо в противном случае свечи в спальне оставались бы зажженными.
Марсия предположила, что Жак сообщил ее прислуге, будто она останется на ночь у друзей.
Потом герцог зажег три свечи в канделябре и задул те, которые держал в руках.
— Мы дома… и вы… в безопасности! — сказала Марсия. — По крайней мере… сейчас.
— И своим спасением я обязан вам, — тихо ответил герцог.
— Но теперь… вы должны быть осторожны… очень осторожны! — добавила она.
Ее волосы в колышущемся пламени свечей казались золотыми.
Она устремила на герцога взгляд, полный тревоги: как сможет он противостоять дальнейшим каверзам Сардо.
Внезапно герцог обнял ее и привлек к себе.
Марсия изумленно вздохнула, когда он прикоснулся губами к ее губам.
Это был нежный поцелуй, словно в благодарность за все, что она сделала.
Но затем его губы стали более настойчивыми.
Сперва Марсия не поняла, что происходит.
Но затем какое-то волнение, подобное лунному лучу, заставило ее затрепетать; оно возникло где-то в груди, постепенно росло и вскоре завладело всем ее существом.
Герцог поднял голову.
— Что ты со мной делаешь? — прошептал он и вновь поцеловал. Голова ее пошла кругом, и весь chateau закружился вокруг нее. Звезды сорвались с неба, и она, озаренная луной, сама стала лунным светом.
Это ощущение было столь божественным, столь непохожим на все чувства, доселе испытанные ею, что Марсия не могла поверить в реальность происходящего.
— А теперь надо спать, — изменившимся голосом произнес герцог, наконец оторвавшись от нее. — Мы поговорим об этом утром.
Марсия покачнулась, как только он отпустил ее. Он взял ее на руки и отнес в постель. Когда ее голова коснулась подушки, он вновь поцеловал ее.
Это был долгий и страстный поцелуй, от которого их сердца слились воедино.
Она едва обрела дар речи, но герцог уже ушел. Марсия лежала без сна, и ей казалось, что весь мир встал с ног на голову.
И в нем не осталось ничего, кроме биения собственного сердца.
Марсия проснулась и сразу ощутила, что в спальне она не одна.
Кто-то раздвинул занавески, и вся комната утонула в потоке солнечных лучей. Первой мыслью было, что это отец.
Но, к ее удивлению, это был герцог.
Он отошел от окна и, присев на край кровати, заглянул ей в глаза.
— Как вы прекрасны утром! — произнес он.
— Что… произошло? Почему… вы здесь? — встрепенулась она.
Она почувствовала, как страхи прошлой ночи возвращаются к ней.
— Не… из-за Сардо?
— В данный момент Сардо мне не страшен, — тихо ответил герцог, — но мы оба прекрасно понимаем, что он не откажется от намерения убить меня.
— О нет… нет! — воскликнула Марсия. Она села на кровати, ее золотые волосы рассыпались по плечам.
Шелковая ночная рубашка не скрывала изящных изгибов ее тела.
— Вы должны бежать! — взволнованно сказала она. — Вам необходимо… найти безопасное место… до тех пор, пока мы… сможем что-нибудь предпринять.
— Я не собираюсь никуда убегать, — спокойно возразил герцог. — У меня есть план дальнейших действий, и для его осуществления потребуется ваша помощь.
— Вам известно… я… готова , на все, чтобы помочь вам, — тотчас откликнулась Марсия. — Что… что я должна делать?
— Единственный способ спасти свою жизнь и, что еще важнее, честь семьи и ее владения — это жениться. Именно поэтому я прошу вас, Марсия, выйти за меня замуж. Венчание мы можем устроить сегодня в моей семейной церкви, расположенной здесь, в chateau.
Марсия ничего не ответила, только смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— В противном случае я могу овладеть вами здесь и сейчас, — продолжал он. — При этом наш ребенок станет моим законным наследником, оставив Сардо ни с чем.
— И вы… вы говорите… это мне?
— Я очень не хотел этого говорить, но я доведен до отчаяния. Во имя спасения всех моих родственников, которым придется голодать, займи Сардо мое место, я пойду на это. У меня также есть некоторые обязательства перед людьми, работающими на меня.
Он посмотрел Марсии в глаза, после чего совершенно иным голосом произнес:
— Но, прежде чем вы ответите, я должен сказать, что люблю вас! Я не говорил этого ни одной женщине до вас, и никогда, никогда не желал вступить в брак ни с одной женщиной. Марсия, я прошу вас выйти за меня замуж; клянусь, что хочу этого всем сердцем и всей душой.
Он прерывисто вздохнул.
— Итак, вы спасете меня?
— Мне… несложно ответить на ваш вопрос… потому что… я тоже вас люблю! Я поняла это вчера вечером… когда вы поцеловали меня… поняла, почему я так беспокоилась за вас… почему я побежала спасать вас. Все оттого, что я… я полюбила вас!
— И это взаимно! — тихо заметил герцог. Он наклонился и губами нашел ее губы; его поцелуй был мягок и нежен.
— Я уже послал за семейным священником. Если мы обвенчаемся сегодня в полдень, ни один человек в этом доме не узнает, что ты стала моей женой, до совершения обряда.
Марсия всплеснула руками.
— Мы действительно можем… сделать так? Я не вынесу всех этих разговоров и обсуждений! А папа и графиня наперебой будут говорить, как мудро они поступили, привезя меня сюда.
— Мы не скажем ни слова о Сардо до тех пор, пока ты не станешь моей женой. И я отвечу за все, что мы сделали или не сделали! Я никому не позволю подтрунивать над тобой!
Марсия рассмеялась.
— Это именно то, что ты делаешь, но мне это нравится! Это именно то, чего я хочу. О Армон, как… как неожиданно все это!
Он поцеловал ее в щеку.
— На самом деле здесь нет ничего неожиданного. Еще в тот момент, когда ты впервые переступила порог этого дома, я понял, что ты не только самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, ты — ангел, спустившийся с небес, чтобы изменить мою жизнь, изменить даже в том случае, если я буду против.
— Да, тогда ты был весьма груб и вел себя довольно неприветливо, — вставила Марсия.
— И никогда не буду таким впредь! Он поцеловал ее вновь.
— Мне надо сделать некоторые распоряжения. Кроме того, мне не следует находиться здесь в такое время. По крайней мере до тех пор, пока твой пальчик не украсит мое кольцо.
— Я думаю, уже несколько поздно беспокоиться о моей репутации, — заметила Марсия. — Но, пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься предпринять… в отношении этих… ужасных людей.
— Мне показалось, что, когда они начали беспорядочно палить из пистолетов, начался обвал. Вполне возможно, они не смогут выйти из пещеры, пока не подоспеет помощь.
Марсия вскрикнула.
— Ты… действительно уверен… что это так?
— Да, и считаю, что должен поступить по-джентльменски и спасти их до того, как они умрут с голоду. Но в то же время не могу избавиться от мысли, что, оставив их под завалом, я окажу миру неоценимую услугу.
— В этом я с тобой согласна. Однако это будет… не совсем правильно.
— Я знаю. И именно поэтому чуть позже пошлю несколько человек, чтобы выяснить, что же все-таки там произошло.
— Но… ты ведь… не пойдешь с ними? Герцог покачал головой.
— Нет. Мне кажется, это было бы ошибкой с моей стороны. Кроме того, я хочу все время находиться подле тебя. Мой управляющий довольно расторопный малый, он возглавит все работы по их спасению.
Марсия содрогнулась.
Она подумала о том, что как только Сардо окажется на свободе, он начнет готовить новое покушение на герцога.
Словно прочитав ее мысли, герцог нежно приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.
— Я собираюсь взять тебя в жены, дорогая, и, как только мы поженимся, ты сможешь и дальше заботиться обо мне. Возможно, Бог будет к нам милостив и поможет пережить это.
Марсия обвила его шею руками.
— Я люблю тебя! Я люблю тебя! — повторяла она. — Как же я смогу… потерять тебя? Он поцеловал ее.
— Сегодня наша помолвка, и ничто не должно омрачать нашего счастья. А теперь я покину тебя, моя будущая жена. Когда мое кольцо окажется у тебя на пальце, я покажу тебе, как много ты для меня значишь.
Он поцеловал ее, и она увидела огонь любви в его глазах.
Марсия вызвала звонком горничную.
Она не хотела видеть графиню и других домашних, поэтому решила позавтракать в постели.
Пробило одиннадцать. Марсия лежала на кровати, думая о том, что уже пора одеваться. В это время в дверь постучал Жак.
Он принес ей вуаль, в которой, по его словам, венчались все невесты герцогов Рукских на протяжении последних двух веков, и померанцевый флердоранж украшенный бриллиантами.
Сначала она изумила свою камеристку восхитительным платьем, отделанным белыми бантами и тесьмой.
Именно в нем она была на балу в Букингемском дворце.
Затем опустила на волосы вуаль, закрепленную флердоранжем.
Посмотрела в зеркало и решила, что герцог не будет разочарован своей английской невестой.
— Пожалуйста, не говори никому ни слова до тех пор, пока мы не обвенчаемся, — попросила она камеристку.
— Mais non. m'selle! Как чудесно! Пусть 1е Воn Dieu благословит вас и господина герцога!
— Он нас уже благословил, — ответила Марсия.
В boudoir вошел герцог. Он был неотразим в вечернем платье — традиционном наряде французского жениха.
Пиджак украшали многочисленные награды; на ленте, перекинутой через шею, покоился еще один орден.
Девушка бросилась навстречу ему.
Что-то необычное было в выражении его лица, таким Марсия его никогда не видела.
Она поняла, что это любовь. Любовь, которую она так долго искала и уже отчаялась найти.
Она подумала о детских комнатах наверху. Какое счастье, что ее дети будут рождены в любви!
Если по воле Божьей герцог остался жив, значит, им суждено быть вместе до гробовой доски, Герцог протянул ей букетик белых орхидей.
Затем поцеловал ей руку и вывел из boudoir.
Они спустились по той самой лестнице, по которой поднимались нынешней ночью, и пошли в церковь.
Священник уже ожидал их.
Алтарь был усыпан лилиями и белыми орхидеями, подобными тем, что составляли букет, подаренный ей герцогом.
Конечно, герцог сделал это для нее.
Он хотел сказать языком цветов, что именно ее — и никакую другую — он желает видеть своей женой. Что она отличается от женщин, производивших на него впечатление, но все же в чем-то не устраивавших его.
Служба началась.
Так как это одновременно была и месса, в церкви присутствовали два прислужника, и в одном из них Марсия узнала Пьера.
Теперь вся деревня будет ликовать, как только станет известно, что Пьер принимал участие в венчании герцога.
Да, герцог умел быть признательным и по-рыцарски благородным — он знал, как доставить мальчику удовольствие, превосходящее всяческие награды.
Именно великодушие и благородство хотела бы видеть в своем будущем муже Марсия.
Она крепче сжала его руку и, посмотрев ей в глаза, герцог нашел в них любовь и понимание.
Когда священник благословил их, девушке показалось, будто у них над головами запели ангелы и божественный свет пролился на них.
Они поднялись с колен, герцог нежно поцеловал ее, и, миновав короткий проход, они вышли из церкви.
— А теперь, драгоценная моя, — сказал герцог, — боюсь, нам придется пережить несколько неприятных минут. Но ты не должна расстраиваться.
— Теперь я твоя жена, и ничто не сможет расстроить меня, — ответила Марсия. — О дорогой, молишь ли ты Бога, как я, чтобы наш медовый месяц продолжался как можно дольше?
— Я молю Бога лишь о том, чтобы он был милостив и не наказал меня за все мои прегрешения. Он многозначительно посмотрел на нее.
— Я люблю тебя, и я хочу тебя! Давай побыстрее примем все поздравления, тогда мы сможем остаться наедине.
— Этого же… хочу и я, — ответила Марсия. Он увлек ее по длинному коридору, ведущему в салон.
Услышав за дверью голоса, она вопросительно взглянула на мужа.
— Я попросил всех собраться здесь, так как намерен сделать важное заявление.
— Надеюсь, они не рассердятся на нас за то, что их не пригласили на церемонию венчания.
— Пусть сердятся. Теперь уже ничто не сможет огорчить нас.
Марсия подумала, что этими словами он искушает судьбу, и попросила Бога, чтобы здесь не появился Сардо.
Дворецкий ждал их в холле.
— Объявляйте нас, — приказал герцог, — как мужа и жену!
Дворецкий открыл дверь в салон и громовым голосом возгласил:
— Monsieur Ie Due et Madame la Duchesse de Roux! .
Все, кто находился в салоне, в изумлении замерли.
Потом, заметив, как одеты Марсия и герцог, начали восторженно поздравлять их.
Первой к ним подошла графиня.
— Вы поженились! — воскликнула она. — Невозможно поверить в это! Как вы могли не предупредить меня!
— Об этом мы расскажем вам позже, — ответил герцог.
Марсия подбежала к отцу.
— Вот так сюрприз! — обрадовался граф.
— Именно так, папа, — молвила Марсия, — и я расскажу тебе всю эту историю, но позже и не здесь… не в присутствии несметного количества людей.
Но граф чувствовал такое облегчение от того, что его дочь поступила как он хотел, что совершенно не интересовался подробностями.
Единственное, чего ему хотелось, так это поднять тост за молодоженов и пожелать им счастья в браке.
По дороге в банкетный зал гости наперебой поздравляли их.
Оставив гостей за столом, Марсия и герцог поднялись наверх.
Войдя в свою спальню, девушка обнаружила, что она украшена белыми цветами.
Ее boudoir тоже был весь в цветах, но она не могла оторвать взгляд от своего мужа.
— Я так сильно люблю тебя, — произнес он, — что просто не могу поверить в реальность происходящего, — все свершилось с невероятной скоростью. Дорогая моя, я буду очень нежен с тобой.
— Я люблю тебя… я очень люблю тебя, — ответила Марсия, — и я знаю… это Бог свел нас… и дал нам шанс… найти любовь… которую мы искали.
— Именно Бог, — согласился герцог.
И он стал целовать ее и целовал до тех пор, пока не забылись все трудности, не исчезли все ужасы и не рассеялись все страхи, Осталась только Любовь.
И тогда они воспарили, и небеса открылись перед ними.
Приближалась ночь.
Герцог распорядился, чтобы Жак принес им ужин прямо в boudoir.
— Мы сами обслужим себя, — сказал он. — И, пожалуйста, сообщите всем — мы не желаем, чтобы нас беспокоили.
— Я прослежу за этим, господин, — ответил Жак.
Он вдруг подумал, что никогда еще не видел своего хозяина таким счастливым.
— Но тем не менее один человек все же настаивает на разговоре с вами, господин, — заметил он.
— И кто же это? — нетерпеливо спросил герцог.
— Управляющий, которого вы послали в пещеры, — ответил Жак. — Он вернулся полчаса назад и готов сообщить вам результаты в любое удобное для вас время.
Время было не совсем подходящее. Герцог не желал думать ни о чем, кроме Марсии.
Но он рассудил, что, если сейчас не принять управляющего, им придется слишком долго теряться в догадках о результатах экспедиции.
— Сходи за ним, Жак, — велел он.
Он зашел в спальню где под пологом на огромной кровати лежала Марсия.
— Мой управляющий вернулся, — сказал герцог. — Я посылал его освободить из-под завала Сардо с компанией.
— Да, конечно… ты поступил… правильно, — упавшим голосом произнесла она. — Но… дорогой… не думаешь ли ты… что Сардо может… вернуться сюда?
— Я абсолютно уверен в том, что он этого не сделает. Он свободен, по крайней мере на определенное время, и, как любой другой зверь, теперь заляжет где-нибудь, чтобы зализать раны.
В голосе герцога прозвучали резкие нотки.
— Давай рассчитывать на худшее, — сказала Марсия. — Я считаю, что он отправился в… Париж!
Герцог поцеловал ее.
— Драгоценная моя, только не беспокойся.
— Я беспокоюсь только за тебя, — прошептала Марсия.
— Именно это я хотел сказать тебе. Он вернулся в boudoir и попросил Жака пригласить управляющего.
Человек, прослуживший у герцога десять лет, довольно неплохо справлялся со своими обязанностями.
— И что же там произошло? — поинтересовался герцог.
— Боюсь, у меня для вас плохие новости.
— Какие именно?
— Все произошло так, как вы предполагали, господин. Выход из пещеры завалило камнями, и люди, оказавшиеся внутри, не смогли выбраться. Чтобы разобрать завал, нам потребовалось некоторое время, и когда мы пробрались в пещеру, то, как вы и ожидали, действительно нашли троих человек; одним из них был граф де Тивер.
— Они были живы?
— Нет, господин!
— Мертвы? Все мертвы? — воскликнул герцог.
— Граф и мужчина, выглядевший как боец, были застрелены.
— Застрелены? — изумился герцог.
— Это выглядело так, словно они по ошибке застрелили друг друга. У обоих в руках были револьверы.
— А третий?
— Он тоже погиб, господин, но, мне кажется, от страха и холода.
Герцог молчал.
Такая развязка была наилучшим выходом из рискованной ситуации.
Управляющий ждал. Наконец герцог промолвил:
— Отнесите тело графа де Тивера в часовню и распорядитесь, чтобы похороны прошли как можно скромнее и не получили никакой огласки в газетах.
— Конечно, господин, я понимаю, — ответил управляющий.
— Остальные двое должны быть похоронены на кладбище в Бержераке. Мне кажется, доктор сможет это устроить.
— Я прослежу за этим, господин, — заверил управляющий.
— Я вам очень признателен, — ответил герцог. Управляющий слегка замялся, а потом сказал:
— Я желаю вам, господин герцог, и госпоже герцогине счастливого брака. Мы все очень взволнованы и обрадованы вашей женитьбой.
— Она прошла очень скромно, — заметил герцог, — но вы можете сообщить всем присутствующим, что мы собираемся отметить это событие по-настоящему — с праздничным столом и фейерверками — через три-четыре недели, когда вернемся из свадебного путешествия. Я уверен, что могу возложить на вас все приготовления.
— Certa'inement , — ответил управляющий. — И все с нетерпением будут ждать этого замечательного празднества.
Когда герцог вернулся в спальню, Марсия стояла у окна.
Она бросилась к нему с вопросами:
— Что… что там произошло? Все в порядке? Дорогой… дорогой… ты… в опасности? Герцог обнял ее.
— Наши молитвы были услышаны, и теперь мы можем жить без страха, ибо никто не желает нам вреда.
— Это… действительно так? Сардо… мертв?
— Именно! Этот человек, Альберт, застрелил его!
— О Армон… я так боялась… за тебя!
Слезы текли по ее щекам.
Это были слезы счастья, и герцог сам чуть не заплакал от переполнявших его чувств.
Теперь он мог счастливо жить со своей молодой женой, не опасаясь за ее жизнь всякий раз, когда кто-нибудь открывает дверь.
— Благодарю тебя, Господи, — шептал про себя герцог.
Эти же слова повторяла и Марсия. А потом они целовались, неистово, порывисто и страстно, — так, словно только что вернулись с того света.
Они верили, в этот миг у них начинается новая жизнь и дети их будут одарены чистой, совершенной любовью — любовью, исходящей от Бога.
— Стреляй по нему! — вопил Cap до. — Стреляй! Он убегает! — И сам нажал на курок.
Послышались одновременно крик боли и эхо выстрела.
Марсия подумала, что он, должно быть, попал в Альберта.
Прокатился еще один выстрел, потом еще и еще.
А потом до беглецов донесся шум падающих камней.
Возможно, это были рушащиеся сталагмиты, а может, камни, выбитые из свода пещеры.
Единственное, что заботило Марсию в этот миг, — как можно быстрее доставить герцога в безопасное место.
Она боялась, что Сардо бросится в погоню и вновь схватит его.
Пьер двигался проворно.
Когда они отошли на безопасное расстояние от большой пещеры, мальчик поднял лампу над головой.
Это заметно облегчило их путь.
Они достигли лаза, ведущего наружу, за несколько минут, показавшихся Марсии долгими часами.
Пьер на четвереньках выполз наружу, за ним Марсия, последним выбрался герцог.
Было довольно тепло.
Луна освещала путь до самого выхода из ущелья.
Увидев знакомый пейзаж, Марсия произнесла:
— Вам нужно как можно быстрее уезжать отсюда! Аквилин пасется неподалеку.
— И оставить вас здесь? — изумился герцог.
— Я их не интересую, — ответила она.
— Но можете заинтересовать. В эту минуту Пьер, потушивший свою лампу, вскрикнул:
— Это же мама! Наш дом! И он без оглядки побежал вперед. Марсия заметила возле дома повозку, обычную повозку, которая служит жителям этих мест для перевозки своего рукоделия на рынок.
— Если мать Лизетт приехала, я смогу вернуться вместе с вами, — сказала Марсия.
Не дожидаясь ответа, она побежала за мальчиком.
Пьер бросился матери на шею.
— Ты вернулась, мама! Ты вернулась! — приговаривал он. — А тут происходят такие страшные вещи!
— Что случилось? — спросила мать и с изумлением посмотрела на вошедшую Марсию.
— С вашей дочерью, Лизетт, произошел несчастный случай, — начала объяснять Марсия. — Я прогуливалась на лошади господина герцога и решила перепрыгнуть изгородь недалеко от вашего дома, не подозревая, что там собирает цветы Лизетт.
Она заметила, как побелело лицо женщины, и поспешила добавить:
— Девочка без сознания, но врач сказал, что это легкий шок. Она сейчас в спальне. Женщина тотчас бросилась в спальню. Когда она наклонилась над кроватью, Лизетт тихо вскрикнула:
— Мама! Мама! Я поранилась! Мать взяла ребенка на руки и присела рядом с кроватью.
— Она пришла в сознание! — возликовала Марсия. — И она говорит — значит, мозг в порядке. О, как я рада… как рада!
Ее голос дрожал, глаза наполнились слезами.
В эту минуту в комнату вошел герцог. Прижимая к себе дочь, женщина в изумлении посмотрела на него.
Она хотела встать, но герцог остановил ее.
— Не вставайте. Я очень сожалею о случившемся. Кроме того, я в неоплатном долгу у вашего сына — он спас мне жизнь.
— Спас вашу жизнь, господин? — прошептала женщина.
— У меня сейчас нет времени рассказывать об этом. Я должен доставить леди Марсию обратно в chateau. Она присматривала за Лизетт. Я пришлю за вами завтра и обещаю достойно отблагодарить Пьера за все, что он сделал для меня.
Женщина была столь потрясена, что потеряла дар речи.
Лизетт обнимала ее, все время повторяя:
«Мама! Мама!»
Герцог протянул руку Марсии.
— Пойдемте. Мы еще должны отвести Аквилин в конюшню. Жак привезет ваши вещи завтра.
Марсия вытерла слезы и молча вышла из комнаты.
Пьер ждал их в небольшой прихожей.
Герцог положил руку ему на плечо.
— Благодаря тебе, Пьер, я смог убежать от злоумышленников. Присматривай за матерью и купи себе что-нибудь. Позже мы еще поговорим о твоем будущем.
С этими словами он вручил мальчику два золотых луидора.
Пьер уставился на них, не в состоянии вымолвить хоть слово.
Герцог и Марсия вышли из дома, миновали сад и оказались в поле.
Отозвавшись на свист, к ним рысцой прискакала Аквилин.
— Надо как можно скорее выбираться отсюда, — произнес герцог.
Он посадил Марсию в седло и вскочил на лошадь сзади.
Обнимая девушку левой рукой, правой он придерживал поводья.
Когда они проезжали мимо входа в пещеру, Марсия затаила дыхание.
Больше всего она боялась увидеть выходящих оттуда Сардо и Альберта.
Заметив беглеца, они откроют стрельбу.
Герцог в этот момент думал о том же.
Он пустил Аквилин быстрой рысью, не давая ей перейти в галоп, так как это могло причинить неудобство Марсии.
Девушка с благодарностью восприняла такую заботу о ней.
Несколько минут спустя опасное место осталось позади.
Теперь они быстро скакали вперед; в ярком лунном свете возник chateau.
Только когда герцог направил лошадь к конюшне, Марсия осознала, что появление ее здесь в ночной рубашке может вызвать кривотолки.
— Мне кажется, — сказала она, — будет разумнее, если я проделаю остаток пути пешком. Если кто-нибудь заметит нас, ему покажется это несколько странным.
— Я все прекрасно понимаю, — ответил герцог и, вместо того чтобы ехать прямо к конюшне, направил лошадь меж деревьев.
Вскоре они оказались в саду, окружавшем chateau.
Герцог остановил Аквилин.
— Если вы не против подождать здесь, я проведу вас в дом так, что никто не заметит. Но прежде мне нужно отвести Аквилин в конюшню.
— Конечно, я согласна, — улыбнулась Марсия и спрыгнула на землю.
Оказавшись в одиночестве, она поймала себя на том, что произносит благодарственную молитву Богу за то, что он помог ей спасти герцога.
Теперь она поняла, что Cap до долго осматривал пещеры и, когда она видела его, шел именно оттуда.
И, должно быть, его спутником был Альберт.
«Но как он мог решиться на такое преступление?»— спрашивала себя Марсия. И тут же ей в голову пришел другой вопрос: «И как скоро он захочет попробовать еще раз?»
Она была уверена, что Сардо не отступится от задуманного. Ему слишком сильно нужны деньги.
И хотя герцогу удалось избежать смерти сегодня, он вполне может погибнуть в ближайшем будущем.
— Как он будет жить, зная об этом? Марсия была настолько погружена в размышления, что вздрогнула от неожиданности, заметив герцога, стоящего рядом.
— Аквилин уже отправилась ко сну, — молвил он, — и чем быстрее вы последуете ее примеру, тем лучше. Вы пережили слишком много потрясений.
— Я благодарю Бога за то, что он дал мне возможность спасти вас. Но… мне кажется… Сардо может… попытаться еще раз.
— В любом случае мы будем к этому готовы, — спокойно произнес герцог.
Он взял Марсию за руку и повел через сад к дому.
Ни в одном окне не горел свет, ни один звук не нарушал тишину ночи.
Марсия надеялась, что все уже спят.
У нее не было ни малейшего желания встретить сейчас графиню или отца.
Герцог отворил окно на первом этаже, там была сломана защелка.
Марсия подумала, что это совершенно не похоже на герцога, привыкшего содержать свой дом в полном порядке.
Но в данной ситуации подобный недосмотр можно было считать подарком судьбы.
Герцог помог ей перелезть через подоконник.
Она оказалась в маленькой комнате, куда, по всей видимости, заходят довольно редко.
Весь коридор был погружен во мрак, лишь на лестнице тускло светились огни.
Этими единственными огнями на втором этаже оказались свечи в руках у герцога.
Когда они вошли в спальню Марсии, он зажег свечи возле ее кровати.
Видимо, на ее приезд сегодня не рассчитывали, ибо в противном случае свечи в спальне оставались бы зажженными.
Марсия предположила, что Жак сообщил ее прислуге, будто она останется на ночь у друзей.
Потом герцог зажег три свечи в канделябре и задул те, которые держал в руках.
— Мы дома… и вы… в безопасности! — сказала Марсия. — По крайней мере… сейчас.
— И своим спасением я обязан вам, — тихо ответил герцог.
— Но теперь… вы должны быть осторожны… очень осторожны! — добавила она.
Ее волосы в колышущемся пламени свечей казались золотыми.
Она устремила на герцога взгляд, полный тревоги: как сможет он противостоять дальнейшим каверзам Сардо.
Внезапно герцог обнял ее и привлек к себе.
Марсия изумленно вздохнула, когда он прикоснулся губами к ее губам.
Это был нежный поцелуй, словно в благодарность за все, что она сделала.
Но затем его губы стали более настойчивыми.
Сперва Марсия не поняла, что происходит.
Но затем какое-то волнение, подобное лунному лучу, заставило ее затрепетать; оно возникло где-то в груди, постепенно росло и вскоре завладело всем ее существом.
Герцог поднял голову.
— Что ты со мной делаешь? — прошептал он и вновь поцеловал. Голова ее пошла кругом, и весь chateau закружился вокруг нее. Звезды сорвались с неба, и она, озаренная луной, сама стала лунным светом.
Это ощущение было столь божественным, столь непохожим на все чувства, доселе испытанные ею, что Марсия не могла поверить в реальность происходящего.
— А теперь надо спать, — изменившимся голосом произнес герцог, наконец оторвавшись от нее. — Мы поговорим об этом утром.
Марсия покачнулась, как только он отпустил ее. Он взял ее на руки и отнес в постель. Когда ее голова коснулась подушки, он вновь поцеловал ее.
Это был долгий и страстный поцелуй, от которого их сердца слились воедино.
Она едва обрела дар речи, но герцог уже ушел. Марсия лежала без сна, и ей казалось, что весь мир встал с ног на голову.
И в нем не осталось ничего, кроме биения собственного сердца.
Марсия проснулась и сразу ощутила, что в спальне она не одна.
Кто-то раздвинул занавески, и вся комната утонула в потоке солнечных лучей. Первой мыслью было, что это отец.
Но, к ее удивлению, это был герцог.
Он отошел от окна и, присев на край кровати, заглянул ей в глаза.
— Как вы прекрасны утром! — произнес он.
— Что… произошло? Почему… вы здесь? — встрепенулась она.
Она почувствовала, как страхи прошлой ночи возвращаются к ней.
— Не… из-за Сардо?
— В данный момент Сардо мне не страшен, — тихо ответил герцог, — но мы оба прекрасно понимаем, что он не откажется от намерения убить меня.
— О нет… нет! — воскликнула Марсия. Она села на кровати, ее золотые волосы рассыпались по плечам.
Шелковая ночная рубашка не скрывала изящных изгибов ее тела.
— Вы должны бежать! — взволнованно сказала она. — Вам необходимо… найти безопасное место… до тех пор, пока мы… сможем что-нибудь предпринять.
— Я не собираюсь никуда убегать, — спокойно возразил герцог. — У меня есть план дальнейших действий, и для его осуществления потребуется ваша помощь.
— Вам известно… я… готова , на все, чтобы помочь вам, — тотчас откликнулась Марсия. — Что… что я должна делать?
— Единственный способ спасти свою жизнь и, что еще важнее, честь семьи и ее владения — это жениться. Именно поэтому я прошу вас, Марсия, выйти за меня замуж. Венчание мы можем устроить сегодня в моей семейной церкви, расположенной здесь, в chateau.
Марсия ничего не ответила, только смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— В противном случае я могу овладеть вами здесь и сейчас, — продолжал он. — При этом наш ребенок станет моим законным наследником, оставив Сардо ни с чем.
— И вы… вы говорите… это мне?
— Я очень не хотел этого говорить, но я доведен до отчаяния. Во имя спасения всех моих родственников, которым придется голодать, займи Сардо мое место, я пойду на это. У меня также есть некоторые обязательства перед людьми, работающими на меня.
Он посмотрел Марсии в глаза, после чего совершенно иным голосом произнес:
— Но, прежде чем вы ответите, я должен сказать, что люблю вас! Я не говорил этого ни одной женщине до вас, и никогда, никогда не желал вступить в брак ни с одной женщиной. Марсия, я прошу вас выйти за меня замуж; клянусь, что хочу этого всем сердцем и всей душой.
Он прерывисто вздохнул.
— Итак, вы спасете меня?
— Мне… несложно ответить на ваш вопрос… потому что… я тоже вас люблю! Я поняла это вчера вечером… когда вы поцеловали меня… поняла, почему я так беспокоилась за вас… почему я побежала спасать вас. Все оттого, что я… я полюбила вас!
— И это взаимно! — тихо заметил герцог. Он наклонился и губами нашел ее губы; его поцелуй был мягок и нежен.
— Я уже послал за семейным священником. Если мы обвенчаемся сегодня в полдень, ни один человек в этом доме не узнает, что ты стала моей женой, до совершения обряда.
Марсия всплеснула руками.
— Мы действительно можем… сделать так? Я не вынесу всех этих разговоров и обсуждений! А папа и графиня наперебой будут говорить, как мудро они поступили, привезя меня сюда.
— Мы не скажем ни слова о Сардо до тех пор, пока ты не станешь моей женой. И я отвечу за все, что мы сделали или не сделали! Я никому не позволю подтрунивать над тобой!
Марсия рассмеялась.
— Это именно то, что ты делаешь, но мне это нравится! Это именно то, чего я хочу. О Армон, как… как неожиданно все это!
Он поцеловал ее в щеку.
— На самом деле здесь нет ничего неожиданного. Еще в тот момент, когда ты впервые переступила порог этого дома, я понял, что ты не только самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, ты — ангел, спустившийся с небес, чтобы изменить мою жизнь, изменить даже в том случае, если я буду против.
— Да, тогда ты был весьма груб и вел себя довольно неприветливо, — вставила Марсия.
— И никогда не буду таким впредь! Он поцеловал ее вновь.
— Мне надо сделать некоторые распоряжения. Кроме того, мне не следует находиться здесь в такое время. По крайней мере до тех пор, пока твой пальчик не украсит мое кольцо.
— Я думаю, уже несколько поздно беспокоиться о моей репутации, — заметила Марсия. — Но, пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься предпринять… в отношении этих… ужасных людей.
— Мне показалось, что, когда они начали беспорядочно палить из пистолетов, начался обвал. Вполне возможно, они не смогут выйти из пещеры, пока не подоспеет помощь.
Марсия вскрикнула.
— Ты… действительно уверен… что это так?
— Да, и считаю, что должен поступить по-джентльменски и спасти их до того, как они умрут с голоду. Но в то же время не могу избавиться от мысли, что, оставив их под завалом, я окажу миру неоценимую услугу.
— В этом я с тобой согласна. Однако это будет… не совсем правильно.
— Я знаю. И именно поэтому чуть позже пошлю несколько человек, чтобы выяснить, что же все-таки там произошло.
— Но… ты ведь… не пойдешь с ними? Герцог покачал головой.
— Нет. Мне кажется, это было бы ошибкой с моей стороны. Кроме того, я хочу все время находиться подле тебя. Мой управляющий довольно расторопный малый, он возглавит все работы по их спасению.
Марсия содрогнулась.
Она подумала о том, что как только Сардо окажется на свободе, он начнет готовить новое покушение на герцога.
Словно прочитав ее мысли, герцог нежно приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.
— Я собираюсь взять тебя в жены, дорогая, и, как только мы поженимся, ты сможешь и дальше заботиться обо мне. Возможно, Бог будет к нам милостив и поможет пережить это.
Марсия обвила его шею руками.
— Я люблю тебя! Я люблю тебя! — повторяла она. — Как же я смогу… потерять тебя? Он поцеловал ее.
— Сегодня наша помолвка, и ничто не должно омрачать нашего счастья. А теперь я покину тебя, моя будущая жена. Когда мое кольцо окажется у тебя на пальце, я покажу тебе, как много ты для меня значишь.
Он поцеловал ее, и она увидела огонь любви в его глазах.
Марсия вызвала звонком горничную.
Она не хотела видеть графиню и других домашних, поэтому решила позавтракать в постели.
Пробило одиннадцать. Марсия лежала на кровати, думая о том, что уже пора одеваться. В это время в дверь постучал Жак.
Он принес ей вуаль, в которой, по его словам, венчались все невесты герцогов Рукских на протяжении последних двух веков, и померанцевый флердоранж украшенный бриллиантами.
Сначала она изумила свою камеристку восхитительным платьем, отделанным белыми бантами и тесьмой.
Именно в нем она была на балу в Букингемском дворце.
Затем опустила на волосы вуаль, закрепленную флердоранжем.
Посмотрела в зеркало и решила, что герцог не будет разочарован своей английской невестой.
— Пожалуйста, не говори никому ни слова до тех пор, пока мы не обвенчаемся, — попросила она камеристку.
— Mais non. m'selle! Как чудесно! Пусть 1е Воn Dieu благословит вас и господина герцога!
— Он нас уже благословил, — ответила Марсия.
В boudoir вошел герцог. Он был неотразим в вечернем платье — традиционном наряде французского жениха.
Пиджак украшали многочисленные награды; на ленте, перекинутой через шею, покоился еще один орден.
Девушка бросилась навстречу ему.
Что-то необычное было в выражении его лица, таким Марсия его никогда не видела.
Она поняла, что это любовь. Любовь, которую она так долго искала и уже отчаялась найти.
Она подумала о детских комнатах наверху. Какое счастье, что ее дети будут рождены в любви!
Если по воле Божьей герцог остался жив, значит, им суждено быть вместе до гробовой доски, Герцог протянул ей букетик белых орхидей.
Затем поцеловал ей руку и вывел из boudoir.
Они спустились по той самой лестнице, по которой поднимались нынешней ночью, и пошли в церковь.
Священник уже ожидал их.
Алтарь был усыпан лилиями и белыми орхидеями, подобными тем, что составляли букет, подаренный ей герцогом.
Конечно, герцог сделал это для нее.
Он хотел сказать языком цветов, что именно ее — и никакую другую — он желает видеть своей женой. Что она отличается от женщин, производивших на него впечатление, но все же в чем-то не устраивавших его.
Служба началась.
Так как это одновременно была и месса, в церкви присутствовали два прислужника, и в одном из них Марсия узнала Пьера.
Теперь вся деревня будет ликовать, как только станет известно, что Пьер принимал участие в венчании герцога.
Да, герцог умел быть признательным и по-рыцарски благородным — он знал, как доставить мальчику удовольствие, превосходящее всяческие награды.
Именно великодушие и благородство хотела бы видеть в своем будущем муже Марсия.
Она крепче сжала его руку и, посмотрев ей в глаза, герцог нашел в них любовь и понимание.
Когда священник благословил их, девушке показалось, будто у них над головами запели ангелы и божественный свет пролился на них.
Они поднялись с колен, герцог нежно поцеловал ее, и, миновав короткий проход, они вышли из церкви.
— А теперь, драгоценная моя, — сказал герцог, — боюсь, нам придется пережить несколько неприятных минут. Но ты не должна расстраиваться.
— Теперь я твоя жена, и ничто не сможет расстроить меня, — ответила Марсия. — О дорогой, молишь ли ты Бога, как я, чтобы наш медовый месяц продолжался как можно дольше?
— Я молю Бога лишь о том, чтобы он был милостив и не наказал меня за все мои прегрешения. Он многозначительно посмотрел на нее.
— Я люблю тебя, и я хочу тебя! Давай побыстрее примем все поздравления, тогда мы сможем остаться наедине.
— Этого же… хочу и я, — ответила Марсия. Он увлек ее по длинному коридору, ведущему в салон.
Услышав за дверью голоса, она вопросительно взглянула на мужа.
— Я попросил всех собраться здесь, так как намерен сделать важное заявление.
— Надеюсь, они не рассердятся на нас за то, что их не пригласили на церемонию венчания.
— Пусть сердятся. Теперь уже ничто не сможет огорчить нас.
Марсия подумала, что этими словами он искушает судьбу, и попросила Бога, чтобы здесь не появился Сардо.
Дворецкий ждал их в холле.
— Объявляйте нас, — приказал герцог, — как мужа и жену!
Дворецкий открыл дверь в салон и громовым голосом возгласил:
— Monsieur Ie Due et Madame la Duchesse de Roux! .
Все, кто находился в салоне, в изумлении замерли.
Потом, заметив, как одеты Марсия и герцог, начали восторженно поздравлять их.
Первой к ним подошла графиня.
— Вы поженились! — воскликнула она. — Невозможно поверить в это! Как вы могли не предупредить меня!
— Об этом мы расскажем вам позже, — ответил герцог.
Марсия подбежала к отцу.
— Вот так сюрприз! — обрадовался граф.
— Именно так, папа, — молвила Марсия, — и я расскажу тебе всю эту историю, но позже и не здесь… не в присутствии несметного количества людей.
Но граф чувствовал такое облегчение от того, что его дочь поступила как он хотел, что совершенно не интересовался подробностями.
Единственное, чего ему хотелось, так это поднять тост за молодоженов и пожелать им счастья в браке.
По дороге в банкетный зал гости наперебой поздравляли их.
Оставив гостей за столом, Марсия и герцог поднялись наверх.
Войдя в свою спальню, девушка обнаружила, что она украшена белыми цветами.
Ее boudoir тоже был весь в цветах, но она не могла оторвать взгляд от своего мужа.
— Я так сильно люблю тебя, — произнес он, — что просто не могу поверить в реальность происходящего, — все свершилось с невероятной скоростью. Дорогая моя, я буду очень нежен с тобой.
— Я люблю тебя… я очень люблю тебя, — ответила Марсия, — и я знаю… это Бог свел нас… и дал нам шанс… найти любовь… которую мы искали.
— Именно Бог, — согласился герцог.
И он стал целовать ее и целовал до тех пор, пока не забылись все трудности, не исчезли все ужасы и не рассеялись все страхи, Осталась только Любовь.
И тогда они воспарили, и небеса открылись перед ними.
Приближалась ночь.
Герцог распорядился, чтобы Жак принес им ужин прямо в boudoir.
— Мы сами обслужим себя, — сказал он. — И, пожалуйста, сообщите всем — мы не желаем, чтобы нас беспокоили.
— Я прослежу за этим, господин, — ответил Жак.
Он вдруг подумал, что никогда еще не видел своего хозяина таким счастливым.
— Но тем не менее один человек все же настаивает на разговоре с вами, господин, — заметил он.
— И кто же это? — нетерпеливо спросил герцог.
— Управляющий, которого вы послали в пещеры, — ответил Жак. — Он вернулся полчаса назад и готов сообщить вам результаты в любое удобное для вас время.
Время было не совсем подходящее. Герцог не желал думать ни о чем, кроме Марсии.
Но он рассудил, что, если сейчас не принять управляющего, им придется слишком долго теряться в догадках о результатах экспедиции.
— Сходи за ним, Жак, — велел он.
Он зашел в спальню где под пологом на огромной кровати лежала Марсия.
— Мой управляющий вернулся, — сказал герцог. — Я посылал его освободить из-под завала Сардо с компанией.
— Да, конечно… ты поступил… правильно, — упавшим голосом произнесла она. — Но… дорогой… не думаешь ли ты… что Сардо может… вернуться сюда?
— Я абсолютно уверен в том, что он этого не сделает. Он свободен, по крайней мере на определенное время, и, как любой другой зверь, теперь заляжет где-нибудь, чтобы зализать раны.
В голосе герцога прозвучали резкие нотки.
— Давай рассчитывать на худшее, — сказала Марсия. — Я считаю, что он отправился в… Париж!
Герцог поцеловал ее.
— Драгоценная моя, только не беспокойся.
— Я беспокоюсь только за тебя, — прошептала Марсия.
— Именно это я хотел сказать тебе. Он вернулся в boudoir и попросил Жака пригласить управляющего.
Человек, прослуживший у герцога десять лет, довольно неплохо справлялся со своими обязанностями.
— И что же там произошло? — поинтересовался герцог.
— Боюсь, у меня для вас плохие новости.
— Какие именно?
— Все произошло так, как вы предполагали, господин. Выход из пещеры завалило камнями, и люди, оказавшиеся внутри, не смогли выбраться. Чтобы разобрать завал, нам потребовалось некоторое время, и когда мы пробрались в пещеру, то, как вы и ожидали, действительно нашли троих человек; одним из них был граф де Тивер.
— Они были живы?
— Нет, господин!
— Мертвы? Все мертвы? — воскликнул герцог.
— Граф и мужчина, выглядевший как боец, были застрелены.
— Застрелены? — изумился герцог.
— Это выглядело так, словно они по ошибке застрелили друг друга. У обоих в руках были револьверы.
— А третий?
— Он тоже погиб, господин, но, мне кажется, от страха и холода.
Герцог молчал.
Такая развязка была наилучшим выходом из рискованной ситуации.
Управляющий ждал. Наконец герцог промолвил:
— Отнесите тело графа де Тивера в часовню и распорядитесь, чтобы похороны прошли как можно скромнее и не получили никакой огласки в газетах.
— Конечно, господин, я понимаю, — ответил управляющий.
— Остальные двое должны быть похоронены на кладбище в Бержераке. Мне кажется, доктор сможет это устроить.
— Я прослежу за этим, господин, — заверил управляющий.
— Я вам очень признателен, — ответил герцог. Управляющий слегка замялся, а потом сказал:
— Я желаю вам, господин герцог, и госпоже герцогине счастливого брака. Мы все очень взволнованы и обрадованы вашей женитьбой.
— Она прошла очень скромно, — заметил герцог, — но вы можете сообщить всем присутствующим, что мы собираемся отметить это событие по-настоящему — с праздничным столом и фейерверками — через три-четыре недели, когда вернемся из свадебного путешествия. Я уверен, что могу возложить на вас все приготовления.
— Certa'inement , — ответил управляющий. — И все с нетерпением будут ждать этого замечательного празднества.
Когда герцог вернулся в спальню, Марсия стояла у окна.
Она бросилась к нему с вопросами:
— Что… что там произошло? Все в порядке? Дорогой… дорогой… ты… в опасности? Герцог обнял ее.
— Наши молитвы были услышаны, и теперь мы можем жить без страха, ибо никто не желает нам вреда.
— Это… действительно так? Сардо… мертв?
— Именно! Этот человек, Альберт, застрелил его!
— О Армон… я так боялась… за тебя!
Слезы текли по ее щекам.
Это были слезы счастья, и герцог сам чуть не заплакал от переполнявших его чувств.
Теперь он мог счастливо жить со своей молодой женой, не опасаясь за ее жизнь всякий раз, когда кто-нибудь открывает дверь.
— Благодарю тебя, Господи, — шептал про себя герцог.
Эти же слова повторяла и Марсия. А потом они целовались, неистово, порывисто и страстно, — так, словно только что вернулись с того света.
Они верили, в этот миг у них начинается новая жизнь и дети их будут одарены чистой, совершенной любовью — любовью, исходящей от Бога.