Кассандра Клэр. Город праха

   – Поговорим, обязательно, – согласился Люк. – В последнее время навалилось много дел, было не до дипломатии.
   – Это уж точно. – Рафаэль повернулся к Маризе. – Надеюсь, мы пришли к пониманию?
   – Раз ты утверждаешь, что дети ночи непричастны к убийствам, я вынуждена поверить тебе на слово, – нехотя ответила Мариза. – По крайней мере, пока не прольется свет на другие улики.
   – Прольется свет?.. – повторил Рафаэль, нахмурившись. – Не лучшая формулировка.
   Клэри заметила, что вампир вдруг сделался полупрозрачным, словно размытая фотография. Сквозь него можно было даже различить контуры материков на металлическом глобусе Ходжа. Рафаэль буквально таял в воздухе, как карандашный набросок, по которому прошлись ластиком, и наконец совсем исчез. Мариза вздохнула с облегчением.
   – Это что, призрак? – выдохнула Клэри. – Рафаэль умер?
   – Нет, – сказал Джейс. – Просто проекция. Вампир не может явиться в Институт во плоти.
   – Почему?
   – Потому что это священное место, а он проклят, – ответила Мариза и обратила взгляд льдистых голубых глаз на Люка. – Так, значит, ты теперь вожак стаи? Ну что ж, ничего удивительного. Именно этого и стоило от тебя ожидать.
   Люк как будто не услышал сарказма:
   – О чем вы говорили с Рафаэлем? Об убийстве одного из наших?
   – Да, и не только, – сказала Мариза. – Два дня назад в центре города было обнаружено тело убитого мага.
   – Почему ты допрашивала Рафаэля?
   – Тело мага было обескровлено. Есть версия, что убийца ликантропа также охотился за кровью. Ему просто помешали. Конечно, в первую очередь подозрение пало на вампиров. Но Рафаэль утверждает, что его народ не имеет к этому отношения.
   – Вы ему верите? – спросил Джейс.
   – Сейчас я не намерена обсуждать с тобой дела Конклава, – отрезала Мариза. – И уж тем более в присутствии Люциана Греймарка.
   – Я теперь просто Люк, – безмятежно произнес оборотень. – Люк Гэрровэй.
   – Тебя вообще не узнать, – сказала Мариза. – Не отличить от простого смертного.
   – Именно этого я и добивался.
   – Мы думали, ты погиб.
   – Вы надеялись, – все так же безмятежно поправил Люк. – Вы надеялись, что я погиб.
   Мариза скривилась, как будто проглотила рыбью кость.
   – Вы можете присесть, – сказала она наконец. – И объясните мне, зачем сюда явились.
   – Джейс требует, чтобы его судил Конклав, – сказал Люк без лишних предисловий. – Я готов за него поручиться. Я был в развалинах Ренвика, когда объявился Валентин. Мы сражались и едва не убили друг друга. Я могу подтвердить, что Джейс говорит правду.
   – Вряд ли твое слово будет иметь вес, – промолвила Мариза.
   – Да, я ликантроп, – ответил Люк, – но я также Охотник. Если надо, я готов пройти испытание Мечом.
   Испытание Мечом? Клэри поежилась и взглянула на Джейса. Тот сидел в расслабленной позе и внешне был совершенно спокоен, но Клэри чувствовала, что на самом деле он напряжен, как сжатая пружина. Поймав ее взгляд, он объяснил:
   – Меч Душ. Второе Орудие смерти. С его помощью можно проверить, говорит нефилим правду или ложь.
   – Ты не Охотник, – сказала Мариза Люку. – Ты уже очень давно не живешь по законам Конклава.
   – Когда-то и ты не жила по этим законам, – парировал он, и Мариза залилась краской. – Я надеялся, что время, когда ты никому не доверяла, прошло.
   – Есть вещи, которые невозможно забыть, – сказала она угрожающим шепотом. – Валентин инсценировал собственную смерть. Думаешь, это была его самая жестокая ложь? Думаешь, обаяние – то же самое, что и честность? Я думала так, и ошиблась! – Она вскочила с места и перегнулась к Люку через стол: – Он говорил, что пожертвует жизнью ради дела Круга; того же он ожидал от нас. Мы все с радостью погибли бы за него! Все! Знаю – сама едва не погибла! Ты ведь помнишь, что он нам сказал: Восстание будет бескровным, Кругу будет противостоять лишь несколько безоружных послов, победа достанется легко и быстро… Я была в этом так уверена, что оставила Алека одного в колыбели! Я попросила Джослин присмотреть за детьми, но она отказалась. Теперь ясно почему. Она знала! И ты знал! И вы не предупредили нас!
   – Я предупреждал, что Валентин доведет вас до беды, – сказал Люк. – Ты не хотела слушать.
   – Я не об этом! Никто не предупредил нас о том, чем кончится Восстание! Нас было всего пятьдесят против пятисот низших…
   – Но ты перебила бы их безоружными, если бы численный перевес был у вас, – напомнил Люк.
   – Это они перебили нас! – Мариза сжала кулаки. – Устроили настоящую резню. Валентин исчез. Конклав окружил Зал Договоров. Мы думали, что Валентин погиб, и готовились расстаться с жизнью в последнем бою. Но я вспомнила об Алеке, подумала о том, что станет с ним без меня… – Голос Маризы дрогнул. – Я сложила оружие и сдалась на милость Конклава.
   – Ты поступила правильно, – сказал Люк.
   – Я не нуждаюсь в твоем одобрении, вервольф! – воскликнула Мариза, сверкнув глазами. – Если бы не ты…
   – Не смейте кричать на него! – перебила ее Клэри. – Вы сами виноваты! Вы поверили Валентину!
   – Думаешь, я этого не знаю, девочка? – сухо спросила Мариза. – Если я и не понимала этого тогда, Конклав объяснил все предельно доходчиво. У них был Меч Душ, они могли отличить ложь от правды, однако ничто на свете не могло заставить нас говорить, пока они…
   – Что они сделали? – быстро спросил Люк. – Я до сих пор не знаю, каким образом им удалось настроить вас против Валентина.
   – Просто сказали нам правду, – устало произнесла Мариза. – Что Валентин не погиб, что он бежал, бросив нас на гибель… На этом правда закончилась. Нас убедили, что смерть настигла Валентина уже после Восстания, что он сгорел в своем доме заживо. Показали его обугленные кости и оплавленный амулет… К тому моменту все пошло прахом. Перед битвой Валентин отвел меня в сторону и заявил, что я его самый верный соратник, что он доверяет мне больше всех. Когда Конклав допросил нас, выяснилось, что он сказал это всем членам Круга, всем до единого.
   – Нет врагов страшней, чем жены и подруги прошлых дней… – прошептал Джейс так тихо, что его услышала лишь Клэри.
   – То есть он лгал не только Конклаву, он лгал нам, – продолжала Мариза, глядя теперь прямо в глаза Джейсу. – Он использовал в своих целях нашу преданность, нашу любовь. И надеялся сыграть на этом, отправляя тебя к нам. Теперь он вернулся, и в его руках Чаша смерти. Все, что случилось, было частью его замысла. Ты хочешь, чтобы я верила тебе, Джейс? Прости, я не могу себе этого позволить.
   Джейс молчал. Его лицо оставалось бесстрастным, только синяк на скуле стал казаться еще ярче на фоне побелевшей кожи.
   – И что теперь? – спросил Люк. – Что ему, по-твоему, делать? Куда идти?
   Взгляд Маризы остановился на Клэри.
   – К сестре, например. Вернуться в родную семью…
   – У Джейса есть сестра Изабель, – перебила ее Клэри. – И братья Алек и Макс. Что вы скажете им? Что выгнали его из дома? Они вас возненавидят!
   – Откуда такая уверенность? – поинтересовалась Мариза.
   – Я знаю Изабель и Алека, – ответила Клэри. Она вдруг подумала о Валентине и отогнала непрошеную мысль прочь. – Семья – это не просто узы крови. Я не считаю Валентина своим отцом. Мой отец – Люк. Семья Джейса – это Алек, Изабель и Макс. Если вы его выгоните, вы нанесете своей семье рану, которая не заживет никогда.
   Люк взглянул на Клэри с уважением, а в глазах Маризы как будто промелькнула тень неуверенности.
   – Не надо, Клэри, – тихо сказал Джейс.
   По его голосу было ясно, что он уже считает всю эту затею безнадежной, однако Клэри сдаваться не собиралась.
   – А как же Меч? – требовательно произнесла она.
   – Меч? При чем тут меч? – в замешательстве переспросила Мариза.
   – Меч Душ, отличающий правду от лжи. Почему вы не хотите испытать им Джейса?
   – Неплохая мысль! – оживился Джейс.
   – Клэри, ты, конечно, хочешь как лучше, но ты незнакома с процедурой испытания, – заметил Люк. – Мечом может пользоваться лишь Инквизитор.
   – Вызывайте Инквизитора, – быстро сказал Джейс. – Я хочу решить этот вопрос раз и навсегда.
   – Не надо! – запротестовал Люк.
   – Инквизитор уже в пути, – промолвила Мариза, не сводя глаз с Джейса.
   – Не может быть, – упавшим голосом произнес Люк. – Неужели ты сама пригласила сюда эту женщину!
   – Конечно нет! – вспылила Мариза. – Ты думал, Конклав станет безучастно наблюдать за всем этим кошмаром с Отреченными, порталами, инсценированными смертями?! После того, что выкинул Ходж?! Мы все теперь под следствием! – Мариза посмотрела на резко побледневшего Джейса и мрачно закончила: – Инквизитор может отправить тебя в тюрьму. Может лишить всех знаков. Именно поэтому я подумала, что будет лучше…
   – …отправить Джейса подальше от дома, – закончил за нее Люк.
   – Кто такой Инквизитор? В смысле, кто такая? – вмешалась Клэри. Само слово звучало угрожающе, вызывало мрачные мысли о застенках, биче и дыбе.
   – Инквизитор от имени и по поручению Конклава расследует действия Сумеречных охотников, – ответил Люк. – Следит за тем, чтобы ни один нефилим не нарушал Закон. После Восстания она допрашивала всех, кто входил в Круг.
   – Это она прокляла Ходжа? – спросил Джейс. – Она сослала вас сюда?
   – Да, меру наказания определяла Инквизитор. Твоего отца она ненавидит, а к нам относится весьма прохладно.
   – Я остаюсь, – заявил Джейс. – Если она явится и не найдет меня, то решит, что вы меня нарочно укрываете. Вас накажут! Всю семью!
   Мариза молчала.
   – Он прав, – сказал Люк. – Если отошлешь Джейса прочь, вина падет на твой дом. Если оставишь его до прибытия Инквизитора и позволишь провести испытание Мечом, это расценят как жест доброй воли и желание сотрудничать.
   – Ты с ума сошел?! – воскликнула Клэри. – Ему нельзя здесь оставаться!
   Испытание Мечом уже не представлялось ей спасительной идеей. Клэри пожалела о том, что вообще о нем заговорила. Судьба Джейса не должна зависеть от этой ужасной женщины!
   – Если Джейс скроется, путь назад для него будет отрезан, – резонно заметил Люк. – Он покинет ряды Охотников. Инквизитор – правая рука самого Закона, нравится нам это или нет. Чтобы остаться в лоне Конклава, Джейс должен подчиниться ей. Кроме того, не будем забывать, что у Джейса есть преимущество, которого не было у членов Круга после Восстания.
   – Какое же? – вопросила Мариза.
   Люк едва заметно улыбнулся:
   – В отличие от вас, Джейс говорит правду.
   Мариза тяжело вздохнула и повернулась к приемному сыну:
   – Ну что ж, выбор за тобой. Если хочешь пройти испытание, можешь остаться здесь до прибытия Инквизитора.
   – Я остаюсь, – твердо сказал Джейс.
   Клэри удивилась тому, как бесстрастно прозвучал его голос. Джейс смотрел сквозь Маризу, и в его глазах как будто плясал свет отраженного огня. Клэри подумала, что сейчас он и правда необыкновенно похож на своего отца.

4
Кукушонок в гнезде

   Холодильнику Люка была устроена ревизия. Саймон рылся в его недрах и перечислял:
   – Апельсиновый сок, патока, яйца – правда, просроченные… А это что?.. Похоже, зеленый салат.
   – Какой еще салат? – Клэри заглянула ему через плечо и скривилась: – Фу… Нет, это бывшая моцарелла.
   Саймон содрогнулся и захлопнул дверцу холодильника:
   – Может, пиццу закажем?
   – Уже заказал, – сообщил Люк, входя в кухню с беспроводным телефоном в руке. – Большую вегетарианскую и три кока-колы. И еще я позвонил в больницу, там никаких изменений.
   Вздохнув, Клэри присела на деревянный кухонный стол. Обычно Люк поддерживал в доме идеальную чистоту, но сейчас стол загромождали груды нераспечатанных конвертов и грязной посуды. На спинке стула висел зеленый спортивный костюм. Клэри подумала, что неплохо бы помочь убраться, однако силы у нее просто иссякли. Кухня Люка не отличалась выдающимися размерами и ухоженностью – он вообще был не любитель готовить. Полочка для специй над старенькой газовой плитой использовалась не по назначению – вместо пряностей на ней хранились банки с чаем и кофе. Люк сгреб со стола грязные тарелки и свалил их в раковину.
   – Все нормально? – шепотом спросил Саймон, усевшись рядом с Клэри.
   – Да, конечно. – Клэри постаралась улыбнуться. – Я не надеялась, что мама сегодня очнется. У меня такое чувство, что она чего-то ждет. Или… кого-то. – Клэри украдкой взглянула на Люка, но он сосредоточенно тер губкой засохшие тарелки и вроде бы ничего не слышал.
   Саймон непонимающе посмотрел на нее и пожал плечами:
   – Разговор в Институте был не из приятных?
   Клэри поежилась:
   – У Изабель и Алека очень грозная мама.
   – Из головы вылетело, как ее зовут-то?
   – Мариза.
   – Одно из старых имен, принятых у Сумеречных охотников, – пояснил Люк, вытирая руки.
   – И Джейс решил остаться и ждать Инквизитора? Не захотел уйти?
   – У него не оставалось выбора, – сказал Люк. – Уйти значило бы покинуть ряды нефилимов, а это для него равноценно отказу от самого себя. Мне приходилось встречать таких же убежденных Охотников, как он, – еще тогда, в Идрисе. Ему подобных милосерднее убить, чем…
   В дверь позвонили. Люк отложил полотенце и пошел открывать. Как только он вышел из кухни, Саймон проговорил:
   – Не могу свыкнуться с мыслью, что Люк когда-то был Сумеречным охотником. Легче смириться с тем, что он оборотень.
   – Почему?
   Саймон пожал плечами:
   – Про оборотней я слышал и раньше. Подумаешь, раз в месяц перекидываются в волка, с кем не бывает… А Охотники – прямо-таки секта.
   – Какая еще секта?! – возмутилась Клэри.
   – Самая настоящая. Они не представляют для себя иной жизни. Зовут нас примитивными – тоже мне, высшая раса! У них нет нормальных, обычных друзей, им не смешно то, над чем смеялись бы мы, они презирают нас. – Саймон вытянул ногу и поправил штанину с модной дырой на колене. – Я, кстати, сегодня завел знакомство среди оборотней.
   – Неужто зашел потрепаться со Стремным Питом в «Охотничьей луне»?
   В груди возникла странная пустота… Клэри решила, что просто сегодня перенервничала.
   – Нет, я встретил там девушку, – сказал Саймон. – Примерно наша ровесница. Зовут Майя.
   – Майя? – переспросил Люк, появившийся в дверях с коробкой пиццы наперевес.
   Из коробки тянуло восхитительным ароматом горячего теста, томатного соуса и расплавленного сыра. Клэри почувствовала, что умирает с голоду, и ухватила кусок пиццы сразу же, как только коробка оказалась на столе. Люк даже не успел передать ей тарелку и только с улыбкой покачал головой.
   – Она из твоей стаи? – поинтересовался Саймон, вытаскивая из коробки обжигающий ломоть.
   – Да, – ответил Люк. – Хорошая девчонка. Иногда остается в моей книжной лавке, пока я в больнице, и охотно берет плату книгами.
   – У тебя нет денег? – осторожно спросил Саймон.
   – Никогда их не ценил. – Люк пожал плечами. – А стая со своими финансами разбирается самостоятельно.
   – Мама всегда говорила, что продаст папины акции, если будут кончаться деньги, – сказала Клэри. – Только выяснилось, что мой отец – совсем другой человек… И вряд ли у Валентина были какие-то акции.
   – Джослин понемногу распродавала свои драгоценности, – сообщил Люк. – От Валентина ей остались некоторые фамильные украшения Моргенштернов. Любая безделица могла принести серьезные деньги, если пустить с молотка.
   – Надеюсь, она нашла какое-то утешение, распродав собственность Валентина, – сказал Саймон, потянувшись за третьим куском пиццы.
   Клэри в очередной раз поразилась тому, сколько парни ее возраста способны слопать, не заработав заворот кишок и даже не растолстев.
   – Не странно было повстречать Маризу Лайтвуд после стольких лет? – спросила она Люка.
   – Мариза не сильно изменилась. Как ни удивительно, сейчас она больше похожа на себя, чем когда-либо.
   Клэри вспомнила стройную девушку со вздернутым подбородком на фотографии, виденной когда-то у Ходжа, и подумала, что Люк, пожалуй, прав.
   – Она и правда надеялась, что ты умер? – спросила Клэри.
   – Да, – улыбнулся Люк. – Не то чтобы из ненависти… Просто всем было бы спокойнее и удобнее, если бы я умер. По крайней мере, никто не думал, что я выживу, да еще сделаюсь вожаком стаи в центре Манхэттена. Работа Охотников – сохранять хрупкий мир с нежитью. А тут вдруг появляюсь я, с немалой обидой на Конклав и наверняка с целой грудой камней за пазухой. Конечно, они будут ждать от меня какой-нибудь выходки.
   – А от вас стоит ждать выходки? – спросил Саймон.
   Пицца кончилась, и он, не глядя, стащил лежащую перед Клэри обгрызенную корку.
   – Почтенные обыватели вроде меня не устраивают «выходок». Это несолидно.
   – Почтенные обыватели не превращаются раз в месяц в волков, – заметила Клэри, – и не охотятся под полной луной.
   – Могло быть и хуже, – пожал плечами Люк. – Некоторые с приближением старости начинают швыряться деньгами, приобретать спортивные автомобили и спать с фотомоделями.
   – Вам всего тридцать восемь, – напомнил Саймон. – Какая еще старость?
   – Спасибо, очень мило с твоей стороны. – Люк с надеждой заглянул в опустевшую коробку и тяжело вздохнул. – Жаль только, что ты слопал пиццу.
   – Всего-то пять кусочков съел! – возмутился Саймон.
   – А сколько вообще кусочков в пицце, умник? – поинтересовалась Клэри.
   – Меньше пяти кусочков – это даже не серьезно. Так, перекус! – серьезно сказал Саймон, раскачиваясь на стуле, и с опаской покосился на Люка. – Теперь вы обратитесь волком и сожрете меня?
   – Разумеется, нет. – Люк запихнул коробку в корзину для мусора. – Тебя будет невозможно переварить – сплошные жилы!
   – Зато я кошерный, – жизнерадостно сообщил Саймон.
   – Если к нам на огонек заглянет какой-нибудь ликантроп-иудей, я непременно тебя отрекомендую, – заверил Люк и посерьезнел. – Возвращаясь к твоему вопросу, Клэри, могу добавить одно. Повстречать Маризу действительно было очень странно, но дело не в ней, а в окружающей обстановке. Институт напомнил мне Зал Договоров в Идрисе. Я буквально чувствовал в воздухе силу рун Серой Книги, а ведь последние пятнадцать лет я честно пытался изгнать все это из памяти.
   – И удалось? – спросила Клэри. – Тебе удалось забыть?
   – Есть вещи, которые не забываются. Руны в Книге не просто иллюстрации, они становятся частью тебя, въедаются под кожу. Нельзя перестать быть Охотником – как нельзя изменить свою группу крови.
   – Я считаю, что мне тоже пора получить знаки, – сказала Клэри.
   Саймон перестал грызть корку и выронил ее на пол:
   – Шутишь?!
   – Какие тут шутки! Почему бы мне не получить знаки? Я Сумеречный охотник. Мне теперь пригодится любая защита.
   – Защита от чего? – Саймон перестал раскачиваться и подался вперед, к Клэри. Ножки стула с шумом опустились на пол. – Я думал, ты уже наигралась в Охотников и теперь вернешься к нормальной жизни!
   – Нормальной жизни не бывает, Саймон, – мягко сказал Люк.
   Клэри опустила глаза. На руке остался едва заметный белый след там, где Джейс нарисовал ее первый и пока единственный знак. Еле различимая белая виньетка – скорее даже воспоминание, чем шрам.
   – Конечно, я хочу вернуться к нормальной жизни, – ответила она Саймону. – Только что я буду делать, если за мной вдруг явится ненормальная жизнь? Что, если у меня не будет выбора?
   – Что, если ненормальная жизнь тебя вполне устраивает, пока в ней есть Джейс? – негромко произнес Саймон.
   Люк кашлянул.
   – Обычно нефилим получает знак, лишь пройдя определенное обучение. Поэтому я бы не советовал тебе торопить события. Захочешь ты учиться или нет – решай сама. Но тебе определенно понадобится то, что должно быть у каждого Охотника.
   – Высокомерие и чувство превосходства? – съязвил Саймон.
   – Стило, – сказал Люк. – У каждого Охотника есть стило.
   – И что, у тебя оно тоже есть? – удивленно спросила Клэри.
   Ничего не ответив, Люк вышел из кухни и вернулся с небольшим свертком. Под темной тканью обнаружился поблескивающий жезл, выточенный из матового хрусталя.
   – Красиво… – выдохнула Клэри.
   – Рад, что тебе нравится, – сказал Люк. – Забирай.
   – Но это же твое стило…
   Люк покачал головой:
   – Оно принадлежало твоей матери. Она отдала его мне на хранение, чтобы ты случайно его нашла.
   Клэри взяла стило и взвесила на ладони. Сейчас оно было прохладным на ощупь, но Клэри знала, что этот жезл может раскалиться добела. Странный предмет – слишком короткий, чтобы служить оружием, слишком длинный, чтобы им было удобно чертить.
   – Конечно, модель старовата, уже лет двадцать как вышла из обращения, – пожал плечами Люк. – Наверняка не будет блистать изяществом рядом с современными изделиями. Но вещь вполне надежная.
   Саймон мрачно наблюдал, как Клэри выписывает жезлом в воздухе замысловатые фигуры, и наконец произнес:
   – Отчего-то вспомнилось, как дедушка торжественно презентовал мне свои старые клюшки для гольфа.
   Клэри рассмеялась:
   – Да, только ты ими ни разу не воспользовался.
   – Я очень надеюсь, что вот этим ты пользоваться тоже не будешь, – сказал Саймон и быстро отвел глаза, прежде чем Клэри успела ему ответить.
   Дым курился над знаками черной спиралью, в воздухе стоял удушливый запах паленой кожи. Собственной кожи. В руке отца поблескивало стило с алым огоньком на конце – как вытащенный из костра тлеющий прут.
   – Закрой глаза, Джонатан. Боль будет ровно такой, какой ты позволишь ей быть.
   Но вопреки своей воле Джейс отпрянул, словно рука сама пыталась убраться подальше. С треском в предплечье сломалась кость, затем вторая…
   Джейс открыл глаза и, моргая, уставился в темноту. Голос отца растаял, как дым на ветру. Во рту чувствовался металлический вкус крови – от прикушенной губы.
   Треск раздался вновь, и Джейс невольно покосился на руку – разумеется, кости были целы. Окончательно проснувшись, он сообразил, что треск – не что иное, как стук в дверь. Он посмотрел на свою мятую рубашку и скривился, осознав, что уснул прямо в одежде и наверняка до сих пор воняет псиной.
   Стук повторился. Зябко ежась, Джейс прошел босиком по холодному полу и открыл дверь. На пороге, сунув руки в карманы, стоял Алек.
   – Извини, что бужу среди ночи, – смущенно пробормотал он. – Мама просила привести тебя в библиотеку.
   – Который час?
   – Пять утра.
   – А ты сам-то что не спишь?
   – Я не ложился, – сказал Алек, и, судя по темным кругам под глазами, это так и было.
   Джейс пригладил взъерошенные волосы:
   – Ладно, только рубашку сменю.
   Он порылся в шкафу и вытащил аккуратно сложенную синюю футболку с длинными рукавами. Грязную рубашку пришлось снимать очень осторожно – в некоторых местах она присохла к ободранной коже.
   – Что с тобой случилось? – спросил Алек, отводя взгляд.
   – Вышла размолвка со стаей оборотней, – сказал Джейс, натянул футболку и вышел из комнаты.
   Следуя по коридору за Алеком, он заметил у брата над воротником какое-то пятно:
   – У тебя что-то на шее…
   Ладонь Алека метнулась к горлу.
   – Что?
   – Как будто след от укуса. Почему, говоришь, ты не ложился?
   – Просто так. – Алек ускорил шаг. – Вышел в парк прогуляться. Голову остудить…
   – И нарвался на вампира?
   – Что?! Нет, конечно! Я упал.
   – Упал на шею? – недоверчиво спросил Джейс и прикусил язык. По лицу Алека было ясно, что эту тему лучше замять. – А чего тебе вдруг понадобилось остудить голову?
   – Мама объяснила, почему так на тебя разозлилась. Рассказала про Ходжа. Кстати, ты от меня все скрыл…
   – Извини. – Теперь пришла очередь Джейса краснеть. – Язык не поворачивался рассказать.
   – Очень плохо, – укоризненно произнес Алек. – Очень плохо, что ты не говорил нам всей правды. Особенно о Валентине.
   Джейс резко остановился:
   – Ты считаешь, что я вам врал? Думаешь, я с самого начала знал, что Валентин мой отец?
   – Нет, конечно! – воскликнул Алек в изумлении то ли от вопроса, то ли от того, каким тоном он был задан. – Да плевать мне, кто твой отец. Все равно ты – это ты.
   – Я – это я. Вопрос в том: кто я? – холодно отчеканил Джейс, сам того не желая.
   – Просто в последнее время ты стал очень несдержан, – примирительным тоном сказал Алек. – В любой момент готов вспылить. Сначала думай, а потом говори – вот и все. Мы тебе не враги, Джейс.
   – Спасибо за совет. Кстати, до библиотеки я вполне способен дойти самостоятельно. – Джейс быстро зашагал по коридору, оставив Алека в недоумении смотреть вслед.
   Джейс терпеть не мог, когда за него волнуются. От этого немедленно появлялись мысли, что и правда есть причина волноваться.
   Дверь в библиотеку была приоткрыта, и, не утруждая себя стуком, Джейс вошел. Он всегда любил библиотеку больше прочих уголков Института. В окружении старого дерева и меди его ожидали старые друзья: любимые книги в кожаных и бархатных переплетах. Осенью и зимой в огромном камине горел жаркий огонь. Но сейчас в лицо Джейсу ударил холодный воздух. За каминной решеткой виднелась лишь куча пепла, скудный свет лился из узких окон под самым сводом крыши.
   Сам того не желая, Джейс подумал о Ходже – будь здесь учитель, огонь в камине никогда бы не угас и газ в лампах ярко горел бы, проливая золотистый свет на паркетный пол. Ходж сидел бы в кресле у огня с ручным вороном на плече и с книгой на коленях…