Карышев Валерий. Сильвестр - версия адвоката

   Вот тогда Славик, медленно приоткрыв окно, нацелил автомат и дал, очередь... Сулик не успел выхватить пистолет, который, по всей видимости, был у него за пазухой. Охранники, находившиеся в "Форде", выскочили и стали стрелять в ответ, но тут на них обрушился град автоматных очередей - мы с Вадимом и остальными ребятами приняли участие во всеобщем веселье. Наконец Славка убрал автомат и скомандовал: "Трогай!" Наша машина рванула в темноту переулка. Нас провожали все удалявшиеся выстрелы. Преследовать, однако, нас не стали.
   Главная задача была выполнена - Сулик мертв. Я четко видел в оптический прицел, как из его головы текла струйка крови, собираясь в алую лужицу. Следовательно, Сильвестру можно докладывать, что операция прошла удачно.
   Иваныч был очень доволен результатом акции. Всех участников он отблагодарил. Каждому из побывавших на этом задании была выплачена премия от 5 до 10 тысяч долларов.
   Я к тому же получил пару недель отпуска. Через два дня мы с Веркой полетели отдыхать в Прибалтику. Я все больше привязывался к ней. Она, помоему, также была ко мне неравнодушна. За времясовместного отдыха мы настолько привыкли к обществу друг друга, что было очень грустно вновь расставаться по возвращении домой. Однако проблемы оставались прежними пока я не обзаведусь собственным жилищем, нам с Веркой придется встречаться время от времени, по выходным.
   За то время, пока я прохлаждался в чопорной Прибалтике, в столице события разворачивались достаточно бурно. Была попытка покушения на Хозу. Ребята в его отсутствие подъехали к ресторану, где он постоянно тусовался в последнее время, и открыли шквальный огонь. Но вскоре выяснилось, что Хоза из ресторана свалил за час до этого. Там в это время отдыхали какие-то азербайджанцы. Это был полный прокол. Ребята быстро ретировались.
   Параллельно с событиями в Москве в самой Чеченской Республике произошло обострение гражданской войны. Один из лидеров чеченского клана, действующий в Москве, Рустам, срочно выехал на подмогу генералу Дудаеву. Говорили, что ему там дали высокое звание и высокую должность, так как он привез большое количество денег и много людей. Может быть, он посчитал, что безопасней находиться в родной Чечне, чем в Москве, а может быть, просто взяли верх патриотические чувства.
   К концу 1993 года произошло еще одно крайне неприятное для меня событие. В один из дней конца декабря я получил выходной. Мы с Вадимом решили отправиться по автомагазинам. Вадим хотел купить зимнюю резину для своей новенькой "БМВ", а я решил составить ему компанию. Посетив несколько магазинов, мы оказались на площади Коммуны, в магазине, торгующем импортными запчастями. Мы долго ходили по залам, присматривали различные причиндалы к автомобилям, как вдруг заметили двух темных пацанов, стоящих у одной из витрин и внимательно ее изучавших.
   Когда мы оказались в соседнем зале, Вадик тихо сказал:
   - Послушай, Саша, тебе не кажется, что эти чеченцы нас узнали?
   - Да вряд ли... Мало ли чеченцев в Москве! Думаешь, нас все знают? ответил я.
   Об этом случае мы практически сразу же забыли, так как, когда покидали магазин, чеченцев в нем уже не было. Купив покрышки, погрузив их в багажник автомобиля, мы поехали по Трифоновской улице, решив заехать в небольшой ресторанчик пообедать.
   Короткий путь к тому ресторанчику лежал через Институтский переулок. Это была маленькая, узкая улочка, безлюдная даже среди белого дня. Здесь-то нас и нагнал ярко-розовый "Опель", при этом резко подрезав. Вадим выругался и вдавил педаль тормоза.
   - Ну сейчас я этим лохам рога поотшибаю! - сказал он и хотел уже было выйти из машины, как вдруг неожиданно дверцы "Опеля" раскрылись и оттуда выскочили те самые чеченцы, которых мы видели в магазине. В руках у них были пистолеты из которых они тотчас начали стрелять. Вадим успел крикнуть:
   - Ложись!
   Я быстро скатился вниз, под сиденье. Вадим снова крикнул:
   - Там, в колонках, "ствол" лежит! Доставай!
   Я рванул колонку, вмонтированную в правую дверь. Колонка тут же отлетела. Там на резинках был прикреплен пистолет. Тем временем Вадим уже стрелял по чеченцам из своего "ТТ". Я тоже начал палить. Кого-то из "чехов" мы зацепили - один изних продолжал стрелять, а другой пытался оттащить в сторону своего раненого товарища.
   - Пошли! - крикнул мне Вадим.
   Мы быстро выскочили из машины и начали прижимать чеченцев к стене. У того, что тащил раненого, не было никакого выхода, как только бросить своего товарища, что он и сделал. Подбежав К машине, "чехи" рванули вперед.
   Мы с Вадимом приблизились к раненому чеченцу. Тому было на вид лет двадцать. Пуля попала ему в живот. Двумя руками зажимая рану, он что-то лепетал на своем языке. Вероятно, ему было очень больнр.
   - Гады, гады, зачем стреляли? Убей меня, убей меня! - говорил он, не в силах терпеть мучения.
   Естественно, выполнять его последнюю волю никто из нас не захотел.
   - Все равно вашему Сильвестру не, жить! Аллахом клянусь! Все приговорили Сильвестра! Не жить ему на земле! Вот увидите - скоро его не будет! продолжал вопить неугомонный чеченец. - Убейте меня, гадь!!,
   Вадик махнул рукой.
   - Пошли! Шакалу шакалья смерть!
   Мы сели в машину и быстро поехали прочь. Надо было скорее сматываться, так как с минуты на минуту могла подоспеть наша доблестная милиция.
   По пути домой я не выдержал и задал Вадиму беспокоивший меня вопрос:
   - Как ты думаешь, неужели они и вправду приговорили Сильвестра?
   - А ты что, сомневаешься в этом? - ответил Вадим. - Вопросов нет. Все мы приговоренные в этой жизни. Только неизвестно у кто раньше в землю ляжет, философскидобавил он.
   Я и сам прекрасно понимал, что чеченцы не простят убийств ни Сильвестру, ни нам с Вадимом. От таких мыслей мне стало не по себе - умирать молодым не входило в мои планы.
   После этого инцидента в Орехове прозвучали еще несколько выстрелов. Некоторые бригады чеченцев покинули район. Казалось, Сильвестр выиграл эту войну, но на самом деле все практически оставалось на своих местах,
   Весь 1993 год, сопровождался постоянными стычками и перестрелками с чеченцами, однако к концу года все стихло. В ходе этой войны погибли несколько серьезных криминальных авторитетов Москвы, интересы которых каким-то образом пересекались с ореховской братвой. Было вполне очевидно, что такой беспредел бесконечно продолжаться не может, хотя бы потому, что он был невыгоден Криминальному миру столицы, причем как славянским группировкам, так и чеченцам, которые были заинтересованы в пусть не совсем законном, но прибыльном бизнесе, а не в боевых действиях, уносящих жизни товарищей и союзников.
   В конце 1993 года произошли два важных события. Перед самым Новьм годом я сопровождал Сильвестра в ночной клуб. Мы только вошли в полутемный зал, когда у Сильвестра зазвонил мобильный телефон. После короткого разговора Сильвестр кивнул мне, сказав:
   - Александр, иди займи столик. Сейчас Сережа Борода подъедет на разговор.
   Я занял столик, который стоял в некотором отдалении от остальных. Вскоре появился Сергей Круглов, он же Сережа Борода. В последнее время они с Сильвестром стали близкими друзьями и постоянно встречались в различных местах
   Сергей поздоровался с Сильвестром и, протянув мне руку, сказал, обращаясь к шефу:
   - Иваныч, здесь стрелочка одна намечается... - Он вопросительно взглянул в мою сторону.
   - Говори, - разрешил Сильвестр, давая понять, что я являюсь его доверенным лицом.
   - Нам с тобой надо встретиться с кое-какими уважаемыми людьми... продолжил Борода.
   - С кем, с блатными, что ли? - спросил Сильвестр.
   - Нет.
   - С беепределом встречаться не буду, - сразу предупредил Иваныч.
   - Да при чем здесь беспределыцики? - удивился Сережа. - Это погоны.
   - С муровцами? Руоповцами?
   - Да нет, бери выше, - сказал Борода. - С гэбэшниками.
   - А зачем нам такая встреча нужна?
   - Я не могу сейчас тебе всего объяснить, но очень важный вопрос нужно с ними решить. Инициатива исходит от них.
   - Через кого?
   - Есть посредники. Ты их не знаешь, - сказал Борода. - Но мне они знакомы, короче, коммерсанты...
   - Хорошо, - согласился Сильвестр. - Если ты считаешь нужным, то давай поедем на эту встречу. Когда ехать?
   - Завтра. В пять часов у ресторана "Прага".
   Для меня известие о предстоящей встрече было полной неожиданностью. На скольких стрелках я побывал - и с блатными, и с беспределыциками... А тут стрелка с органами! "На кой черт нам с ними встречаться? - размышлял я. Что им от Сильвестра понадобилось? Какую тему они поднимут? Какую предъяву поставят? А вдруг захотят забрать Сильвестра? Но Иваныч не дурак и тоже не лыком шит, он наверняка, как всегда, просчитает все варианты!" - успокаивал я сам себя.
   На следующий день я вместе с Иванычем поехал на стрелку в ресторан "Прага". Всю дорогу Сильвестр молчал, только когда мы уже подъезжали к месту, он дал мне последние указания:
   - Ты сейчас из машины выйди и стой недалеко, у подъезда. Мало ли что, вроде бы ты не с нами. А дальше - по обстановке действия предпринимаешь. Адвокат там, братву подтянешь, к законникам поедешь... Сам поймешь, чем дело кончится. Хотя, - сделал небольшую паузу Сильвестр, - я думаю, что это просто деловая встреча.
   - Хорошо, сделаю как скажешь, - отозвался я, вышел из машины и занял свое место у подъезда. Иваныч остался в машине.
   Вскоре к "Мерседесу" Сильвестра подъехал джип. Из него вышел Сережа Борода. Он подсел к Сильвестру, и они стали ждать приезда погон вдвоем. Вскоре подъехала темная "Волга" с тонированными стеклами и несколькими антеннами на крыше. На "Волге" стоял номер с тремя нулями впереди - сразу видно, что тачка принадлежала какому-то крутому дяде.
   Из машины вылезли двое мужчин лет сорока - сорока пяти в темных пальто и костюмах. Они сразу же подошли к машине Сильвестра. Дверцы "Мерседеса" открылись, оттуда вышли Сережа Борода с Иванычем. Они поздоровались-с подъехавшими и, кивнув, зашли в ресторан "Прага". Разговор продолжался минут тридцать-сорок. Затем все вышли, пожали друг другу руки на прощание. Незнакомцы сели в свою "Волгу" и уехали. Сильвестр махнул мне рукой, чтобы я подошел к машине:
   Распрощавшись с Сережей Бородой, мы поехали к штабному кафе. Мне не терпелось спросить, как прошел разговор, но Сильвестр не поднимал этой темы.
   - Ну как встреча? - наконец, не выдержав, спросил я.
   - Нормально, - коротко ответил Сильвестр. - Все путем.
   - Полезной оказалась?
   - Да, - отрезал Сильвестр, давая понять, что не расположен откровенничать.
   Через два дня Сильвестр вновь встретился с Сережей, Бородой, на этот раз в ресторане "Метрополь". Подъехав туда вечером, около восьми часов, мы застали Сережу Бороду сидящим за столиком с какимто незнакомым мужчиной. Сильвестр расположился рядом, я присел за соседним столом, где уже разместился охранник Бороды; К столику то и дело подходили какие-то люди. Вероятно, это были их общие знакомые, которые после небольшого короткого общения возвращались за свои столики. Вдруг я заметил, что к Бороде подошел какой-то мужчина и, наклонившись к Сереже, что-то прошептал ему на ухо. Тот кивнул и, наклонившись к Сильвестру, в свою очередь что-то сказал ему. После этого Сережа Борода вышел из ресторана, Сильвестр же остался сидеть. Охранник было рванулся за Сережей, но тот подал ему знак, чтобы он оставался на месте.
   Прошло полчаса. Бороды не было, не появился он и через час. Сильвестр начал проявлять признаки беспокойства. Действительно, сколько можно разговаривать, когда его ждут солидные люди! Наконец Иваныч подозвал меня и охранника Бороды и сказал:
   - Что-то Сергея долго нет. Идите посмотрите, что там и как.
   Мы вдвоем выскочили на улицу, стали осматривать все машины, стоящие у ресторана. Но они были пусты, кроме двух или трех, в которых, в ожидании своих веселившихся хозяев, дремали водители. Мы обежал" все окрестности ресторана - Бороды нигде не было. Пришлось возвращаться к Сильвестру ни с чем.
   - Ну что? В чем дело? - раздраженно воскликнул он, увидев, что мы пришли вдвоем.
   - Его нигде нет. Он пропал, - ответил я.
   - Быть такого не может! - взорвался Иваныч. - Плохо смотрели!
   Мы вновь выскочили на улицу и стали осматривать каждый автомобиль, бесцеремонно открывая двери тех, в которых были тонированные стекла. Борода как сквозь землю провалился.
   Прошло несколько дней, Сережа Борода так и не объявился. Стало ясно, что скорее всего мы не увидим его никогда.
   Глава 17
   КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ
   2 января 1994 года, 12.00, Орехово
   Новый год я встретил весело в одном из ночных клубов в центре Москвы в компании Вадика, Славки и еще нескольких ребят с Дальнего Востока. Ребята привели своих девчонок, Вадим не изменял своим традициям и встречал Новый 1994 год в компании двух смазливых проституток. Я привел в клуб Веру, которая снова смотрела на меня такими благодарными глазами, словно я сделал ее самой счастливой женщиной в мире. В клубе мы встретили много общих знакомых, с которыми и провеселились практически до утра. Потом, наплевав на Вадима с его проститутками, я поехал отсыпаться к Вере, благо что ребенок у нее снова был у каких-то родственников и никто не мешал нашему счастливому уединению.
   На следующий день я все же добрался до дома, где меня перехватил Вадим и уволок в баню - ту самую, где когда-то мы с Сильвестром развлекались в компании Рыбы. На славу отдохнув, к вечеру мы с Вадимом вернулись домой в совершенно невменяемом состоянии. Вадим приволок с собой двух проституток и только усмехнулся, когда я заявил, что завязал с этим делом.
   2 января в 12 часов меня разбудил телефонный звонок. Открыв глаза и потянувшись к телефону, с удивлением обнаружил, что рядом со мной лежит какая-то девушка. Я смутно помнил, что Вадим предлагал мне вчера одну из своих подружек, но, насколько мне не изменяла память, я от нее героически отказывался. Отягощенный подобными думами, я снял телфонную трубку и сонным голосом произнес:
   - Слушаю!
   - Алло, Санек! - раздался на другом конце провода голос Сильвестра. - Как жив-здоров? С Новым годом тебя, братуха!
   - Иваньга, тебя тоже с Новым годом! - все еще не совсем проснувшись, ответил я.
   - Что делаешь? - бодренько поинтересовался шеф.
   - Отдыхаю, - ответил я, покосившись на распластавшуюся рядом проститутку.
   - Давай одевайся, работа есть. Поедем с тобой за город, в одно место, сказал Сильвестр.
   - Когда едем? - спросил я, мысленно выталкивая проститутку во входную дверь.
   - Сможешь через час подъехать ко мне на улицу Горького?
   - Конечно, обязательно подъеду! - ответил я.
   - Да, и еще вот что, - помедлив, добавил Сильвестр, - ты оденься соответственно - на похороны едем, человека провожать.
   - Понял. А кого хороним-то? - насторожился я.
   - Потом узнаешь.
   "Кто же это преставился? - думал я, одеваясь и расталкивая мирно посапывающую проститутку. - Наверное, кто-то из блатных в очередной раз перебрал наркотиков..." Никаких сообщений об убийствах под Новый год в прессе не было.
   Через час я был уже у дверей квартиры Сильвестра. Тот спустился, сел в машину, и мы тронулись.
   - Куца едем? - поинтересовался я.
   - В Балашиху. Фрола хоронить.
   - Как Фрола? - вырвалось у меня.
   - Так. Нелепо погиб...
   Фрол - вор в законе Сергей Фролов по кличке фрол Балашихинский - входил в десятку авторитетнейших воров и имел незыблемый авторитет как борец с чеченцами и сторонник всех воровских законов и понятий. Всем был хорошо известен случай, когда чеченская община стала претендовать на южные кварталы Балашихи, родного города Фрола. Он не стал открывать огонь, а просто собрал около сотни-вооруженных бойцов и назначил чеченцам встречу. Демонстрации силы оказалось достаточно. Претензий со стороны кавказцев после этого не возникало.
   Балашихинская братва отличалась жестким и бескомпромиссным нравом. Они, впрочем, так же как и ореховские, постоянно пускали в ход оружие. В последнее время Фрол как будто предчувствовал неприятности и старался без охраны нигде не появляться. На всех стрелках, которые проходили в последнее время достаточно часто, Фрола, как правило, окружали восемь-десять телохранителей. Для этого были причины. Трехэтажный дом лидера балашихинцев, окруженный кирпичным забором, напоминавший неприступную крепость, недавно подвергся нападению. Наверняка это было дело рук чеченцев, которые имели на Фрола большой зуб.
   В конце 1993 года в результате (Яычки с чеченцами Фрол потерял двоих своих самых лучших боевиков. Кроме того, дом Фрола был обстрелян из гранатомета. Тогда ходили разные слухи. Фрол не захотел обращаться в милицию, а когда менты сами пришли к нему выяснять, что случилось, то он сказал: "Не знаю, что там произошло, скорее всего канистра с бензином взорвалась, претензий ни к кому не имею". И написал соответствующее заявление.
   И вот теперь Фрол погиб...
   - Иваныч, - нарушил я затянувшееся молчарие, - как же это произошло? Что случилось?
   - По-вдиотски, очень глупо. - И Сильвестр рассказал историю гибели Фрола.
   Случилось это в ночь с 30 на 31 декабря. 30 декабря у давнего друга Фрола, владельца сети казино и залов игральных автоматов "Империал" Александра Тимашкова, был день рождения. Праздник решили отмечать в небольшом казино, находившемся на Носовихинском шоссе, недалеко от городка Железнодорожный. Компания в основном подобралась мужская, причем практически все собравшиеся были заядлыми картежниками. Фрол как большой любитель азартных игр с удовольствием принял приглашение.
   Играли по маленькой, пили за здоровье именинника, в общем, расслаблялисв. Эту мирную картину нарушил Григорий Соломатин, завернувший на огонек в сопровождении своего телохранителя некоего Баскакова. Теперь уже трудно было установить, изза чего начался конфликт. Соломатин, как считали многие свидетели, с кем уже переговорил Сильвестр, приехал в казино явно обкуренный и настроенный на крутой разговор. Причиной разборки между ним и Фролом стал Гришин телохранитель, сломавший кастетом челюсть одному из гостей. Соломатин и Фрол уединились в кабинете директора "Империала". О чем шла речь неизвестно. По окончании разговора прозвучал выстрел, оказавшийся для Фрола роковым. Сбежавшиеся на шум гости забили насмерть ногами и Соломатина, и его охранника Баскакова. Их трупы были спущены под лед водоема в Железнодорожном. В это время истекающего кровью Фрола привезли в ближайшую больницу, но там почему-то раненого не приняли. Помчались в Купавну, в военный госпиталь. Фрола сразу же по - дожили на операционный стол, но спасти его не удалось - ранение было не совместимым с жизнью.
   И вот теперь мы ехали на похороны Фрола, которые должны были состояться в три часа дня на небольшом подмосковном кладбище. Когда мы добрались до места, на кладбище уже собралось много народа. В основном это были представители балашихинской братвы, а также Ногинска, Чехова, Электростали, приехали из Владимира, а также издругих городов. Все подходили друг к другу, здоровались, беседовали вполголоса. Был там и Шурик Макар, который, заприметив Сильвестра, тут же подошел к нам.
   Где-то в половине четвертого траурная процессия с гробом Фрола стала двигаться к месту захоронения. Снова повторилась церемония, которую за последнее время я наблюдал слишком часто. После похорон, как положено, все присутствующие на кладбище отправились на поминки.
   Как того и следовало ожидать, гибель балашихинского лидера, который старался соблюдать статус-кво на своей территории, привела к переделу сфер влияния. Начались разборки, стрельба, были убиты авторитеты Паша Родной, Бакинец, Емеля, погиб реутовский мафиози Назар, получили смертельные ранения и тяжелые увечья около полусотни боевиков различных группировок.
   Смерть Фрола глубоко переживал и Сильвестр. Для него Фрол был не только сподвижником в борьбе с чеченцами, но и надежным товарищем, на которого всегда можно было положиться, к которому он мое обратиться за поддержкой в случае необходимости. Теперь у Сильвестра осталось не так много друзей, готовых поддержать его в борьбе с чеченцами.
   На гибели Фрола череда смертей в начале 1994 года не закончилась. 5 января в Яузе возле канализационного слива был случайно найден труп молодого человека с гирями 32 и 24 килограмма, привязанными к ногам. Утопленником оказался не кто иной, как Сергей Круглов - Сережа Борода. Его тело опознали по ботинкам, да еще по перчатке на правой руке - дело в том, что в одной из стычек с чеченцами он неловко воспользовался гранатой и изуродовал кисть руки. С тех пор Борода ходил, не снимая перчаяки.
   Этот жуткий случай стал новым серьезным потрясением для Сильвестра.
   Загадочное исчезновение Сережи Бороды в конце 1993 года из ресторана "Метрополя" не наделало много шума. Практически о его судьбе беспокоился один Сильвестр, который знал, что Сережа отъезжать никуда не собирался. Остальная братва решила, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, так как Борода всегда держался обособленно и раньше нередко пропадал на некоторое время, а: затем вновь появлялся живой и невредимый. К сожалению, на этот раз все кончилось более чем трагично.
   Сильвестр решил, что гибель Бороды является определенным предупреждением для него. Он усилил св, ою охрану. Теперь помимо меня Сильвестра сопровождали еще человек восемь-десять крепких, надежных ребят.
   После этого печального события произошла череда новых убийств криминальных авторитетов. Первым 14 января 1994 года в Нью-Йорке был убит выстрелом в затылок известный-российский боксер Олег Каратаев. Он имел уже судимость и после отсидки возглавлял одну из российских преступных группировок.
   Через четыре дня, 21 января, около гостиницы "Белград" в Москве был обнаружен труп екатеринбургского предпринимателя Александра Газарова, убитого выстрелом в затылок.
   Не прошло и недели, как 26 января в подмосковном Волоколамске, в камере СИЗО был найден труп Виктора Бурлачко, известного под кличкой Бурлак, одного из лидеров преступных группировок Зеленограда и Сходни.
   И совсем уж загадочное убийство случилось 23 февраля, в День Советской Армии, когда в подъезде своего дома был застрелен сотрудник Главного управления охраны Президента майор Вячеслав Русаков.
   Убийство майора, а также элиты преступного мира ввергло московскую братву в шок. По городу поползли слухи о тайном спецотряде по уничтожению лидеров преступного мира под романтическим названием "Белая стрела". Я сам, неоднократно встречаясь с братвой из других группировок в ночных клубах, казино или просто на стрелках, все чаще и чаще слышал новые подробности этой легенды, гласящей, что в Москве существует тайная законспирированная организация по уничтожению уголовных авторитетов. Каждый Находил какую-то новую деталь этой версии и делился ею с остальными.
   После череды отстрелов многие криминальные авторитеты поспешили срочно выехать за границу. На короткий промежуток времени уехал в США и Сильвестр. Однако долго за границей отсиживаться он не захотел и вскоре вернулся.
   Единственным человеком, который не боялся никаких покушений на свою персону, был Отари Витальевич Квангришвили.
   Формально Отари Витальевич был председателем Благотворительного фонда социальной защищенности спортсменов имени Льва Яшина. Однако на самом деле Квантршпвили был достаточно близок ко многим лидерам преступных группировок Москвы и знаком со многими ворами в законе. Братва к нему относилась с огромным почтением, чуть ли не с благоговением. Отари знал это и, воспользовавшись своим авторитетом и подходящей ситуацией, стал создавать вокруг себя новую политическую партию, программа которой была связана с защитой прав спортсменов. Отари стал часто выступать по телевидению, о нем начали писать газеты. За Отари закрепился какой-то загадочный имидж "крестного отца" русской мафии. Квантришвили, как ни странно, и не старался его развеять, не понимая, что подобная слава очень опасна.
   Продвижение Отари очень злило Сильвестра. Надо сказать, что и до этого у Сильвестра с Квантришвили отношения были достаточно прохладными, хотя они и были партнерами по некоторым проектам в бизнесе.
   Однако это партнерство не помешало Отари высказать Сильвестру свои претензии по поводу гибели Глобуса. Тем более в их совместном бизнесе возник ряд проблем, вину за которые Квантришвили также возложил на Сильвестра. Естественно, после этого между Сильвестром и Отари отношения стали довольно натянутыми. Когда же Квантришвили стал все чаще и чаще появляться на экранах телевизоров и на страницах прессы и его стали называть не иначе, как крестным отцом русской мафии, Сильвестр вознегодовал. Его честолюбивым планам был нанесен тяжелый удар - ведь на это звание претендовал он сам.
   Глава 18
   Зима прошла быстро. Кровавые январь и февраль унесли много жизней легендарных лидеров преступной Москвы. В марте наступило затишье.
   В начале 1994 года я сопровождал Сильвестра в поездках в Китай, Таиланд и Турцию. Турция, так же как и Израиль, потрясла меня. Дела Сильвестр решал в Стамбуле. Это очень древний и красивый город, главной особенностью которого является то, что он расположен сразу на двух континентах. Поэтому в облике города слились черты мусульманской и европейской культур. Мне довелось побывать в древней части Стамбула. Я своими глазами видел храм Святой Софии, вообще же в городе было очень много мечетей, поражавших своим великолепием. Но нас с Сильвестром, честно говоря, памятники старины не очень интересовали. Намного больше нас воодушевил поход в настоящую турецкую баню. Питались мы исключительно в ресторанах, причем в разных. Например, обедали мы чаще всего в "Масале", который размещался в старинном деревянном доме, а ужинали практически всегда в ресторане "Пандели" на Египетском базаре. Турецкие национальные блюда пришлись нам по вкусу, но еще больше понравился танец живота, который исполняла молоденькая турчанка.