Страница:
«Мы его хотим», – заявил вице-президент Адриано Галлиани на традиционном собрании рабочей группы «Милана» в Калабрии. Это было сказано ясно и четко, пресекало все слухи и предположения и подтверждало твердую решимость строить новый «Милан» образца-2000/01 вокруг звездной пары Шевченко – Индзаги.
Переговоры по переходу Шевы из «Динамо» в «Милан» прошли не без сложностей, а в случае с Индзаги – от Валентино к Мадоннине (символы Турина и Милана – прим. ред.) – проходили открыто, с заранее намеченными встречами между руководителями обоих клубов. Яблоком раздора явилась лишь цена. Адриано Галлиани дошел до 65 миллиардов лир, а директор-администратор бело-черных Антонио Джираудо настаивал на семидесяти пяти. Но было ясно, как день, что они придут к общему знаменателю, а Филиппо Индзаги, можно считать уже миланцем. Так и случилось, клубы сошлись на 70 миллиардах.
От бело– к красно-черным. От «Старой Синьоры» к «Дьяволу». Индзаги родился в Пьяченце в 1973 году. Старше Андрея на три года. Его футбольная карьера проходила на сверхзвуковой скорости: победа в молодежном чемпионате Европы 1994 года, Суперкубок лиги в 1997 году, скудетто через год, семь трансферов. Воспитанник юношеской команды «Пьяченца», он дебютировал в серии В 1 декабря 1991 года на поле соперника в игре с «Казертаной». Потом некоторое время играл в «Леффе», а в сезоне-1992/93 набирался опыта уже в серии С (21 матч, 13 голов) и в «Вероне» снова в серии В (1993/94, 36 игр, 13 голов). Вернувшись в «Пьяченцу» он провел еще сезон в серии В (37 игр, 15 голов), после чего перешел в «Парму» за 15 миллиардов лир. 27 августа 1995 года Индзаги дебютировал в серии А, проведя за сезон 15 игр и забив 2 гола. В чемпионате-1996/97, временно играя за «Аталанту», завоевал титул лучшего бомбардира (24 гола в 33-х играх), но вместо того, чтобы вернуться в «Парму», с полного согласия Карло Анчелотти летом 1997 года за 23 миллиарда лир перешел в «Ювентус». 8 июня того же года впервые сыграл за сборную страны (Италия – Бразилия, 3:3), став вскоре одним из ее ведущих игроков. 8 сентября 1999 года в отборочном матче чемпионата Европы против сборной Дании менее чем за минуту забил два гола. Его четыре сезона в «Ювентусе» выглядят следующим образом: 18 голов в 31-й игре в первом, 13 в 28-и во втором, 15 в 33-х в третьем и 11 и 28-и в четвертом. Мало еще кто столько забивал. Но многие считали, что на один забитый гол у Индзаги приходится десяток упущенных голевых моментов. И среди разочарованных и врагов Филиппо в среде бело-черных росло и число тех, кто упрекал его всего за 11 голов в чемпионате-2000/01, половину того, что забили Креспо и Кьеза и, в особенности, Шевченко, ставший главным ориентиром для бомбардиров Севера Италии. Довольно мало забил на этот раз и друг Индзаги и товарищ по отдыху и совместным вечерам Кристиан Вьери из «Интера», правда, у него было смягчающее обстоятельство: из-за травмы он появился в чемпионате уже в разгар борьбы. Все эти недоброжелатели забыли, однако, важнейшую характеристику бомбардира: среднеголевой показатель. Так вот, у «Суперпиппо» во всех играх – за клуб и сборную – он составлял 0,47, иными словами: гол за две игры.
Кроме исключительного ДНК, присущего бомбардирам, и в личной жизни были два знака судьбы, которые объединяли Шеву и Индзаги: солидарность и семья. Если «Восточный феномен» продолжал принимать участие в тысячах благотворительных мероприятий в пользу родной Украины, то и «Суперпиппо» никогда не отказывался от благотворительных праздников. И оба поддерживали теснейшую связь с родителями и всегда были готовы проводить с ними вместе большую часть времени из того, что им оставалось от футбола. Какое имело значение, если их разделяли, например, дискотеки, которые не выносил Шева, но любил Индзаги? Значение имели только профессионализм, строгий график тренировок, готовность продать душу за гол. Два монумента. Две испытанных точнейших стрелы в колчане нового «Милана», который продолжал приобретение новых игроков.
Было еще немало других солидных имен, на которые рассчитывали как итальянские, так и другие клубы за границей. Хави Морено приехал из «Алавеса» с репутацией голеадора, одинаково бьющего с обеих ног. Он уже получил известность после гола, забитого «Интеру» в матче Кубка УЕФА.
Из той же команды приехал и румын Козмин Контра, 1975 года рождения, родом из Тимишоары, мужественный и неуступчивый защитник, который с командой басков впервые в истории клуба играл в кубке УЕФА. В сборной Румынии Контра стал прямым наследником Дана Петреску. Играющий тем сильнее, чем сложне игра, он при необходимости бил штрафные и пришел в «Милан» с репутацией коллективного игрока, который, не играя в линии атаки, достаточно часто забивает, а все потому, что имеет привычку быстро передвигаться по всему правому краю и, при необходимости, смещаться в центр.
Контра считал, что нет «ни одного клуба в мире, который дает тебе возможность чувствовать себя так комфортно, как „Милан“. Чтобы заключить с ним контракт, клуб должен был преодолеть серьезную конкуренцию со стороны „Интера“ и „Реала“ (Мадрид), до последнего момента пытавшихся заполучить румына.
Кроме Хави Морено из числа красно-черных Контра был также знаком с Фернандо Редондо (с ним случилось несчастье, и «Милан» совсем его не использовал) и Хосе Мари. Не мог забыть и Паоло Мальдини, после того, как они «пересеклись» в матче сборных. Шевченко он знал по десяткам видеокассет и телетрансляций и по его словам не хотел бы опекать Андрея, игрока, который произвел на него наибольшее впечатление. «Я им восхищался, как никем другим, у него редкое, если не сказать единственное в своем роде достоинство: забивает с редким постоянством», – говорил Контра.
«Милан» постоянно старался вводить в состав свежие силы. Массимо Донати (1981 г.р.), к примеру, неожиданно показавший себя в «Аталанте» (26 игр в чемпионате-2000/01), быстро стал не просто надеждой итальянского футбола, а его ощутимой реальностью. Он чувствовал, что предназначен для «Милана», и больше всего ему нравилось «построение маневра». И он мечтал об элегантных проходах и пассах, которые синхронно введут в действие все шестеренки механизма атаки. «Шевченко – это что-то потрясающее. Достаточно отдать ему точный пас», – говорил он об украинце. А когда в Милан приехал Филиппо Индзаги, Донати улыбнулся: «Главное, не упускать их из виду. С их страшным голевым чутьем, гола сопернику не миновать». Но многие уже задавали себе вопрос: а смогут ли ужиться украинец, продливший контракт до 2006 года, и пьячентинец, приехавший в «Милан» с таким же пятилетним контрактом? Вопрос очень важный, ведь пять лет их жизни могут стать пятилетней историей «Милана».
Индзаги утверждал, что к достоинствам Шевченко как футболиста добавить нечего. Они были слишком очевидны и не раз доказаны. Спортсмены встречались не только на тренировках, и у них завязались настоящие дружеские отношения. Филиппо – человек очень простой и скромный, и с ним было просто иметь дело. Проблем сосуществования не существовало. Оба стремились к победам в Италии и Европе. И немедленно. К тому же не стоило забывать, что в «Милане» было немало и других отличных нападающих: важно было найти общий язык со всеми. Как-то Индзаги сказал, что если и уйдет из «Ювентуса», то лишь в «Милан». Он вспомнил о том, что случилось пять лет назад. Отец в то время работал в Катании и встретил Сильвио Берлускони в окружении охранников, которые никого и никуда не пропускали, но когда он назвал себя, ему разрешили подойти. Как раз при этой встрече президент сказал, что когда-нибудь привезет его сына в «Милан». И сдержал слово.
Филиппо был поражен любовью, которую ему выказывали тифози, хотя много лет он играл в клубе основного противника. За четыре сезона в «Ювентусе» он раз девяносто забивал мячи, а Андрей не менее 20 раз в году. Теперь Филиппо хотел укрепить и развить свой успех. Они с Андреем друг друга поняли, хотя и не думали, что так быстро придут ко взаимопониманию. Филиппо слышал вокруг только хорошее об их отношениях, и было бы глупо отрицать, что ему доставлял огромное удовольствие страх противника перед ними. Теперь им надо было играть друг за друга. А разве у них не были совершенно разные данные? Поэтому не могло быть речи о какой-то несовместимости, более того, они были уверены, что их качества взаимодополнят друг друга…
Шева интересовался новым «Миланом», который обогатился с появлением Контра, Донати, Хави Морено и Лаурсена, но не забывал и старый, в котором в последнем чемпионате из-за травм недоставало многих ведущих игроков. Если бы не они, то, как знать, что бы у них получилось с чемпионатом и Лигой. Он думал о Фернандо Редондо, которого болельщики так и не увидели в игре и не оценили его класса, о Массимо Амброзини, уже шесть месяцев находящегося вне игры и, особенно, о Деметрио Альбертини, одном из лидеров и опоре «Милана». Ну что ж, теперь они здоровы, вернутся. С ними «Милан» станет еще сильнее. Что же касается новых игроков, особенно атакующих, то голевое чутье Индзаги – это панацея от многих бед, что для Шевы было небезразлично. И он с энтузиазмом и восхищением принял новый курс Фатиха Терима. Андрей вспоминал, что в игре против команд, которые готовил этот тренер, «Милан» выглядел не лучшим образом. До сих пор не зажила рана первого сезона в «Милане», когда в Стамбуле, за три минуты до финального свистка «Дьявол» проиграл «императорскому» «Галатасараю», вылетев не только из Лиги чемпионов, но и лишившись возможности побороться за Кубок УЕФА. А разве можно забыть пощечины и с трудом вытянутые игры в чемпионате и Кубке Италии против «Фиорентины», руководимой великим турком?
А позже бразды видения игры в этом «Милане по-турецки» перешли в руки блестящего и элегантного португальца – Мануэля Руй Кошта.
РЕЖИССЕР КАК ПОДАРОК
Переговоры по переходу Шевы из «Динамо» в «Милан» прошли не без сложностей, а в случае с Индзаги – от Валентино к Мадоннине (символы Турина и Милана – прим. ред.) – проходили открыто, с заранее намеченными встречами между руководителями обоих клубов. Яблоком раздора явилась лишь цена. Адриано Галлиани дошел до 65 миллиардов лир, а директор-администратор бело-черных Антонио Джираудо настаивал на семидесяти пяти. Но было ясно, как день, что они придут к общему знаменателю, а Филиппо Индзаги, можно считать уже миланцем. Так и случилось, клубы сошлись на 70 миллиардах.
От бело– к красно-черным. От «Старой Синьоры» к «Дьяволу». Индзаги родился в Пьяченце в 1973 году. Старше Андрея на три года. Его футбольная карьера проходила на сверхзвуковой скорости: победа в молодежном чемпионате Европы 1994 года, Суперкубок лиги в 1997 году, скудетто через год, семь трансферов. Воспитанник юношеской команды «Пьяченца», он дебютировал в серии В 1 декабря 1991 года на поле соперника в игре с «Казертаной». Потом некоторое время играл в «Леффе», а в сезоне-1992/93 набирался опыта уже в серии С (21 матч, 13 голов) и в «Вероне» снова в серии В (1993/94, 36 игр, 13 голов). Вернувшись в «Пьяченцу» он провел еще сезон в серии В (37 игр, 15 голов), после чего перешел в «Парму» за 15 миллиардов лир. 27 августа 1995 года Индзаги дебютировал в серии А, проведя за сезон 15 игр и забив 2 гола. В чемпионате-1996/97, временно играя за «Аталанту», завоевал титул лучшего бомбардира (24 гола в 33-х играх), но вместо того, чтобы вернуться в «Парму», с полного согласия Карло Анчелотти летом 1997 года за 23 миллиарда лир перешел в «Ювентус». 8 июня того же года впервые сыграл за сборную страны (Италия – Бразилия, 3:3), став вскоре одним из ее ведущих игроков. 8 сентября 1999 года в отборочном матче чемпионата Европы против сборной Дании менее чем за минуту забил два гола. Его четыре сезона в «Ювентусе» выглядят следующим образом: 18 голов в 31-й игре в первом, 13 в 28-и во втором, 15 в 33-х в третьем и 11 и 28-и в четвертом. Мало еще кто столько забивал. Но многие считали, что на один забитый гол у Индзаги приходится десяток упущенных голевых моментов. И среди разочарованных и врагов Филиппо в среде бело-черных росло и число тех, кто упрекал его всего за 11 голов в чемпионате-2000/01, половину того, что забили Креспо и Кьеза и, в особенности, Шевченко, ставший главным ориентиром для бомбардиров Севера Италии. Довольно мало забил на этот раз и друг Индзаги и товарищ по отдыху и совместным вечерам Кристиан Вьери из «Интера», правда, у него было смягчающее обстоятельство: из-за травмы он появился в чемпионате уже в разгар борьбы. Все эти недоброжелатели забыли, однако, важнейшую характеристику бомбардира: среднеголевой показатель. Так вот, у «Суперпиппо» во всех играх – за клуб и сборную – он составлял 0,47, иными словами: гол за две игры.
Кроме исключительного ДНК, присущего бомбардирам, и в личной жизни были два знака судьбы, которые объединяли Шеву и Индзаги: солидарность и семья. Если «Восточный феномен» продолжал принимать участие в тысячах благотворительных мероприятий в пользу родной Украины, то и «Суперпиппо» никогда не отказывался от благотворительных праздников. И оба поддерживали теснейшую связь с родителями и всегда были готовы проводить с ними вместе большую часть времени из того, что им оставалось от футбола. Какое имело значение, если их разделяли, например, дискотеки, которые не выносил Шева, но любил Индзаги? Значение имели только профессионализм, строгий график тренировок, готовность продать душу за гол. Два монумента. Две испытанных точнейших стрелы в колчане нового «Милана», который продолжал приобретение новых игроков.
Было еще немало других солидных имен, на которые рассчитывали как итальянские, так и другие клубы за границей. Хави Морено приехал из «Алавеса» с репутацией голеадора, одинаково бьющего с обеих ног. Он уже получил известность после гола, забитого «Интеру» в матче Кубка УЕФА.
Из той же команды приехал и румын Козмин Контра, 1975 года рождения, родом из Тимишоары, мужественный и неуступчивый защитник, который с командой басков впервые в истории клуба играл в кубке УЕФА. В сборной Румынии Контра стал прямым наследником Дана Петреску. Играющий тем сильнее, чем сложне игра, он при необходимости бил штрафные и пришел в «Милан» с репутацией коллективного игрока, который, не играя в линии атаки, достаточно часто забивает, а все потому, что имеет привычку быстро передвигаться по всему правому краю и, при необходимости, смещаться в центр.
Контра считал, что нет «ни одного клуба в мире, который дает тебе возможность чувствовать себя так комфортно, как „Милан“. Чтобы заключить с ним контракт, клуб должен был преодолеть серьезную конкуренцию со стороны „Интера“ и „Реала“ (Мадрид), до последнего момента пытавшихся заполучить румына.
Кроме Хави Морено из числа красно-черных Контра был также знаком с Фернандо Редондо (с ним случилось несчастье, и «Милан» совсем его не использовал) и Хосе Мари. Не мог забыть и Паоло Мальдини, после того, как они «пересеклись» в матче сборных. Шевченко он знал по десяткам видеокассет и телетрансляций и по его словам не хотел бы опекать Андрея, игрока, который произвел на него наибольшее впечатление. «Я им восхищался, как никем другим, у него редкое, если не сказать единственное в своем роде достоинство: забивает с редким постоянством», – говорил Контра.
«Милан» постоянно старался вводить в состав свежие силы. Массимо Донати (1981 г.р.), к примеру, неожиданно показавший себя в «Аталанте» (26 игр в чемпионате-2000/01), быстро стал не просто надеждой итальянского футбола, а его ощутимой реальностью. Он чувствовал, что предназначен для «Милана», и больше всего ему нравилось «построение маневра». И он мечтал об элегантных проходах и пассах, которые синхронно введут в действие все шестеренки механизма атаки. «Шевченко – это что-то потрясающее. Достаточно отдать ему точный пас», – говорил он об украинце. А когда в Милан приехал Филиппо Индзаги, Донати улыбнулся: «Главное, не упускать их из виду. С их страшным голевым чутьем, гола сопернику не миновать». Но многие уже задавали себе вопрос: а смогут ли ужиться украинец, продливший контракт до 2006 года, и пьячентинец, приехавший в «Милан» с таким же пятилетним контрактом? Вопрос очень важный, ведь пять лет их жизни могут стать пятилетней историей «Милана».
Индзаги утверждал, что к достоинствам Шевченко как футболиста добавить нечего. Они были слишком очевидны и не раз доказаны. Спортсмены встречались не только на тренировках, и у них завязались настоящие дружеские отношения. Филиппо – человек очень простой и скромный, и с ним было просто иметь дело. Проблем сосуществования не существовало. Оба стремились к победам в Италии и Европе. И немедленно. К тому же не стоило забывать, что в «Милане» было немало и других отличных нападающих: важно было найти общий язык со всеми. Как-то Индзаги сказал, что если и уйдет из «Ювентуса», то лишь в «Милан». Он вспомнил о том, что случилось пять лет назад. Отец в то время работал в Катании и встретил Сильвио Берлускони в окружении охранников, которые никого и никуда не пропускали, но когда он назвал себя, ему разрешили подойти. Как раз при этой встрече президент сказал, что когда-нибудь привезет его сына в «Милан». И сдержал слово.
Филиппо был поражен любовью, которую ему выказывали тифози, хотя много лет он играл в клубе основного противника. За четыре сезона в «Ювентусе» он раз девяносто забивал мячи, а Андрей не менее 20 раз в году. Теперь Филиппо хотел укрепить и развить свой успех. Они с Андреем друг друга поняли, хотя и не думали, что так быстро придут ко взаимопониманию. Филиппо слышал вокруг только хорошее об их отношениях, и было бы глупо отрицать, что ему доставлял огромное удовольствие страх противника перед ними. Теперь им надо было играть друг за друга. А разве у них не были совершенно разные данные? Поэтому не могло быть речи о какой-то несовместимости, более того, они были уверены, что их качества взаимодополнят друг друга…
Шева интересовался новым «Миланом», который обогатился с появлением Контра, Донати, Хави Морено и Лаурсена, но не забывал и старый, в котором в последнем чемпионате из-за травм недоставало многих ведущих игроков. Если бы не они, то, как знать, что бы у них получилось с чемпионатом и Лигой. Он думал о Фернандо Редондо, которого болельщики так и не увидели в игре и не оценили его класса, о Массимо Амброзини, уже шесть месяцев находящегося вне игры и, особенно, о Деметрио Альбертини, одном из лидеров и опоре «Милана». Ну что ж, теперь они здоровы, вернутся. С ними «Милан» станет еще сильнее. Что же касается новых игроков, особенно атакующих, то голевое чутье Индзаги – это панацея от многих бед, что для Шевы было небезразлично. И он с энтузиазмом и восхищением принял новый курс Фатиха Терима. Андрей вспоминал, что в игре против команд, которые готовил этот тренер, «Милан» выглядел не лучшим образом. До сих пор не зажила рана первого сезона в «Милане», когда в Стамбуле, за три минуты до финального свистка «Дьявол» проиграл «императорскому» «Галатасараю», вылетев не только из Лиги чемпионов, но и лишившись возможности побороться за Кубок УЕФА. А разве можно забыть пощечины и с трудом вытянутые игры в чемпионате и Кубке Италии против «Фиорентины», руководимой великим турком?
А позже бразды видения игры в этом «Милане по-турецки» перешли в руки блестящего и элегантного португальца – Мануэля Руй Кошта.
РЕЖИССЕР КАК ПОДАРОК
Шевченко сказал это еще до приезда Фатиха Терима в Милан: «Лучшим центром в мире, по-моему, всегда был Дунга, потом Дешам, но сегодня одним из полезнейших и ценных для команды игроков может стать Мануэль Руй Кошта, с вот такой головой». Было Рождество 2000 года. Шнурки на кошельке «Милана» были туго затянуты, тифози волновались, потому что, по их мнению, после неожиданного исчезновения Фернандо Редондо не было сделано ни одного «солидного приобретения». А мечтой Андрея стал «номер 10» «Фиорентины» – Руй Кошта.
Если не принимать во внимание тот же номер на футболке, вся история красно-черных была полна невероятных событий: от Джанни Ривера и Рууда Гуллита до Деяна Савичивича и Звонимира Бобана. Именно хорват из загребского «Динамо», приехавший в «Бари» в 1991 году и перебравшийся в «Милан» в следующем, которого по числу игр (178) среди иностранцев превосходили только Лидхольм, Нордаль, Альтафини и Шнеллингер. Тот самый хорват, что до слез разволновался, когда весь «Сан-Сиро» стоя прощался с ним перед его переходом в «Сельту» (Виго) среди моря лозунгов и плакатов с надписью «Спасибо, Зорро», тот, что прощаясь с «Миланом», клялся в вечной любви. Так вот, синьоры, даже он в свое время соглашался с Андреем. Он говорил: «Имейте в виду, если и есть кто-то похожий на меня – это Руй Кошта. У него есть все, чтобы делать добро и развлекать людей, и моя футболка будет на добрых плечах». Подтверждением абсолютной правоты Андрей было не только мнение Бобана, но и «железного нержавеющего» игрока, который несколько лет назад повесил свои бутсы на гвоздик. Подумать только: в последние дни своей карьеры Мануэль Руй Кошта все еще думал о Франко Барези, чье расставание с футболом вынудило «Милан» навсегда отказаться от футболки «№ 6», поскольку руководство считало, что футболисты подобного уровня, с такой преданностью клубу и с такими достижениями встречаются раз в тысячу лет. Да и сам Барези говорил, что португалец великолепен, элегантен, прекрасно видит поле, в общем, настоящий миланец. Не стоит уже говорить, что обо всем этом думал Фатих Терим, ведь это он переманил португальца в «Милан». Вместе они воплотили не одну идею, Кошта всегда стоял на вершине устремлений Терима и был тем, кто в руках режиссера мог изменить судьбу клуба. Так что, тренер и украинский бомбардир объединились во имя Руй Кошта.
Португалец родился 29 марта 1972 года и в юности играл в театре. В двух шагах от квартала Бенфика и стадиона «Да Луш» Мануэль играл потерпевшего кораблекрушение в каком-то спектакле. Отец, Витор Кошта, с детства игравший в нападении и даже забивший один гол легендарной «Бенфике», записывал в свой дневник все, что касалось сына с девяти лет. Комната Мануэля постепенно заполнялась бутсами, лентами, фотографиями и постерами сначала Мишеля Платини, потом Диего Марадоны и, наконец, миланца Марка ван Бастена, превращаясь в подобие некого футбольного святилища. Театральный опыт тоже помог мальчику в развитии.
Секрет заключался в его душе футболиста и в его характере. Он был меланхоликом, как и все люди, убежденные в том, что надо сделать все возможное, чтобы не разочаровать остальных. Он был искренним и честным, как человек, верящий в то, что форму надо носить не только из-за денег. А когда надо он мог быть и вдумчивым, и сумеречным, как это свойственно гениям.
У «Фиорентины» уже был собственный лидер, Габриэль Батистута, но Мануэль Руй Кошта был еще и человеком, с которым можно поговорить в раздевалке, который может поднять настроение, «определить температуру на поле» и каждое воскресенье доказывать, что для того, чтобы быть ведущим игроком, нет необходимости быть пророком или магом. Нужна единственная вещь – талант.
В марте 1982 года Руй Кошта, которому едва исполнилось девять с половиной лет, впервые вошел на легендарный стадион «Бенфика» не как болельщик, а как кандидат в юношескую команду. У него задрожали коленки, едва он увидел, что у входа стоит сам неповторимый Эйсебио. И он чуть не умер от волнения, когда этот бог во плоти, эта знаменитая «Черная пантера» попросила его прийти на следующий день на настоящий футбол в настоящей юношеской команде «Бенфика» с ребятами старше его. Так за короткое время ему дважды повезло. В тот же день папа Витор подписал соглашение, по которому, в сущности, Руй переходил в руки самой любимой и знаменитой португальской команды, в которой прошел все ступени от мальчиков до юниоров и далее со всеми сопутствующими ошибками и разочарованиями, даже травмами, но с неизменной железной волей, вплоть до появления в высшей лиге. Через несколько лет он познакомился с Руте, которой тогда не было и пятнадцати, и был покорен ее красотой и мягкостью. Свадьбу сыграли 26 июня 1993 года в церкви Херонимоса с ее двориком, дорогим сердцу каждого коренного лиссабонца.
Потом пришли радостные дни побед. В 1989 году он стал чемпионом Европы среди 16-летних, а через два года чемпионом мира среди юниоров. Он с энтузиазмом выступил как новичок в высшей лиге 22 сентября 1991 года в матче «Бенфика» – «Эшторил» (2:2) и испытал настоящую эйфорию в своей дебютной игре 31 марта 1993 года в составе сборной Португалии в Берне против Швейцарии и после первого гола 9 июня в игре против Мальты. Это произошло за неделю до свадьбы.
Теперь Мануэль уже жил для «Бенфики» и в ее среде. За три сезона они выиграли Кубок Португалии (1993) и победили в национальном чемпионате (1994). Когда 10-й номер бразилец Валдо уходил в «Пари Сен-Жермен», он официально заявил: «Я ухожу со спокойной душой. Команда не должна беспокоиться. У нее уже есть свой „номер 10“ – Руй Кошта». Так Мануэль стал работать со Свеном-Ёраном Эрикссоном. Тот возложил на него полную ответственность за середину поля в составе команды, которая за два года до этого была противником «Милана» в финале Кубка чемпионов, судьбу которого решил гол Райкаарда. А некоторое время спустя, накануне своего перехода в «Сампдорию» Эрикссон сказал: «Не кипятись, Руй. Продолжай работать, как теперь, и через три года ты будешь в Италии». Он оказался добрым пророком. И первой командой, которая, помимо «Лацио», им заинтересовалась, была «Сампдория». Но «Фиорентина» оказалась шустрее и выслала в качестве головного дозора Джанкарло Антоньони и Оресте Чинквини. Встречу организовал Джованни Бранкини, один из известных итальянских агентов. Она произошла в одной из гостиниц Монпелье, где совсем недавно в финале молодежного чемпионата Европы итальянская команда Чезаре Мальдини победила португальцев. «Хотя вы и проиграли, ты был просто молодец. Поздравляю!» – сказал Антоньони Руй Коште. А тем временем с большой настойчивостью его звали в «Барселону», но когда Антоньони и Чинквини вернулись в Лиссабон вместе с директором-распорядителем Лучано Луна, Руй Кошта уже сделал свой выбор.
Встреча с Флоренцией летом 1994 года была искренней и сердечной. Достаточно было нескольких недель, чтобы понять: многие ждут, что Руй Кошта под руководством тренера Клаудио Раньери, отношения с которым у него не всегда были идиллическими, немедленно станет новым Антоньони или Баджо.
Приезд Альберто Малезани с его методикой тренировок вызвал некоторую неуверенность. Но с первыми же победами неуверенность уступила место любопытству, интересу и надеждам. А у Руй Кошты, между тем, случались и довольно неприятные вещи. Например, в 1997 году он получил сильный удар в поясницу во время игры с «Интером».
Поворот произошел после знаменитой ничьей с «Пармой». Руй Кошта мог бы вспомнить стычку в раздевалке между Витторио Чекки Гори и тренером, и то, что команда выступила в защиту Малезани. Позже состоялась специальная встреча между президентом клуба и игроками, после которой последовали еще несколько отличных встреч, команда поднялась на пятое место в чемпионате, дающее путевку в Кубок УЕФА. Но эпизод в Парме был всего лишь предисловием к разводу между Витторио Чекки Гори и Альберто Малезани. «Я желаю Вам завоевать все, даже то, чего мы сделать не сможем», – сказал португалец при прощании.
На Арно прибыл Джованни Трапаттони, главное действующее лицо сезона, в котором можно было бы пойти далеко, если бы не капризы бразильца Эдмундо с его карнавалом (бразилец самовольно покинул команду и уехал в разгар сезона домой – прим. ред.) и, в особенности, если бы Габриэль Батистута не получил травму именно на «Сан-Сиро» и именно в игре с «Миланом». И вот неукротимый Руй Кошта пришел в раздевалку и говорит Трапу: «Теперь, когда нам предстоит сыграть несколько игр без Габриэля, надо сыграть и за себя, и за него». С Трапаттони португалец еще раз подтвердил, что он настоящий лидер.
Когда настала очередь Трапа покинуть Арно, приехал Фатих Терим. Читатель уже знает, чем это закончилось. Но, покидая Флоренцию, турок сам себе честью поклялся сделать все возможное, чтобы сохранить Руй Кошта в команде. Мануэль и сам хотел продолжать тренировки, тем более многие признавали за ним роль, как бы, второго тренера на поле, который может дать необходимые указания товарищам по команде в моменты, когда нет времени или команды со скамейки не доходят до играющих. Но при всей своей глубокой любви к «Фиорентине» и ее болельщикам, португалец понимал, что после Суперкубка Лиги (1996) и двух кубков Италии (1996 и 2001) пришло время отъезда и для него, хотя бы потому, что он не представлял на каком тесте будет замешана новая «Фиорентина» и какие проекты клуб захочет реализовать, чтобы пришить себе на грудь эмблему национального чемпиона.
Андрей Шевченко изучал игру Кошты в первые два года своей жизни в Милане по матчам с «Фиорентиной», по телетрансляциям и видеокассетам. И ему очень захотелось, чтобы этот человек появился в его команде. Между тем, у него самого наступил непростой период жизни. В павийской клинике Сан-Маттео Шева никому не отказывал в улыбке, хотя ему было не до веселья из-за отца с его больным сердцем, которому профессор Марио Вигано недавно пересадил новое. Его пожертвовали ему родители одного молодого человека из Виченцы, погибшего в ДТП. Шева не делал тайны из этого личного, глубоко печалившего его события. Со всеми он оставался безукоризненно корректным и, как любой нормальный человек старался поддерживать в коллективе чувство солидарности, веры и надежды на лучшее. Он регулярно приезжал в Миланелло на тренировки, летом играл в товарищеских матчах, интересовался новостями футбольного рынка и время от времени замечал, что было бы очень неплохо иметь рядом Мануэля Руй Кошту как организатора игры. Об этом уже не раз говорили и Франко Барези и Звонимир Бобан, который готовился к отъезду в «Сельту» и готов был передать Андрею свою футболку под номером 10. Все это, в итоге, послужило поддержкой хитроумного плана, который давно задумали Адриано Галлиани и Ариедо Брайда.
Приезд Фатиха Терима в Милан, естественно, облегчил переезд и устройство португальца. Но все оказалось не таким простым, как могло показаться. Более того, Руй стал предметом вожделения стольких клубов, что без тонкой дипломатии и хитрых маневров было бы почти невозможно надеть на него красно-черную футболку. Говорили, что, если, с одной стороны, Кошта очень нравился Шеве, то, с другой, настолько не нравился главному бомбардиру «Лацио» Эрнану Креспо, что тот готов был применить самый страшный прессинг против собственного патрона Серджо Краньотти, лишь бы тот не покупал португальца. Посматривал на Кошту и мадридский «Реал», готовый воспользоваться финансовым кризисом «Фиорентины». А что сказать о «Парме», возглавляемой кавалером Калисто Танци, который одним махом за 140 миллиардов захотел купить у «Фиорентины» не только центра нападения, но и вратаря Франческо Тольдо?
«Кампания по покупке игроков, за исключением Индзаги, закрыта», – говорил Галлиани, который, не прекращая настойчиво преследовать португальца, в сущности, не лгал. Мать родная, «Фининвест», очень внимательно следя за бюджетом «Милана», его экономическим оздоровлением и обновлением, не отпускала достаточных средств на эту покупку.
Терим же продолжал давить как на португальца, так и на руководство клуба под двумя предлогами: Руй Кошта был бы необходим, даже если бы Редондо был здоров; Мануэль – мой основной кандидат на центрального нападающего.
«Милан» приобрел Руй Кошту, оставив вне игры даже «Лацио». При первом знакомстве с «Дьяволом» Мануэль тоже употребил слово «судьба», как бы желая подчеркнуть, что он рос, следя за «Миланом» Арриго Сакки и что с того времени, как эта команда выиграла Кубок чемпионов у «Бенфики», он стал считать красно-черных символом мирового футбола. Стало быть, он мечтал, чтобы «Милан» стал его судьбой. Ну, чем не брак по любви! Разумеется, на этот выбор повлияло и присутствие Терима в «Милане», принимая во внимание их полезную совместную работу, но главную роль здесь сыграла заинтересованность самого «Милана» и самого Берлускони – да, синьоры! – в будущем португальца, в его судьбе.
Говорили, что Берлускони, желая сдержать обещание перед болельщиками и практически доказать, что после увольнения Дзаккерони он действительно занялся командой, стал внимательно следить за котировками Руй Кошты на футбольном рынке и не разу не переборщил в цене. Как раз в то время он был на ужине с Витторио Чекки Гори. Их беседа, должно быть, была настолько сердечной, что, несмотря на упорные слухи о некоторых последних разногласиях, президент «Фиорентины» вышел из-за стола, радостно повторяя: «Я вновь встретился с Берлускони, старым верным другом, душевным и сердечным. Конфалоньери? Еще один старый друг». Никаких намеков на футбол и Руй Кошту. Однако это приобретение принесло в кассу клуба живые деньги, что несколько облегчило проблемы «Фиорентины», которая все еще находилась не в ладах с судом и имела долги. Поэтому, надо думать, Берлускони в ходе этих переговоров руководствовался исключительно практическими соображениями, как, потому, что этого недвусмысленно хотел сам футболист, так и потому, что никаких препятствий к переходу не существовало.
Если не принимать во внимание тот же номер на футболке, вся история красно-черных была полна невероятных событий: от Джанни Ривера и Рууда Гуллита до Деяна Савичивича и Звонимира Бобана. Именно хорват из загребского «Динамо», приехавший в «Бари» в 1991 году и перебравшийся в «Милан» в следующем, которого по числу игр (178) среди иностранцев превосходили только Лидхольм, Нордаль, Альтафини и Шнеллингер. Тот самый хорват, что до слез разволновался, когда весь «Сан-Сиро» стоя прощался с ним перед его переходом в «Сельту» (Виго) среди моря лозунгов и плакатов с надписью «Спасибо, Зорро», тот, что прощаясь с «Миланом», клялся в вечной любви. Так вот, синьоры, даже он в свое время соглашался с Андреем. Он говорил: «Имейте в виду, если и есть кто-то похожий на меня – это Руй Кошта. У него есть все, чтобы делать добро и развлекать людей, и моя футболка будет на добрых плечах». Подтверждением абсолютной правоты Андрей было не только мнение Бобана, но и «железного нержавеющего» игрока, который несколько лет назад повесил свои бутсы на гвоздик. Подумать только: в последние дни своей карьеры Мануэль Руй Кошта все еще думал о Франко Барези, чье расставание с футболом вынудило «Милан» навсегда отказаться от футболки «№ 6», поскольку руководство считало, что футболисты подобного уровня, с такой преданностью клубу и с такими достижениями встречаются раз в тысячу лет. Да и сам Барези говорил, что португалец великолепен, элегантен, прекрасно видит поле, в общем, настоящий миланец. Не стоит уже говорить, что обо всем этом думал Фатих Терим, ведь это он переманил португальца в «Милан». Вместе они воплотили не одну идею, Кошта всегда стоял на вершине устремлений Терима и был тем, кто в руках режиссера мог изменить судьбу клуба. Так что, тренер и украинский бомбардир объединились во имя Руй Кошта.
Португалец родился 29 марта 1972 года и в юности играл в театре. В двух шагах от квартала Бенфика и стадиона «Да Луш» Мануэль играл потерпевшего кораблекрушение в каком-то спектакле. Отец, Витор Кошта, с детства игравший в нападении и даже забивший один гол легендарной «Бенфике», записывал в свой дневник все, что касалось сына с девяти лет. Комната Мануэля постепенно заполнялась бутсами, лентами, фотографиями и постерами сначала Мишеля Платини, потом Диего Марадоны и, наконец, миланца Марка ван Бастена, превращаясь в подобие некого футбольного святилища. Театральный опыт тоже помог мальчику в развитии.
Секрет заключался в его душе футболиста и в его характере. Он был меланхоликом, как и все люди, убежденные в том, что надо сделать все возможное, чтобы не разочаровать остальных. Он был искренним и честным, как человек, верящий в то, что форму надо носить не только из-за денег. А когда надо он мог быть и вдумчивым, и сумеречным, как это свойственно гениям.
У «Фиорентины» уже был собственный лидер, Габриэль Батистута, но Мануэль Руй Кошта был еще и человеком, с которым можно поговорить в раздевалке, который может поднять настроение, «определить температуру на поле» и каждое воскресенье доказывать, что для того, чтобы быть ведущим игроком, нет необходимости быть пророком или магом. Нужна единственная вещь – талант.
В марте 1982 года Руй Кошта, которому едва исполнилось девять с половиной лет, впервые вошел на легендарный стадион «Бенфика» не как болельщик, а как кандидат в юношескую команду. У него задрожали коленки, едва он увидел, что у входа стоит сам неповторимый Эйсебио. И он чуть не умер от волнения, когда этот бог во плоти, эта знаменитая «Черная пантера» попросила его прийти на следующий день на настоящий футбол в настоящей юношеской команде «Бенфика» с ребятами старше его. Так за короткое время ему дважды повезло. В тот же день папа Витор подписал соглашение, по которому, в сущности, Руй переходил в руки самой любимой и знаменитой португальской команды, в которой прошел все ступени от мальчиков до юниоров и далее со всеми сопутствующими ошибками и разочарованиями, даже травмами, но с неизменной железной волей, вплоть до появления в высшей лиге. Через несколько лет он познакомился с Руте, которой тогда не было и пятнадцати, и был покорен ее красотой и мягкостью. Свадьбу сыграли 26 июня 1993 года в церкви Херонимоса с ее двориком, дорогим сердцу каждого коренного лиссабонца.
Потом пришли радостные дни побед. В 1989 году он стал чемпионом Европы среди 16-летних, а через два года чемпионом мира среди юниоров. Он с энтузиазмом выступил как новичок в высшей лиге 22 сентября 1991 года в матче «Бенфика» – «Эшторил» (2:2) и испытал настоящую эйфорию в своей дебютной игре 31 марта 1993 года в составе сборной Португалии в Берне против Швейцарии и после первого гола 9 июня в игре против Мальты. Это произошло за неделю до свадьбы.
Теперь Мануэль уже жил для «Бенфики» и в ее среде. За три сезона они выиграли Кубок Португалии (1993) и победили в национальном чемпионате (1994). Когда 10-й номер бразилец Валдо уходил в «Пари Сен-Жермен», он официально заявил: «Я ухожу со спокойной душой. Команда не должна беспокоиться. У нее уже есть свой „номер 10“ – Руй Кошта». Так Мануэль стал работать со Свеном-Ёраном Эрикссоном. Тот возложил на него полную ответственность за середину поля в составе команды, которая за два года до этого была противником «Милана» в финале Кубка чемпионов, судьбу которого решил гол Райкаарда. А некоторое время спустя, накануне своего перехода в «Сампдорию» Эрикссон сказал: «Не кипятись, Руй. Продолжай работать, как теперь, и через три года ты будешь в Италии». Он оказался добрым пророком. И первой командой, которая, помимо «Лацио», им заинтересовалась, была «Сампдория». Но «Фиорентина» оказалась шустрее и выслала в качестве головного дозора Джанкарло Антоньони и Оресте Чинквини. Встречу организовал Джованни Бранкини, один из известных итальянских агентов. Она произошла в одной из гостиниц Монпелье, где совсем недавно в финале молодежного чемпионата Европы итальянская команда Чезаре Мальдини победила португальцев. «Хотя вы и проиграли, ты был просто молодец. Поздравляю!» – сказал Антоньони Руй Коште. А тем временем с большой настойчивостью его звали в «Барселону», но когда Антоньони и Чинквини вернулись в Лиссабон вместе с директором-распорядителем Лучано Луна, Руй Кошта уже сделал свой выбор.
Встреча с Флоренцией летом 1994 года была искренней и сердечной. Достаточно было нескольких недель, чтобы понять: многие ждут, что Руй Кошта под руководством тренера Клаудио Раньери, отношения с которым у него не всегда были идиллическими, немедленно станет новым Антоньони или Баджо.
Приезд Альберто Малезани с его методикой тренировок вызвал некоторую неуверенность. Но с первыми же победами неуверенность уступила место любопытству, интересу и надеждам. А у Руй Кошты, между тем, случались и довольно неприятные вещи. Например, в 1997 году он получил сильный удар в поясницу во время игры с «Интером».
Поворот произошел после знаменитой ничьей с «Пармой». Руй Кошта мог бы вспомнить стычку в раздевалке между Витторио Чекки Гори и тренером, и то, что команда выступила в защиту Малезани. Позже состоялась специальная встреча между президентом клуба и игроками, после которой последовали еще несколько отличных встреч, команда поднялась на пятое место в чемпионате, дающее путевку в Кубок УЕФА. Но эпизод в Парме был всего лишь предисловием к разводу между Витторио Чекки Гори и Альберто Малезани. «Я желаю Вам завоевать все, даже то, чего мы сделать не сможем», – сказал португалец при прощании.
На Арно прибыл Джованни Трапаттони, главное действующее лицо сезона, в котором можно было бы пойти далеко, если бы не капризы бразильца Эдмундо с его карнавалом (бразилец самовольно покинул команду и уехал в разгар сезона домой – прим. ред.) и, в особенности, если бы Габриэль Батистута не получил травму именно на «Сан-Сиро» и именно в игре с «Миланом». И вот неукротимый Руй Кошта пришел в раздевалку и говорит Трапу: «Теперь, когда нам предстоит сыграть несколько игр без Габриэля, надо сыграть и за себя, и за него». С Трапаттони португалец еще раз подтвердил, что он настоящий лидер.
Когда настала очередь Трапа покинуть Арно, приехал Фатих Терим. Читатель уже знает, чем это закончилось. Но, покидая Флоренцию, турок сам себе честью поклялся сделать все возможное, чтобы сохранить Руй Кошта в команде. Мануэль и сам хотел продолжать тренировки, тем более многие признавали за ним роль, как бы, второго тренера на поле, который может дать необходимые указания товарищам по команде в моменты, когда нет времени или команды со скамейки не доходят до играющих. Но при всей своей глубокой любви к «Фиорентине» и ее болельщикам, португалец понимал, что после Суперкубка Лиги (1996) и двух кубков Италии (1996 и 2001) пришло время отъезда и для него, хотя бы потому, что он не представлял на каком тесте будет замешана новая «Фиорентина» и какие проекты клуб захочет реализовать, чтобы пришить себе на грудь эмблему национального чемпиона.
Андрей Шевченко изучал игру Кошты в первые два года своей жизни в Милане по матчам с «Фиорентиной», по телетрансляциям и видеокассетам. И ему очень захотелось, чтобы этот человек появился в его команде. Между тем, у него самого наступил непростой период жизни. В павийской клинике Сан-Маттео Шева никому не отказывал в улыбке, хотя ему было не до веселья из-за отца с его больным сердцем, которому профессор Марио Вигано недавно пересадил новое. Его пожертвовали ему родители одного молодого человека из Виченцы, погибшего в ДТП. Шева не делал тайны из этого личного, глубоко печалившего его события. Со всеми он оставался безукоризненно корректным и, как любой нормальный человек старался поддерживать в коллективе чувство солидарности, веры и надежды на лучшее. Он регулярно приезжал в Миланелло на тренировки, летом играл в товарищеских матчах, интересовался новостями футбольного рынка и время от времени замечал, что было бы очень неплохо иметь рядом Мануэля Руй Кошту как организатора игры. Об этом уже не раз говорили и Франко Барези и Звонимир Бобан, который готовился к отъезду в «Сельту» и готов был передать Андрею свою футболку под номером 10. Все это, в итоге, послужило поддержкой хитроумного плана, который давно задумали Адриано Галлиани и Ариедо Брайда.
Приезд Фатиха Терима в Милан, естественно, облегчил переезд и устройство португальца. Но все оказалось не таким простым, как могло показаться. Более того, Руй стал предметом вожделения стольких клубов, что без тонкой дипломатии и хитрых маневров было бы почти невозможно надеть на него красно-черную футболку. Говорили, что, если, с одной стороны, Кошта очень нравился Шеве, то, с другой, настолько не нравился главному бомбардиру «Лацио» Эрнану Креспо, что тот готов был применить самый страшный прессинг против собственного патрона Серджо Краньотти, лишь бы тот не покупал португальца. Посматривал на Кошту и мадридский «Реал», готовый воспользоваться финансовым кризисом «Фиорентины». А что сказать о «Парме», возглавляемой кавалером Калисто Танци, который одним махом за 140 миллиардов захотел купить у «Фиорентины» не только центра нападения, но и вратаря Франческо Тольдо?
«Кампания по покупке игроков, за исключением Индзаги, закрыта», – говорил Галлиани, который, не прекращая настойчиво преследовать португальца, в сущности, не лгал. Мать родная, «Фининвест», очень внимательно следя за бюджетом «Милана», его экономическим оздоровлением и обновлением, не отпускала достаточных средств на эту покупку.
Терим же продолжал давить как на португальца, так и на руководство клуба под двумя предлогами: Руй Кошта был бы необходим, даже если бы Редондо был здоров; Мануэль – мой основной кандидат на центрального нападающего.
«Милан» приобрел Руй Кошту, оставив вне игры даже «Лацио». При первом знакомстве с «Дьяволом» Мануэль тоже употребил слово «судьба», как бы желая подчеркнуть, что он рос, следя за «Миланом» Арриго Сакки и что с того времени, как эта команда выиграла Кубок чемпионов у «Бенфики», он стал считать красно-черных символом мирового футбола. Стало быть, он мечтал, чтобы «Милан» стал его судьбой. Ну, чем не брак по любви! Разумеется, на этот выбор повлияло и присутствие Терима в «Милане», принимая во внимание их полезную совместную работу, но главную роль здесь сыграла заинтересованность самого «Милана» и самого Берлускони – да, синьоры! – в будущем португальца, в его судьбе.
Говорили, что Берлускони, желая сдержать обещание перед болельщиками и практически доказать, что после увольнения Дзаккерони он действительно занялся командой, стал внимательно следить за котировками Руй Кошты на футбольном рынке и не разу не переборщил в цене. Как раз в то время он был на ужине с Витторио Чекки Гори. Их беседа, должно быть, была настолько сердечной, что, несмотря на упорные слухи о некоторых последних разногласиях, президент «Фиорентины» вышел из-за стола, радостно повторяя: «Я вновь встретился с Берлускони, старым верным другом, душевным и сердечным. Конфалоньери? Еще один старый друг». Никаких намеков на футбол и Руй Кошту. Однако это приобретение принесло в кассу клуба живые деньги, что несколько облегчило проблемы «Фиорентины», которая все еще находилась не в ладах с судом и имела долги. Поэтому, надо думать, Берлускони в ходе этих переговоров руководствовался исключительно практическими соображениями, как, потому, что этого недвусмысленно хотел сам футболист, так и потому, что никаких препятствий к переходу не существовало.