– Я адвокат.
– Документы у вас есть?
– Конечно. – Я достал из кармана свое удостоверение.
Майор внимательно его рассмотрел, потом подвинул к себе папку. На ней я увидел имя, отчество и фамилию своего подзащитного. Майор стал просматривать какие-то находящиеся внутри листки. Я заметил, что в папке находятся все мои листки вызовов. Таким образом, каждое из моих посещений за четыре месяца фиксировалось.
Майор просмотрел бумаги. Там находились какие-то рапорты – видимо, конвоиров, коридорных. Их было несколько.
– Вы в курсе дела, что случилось? – спросил он меня.
– Нет. А что случилось?
– Давайте сначала поговорим о вашем клиенте. Вы ничего подозрительного не заметили, когда были у него последний раз? Кстати, когда это было?
– В четверг.
– И в четверг вы ничего подозрительного не заметили в его поведении?
– Ничего подозрительного. А что все-таки случилось?
– Он ничем с вами не делился? – будто бы не заметил моего вопроса майор. – Не говорил о проблемах, о конфликтах в камере?
– Да нет, ничего не говорил.
– На волю ничего не просил передать?
– Нет, ничего.
– Мы с вами, – майор обратился ко мне по имени-отчеству, – говорим не для протокола. Для нас это очень важно. Он никакой записки на волю не передавал?
– Нет, никакой. Но что случилось?
– Да, собственно… Беда случилась. Вашего клиента больше нет. Ну… убили его. Погиб он.
– Как? А можно узнать, при каких обстоятельствах это случилось?
– Какое для вас это имеет значение? – ответил майор. – Это уже наша забота.
– Но я все же его адвокат и представляю его интересы. И я должен знать, каким образом он погиб. И убит ли он на самом деле.
Майор улыбнулся:
– Вы что, не доверяете нам?
– Я должен убедиться, что, если вы говорите, что его нет, так его нет на самом деле.
– А что я вам должен показать? В морг отвести? – раздраженно ответил майор.
Я молчал.
– Ваш клиент убит сокамерниками в драке. Вот все, что я могу вам сказать. Ведется следствие, устанавливается истина, кто это сделал. Поэтому я и задавал вам вопросы.
– А кто ведет следствие?
– Органы прокуратуры.
– А как мне узнать, кто именно из следователей ведет это дело, чтобы связаться с ним?
– Послушайте, – неожиданно перебил меня майор. – Вы проявляете чрезмерное любопытство – кто ведет дело… Все данные про вас есть. Если следствие сочтет нужным, то вас об этом известят. А пока не смею вас задерживать. Вы будете работать сегодня с другими клиентами?
– Нет, пожалуй, сегодня не буду…
– Ну что ж, тогда до свидания, – приподнялся он из-за стола.
Я взял свое удостоверение и вышел из кабинета.
«Вот тебе и на – Андрея убили! Кто, по чьему заданию? Случайна ли эта смерть? Нет, конечно, можно выдвинуть разные версии. Может быть, действительно был межкамерный конфликт, типичная бытовая драка, или его убили блатные по заданию воров… Не зря же говорили, что он имеет несколько смертных приговоров от воров в законе. А может… – Страшная мысль пришла в мою голову. – А может… его организация убрала Андрея? Он же выдвинул ультиматум!»
С этими мыслями я отъехал от следственного изолятора. Через несколько метров остановился и посмотрел, нет ли за мной «хвоста». Но ничего подозрительного не заметил.
Я поехал в консультацию. Но, войдя в свой кабинет, понял, что работать не могу. Не так часто случается в адвокатской практике ЧП. Конечно, были и у меня несколько убийств моих клиентов. Но эти убийства случились на воле. А тут – в тюрьме… Хотя, впрочем, это не такая уж и редкость. Я знаю, что, по статистике, в тюрьме часто и погибают, и умирают. Просто об этом знает не каждый, лишь те лица, которые допущены в круг событий. А следственные изоляторы живут своей таинственной внутренней жизнью…
Окончательно поняв, что сегодня работать не смогу, я сел в машину и поехал домой.
Включил телевизор. В вечерних новостях сообщили о происшествии в следственном изоляторе, о смерти Андрея. Что меня удивило – эту новость передали практически по всем каналам, а потом и в специальных программах: «Дорожный патруль», «Дежурная часть». Там была дана более подробная информация о смерти Андрея. Правда, в некоторых передачах почему-то изменили его фамилию.
На следующее утро практически во всех центральных газетах была подробная информация о смерти Андрея. К тому же выяснилось, что в это же время при таинственных обстоятельствах умер и подельник Андрея, Илья. Почему-то газеты писали: «в связи с сердечной недостаточностью».
Да, я знал, что в тюрьмах и следственных изоляторах часто умирают люди, и именно «в связи с сердечной недостаточностью». Но, насколько мне известно, Илья был здоровым парнем и на свое здоровье никогда не жаловался.
Все это выглядело очень странным. Что мне оставалось делать?
А вечером меня ждала очередная неожиданность. В дверь моей квартиры позвонили.
– Откройте, это ваш участковый.
В квартиру вместе с ним вошли двое в штатском.
– В чем дело? – поинтересовался я.
– Мы пришли к вам, – назвали они меня по имени-отчеству, – для выполнения следственных действий.
– Каких еще следственных действий? О чем вы? Вы меня ни с кем не перепутали? – удивился я.
– Нет. Вы ведь адвокат такой-то? – назвали они мою фамилию.
– Да. А какие могут быть следственные действия?
– Вот ордер на обыск вашей квартиры.
– При чем тут обыск? В связи с чем?
– В связи с тем, что вы являетесь свидетелем по делу об убийстве Андрея, – они назвали фамилию моего подзащитного.
– Но я же не могу быть свидетелем, я его адвокат!
– Все вопросы к прокурору, – прервал меня один из сыщиков. – Нам приказано провести у вас обыск.
– Хорошо. Но сначала покажите мне ваши документы.
Оперативники показали мне «корочки». Да, это была именно та организация, которая вела так называемое оперативное сопровождение этого уголовного дела. То есть пожаловали коллеги моих знакомых оперативников.
– Ну что ж, приступайте, – сказал я. – Но необходимо пригласить понятых.
– Да, конечно, – сказал участковый и тут же вышел звонить в соседние квартиры.
Наконец вошли соседи, живущие напротив меня.
– Мы приступаем, – сказал оперативник, прошел на кухню, достал протокол обыска и стал его заполнять.
– А можно поинтересоваться, что вы будете искать? – спросил я.
– Да, – спохватился один из оперативников. – Мы предлагаем вам сразу выдать оружие, наркотики и иные предметы, запрещенные законом.
– Так, – сказал я. – Я сразу хочу записать в протокол, что ни оружия, ни наркотиков, ни иных запрещенных предметов я не имею. – И, обращаясь к своим соседям-понятым, я сказал: – Попрошу вас быть очень внимательными, поскольку не исключается возможность того, что мне могут подбросить что-либо запрещенное.
– Ну что же вы так! – сказал один из оперативников, назвав меня по имени-отчеству. – Неужели думаете, что мы способны на такое? Нам этого не нужно. Мы ищем только то, что касается смерти вашего клиента. У нас есть оперативные данные, что вы вынесли из следственного изолятора какие-то записки на волю в отношении его. А поскольку в данное время ведется следствие по факту его убийства, то, как вы понимаете, любые записи имеют колоссальное значение для следствия. Поэтому мы вас убедительно просим, – он вновь назвал меня по имени-отчеству, – выдать те записи, которые вы взяли.
– Еще раз повторяю, что никаких записей я не выносил и ничего у меня нет, – сказал я.
Обыск оперативники начали достаточно вяло. Вскоре я понял, что их ничего не интересовало, только мои личные записи. Они без всякого энтузиазма отнеслись к газовому оружию, которое хранилось у меня дома, не проявили никакого интереса к пистолетным кобурам. Один даже примерил кобуру.
– Что же вы так равнодушно на это смотрите? – не удержался я.
– Это нас не интересует, – отмахнулся один из оперативников.
– Что же вас интересует?
– А вот это секрет фирмы, – улыбнулся он.
Переходя из комнаты в комнату, оперативники просматривали вещи. Они вели себя корректно. Я понял, что подкинуть что-либо они задания не имеют. Скорее всего, это просто обыск.
Наконец они сказали:
– У вас есть радиотелефон?.. Можно его попросить?
– Извините, а зачем он вам? У меня есть официальное разрешение на право пользования им.
– Мы должны посмотреть ваш телефон, – настаивали оперативники.
Я протянул им телефон.
– Так, – сказали они. – Вот постановление о его изъятии.
– А какое право вы имеете изымать телефон? – спросил я. – Он является моей частной собственностью.
– Дело в том, что радиотелефон нам необходим для изучения.
Я понял, что они наверняка будут изучать звонки, которые поступали, или кому звонил я. А может, мне пытаются поставить подслушивающее устройство? Ладно, пусть берут, какое это имеет значение…
– Хорошо, берите, только внесите в протокол, что я не согласен с фактом изъятия.
– Пожалуйста, – согласились оперативники. Один из них стал вписывать это в протокол.
– Можно ваши записные книжки?
– Какие еще книжки? Вы знаете о том, что Конституция гарантирует гражданину тайну переписки?
– Все это так. Но существуют интересы следствия. Вы понимаете, что это дело неординарное. И сейчас нас интересует, прежде всего, установление истины. Поэтому мы просим вас передать нам ваши телефонные книжки.
– У меня телефонных книжек нет, – соврал я.
– А как же вы звоните? – удивился оперативник.
– А я все номера помню наизусть.
– Позвольте вам не поверить.
– А как вы можете доказать, что у меня есть телефонные книжки? – улыбнулся я. – Вы же их не нашли. – При этом я стал вспоминать, куда мог деть их.
– Ну хорошо, пусть будет так, – махнул рукой оперативник. – Все, обыск закончен.
Он продолжался полтора часа.
– Ну что, теперь мы попросим вас поехать с нами, – сказал оперативник.
– Это еще куда?
– Следователь хочет с вами поговорить.
– Я никуда не поеду, – наотрез отказался я. – Уже десять часов вечера. Время позднее.
– Вам лучше поехать с нами, – сказал один из оперативников.
– Я никуда не поеду! – повторил я. – Пусть он вызывает меня официально. И потом, куда я должен ехать, к какому следователю? Вы ведь должны понимать, что меня могут вызвать только по конкретному уголовному делу.
– Да, и такое конкретное дело существует. Вы проходите по нему как свидетель.
– По какому делу?
– Об убийстве вашего клиента.
– Вы хотите сказать, что я его убил?
– Это все будет решать следствие, – сказал оперативник. – Наша задача – доставить вас на беседу со следователем.
Тут мне в голову неожиданно пришла мысль. Я понял, что, давая показания, становясь свидетелем по этому делу, я практически выбываю из разряда адвокатов своего клиента. Андрея уже нет в живых. Но существует факт его убийства. Значит, автоматически я остаюсь его адвокатом и после смерти. Я обязан выяснить причину его гибели. Существуют, в конце концов, его родные и близкие. Поэтому я решил согласиться на беседу со следователем.
Мы сели в машину и поехали. Почти всю дорогу молчали. Только один из них спросил меня:
– А вы его давно знаете?
– Кого?
– Клиента.
Я пожал плечами, не собираясь отвечать на вопрос.
Приехали мы все в то же здание на Ново-Басманной улице, в отдел по борьбе с бандитизмом и убийствами.
Следователь, который вел дело Андрея, продолжал его и по убийству. Тот же кабинет, заваленный бумагами, только оружия в сумках на полу нет.
Я вошел в кабинет, поздоровался и сел. Следователь достал бумагу и начал набирать на компьютере текст: «Протокол допроса свидетеля», но тут я попросил лист бумаги и достал из внутреннего кармана пиджака ручку. Следователь удивился, однако листок бумаги мне передал, совершенно не понимая, что я собираюсь писать. А я быстро написал заявление на имя прокурора города Москвы, в котором изложил следующее: поскольку адвокат по данному уголовному делу не может быть свидетелем, то я на основании закона отказываюсь давать какие-либо показания, так как хотя мой клиент мертв, но для меня остается важным уточнить истинные причины его убийства. На этом основании я отказался от дачи показаний.
Следователь прочел мое заявление, улыбнулся и сказал:
– Вы не так просты, как я думал!
– А кто же тут простой? – съязвил я.
– Ну что ж, – сказал следователь, – вольному воля. Не смею больше вас задерживать.
Неожиданно дверь открылась, и в кабинет вошел старшина милиции, поигрывая наручниками. Я насторожился. Ничего себе поворот! Сейчас мне объявят, что я задержан по какой-либо статье, и сержант наденет мне наручники…
Следователь удивленно посмотрел на сержанта. Тот взглянул на следователя, на меня и сказал:
– А что вы на меня так смотрите? Мы его привезли.
– Кого? – не понял следователь.
– Как кого? Кого вызывали. Подозреваемого в убийстве, его сокамерника.
Тут я понял, что сейчас в кабинет войдет тот, кто убил Андрея.
– Хорошо, вводите, – сказал следователь.
Сержант крикнул в коридор:
– Гринько, вводи!
Я настороженно смотрел на дверь. Но следователь протянул мне руку и сказал:
– Все, не буду больше вас задерживать. – Теперь он явно торопился.
Но я, наоборот, не спешил. Мне надо было посмотреть на этого человека. Каков он из себя, убийца Андрея? А может, он просто взял на себя это преступление?
Дверь открылась, и появился высокий худощавый парень, с короткой стрижкой, в спортивном костюме. На руках – наручники. Взгляд холодный и колючий. Он сразу смерил взглядом меня, и какие-то враждебные искорки проскочили. Мне стало не по себе. Неужели он как-то вычислил, что я адвокат Андрея?
Следователь показал место, где можно было посадить подозреваемого. Сотрудники милиции наручники не сняли. Один из них встал рядом с парнем, а другой вышел из кабинета.
Я также вышел. Сотрудник, вышедший из кабинета, стал около двери для охраны. У меня появился шанс получить информацию об Андрее. Я подошел к сержанту и спросил у него, который час. Сержант взглянул на часы:
– Половина одиннадцатого.
– Ну вот, – сказал я, посмотрев на свои часы, – как обычно, они опаздывают…
Так, контакт начался, теперь надо как-то произвести впечатление, что я работник прокуратуры. Надо постараться что-то выяснить про подозреваемого.
– А чего так долго везли-то? – спросил я.
– Да нет, как обычно, – ответил сержант. – Не такой уж близкий путь… Пока получали, пока документы оформляли, пока выпускали…
– А как он себя вел?
– Да нормально, спокойно.
– А вообще, что ты о нем думаешь? – продолжал спрашивать я.
Конечно, сержанту и в голову не пришло, что посторонний человек, не работающий в прокуратуре, свободно выходящий из кабинета следователя в половине одиннадцатого вечера, может быть адвокатом. Скорее всего, он подумал, что я либо помощник следователя, либо оперативный работник, либо другой следователь, в конце концов…
– Человек как человек… Сами знаете, кто он. Чего ему терять-то? На нем два убийства висят, или даже три, – сказал сержант. – Ну, и четвертое до кучи взял. А убивал он его или нет – это уже вашему брату решать.
Теперь я имел точное представление обо всем. Убийца Андрея проходил по делу о тройном убийстве, и теперь Андрей был для него четвертой жертвой.
Я стал соображать, как мне задать следующий вопрос, чтобы не выдать себя. Но тут неожиданно дверь открылась, выглянул следователь и спросил меня:
– А что, вы еще не ушли? – и обратился к сержанту: – Проводите товарища адвоката до выхода.
Сержант растерянно посмотрел на меня, но, сделав вид, будто ничего не произошло, сказал:
– Пожалуйста, провожу.
В конце коридора я попрощался с ним, спустился вниз, сел в машину и поехал домой.
Мне надоели все эти разборки, погони и тюрьмы. Надо было сменить обстановку, хоть ненадолго. К тому же приближался Новый год.
В этот же день я заехал в туристическое агентство, с помощью которого всегда оформлял свои поездки за границу. Руководителем фирмы была давняя моя знакомая.
– Привет, Ленок! – сказал я, входя.
– Привет, заходи! – улыбнулась Лена. – Куда теперь собрался?
Она сидела за большим столом, на котором стоял компьютер. Рядом – включенный факс. Зажав плечом трубку радиотелефона, Лена что-то записывала. «Вот деловая женщина! – подумал я. – И факс принимает, и на компьютере работает, да еще и с клиентом разговаривает!»
Я сидел, смотрел на нее и улыбался. Наконец Лена закончила разговаривать по телефону.
– Ну что, куда поедешь отдыхать? Сейчас группа намечается, делегация одного банка, они в Италию поедут, в Рим. Хочешь, я тебя к ним подключу?
– Ой, Лена, Рим… Это же надо недели две оформляться!
– Да, шенгенская виза необходима. За десять дней тебе оформим.
– Что ты, при моей профессии – какие десять дней? Ты мне безвизовую страну подбери, чтобы завтра можно было улететь или в крайнем случае – послезавтра.
– А на какое время?
– На неделю.
– А что ты хочешь – посмотреть, на лыжах покататься, поплавать?
– Я бы на песочке полежал, погрелся… Тем более погода позволяет…
– Да, погода шепчет, – улыбнулась Лена. Она посмотрела на монитор. – Вот, на Мальту хочешь?
– Нет, на Мальту не хочу. Пустынный остров, зелени мало…
– А Кипр?
– Ой, я там уже несколько раз был!
– В Эмираты, в Египет…
– Нет, не хочу. Туда я в феврале поеду, когда совсем уж зима достанет. Давай тогда опять на Кипр.
– В Лимасол или в Ларнаку?
– В Лимасол.
– Хорошо. Сейчас я запрос сделаю. У тебя мобильный включен?
– Да, конечно.
– Тогда я тебе через часок позвоню и скажу, приняли заявку или нет.
Через несколько минут я покинул туристическую фирму.
Лена не обманула – позвонила минут через пятьдесят и сказала:
– Все в порядке. Вылетаешь послезавтра, на неделю. Рейс Москва – Лимасол. Шереметьево-2.
Через два дня я закончил все свои дела и благополучно вылетел на отдых. В самолете я немного расслабился и подумал: хорошо, что этот кровавый год с многочисленными убийствами и разборками заканчивается. Наступает Новый год, но что он несет мне?
Послесловие
– Документы у вас есть?
– Конечно. – Я достал из кармана свое удостоверение.
Майор внимательно его рассмотрел, потом подвинул к себе папку. На ней я увидел имя, отчество и фамилию своего подзащитного. Майор стал просматривать какие-то находящиеся внутри листки. Я заметил, что в папке находятся все мои листки вызовов. Таким образом, каждое из моих посещений за четыре месяца фиксировалось.
Майор просмотрел бумаги. Там находились какие-то рапорты – видимо, конвоиров, коридорных. Их было несколько.
– Вы в курсе дела, что случилось? – спросил он меня.
– Нет. А что случилось?
– Давайте сначала поговорим о вашем клиенте. Вы ничего подозрительного не заметили, когда были у него последний раз? Кстати, когда это было?
– В четверг.
– И в четверг вы ничего подозрительного не заметили в его поведении?
– Ничего подозрительного. А что все-таки случилось?
– Он ничем с вами не делился? – будто бы не заметил моего вопроса майор. – Не говорил о проблемах, о конфликтах в камере?
– Да нет, ничего не говорил.
– На волю ничего не просил передать?
– Нет, ничего.
– Мы с вами, – майор обратился ко мне по имени-отчеству, – говорим не для протокола. Для нас это очень важно. Он никакой записки на волю не передавал?
– Нет, никакой. Но что случилось?
– Да, собственно… Беда случилась. Вашего клиента больше нет. Ну… убили его. Погиб он.
– Как? А можно узнать, при каких обстоятельствах это случилось?
– Какое для вас это имеет значение? – ответил майор. – Это уже наша забота.
– Но я все же его адвокат и представляю его интересы. И я должен знать, каким образом он погиб. И убит ли он на самом деле.
Майор улыбнулся:
– Вы что, не доверяете нам?
– Я должен убедиться, что, если вы говорите, что его нет, так его нет на самом деле.
– А что я вам должен показать? В морг отвести? – раздраженно ответил майор.
Я молчал.
– Ваш клиент убит сокамерниками в драке. Вот все, что я могу вам сказать. Ведется следствие, устанавливается истина, кто это сделал. Поэтому я и задавал вам вопросы.
– А кто ведет следствие?
– Органы прокуратуры.
– А как мне узнать, кто именно из следователей ведет это дело, чтобы связаться с ним?
– Послушайте, – неожиданно перебил меня майор. – Вы проявляете чрезмерное любопытство – кто ведет дело… Все данные про вас есть. Если следствие сочтет нужным, то вас об этом известят. А пока не смею вас задерживать. Вы будете работать сегодня с другими клиентами?
– Нет, пожалуй, сегодня не буду…
– Ну что ж, тогда до свидания, – приподнялся он из-за стола.
Я взял свое удостоверение и вышел из кабинета.
«Вот тебе и на – Андрея убили! Кто, по чьему заданию? Случайна ли эта смерть? Нет, конечно, можно выдвинуть разные версии. Может быть, действительно был межкамерный конфликт, типичная бытовая драка, или его убили блатные по заданию воров… Не зря же говорили, что он имеет несколько смертных приговоров от воров в законе. А может… – Страшная мысль пришла в мою голову. – А может… его организация убрала Андрея? Он же выдвинул ультиматум!»
С этими мыслями я отъехал от следственного изолятора. Через несколько метров остановился и посмотрел, нет ли за мной «хвоста». Но ничего подозрительного не заметил.
Я поехал в консультацию. Но, войдя в свой кабинет, понял, что работать не могу. Не так часто случается в адвокатской практике ЧП. Конечно, были и у меня несколько убийств моих клиентов. Но эти убийства случились на воле. А тут – в тюрьме… Хотя, впрочем, это не такая уж и редкость. Я знаю, что, по статистике, в тюрьме часто и погибают, и умирают. Просто об этом знает не каждый, лишь те лица, которые допущены в круг событий. А следственные изоляторы живут своей таинственной внутренней жизнью…
Окончательно поняв, что сегодня работать не смогу, я сел в машину и поехал домой.
Включил телевизор. В вечерних новостях сообщили о происшествии в следственном изоляторе, о смерти Андрея. Что меня удивило – эту новость передали практически по всем каналам, а потом и в специальных программах: «Дорожный патруль», «Дежурная часть». Там была дана более подробная информация о смерти Андрея. Правда, в некоторых передачах почему-то изменили его фамилию.
На следующее утро практически во всех центральных газетах была подробная информация о смерти Андрея. К тому же выяснилось, что в это же время при таинственных обстоятельствах умер и подельник Андрея, Илья. Почему-то газеты писали: «в связи с сердечной недостаточностью».
Да, я знал, что в тюрьмах и следственных изоляторах часто умирают люди, и именно «в связи с сердечной недостаточностью». Но, насколько мне известно, Илья был здоровым парнем и на свое здоровье никогда не жаловался.
Все это выглядело очень странным. Что мне оставалось делать?
А вечером меня ждала очередная неожиданность. В дверь моей квартиры позвонили.
– Откройте, это ваш участковый.
В квартиру вместе с ним вошли двое в штатском.
– В чем дело? – поинтересовался я.
– Мы пришли к вам, – назвали они меня по имени-отчеству, – для выполнения следственных действий.
– Каких еще следственных действий? О чем вы? Вы меня ни с кем не перепутали? – удивился я.
– Нет. Вы ведь адвокат такой-то? – назвали они мою фамилию.
– Да. А какие могут быть следственные действия?
– Вот ордер на обыск вашей квартиры.
– При чем тут обыск? В связи с чем?
– В связи с тем, что вы являетесь свидетелем по делу об убийстве Андрея, – они назвали фамилию моего подзащитного.
– Но я же не могу быть свидетелем, я его адвокат!
– Все вопросы к прокурору, – прервал меня один из сыщиков. – Нам приказано провести у вас обыск.
– Хорошо. Но сначала покажите мне ваши документы.
Оперативники показали мне «корочки». Да, это была именно та организация, которая вела так называемое оперативное сопровождение этого уголовного дела. То есть пожаловали коллеги моих знакомых оперативников.
– Ну что ж, приступайте, – сказал я. – Но необходимо пригласить понятых.
– Да, конечно, – сказал участковый и тут же вышел звонить в соседние квартиры.
Наконец вошли соседи, живущие напротив меня.
– Мы приступаем, – сказал оперативник, прошел на кухню, достал протокол обыска и стал его заполнять.
– А можно поинтересоваться, что вы будете искать? – спросил я.
– Да, – спохватился один из оперативников. – Мы предлагаем вам сразу выдать оружие, наркотики и иные предметы, запрещенные законом.
– Так, – сказал я. – Я сразу хочу записать в протокол, что ни оружия, ни наркотиков, ни иных запрещенных предметов я не имею. – И, обращаясь к своим соседям-понятым, я сказал: – Попрошу вас быть очень внимательными, поскольку не исключается возможность того, что мне могут подбросить что-либо запрещенное.
– Ну что же вы так! – сказал один из оперативников, назвав меня по имени-отчеству. – Неужели думаете, что мы способны на такое? Нам этого не нужно. Мы ищем только то, что касается смерти вашего клиента. У нас есть оперативные данные, что вы вынесли из следственного изолятора какие-то записки на волю в отношении его. А поскольку в данное время ведется следствие по факту его убийства, то, как вы понимаете, любые записи имеют колоссальное значение для следствия. Поэтому мы вас убедительно просим, – он вновь назвал меня по имени-отчеству, – выдать те записи, которые вы взяли.
– Еще раз повторяю, что никаких записей я не выносил и ничего у меня нет, – сказал я.
Обыск оперативники начали достаточно вяло. Вскоре я понял, что их ничего не интересовало, только мои личные записи. Они без всякого энтузиазма отнеслись к газовому оружию, которое хранилось у меня дома, не проявили никакого интереса к пистолетным кобурам. Один даже примерил кобуру.
– Что же вы так равнодушно на это смотрите? – не удержался я.
– Это нас не интересует, – отмахнулся один из оперативников.
– Что же вас интересует?
– А вот это секрет фирмы, – улыбнулся он.
Переходя из комнаты в комнату, оперативники просматривали вещи. Они вели себя корректно. Я понял, что подкинуть что-либо они задания не имеют. Скорее всего, это просто обыск.
Наконец они сказали:
– У вас есть радиотелефон?.. Можно его попросить?
– Извините, а зачем он вам? У меня есть официальное разрешение на право пользования им.
– Мы должны посмотреть ваш телефон, – настаивали оперативники.
Я протянул им телефон.
– Так, – сказали они. – Вот постановление о его изъятии.
– А какое право вы имеете изымать телефон? – спросил я. – Он является моей частной собственностью.
– Дело в том, что радиотелефон нам необходим для изучения.
Я понял, что они наверняка будут изучать звонки, которые поступали, или кому звонил я. А может, мне пытаются поставить подслушивающее устройство? Ладно, пусть берут, какое это имеет значение…
– Хорошо, берите, только внесите в протокол, что я не согласен с фактом изъятия.
– Пожалуйста, – согласились оперативники. Один из них стал вписывать это в протокол.
– Можно ваши записные книжки?
– Какие еще книжки? Вы знаете о том, что Конституция гарантирует гражданину тайну переписки?
– Все это так. Но существуют интересы следствия. Вы понимаете, что это дело неординарное. И сейчас нас интересует, прежде всего, установление истины. Поэтому мы просим вас передать нам ваши телефонные книжки.
– У меня телефонных книжек нет, – соврал я.
– А как же вы звоните? – удивился оперативник.
– А я все номера помню наизусть.
– Позвольте вам не поверить.
– А как вы можете доказать, что у меня есть телефонные книжки? – улыбнулся я. – Вы же их не нашли. – При этом я стал вспоминать, куда мог деть их.
– Ну хорошо, пусть будет так, – махнул рукой оперативник. – Все, обыск закончен.
Он продолжался полтора часа.
– Ну что, теперь мы попросим вас поехать с нами, – сказал оперативник.
– Это еще куда?
– Следователь хочет с вами поговорить.
– Я никуда не поеду, – наотрез отказался я. – Уже десять часов вечера. Время позднее.
– Вам лучше поехать с нами, – сказал один из оперативников.
– Я никуда не поеду! – повторил я. – Пусть он вызывает меня официально. И потом, куда я должен ехать, к какому следователю? Вы ведь должны понимать, что меня могут вызвать только по конкретному уголовному делу.
– Да, и такое конкретное дело существует. Вы проходите по нему как свидетель.
– По какому делу?
– Об убийстве вашего клиента.
– Вы хотите сказать, что я его убил?
– Это все будет решать следствие, – сказал оперативник. – Наша задача – доставить вас на беседу со следователем.
Тут мне в голову неожиданно пришла мысль. Я понял, что, давая показания, становясь свидетелем по этому делу, я практически выбываю из разряда адвокатов своего клиента. Андрея уже нет в живых. Но существует факт его убийства. Значит, автоматически я остаюсь его адвокатом и после смерти. Я обязан выяснить причину его гибели. Существуют, в конце концов, его родные и близкие. Поэтому я решил согласиться на беседу со следователем.
Мы сели в машину и поехали. Почти всю дорогу молчали. Только один из них спросил меня:
– А вы его давно знаете?
– Кого?
– Клиента.
Я пожал плечами, не собираясь отвечать на вопрос.
Приехали мы все в то же здание на Ново-Басманной улице, в отдел по борьбе с бандитизмом и убийствами.
Следователь, который вел дело Андрея, продолжал его и по убийству. Тот же кабинет, заваленный бумагами, только оружия в сумках на полу нет.
Я вошел в кабинет, поздоровался и сел. Следователь достал бумагу и начал набирать на компьютере текст: «Протокол допроса свидетеля», но тут я попросил лист бумаги и достал из внутреннего кармана пиджака ручку. Следователь удивился, однако листок бумаги мне передал, совершенно не понимая, что я собираюсь писать. А я быстро написал заявление на имя прокурора города Москвы, в котором изложил следующее: поскольку адвокат по данному уголовному делу не может быть свидетелем, то я на основании закона отказываюсь давать какие-либо показания, так как хотя мой клиент мертв, но для меня остается важным уточнить истинные причины его убийства. На этом основании я отказался от дачи показаний.
Следователь прочел мое заявление, улыбнулся и сказал:
– Вы не так просты, как я думал!
– А кто же тут простой? – съязвил я.
– Ну что ж, – сказал следователь, – вольному воля. Не смею больше вас задерживать.
Неожиданно дверь открылась, и в кабинет вошел старшина милиции, поигрывая наручниками. Я насторожился. Ничего себе поворот! Сейчас мне объявят, что я задержан по какой-либо статье, и сержант наденет мне наручники…
Следователь удивленно посмотрел на сержанта. Тот взглянул на следователя, на меня и сказал:
– А что вы на меня так смотрите? Мы его привезли.
– Кого? – не понял следователь.
– Как кого? Кого вызывали. Подозреваемого в убийстве, его сокамерника.
Тут я понял, что сейчас в кабинет войдет тот, кто убил Андрея.
– Хорошо, вводите, – сказал следователь.
Сержант крикнул в коридор:
– Гринько, вводи!
Я настороженно смотрел на дверь. Но следователь протянул мне руку и сказал:
– Все, не буду больше вас задерживать. – Теперь он явно торопился.
Но я, наоборот, не спешил. Мне надо было посмотреть на этого человека. Каков он из себя, убийца Андрея? А может, он просто взял на себя это преступление?
Дверь открылась, и появился высокий худощавый парень, с короткой стрижкой, в спортивном костюме. На руках – наручники. Взгляд холодный и колючий. Он сразу смерил взглядом меня, и какие-то враждебные искорки проскочили. Мне стало не по себе. Неужели он как-то вычислил, что я адвокат Андрея?
Следователь показал место, где можно было посадить подозреваемого. Сотрудники милиции наручники не сняли. Один из них встал рядом с парнем, а другой вышел из кабинета.
Я также вышел. Сотрудник, вышедший из кабинета, стал около двери для охраны. У меня появился шанс получить информацию об Андрее. Я подошел к сержанту и спросил у него, который час. Сержант взглянул на часы:
– Половина одиннадцатого.
– Ну вот, – сказал я, посмотрев на свои часы, – как обычно, они опаздывают…
Так, контакт начался, теперь надо как-то произвести впечатление, что я работник прокуратуры. Надо постараться что-то выяснить про подозреваемого.
– А чего так долго везли-то? – спросил я.
– Да нет, как обычно, – ответил сержант. – Не такой уж близкий путь… Пока получали, пока документы оформляли, пока выпускали…
– А как он себя вел?
– Да нормально, спокойно.
– А вообще, что ты о нем думаешь? – продолжал спрашивать я.
Конечно, сержанту и в голову не пришло, что посторонний человек, не работающий в прокуратуре, свободно выходящий из кабинета следователя в половине одиннадцатого вечера, может быть адвокатом. Скорее всего, он подумал, что я либо помощник следователя, либо оперативный работник, либо другой следователь, в конце концов…
– Человек как человек… Сами знаете, кто он. Чего ему терять-то? На нем два убийства висят, или даже три, – сказал сержант. – Ну, и четвертое до кучи взял. А убивал он его или нет – это уже вашему брату решать.
Теперь я имел точное представление обо всем. Убийца Андрея проходил по делу о тройном убийстве, и теперь Андрей был для него четвертой жертвой.
Я стал соображать, как мне задать следующий вопрос, чтобы не выдать себя. Но тут неожиданно дверь открылась, выглянул следователь и спросил меня:
– А что, вы еще не ушли? – и обратился к сержанту: – Проводите товарища адвоката до выхода.
Сержант растерянно посмотрел на меня, но, сделав вид, будто ничего не произошло, сказал:
– Пожалуйста, провожу.
В конце коридора я попрощался с ним, спустился вниз, сел в машину и поехал домой.
Мне надоели все эти разборки, погони и тюрьмы. Надо было сменить обстановку, хоть ненадолго. К тому же приближался Новый год.
В этот же день я заехал в туристическое агентство, с помощью которого всегда оформлял свои поездки за границу. Руководителем фирмы была давняя моя знакомая.
– Привет, Ленок! – сказал я, входя.
– Привет, заходи! – улыбнулась Лена. – Куда теперь собрался?
Она сидела за большим столом, на котором стоял компьютер. Рядом – включенный факс. Зажав плечом трубку радиотелефона, Лена что-то записывала. «Вот деловая женщина! – подумал я. – И факс принимает, и на компьютере работает, да еще и с клиентом разговаривает!»
Я сидел, смотрел на нее и улыбался. Наконец Лена закончила разговаривать по телефону.
– Ну что, куда поедешь отдыхать? Сейчас группа намечается, делегация одного банка, они в Италию поедут, в Рим. Хочешь, я тебя к ним подключу?
– Ой, Лена, Рим… Это же надо недели две оформляться!
– Да, шенгенская виза необходима. За десять дней тебе оформим.
– Что ты, при моей профессии – какие десять дней? Ты мне безвизовую страну подбери, чтобы завтра можно было улететь или в крайнем случае – послезавтра.
– А на какое время?
– На неделю.
– А что ты хочешь – посмотреть, на лыжах покататься, поплавать?
– Я бы на песочке полежал, погрелся… Тем более погода позволяет…
– Да, погода шепчет, – улыбнулась Лена. Она посмотрела на монитор. – Вот, на Мальту хочешь?
– Нет, на Мальту не хочу. Пустынный остров, зелени мало…
– А Кипр?
– Ой, я там уже несколько раз был!
– В Эмираты, в Египет…
– Нет, не хочу. Туда я в феврале поеду, когда совсем уж зима достанет. Давай тогда опять на Кипр.
– В Лимасол или в Ларнаку?
– В Лимасол.
– Хорошо. Сейчас я запрос сделаю. У тебя мобильный включен?
– Да, конечно.
– Тогда я тебе через часок позвоню и скажу, приняли заявку или нет.
Через несколько минут я покинул туристическую фирму.
Лена не обманула – позвонила минут через пятьдесят и сказала:
– Все в порядке. Вылетаешь послезавтра, на неделю. Рейс Москва – Лимасол. Шереметьево-2.
Через два дня я закончил все свои дела и благополучно вылетел на отдых. В самолете я немного расслабился и подумал: хорошо, что этот кровавый год с многочисленными убийствами и разборками заканчивается. Наступает Новый год, но что он несет мне?
Послесловие
Закончился 1994 год, который вписался в историю криминального мира как рекордный год убийств.
Погиб легендарный Отарик, его убийство будет раскрыто только в 2006 году. Заказал его его конкурент по криминальному бизнесу Сильвестр. Исполнителем этого убийства признают бывшего военнослужащего из отдельной группировки киллеров некоего Лешу Солдата, которого будут судить через год.
Убийство самого Сильвестра так и не будет раскрыто. Версий по этому поводу много. Больше всего подозрение падает на тех, кто был с ним рядом и хотел прибрать к рукам его империю. Правда, участь самих ореховских была печальной. После гибели своего лидера его мощная структура раскололась на мелкие бригады. Ореховские стали убивать друг друга, борясь за наследство патрона. В 2002-2007 годах прошел ряд судебных процессов над участниками ореховской ОПГ.
Легендарный киллер Солоник сумел бежать из следственного изолятора через год, но в феврале 1997-го он будет убит по приказу нового лидера ореховских, который посчитал, что в случае ареста Солоник может назвать заказчиков убийств.
Бывший сотрудник ФСК Владимир Лучин будет осужден военным судом к небольшому сроку лишения свободы. Формально по приговору за превышение своих полномочий, на самом деле – за предательство чекистских принципов и левую работу на крупного бизнесмена.
После отсидки ему удастся слинять в одну из европейских стран к беглому бизнесмену Ивашову. Спустя некоторе время Лучин при загадочных обстоятельствах погибнет.
Алексей Кретов после посещения Бутырки просидит под следствием два года, как участник сходки авторитетов. Через год после приговора суда он выйдет на свободу и сразу уедет на постоянное место жительства за границу.
Сыщик Максим Калинин останется в РОУПе до 2001 года, до момента ликвидации этой структуры. В настоящее время он работает в частной охранной фирме.
Кроме того, в 1994 погибли следующие лица криминального мира. 2 января в Подмосковье прошли похороны балашихинского авторитета. Фрол – вор в законе Сергей Фролов по кличке Фрол Балашихинский – входил в десятку авторитетнейших воров и имел незыблемый авторитет как борец с чеченцами и сторонник всех воровских законов и понятий. 5 января В Яузе возле канализационного слива был случайно найден труп молодого человека с гирями 32 и 24 килограмма, привязанными к ногам. Утопленником оказался не кто иной, как Сергей Круглов – криминальный авторитет Сережа Борода. 14 января 1994 года в Нью-Йорке был убит выстрелом в затылок известный российский боксер Олег Каратаев. Он уже имел судимость и после отсидки возглавлял одну из российских преступных группировок. 21 марта произошло убийство чеченского законника Султана Даудова. В связи с этим убийством высказывались различные версии. В частности, многие связывали его со смертью крупного авторитета из Балашихи Сергея Фролова. 21 января около гостиницы «Белград» в Москве был обнаружен труп екатеринбургского предпринимателя Александра Газарова, убитого выстрелом в затылок. 26 января в подмосковном Волоколамске в камере СИЗО был найден труп Виктора Бурлачко, известного под кличкой Бурлак, одного из лидеров преступных группировок подмосковных городов Зеленограда и Сходни. 5 апреля в Москве произошло, наверное, самое громкое заказное убийство Отари Квантришвили.
День 12 апреля в Москве начался с очередного заказного убийства крупного авторитета преступного мира. На этот раз жертвой киллера стал 37-летний вор в законе Квежо Чиквадзе. По оперативным данным, Квежо входил в пятерку наиболее авторитетных грузинских воров в законе.
В мае 1994 года спецслужбы проводят беспрецедентную операцию под кодовым названием «Банкет». В ходе силовой акции задержаны 34 человека, 7 из которых оставлены в Бутырской тюрьме. Среди задержанных – вор в законе Сибиряк, Шаповалов, Авилов, М. Леднев.
Также задержаны и взяты под стражу: дежурный помощник начальника СИЗО Н. Заболоцкий, его заместитель Р. Бондарский, дежурные контролеры Н. Савкин и Н. Ерохин. июнь Совершено покушение на генерального директора АО «ЛогоВАЗ» Бориса Березовского. Водитель «Мерседеса» погиб на месте, охранник оказался ранен, а сам Борис Березовский получил резаные раны лица и термические ожоги. 13 сентября Москву потряс взрыв, эхо от которого разнеслось затем по всей стране. В тот день в 19.00 у дома № 50 по 3-й Тверской-Ямской улице был взорван автомобиль «Мерседес-600», в салоне которого находился знаменитый преступный авторитет Сергей Тимофеев по кличке Сильвестр, лидер ореховской группировки. 5 октября В тот день в 14.30 на Петровско-Разумовском рынке произошла перестрелка, в результате которой был задержан легендарный киллер А. Солоник. 7 октября в Москве был убит один из крупных уголовных авторитетов России 57-летний Леонид Завадский. Его труп с огнестрельными ранениями был обнаружен на территории Введенского кладбища. октябрь Пятью выстрелами из пистолета Макарова в подъезде своего дома на Сумской улице тяжело ранен Сергей Соколов, один из «братьев-соколят», ведущих затяжную борьбу за сферы влияния с находящимся в федеральном розыске некоронованным королем Пушкинского района Подмосковья знаменитым Акопом Юзбашевым.
В декабре в результате крупной операции милиции арестован один из авторитетнейших российских воров в законе Павел Захаров по кличке Цируль – по некоторым данным, держатель воровского общака московских «славянских» группировок. Цируль задержан столичным РУОПом в подмосковном Жостове в своем особнике.
Погиб легендарный Отарик, его убийство будет раскрыто только в 2006 году. Заказал его его конкурент по криминальному бизнесу Сильвестр. Исполнителем этого убийства признают бывшего военнослужащего из отдельной группировки киллеров некоего Лешу Солдата, которого будут судить через год.
Убийство самого Сильвестра так и не будет раскрыто. Версий по этому поводу много. Больше всего подозрение падает на тех, кто был с ним рядом и хотел прибрать к рукам его империю. Правда, участь самих ореховских была печальной. После гибели своего лидера его мощная структура раскололась на мелкие бригады. Ореховские стали убивать друг друга, борясь за наследство патрона. В 2002-2007 годах прошел ряд судебных процессов над участниками ореховской ОПГ.
Легендарный киллер Солоник сумел бежать из следственного изолятора через год, но в феврале 1997-го он будет убит по приказу нового лидера ореховских, который посчитал, что в случае ареста Солоник может назвать заказчиков убийств.
Бывший сотрудник ФСК Владимир Лучин будет осужден военным судом к небольшому сроку лишения свободы. Формально по приговору за превышение своих полномочий, на самом деле – за предательство чекистских принципов и левую работу на крупного бизнесмена.
После отсидки ему удастся слинять в одну из европейских стран к беглому бизнесмену Ивашову. Спустя некоторе время Лучин при загадочных обстоятельствах погибнет.
Алексей Кретов после посещения Бутырки просидит под следствием два года, как участник сходки авторитетов. Через год после приговора суда он выйдет на свободу и сразу уедет на постоянное место жительства за границу.
Сыщик Максим Калинин останется в РОУПе до 2001 года, до момента ликвидации этой структуры. В настоящее время он работает в частной охранной фирме.
Кроме того, в 1994 погибли следующие лица криминального мира. 2 января в Подмосковье прошли похороны балашихинского авторитета. Фрол – вор в законе Сергей Фролов по кличке Фрол Балашихинский – входил в десятку авторитетнейших воров и имел незыблемый авторитет как борец с чеченцами и сторонник всех воровских законов и понятий. 5 января В Яузе возле канализационного слива был случайно найден труп молодого человека с гирями 32 и 24 килограмма, привязанными к ногам. Утопленником оказался не кто иной, как Сергей Круглов – криминальный авторитет Сережа Борода. 14 января 1994 года в Нью-Йорке был убит выстрелом в затылок известный российский боксер Олег Каратаев. Он уже имел судимость и после отсидки возглавлял одну из российских преступных группировок. 21 марта произошло убийство чеченского законника Султана Даудова. В связи с этим убийством высказывались различные версии. В частности, многие связывали его со смертью крупного авторитета из Балашихи Сергея Фролова. 21 января около гостиницы «Белград» в Москве был обнаружен труп екатеринбургского предпринимателя Александра Газарова, убитого выстрелом в затылок. 26 января в подмосковном Волоколамске в камере СИЗО был найден труп Виктора Бурлачко, известного под кличкой Бурлак, одного из лидеров преступных группировок подмосковных городов Зеленограда и Сходни. 5 апреля в Москве произошло, наверное, самое громкое заказное убийство Отари Квантришвили.
День 12 апреля в Москве начался с очередного заказного убийства крупного авторитета преступного мира. На этот раз жертвой киллера стал 37-летний вор в законе Квежо Чиквадзе. По оперативным данным, Квежо входил в пятерку наиболее авторитетных грузинских воров в законе.
В мае 1994 года спецслужбы проводят беспрецедентную операцию под кодовым названием «Банкет». В ходе силовой акции задержаны 34 человека, 7 из которых оставлены в Бутырской тюрьме. Среди задержанных – вор в законе Сибиряк, Шаповалов, Авилов, М. Леднев.
Также задержаны и взяты под стражу: дежурный помощник начальника СИЗО Н. Заболоцкий, его заместитель Р. Бондарский, дежурные контролеры Н. Савкин и Н. Ерохин. июнь Совершено покушение на генерального директора АО «ЛогоВАЗ» Бориса Березовского. Водитель «Мерседеса» погиб на месте, охранник оказался ранен, а сам Борис Березовский получил резаные раны лица и термические ожоги. 13 сентября Москву потряс взрыв, эхо от которого разнеслось затем по всей стране. В тот день в 19.00 у дома № 50 по 3-й Тверской-Ямской улице был взорван автомобиль «Мерседес-600», в салоне которого находился знаменитый преступный авторитет Сергей Тимофеев по кличке Сильвестр, лидер ореховской группировки. 5 октября В тот день в 14.30 на Петровско-Разумовском рынке произошла перестрелка, в результате которой был задержан легендарный киллер А. Солоник. 7 октября в Москве был убит один из крупных уголовных авторитетов России 57-летний Леонид Завадский. Его труп с огнестрельными ранениями был обнаружен на территории Введенского кладбища. октябрь Пятью выстрелами из пистолета Макарова в подъезде своего дома на Сумской улице тяжело ранен Сергей Соколов, один из «братьев-соколят», ведущих затяжную борьбу за сферы влияния с находящимся в федеральном розыске некоронованным королем Пушкинского района Подмосковья знаменитым Акопом Юзбашевым.
В декабре в результате крупной операции милиции арестован один из авторитетнейших российских воров в законе Павел Захаров по кличке Цируль – по некоторым данным, держатель воровского общака московских «славянских» группировок. Цируль задержан столичным РУОПом в подмосковном Жостове в своем особнике.