Страница:
— Честно говоря, я уж и надеяться перестал, — признался итальянец.
— Я тоже думал, что не выживу, — кивнул Питт, осторожно ощупав переносицу и проведя кончиком языка по рассеченной верхней губе. — Особенно, когда меня садануло по морде чем-то тяжелым. — На лице его вдруг появилось озабоченное выражение. — Слушай, а ведь у меня нос сломан. Надо же, впервые в жизни! Вот не было печали. Придется теперь пластическую операцию делать. Ну ничего, они мне за это еще заплатят!
Джордино непроизвольно покосился на охваченный пламенем дом и сочувственно поцокал языком.
— Давно хотел спросить тебя, старина, — начал он, на всякий случай отплыв подальше от напарника, — ответь мне на такой вопрос: способность в одночасье превращаться в ходячее стихийное бедствие передалась тебе по отцовской или материнской линии?
— Кто его знает? — ничуть не обидевшись, пожал плечами Питт. — О пироманьяках в роду семейные хроники умалчивают, а о моих европейских предках вообще никаких сведений нет.
Из всего многочисленного гарнизона китайского базы в живых, похоже, осталось всего трое. Из застигнутых стремительно разгоревшимся пожаром в стенах дома охранников только одному удалось выбежать из парадного. Покатавшись по мокрой от росы траве, он сумел затушить пылающую одежду и сейчас тихо стонал, уткнувшись лицом в землю. От местами еще тлеющей униформы струился легкий дымок. Второй извивался в конвульсиях рядом с причалом, широко раскрыв рот в беззвучном вопле и прижав к ушам ладони, из-под которых сочилась кровь. Очевидно, от взрыва у него лопнули барабанные перепонки. Третий с виду не пострадал, но явно пребывал в шоковом состоянии: он неподвижно стоял у края воды, бессмысленно пялясь на догорающие обломки амфибии. Еще четыре трупа плавали неподалеку от берега. Больше никого в пределах видимости не наблюдалось.
Питт в несколько гребков добрался до кромки, вскарабкался на откос и поднялся на ноги. Застывший в ступоре охранник, завидев возникшую непонятно откуда зловещую черную фигуру, частично пришел в себя и инстинктивно потянулся за пистолетом. Не найдя на поясе кобуры, сорванной ударной волной, он по-заячьи взвизгнул, развернулся и пустился наутек, но споткнулся и упал ничком, не пробежав и нескольких шагов. Пинок под ребра заставил китайца перевалиться на спину. Он в страхе зажмурился, но вынужден был открыть глаза, когда кто-то грубо схватил его за волосы и рывком вздернул в сидячее положение. Привидение в черном склонилось над ним и внятно произнесло разбитыми в кровь губами:
— Ты говоришь по-английски, придурок?
— Да, господин, — севшим от ужаса голосом пролепетал охранник. — Я учить американский словарь.
— Очень хорошо. Передай своему боссу, Шэнь Циню, что Дирк Питт интересуется, ходит ли он до сих пор в сортир в сопровождении телохранителей? Усек? Повтори!
Сбиваясь и путаясь в порядке слов, до смерти перепуганный китаец сумел, наконец, после нескольких безуспешных попыток, достаточно сносно воспроизвести требуемую фразу:
— Дирк Питт желать узнать, как уважаемый господин Шэнь ходить туалет — один или при свой телохранитель?
— Ладно, сойдет, образина ты косоглазая. — Питт добродушно похлопал его по плечу. — И мой тебе совет: запишись на курсы английского. Твой «американский словарь» оставляет желать лучшего.
Повернувшись спиной к охраннику, провожающему его совершенно безумным взглядом, Питт неторопливо побрел к скифу, который вездесущий итальянец успел подогнать к берегу.
35
— Я тоже думал, что не выживу, — кивнул Питт, осторожно ощупав переносицу и проведя кончиком языка по рассеченной верхней губе. — Особенно, когда меня садануло по морде чем-то тяжелым. — На лице его вдруг появилось озабоченное выражение. — Слушай, а ведь у меня нос сломан. Надо же, впервые в жизни! Вот не было печали. Придется теперь пластическую операцию делать. Ну ничего, они мне за это еще заплатят!
Джордино непроизвольно покосился на охваченный пламенем дом и сочувственно поцокал языком.
— Давно хотел спросить тебя, старина, — начал он, на всякий случай отплыв подальше от напарника, — ответь мне на такой вопрос: способность в одночасье превращаться в ходячее стихийное бедствие передалась тебе по отцовской или материнской линии?
— Кто его знает? — ничуть не обидевшись, пожал плечами Питт. — О пироманьяках в роду семейные хроники умалчивают, а о моих европейских предках вообще никаких сведений нет.
Из всего многочисленного гарнизона китайского базы в живых, похоже, осталось всего трое. Из застигнутых стремительно разгоревшимся пожаром в стенах дома охранников только одному удалось выбежать из парадного. Покатавшись по мокрой от росы траве, он сумел затушить пылающую одежду и сейчас тихо стонал, уткнувшись лицом в землю. От местами еще тлеющей униформы струился легкий дымок. Второй извивался в конвульсиях рядом с причалом, широко раскрыв рот в беззвучном вопле и прижав к ушам ладони, из-под которых сочилась кровь. Очевидно, от взрыва у него лопнули барабанные перепонки. Третий с виду не пострадал, но явно пребывал в шоковом состоянии: он неподвижно стоял у края воды, бессмысленно пялясь на догорающие обломки амфибии. Еще четыре трупа плавали неподалеку от берега. Больше никого в пределах видимости не наблюдалось.
Питт в несколько гребков добрался до кромки, вскарабкался на откос и поднялся на ноги. Застывший в ступоре охранник, завидев возникшую непонятно откуда зловещую черную фигуру, частично пришел в себя и инстинктивно потянулся за пистолетом. Не найдя на поясе кобуры, сорванной ударной волной, он по-заячьи взвизгнул, развернулся и пустился наутек, но споткнулся и упал ничком, не пробежав и нескольких шагов. Пинок под ребра заставил китайца перевалиться на спину. Он в страхе зажмурился, но вынужден был открыть глаза, когда кто-то грубо схватил его за волосы и рывком вздернул в сидячее положение. Привидение в черном склонилось над ним и внятно произнесло разбитыми в кровь губами:
— Ты говоришь по-английски, придурок?
— Да, господин, — севшим от ужаса голосом пролепетал охранник. — Я учить американский словарь.
— Очень хорошо. Передай своему боссу, Шэнь Циню, что Дирк Питт интересуется, ходит ли он до сих пор в сортир в сопровождении телохранителей? Усек? Повтори!
Сбиваясь и путаясь в порядке слов, до смерти перепуганный китаец сумел, наконец, после нескольких безуспешных попыток, достаточно сносно воспроизвести требуемую фразу:
— Дирк Питт желать узнать, как уважаемый господин Шэнь ходить туалет — один или при свой телохранитель?
— Ладно, сойдет, образина ты косоглазая. — Питт добродушно похлопал его по плечу. — И мой тебе совет: запишись на курсы английского. Твой «американский словарь» оставляет желать лучшего.
Повернувшись спиной к охраннику, провожающему его совершенно безумным взглядом, Питт неторопливо побрел к скифу, который вездесущий итальянец успел подогнать к берегу.
35
Джулия обрадовалась наступлению темноты, как не радовалась, наверное, первому в жизни рождественскому подарку. Прячась в тени и неслышно ступая по палубе босыми ногами, она незаметно пробралась на нос буксира и, улучив момент, перепрыгнула на корму баржи, где тут же укрылась в груде пластиковых мешков с мусором. Серебристый свет взошедшей над горизонтом луны в последней четверти заливал палубу мертвенно-бледным сиянием. Он не позволял ей чувствовать себя в безопасности даже ночью, но в то же время помогал ориентироваться и держать в поле зрения немногочисленную команду буксира. Сверившись с Полярной звездой, девушка определила, что вскоре после выхода из Сангари буксир повернул на северо-запад.
Живописный ландшафт местности на возвышенном северном берегу затона Тиче разительно отличался от унылой панорамы главного русла Атчафалайи. Колышущаяся на ветру высокая трава зеленым морем окружала кряжистые дубы и статные кипарисы. Гибкие ивы склоняли ветви до самой воды и трепетно шелестели листвой, словно оплакивая кого-то в неизбывной печали. Дубовые и кипарисовые рощи, подобно черным и белым клеткам на шахматной доске, периодически чередовались с распаханными и засеянными полями, окружающими фермерские усадьбы. На огороженных пастбищах мирно жевали траву многочисленные стада крупного и мелкого рогатого скота. Пока не стемнело, Джулия несколько раз слышала знакомое пение лугового жаворонка, напомнившее о детстве и деревенском доме бабушки. Ей почему-то взгрустнулось, и в голову сразу полезли непрошеные мысли о будущем, о возможном замужестве, детях, карьере... Она прекрасно понимала, что не за горами тот день, когда ее снимут с оперативной работы и на всю оставшуюся до пенсии жизнь посадят в офисное кресло перебирать входящие и исходящие. Тоже необходимая работа, кто спорит, но уж больно тоскливая! Отдавала себе Джулия отчет и в том, что за несанкционированные действия начальство по головке не погладит, даже если ее дерзкая попытка самостоятельно выйти на логово контрабандистов увенчается успехом.
По правому борту показалась пристань, за которой раскинулся небольшой городок. Мысленно представив карту, девушка вспомнила его название — Паттерсон. Вдоль пирса тянулись ряды пакгаузов, а у причала выстроились длинной цепочкой разнообразные рыболовецкие суда — от новеньких сейнеров и траулеров до дряхлых лодок с облупившейся краской на бортах. Сразу за городом показался разводной мост. В ответ на долгий, протяжный гудок буксира раздался такой же гудок, поданный смотрителем, и пролеты моста начали медленно расходиться, открывая проход.
В нескольких милях выше Паттерсона буксир начал сбавлять ход и смешаться к южному берегу. Выглянув в просвет между мешками, Джулия увидела длинное кирпичное строение без окон, окруженное полудюжиной таких же коробок, только поменьше. Внизу, у воды, притулился довольно широкий пирс на бетонных сваях. Весь комплекс окружал металлический забор с протянутой поверху в три ряда колючей проволокой. Пространство между причалом и складами освещалось десятком прожекторов, размещенных по периметру и на крыше центрального здания. Пристань выглядела заброшенной и необитаемой, но немного погодя из дежурки у запертых ворот, подслеповато щурясь, вышел охранник в стандартном камуфляже и уставился на приближающийся тандем. По быстро меняющимся отблескам на стеклах единственного окна караульного помещения нетрудно было догадаться, что внутри находится включенный телевизор.
Сердце Джулии учащенно забилось, когда она заметила ряды шпал и две узкие рельсовые полосы, выходящие из дальнего торца главного пакгауза. Наличие железной дороги косвенно подтверждало ее предположение, что именно здесь размещается перевалочная база для дальнейшей переброски нелегальных иммигрантов в глубь страны. Сюда их привозят, здесь же сортируют и принимают решение, кого отпустить, кого обратить в рабство, а от кого и вовсе избавиться. Схема знакомая, хорошо отработанная и, как она убедилась на собственном опыте, в высшей степени эффективная.
Двое из команды буксира перебрались на баржу, чтобы пришвартовать ее к пирсу. При их появлении Джулия поглубже зарылась в мусор, но матросы сделали свое дело и сразу вернулись обратно. Примечательно, что во время швартовки не было произнесено ни одного слова. Охранник за воротами тоже хранил молчание и не двигался с места. Предупредив гудком о своих намерениях проходивший мимо небольшой креветочный траулер, шкипер буксира дал задний ход, одновременно разворачивая судно кормой к фарватеру. Завершив разворот, он перевел рукоять машинного телеграфа на «полный вперед». Буксир лег на обратный курс и стал быстро удаляться от пристани. Джулия осталась одна.
Проводив взглядом буксир, охранник вернулся в дежурку и закрыл за собой дверь. Еще минут двадцать ничего не происходило, и это начинало нервировать отважную девушку. Источником ее тревоги служили вовсе не ночной мрак и зловещая тишина, воцарившаяся вокруг причала, — больше всего она боялась, что совершила ошибку, поддавшись мимолетному порыву, и поставила, образно выражаясь, не на ту лошадку. Из караульной будки доносились звуки разухабистого рока, над головой высилась гора набитых отходами черных пластиковых мешков, а на пирсе и у складов, залитых светом прожекторов, по-прежнему никто не показывался.
Перебравшись на буксир, Джулия сразу связалась с «Ястребенком» и поставила в известность о своей инициативе капитана Льюиса. Как и следовало ожидать, тот отнюдь не пришел в восторг от опрометчивого поступка подопечной, за безопасность которой он отвечал головой. Однако, будучи профессионалом, капитан не стал заострять внимание на недопустимости подобных действий и постарался выжать максимум возможного из неблагоприятной ситуации. Он приказал спустить катер с вооруженной до зубов командой под началом лейтенанта Стоу и поручил ему незаметно сопровождать буксир и баржу, держась в некотором отдалении и не выдавая своего присутствия. Такой же приказ получил командир вертолета. Джулия несколько раз слышала шум его винтов и замечала навигационные огни.
Она не питала иллюзий касательно своей дальнейшей судьбы, если охранники Шэня обнаружат ее прячущейся на барже, поэтому присутствие поблизости надежных союзников, всегда готовых протянуть руку помощи, придавало ей сил и уверенности. Девушка давно избавилась от наряда кока, запихнув штанишки, курточку и колпак в один из мусорных мешков и оставшись в защитного цвета шортах и блузке. Не то чтобы они ей мешали или вызывали какое-то отторжение — нет, просто они были белыми и могли ее выдать.
Когда истекло полчаса тревожного ожидания, Джулия снова взялась за рацию и вызвала Джефферсона Стоу.
— Докладывает агент Ли. Буксир ушел. Баржа пришвартована у пристани на южном берегу. Вокруг никого, за исключением охранника в дежурке. Смотрит телевизор.
Лейтенант незамедлительно откликнулся на вызов.
— Вижу буксир, — подтвердил он ее сообщение. — Приближается полным ходом. Должны разминуться с ним в ближайшие две или три минуты. Прошу доложить ситуацию подробнее.
— Нечего докладывать, лейтенант, — вздохнула Джулия. — На причале и на территории ни души. Только один караульный, но и он не показывается. Судя по звукам, смотрит рок-концерт.
— Вы намекаете, что мы тянем пустышку? — забеспокоился Стоу.
— Не исключено, — неохотно призналась девушка. — Но судить пока рано, мне нужно еще немного времени для сбора информации.
— Хорошо, только поторапливайтесь, — предупредил лейтенант. — Наш командир не отличается безграничным терпением, да и У вертолета горючего осталось всего на час. И это только половина плохих новостей.
— Тогда выкладывайте вторую половину.
— Мне очень неприятно высказывать претензии даме, — сообщил Стоу, — но по вашей милости, мисс Ли, я и мои подчиненные остались без ужина.
— Вы шутите?! — ужаснулась Джулия.
— Какие шутки, когда в животе бурчит! — рассмеялся лейтенант — Голодный моряк Береговой охраны — это, доложу я вам, существо злобное, агрессивное и в высшей степени непредсказуемое.
— Надеюсь, вы не покинете меня в беде, променяв на миску чечевичной похлебки? — с нарочитой тревогой в голосе осведомилась Джулия.
— Можете не сомневаться, — заверил ее Стоу. — В крайнем случае перебьем аппетит жвачкой. Меня другое беспокоит. Что, если они просто оставили баржу на ночь на стоянке, а с утра опять куда-нибудь потащат?
— Не думаю, — возразила девушка. — Я забыла упомянуть, что от центрального пакгауза проложена однопутная железная дорога. На мой взгляд, идеальное место для выгрузки и последующей переправки в глубь страны большой партии нелегальных иммигрантов.
— Я попрошу капитана Льюиса связаться с железнодорожной компанией и выяснить расписание товарных составов, проходящих мимо бывшего сахарного завода, — предложил лейтенант. — А пока заведу катер в какую-нибудь неприметную заводь и буду ждать новых сообщений от вас... — Голос его неожиданно дрогнул и прервался. — Мисс Ли? Вы меня слышите? — снова заговорил он после паузы.
— Да. Что-то случилось?
— Пока нет, но я тут углядел на берегу покривившуюся жестяную табличку. Хотите знать, что на ней написано?
— Конечно! Я вас очень внимательно слушаю.
— "Феликс Бартоломью. Сахароперерабатывающее предприятие. Основано в 1883 году". Мы сейчас находимся примерно в сотне ярдов от комплекса. Должен вам сказать, что признаков жизни он подает немногим больше, чем окаменевшее яйцо динозавра.
— Зачем же тогда нужны прожектора и охрана?
— Понятия не имею, — честно ответил Стоу.
— Минутку! — внезапно воскликнула Джулия. — Кажется, я что-то слышу.
Она замолчала, напряженно вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Лейтенант деликатно воздержался от вопросов, но по-прежнему оставался на связи. Настороживший девушку звук — лязг металла о металл — повторился. Сначала ей показалось, что он доносится со стороны складских помещений на берегу, но теперь стало ясно, что исходит он из-под воды где-то совсем рядом с баржой. Лихорадочно отшвыривая с дороги мешки с мусором, Джулия проделала проход к днищу судна и приникла ухом к холодному металлу.
Ее усилия были вознаграждены неясным гулом человеческих голосов внизу. Слов она разобрать не могла, но повелительный тон и уровень звучания сильно напоминали командные окрики. Вернувшись на прежнее место и убедившись, что охранник в дежурке все еще поглощен зрелищем на экране, Джулия перегнулась через поручни и долгое время всматривалась в темную воду за бортом. Не обнаружив ничего подозрительного, девушка снова вышла на связь с катером.
— Лейтенант Стоу? — тихо произнесла она в микрофон.
— Я здесь.
— Вы не видите ничего необычного в воде рядом с баржой?
— Слишком далеко. Но вас вижу.
Джулия автоматически повернула голову, но так и не сумела разглядеть в темноте катер, очевидно укрывшийся в прибрежных зарослях.
— А я вас нет, — сказала она.
— Ничего удивительного. Я смотрю на вас в бинокль ночного видения. Не подумайте, что подглядываю, — это для вашего же блага. В случае чего я всегда успею вас предупредить.
Теплая волна благодарности залила лицо девушки мимолетным румянцем. Какой же все-таки отличный парень этот Джефферсон Стоу! В другом месте и в другое время их отношения могли бы перерасти в нечто большее, но с некоторых пор всех мужчин, когда-либо окружавших Джулию, заслонил и полностью вытеснил образ Дирка Питта. Впервые в жизни она чувствовала себя околдованной, и ее свободолюбивый дух инстинктивно противился этой угнетающей зависимости. Пока она еще не решила, как вести себя в этой щекотливой ситуации, да и времени заниматься самокопанием у нее не было.
— У меня есть основания предполагать, что под килем баржи находится подводное судно с людьми на борту, — доложила она официальным тоном.
— Какие основания? — насторожился Стоу.
— Я слышала голоса, доносящиеся из-под воды. Теперь понятно, каким образом Шэню удается обманывать корабли Береговой охраны и федеральных инспекторов в Сангари.
— Мне бы очень хотелось поверить в вашу версию, мисс Ли, — скептически заметил лейтенант, — но допустить, что крупную партию нелегалов доставили в луизианскую глушь через два океана на субмарине, при всем моем уважении к вам не могу, хоть убейте. Мне это представляется чем-то из области научной фантастики.
— Я слышала их почти так же отчетливо, как слышу вас, — парировала Джулия. — И готова поставить на кон карьеру в доказательство своей правоты!
— Ваши намерения, агент Ли? — Тон голоса Стоу резко изменился: дружелюбие уступило место сухой официальности.
— Я собираюсь проникнуть на склад и провести обыск.
— Сильно сомневаюсь в разумности такого шага. Не лучше ли дождаться утра?
— Утром может быть слишком поздно. Иммигрантов погрузят в вагоны и увезут, а мы останемся ни с чем.
— Мисс Ли, — холодно произнес лейтенант, — я настоятельно рекомендую вам не ввязываться в авантюру. Если хотите, я подведу катер к барже и сниму вас.
Зайдя так далеко, Джулия не испытывала ни малейшего желания отступать в тот момент, когда цель уже обозначилась.
— Благодарю вас, лейтенант Стоу, но я остаюсь при своем мнении. Если я найду то, что надеюсь найти, придет ваша очередь действовать. А до тех пор прошу мне не мешать.
— Позвольте напомнить вам, мисс Ли, — предпринял еще одну попытку отговорить ее Стоу, — что мы все-таки Береговая охрана, а не спецназ Министерства юстиции. Мой вам совет: подождать до рассвета, разыскать приходского судью, получить у него ордер на обыск и направить сюда местного шерифа. В конце концов, это их юрисдикция, мы же формально не имеем права на активные действия. Уверен, ваше начальство согласилось бы с моими доводами.
Но Джулия пропустила слова лейтенанта мимо ушей и продолжала гнуть свое:
— Попросите, пожалуйста, капитана Льюиса уведомить моего шефа Питера Харпера в Вашингтоне и предупредить начальника филиала Службы иммиграции и натурализации в Новом Орлеане. Спокойной ночи, мистер Стоу. Когда все закончится, приглашаю вас на ленч. Конец связи.
Лейтенант несколько раз пытался вызвать Джулию, но та отключила рацию. Приставив к глазам бинокль и кипя от бессильной ярости, он в немом отчаянии следил за маленькой девичьей фигуркой. Спрыгнув на причал, девушка, пригибаясь, в несколько прыжков преодолела расстояние от пирса до забора, метнулась вправо и скрылась из виду за толстым замшелым дубом, чья развесистая крона возвышалась над тройным рядом натянутой по периметру колючей проволоки.
Трехэтажное центральное здание комплекса было сложено из красного кирпича и имело в длину около сотни ярдов. Возводившие его строители тяготели, должно быть, к готическому стилю, и оно отдаленно напоминало феодальный замок какого-нибудь рыцаря эпохи Ричарда Львиное Сердце и Войны Белой и Алой розы. Крышу по углам венчали зубчатые башенки, соединенные между собой низким парапетом с бойницами. В башнях когда-то размещались кабинеты заводского начальства, ну а рабочие, как водится, надрывались внизу, в духоте и полумраке, при почти полном отсутствии вентиляции. Кладка выглядела еще достаточно крепкой и надежной, но и она мало-помалу начинала крошиться и рассыпаться под воздействием облепивших стены мхов и ползучих растений. Кое-где в ней зияли отверстия от выпавших кирпичей. Никто не удосужился их убрать, они так и остались валяться на земле немыми свидетелями запустения и упадка некогда процветающего предприятия, обеспечивавшего работой сотни безвестных тружеников.
Закончив рекогносцировку, Джулия двинулась дальше. Прячась в зарослях, она бесшумной тенью кралась вдоль забора, пока не наткнулась на железнодорожное полотно. Проложенные под наглухо запертыми железными воротами в ограде рельсы начинались где-то внутри пакгауза, торцевую часть которого закрывали такие же массивные створки, только деревянные. Справа от ворот виднелась асфальтированная площадка, на которой был припаркован одинокий крытый грузовик армейского типа. От площадки к дальней стороне периметра тянулась подъездная дорожка, выложенная бетонными плитами. Склонившись над рельсами, девушка внимательно осмотрела их поверхность и даже провела по ним для верности кончиками пальцев. На гладком на ощупь металле практически отсутствовали следы ржавчины, что служило более чем убедительным подтверждением версии о вывозе нелегалов по железной дороге.
Она продолжила обход периметра и вскоре наткнулась на сточную трубу диаметром около двух футов. Проходящая под забором труба выходила в заросшую травой канаву, тянущуюся параллельно фасаду главного здания. Быстро оглядевшись по сторонам и не заметив никаких признаков слежки, Джулия нырнула в трубу ногами вперед — чтобы было удобнее выбираться, если та вдруг закончится тупиком.
Нельзя сказать, что она чувствовала себя в полной безопасности. Наличие на территории единственного охранника наводило на мысль о том, что бывший сахарный заводик может и не иметь отношения к контрабандным операциям «Шэнь Цинь маритайм лтд». С другой стороны, все это внешнее убожество могло оказаться ловкой маскировкой, призванной отвести глаза посторонним от истинного назначения комплекса. Будучи профессионалом, Джулия вполне допускала, что каждое ее движение записывается на пленку посредством видеокамер наблюдения, работающих в инфракрасном диапазоне, но она слишком далеко зашла в своем расследовании, чтобы свернуть на полпути.
Широкоплечий мужчина вряд ли смог бы протиснуться в узкое отверстие сточной трубы, в то время как Джулия, с ее хрупким телосложением, проделала этот маневр с легкостью и не без изящества. Проворно перебирая руками и ногами, она безостановочно продвигалась по чернильно-темному лазу. Миновав изгиб трубы, девушка с облегчением увидела впереди отблеск лунного света, отраженного поверхностью воды. Еще несколько усилий, и она очутилась в неглубоком бетонированном рву, проложенном вдоль стены пакгауза, по всей видимости, для сбора дождевой воды. Дно его покрывал слой маслянисто-черной и дурно пахнущей жижи толщиной в несколько дюймов.
Пригнувшись и не высовываясь, Джулия посмотрела направо, потом налево. Ее вторжение на территорию комплекса не сопровождалось ни воем сирен, ни лаем собак, ни пляшущими лучами прожекторов, и она пришла к выводу, что осталась незамеченной. Выбравшись из канавы и прижимаясь спиной к замшелой кладке, девушка начала мелкими приставными шажками пробираться вдоль фасада, тревожно озираясь и выискивая способ для проникновения внутрь. Рельсы и правая сторона здания были ярко освещены, поэтому она двинулась в противоположном направлении, где отбрасываемая высокими кипарисами тень сулила хоть какое-то прикрытие. Ей приходилось внимательно следить за каждым шагом, чтобы не споткнуться об обломки кирпичей и крупную цементную крошку, в изобилии попадающиеся под ногами.
Дорогу Джулии преградили кусты, вплотную прилегающие к стене склада. Обходить их или продираться сквозь заросли она не рискнула и решила проползти под ними. Неожиданно ее рука нащупала плоскую выщербленную поверхность около фута шириной, а затем ушла в пустоту. Девушка подползла поближе, прищурила глаза и увидела уходящие вниз ступени, усеянные сухими ветками, листьями и прочим хламом. Осторожно ступая, она спустилась по лестнице, в конце которой обнаружилась дубовая дверь, запертая на огромный навесной замок. В былые времена она устояла бы и перед тараном, но в условиях жаркого, влажного климата железо особенно сильно подвержено коррозии, и петли настолько проржавели и истончились, что со стороны Джулии хватило одного толчка плечом, чтобы сорвать их. Дверь со скрипом приоткрылась, и девушка неслышно проскользнула в образовавшуюся щель.
В подвале было темно и сыро. Прямо от входа начинался узкий коридор, в дальнем конце которого откуда-то пробивался слабый луч света. Пол покрывали лужи, а стены загромождала поломанная старомодная мебель, сохранившаяся, должно быть, еще с тех времен, когда сахарный завод работал на полную мощность. Соблюдая предельную внимательность и стараясь не наступать в лужи, чтобы не хлюпало под ногами, Джулия медленно пробиралась среди колченогих столов и стульев. Преодолев пятьдесят или шестьдесят футов, она свернула за угол и очутилась перед дверью, в верхней части которой тускло светился затянутый паутиной и грязный до полной непрозрачности застекленный квадратик со стороной в шесть дюймов. Затаив дыхание, девушка взялась за дверную рукоятку и осторожно надавила. Та неожиданно легко подалась, и дверь отворилась так бесшумно, словно ее петли смазывали не далее как вчера.
Живописный ландшафт местности на возвышенном северном берегу затона Тиче разительно отличался от унылой панорамы главного русла Атчафалайи. Колышущаяся на ветру высокая трава зеленым морем окружала кряжистые дубы и статные кипарисы. Гибкие ивы склоняли ветви до самой воды и трепетно шелестели листвой, словно оплакивая кого-то в неизбывной печали. Дубовые и кипарисовые рощи, подобно черным и белым клеткам на шахматной доске, периодически чередовались с распаханными и засеянными полями, окружающими фермерские усадьбы. На огороженных пастбищах мирно жевали траву многочисленные стада крупного и мелкого рогатого скота. Пока не стемнело, Джулия несколько раз слышала знакомое пение лугового жаворонка, напомнившее о детстве и деревенском доме бабушки. Ей почему-то взгрустнулось, и в голову сразу полезли непрошеные мысли о будущем, о возможном замужестве, детях, карьере... Она прекрасно понимала, что не за горами тот день, когда ее снимут с оперативной работы и на всю оставшуюся до пенсии жизнь посадят в офисное кресло перебирать входящие и исходящие. Тоже необходимая работа, кто спорит, но уж больно тоскливая! Отдавала себе Джулия отчет и в том, что за несанкционированные действия начальство по головке не погладит, даже если ее дерзкая попытка самостоятельно выйти на логово контрабандистов увенчается успехом.
По правому борту показалась пристань, за которой раскинулся небольшой городок. Мысленно представив карту, девушка вспомнила его название — Паттерсон. Вдоль пирса тянулись ряды пакгаузов, а у причала выстроились длинной цепочкой разнообразные рыболовецкие суда — от новеньких сейнеров и траулеров до дряхлых лодок с облупившейся краской на бортах. Сразу за городом показался разводной мост. В ответ на долгий, протяжный гудок буксира раздался такой же гудок, поданный смотрителем, и пролеты моста начали медленно расходиться, открывая проход.
В нескольких милях выше Паттерсона буксир начал сбавлять ход и смешаться к южному берегу. Выглянув в просвет между мешками, Джулия увидела длинное кирпичное строение без окон, окруженное полудюжиной таких же коробок, только поменьше. Внизу, у воды, притулился довольно широкий пирс на бетонных сваях. Весь комплекс окружал металлический забор с протянутой поверху в три ряда колючей проволокой. Пространство между причалом и складами освещалось десятком прожекторов, размещенных по периметру и на крыше центрального здания. Пристань выглядела заброшенной и необитаемой, но немного погодя из дежурки у запертых ворот, подслеповато щурясь, вышел охранник в стандартном камуфляже и уставился на приближающийся тандем. По быстро меняющимся отблескам на стеклах единственного окна караульного помещения нетрудно было догадаться, что внутри находится включенный телевизор.
Сердце Джулии учащенно забилось, когда она заметила ряды шпал и две узкие рельсовые полосы, выходящие из дальнего торца главного пакгауза. Наличие железной дороги косвенно подтверждало ее предположение, что именно здесь размещается перевалочная база для дальнейшей переброски нелегальных иммигрантов в глубь страны. Сюда их привозят, здесь же сортируют и принимают решение, кого отпустить, кого обратить в рабство, а от кого и вовсе избавиться. Схема знакомая, хорошо отработанная и, как она убедилась на собственном опыте, в высшей степени эффективная.
Двое из команды буксира перебрались на баржу, чтобы пришвартовать ее к пирсу. При их появлении Джулия поглубже зарылась в мусор, но матросы сделали свое дело и сразу вернулись обратно. Примечательно, что во время швартовки не было произнесено ни одного слова. Охранник за воротами тоже хранил молчание и не двигался с места. Предупредив гудком о своих намерениях проходивший мимо небольшой креветочный траулер, шкипер буксира дал задний ход, одновременно разворачивая судно кормой к фарватеру. Завершив разворот, он перевел рукоять машинного телеграфа на «полный вперед». Буксир лег на обратный курс и стал быстро удаляться от пристани. Джулия осталась одна.
Проводив взглядом буксир, охранник вернулся в дежурку и закрыл за собой дверь. Еще минут двадцать ничего не происходило, и это начинало нервировать отважную девушку. Источником ее тревоги служили вовсе не ночной мрак и зловещая тишина, воцарившаяся вокруг причала, — больше всего она боялась, что совершила ошибку, поддавшись мимолетному порыву, и поставила, образно выражаясь, не на ту лошадку. Из караульной будки доносились звуки разухабистого рока, над головой высилась гора набитых отходами черных пластиковых мешков, а на пирсе и у складов, залитых светом прожекторов, по-прежнему никто не показывался.
Перебравшись на буксир, Джулия сразу связалась с «Ястребенком» и поставила в известность о своей инициативе капитана Льюиса. Как и следовало ожидать, тот отнюдь не пришел в восторг от опрометчивого поступка подопечной, за безопасность которой он отвечал головой. Однако, будучи профессионалом, капитан не стал заострять внимание на недопустимости подобных действий и постарался выжать максимум возможного из неблагоприятной ситуации. Он приказал спустить катер с вооруженной до зубов командой под началом лейтенанта Стоу и поручил ему незаметно сопровождать буксир и баржу, держась в некотором отдалении и не выдавая своего присутствия. Такой же приказ получил командир вертолета. Джулия несколько раз слышала шум его винтов и замечала навигационные огни.
Она не питала иллюзий касательно своей дальнейшей судьбы, если охранники Шэня обнаружат ее прячущейся на барже, поэтому присутствие поблизости надежных союзников, всегда готовых протянуть руку помощи, придавало ей сил и уверенности. Девушка давно избавилась от наряда кока, запихнув штанишки, курточку и колпак в один из мусорных мешков и оставшись в защитного цвета шортах и блузке. Не то чтобы они ей мешали или вызывали какое-то отторжение — нет, просто они были белыми и могли ее выдать.
Когда истекло полчаса тревожного ожидания, Джулия снова взялась за рацию и вызвала Джефферсона Стоу.
— Докладывает агент Ли. Буксир ушел. Баржа пришвартована у пристани на южном берегу. Вокруг никого, за исключением охранника в дежурке. Смотрит телевизор.
Лейтенант незамедлительно откликнулся на вызов.
— Вижу буксир, — подтвердил он ее сообщение. — Приближается полным ходом. Должны разминуться с ним в ближайшие две или три минуты. Прошу доложить ситуацию подробнее.
— Нечего докладывать, лейтенант, — вздохнула Джулия. — На причале и на территории ни души. Только один караульный, но и он не показывается. Судя по звукам, смотрит рок-концерт.
— Вы намекаете, что мы тянем пустышку? — забеспокоился Стоу.
— Не исключено, — неохотно призналась девушка. — Но судить пока рано, мне нужно еще немного времени для сбора информации.
— Хорошо, только поторапливайтесь, — предупредил лейтенант. — Наш командир не отличается безграничным терпением, да и У вертолета горючего осталось всего на час. И это только половина плохих новостей.
— Тогда выкладывайте вторую половину.
— Мне очень неприятно высказывать претензии даме, — сообщил Стоу, — но по вашей милости, мисс Ли, я и мои подчиненные остались без ужина.
— Вы шутите?! — ужаснулась Джулия.
— Какие шутки, когда в животе бурчит! — рассмеялся лейтенант — Голодный моряк Береговой охраны — это, доложу я вам, существо злобное, агрессивное и в высшей степени непредсказуемое.
— Надеюсь, вы не покинете меня в беде, променяв на миску чечевичной похлебки? — с нарочитой тревогой в голосе осведомилась Джулия.
— Можете не сомневаться, — заверил ее Стоу. — В крайнем случае перебьем аппетит жвачкой. Меня другое беспокоит. Что, если они просто оставили баржу на ночь на стоянке, а с утра опять куда-нибудь потащат?
— Не думаю, — возразила девушка. — Я забыла упомянуть, что от центрального пакгауза проложена однопутная железная дорога. На мой взгляд, идеальное место для выгрузки и последующей переправки в глубь страны большой партии нелегальных иммигрантов.
— Я попрошу капитана Льюиса связаться с железнодорожной компанией и выяснить расписание товарных составов, проходящих мимо бывшего сахарного завода, — предложил лейтенант. — А пока заведу катер в какую-нибудь неприметную заводь и буду ждать новых сообщений от вас... — Голос его неожиданно дрогнул и прервался. — Мисс Ли? Вы меня слышите? — снова заговорил он после паузы.
— Да. Что-то случилось?
— Пока нет, но я тут углядел на берегу покривившуюся жестяную табличку. Хотите знать, что на ней написано?
— Конечно! Я вас очень внимательно слушаю.
— "Феликс Бартоломью. Сахароперерабатывающее предприятие. Основано в 1883 году". Мы сейчас находимся примерно в сотне ярдов от комплекса. Должен вам сказать, что признаков жизни он подает немногим больше, чем окаменевшее яйцо динозавра.
— Зачем же тогда нужны прожектора и охрана?
— Понятия не имею, — честно ответил Стоу.
— Минутку! — внезапно воскликнула Джулия. — Кажется, я что-то слышу.
Она замолчала, напряженно вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Лейтенант деликатно воздержался от вопросов, но по-прежнему оставался на связи. Настороживший девушку звук — лязг металла о металл — повторился. Сначала ей показалось, что он доносится со стороны складских помещений на берегу, но теперь стало ясно, что исходит он из-под воды где-то совсем рядом с баржой. Лихорадочно отшвыривая с дороги мешки с мусором, Джулия проделала проход к днищу судна и приникла ухом к холодному металлу.
Ее усилия были вознаграждены неясным гулом человеческих голосов внизу. Слов она разобрать не могла, но повелительный тон и уровень звучания сильно напоминали командные окрики. Вернувшись на прежнее место и убедившись, что охранник в дежурке все еще поглощен зрелищем на экране, Джулия перегнулась через поручни и долгое время всматривалась в темную воду за бортом. Не обнаружив ничего подозрительного, девушка снова вышла на связь с катером.
— Лейтенант Стоу? — тихо произнесла она в микрофон.
— Я здесь.
— Вы не видите ничего необычного в воде рядом с баржой?
— Слишком далеко. Но вас вижу.
Джулия автоматически повернула голову, но так и не сумела разглядеть в темноте катер, очевидно укрывшийся в прибрежных зарослях.
— А я вас нет, — сказала она.
— Ничего удивительного. Я смотрю на вас в бинокль ночного видения. Не подумайте, что подглядываю, — это для вашего же блага. В случае чего я всегда успею вас предупредить.
Теплая волна благодарности залила лицо девушки мимолетным румянцем. Какой же все-таки отличный парень этот Джефферсон Стоу! В другом месте и в другое время их отношения могли бы перерасти в нечто большее, но с некоторых пор всех мужчин, когда-либо окружавших Джулию, заслонил и полностью вытеснил образ Дирка Питта. Впервые в жизни она чувствовала себя околдованной, и ее свободолюбивый дух инстинктивно противился этой угнетающей зависимости. Пока она еще не решила, как вести себя в этой щекотливой ситуации, да и времени заниматься самокопанием у нее не было.
— У меня есть основания предполагать, что под килем баржи находится подводное судно с людьми на борту, — доложила она официальным тоном.
— Какие основания? — насторожился Стоу.
— Я слышала голоса, доносящиеся из-под воды. Теперь понятно, каким образом Шэню удается обманывать корабли Береговой охраны и федеральных инспекторов в Сангари.
— Мне бы очень хотелось поверить в вашу версию, мисс Ли, — скептически заметил лейтенант, — но допустить, что крупную партию нелегалов доставили в луизианскую глушь через два океана на субмарине, при всем моем уважении к вам не могу, хоть убейте. Мне это представляется чем-то из области научной фантастики.
— Я слышала их почти так же отчетливо, как слышу вас, — парировала Джулия. — И готова поставить на кон карьеру в доказательство своей правоты!
— Ваши намерения, агент Ли? — Тон голоса Стоу резко изменился: дружелюбие уступило место сухой официальности.
— Я собираюсь проникнуть на склад и провести обыск.
— Сильно сомневаюсь в разумности такого шага. Не лучше ли дождаться утра?
— Утром может быть слишком поздно. Иммигрантов погрузят в вагоны и увезут, а мы останемся ни с чем.
— Мисс Ли, — холодно произнес лейтенант, — я настоятельно рекомендую вам не ввязываться в авантюру. Если хотите, я подведу катер к барже и сниму вас.
Зайдя так далеко, Джулия не испытывала ни малейшего желания отступать в тот момент, когда цель уже обозначилась.
— Благодарю вас, лейтенант Стоу, но я остаюсь при своем мнении. Если я найду то, что надеюсь найти, придет ваша очередь действовать. А до тех пор прошу мне не мешать.
— Позвольте напомнить вам, мисс Ли, — предпринял еще одну попытку отговорить ее Стоу, — что мы все-таки Береговая охрана, а не спецназ Министерства юстиции. Мой вам совет: подождать до рассвета, разыскать приходского судью, получить у него ордер на обыск и направить сюда местного шерифа. В конце концов, это их юрисдикция, мы же формально не имеем права на активные действия. Уверен, ваше начальство согласилось бы с моими доводами.
Но Джулия пропустила слова лейтенанта мимо ушей и продолжала гнуть свое:
— Попросите, пожалуйста, капитана Льюиса уведомить моего шефа Питера Харпера в Вашингтоне и предупредить начальника филиала Службы иммиграции и натурализации в Новом Орлеане. Спокойной ночи, мистер Стоу. Когда все закончится, приглашаю вас на ленч. Конец связи.
Лейтенант несколько раз пытался вызвать Джулию, но та отключила рацию. Приставив к глазам бинокль и кипя от бессильной ярости, он в немом отчаянии следил за маленькой девичьей фигуркой. Спрыгнув на причал, девушка, пригибаясь, в несколько прыжков преодолела расстояние от пирса до забора, метнулась вправо и скрылась из виду за толстым замшелым дубом, чья развесистая крона возвышалась над тройным рядом натянутой по периметру колючей проволоки.
* * *
Укрывшись в окружающем дуб подлеске, Джулия прижалась к земле и несколько минут внимательно изучала территорию комплекса за оградой. Сквозь двери и редкие окна, больше похожие на амбразуры, не пробивалось ни одного луча света. Пакгаузы выглядели заброшенными и необитаемыми. Она напряженно вслушивалась в тишину, но до ушей ее доносилось лишь неумолчное стрекотание цикад — верный признак приближающегося лета. Легкий ночной бриз совсем стих, и окрестности пристани окутала тяжелая, душная пелена пропитанного сырыми болотными испарениями воздуха. Крупные соленые капли пота выступили на лбу девушки. Сливаясь воедино, они скатывались в глаза, разъедая слизистую и затрудняя наблюдение.Трехэтажное центральное здание комплекса было сложено из красного кирпича и имело в длину около сотни ярдов. Возводившие его строители тяготели, должно быть, к готическому стилю, и оно отдаленно напоминало феодальный замок какого-нибудь рыцаря эпохи Ричарда Львиное Сердце и Войны Белой и Алой розы. Крышу по углам венчали зубчатые башенки, соединенные между собой низким парапетом с бойницами. В башнях когда-то размещались кабинеты заводского начальства, ну а рабочие, как водится, надрывались внизу, в духоте и полумраке, при почти полном отсутствии вентиляции. Кладка выглядела еще достаточно крепкой и надежной, но и она мало-помалу начинала крошиться и рассыпаться под воздействием облепивших стены мхов и ползучих растений. Кое-где в ней зияли отверстия от выпавших кирпичей. Никто не удосужился их убрать, они так и остались валяться на земле немыми свидетелями запустения и упадка некогда процветающего предприятия, обеспечивавшего работой сотни безвестных тружеников.
Закончив рекогносцировку, Джулия двинулась дальше. Прячась в зарослях, она бесшумной тенью кралась вдоль забора, пока не наткнулась на железнодорожное полотно. Проложенные под наглухо запертыми железными воротами в ограде рельсы начинались где-то внутри пакгауза, торцевую часть которого закрывали такие же массивные створки, только деревянные. Справа от ворот виднелась асфальтированная площадка, на которой был припаркован одинокий крытый грузовик армейского типа. От площадки к дальней стороне периметра тянулась подъездная дорожка, выложенная бетонными плитами. Склонившись над рельсами, девушка внимательно осмотрела их поверхность и даже провела по ним для верности кончиками пальцев. На гладком на ощупь металле практически отсутствовали следы ржавчины, что служило более чем убедительным подтверждением версии о вывозе нелегалов по железной дороге.
Она продолжила обход периметра и вскоре наткнулась на сточную трубу диаметром около двух футов. Проходящая под забором труба выходила в заросшую травой канаву, тянущуюся параллельно фасаду главного здания. Быстро оглядевшись по сторонам и не заметив никаких признаков слежки, Джулия нырнула в трубу ногами вперед — чтобы было удобнее выбираться, если та вдруг закончится тупиком.
Нельзя сказать, что она чувствовала себя в полной безопасности. Наличие на территории единственного охранника наводило на мысль о том, что бывший сахарный заводик может и не иметь отношения к контрабандным операциям «Шэнь Цинь маритайм лтд». С другой стороны, все это внешнее убожество могло оказаться ловкой маскировкой, призванной отвести глаза посторонним от истинного назначения комплекса. Будучи профессионалом, Джулия вполне допускала, что каждое ее движение записывается на пленку посредством видеокамер наблюдения, работающих в инфракрасном диапазоне, но она слишком далеко зашла в своем расследовании, чтобы свернуть на полпути.
Широкоплечий мужчина вряд ли смог бы протиснуться в узкое отверстие сточной трубы, в то время как Джулия, с ее хрупким телосложением, проделала этот маневр с легкостью и не без изящества. Проворно перебирая руками и ногами, она безостановочно продвигалась по чернильно-темному лазу. Миновав изгиб трубы, девушка с облегчением увидела впереди отблеск лунного света, отраженного поверхностью воды. Еще несколько усилий, и она очутилась в неглубоком бетонированном рву, проложенном вдоль стены пакгауза, по всей видимости, для сбора дождевой воды. Дно его покрывал слой маслянисто-черной и дурно пахнущей жижи толщиной в несколько дюймов.
Пригнувшись и не высовываясь, Джулия посмотрела направо, потом налево. Ее вторжение на территорию комплекса не сопровождалось ни воем сирен, ни лаем собак, ни пляшущими лучами прожекторов, и она пришла к выводу, что осталась незамеченной. Выбравшись из канавы и прижимаясь спиной к замшелой кладке, девушка начала мелкими приставными шажками пробираться вдоль фасада, тревожно озираясь и выискивая способ для проникновения внутрь. Рельсы и правая сторона здания были ярко освещены, поэтому она двинулась в противоположном направлении, где отбрасываемая высокими кипарисами тень сулила хоть какое-то прикрытие. Ей приходилось внимательно следить за каждым шагом, чтобы не споткнуться об обломки кирпичей и крупную цементную крошку, в изобилии попадающиеся под ногами.
Дорогу Джулии преградили кусты, вплотную прилегающие к стене склада. Обходить их или продираться сквозь заросли она не рискнула и решила проползти под ними. Неожиданно ее рука нащупала плоскую выщербленную поверхность около фута шириной, а затем ушла в пустоту. Девушка подползла поближе, прищурила глаза и увидела уходящие вниз ступени, усеянные сухими ветками, листьями и прочим хламом. Осторожно ступая, она спустилась по лестнице, в конце которой обнаружилась дубовая дверь, запертая на огромный навесной замок. В былые времена она устояла бы и перед тараном, но в условиях жаркого, влажного климата железо особенно сильно подвержено коррозии, и петли настолько проржавели и истончились, что со стороны Джулии хватило одного толчка плечом, чтобы сорвать их. Дверь со скрипом приоткрылась, и девушка неслышно проскользнула в образовавшуюся щель.
В подвале было темно и сыро. Прямо от входа начинался узкий коридор, в дальнем конце которого откуда-то пробивался слабый луч света. Пол покрывали лужи, а стены загромождала поломанная старомодная мебель, сохранившаяся, должно быть, еще с тех времен, когда сахарный завод работал на полную мощность. Соблюдая предельную внимательность и стараясь не наступать в лужи, чтобы не хлюпало под ногами, Джулия медленно пробиралась среди колченогих столов и стульев. Преодолев пятьдесят или шестьдесят футов, она свернула за угол и очутилась перед дверью, в верхней части которой тускло светился затянутый паутиной и грязный до полной непрозрачности застекленный квадратик со стороной в шесть дюймов. Затаив дыхание, девушка взялась за дверную рукоятку и осторожно надавила. Та неожиданно легко подалась, и дверь отворилась так бесшумно, словно ее петли смазывали не далее как вчера.