Бетани про себя молила Бога, чтобы Адам скорее нашел ее.
— Это понятно, миссис Трегаррик, — сказала она спокойно. — Но почему Грейс?
— Именно она сказала мне о Дженифер в ту ночь. Она, знаете ли, ревновала. Она тоже его любила. Удивление Бетани, казалось, забавляло Эсме.
— О да, она его полюбила с первой же встречи. Адам никогда не сказал бы вам об этом. Он склонен винить во всем ее пристрастие к спиртному. На самом деле, он просто перестал существовать для Грейс после того, как она встретила Тео. Тео с ней просто развлекался, так что она была не опасна — до сегодняшней ночи. Я слышала, как она умоляла его взять ее с собой. Он отказался, но он слаб, как и его отец, и со временем она бы его уломала. Так что я подождала, пока он уйдет, и убила ее.
— Вы понимаете, что в этом обвинят Адама? Ее глаза блеснули.
— Я на это рассчитываю.
— Но почему, миссис Трегаррик? Вы ведь так им гордитесь.
— Горжусь! — Она хрипло рассмеялась. — Я его ненавижу. Каждый раз, как я вижу Адама, я вспоминаю своего мужа и те бесконечные унижения, которым он меня подвергал. — Она пристально смотрела на Бетани. — Он никогда меня не любил. Он никого не любил, кроме матери Адама. Он бы никогда на мне не женился, если бы я не забеременела.
— Неужели вы хотите, чтобы Адам пострадал за грехи отца?
Но Эсме уже не слушала ее. В глазах ее разгорался странный блеск; она продолжала:
— Все думали, что я леди, — она засмеялась. — Прислуживала в баре — вот что я делала до замужества! Когда Гревилл привел в дом эту Розанну, я ничего не могла с этим поделать. Он пригрозил все рассказать обо мне и сделать из меня посмешище. — По ее щеке скатилась слеза.
Бетани шагнула к ней.
— Забудьте об этом, миссис Трегаррик. Вам не станет легче, если вы причините вред Адаму. Он и так страдает.
— Тео унаследует Трегаррик Манор, как только Адам уйдет с дороги. Все должно быть именно так. А потом он женится на ком-нибудь, кто ему подходит — на леди. Так что ты можешь позабыть свои выдумки.
— Тео мне не нужен. Я люблю Адама, так что тут вы ошибаетесь.
— С тобой будет, как с Грейс. Сейчас тебе кажется, что ты любишь Адама, потом он тебе надоест, и ты захочешь Тео. А он — слабый человек. Совсем как отец.
Из-за ее спины появился кинжал. Бетани оцепенела, она умоляюще смотрела на Эсме.
— Если вы убьете меня, то это нельзя будет приписать Адаму. Никто не поверит. Я — единственная причина, по которой он мог бы убить Грейс.
— Не беспокойся об этом; они сначала осудят его за убийство Грейс, и этого вполне хватит.
Эсме шагнула к ней; лунные камни ярко сверкнули.
— Адам! Адам! — закричала Бетани.
Отступая, она зацепилась ногой за корень, и теперь лежала на земле, беззащитная перед женщиной, заносящей над ней изогнутый кинжал.
Бетани закрыла глаза, ожидая, что сейчас лезвие вонзится в ее тело и все будет кончено…
Но этого не произошло.
Она открыла глаза. Эсме по-прежнему склонялась над ней, но смотрела куда-то в сторону. Ее губы пытались выговорить какое-то слово.
— Тео.
— Мама! Ради всего святого, что ты делаешь? — Но тут он все понял. — Ты убила Дженифер. Ты убила ее. Дина говорила мне, но как я мог поверить?
— Мне пришлось это сделать, Тео. Иначе ты женился бы на ней.
— Как ты могла это сделать?
— Не говори так, Тео. — Она заплакала. Кинжал упал на землю, и Бетани, на грани обморока, опять закрыла глаза, на этот раз чувствуя огромное облегчение.
— Ты убила ее, — все повторял Тео, как будто никак не мог в это поверить.
— Не смотри на меня так, Тео.
Бетани села. Глядя на эту жалобную, умоляющую старуху, трудно было поверить, что она хладнокровно лишила жизни двух женщин, и только что чуть не убила третью.
Эсме шагнула к Тео, но он отступил, избегая ее прикосновения.
— Зачем ты хотела убить Бетани? — спросил он. — Ее-то за что?
— Она все знает, Тео. Я боялась, что она расскажет. Неужели ты не понимаешь, что, убрав ее и Адама с дороги, мы станем наконец настоящими хозяевами здесь, в Трегаррик Маноре.
— Она убила Грейс, Тео.
Он закрыл лицо руками и застонал.
— О Боже, это моя вина. — Гримаса отвращения исказила его лицо, когда он обратился к матери:
— Ты, безумная старуха. Мне не нужно это поганое поместье, оно для меня вообще ничего не значит.
— Но оно твое, Тео! Ты его сын!
— Ты что, всерьез думаешь, что я останусь здесь с тобой? И это после того, как ты убила двух невинных людей? Да я теперь вида твоего вынести не смогу!
— Не говори этого, Тео!
Он брезгливо обошел ее, подошел к Бетани и помог ей подняться.
— Вы в порядке? — спросил он, едва удостоив ее взглядом.
Она кивнула, боясь что голос ее подведет, и тут же заметила, что Эсме исчезла.
— Ее немедленно надо найти, Тео. Она может наделать бед.
Они побежали через лес, и, как только выскочили на открытое место перед домом, Тео закричал:
— Смотрите!
Бетани сразу же увидела, как густые черные клубы дыма вырываются из открытой входной двери.
Не говоря ни слова, они бросились к дому. Бетани замешкалась перед входом, тщетно надеясь, что появится Адам.
— Мать, должно быть, внутри, — сказал Тео.
— Дина тоже, — резко ответила она; и, когда он кинулся в дом, последовала за ним.
Зал был наполнен клубами дыма и едким запахом горящего дерева. Было невыносимо жарко. Пламя уже успело охватить облицовку и подбиралось к лестнице.
Посреди комнаты лежала ничком Эсме Трегаррик, ее сын беспомощно склонился над ней. Бетани успела удивиться тому, как быстро Эсме удалось поджечь практически все деревянные части обстановки; ее начал душить кашель.
— Ради Бога, Тео, вынесите ее отсюда! Тео обернулся. По его пустому взгляду было ясно, что он в глубоком шоке и вряд ли понимает, что ему говорят. Сверху донесся слабый крик.
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите мне!
— Дина, — прошептала Бетани и, борясь с удушьем, опять крикнула Тео:
— Вынесите ее, пока она не задохнулась!
Похоже, на этот раз он понял: склонившись над хрупким телом матери он легко поднял ее и стал пробираться к выходу. Наверху продолжала кричать Дина.
После очередного приступа кашля, Бетани кинулась сквозь сгущающийся дым вверх по лестнице. Уже наверху она заметила, что подол ее халата вот-вот загорится. Задыхаясь, она стала лихорадочно бить руками тлеющую ткань, пока не погасила последнюю искру.
Коридор был наполнен густым, как вата, дымом. Бетани вслепую пробралась до двери своей комнаты; стала бить в нее руками и кричать:
— Дина, это Бетани, пусти меня, скорее! Наконец дверь открылась, Бетани шагнула внутрь и закрыла ее за собой. Бледная от страха Дина обняла ее. В комнате было открыто окно, за которым слышался рев пламени, раздуваемого потоком воздуха сквозь открытую входную дверь. Немного отдышавшись, Бетани сказала:
— Все будет хорошо, главное — делай все так, как я скажу.
Если они хотели выбраться отсюда живыми, то действовать надо было очень быстро — это Бетани понимала слишком хорошо. Она вынула из шкафа стопку носовых платков, намочила их в умывальнике, отжала и часть отдала Дине.
— Закрой рот и нос и, ради Бога, так и держи, пока мы не выберемся наружу.
Дым в коридоре стоял сплошной стеной, Бетани стала пробираться вперед, держась одной рукой за стенку, а другой намертво зажав тонкую кисть девочки. Тут до нее дошло, что если она не будет закрывать лицо платком, то ни одна из них не доберется живой до выхода. Она закричала:
— Дина, держись за мой подол, только крепче! Пока она возилась с платком, снизу послышался голос Адама:
— Бет! Дина! Вы там?
Жар становился невыносимым, пламя уже охватило лестницу.
— Нет, я не могу! — вдруг закричала Дина, и Бетани, не теряя времени на уговоры, обхватила ее за талию и поволокла вниз по ступеням. С каждым шагом лестница трещала все сильнее. Ступив на очередную ступеньку, Бетани почувствовала, как та с треском подламывается и уходит из-под ног. Они провалились в пустоту, наполненную дымом и их отчаянным криком.
Почти сразу же Бетани ощутила под ногами твердую поверхность пола. К счастью, в момент падения они были уже почти в самом низу лестницы. Поднявшись с колен, Бетани обернулась, и сквозь густой дым увидела, что от ступеней ничего не осталось.
— Дина, где ты?! — крикнула она, ослепленная дымом и золой; ее нога задела что-то мягкое. Нагнувшись, она разглядела Дину — девочка лежала без сознания.
Из дыма появился Адам и поднял Дину на руки.
— Держись ближе! — крикнул он Бетани. Они стали мучительно медленно продвигаться к выходу. С каждым шагом дышать становилось все труднее. У них за спиной с грохотом обрушилась балюстрада, подняв фонтаны искр.
Когда они добрались до входа, то увидели, что дверь загорожена упавшей балкой. Бетани уже не могла плакать, она чувствовала только безнадежность и полное безразличие к тому, что с ними станет.
— Бесполезно, мы в ловушке. — Ее голос прервался судорожным кашлем.
— Еще нет, — прохрипел Адам. — Отойди и держись около Дины.
Каким-то чудом ему удалось подвинуть массивную балку и приоткрыть дверь. Он вынес Дину и быстро вернулся; увидев, что Бетани даже и не пытается подойти к двери, которая уже вовсю горела, он подхватил ее на руки и протиснулся с ней в узкий проход.
Она лежала, жадно вдыхая чистый ночной воздух; приступы кашля, который, казалось, вот-вот разорвет ее легкие, прошли.
Она подняла голову и увидела, что рядом стоит Адам и смотрит на горящий дом. Он повернул к ней черное от золы лицо и сказал:
— Давай отойдем, здесь опасно.
Он помог ей подняться, и они отошли подальше, туда, где уже стояла миссис Пенарвен в пальто поверх ночной сорочки.
Бетани нагнулась над Диной, и пока Адам говорил: «Она без сознания. С ней все будет в порядке», — девочка открыла глаза.
— Бабушка убила Дженифер, — выговорила Дина охрипшим от дыма голосом. Бетани улыбнулась и пригладила ей волосы.
— Тихо, теперь это не важно, — она посмотрела на Адама. — Пожарные приедут? Он покачал головой, глубоко вздохнул и сказал:
— Пусть догорает.
— Мы должны вызвать маме доктора! — услышала Бетани голос Тео.
— Ей уже не нужен доктор, — мягко сказал Адам, и, глянув на Бетани, добавил:
— Она была уже мертва, когда он ее вынес. Сердечный припадок, должно быть.
Тео стоял на коленях над телом матери чуть в стороне от остальных. Услышав, что сказал Адам, он некоторое время смотрел перед собой, будто не веря сказанному, затем упал на землю и разразился рыданиями.
Ветер раздувал пожар, и в его отблесках Бетани увидела мокрое лицо Адама, но был это пот или слезы, она не знала.
Адам присел рядом с Бетани, и в этот момент с грохотом провалилась крыша дома.
— Мы живы, — сказал Адам.
— Да, мы живы, — тихо отозвалась Бетани и, вдруг вспомнив, взволнованно спросила:
— А как же Герой и Минерва? Им что-то подсыпали. Неужели они остались в доме?
— С ними все в порядке, — сказал он, чуть заметно улыбнувшись, — я их вытащил раньше, до того, как узнал, что вы в доме. — Он положил свою руку на ее и заглянул ей в глаза. — Бет, скоро здесь будет толпа народу. Все узнают о том, что случилось сегодня ночью… У нас впереди трудное время.
Ее воспаленные глаза наполнились слезами.
— Я знаю, Адам. Не беспокойся обо мне.
Они оба посмотрели на Дину.
— В следующие несколько недель ты будешь ей очень нужна, но позже, Бет…
Она нежно прикоснулась рукой к его перепачканному лицу:
— Да, Адам, позже…
— Это понятно, миссис Трегаррик, — сказала она спокойно. — Но почему Грейс?
— Именно она сказала мне о Дженифер в ту ночь. Она, знаете ли, ревновала. Она тоже его любила. Удивление Бетани, казалось, забавляло Эсме.
— О да, она его полюбила с первой же встречи. Адам никогда не сказал бы вам об этом. Он склонен винить во всем ее пристрастие к спиртному. На самом деле, он просто перестал существовать для Грейс после того, как она встретила Тео. Тео с ней просто развлекался, так что она была не опасна — до сегодняшней ночи. Я слышала, как она умоляла его взять ее с собой. Он отказался, но он слаб, как и его отец, и со временем она бы его уломала. Так что я подождала, пока он уйдет, и убила ее.
— Вы понимаете, что в этом обвинят Адама? Ее глаза блеснули.
— Я на это рассчитываю.
— Но почему, миссис Трегаррик? Вы ведь так им гордитесь.
— Горжусь! — Она хрипло рассмеялась. — Я его ненавижу. Каждый раз, как я вижу Адама, я вспоминаю своего мужа и те бесконечные унижения, которым он меня подвергал. — Она пристально смотрела на Бетани. — Он никогда меня не любил. Он никого не любил, кроме матери Адама. Он бы никогда на мне не женился, если бы я не забеременела.
— Неужели вы хотите, чтобы Адам пострадал за грехи отца?
Но Эсме уже не слушала ее. В глазах ее разгорался странный блеск; она продолжала:
— Все думали, что я леди, — она засмеялась. — Прислуживала в баре — вот что я делала до замужества! Когда Гревилл привел в дом эту Розанну, я ничего не могла с этим поделать. Он пригрозил все рассказать обо мне и сделать из меня посмешище. — По ее щеке скатилась слеза.
Бетани шагнула к ней.
— Забудьте об этом, миссис Трегаррик. Вам не станет легче, если вы причините вред Адаму. Он и так страдает.
— Тео унаследует Трегаррик Манор, как только Адам уйдет с дороги. Все должно быть именно так. А потом он женится на ком-нибудь, кто ему подходит — на леди. Так что ты можешь позабыть свои выдумки.
— Тео мне не нужен. Я люблю Адама, так что тут вы ошибаетесь.
— С тобой будет, как с Грейс. Сейчас тебе кажется, что ты любишь Адама, потом он тебе надоест, и ты захочешь Тео. А он — слабый человек. Совсем как отец.
Из-за ее спины появился кинжал. Бетани оцепенела, она умоляюще смотрела на Эсме.
— Если вы убьете меня, то это нельзя будет приписать Адаму. Никто не поверит. Я — единственная причина, по которой он мог бы убить Грейс.
— Не беспокойся об этом; они сначала осудят его за убийство Грейс, и этого вполне хватит.
Эсме шагнула к ней; лунные камни ярко сверкнули.
— Адам! Адам! — закричала Бетани.
Отступая, она зацепилась ногой за корень, и теперь лежала на земле, беззащитная перед женщиной, заносящей над ней изогнутый кинжал.
Бетани закрыла глаза, ожидая, что сейчас лезвие вонзится в ее тело и все будет кончено…
Но этого не произошло.
Она открыла глаза. Эсме по-прежнему склонялась над ней, но смотрела куда-то в сторону. Ее губы пытались выговорить какое-то слово.
— Тео.
— Мама! Ради всего святого, что ты делаешь? — Но тут он все понял. — Ты убила Дженифер. Ты убила ее. Дина говорила мне, но как я мог поверить?
— Мне пришлось это сделать, Тео. Иначе ты женился бы на ней.
— Как ты могла это сделать?
— Не говори так, Тео. — Она заплакала. Кинжал упал на землю, и Бетани, на грани обморока, опять закрыла глаза, на этот раз чувствуя огромное облегчение.
— Ты убила ее, — все повторял Тео, как будто никак не мог в это поверить.
— Не смотри на меня так, Тео.
Бетани села. Глядя на эту жалобную, умоляющую старуху, трудно было поверить, что она хладнокровно лишила жизни двух женщин, и только что чуть не убила третью.
Эсме шагнула к Тео, но он отступил, избегая ее прикосновения.
— Зачем ты хотела убить Бетани? — спросил он. — Ее-то за что?
— Она все знает, Тео. Я боялась, что она расскажет. Неужели ты не понимаешь, что, убрав ее и Адама с дороги, мы станем наконец настоящими хозяевами здесь, в Трегаррик Маноре.
— Она убила Грейс, Тео.
Он закрыл лицо руками и застонал.
— О Боже, это моя вина. — Гримаса отвращения исказила его лицо, когда он обратился к матери:
— Ты, безумная старуха. Мне не нужно это поганое поместье, оно для меня вообще ничего не значит.
— Но оно твое, Тео! Ты его сын!
— Ты что, всерьез думаешь, что я останусь здесь с тобой? И это после того, как ты убила двух невинных людей? Да я теперь вида твоего вынести не смогу!
— Не говори этого, Тео!
Он брезгливо обошел ее, подошел к Бетани и помог ей подняться.
— Вы в порядке? — спросил он, едва удостоив ее взглядом.
Она кивнула, боясь что голос ее подведет, и тут же заметила, что Эсме исчезла.
— Ее немедленно надо найти, Тео. Она может наделать бед.
Они побежали через лес, и, как только выскочили на открытое место перед домом, Тео закричал:
— Смотрите!
Бетани сразу же увидела, как густые черные клубы дыма вырываются из открытой входной двери.
Не говоря ни слова, они бросились к дому. Бетани замешкалась перед входом, тщетно надеясь, что появится Адам.
— Мать, должно быть, внутри, — сказал Тео.
— Дина тоже, — резко ответила она; и, когда он кинулся в дом, последовала за ним.
Зал был наполнен клубами дыма и едким запахом горящего дерева. Было невыносимо жарко. Пламя уже успело охватить облицовку и подбиралось к лестнице.
Посреди комнаты лежала ничком Эсме Трегаррик, ее сын беспомощно склонился над ней. Бетани успела удивиться тому, как быстро Эсме удалось поджечь практически все деревянные части обстановки; ее начал душить кашель.
— Ради Бога, Тео, вынесите ее отсюда! Тео обернулся. По его пустому взгляду было ясно, что он в глубоком шоке и вряд ли понимает, что ему говорят. Сверху донесся слабый крик.
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите мне!
— Дина, — прошептала Бетани и, борясь с удушьем, опять крикнула Тео:
— Вынесите ее, пока она не задохнулась!
Похоже, на этот раз он понял: склонившись над хрупким телом матери он легко поднял ее и стал пробираться к выходу. Наверху продолжала кричать Дина.
После очередного приступа кашля, Бетани кинулась сквозь сгущающийся дым вверх по лестнице. Уже наверху она заметила, что подол ее халата вот-вот загорится. Задыхаясь, она стала лихорадочно бить руками тлеющую ткань, пока не погасила последнюю искру.
Коридор был наполнен густым, как вата, дымом. Бетани вслепую пробралась до двери своей комнаты; стала бить в нее руками и кричать:
— Дина, это Бетани, пусти меня, скорее! Наконец дверь открылась, Бетани шагнула внутрь и закрыла ее за собой. Бледная от страха Дина обняла ее. В комнате было открыто окно, за которым слышался рев пламени, раздуваемого потоком воздуха сквозь открытую входную дверь. Немного отдышавшись, Бетани сказала:
— Все будет хорошо, главное — делай все так, как я скажу.
Если они хотели выбраться отсюда живыми, то действовать надо было очень быстро — это Бетани понимала слишком хорошо. Она вынула из шкафа стопку носовых платков, намочила их в умывальнике, отжала и часть отдала Дине.
— Закрой рот и нос и, ради Бога, так и держи, пока мы не выберемся наружу.
Дым в коридоре стоял сплошной стеной, Бетани стала пробираться вперед, держась одной рукой за стенку, а другой намертво зажав тонкую кисть девочки. Тут до нее дошло, что если она не будет закрывать лицо платком, то ни одна из них не доберется живой до выхода. Она закричала:
— Дина, держись за мой подол, только крепче! Пока она возилась с платком, снизу послышался голос Адама:
— Бет! Дина! Вы там?
Жар становился невыносимым, пламя уже охватило лестницу.
— Нет, я не могу! — вдруг закричала Дина, и Бетани, не теряя времени на уговоры, обхватила ее за талию и поволокла вниз по ступеням. С каждым шагом лестница трещала все сильнее. Ступив на очередную ступеньку, Бетани почувствовала, как та с треском подламывается и уходит из-под ног. Они провалились в пустоту, наполненную дымом и их отчаянным криком.
Почти сразу же Бетани ощутила под ногами твердую поверхность пола. К счастью, в момент падения они были уже почти в самом низу лестницы. Поднявшись с колен, Бетани обернулась, и сквозь густой дым увидела, что от ступеней ничего не осталось.
— Дина, где ты?! — крикнула она, ослепленная дымом и золой; ее нога задела что-то мягкое. Нагнувшись, она разглядела Дину — девочка лежала без сознания.
Из дыма появился Адам и поднял Дину на руки.
— Держись ближе! — крикнул он Бетани. Они стали мучительно медленно продвигаться к выходу. С каждым шагом дышать становилось все труднее. У них за спиной с грохотом обрушилась балюстрада, подняв фонтаны искр.
Когда они добрались до входа, то увидели, что дверь загорожена упавшей балкой. Бетани уже не могла плакать, она чувствовала только безнадежность и полное безразличие к тому, что с ними станет.
— Бесполезно, мы в ловушке. — Ее голос прервался судорожным кашлем.
— Еще нет, — прохрипел Адам. — Отойди и держись около Дины.
Каким-то чудом ему удалось подвинуть массивную балку и приоткрыть дверь. Он вынес Дину и быстро вернулся; увидев, что Бетани даже и не пытается подойти к двери, которая уже вовсю горела, он подхватил ее на руки и протиснулся с ней в узкий проход.
Она лежала, жадно вдыхая чистый ночной воздух; приступы кашля, который, казалось, вот-вот разорвет ее легкие, прошли.
Она подняла голову и увидела, что рядом стоит Адам и смотрит на горящий дом. Он повернул к ней черное от золы лицо и сказал:
— Давай отойдем, здесь опасно.
Он помог ей подняться, и они отошли подальше, туда, где уже стояла миссис Пенарвен в пальто поверх ночной сорочки.
Бетани нагнулась над Диной, и пока Адам говорил: «Она без сознания. С ней все будет в порядке», — девочка открыла глаза.
— Бабушка убила Дженифер, — выговорила Дина охрипшим от дыма голосом. Бетани улыбнулась и пригладила ей волосы.
— Тихо, теперь это не важно, — она посмотрела на Адама. — Пожарные приедут? Он покачал головой, глубоко вздохнул и сказал:
— Пусть догорает.
— Мы должны вызвать маме доктора! — услышала Бетани голос Тео.
— Ей уже не нужен доктор, — мягко сказал Адам, и, глянув на Бетани, добавил:
— Она была уже мертва, когда он ее вынес. Сердечный припадок, должно быть.
Тео стоял на коленях над телом матери чуть в стороне от остальных. Услышав, что сказал Адам, он некоторое время смотрел перед собой, будто не веря сказанному, затем упал на землю и разразился рыданиями.
Ветер раздувал пожар, и в его отблесках Бетани увидела мокрое лицо Адама, но был это пот или слезы, она не знала.
Адам присел рядом с Бетани, и в этот момент с грохотом провалилась крыша дома.
— Мы живы, — сказал Адам.
— Да, мы живы, — тихо отозвалась Бетани и, вдруг вспомнив, взволнованно спросила:
— А как же Герой и Минерва? Им что-то подсыпали. Неужели они остались в доме?
— С ними все в порядке, — сказал он, чуть заметно улыбнувшись, — я их вытащил раньше, до того, как узнал, что вы в доме. — Он положил свою руку на ее и заглянул ей в глаза. — Бет, скоро здесь будет толпа народу. Все узнают о том, что случилось сегодня ночью… У нас впереди трудное время.
Ее воспаленные глаза наполнились слезами.
— Я знаю, Адам. Не беспокойся обо мне.
Они оба посмотрели на Дину.
— В следующие несколько недель ты будешь ей очень нужна, но позже, Бет…
Она нежно прикоснулась рукой к его перепачканному лицу:
— Да, Адам, позже…